Варвара сидела за столом на просторной кухне в стиле хай-тек. Стол был в том же стиле. Всё в кухне, во всей квартире и в самой Варваре Белицкой было стильно. От причёски до тарелок из костяного фарфора, от маникюра до формы бровей. Её можно было брать и фотографировать на обложку глянцевого журнала. И её, и кухню, и брови, и даже тарелки, хотя они и до этого были представлены в каталоге элитной посуды.

Хромированные и блестящие поверхности отражали свет флуоресцентных светильников, а вся эта роскошь, включая Варвару, отражалась в глянцевом натяжном потолке.

— Дорогая, — щёлкнул замок входной двери, послышалось шуршание и приглушённые тиковыми досками шаги, — я дома.

— Я рада, — ответила Варвара, она была рада.

Через минуту появился он. Нет, это был Он, с заглавной буквы, даже правильней сказать — ОН.

Такой же стильный, как кухня, квартира, Варвара и её брови. Блестящая же лысина, как Варина коленка после лазерной эпиляции, отражалась в хромированных поверхностях и глянцевом потолке.

— Ужин? — дежурная фраза и взгляд на часы, ужин будет ровно через четырнадцать минут, нет, уже тринадцать. Иначе какая-нибудь шальная калория или сошедший с ума белок окажет не то влияние. Не в том месте отложится. А то и вовсе не отложится.

— С удовольствие, любимая, — улыбнулся, оставил свой драгоценный Вашерон Константин на столе и отправился в ванную комнату, чтобы явиться ровно через двенадцать минут, в низко сидящих домашних брюках и с перекинутой через плечо футболкой, и усесться во главе стола в ожидании своего ужина.

Ловким движением фокусника Варвара достала из недр необъятного холодильника контейнер с ужином, подогрела в микроволновке, естественно, сверкающей хромом, и уложила на тарелку Императорского фарфорового завода содержимое. В душе содрогаясь от подобного кощунства. Эти прекрасные тарелки созданы, чтобы украшать собой порцию нисуаз, хотя Варвара и не любила этот всеми признанный шедевр французской кухни, а не кусок отварной курицы и гречку без соли. Дабы хоть как-то скрасить унылое однообразие, Варвара украсила тарелку зеленью.

— Как прошёл твой день? — поинтересовался образец мужественности, всем своим видом кричащий о тестостероне и сексе.

— Прекрасно, — Варя начала методично перечислять, что же важного случилось в её жизни за этот долгий день.

Совет директоров, где она сидела стильным болванчиком и в нужное время вставляла нужные фразы. Посещение фитнес-клуба, по расписанию была йога, и Варвара пыталась проникнуться восточной философией. Бассейн, косметический салон — брови требовали неусыпного внимания, — встреча с приятельницами в кафе этого же фитнес-клуба, обсуждение шикарных кубиков пресса нового тренера и попытки перестроить свой рабочий график, чтобы попасть к нему на индивидуальные тренировки. Наигранные попытки. Варваре незачем было любоваться чужими кубиками, у неё были свои, в прямом и переносном смысле. На своём животе и на животе своего мужчины.

— Может, вина? — с надеждой встрепенулась Варвара. Слабенькой надеждой, малюсенькой…

— Варвара, — осуждающе сморщил лицо образец мужественности.

— Тоша, — подошла крадучись, обняла сзади за широкие плечи, стала тереться, как кошка, мурча глупости в шею и ухо. — Тоша.

Тоша, или Антон Геннадьевич Стрелецкий, внимательно посмотрел в свой айфон, прежде чем ответить.

— У тебя овуляция? Не должно быть. И алкоголь, ты знаешь моё отношение к алкоголю.

— Тош, — по идее, любой мужчина, если он не старше тридцати лет, а именно таким был Тоша, не может возражать, когда женские руки бесцеремонно лезут к нему в штаны с неблаговидными намерениями.

Любой, но не этот.

— Дорогая, ты всё прекрасно понимаешь, прекрати, потерпи ещё неделю, и тогда… — он чмокнул в лоб, погладил по голове, как нашкодившего ребёнка, поблагодарил за прекрасный ужин и компанию и отправился в кабинет работать.

Варвара всё прекрасно понимала. Что тут непонятного? Папе взбрело в голову, что ему необходим наследник, почти два года он обрабатывал при каждом удобном, и не слишком, случае свою единственную дочь, пока Варвара не решила, что легче отдаться. И кандидат в отцы ребёнка уже был, одобренный советом семьи и лично главой — Арнольдом Белицким.

В одном Варвара Арнольдовна просчиталась или не рассчитала. Отдаться получалось несколько раз в месяц, после теста на овуляцию, в рекомендованных позициях, и уж точно, о разных излишествах, в виде алкоголя или орального секса, пришлось забыть. Всё на дело мира, вернее, детопроизводства, или, если уж совсем точно, наследникопроизводства Белицких.

Мать Варвары, немного взбалмошная, шикарно выглядящая и временами сумасбродная Любовь Белицкая не оправдала ожиданий мужа, отказавшись рожать второго ребёнка и, что более ужасно — первым была девочка, Варя. Значит, теперь очередь Варвары оправдать надежды отца. Надо сказать, если бы Арнольд с таким напором наседал на жену в своё время, она бы наверняка родила ему даже парочку наследников, а теперь приходится отдуваться Варваре.

У Вари не было обиды на мать. Если бы ей предложили выбор, она бы тоже хлестала мартини на пляжах и пыталась освоить доску для сёрфинга, а не просиживала бы шикарные юбки в стильном офисе своего отца и не пыталась бы зачать наследника от Антона — образца мужественности, шика, ума, и наследника не менее влиятельной семьи, чем Белицкие.

Но выбора у Вари не было… поэтому она предпочла выпить в одно лицо бутылку Риболла Джалла Дамиян и завалиться спать, про себя поблагодарив изобретателя теста на овуляцию. Заниматься наследникопроизводством с градусником в сфинктере было бы ещё отвратительней, чем всё, что происходило в её жизни.

Утро встретило трелью телефона, бодрой пробежкой на беговой дорожке под ритмичную музыку, головной болью и укоризненным взглядом Антона — пустую бутылку она оставила у мойки. А чего он хотел? Двадцатишестилетняя женщина встречает его во всеоружии, начиная от причёски, заканчивая нижним бельём, расхаживает перед его носом, виляя бёдрами, принимая недвусмысленные позы, и слышит в ответ что-то про овуляцию и здоровый образ жизни, который заменил им жизнь, в том числе половую.

Ровно к десяти утра Варя, вопреки настроению, перешагнула порог спортивного зала, и первое, что увидела — натренированную задницу нового тренера. И ноги. Шикарные ноги. И не менее шикарный торс, который скрывался под футболкой с эмблемой клуба. Пластиковый Кен, слегка пережравший пищевых добавок, не иначе. А вот загар ему шёл, искусственный, как и он сам, но шёл. Варя облизнулась, вздохнула, ещё пара месяцев такой половой жизни, и ей покажется привлекательным её родной тренер по боевым искусствам. А вот и он…

И, кстати, хорош! С широкой, белоснежной улыбкой, смотрел на свою подопечную, сверкая натуральным смуглым оттенком кожи. Волосы уложены в художественном беспорядке, со стороны так и может показаться. Если бы Варвара не проводила столько времени в салоне красоты, она бы тоже поверила. Мигель, именно так он представлялся, хотя по паспорту мог быть каким-нибудь Зурабом, небрежно провёл по влажным волосам пятернёй.

— Привет, крошка, — дежурно поприветствовал Мигель. — Всегда пунктуальна.

— Точность — вежливость королей, так учил меня папа.

— Твой папа, несомненно, умный человек, — царским жестом распахнул двери в небольшой зал для индивидуальных занятий.

В общем, обычный зал, импровизированный ринг по центру, маты на полу, несколько боксёрских груш, мешок для бокса, манекены.

Почему-то Мигель не слишком вписывался в окружающий атмосферный антураж, вот был бы он Зурабом — да, смотрелся бы идеально.

Варвара посмотрела на настенные часы, моргнула, давая знак, что готова приступить, и приступила. Пожалуй, сейчас это была лучшая замена сексу, во всяком случае, из легального и не ведущего к ожирению.

Хотя, это самое ожирение вряд ли грозило Варваре Белицкой. Она была худой, не изящной, как фарфоровая статуэтка, как любят описывать субтильных девушек, не стройной, она была просто худой. С длинными ногами, хотя и стройными, такими же длинными руками, пальцами на руках. Подтянутые ягодичные мышцы придали задней части хотя бы формальный объём, а грудь… грудь у Вари была, как и у любой девочки она начала расти лет в двенадцать, почти достигла единицы и на этом остановилась.

Варвара даже подумывала, в припадке мракобесия, об операции по увеличению этой части тела, но отмела эту мысль, как мешающую позитивному мышлению.

Так что, она была просто худой, с помощью физических упражнений добавив контура некоторым частям тела, но тощей от этого быть не переставала. Было бы глупо гневить судьбу и жаловаться на недостаток веса, при таких-то модных формах, как у неё.

Варя и не жаловалась. Жаловалась она на то, что при её обмене веществ, она могла есть жареную картошку на ночь, запивать пивом, обедать парочкой дюжин домашних пельменей, а завтрак игнорировать полностью, и при этом всё равно оставаться худой, даже тощей, но всё время находилась на какой-то перманентной диете.

В офисе худели все, без исключения. Ресторанчик, куда Варя, если удавалось, забегала в обед, пестрил «фитнес — блюдами», а рядом с ценой за порцию красовался столбик «ж/б/у». Волшебное сочетание жиров, белков и углеводов. Приятельницы тоже постоянно худели или делали вид, что худели, ковыряясь в салате из листьев свёклы.

Что уж говорить про дом, где среди сверкающих и хромированных поверхностей не могла проскочить лишняя калория, а если и просочится что-нибудь, не соответствующее здоровому образу жизни — будет уничтожено на месте самим Антоном Стрелецким — идеальным мужчиной во всех отношениях.

Варваре иногда хотелось, если бы она умела, наварить щей на свином окороке, крупно нарезать картошку, сделать пассировку на сале, сливочном и подсолнечном масле только для того, чтобы подать блюдо Тоше и посмотреть на его лицо, выкладывая в тарелку добротную ложку жииирной сметаны. И приготовить в день своей овуляции, когда он просто обязан исполнить свой долг наследникоделателя, несмотря на тошноту и страшные картины перед глазами. Не одной же ей страдать! А что он хотел? Слияние двух капиталов требует жертв, если не кровавых, то калорийных!

Чем больше думала Варвара о своём идеальном мужчине, его идеальных мышцах и пропорциях, здоровом питании, экологически чистых материалах, которым отделаны её квартира и загородный дом, тем больше злилась, и лупила руками и ногами по защите Мигеля всё с большим и большим остервенением.

— Ээй, эй, эй, Варвара, хватит! — остановил Мигель Варю, пока у неё не стало темнеть в глазах. — Продышись немного, что на тебя нашло?

— Что? — упёрла руки в костлявые боки и уставилась на тренера-типо-Мигеля.

Она платит деньги не для того, чтобы её останавливали! Хочет — будет бить и лупить, лупить и бить, бить и…

— Остановись! ПМС? — понимающе покачал головой и даже погладил сочувственно по спине. Он ещё и руки распускает!

— Что бы ты понимал! — кинула одну из перчаток в лицо ошарашенному Мигелю, хотя, скорей всего, он только выглядел ошарашенным. Варвара Арнольдовна не единственная «дамочка», которая приходит скинуть негатив с помощью «единоборств», которые, по сути, являются смесью балета с кикбоксингом и неплохой психотерапией.

— Успокойся, Варьюшка, — а вот это он зря сказал, вторая перчатка прилетела ровно в высокий лоб и с оттягом проехалась по лицу. — Говорю же, ПМС, — этот гад ещё и улыбнулся.

И есть захотелось. Жирного. Солёного. Мучного. Сладкого. Не полезного. И заняться, наконец, сексом без воображаемого градусника в анусе.

Безудержным. Разным. Потным. С криками.

— Ты не понимаешь, — железный аргумент. Что этот Мигель с бритыми подмышками, в девичестве Зураб, мог понимать?

— Я всё понимаю, — ещё раз погладил по спине. — Всё пройдёт через недельку, завтра-послезавтра начнётся, а через несколько дней пройдёт, а ты пока сходи на йогу, съешь что-нибудь сладкое, а если захочешь кого-нибудь ударить — помни, у тебя есть дядя Мигель, он всегда к твоим услугам.

Варвара разрыдалась. Горькими-горькими слезами. Какая она всё-таки дрянь, последняя зараза, бесящаяся с жиру самка собаки, у неё же всё есть, ей даже хотеть нечего. Кроме секса. И еды. Но прямо сейчас — секса. Она посмотрела ещё раз внимательно на Мигеля. Всё же он хорош… Сильно хорош… даже если Зураб. Нет, если Зураб — ещё лучше.

— Варвара, — Мигель поднял руки, — даже не думай.

— Да что? — поджала губы.

— Знаешь, с тех пор, как вы с Антоном решили завести ребёнка, твоё состояние становится всё хуже и хуже, куда делась та жизнерадостная девушка, которая появилась на моих тренировках четыре года назад?

— Та же я, — отмахнулась. — Форма бровей поменялась, и цвет волос, и причёска, ну, ещё квартира, но я та же самая.

— Нет, — покачал головой Зубар-Мигель, — не та же самая.

— Ты хотя бы представляешь, как это тяжело — зачать ребёнка… — вздохнула и рассказала, как тяжело. Ну, может, как психоаналитик Мигель был и так себе, а вот как слушатель, приятель и тренер — отличный.

— И теперь у меня ни секса нормального, ни еды, и мужик какой-то… — взмахнула рукой, — в общем, идеальный.

— А ты ребёнка-то хочешь? — с сомнением посмотрел на собеседницу тренер. — Как-то не слишком похоже.

— Я хочу секса, — заявила Варвара.

— Так скажи об этом Антону, что сложного? В конце концов, если ты так будешь нервничать — то никогда не забеременеешь.

— Да говорила я, — махнула рукой, нагнула голову и осмотрела Мигеля ещё раз, внимательно осмотрела. С прищуром.

— Нет, Варвара, не смотри на меня так.

— Мигельюшка, — отомстила за Варьюшку, — никто же не узнает.

— Варвара Арнольдовна! — призвал к порядку не в меру разошедшуюся клиентку. — Варя!

— Мигель, не хочется напоминать, но этот клуб — собственность моей матушки, а ты её работник, а я её дочь.

— Варь, не хочется говорить, но вообще-то я гей.

— Брось! Здесь каждый второй гей. Если не каждый первый, это не мешает им… шалить, — подобрала уместное ситуации слово.

— Шалить? — он закатил глаза.

— Подожди, ты и правда… ге-ей?

— Конечно! — помолчал немного. — Не хотел тебе говорить, но твой Антон тоже… он всё же бисексуал, но, сама понимаешь, — покрутил неопределённо пальцами, что бы этот знак ни значил, Варе он не понравился.

— Не говори ерунду!

— Да какая это ерунда? Спроси, где он бывает каждую пятницу вечером.

— Знаю где, он бывает в клубе… этом…

— Этом? — выжидающе смотрел.

— Чёрт, я понятия не имею, где он бывает каждую пятницу!

— Именно, Варьюшка, так что, мой тебе совет, найди себе нормального гетеросексуального мужика и переспи с ним раз пять, пока он дурь из тебя не выбьет, а потом возвращайся к своему Антоше, к тесту на овуляцию и к своей устроенной жизни. Ну, и напейся пару раз, и не элитного вина, а пива, как ты любишь. Устрой себе праздник, девочка.

— И где же я найду мужика?

И правда, где? Если даже Антон Стрелецкий — этот неиссякаемый источник положительных качеств, образец здорового образа жизни и мужественности, оказался почти геем! Бисексуалом!

— Не знаю, — Мигель развёл руками, — но это точно не я. И, не выдавай меня Антону, а? Мне нужна работа, у меня дети.

— Ты же гей!

— Твой Антошка бисексуал, одно другому не мешает, я должен иметь семью, но…

«Отлично, — думала Варвара, шагая по парковке, — просто отлично!» Атлеты, пробитые на ЗОЖе, геи, бизнесмены с проблемами потенции от постоянного стресса. И где же найти мужика, чтобы он… как там «нормального, гетеросексуального, чтобы выбил дурь».

Единственный нормальный мужик в ближайшем окружении Варвары Белицкой приветливо мигнул фарами, заурчал мотором и плавно двинулся, унося свою хозяйку в мир деловых людей в комфортабельном салоне. Вот её настоящий мужчина.

Порш Кайен S Турбо!