Еще издали Роза увидела, что Миша о чем-то беседует с дочкой. Светик, как всегда, активно жестикулировала, крутилась на одном месте, подпрыгивала во время разговора, и даже издалека было ясно, что девочка итогом беседы недовольна, а отступать не намерена. Дочка явно пошла в отца, точно знала, что она хотела и когда.

Роза ничего больше не слышала о матери Светика и Даниила, а вот в том, что похожа Светик на папу, сомнений не было никаких. Она даже смотрела иногда как отец, что, на взгляд Розы, было удивительно, учитывая, сколько времени он проводит с детьми. Генетика — сильная вещь, редко идущая на компромисс.

Матвей стоял в стороне, раздавая указания Илье и Олегу, на ногах у обоих надеты утяжелители, с парней уже в три ручья стекал пот, а тренер и не думал останавливаться. Он что-то говорил, и лицо его не выражало и десятой доли обычного благодушия и улыбчивости. У Розы по спине пробежал холодок, как когда-то в детстве, в ансамбле, когда хореограф был смертельно недоволен и выговаривал, грозил, а то и откровенно орал. Результаты стоили не только трудов, но и сорванных связок.

Она подошла к все еще возмущающейся Светику и Михаилу, тропинка из цветной тротуарной плитки вела как раз мимо беседующих. Невольно остановилась, услышав разговор.

— Нет! — возмущалась Светик. — Не хочу клоуна и Джека Воробья тоже! И Белоснежку тоже не хочу!

— Светик, деточка, но здесь нет таких аниматоров, — терпеливо отвечал папа упрямицы. — Давай Гарри Поттера и говорящую шляпу, а?

— Нет!

— Что происходит? — Роза заинтересовалась беседой, Гарри Поттером, Белоснежкой и связью этих веселых ребят с Джеком Воробьем.

— У Светика послезавтра день рождения, обычно мы устраиваем праздник, приглашаем аниматоров, друзей, заказываем огромный торт… С тортом и друзьями проблем нет, а с аниматорами — есть. Все обзвонил, нет здесь таких героев.

— Каких «таких»? — интересно, что может захотеть пятилетняя девочка, что невозможно найти.

— Не смейся, — прошептал. — Розочку и Беляночку.

— Ооо…

— Светик, — Михаил присел. — Ты даже не знала эту сказку, не смотрела и не читала. Что за капризы? — грозно нахмурился, но даже Светику было понятно, что папа сердится не всерьез. — Услышала, — подмигнул Розе, будто у кого-то были сомнения в источнике каприза Светика. «Беляночка и Розочка» почти приклеилось к сестрам, как в детстве. Даже Альбина перестала фыркать и демонстративно не откликаться, когда к ней обращались детским прозвищем.

— Смотрела! — возмутилась Светик. — У тебя на ноутбуке! — и тут же прикрыла ладошками рот, смотря огромными карими глазенками на папу.

— Сколько раз говорить, что мой рабочий ноутбук трогать нельзя? — да так строго, что Роза не узнала Мишу. — Они уже разок подчистую хакнули все, что только можно, пролив кисель на клавиатуру. Админ сутки восстанавливал, — пояснил для Розы. — Не все удалось спасти. Теперь делаю резервные копии на все, но я верю в своих детей, они и туда доберутся, предоставь им такую возможность. У Сереги Витальевича тоже есть ноутбук, попросила бы его, — обратился уже к Светику.

— Да! А он бы спросил Матвея, а он бы не разрешил! Лето — время отдыха! Он только читать заставляет, а компьютер не разрешает! И интернет не разрешает!

— Правильно делает, — подвел итог страстной тираде Миша.

— Нет! Я хочу Розочку и Беляночку! И на тортике Розочку и Беляночку. И гномиков. И собачку. И шарики!

— Не напомнишь, почему я вас балую?

— Потому что ты наш папа, вот и балуешь. А Матвей нас воспитывает. Только иногда наоборот. Нас только бабушка не балует, она и вас не балует, а только Феофана!

— И в кого ты такая умная, — засмеялся в голос. — Ладно, беги, тебя подружка заждалась, — показал рукой на скромно стоящую в стороне Олесю. — Я попробую поискать аниматоров, — вздохнул.

— Грандиозный праздник вы затеяли, — улыбнулась Роза.

— Обычный, даже скромнее. Не могу им отказывать в такие дни, — неопределенно ответил, а Роза решила не спрашивать.

Наверное, мужчине сложно воспитывать детей без жены. Никакой Матвей или бабушка не заменят детям маму. Оттого и балует их отец… но что Роза понимает в детях? Она с ними и общаться-то толком не умеет, и не хочет своих, во всяком случае, в ближайшие лет пять-семь, а потом уже можно и задуматься о материнстве. Может, к тому времени база отдыха — ее настоящее детище, — станет коммерчески выгодным предприятием, приносящим стабильный доход, может, они даже разрастутся, откроют филиал, а то и два. А Роза сможет себе позволить уделять время ребенку и даже не работать какое-то время…

— Ты уже знаешь, что придумала Светик на день рождения? — выпалила Альбина, как только Роза переступила порог веранды.

— Розочку и Беляночку.

— Слушай, а давай, мы их сыграем.

— Ты с ума сошла? Какой из меня детский аниматор?! Я в этом ничего не понимаю, я и сказку-то не помню, если честно. Костюмы нужны к тому же.

— Костюмы там простые, — начала перечислять Альбина. — Мама может сшить жилетки, фартуки, а подходящие платья найти не сложно. Это же игра, все условно. Поиграем немножечко с детьми, проведем викторину, конкурсы, раздадим подарки. Светику радость, а нам плюшки!

— Какие плюшки? — Роза смотрела на сестру, как на умалишенную. Какие могут быть плюшки от переодевания в сказочных персонажей.

— У тебя совсем нет фантазии, Роза. Подумай.

— Не хочу я думать, мне убираться надо, сегодня у Галки выходной.

— Вот будешь убираться, и подумай! А еще лучше, когда пойдешь убираться в десятый домик, надень коротенькую юбку, мгновенно улучшит сообразительность.

— Бывает такое, когда ты не думаешь о сексе? — Роза почти зашипела. Даже в периоды вынужденного «голода» Роза не думала столько о сексе, сколько Альбина в разгар романа.

- Нет, — простодушно ответила сестра. Розе осталось только закатить глаза.

И все же, реплика Альбины сделала свое черное дело. Роза то и дело возвращалась к мысли о короткой юбке, почему-то в складочку, даже пожалела, что не ввела форму горничной, правда, Галке эта форма шла бы, как корове седло, а вот Розе бы пригодилась. Сегодня. Тем более, после обеда дружная компашка «Русского богатыря» разбрелась по домикам, а значит, и Матвей будет у себя, в десятом. Все это, включая порнографические картинки, от которых бросало то в жар, то в холод, не давало сосредоточиться Розе.

Кое-как убравшись в пяти домиках, Роза плюнула на порядок, тем более, в оставшихся жили студенты, которые лишь изредка появлялись на базе, используя ее как перевалочный пункт, и в это время безбожно пьянствовали, и вряд ли их волновала чистота помещения. Достаточно было холодной минералки на утро и наличия разливного пива в баре. То и другое Роза обеспечивала.

Она проскользнула в дом, вытащила самую короткую юбку, которая была, не в складку, как мечталось. Летнюю, почти пин-ап, длина не соответствовала стилю, и топ с отделкой в цвет юбке. Какой леший дернул Розу купить этот комплект, беспощадно подчеркивающий ее бедра и грудь? Видимо, вселенная была в курсе предстоящих событий, ничем иным это объяснить нельзя.

Переодела белье, согласно случаю, нацепив соблазнительное кружево на попу и грудь. Заколка с огромным цветком, обувь и капелька духов завершили образ. Все же, не зря она столько лет прожила бок о бок с сестрой. При всем равнодушии к украшательствам собственной персоны и прагматичном подходе к выбору одежды, Роза имела стратегический запас красивого белья, фривольных нарядов и умела, в случае надобности, воспользоваться всем этим.

Отдышалась перед дверью в десятый домик, воровато оглянулась — не хватало, чтобы кто-нибудь увидел ее в таком фривольном виде на пороге домика Матвея. Особенно мама. Всегда смотрящая сквозь пальцы на интимную жизнь дочери, ее быстротечные романы и очередной крах личной жизни, мама вдруг начала активно интересоваться личностью братьев Розенберг, особенно Матвея, его семьей, родителями и даже жилой площадью. Не уставая, между делом, ввернуть Матвею пару замечаний о достоинствах дочери, а то и о биологических часах, которые, по мнению мамы, и у русского богатыря Розенберга М. тикали. «Не в сорок же рожать детей. В сорок уже не захочется…» — глубокомысленно сетовала между делом.

— Уборку заказывали? — вплыла в домик.

Матвей лежал на кровати, растянувшись во весь рост, закинув одну руку под голову. В белой майке и светлых, очень тонких, джинсах. Приподнялся, оглядел вошедшую с головы до ног, улыбнулся и произнес серьезным тоном:

— Да, приступайте, — и улегся обратно, уставившись в телефон с равнодушным видом.

Роза прошла мимо кровати, физически ощущая искры вокруг Матвея, при этом он листал вкладки и с интересом вчитывался в строчки новостей. Взяла салфетку для протирки пыли, повернулась спиной к кровати, прогнула спину и стала с усердием протирать комод и стоящий на нем телевизор, выдвигая ящики, поглаживая металлические ручки, нагибаясь ниже и ниже, выставляя краешек трусиков напоказ.

Медленно перешла к тумбочке, она была ниже, так что пришлось нагнуться еще ниже, на этот раз юбка задралась, оголяя ягодицы, пышные складки скользнули вниз и собрались впереди, демонстрируя откровенное розовое кружево. Немного развела ноги и прогнулась сильнее, чем требовала «уборка», продолжая протирать поверхность тумбочки, в такт покачивая бедрами.

Так же была уничтожена пыль и со второй тумбы, протирая дверной косяк, который в этом не нуждался, Роза эффектно приседала, выгибалась и делала развороты, вспомнив все, чему ее научили на занятиях по пилону.

Матвей все так же спокойно лежал, правда, телефон отложил в сторону и пожирал глазами «горничную». Когда же Розе понадобилось провести по спинке кровати, убирая оттуда несуществующую пыль, для этого наклонившись и демонстрируя декольте перед лицом мужчины, она почувствовала кожей горячее, опаляющее дыхание, неровное, от которого покрылась мурашками, но продолжила с независимым видом водить рукой по спинке.

Туда-обратно. Обратно и туда.

Да, она соблазняла Матвея, и он соблазнялся, еще как, даже широкие джинсы уже не скрывали внушительный результат, но при этом заводилась сама, кажется, даже сильнее объекта соблазнения. Если она нагнется — тоже будет наглядно.

Не хотелось, чтобы эта игра заканчивалась. Розу нещадно возбуждала невозмутимость, с которой полулежал Матвей, опершись спиной о подушку, наблюдал за ее действиями, и она продолжила. Начав мыть полы, руками, прогнувшись не просто соблазнительно, а пошло, выставляя напоказ собственную похоть. С кровати послышалось дыхание со свистом, как у астматика, бормотание, сдержанный стон. Роза двинула попой в такт тряпке и снова услышала бормотание.

— Что-то не так? — обернулась через плечо и растянула в улыбке губы в алой помаде.

— Все отлично, продолжайте.

И Роза продолжила. В нее словно вселился бес соблазнения, поцеловала в лоб Афродита, благословив на разврат, гуру эротической индустрии должны были встать в очередь, чтобы лицезреть все то, что проделывала Роза, изображая «горничную», и, конечно, Матвей сдался.

Она только и почувствовала сильный захват руки вокруг талии, вторая скользнула под бюстгальтер и сильно сжала сосок. Роза была прижата спиной к груди Матвея, рвано дышала, ее трясло от ощущения тепла сильного мужского тела, прижатого максимально сильно, красноречивой эрекции, упирающейся в поясницу, и жара между своих ног. Когда рука беззастенчиво оказалась в трусиках, а пальцы начали осторожно поглаживать, игнорируя самые чувствительные места, Роза захныкала.

— Ты понимаешь, на что ты меня провоцируешь? — баритон был хрипловатым.

— На что? — удалось проговорить сквозь собственный стон.

— У тебя настолько аппетитная попка, что я никак не смогу отпустить тебя, не трахнув ее.

Она застонала еще сильнее. Грубое слово, сказанное Матвеем, сама мысль о возможном альтернативном способе получении удовольствия, почти добили Розу, она была близка к оргазму от одной мысли, но Матвей, как специально, не прикасался в самой важной для этого точке.

— У тебя есть опыт, ты не против? — так же хрипло проговорил.

У Розы опыт был, давно и не самый удачный, но противницей она не была, скорее не доверяла никому настолько, чтобы рискнуть, да и не хотела никогда настолько отчаянно конкретного мужчину, что была готова на что угодно. Прямо сейчас — буквально на все.

— Да. Нет, — пролепетала Роза. — То есть, я не уверена, — почувствовала скольжение пальца рядом с клитором. — Да! — вырвалось, для наглядности даже истово закивала. — Да, да, — шептала и терлась попой о член в плену джинсов.

— Хорошо, — довольно промурчал Матвей и начал гладить везде, где мог достать, благо Роза предоставила свое тело в полное распоряжение мужчины, не в силах решать или проявлять инициативу. Она позволила снять с себя топ и лифчик, дала наиграться с собственной грудью, переходя от хриплого дыхания к вскрикиваниям и протяжным стонам.

На ней осталась одна юбка, обрамляя бедра яркой волной, подчеркивая белизну и округлость попы. На Матвее не было одежды, Роза лично позаботилась об этом, с маниакальным вожделением проводя руками по грудным мышцам, прессу, хватаясь за упругие ягодицы.

Стоя в коленно-локтевой позиции Роза поигрывала языком с головкой члена, чувствуя, как пальцы Матвея в массажном скольжении проводят по тому месту, которое она согласилась предоставить, ныряя то одним, то двумя, а то и тремя сразу, растягивая и подготавливая. Благо рост Матвея позволял предаваться столь неоднозначному наслаждению. Это было порочно, словно здесь присутствовал еще один мужчина. Ведь Роза имела удовольствие делать минет и наслаждаться откровенными ласками одновременно.

Матвей развернул девушку к себе тылом, когда та была в трех секундах от оргазма, снова не дав ей кончить, подложил подушку под живот и опустил ее, пододвигая попу ближе к себе, раздвигая снова ягодицы, вставив сразу два пальца, а затем три. Роза всхлипнула от удовольствия, а еще больше — от желания кончить. Почувствовала член, замерла, вдруг испугавшись боли. Но ее не было, напротив, она поняла, что подается сама, торопя события, а Матвей сдерживает ее порывы рукой, действуя деликатно.

Мужской лобок, коснувшись ставшей чувствительной кожи, раздразнил волосками, и Роза захныкала от удовольствия, понимая, что он вошел целиком. А ей хочется еще, ответом на хныканье стало скольжение из, а потом снова внутрь. Туда и обратно. Обратно и туда. Постепенно наращивая темп и амплитуду, вколачивая с силой, методично и безостановочно. Пока, наконец-то, одно движение пальца по клитору не заставило Розу закричать и корчиться от сотрясающего всю ее сущность оргазма, понимая, что Матвей кончил следом, так же бурно и громко.