Вскоре он получил квартиру в прекрасном новом доме в Орехово, на Шипиловской улице, а его дети и жена переехали в Марьино, на улицу Гурьянова. Виктор чувствовал, что Тамара не довольна тем, что он получил квартиру отдельно от них. Конечно, если бы они не развелись, то получили бы огромную трех комнатную или даже четырех комнатную, на всех. Ничего, что в Марьино, зато столько места и холл, и ванна огромная, а кухня! Она ездила смотреть эту квартиру у соседей, которые въехали туда всей семьей. И ее новая, обычная трехкомнатная, ее уже не радовала. Она завидовала всей душой счастливой соседке.

— Столько ждать и перед самым концом все испортить! — думала она и винила и себя, за то, что так не во время поссорилась с ним, и его за то, что он довел ее до этого.

Масла в огонь подлила соседка, обрисовавшая перспективу таким образом, что, получив квартиру, ее муж начнет водить в нее баб, а то и женится на какой-нибудь лимитчице!

— Уж они то хваткие и такого варианта не пропустят! И не достанется его квартира детям даже после его смерти! А что, он еще молодой мужик. Он себе и двадцатилетнюю найти может, и ребеночка родить тоже, — верещала она, а душа Тамары разрывалась от этих слов.

Она даже попробовала склонить Виктора к другому варианту. Но он был непреклонен, и нарочно выбрал себе квартиру в другом районе, в Орехово, чтобы жить от нее подальше. Этим все и кончилось.

Тамара и не знала, что ей будет так жалко прошлую свою жизнь. Их ссоры, когда Виктор собирал свой чемодан и уходил жить к другу, ее не очень расстраивали. Потому что они пока что не были концом, потому что он всегда возвращался. Это была всего лишь ссора с мужем, который все же имел с ней общий дом, и поэтому был пока что все равно свой. Теперь она поняла, что у них не осталось точек соприкосновения. Взрослые дети уже не могли их связывать как в их детстве, хотя бы заботами о них. Дети выросли. У них не было общего дома, который тоже требовал их совместных забот. Теперь у каждого был свой. И ниточка, которая еще связывала их по привычке, становилась все тоньше, тоньше. И каждый прожитый врозь месяц, истощал ее все больше и больше.

* * *

Для Виктора эта ситуация была спасением от того тоскливого состояния, которое он испытал в свой день рождения, и он напротив, не замечал потерь, он видел только приобретение.

— Боже, неужели мне так повезло? — думал он, затаскивая в квартиру незамысловатые свои пожитки. Все мое, и ванна, и лоджия, и этот милый вид из окна. Очень удобно, видно остановку автобуса, симпатичную аллейку и кусочек пруда. Вот так я теперь буду ездить на работу, заходить по вечерам вон в тот магазинчик, а когда буду старый, буду прогуливаться по этой аллее. Но это будет еще не скоро. Еще лет десять можно пожить весело!

С него как бы свалилась лень, уныние и прибавилось бодрости, желания делать что-то, куда-то бежать, и что-то устраивать, как будто он получил допинг перед стартом.

— Все дело в хороших эмоциях, — решил он. Когда у человека на душе радостно, то и жить хочется! А почему мне было так не радостно дома? — подумал он, и быстро отогнал эту мысль, потому что почувствовал ее тлетворное влияние на его бодрость.

— Начну-ка, я все сначала! — подумал он. И бегать по утрам буду, и в бассейн абонемент куплю. Класс!

Он включил телевизор и растянулся блаженно на диване, ожидая новости по РТР. Квартира была почти пустая, и от этого казалась еще просторнее. Ничего, обживусь, — думал он. Возьму кредит на работе и куплю все, что мне нужно.

* * *

Виктор решил, что начнет новую жизнь в новом доме с полной экипировкой. Он тратил самозабвенно, и его однокомнатная квартира очень быстро заполнилась мебелью, пусть не дорогой, но симпатичной, небольшим гарнитуром для кухни и конечно музыкальным центром. Он решил, что не нужно их беречь, эти деньги, потому что хотел полностью ощутить уют, и комфорт. Он был хозяин своей квартиры, у него была своя ванна, свое уютное место в постельке и все атрибуты для эстетического время препровождения.

А вместе с этим появились и женщины. Откуда они брались на его голову, он не понимал. Он легко знакомился в метро, в булочной и в автобусе. Он находил что сказать, чтобы вызвать у слабого пола интерес. И почти на следующий день, он уже вел ее в свою квартиру. Но дамы приходили и уходили также легко, как и появлялись в его жизни. Вскоре он вдруг понял, что хоть и много он приобрел знакомств, но встретить женщину, которую ему захотелось бы пригласить второй раз, а уж тем более оставить ее жить здесь насовсем, он не встретил. И временами он тоже тосковал по своей строй семейной жизни и по Тамаре. Но переделывать ничего пока не хотел.

Как было приятно придти в свою, чисто убранную, квартиру вечером после работы, принять душ, надеть махровый халат и с чашечкой кофе, слушать песни Круга, или смотреть фильм. А как приятно было садиться за письменный стол, где все выстроилось в порядке и ждало его вдохновения. Там лежала его тетрадка со стихами, и он частенько брал ее в руки, перечитывая старые стихи, и, проглядывая, сколько страниц осталось у него для заполнения. Ему очень хотелось забить ее полностью. Потому что эта тетрадочка доставляла ему очень большое удовольствие, как сберкнижка, на которую постоянно поступают хорошенькие суммы. В тетрадочку ложились новые и новые стихи, и она распушалась по мере использования новых ее листочков. ОН рисовал маленькие рисунки, подходящие под смысл и мечтал о книге в красивой обложке и иллюстрациями. Это было его богатство, его успокоение, его самая милая сердцу вещь. И теперь он предавался ей, не урывками, а с чувством, толком, расстановкой. Не боясь, что его дернут на какой-нибудь семейный подвиг, вроде выбить ковры или сходить за картошкой. Он мог тратить на нее весь свой свободный и спокойный вечер. Это было счастье.

Зеркало бабушки он повесил, по традиции, в коридоре, с этой последней точкой, аура, которую он создал в своей квартире, замкнулась. И это привело Виктора в состояние блаженства.

— Ну что ж, теперь у меня есть все, — сказал Виктор сам себе, встав утром с постели в один их выходных дней и машинально подойдя к зеркалу.

— Не все, тебе бы еще и дамочку хорошую, не навсегда, а хотя бы, чтобы ходить в гости, поболтать, — проговорил с придыханием внутренний голос.

— Я бы и от всего остального не отказался, — сказал Виктор, улыбнувшись и представив, как они лежат с милой блондиночкой в его новой кроватке. Глаза его приобрели мечтательный оттенок, но в это время в дверь позвонили.

— Здравствуйте, мы ваши соседи из пятьдесят третьей. У вас случайно нет дрели, — спросил его симпатичный худощавый мужчина.

— Есть, только нужно в шкафах покопаться. Я вам занесу минут через двадцать, — ответил Виктор.

— А можно посмотреть вашу квартиру? У нас двухкомнатная, потому что у нас еще дочка прописана, только она здесь сейчас не живет. А вы один? — спросила его женщина.

— Проходите, пожалуйста, — ответил Виктор, даже довольный, что кто-то увидит все то, что он с такой любовью создавал.

— Какая красота, очень миленькая квартирка, а какие цветы! Вы любитель цветов? — спросила Виктора жена соседа. Вы дадите мне отросточков, я тоже обожаю цветы, а в новой квартире еще не развела.

Ой, а какое старинное зеркало!? Какая прелесть. Сколько ему лет? — соседка остановилась у зеркала и посмотрелась в него, поправив волосы. Я такое видела в детстве, у одной женщины. Мне всегда казалось, что оно висело во дворце, где был бал Золушки!

— Как интересно вы сказали, засмеялся Виктор. Это мне от бабушки осталось. Она на нем на женихов гадала, зеркало и правда, волшебное. Я его помню, как родился. Как к бабушке придем, оно у нее над комодом стояло, а там всякие штучки, и в игрушки поиграешь, и в зеркало посмотришься. Мне кажется, в нем вся моя жизнь сохранилась.

— А у нас все обычное, все из магазина, и зеркало в гардеробе. А в прихожую мы еще не купили. А неплохо бы такое же. Правда, какой-то другой вид! Коль, может, походим по антикварным, мне тоже такое хочется, — посмотрела на мужа Валя.

— Тебе все хочется, — сказал весело Николай. Посмотрим, все в наших руках.

— Ну, мы вас ждем, — сказала Валя, так звали жену соседа. Заходите и нашу квартиру заодно посмотрите.

— Заходи, заодно отметим, сделал жест рукой и мигнул сосед Виктору потихоньку, когда Валя уже вышла за дверь.

* * *

Соседи жили на одной площадке с Виктором. Он видел их мельком несколько раз, и как назло, всегда, когда вел к себе новую даму. И поэтому, старался не обращать, на них внимание, и не удосуживался пока что, познакомиться поближе. Их появление сегодня, когда он, уже можно сказать, остепенился, обрадовало его.

— Какие приятные люди, — подумал он, вдохновленный и похвалой его дизайна и последним жестом соседа. Отметить это дело, и посидеть в гостях, ему очень даже захотелось. Последнее время суп из пакета, да котлеты из коробочки, вот и весь его ужин. Готовить на одного было делом неблагодарным, и не таким уж простым. А он соскучился по домашним щам, какие готовила ему Тамара, и по жареной картошечке с соленым огурчиком, собственного засола. Сейчас угостят чем-нибудь, — подумал он, радостно потирая руки и вытаскивая дрель.

— Во как тебе везет! — хвалил его внутренний голос.

И квартира, и соседи, и работа нормальная. И Колян, я думаю, вы с ним споетесь. Мужик, по-моему, ничего?

— Да, — подумал Виктор все распрекрасно. А хорошая женщина? Может, еще и познакомлюсь, с кем-нибудь. Какие наши годы!?

— Познакомишься, познакомишься, какие твои годы? — сказал ему внутренний голос. Только разборчивее будь, и не таскай сюда всех подряд. Ищи свою!

Виктор остановился возле зеркала.

— Ну что, я пошел! — сказал он отражению, глядя на него критически. Все нормально, побрит, чисто одет, приличный человек. Работник телевидения, — представил он ответ на вопрос: «А где вы работаете?» Звучало внушительно. Не важно, что водитель у директора, главное название фирмы. А это название звучало и вызывало уважение к нему, как только люди узнавали его место работы. Виктор даже научился сообщать об этом как бы невзначай, конечно рассчитывая на реакцию и более успешное решение вопроса. Он устроился туда, познакомившись с собратом по несчастью, а может быть, наоборот, в городском суде, куда он принес заявление на развод. Не было бы счастья, — подумал он тогда. И этот шанс он использовал По полной. И кредит, и зарплата нормальная и общество!

— Смотри, не заглядывайся на соседочку. Это конечно удобно, но нельзя! — помахало ему пальцем отражение.

— Нельзя! — повторил Виктор и поднял палец, как утверждающий и предупреждающий жест. Да! — повторил он и открыл дверь.

* * *

В квартире соседей было все по-другому. Здесь не было места аскетизму. Уютное пространство с ковриками, картинами, фотографиями детей, хрусталем и всевозможными сервизами на стеклянных полках, и прихожей с навешанными куртками и плащами, туфлями и ботинками. Серый кот настороженно посмотрел на вошедшего мужчину и предусмотрительно ушел, и лег на кресло возле телевизора.

— Хочу вот здесь ковер повесить, — сказала Николай. На пол жалко, а так и красивее и стена теплее будет. А потом посмотрим.

— Да конечно, — сказал Виктор. А я все ковры жене оставил. А новые, еще не купил.

— А мы кое-что на дачу отвезли, а кое-что, хоть и не модно, но жалко. Помнишь, как ковры то раньше доставались? Дочка все под ноги бросила, не современно ей! А мы уж как привыкли.

— Кому, что нравиться, — сказал Виктор. С ковром даже уютнее.

— Настоящий шерстяной. Таких, сейчас не найдешь! — сказал Коля.

— Да ладно тебе выдумывать, — возразила Валя. Сейчас можно найти все, не то, что раньше. Для меня самое главное тепло. Стена будет закрыта. Дом еще не прогрелся, может быть, потом лучше топить будут, а пока что холодновато.

* * *

Вскоре ковер висел на месте, и Виктор стоял в большой комнате, разглядывая всякие симпатичные мелочи.

— Я не ошибся, радостно подумал он, услышав душераздирающий запах жареной картошки.

— Мужчины, идите, а то остынет, — крикнула им Валя из кухни.

Виктор, стосковавшийся по домашней пище, постарался скрыть свое вожделение под маской вежливого безразличия, и не показывая вида, заликовал, но в душе.

— Валечка, ты нам что-нибудь погорячее дай. Такое дело, с соседом познакомились. У нас там есть, — кивнул Николай в сторону шкафа.

— Виктор, мне не жалко, но ему лучше бы не пить, сердце пошаливать стало, — сказала, оправдываясь, Валя.

— Да ладно тебе преувеличивать! Один раз кольнуло и все. Мы понемножку, за знакомство, — возразил просящим тоном Николай.

— Ладно, — смилостивилась Валя, но только по одной!

— Виктор уже не скрывал удовольствия и, глотнув из рюмки водки, с аппетитом накалывал на вилку шмоточек картошки с румяной корочкой, и подгребал на нее следующую с кусочком шкварок. Его рука уже бороздила банку с солеными огурцами и удила шляпку скользкого подосиновика. Душа его пела.

— Съешьте вот это, подкладывала ему Валя икру из кабачков, и рыбку под маринадом. А вот, пирожки. Попробуйте, они, правда, вчерашние, но, все-равно вкусные. Правда? — спрашивала она, когда Виктор запихивал в рот очередной пирожок.

— Мне с женой повезло! Марья — Искусница! — хвалился Николай, наворачивая под рюмочку картошку. Только очень строга!

— Смотрю и завидую! — сказал Виктор, и он не врал.

— Ну, все, все, — отобрала Валя бутылку от мужа. Хватит! Одна рюмка в день! Она налила еще Виктору, и закрыв бутылку, поставила ее в холодильник под щенячий взгляд Коли.

— Слушаюсь, куда денешься, — вздохнул Николай, для приличия немного придержав бутылку.

Виктор смотрел на эту пару, и тоска понемногу разливалась в его душе. Он один! Может быть, конечно, он виноват сам, и может быть зря он расстался со своей? Готовила она прекрасно. Сейчас бы тоже свои блины ел, а то все из коробочек! Но он вспомнил все остальное и решил, что поступил правильно. Зато спокойно, и никому ничем не обязан, подумал он. За все нужно платить!

— Заходите, — сказала Валя, когда они распрощались с Николаем.

— Еще увидимся, — мигнул ему Николай.

— Ага, — ответил Виктор, неся в свою квартиру свой шарообразный живот. Жизнь снова была прекрасна. Все, что ему не хватало, это участие, собственная значимость и общение, теперь у него были. Он был уверен, что теперь у него есть люди, которые скрасят его одиночество, хотя бы иногда.

— А что, можно к себе в гости звать, на дни рождения ходить, телевизор вместе смотреть. И не обязательно каждый день. Главное, знать, что за стеной друзья, которые могут придти к тебе в любую минуту, — думал он, засыпая.

— Нормальный мужик, — сказал Николай, улыбаясь, когда проводил Виктора. Есть с кем спорт посмотреть. А то тебе все кино нужно. Вот теперь тебе мешаться не буду. Как что, к соседу. Отличненько! Хорошо, что наш ровесник, а то бабульку, какую-нибудь, подселить могли, или алкалоида. А Витек, то, что надо! Нужно его на следующей недельке в лес за грибами захватить. Как ты думаешь? — спросил он жену.

— Да уж конечно, захвати. Вдвоем веселее, и мне меньше переживать, — сказала Валя, моя тарелки.

* * *

— Виктор, ты моему, там в лесу, пить не давай. Ему нельзя. Проконтролируй, пожалуйста, — попросила Валя Виктора перед лесной вылазкой. На даче тебе у нас понравится, там опят, косой коси. А потом и обед себе разогреете, и сами передохнете. У нас там печка, яблок полно. Я бы тоже поехала, но дел куча. А вы уж погуляйте и без грибов не возвращайтесь!

— Будет сделано, — взял под козырек Виктор, и заулыбался, представляя треск дров, и расслабуху после похода по лесу.

— Мне бы вот такую же жену, как у соседа, — подумал он, собираясь в лес. Тихая, в доме все чистенько, и готовит прекрасно. А Николая видно любит. И не пей, и поешь, и блиночки тебе, и пирожки. Не то, что моя! — с горечью подумал он, вспомнив свою последнюю ссору и уход из дома.

* * *

С тех пор они сдружились и почти каждый вечер смотрели вместе с Николаем телевизор, играли в шахматы, и болтали о том, о сем. Виктор тоже стал в их доме постоянным гостем. И ни один праздник в их доме не проходил без его присутствия. Виктор даже поправился и залоснился немного, потому что частенько угощался Валиными кулинарными штучками. Одиночество Виктора уже мучило не так остро. Он был не один, а с друзьями, с хорошими соседями. А соседи, как известно иной раз лучше родни.

Все встало у Виктора на круги своя. И вечерком, лежа на диванчике, он часто думал о вечном. Философствовал, сочинял новые стихи, и переживал мировые проблемы, глядя в телевизор.