На митинге все сперва стоят в очереди у металлоискателя, как перед началом елочного спектакля. Только тут вместо контролеров дежурят женщины в зеленых майках, надетых поверх курток. Они не билеты проверяют, а раздают ленточки, тоже зеленые. Можно на руку повязать, как Полина. Или на пуговицу куртки, как папа. И идти дальше, в толпу.
Те, кто пришел с плакатами, достают плакаты. Некоторые – игрушечных собак. Их, оказывается, можно было взять с собой. Но Стаська про это не дочитал и никому не сказал. Поэтому Полина просто стоит под прозрачным зонтиком посреди клумбы, слушает, как чихает микрофон. Это как на линейке первого сентября. Только тут говорят не про учебу, а о том, что собак надо беречь. Полина тоже хочет в микрофон сказать, но нельзя: все выступления согласованы, папа уже спрашивал.
Дождь какой-то липкий. У Полины на руке ленточка намокла, стала темной и холодной. У папы с кепки капли свисают, как сосульки с крыши. Полина пробует поднять то одну ногу, то другую. Но в клумбе раскисшая земля, и на сапоги такие огромные комья налипли. Получились прямо копыта. Потому что Полина на самом деле немного лошадь. Девочка-единорог…
Справа стоит женщина с плакатом: там наклеена фотография собаки и черный бантик. Плакат обмотан целлофаном, видно плохо. Слева – люди без плаката. Они сперва вдвоем под зонтиком стояли, а потом рядом оказалась старушка с палочкой, но без зонтика. И они ее к себе забрали, чтобы не мокла. А впереди тоже плакат. Что там написано, Полина не знает. Но на задней стороне плаката кусок обоев, фиолетовые цветы и золотые лодки. Полина их уже пересчитала – семь лодок и пять цветов. А в микрофон все говорили…
– Пап, а когда мы будем бороться и спасать? Нам что-нибудь дадут, чтобы сражаться?
– Шарики вроде обещали… – Папа вытягивает шею, смотрит вперед. Полина видит только куртки, зонтики и чужие сапоги, которые засасываются в клумбу, как в болото.
– А бороться как? Мы должны ходить и за собаками следить, чтобы они не съели отраву?
– Вроде того, да, – папа вытащил из кармана мобильник. Он до Стаса хочет дозвониться. Полина и забыла, что Стаська со своей Дашей и маминой фотокамерой тоже где-то здесь. Они, оказывается, там, где полицейские автобусы. Сейчас пару кадров сделают и придут.
– Папа, а когда шарики нам дадут, что потом будет?
– Мы их отпустим, и они полетят.
Полина смотрит сквозь прозрачный зонтик. Небо получается ярко-розовым, как в мульте. А если высунуть голову наружу, то небо грязно-серое и плотное от дождя. Если бы Полина была шариком, она бы не согласилась туда лететь.
– Ты не голодная? – Папа показывает туда, где сквозь дождь горят буквы вывески.
Они такие яркие и желтые, что прямо похожи на картошку фри. Там тепло и вкусно, музыка играет. Можно взять картошку, колу, мороженое, те кусочки курицы, которые надо макать в соус…
– Пошли греться, ребенок Полина?
– Я потерплю. – Она пробует вытащить из клумбы левый сапог. Надо и правый вытащить побыстрее. А то вдруг их прямо сейчас позовут сражаться. Придется бежать, а она вот в клумбе застряла.
– Молодец, – вздыхает папа и смахивает с телефона дождь.