Варя сладко потянулась, под утро спалось, как никогда сладко. Она посмотрела на часы и решила, что, в любом случае, сейчас утро, даже если время к полудню. Они поздно уснули, уставшие, всё ещё неудовлетворённые, не насытившиеся до конца, но счастливые.

За время законного брака Варя узнала и поняла многое. Например то, что от всей души ненавидит командировки мужа, своего личного космоса, без которого не мыслила своего существования, а вот Варвара Арнольдовна Григорьева-Белицкая считала, что никто лучше её Станислава Георгиевича не справится с амбициозными планами, которые их семья ставит перед собой. Узнала она и то, что, сколько бы не было нянь у ребёнка, утром он всё равно не даст спать родителям, а придёт в их спальню с архиважными новостями и делами, и сколько бы Варя не настаивала на дисциплине, всё заканчивалось победой младших Григорьевых с попустительства их отца.

Сегодняшнее утро — одно из немногих, которое Варя могла провести в тишине и выспаться всласть. Дети точно заняты многочисленными гостями, событиями вчерашнего дня и сегодняшнего утра.

Дверь в спальню тихо открылась, Варя приоткрыла глаз и тут же закрыла.

— Кролик, — услышала космический голос, а потом почувствовала, как прогнулся матрас под весом мужа, следом ощутила холодные руки и влажные волосы, которые бесцеремонно вытирали об её горячую со сна шею.

— Фу, фу, фу, — зафырчала, начала махать руками, отталкивая.

— Не притворяйся, что спишь, — прошептал куда-то в ключицу Стас.

— Я не притворяюсь, я сплю.

— Ты не спишь, — Стас сграбастал Варю вместе с одеялом и сильно прижал к себе. — Обожаю тебя, — долго разглядывал сонное лицо, иногда легко целуя щёки или губы. — Обожаю, кролик.

Кролик довольно сморщилась, потом потянулась, чтобы обнять Стаса, пальцы скользнули в волосы, мягкие и густые. Пора было стричь, но Варе нравилась такая длина, и Стас всегда тянул до последнего. Это немного портило имидж делового человека, зато радовала семейство Григорьевых-Белицкой в Варином лице.

Постепенно, ненавязчиво и будто между прочим, поглаживания, шутливые ласки превращались в чувственные прикосновения, намекающие на продолжение. Варя в блаженстве закрывала глаза и отрешалась от всего остального мира. В такие моменты она начинала парить над землёй, кружиться в пространстве, где останавливалось время, замирая, неспешно отпуская самые потаённые желания.

— Варя, — прошептал Стас. — Кролик, — добавил. — Уфф, — вздрогнул и быстро облизнул верхнюю губу. — Какая ты… — когда расправился с одеялом и пижамой, состоящей из коротких шортиков и майки.

Варя улыбнулась. Со Стасом она всегда ощущала себя «такой» — красивой, неземной, самой лучшей и самой любимой. Она потянулась за поцелуем, и ей не отказали. Стас никогда не отказывал Варе, и это Варя любила в своём муже, как и многое другое, включая шрам на руке и под коленом — совсем недавний.

Он скользнул осторожно и замер, потом ещё раз и снова замер, и ещё раз, растягивая удовольствие, смакуя его, пребывая в пространстве вне времени и забот. В своём собственном космосе, который делился на двоих, но каждый получал по целому, вопреки всем законам математики.

— С ума схожу, — пробурчал Стас, когда отдышался и устроился на подушке рядом.

— Так всё плохо, шизичек? — Варя приподнялась и посмотрела внимательно на мужа. — Может, гостиница? Все поймут.

— Не, гости меня не нервируют, они вроде как свои, — пожал плечами Стас. — А вот эти снующие работники, — поморщился.

Стас действительно плохо переносил чужих людей в своём доме, Варя довольно быстро поняла, что это не шутка и не форма речи. Он начинал тихо бесноваться, если помощница по хозяйству оказывалась в доме в одно время с ним, нервничал, если заставал на кухне повара. Все, кто помогал содержать огромный дом в порядке, должны были покинуть рабочие места до приезда хозяина этого дома.

Исключением были только круглосуточные няни детей, а чтобы подобрать ту, которая устроит Станислава Георгиевича, у Вари ушло почти полгода. Больше декретный отпуск она не могла себе позволить, и то работала из дома, а многие заботы по уходу за наследником Григорьевых-Белицких свалились на незаменимую Антонину Петровну. Варя уже боялась, что та уволится, несмотря на солидную прибавку к жалованию, когда нашлась няня, которая устроила Варю, Стаса и главное — Илью, в то время шестимесячного толстощёкого карапуза с двумя нижними зубами и скандальным характером, требующим к себе едва ли не круглосуточного внимания.

Варя была убеждена, что Илью попросту избаловали Стас и Антонина Петровна, тот факт, что она забирала сына в постель и не выпускала его из рук даже во время просмотра отчётов по «Союз-Ю», она игнорировала и своей вины не признавала.

А вот Стасю, Анастасию, родившуюся через два года после Ильи и поставившую точку в демографическом росте отдельно взятой семьи на ближайшие лет десять, избаловать не удалось всей семьёй, и даже совместные усилия старшей Лены и папы Стаса не увенчались успехом. Стася всегда была в хорошем расположении духа, спала столько, сколько полагается младенцам, с аппетитом ела и никогда не капризничала по пустякам, улыбаясь и агукая в своё удовольствие. Варя начала было волноваться, но вскоре Стася подросла и показала, что она развита по возрасту и даже опережает его.

Сейчас трёхлетняя Стася умела читать по слогам и собирала пазлы на возраст шести-семи лет, а пятилетний Илья читал без удовольствия, прописи и даже раскраски не любил, а вся его энергия уходила на изучение окружающего мира опытным путём. Особенно его интересовали машины, и он даже пытался модернизировать один из своих электромобилей, со старшей сестрой за компанию.

Лена… Лена была гордостью Вари. Без тени сомнений, она считала Лену своим первенцем и гордилась её достижениями, как своими. К тому же, интересы Леночки совпадали с Вариными в том же возрасте, что не переставало удивлять Варю и радовать Стаса. Правда, радость его была недолгой, ровно до того момента, как Лена, под одобрение мамы Вари и бабушки Ланчески, а так же за руку с дядей Ромой, записалась в секцию картинга, а потом стала просить один из родительских квадроциклов покататься.

Стас изо всех сил старался держать лицо, покорно учил дочку премудростям и хитростям, а ночами выговаривал Варе своё недовольство. А Варя смеялась и вспоминала ему слова про карму, в душе подозревая, что Стас заранее мечет стрелы не только от склонности Леночки, доставшейся ей от папы и от обстановки в новой семье папы и мамы Вари, но и от внешности, доставшейся от мамы.

Стас был красивым мужчиной, главное его достоинство, помимо десяти тысяч остальных, которые Варя могла перечислять вечность, была фирменная улыбка. Таня была очень красивой женщиной, настолько красивой, что иногда не верилось, что она настоящая, живая, а не биоробот, засланный пришельцами на Землю с тайной миссией. А Лена наследовала внешность мамы и обезоруживающее обаяние папы. Варя могла только представить, как мучился Стас, глядя на то, какой красавицей растёт его старшая дочка.

Иногда он говорил Варе, что счастлив, что Стасенька такая умная, может быть, она вырастет не такой красавицей, и он сможет на пенсии спать спокойно. Варя поддакивала, признавая, что Стася на удивление умненькая девочка, а вот насчёт внешности сомневалась. Стася была блондинкой, почти платиновой, с кукольным личиком, и худенькая. Даже в возрасте трёх лет было видно, что девочка вырастет длинноногой и настоящей, утончённой красавицей, уж в чём-в чём, а в красоте Варя разбиралась.

В это время настойчивые кулачки постучали в дверь, потом раздался топот ножек, и добавились ещё одни кулачки. Стас быстро встал, надел льняные брюки и, уже натягивая футболку, открыл дверь. Варя притворилась спящей, а лучше мёртвой. Не помогла. Илья с разбегу прыгнул на одеяло и тут же заявил, что дядя Рома уже их прокатил по пять кругов, и маме пора вставать. Стас подхватил двоих детей подмышки, объявил себя боингом, а их своими крыльями, и с громким жужжанием двинулся в сторону улицы, подмигивая своей жене и улыбаясь той самой фирменной улыбкой.

Пришлось вставать, идти в ванну, а потом и на улицу. К часу дня было уже жарко. Гости прятались в тени большой беседки с увлажнителями воздуха, на стоявшем посредине беседки столе уже лежала скатерть, значит, готовились к обеду.

Варя огляделась. Все на месте. Стас уже нырнул в бассейн, рядом с ним, мелькали макушки Стаси и Ильи. Оба были в надувных нарукавниках, а Стася ещё и в круге в виде яркого жирафа. Рядом бултыхались две широких панамки, под которыми с трудом можно было разглядеть черные кудри трёхлетних двойняшек Стрелецких. Девочки настолько тяжело дались своим родителям, что Антон, всем известный трудоголик и маньяк рабочего графика, взял отпуск на два месяца и не отходил от жены и дочек ни на шаг. Насколько Варя легко перенесла беременность и роды, что первые, что вторые, настолько же это тяжело далось Сашке. Начиная от самой процедуры, заканчивая сохранением и родами.

Антон находился там же, у бассейна, и не спускал глаз со своих сокровищ в белых панамках, чтобы не обгорели. Дети Григорьевых были приучены к жаркому солнцу или сквознякам, Любовь Белицкая в сердцах говорила: «Ваши дети растут как трава!», а девочки Стрелецких были настоящими принцессами, оберегаемыми и лелеемыми со всех сторон, так что под южным солнцем могли моментально обгореть. Да и кожу они унаследовали от мамы — чувствительную.

Рядом с Антоном сидел Ромчик и что-то рассказывал, активно жестикулируя руками. Варя присмотрелась, молодой муж, похоже, был уже навеселе. Когда успел?.. Ромчик ни за что не посадил бы на квадроцикл ребёнка, будучи в алкогольном опьянении, значит, приложился по приезду с «поля» — так Григорьевы называли участок земли для своих личных покатушек, а на жаре да на вчерашние дрожжи…

Спустя пару минут Антон уже вытирал своих девочек огромным махровым полотенцем, улыбаясь настолько искренне, при этом так светился, что Варя невольно засмотрелась. Красивый он всё-таки, а дочки у них с Сашей получились ещё краше, а уж какая жена красавица!

Варя обернулась на звук — из дома шагала Сашка. Никогда в жизни та не была такой подтянутой и спортивной. После двойняшек у всегда полноватой Сашки были даже кубики на прессе! Да её можно было фотографировать на рекламу спортивного питания или фитнесс-клуба, и это гарантировало бы приток клиентов. Каких усилий это стоило Сашке, Варя старалась не думать.

После родов Сашин вес стал выражаться трёхзначным числом, и спустя время Антон отвёл её в фитнес-клуб, сам с тренером подобрал программу и присутствовал на первом занятии. На второе Саша не пришла, она уехала к родителям и заявила, что подаёт на развод, раз Антон не в состоянии любить её такой, какая есть. Антон кивнул на заявление, а в шесть утра был на пороге и затолкал брыкающуюся Сашу в машину, после тренировки отвёз к родителям, забрав дочек гулять.

Противостояние длилось почти два месяца, пока Саша не начала худеть и не вошла в раж, посещая клуб уже по собственной воле, работая в поте лица, в итоге заставив своего мужа гордиться её достижениями.

За Сашей шла Таня, нет, не шла, а плыла, неся в руках два блюда с закусками.

— Ненавижу её, — прошептала Варя Саше и улыбнулась Тане так приветливо, как только смогла.

— Ты что? — Сашка уставилась на подругу.

— То! Ненавижу, коза она!

— Ты ревнуешь, что ли? — Саша с подозрением посмотрела на Варю, потом на Стаса, потом на Таню. — Не может быть, Варь… Стас, он же шизик, он жить без тебя не может, он бы не стал, тем более с Таней.

— Что?! — Варя всплеснула руками. — Не о том я! Ты посмотри на неё, посмотри! Аж глаза режет, как плывёт.

— Да… — Сашка качнула головой в знак согласия.

— Вот как ей это удаётся? И ведь она всегда такая, всегда. Вчера, ты помнишь, что было? Помнишь?

— Перебрала новобрачная, — фыркнула Саша.

— Новобрачная была в ку-ку, — уточнила Варя. — Она просто упала в руки молодому мужу, и он отнёс её бездыханное тело в машину. Но как она это сделала! Ручкой оооо, — Варя взмахнула рукой, попыталась изобразить Танин жест. — Даже ножки сложила, — уложила одну ладонь на другую. — Как можно быть пьяной и изящной одновременно?..

— Да, — протянула Сашка. — У нас в том году не очень получилось.

— А ест она… вот ты можешь столько съесть?

— Издеваешься, да? — Сашка вздохнула. — У меня каждая калория на счету, каждый белок, углевод, мимо меня ни одна жиринка не пролетит…

— Вот и я не могу.

— Да ты тощая, как в школе была, такой и осталась. И это без всяких диет.

— Тощая, — Варя утвердительно кивнула. — Но если я столько съем, мне плохо неделю будет, а то и месяц, слабый желудок. А она ест, не толстеет, и ничего у неё не болит.

— Вот сучка, — Сашка засмеялась. — Вот повезло ж Ромчику, таку кралю отхватил, — покачала головой и залилась звонким смехом.

Варя засмеялась вместе с ней. На самом деле Варя никогда не злилась на Таню, а даже гордилась ею и её достижениями так, как если бы она была её младшей сестрой или старшей дочерью.

— Интересно, Мандарин в гараже жить остался?

Саша заинтересовано посмотрела в сторону гаража, куда рано утром ушёл Мандарин и не появлялся до сих пор. Иногда Лера относила ему бутылочку пива или бутерброд, иногда Ярик, такой же огненно-рыжий, как его отец, бегал проверить, как там папа, но сам Мандарин не считал нужным общаться ни с кем. При прочих равных он по-прежнему предпочитал общение с железом.

Несколько раз они с Лерой участвовали в трофи рейдах, один раз победили, но ничто не доставляло ему такого удовольствия, как бесконечное ковыряние в движках и подвеске. Гараж Григорьевых был филиалом рая на земле для Мандарина. Сколько раз он гостил, столько времени и провёл там, выбираясь только на обед и ужин, иногда игнорируя то или другое. Совсем остаться без еды ему не позволяла Лера, ревностно следившая за питанием мужа.

— Мама Варя, — подошла Лена и отвлекла болтающих подруг. — Мне надо отрепетировать сдачу доклада.

— Хорошо, — кивнула Варя. — Я сейчас приду.

— А можно все?

— Можно все, а зачем тебе все?

— Учительница говорит, что у меня боязнь аудитории, мне надо больше выступать перед публикой.

— О чём доклад? — поинтересовалась Саша.

— Об Алтае, — ответила Лена и посмотрела ещё раз на Варю.

— Я сейчас всех позову, — Варя кивнула и махнула рукой Стасу и Антону, чтобы те шли в беседку, да и хватит бултыхаться в воде и жариться под солнышком.

— Об Алтае — это интересно, — Саша улыбнулась Лене.

— На китайском, — снисходительно протянула Лена и отправилась в дом за текстом и картой.

— На китайском? — Сашка глянула на Варю. — Ладно — учиться на каникулах, но китайский? Изверги вы, а не родители!

— Изверги — кто не занимается, — вернула Варя. — Кстати, твои малявки уже на двух языках болтают, к Лениному возрасту на трёх заговорят.

— И Стрелецкий изверг, — резюмировала Саша и облизнулась.

— Изверг… — Варя посмотрела на Антона, излучающего железобетонное спокойствие и фирменную отрешённость, равнодушие. — Всегда — словно на регистрацию на рейс опаздывал, — покачала головой и прищурилась. Вот кто её за язык тянул?!

— А ты-то откуда знаешь? — Сашка уставилась на подругу, и её взгляд не предвещал ничего хорошего.

— Я с ним жила, — примирительно шепнула Варя.

— Я всё время забываю, — Сашка всплеснула руками. — Мне кажется, я всю жизнь с ним, понимаешь?

— Понимаю, — Варя счастливо улыбнулась. — Мне тоже так со Стасом кажется. Мы не любим торопиться… нам нравиться наслаждаться… — улыбнулась ещё шире.

— Ну, не знаю, — Сашка отвела глаза и смотрела на спешащую Лену, которая отставляла в сторону блюда с закусками, фужеры и графины с домашним вином и раскладывала большую карту России, готовясь к докладу. — Я так не могу, мне надо сразу, — на этом разговор решили закончить и перейти на нейтральную тему доклада Лены.

В это время подтянулись все гости. Ромчик уселся во главе стола, как жених, рядом с ним сидела Таня, ей даже надели маленькую фату, всё-таки второй день свадьбы. Столько лет все ждали, когда пара созреет для решительного шага.

Стас уселся рядом с Ромчиком, усадив себе на колени Стасю, а Илья заявил, что на руках сидеть не будет, «уже большой», и уселся на скамейку с рядами подушек, между отцом и мамой.

Сашка устроилась рядом с Таней, облокотив голову на плечо Антона, который усадил дочек себе на колени. За эти годы он стал ещё накаченней и перестал делать эпиляцию на груди, случайно обнаружив, что одной из дочек нравится выдёргивать эти волосы.

Чета Уткиных уселась с двух сторон, поделив детей. Ярик уселся с папой, а погодка Машенька с мамой. Все внимательно смотрели на Лену. Она собралась, оглядела присутствующих и начала читать по память доклад об удивительном по красоте Алтайском крае, о горах и возвышенностях, об озёрах и реках, о заповедниках и заказниках, о животном мире, о растительности, о коренных народах, о дорогах и просторах этого удивительного места, больше похожего на сказочный мир.

Лена всё говорила и говорила, водя лазерной указкой по карте или оказывая фотографии на экране ноутбука, а зрители слушали и слушали, скорей всего, каждый своё, ведь никто из присутствующих не знал китайского языка, пока Варя не встретилась глазами с Сашкой, и та не улыбнулась ей в ответ счастливо. Стас решительно покачал головой в знак отказа, но по мере рассказа улыбался всё шире и шире, лизнув пару раз верхнюю губы.

Антон Геннадьевич Стрелецкий потянулся к графину с домашним вином и, игнорируя полный возмущения взгляд жены, налил фужер, потом второй, и выпил одним махом, бубня что-то про то, что надо было влюбляться в хорошую девушку-филолога, а не в Савельеву Саню. Мандарин блаженно улыбался, глядя поверх карты на Леру.

— Автотуризм, шестая категория, совместим с ралли, — мечтательно проговорил Ромчик и подмигнул Тане. — Отличное свадебное путешествие.

Таня согласно кивнула и безмятежно улыбнулась, на самом деле безмятежно и абсолютно расслабленно. За эти годы она научилась выражать своё недовольство и Ромчику порой «попадало на орехи», что вызывало смех всей компании и полный восторга взгляд Кузнецова. Фламенко — танец не менее страстный чем танго.

— Точно! — подтвердила Варя.

— Ты же открыл новую сеть автосалонов, — подалась Сашка к мужу. — Можно устроить автопробег, как рекламную компанию. Подтянем телевидение, цикл передач, упор на семейный отдых, концепция… — Сашка распалялась и генерировала идеи, как из рога изобилия, заставляя своего мужа согласиться и с ней, и концепцией, и с рекламной компанией, и главное, с идеей автопробега большой компанией друзей и детей.

— Совмещаешь полезное с полезным, — усмехнулся Стас.

Через шесть дней разношёрстная компания начала путешествие протяжённостью более пяти тысяч километров, длиною во всю жизнь. На земном шаре оставались тысячи мест, где они не были, и тысячи приключений, которые их ждали.

Конец.