Поднялись в квартиру быстро, Мира сверкала лисьими глазами, будто задумала покорить мир и знала наверняка, как это сделать. В прихожей, как всегда, небрежно скинула шубу, Максим аккуратно устроил мех на вешалке, поставить обувь так, чтобы она не валялась посредине прохода, тоже довелось Максиму. Мультяшка напоминала знаменитую рекламу Жадор Диор с Шарлиз Терон, она так же оставляла следы из одежды по всей квартире, и не только одежды, а косметики, бесконечных кисточек, расчёсок, щёток, флаконов духов. Домработница приходила раз в день, но Мира обладала феноменальным талантом уничтожать труды по уборке быстрее, чем наступал следующий день. Удивительно, но Максима это не злило, даже не беспокоило, он переступал через хаос, как через что-то неизбежное и даже приятное в жизни.
Как только оказались дома, Мира тут же двинулась к бару и выудила очередную бутылку белого сухого вина, открыла ловким движением. Показала на фужер, приглашая к распитию, Максим отказался, взяв из холодильника банку демократичного пива. Расслабленно уселся на диван и наблюдал за Мирославой, та передвигалась вдоль кухонной зоны, подпевая песням, звучащим в голове, и пританцовывала.
Затем направилась в ванную и только через неимоверно долгое время - Максим уже подумывал, а не выбить ли дверь, - выплыла из клубов ароматов геля для душа и пены для ванны. Максим думал, что привык к зефирно-карамельному, пудровому запаху, но ошибся, а то, что было надето на Мультяшке, и вовсе выбило дух, под стать своему прозвищу, запаху и лукавым лисьим глазам.
Кремово-розовое, воздушное, струящееся и откровенно фривольное, даже пошлое и при этом невинное. Как можно в одном комплекте белья совместить несовместимое? Так же, как в хозяйке этого белья сочетается несочетаемое, миксуется в воображении Максима в гремучую смесь похоти и нежности, при этом пропорции меняются часто и мгновенно.
Он тяжело сглотнул, при этом даже не пытался отвести глаза. Для него старалась, он не откажется от такого вида. Мира медленно подошла, покачивая бёдрами, как опытная жрица любви, и уселась на колени Максима, лицом к нему, тесно придвинулась и поёрзала по уже готовому стояку. Пробила дрожь через позвоночник прямо в пах.
- Что ты делаешь? - поинтересовался, прижимая к себе девушку.
- Как - что? - наигранно хлопнула ресницами. - Устраиваю нашу брачную ночь.
- Вот как? - провёл губами по шее, не забывая гладить спину пальцами, по позвоночнику, рёбрышкам, когда Мира вытягивалась, они ощущались.
- Да, - Мультяшка уверенно кивнула и потянулась за поцелуем.
Не отказал. Не смог бы, даже если бы метеорит упал посредине квартиры - не смог. Лизнул пару раз губы и продолжил целовать глубоко, без поблажек, страстно, вынуждая отвечать с такой же силой. Почувствовал, как ногти царапнули кожу головы, потом потянули за волосы. Углубил поцелуй, одновременно толкаясь между разведённых ног Миры, синхронными движениями языка и паха.
Во всей этой вакханалии чувственности и похоти, обострённого в сотни раз желания, было легко забыться, потерять голову и контроль, который и без того держался неизвестно каким чудом.
- Сними рубашку, - сквозь гул в ушах услышал, оказалось, пуговицы уже были расстёгнуты, как и ремень брюк. Когда успела?
Усмехнулся, снял с себя обалдевшую Мультяшку, отсадил в сторону, та недовольно пискнула, и начал снимать рубашку, ловя на себе жадный взгляд посоловевших глаз. Мира потянулась за бокалом с вином, этот был уже третий, быстро допила и плюхнула ещё, пролив половину. Отпила и зажмурила глаза, как перед прыжком со скалы в водоём с опасным дном. Она продолжала заглатывать жидкость, пока Максим нарочито медленно раздевался, смотря сверху вниз.
- Брачная ночь, говоришь? - Максим оставил бельё, как единственный аргумент здравого смысла, или надежду на оный.
- Да!
Мира стояла коленями на диване, ей было легко дотянуться, Максим не заставил ждать, прижал к себе, ощущая телом, как она вибрирует, мелко дрожит и поверхностно дышит. С лёгкостью дёрнул на себя, развернулся и уселся так же, как был до этого, позволяя вести Мирославе. Она не делала ничего сверхъестественного, и в движениях проскальзывала неуверенность, а Максима несло. Если бы это была не Мира, он бы давно сорвал эту полупрозрачную кремово-розовую тряпочку, называемую трусикам, вошёл без зазрений совести и отымел со всей душой.
Но это была Мира. Его Мультяшка, напившаяся и продолжающая напиваться для храбрости в процессе попытки соблазнения. Ощущать себя парнем, которого боится родная жена, было неприятно. Максим ничего не имел против алкоголя, в некоторых случаях даже приветствовал, в адекватных дозах лёгкий алкоголь идёт на пользу любой женщине, если речь идёт о сексе.
- Ты какой-то, - Мира отодвинулась и уставилась на Максима. Щёки у неё горели, как и глаза. - Инертный.
- Оу! Полегче. Ты сказала, что ты решаешь. Решай. В твоих руках карт-бланш.
- Ах, в моих руках!
Максима подбросило, Мира провела рукой по натянувшемуся белью и обхватила, надавливая и поглаживая одновременно. Зашипел сквозь зубы, в то же мгновенье прижимая руку так, что она не могла двигаться, только сжимать. Перевернулся, навалившись на девушку всем телом, осыпая поцелуями каждый миллиметр, который мог достать. Дурман из ароматов, стонов и желания поглощал сильнее и сильнее, втягивал в себя, как в чёрную дыру, не давал дышать, думать, оставлял на поверхности только похоть и вкус поцелуев. Карамельно-сладких, упоительно пудровых.
Скользнул рукой вниз, пришлось добавить слюней и зафиксировать ёрзающую Мультяшку, она извивалась, стонала, а потом сдалась, вцепившись в шею, оставляя там царапины, как след победы разума над похотью.
- Ты! - отдышавшись, Мира уставилась на Максима, её передёрнуло. - Ты!
- Я, - согласно кивнул и попытался улыбнуться.
- Ты снова? Опять? Почему?! - Мультяшку захлёстывала обида, уголки губ обиженно поползли вниз, как от самого большого разочарования.
Перед глазами всё ещё стояла пелена, Максим не мог мгновенно ответить. Внизу ныло до боли, сжал зубы, втянул воздух, выдохнул.
- Потому что, - удалось прохрипеть.
- Ты же хочешь!
Мира показала рукой на очевидное - Максим вздрогнул от близкого соседства с ладошкой, - потом схватила бутылку и приговорила вино до самого донышка, не отрываясь от горла.
- Я хочу, чтобы ты б в этот момент была трезвая и отдавала себе отчёт в своих и моих действиях. А ещё я хочу, чтобы ты на самом деле не боялась.
- Я не боюсь!
- Мира, мне не семнадцать, я вижу, когда девушка боится. И, когда она пьяна.
- Да это ты боишься! Ты боишься, что я, как твоя жена, начну наставлять тебе рога, а это глупо с твоей стороны, «не семнадцатилетний». Во-первых, наш брак фиктивный, так что, любые измены не считаются, а во-вторых, я могу вильнуть хвостом и сейчас. Прямо сейчас! Вызову парочку охранников, и они сделают то, чего ты, очевидно, не можешь!
- Во-первых, если наш разговор зашёл так далеко, наш брак не фиктивный, а во-вторых, если ты ещё хотя бы раз скажешь мне нечто подобное, я не только прикую тебя к батарее, но и заблокирую все твои карточки, кроме той, где каких-то тридцать тысяч рублей.
- Да как ты...
- А так, - пожал плечами. - А в-третьих, я рассказал тебе не для того, чтобы ты сравнивала и бросала мне в лицо глупые обвинения, а для того, чтобы ты не выдумывала того, чего нет. Я не думаю о своей бывшей, не вспоминаю и не провожу параллели, я был молод и глуп, теперь всё иначе. И, кстати, я рассказал об Алёне, а вот ты - нет.
- О чём мне рассказывать? - всплеснула руками и обхватила себя защитным жестом, сжалась. Максим дёрнул пушистое покрывало и укутал Миру, давая ощущение уюта, накинул рубашку, чтобы не сидеть полуголым, это казалось неуместным. - У меня было два приятеля. Один в шестнадцать лет, второй в двадцать, всё заканчивалось раньше, чем началось, думаю, они не прошли кастинг дедушки, и их доходчиво попросили свалить из моей жизни.
- А Данила твой? Мне интересно, где ты умудрилась познакомиться с отбитым на голову музыкантом? Не то, чтобы ты воспитывалась в институте благородных девиц, но рок-музыкант, андеграунд, это не в твоём стиле.
- Он талантливый! И самый лучший.
- Класс! И после этого ты задаёшься вопросом, почему я не спешу переспать с тобой, - Максим откинулся на спинку и закрыл глаза в раздражении. Ему стоит бросить всё к чертям собачьим и снять какую-нибудь крошку на ночь. От воздержания и последних событий начинают сдавать нервы. - Почему бы тебе не лишиться артефакта со своим ясным солнышком? Через это надо пройти с кем-то, к кому на самом деле привязан, кого любишь, это не пустые слова, Мирослава.
- Что?!
- Вернись в Сан-Диего и сделай это с тем, с кем на самом деле хочешь. Твой дедушка всё равно не позволит тебе жить так, как ты этого желаешь, но хотя бы эта ночь у тебя будет.
- Не хочу я с ним! И он асексуал!
- Кто?
- Асексуал. Это люди, которые отрицают секс.
- Это он тебе сказал? - усмехнулся, даже не пытаясь этого скрыть.
- Да это всем известно! На его сайте указано, в графе «сексуальная ориентация», на фанатских сайтах, все это знают.
Мира с таким жаром сказала «всем» и «все знают», что Максим растерялся на несколько секунд, это прозвучало, как сакральное знание о возможности исчисления вселенной, не меньше. Действительно, как он мог этого не знать.
- Данила говорит, что пускает энергию в творчество, что никакой секс не может сравниться с тем, что даёт музыка. Поэтому он лучший музыкант, самый талантливый, самый фанатичный из всех, кого я знаю, а ещё он добрый. Правда, когда мы познакомились, я так не думала, он испугал меня до полусмерти. Грозился обрезать мне волосы, выбрить широкую полосу на макушке. Я тогда нанюхалась амфетаминов, было драйвово, я бы точно попробовала ещё, тем более, его достать просто, легче кокаина. Данила увидел, что я под амфетамином, затащил меня в гримёрку и отчитывал там часа два, хотя мы даже знакомы не были, пока меня не начало отпускать, тогда он и пригрозил обрить меня, я поверила. Он бы обрил.
- Романтичная история, - усмехнулся.
- Какая есть, - Мира одёрнула плед, закуталась плотнее и ушла в спальню. - Завтра же заплачу охраннику за секс!
- Обрею!
- Идиот!
Максим откинулся на подушку. Идиот, похоже, действительно идиот.
Проснулся раньше Мультяшки, несмотря на то, что спал плохо, какими-то урывками, вперемешку с тяжёлыми снами.
Сразу сел за компьютер, открыл два письма от Ильи, отчёт о проделанной работе. Похоже, бессонная ночка выдалась не только у Максима, он был не на шутку озадачен - впервые за долгое время он не мог просчитать ни стратегию противника, ни самого противника, ни его конечную цель. Следом Максим позвонил Игнату, тот рассказал о работе с Машей - всё, что смогли нарыть, а так же беседа накануне, указывало на то, что помощница не причастна к сливу информации, но работать в этом направлении не прекратят, все предпосылки, от личной неприязни до незначительных финансовых трудностей, были налицо, игнорировать их не стоило.
На всякий случай, прошерстил социальные сети в поисках дальних родственников Мирославы, кого-то даже нашёл, кто-то раскрутился на наследстве, полученном после гибели родственников, кто-то нет. Никого из них нельзя было назвать крупными игроками, скорее сошками, любую из которых сам Максим выбьет из игры движением пальца, что говорить о Сильвестре Прохоровиче. По всей видимости, Игнат прав, без старика не обойтись, только он может расставить точки. Отлично, что вчера удалось уломать Мирославу поехать катать рядом с поместьем деда, если она, конечно, не передумает, а то настроение у Миры менялось, как погода на берегу океана.
Максим ощущал себя круглым идиотом со своей ревностью к наркоману-асексуалу, а вот по поводу остального был по-прежнему убеждён в своей правоте. Первый секс - это веха, и проходить её с пьяных глаз не стоило. Это не то, что можно переиграть, себя не обманешь даже операцией по восстановлению. Скорей всего, весь этот пиетет не имеет значения для Мирославы, но перекраивать себя Максим не желал. С этими мыслями он отправился в ванную. Выйдя, приготовил чай с бергамотом - именно его предпочитала по утрам Мира, - яичницу с беконом и овощами, устроил всё на подносе, добавил круассан с шоколадом и отправился в спальню.
Мира спала поперёк кровати, закутавшись в одеяло с головы до ног, при этом попка в обтягивающих до середины ягодиц шортиках приветливо выглядывала и выглядела на редкость аппетитно. Невольно облизнулся, поставил поднос на тумбу и протянул руку к попе. Погладил, попка дёрнулась, Мира завозилась, Максим продолжил гладить, сравнивая гладкость ткани и кожи, придя к выводу, что шорты явно лишние.
- Пфффф, ффф, пф, - раздалось из-под одеяла.
- Мультяшка, вставай, сегодня новый год, а у нас нет ёлки и тазика с селёдкой под шубой.
- Отстань... - раздалось недовольное бурчание.
- Мультяшка, - схватил двумя руками за упругие ягодицы, слегка сдавил, развёл и снова сжал, поглаживая большими пальцами. Мира дёрнулась, потом замерла и снова заёрзала, перекатываясь на спину, открывая голые груди, благодаря излюбленной майке с большой проймой. Руки сами потянулись и повторили движения, которые были испробованы на попе. Мира мгновенно оттолкнула руку и натянула одеяло на себя.
- Отвали.
- Я тебе завтрак принёс, - показал глазами на поднос. - Это извинение за вчерашнее, за то, что поставил тебя в неловкое положение.
- Не стоило. Неловкое положение - моё второе имя.
- Стоило, - провёл большим пальцем по губам Миры, они были горячие и сухие. - Стоило, - в груди бешено застучало, кровь помчалась с такой силой, что Максим услышал её бег, сердце бухало и громыхало от простых, почти невинных прикосновений.
- Мне... - Мира отшатнулась ещё дальше. - Мне в туалет надо!
- Ладно, - кивнул в знак согласия. - Утро, понимаю.
Мира подскочила и рванула в ванную, вернулась почти сразу, принося с собой запах зубной пасты и гигиенических средств, робко села на край кровати и смотрела во все глаза на Максима.
- Поешь, пока не остыло, - поставил поднос на кровать, Мира согласно кивнула и начала есть, совсем немного, больше смотря на Максима, чем жуя. - Так что с ёлкой?
- Ты какую хочешь, живую или искусственную?
- Мне живые нравятся.
- Давай сейчас поедем, заодно игрушки купим, гирлянды, фигурки светящихся оленей поставим, и снеговика, - Мира с азартом перечисляла всё, что, по её мнению, необходимо купить.
- Хорошо.
- Селёдку под шубой мы не будем есть.
- Хорошо.
- Я приготовлю что-нибудь из средиземноморской кухни. Как ты относишься к средиземноморской кухне, кстати?
- Хорошо.
- Тебе всё хорошо?
- Всё хорошо.
Забрал из рук чашку, глотнул из неё, отставил в сторону, посмотрел на Миру, та медленно отъезжала к спинке кровати, смотря расширенными в испуге глазами. Он пододвинулся ближе, ещё ближе и ещё, пока Мира не оказалась в ловушке из спинки кровати и его рук с двух сторон.
- Не пугайся.
- Я не пуга...
Договорить не успела, Максим поймал «юсь» ртом, скользнул языком, одновременно поглаживая подушечками пальцев затылок, другой рукой прижимая к себе, так, что Мира не могла вырваться. Потянул на себя, уложил на смятую простынь, продолжая целовать. Он делал это бесконечно долго, целовал по-разному, попуская, давая иллюзию, что это конец, и надавливая, доходя до неистовства и снова отпуская, пока Мира не начала поскуливать и отчаянно тереться об него.
Тогда прочь полетела майка, которая присутствовала формально, скорей подчёркивая и демонстрируя грудь, чем скрывая, но в какой-то момент начала смертельно мешать. Губами прошёлся по ключице, опустился ниже, мягко сжимая ладонями окружности, остановился на вершинках, втянув каждую по очереди, играя со второй пальцами.
Мира всхлипывала и тёрлась о голый торс Максима, ручки хаотично пытались справиться с завязками домашних брюк. Максим помог, так же приподнялся, чтобы дать снять с себя мешающий лён. Она была под ним, с алыми щеками, зацелованными губами, часто дышащая, стонущая при каждом надавливании между ног.
Спустился губами до подрагивающего пирсингом пупка, провёл языком, запечатлев поцелуй, тут же спустился ниже, осыпая поцелуями плоский живот, легонечко прикусывая над линией, где должны расти волосы, но были удалены подчистую. Языком - от косточки до косточки и обратно, утопая в желании и стонах.
Сжал ягодицы, потянул пальцами боковинки белья, спуская по гладким, с лёгким загаром, ногам, чтобы подняться обратно поцелуями по внутренней стороне бедра, останавливаясь на самом нежном месте, тут же осторожно скользнул пальцем, второй рукой прижимая бёдра к матрасу.
Мира застонала, сжалась, продолжила стонать от поглаживаний по груди, животу, пояснице, отпустила себя, упала головой в подушки и зарылась в свои же волосы, хватаясь за макушку Максима, пока не сжала палец, пульсируя.
Максим сдёрнул с себя бельё, поднял ноги девушки в коленях и посмотрел на Миру внимательно, удерживая её взгляд. Она смотрела во все глаза, глубоко дышала, приоткрыв рот. Не выдержал, начал целовать и без того зацелованные губы.
Провёл рукой, убеждаясь, что на этот раз готова. Мира вздрогнула, он проигнорировал, только углубил поцелуй и устроился удобней, придерживая ноги в коленях и аккуратно скользнул. Не глубоко, не сильно и не резко, и чуть не сошёл с ума от тесноты и жара. Надавил сильнее, качнул бёдрами, одновременно удерживая ноги Миры, ещё качнул и ещё, перебарывая естественное сопротивление, пока не вошёл целиком.
В лисьих глазах скопились слёзы, он сцеловывал солёную влагу со щёк и губ, пока не поймал улыбку, чтобы поцеловать и её тоже, аккуратно, так же неспешно, как его движения внутри, и так же неумолимо. Стоило трудов придерживаться методичного и осторожного ритма, пока Мира не качнула бёдрами навстречу, тогда усилил амплитуду, сходя с ума от тесноты и жара, продолжая двигаться сильнее и сильнее, пока не потемнело в глазах, и Максим испытал оргазм такой силы, что не удержался от хриплого, приглушённого крика. Усилием воли упал не на Мультяшку, а рядом, тут же обнимая, вжимая в себя.
- Как ты, Мультяш? - прошептал, отдышавшись.
- Всё хорошо, не то чтобы супер, но определённо лучше, чем до этого.
- Хм, - усмехнулся. - Приму за комплимент, пожалуй.
- А почему сейчас?
- Ты трезвая - это раз. И в этот раз ты действительно не так уж и сильно боялась.
- Можно подумать, раньше боялась.
- Да ты и сейчас боялась, - провёл по носу, потом поцеловал кончик. - Это нормально - бояться первого раза, а я уже имел неосторожность напугать тебя, так что... пришлось исправляться.
- И мариновать меня... ага.
- Ох, какие формулировочки у тебя, - засмеялся Максим довольно. - Пойдём, сделаю тебе ванну и выделю бокал вина. Отметим это событие.
- А ёлка?
- Успеется, зато купим по скидке.
- По скидке?
- Ага, я простой парень, люблю, знаешь ли, попасть на акцию или скидку.
- И угораздило же тебя жениться на наследнице Сильвестра. Удача какая!
- А знаешь, думаю - да, удача.
Максим почувствовал, как Мира заёрзала, потом прижалась посильнее, обхватила двумя руками и довольно вздохнула.