31.03.09

Мой новый сокамерник сидит уже 23 месяца, суд идет последние полгода. Его обвиняют в попытке совершения мошенничества, то есть по ст. 159 часть 4 через ст. 30. Он москвич, есть малолетний ребенок, до ареста занимал высокий пост. Все это суд не интересовало при вынесении ему постановления об избрании меры пресечения. Не обратил суд внимания и на боевые заслуги моего сокамерника, на его высокое офицерское звание и ордена, полученные за реально пролитую им кровь.

Суть его дела такова: нужно было уволить руководителя одной из федеральных структур, чтобы назначить на его место кому-то нужного питерского человека, который работал замом руководителя. А для того, чтобы снять руководителя федеральной структуры, нужны веские основания. Вот и решили посадить кого-то из команды этого руководителя, и не просто одного, а создать группу — вроде как пятая колонна. Это уже отличный повод задать руководителю вопросы: что же это ты, батенька, мышей не ловишь? У тебя под носом вон чего — организованная преступная группа орудует, а ты чего? Пора бы тебе отдохнуть, здоровье свое поправить — а то ведь можем сами доктора прислать. К сожалению, эта аргументация стала в последнее время слишком хорошо известна. Человека в итоге сняли, а люди остались сидеть. Трагизм — или комизм — этой ситуации в том, что со своими предполагаемыми подельниками мой сокамерник познакомился лишь в зале суда, да и у потерпевшего к ним нет никаких ни финансовых, ни каких бы то ни было еще претензий. Соответственно, отсутствует и ущерб. Но при этом все равно люди продолжают сидеть — впрочем, как и я.

В Бутырку С.С. попал в конце прошлого года, его перевели из другого изолятора. К нему сразу же стали подходить сотрудники оперативной части и требовать с него денег на ежемесячной основе — как и с меня. С.С. отказался. К нему в камеру стали подселять зеков (в моей трактовке здесь зек — это арестант по классической уголовной, а не по экономической статье). Один из них, вернувшись в камеру прихрамывая, признался С.С., что его вызывал опер и принуждал подписать на С.С. показания, придуманные и написанные самим опером. Когда зек отказался — а среди зеков много порядочных людей — опер стал его избивать, для убедительности. В итоге, когда у С.С. был день рождения, и ему удалось затянуть в камеру бутылку французского коньяка, зеки, которые так громко умеют говорить о понятиях и чести, все-таки сдали его. Вечером в камере прошел обыск, коньяк изъяли. С.С. дали максимально возможный срок содержания в карцере, 15 суток, несмотря на то, что у него очень серьезная болезнь почек, и давать свое согласие на помещение его в карцер местный главврач, по прозвищу Доктор Смерть, просто не имел права.