– Мама, поедем в Фоли-Бержер. Я там никогда не была. И Полю будет интересно.

– Безусловно интересней, чем Россини, – согласилась мама. – А билеты будут?

– Конечно, будут. Программа старая, весь Париж уже посмотрел. – Зазвонил телефон. Вызывали Марго. Поль насторожился. Это мог быть какой-нибудь ее мальчик.

– Скажи, что мы уходим, – сказал он неожиданно для себя раздраженным тоном и добавил: – В Фоли-Бержер.

– Это Адриена, – сказала Марго. Поль опять насторожился. Но это была ее подруга. – Я не могу, – сказала Марго в трубку. – Новый год я встречаю в своей семье. – И после паузы обратилась к маме: – Мама, Адриена хочет с тобой говорить. – Мама долго слушала трубку, а потом сказала:

– Я согласна. Я сейчас позвоню Анри, предупрежу. – Потом после паузы она еще раз сказала: – Да, я согласна. Мы будем. Спасибо. – Она повесила трубку, обратилась к Марго: – Адриена приглашает нас на встречу нового года. Знаешь, где? В нашем доме на Ламбаль. Все расходы она берет на себя. Новогодний ужин из ресторана, оркестр, лакеи. – Марго нахмурилась.

– Мама, ты не находишь это наглостью? Приглашать нас в наш собственный дом!

– Сперва она попросила моего разрешения устроить новогодний бал в нашем доме. А когда я разрешила, она пригласила нас троих. Марго, что тебя раздражает? Адриена твоя лучшая подруга. Хорошо, если не хочешь, мы можем отказаться.

– Да ладно уж, – согласилась Марго. Они втроем поехали в Фоли-Бержер. Полю все там понравилось. Особенно деревянные раскрашенные лошади в фойе. Красиво играл оркестр, не хуже, чем в опере. Певицы на сцене были в таких роскошных платьях, что не верилось, что они живые. А красивые женщины, Поль их сосчитал – одиннадцать, танцевали канкан, высоко поднимая ноги, а потом сели на шпагат. По дороге домой Марго спросила:

– Поль, тебе понравился канкан?

– Понравился.

– А мы завтра тоже будем танцевать канкан. Мы на фетах всегда танцуем канкан.

Утром за завтраком мама просматривала газету.

– Полюбуйся, – сказала она с улыбкой, – показывая Полю разворот газеты. Это была статья о вчерашнем заседании в министерстве. Были снимки президента Гуина, министра Мутэ и, конечно же, Поля. Марго пришла в восторг:

– Потряс! – И, показывая на снимок мадам Туанасье, говорящую с трибуны, она спросила: – Что за баба?

– Коммунистка от парижского комитета, – пояснил Поль. Мама прочла

статью вслух. Были приведены почти все высказывания Поля, но в таком виде, чтобы читателям было смешно.

– Какая гадость – политика, – сказала Марго. Мама обеспокоенно заметила:

– На сегодняшем балу все будут знать об этой статье.

– Я действительно говорил глупо, – мрачно признался Поль. – У меня еще нет лексикона. Я возьму словарь и напишу все это правильно и отнесу в редакцию газеты.

– Не напечатают, – сказала Марго.

– Напечатают. Я теперь знаменитый.

– Поль, – строго сказала мама: – Каждая газета и журнал это политический орган. Они никогда не напечатают того, что не выгодно той, или иной партии. Твои утверждения не выгодны ни коммунистам, ни правым. На Маркизах будет то, что решит правительство. Возможно, дикие племена будут превращены в актерские труппы, разыгрывающие перед богатыми туристами первобытный образ жизни. А возможно, будет спровоцирована война. Ничего нельзя предвидеть. – И тут мама повысила голос: – Ты должен немедленно выяснить, когда будет следующий рейс на Маркизы.

– И забрать их оттуда, – быстро дополнила Марго.

После завтрака мама уехала в художественную школу, где к началу семестра готовилась какая-то выставка. Марго отправилась по магазинам покупать вечернее платье, в котором можно танцевать канкан. А Поль быстро надел корабельную одежду и теплый свитер. Выбежав из парадной, он бегом добежал до метро Сен-Поля, проехал остановку до Шатле и, выйдя из метро, бегом направился на Сен-Мартен. Путаясь в тесных грязных переулках, он искал темную арку со внутренним входом, где был вчера. И тут он увидел в нише двухэтажного дома, зажатого торцами высоких домов, свежевыкрашенную дверь, над которой светилось красное стеклянное сердце. Поль направился к этой двери. К нему быстро подошел прилично одетый мужчина.

– Извините, мсье, вы ищете девушку?

– Ну, ищу, – довольно резко ответил Поль.

– Я тоже. – Поль остановился. Мужчина был пожилым, симпатичным. Аккуратно подстриженные седеющие усы. Поль подумал, что мужчина стесняется один заходить в дверь со стеклянным сердцем.

– Ну и что? – спросил Поль смягченным тоном.

– У меня к вам предложение, – вежливо сказал мужчина. – Я готов расплатиться за нас двоих, за вас и за себя. С одним условием.

– Каким условием? – сразу насторожился Поль.

– Мы выберем двух девушек, я себе, а вы себе, но возьмем одну комнату. Здесь есть большие комнаты. Я за все заплачу.

– Это зачем? – подозрительно спросил Поль.

– Видите ли, мсье, – слегка улыбнулся мужчина. – Я уже в таком возрасте, когда люди нуждаются в дополнительных стимулах при отправлении естественных эротических потребностей. Я имею ввиду визуальные стимулы, то есть присутствие еще одной эротической пары, желательно молодой. – Поля прельстила изысканность манеры выражений этого мужчины, и он согласился. Ему уже приходилось видеть на Хатуту, как пожилые мужчины приступали к сексу только после того, как наблюдали эротические игры молодежи.

Хозяйкой публичного дома оказалась молодая, довольно красивая женщина. Она воскликнула:

– Мсье Дюпон! А где ваш друг?

– В отъезде. Познакомьтесь с моим новым другом. – Поль представился:

– Антуан. – Дюпон, как его здесь называли, выбрал некрасивую, зато самую молодую девушку. Поль выбрал жгучую брюнетку с матовой кожей. Комната, как и обещал Дюпон, была большая. Помимо очень широкой кровати с зеркалом в ногах здесь был большой диван. Дюпон раздевался медленно, аккуратно раскладывая одежду на стуле. Девушки раздевались, разыгрывая стриптиз. Поль со своей брюнеткой занял кровать, Дюпон развалился в усталой позе на диване. Его девушка, поджав ноги, уселась вплотную к нему. Когда Поль приступил к половому акту, Дюпон сказал:

– Многие любят это делать под музыку. Я против. Музыка заглушает естественные звуки соития тел. – У Дюпона был плотный выпуклый живот и дряблые грудные мыщцы. Он перебрался с дивана на кровать ближе к Полю и брюнетке, чтобы лучше видеть то, что ему было интересно. Его девушка уселась ему на бедро. Поль уже не обращал на них внимания. Потом, когда Поль откинулся на спину, тяжело переводя дыхание, Дюпон ласковым тоном сказал:

– Антуан, давайте поменяемся девушками. Не возражаете?

– Нисколько, – улыбнулся Поль. Он только теперь заметил, что морщинистый член Дюпона разбух и разгладился. Дополнительный стимул сработал. Сменив девушек, они одновременно начали половой акт, во время которого продолжали переговариваться. Дюпон спросил:

– Антуан, вы когда-нибудь пользуетесь оральным способом? – Поль понял, что это, когда сосут хуи.

– Нет, я это не люблю.

– В этом есть своя прелесть, – возразил Дюпон томным голосом. Но в моем возрасте это, к сожалению, ведет к потере потенции. Во всех странах это именуется французским способом, хотя документально это изобретение древних индусов.

Одевшись, Поль, не смотря на все протесты Дюпона, оставил на подоконнике тридцать франков.

Кривыми улочками Поль направился к Сен-Антуану. На эспланаде, открывавшейся к Риволи, трое рабочих делали новый тротуар перед большим кафе. Поль остановился, наблюдая их работу. Двое рабочих были молодыми, третий, очевидно, их бригадир, был постарше. Он натягивал на деревянные колышки веревку, а двое рабочих укладывали по этой веревке блоки поребрика, пригоняя их плотно деревянными молотками. В стороне был сложен высокий штабель плоских известняковых плит. А рядом была куча строительного мусора – остатки бывшего тротуара. Бригадир мрачно глянул на Поля.

– Чего уставился?

– А тебе чего? – тем же тоном ответил Поль. – Нравится и смотрю.

– Нравится, так помог бы.

– А сколько заплатишь? – спросил Поль.

– Полтора франка в час.

– Не мало ли? – усомнился Поль.

– Мы имеем по два франка, так мы уже знаем дело.

– Ладно, – согласился Поль. – Что делать?

– А вот эту кучу сложить. – Поль тут же поднял тяжелый пласт выломанного асфальта, бросил в кучу строительного мусора. Бригадир выпрямился.

– Ладно, – сказал он. – Если хочешь сегодня подработать, наш кореш ногу подвернул, надо заменить. Учти: работа тяжелая. Мотор сейчас придет. – Один из рабочих взял разводной ключ и большое ведро, пошел в конец эспланады, открыл ключем пожарную колонку, набрал в ведро воды, принес, поставил. Пришел мотор. Оказалось, это маленький грузовик с откидным кузовом. Кузов наклонился, из него вылилась куча жидкого бетона в ручную тачку с высокими бортиками. Шофер тут же начал счищать лопатой бетон со стенок кузова.

– Когда следующий поскреб? – спросил бригадир.

– Через час. – И мотор уехал.

– Выкладывай, – сказал бригадир. Двое рабочих схватили лопаты, стали зачерпывать полужидкий бетон из тачки и укладывать его на грунт. Поль тоже схватил лопату, следуя их примеру. Бригадир дал ему брезентовые рукавицы, какие у них всех были, и стал короткой доской разравнивать бетон на грунте. Когда тачка наполовину опустела, бригадир приказал Полю:

– Подвези тачку ближе. – Поль стал подвозить тачку к месту работы. Тачка оказалась тяжелой, нужно было до предела напрягать мускулы обеих рук, чтобы не завалить тачку набок.

– Стоп! – Скомандовал бригадир. – Вываливай, только понемногу. – Поль с трудом приподнял рукоятки, бетон повалился на грунт.

– Понемногу! – крикнул бригадир, – И отходи назад! – Поль понял. Держа тачку в наклонном положении, он стал медленно отодвигать ее назад, так что бетон вываливался на грунт постепенно. Двое рабочих тут же стали лопатами разгребать бетон по грунту, а бригадир разравнивал его доской.

– Быстрей! – командовал бригадир. – Бетон схватывается! – Бетон в тачке кончился. Поль лопатой стал счищать бетон со стенок и дна тачки. Бетон быстро твердел, схватывался, как сказал бригадир. Теперь Поль разгребал его по грунту лопатой, молодой рабочий разравнивал доской, а другой рабочий с бригадиром стали укладывать по мокрому бетону известняковые плиты, ровно подгоняя их деревянными молотками. Надо было успеть уложить плиты, пока бетон не затвердел. Бригадир стал железной кружкой зачерпывать воду из ведра и поливать на бетон, чтобы не застывал. Теперь и Поль стал укладывать плиты. Плиты были тяжелые. Одна плита накренилась. Поль приподнял ее. Под плитой была яма, и бетон в нее проваливался. А бетон весь кончился. Поль подбежал к куче строительного мусора, ухватил каменную глыбу, уложил в яму, потом лопатой соскреб остатки бетона около брошенной тачки и замазал яму, после чего уложил каменную плиту. Получилось ровно, и Поль пригнал ее деревянным молотком к остальным плитам. Бригадир торопил рабочих, едва успевая поливать водой быстро застывающий бетон. Поль старался не отставать от других. Штабель каменных плит заметно уменьшился. Наконец, бетонная подготовка покрылась ровными рядами хорошо подогнанных каменных плит. Получился красивый каменный тротуар. Бригадир железной щеткой стал очищать плиты от налипшего бетона. А Поль и двое рабочих стали укладывать гранитные блоки поребрика. Это были очень тяжелые блоки, отесанные только с верхней стороны. Когда край тротуара очертился гранитным поребриком, бригадир объявил перерыв. И все четверо зашли в дешевое кафе соседнего дома. У рабочих были свертки с нарезанными кусками хлеба, колбасы, сыра. Они стали заказывать только кофе. Двое рабочих угостили Поля хлебом и сыром, а бригадир дал ему кусок колбасы. Все это показалось Полю удивительно вкусным. Он теперь знал, как зовут рабочих и брагадира.

– Хорошо, мороз не сильный, – сказал один рабочий. Бригадир спросил:

– Антуан, ты раньше работал на бетоне?

– Нет, – ответил Поль. – Я работал кровельщиком. – После еды Поль подошел к телефону-автомату в углу кафе, позвонил домой. Трубку взяла Марго. Когда Поль сообщил, что он сегодня нанялся работать бетонщиком, Марго спросила:

– Как это?

– Надо знать все стороны цивилизованной жизни, – пояснил Поль.

– Мы же сегодня едем на бал.

– Мы работаем до темноты. Так что я успею.

– А где это? – спросила Марго.

– На эспланаде у Риволи.

– Прямо на улице?

– Да. – Когда Поль подошел к своему столику, молодой рабочий спросил с улыбкой:

– Девочке звонил?

– Ага.

– Договорился?

– Да. – Другой рабочий спросил:

– Она официантка? – Поль сперва не понял, но тут же сообразил, что на их социальном уровне далеко не у всех девушек есть телефоны. Официантка по их понятиям это девушка высокого класса. И он ответил:

– Да. Она работает официанткой в кафе на Сан-Мишель. – Рабочий сказал:

– Молодые официантки строят из себя целок, а на деле – такие же бляди. – Молодой рабочий, глядя на Поля с явной завистью, спросил:

– Антуан, а ты где загорел так?

– В Испании. На кровельных работах. – Ту они увидели в окно, как подъехал мотор, и торопливо вышли из кафе. Поль уже знал, что бетон в грузовике ворованый. Шофер возит бетон на большую стройку и после разгрузки оставляет на дне кузова немного бетона на одну тачку. Работу надо было закончить сегодня. Хозяин кафе, для которого они делали новый тротуар, хотел открыть свое кафе после ремонта в первый день нового года. Это считалось хорошей приметой. Работа продолжалась до сумерек. По окончанию работы они вбили в землю деревянные колышки и натянули веревки по периметру нового тротуара. Пошел мелкий снег.

– Успели до снега, – сказал бригадир.

Когда Поль шел по эспланаде к Риволи, он вдруг увидел Марго. Она стояла на остановке автобуса и притворялась, что ждет автобус. Она была в манто и меховой шапке по фасону похожей на военную пилотку. Это ей шло. Поль остановился перед ней. Оба улыбались.

– Ты зачем пришла?

– Посмотреть, как ты работаешь. Было интересно. А ты весь в цементе. Даже лицо, – и она провела рукой в перчатке по его щеке.

– Это красиво?

– Красиво. – Они оба продолжали улыбаться. Домой они шли быстрым шагом, и Марго по установившейся между ними привычке обеими руками держала его за локоть. Это было приятно. Поль чувствовал усталость в руках, плечах и пояснице: работать пришлось много в наклонку. Но это была приятная усталость. А вот рабочим приходилось так работать каждый день, и навряд ли усталость была им приятной. Дома, пройдя в гостиную, Поль положил на стол десять франков, которые ему выдал бригадир из расчета два с половиной франка в час.

– Это я заработал на бетонных работах, – сказал он маме. Она улыбалась. Она уже обсудила с Марго рабочий эксперимент Поля. Они все понимали. После душа Поль в своем красном халате с золотыми кистями растянулся на кровати, раскинув в стороны руки и ноги. Тяжело дается рабочим их хлеб с колбасой, одежда, жилье. В дверь постучали.

– Айда! – отозвался Поль. Вошла Марго.

– Устал? – спросила она.

– Устал, – ответил он с улыбкой, даже не пошевелившись. Марго присела на край кровати, сказала таинственным голосом:

– А мама начала рисовать. – Поль привстал на локте.

– И что она рисует?

– Наверное, натюрморт. Она взяла из гостиной вазу с цветами и унесла в свою рабочую комнату.

– Я хочу посмотреть, – сказал Поль. Марго мотнула головой.

– Нельзя. Вспугнешь. Она давно не рисовала. – Тронув Поля за плечо, она сказала: – После твоего приезда она очень изменилась.

– А мне показалось, она осталась такой как раньше.

– Вот, наверное, она и стала такой, какой ты ее знал в детстве. – Она снова коснулась плеча Поля, а потом вскочила: – Я же еще не примеряла своего нового платья!

К приходу Анри они все трое были одеты к балу. Поль был в смокинге, мама в узком вечернем платье, в котором была в опере, Марго в лиловом декольтированном платье, расходящемся от талии широкими складками. В машине Поль сидел рядом с Анри, а на заднем сиденьи мама и Марго сидели подальше друг от друга, чтобы не смять платье Марго. Их появление в доме на Ламбаль было оглашено приветственными криками. Это была толпа юношей и девушек в вечерних туалетах, среди которой попадались и люди старшего возраста: кое-кто из профессуры Сорбонны, а некоторые студенты были со своими родителями, как например, сама Адриена. Она была впереди толпы. Мелькнуло лицо Оскара. Не здороваясь, Адриена подхватила Поля под руку, повела в большую гостиную, толпа следовала за ними. В гостиной на передней стене висел громадный как киноафиша фотоснимок – во много раз увеличенная копия снимка из сегодняшей газеты. На снимке были Поль и Феликс Гуин. Президент Франции пожимал Полю руку. Увеличенная фотография была настолько зернистой, что вблизи напоминала вентиляционную решетку. Адриена подвела Поля к снимку, повернула его лицом к толпе, кто-то подал ей микрофон с волочащимся шнуром, и она сказала в микрофон:

– Прошу познакомиться: наш соученик по университету Поль Дожер, близкий друг Феликса Гуина. – Толпа весело заорала. Оркестр из десяти человек, расположенный в остекленной нише, заиграл Марсельезу. Потом Адриена, фамильярно держа Поля под руку, стала представлять ему своих многочисленных знакомых. На Адриене было красное платье с ассиметричным декольте, которое полностью открывало одно ее матово белое плечо, другое плечо было закрыто пышными складками, которые переходили за спиной в короткий шлейф. Перед Полем проходили лица молодых мужчин и девушек, которых ему представляла Адриена, и он уже не запоминал их имен. Когда перед ним появились родители Адриены, он сразу узнал их.

– Мои предки, – сказала Адриена. – Марго вас уже познакомила с ними в каком-то подозрительном ночном заведении. – Мадам Лессар протянула руку. Поль поцеловал ей руку, сказав с улыбкой: – Мадам Лессар. – а потом пожал руку самому Лессару. – И еще Адриена познакомила Поля с его будущим преподавателем английского профессором мистером Кроудом. Поль поискал глазами Марго и увидел ее в проеме внутреннего хола. Она стояла в окружении нескольких молодых мужчин и девушек. Рядом с ней был Оскар. Длинношеий юноша, которого звали Жак, что-то увлеченно рассказывал, чему все посмеивались, а Марго улыбалась своей американской улыбкой. Поль хотел подойти к ним, но тут перед ним появилась мама с двумя мужчинами и представила им Поля. Один из них читал в Сорбонне лекции по истории искусств. Он спросил Поля, не собирается ли он заняться живописью по примеру матери, и Поль почему-то ответил, что собирается. В столовой помимо их большого стола были расставлены несколько раскладных столов, так что официанты, обслуживающие гостей, с трудом пробирались между столами, держа над головой подносы. Гостей было более пятидесяти. Потушили верхнюю люстру. Горели только свечи на столах. Включили динамик радиотрансляции. Друг Поля Дожера президент Французской республики Феликс Гуин уже заканчивал по радио свою новогоднюю речь, и когда он поздравил французских граждан с новым тысяча девятьсот сорок седьмым годом новой эры, грянули выстрелы бутылочных пробок, и официанты стали разливать шампанское по бокалам. Мама сидела рядом с Полем, по другую руку от нее сидела Марго, а рядом с ней, конечно, уселся Оскар. Рядом с Полем оказалась подруга Адриены и Марго, подвижная шатенка Адель. Поль только пригубил горького шампанского. Адель спросила:

– Поль, а на Маркизах есть пьянящие напитки?

– Не такие крепкие и не такие противные, – ответил Поль, на что Адель рассмеялась. Поскольку она была представлена Полю Адриеной, хозяйкой фета, она считала это достаточным для фамильярного знакомства.

– Газеты пишут, у вас там было несколько жен. Это правда? – Поль был занят едой, а так же соблюдением хорошего тона, и ответил не задумываясь то, что ответил министерскому шоферу:

– Правда, раз пишут газеты. – И Адель спросила то, что спрашивал шофер:

– А сколько у вас было жен? – и кокетливо добавила: – Если не секрет. – Ответ был готов, и Поль ответил, как и шоферу:

– Мне просто не приходило в голову их сосчитать. На Маркизах нет письменности. Они не знают ни букв, ни цифр. Я там разучился считать. – Раздался смех. Оказывается, многие прислушивались к их разговору. Марго тоже смеялась. Мама улыбалась. Поскольку народу было много, разговоры за столом велись на разные темы. Выделился молодой мужской голос:

– Суды над коллоборационистами стали политической игрой. – Поль оглянулся. Это говорил Жак, длинношеий юноша, сидящий за раскладным столом в окружении студентов. Другой юноша возразил:

– Предательства нельзя прощать. – Остроносая девушка сказала:

– Предатели давно осуждены, расстреляны, или сидят в тюрьме. Кого теперь судить? Во время оккупации банки работали, рестораны работали, опера пела, студенты учились, а профессоры, как всегда, над ними издевались. Выходит, весь Париж можно обвинить в коллоборационизме.

Во время десерта из большой гостиной послышалась музыка. Оркестр заиграл Штрауса. Гости стали подниматься от столов. Когда большинство переместилось в гостиную, оркестр смолк. Заиграл аккордионист, рядом с ним встала декольтированная певица и низким голосом запела что-то очень томное. Рядом с Полем оказалась Марго. Она тихо сказала:

– Опять из репертуара Эдит Пиаф. В статье было написано, что президент заявил, что ты теперь знаменит как Эдит Пиаф. Он так и сказал?

– Сказал, – подтвердил Поль. – Он и речи новогодние говорит. Болтун ваш президент. – Сзади послышался голос Оскара:

– Мсье, он теперь так же и ваш президент. – Оскар стоял за спиной Марго. – Вы уже больше не подданый королевства Хатуту, а гражданин Франции. – Поль обернулся к нему:

– Когда вы за него голосовали, я был на Хатуту. – Оскар спросил с улыбкой:

– Вы не согласны с политикой, проводимой Гуином?

– Не согласен, – ответил Поль, не имевший понятия о политике Гуина. Между Полем и Марго оказалась мама. Певица кончила свою песню, ей поаплодировали, и оркестр заиграл вальс. Толпа стала преобразовываться в танцующие пары. Поль видел, как Оскар приглашает Марго на танец. Она некоторое время колебалась, а потом положила руку на его плечо, и они присоединились к танцующим. Мама продолжала стоять рядом с Полем. Он взял ее за руку, она улыбнулась, и они тоже стали танцевать. Мама сказала:

– Адриена хорошо организовала фет.

– Деловая девушка, – согласился Поль.

– Вся в отца, – подтвердила мама. – Лессары очень деловые люди. Во время войны они почти все потеряли, а теперь они опять миллионеры.

– Чем они занимаются? – спросил Поль.

– До войны Лессар был архитектором. Он даже участвовал в строительстве линии Мажино, я имею ввиду, бытовых сооружений. Так что во время войны ему пришлось скрываться от фашистов. Теперь это пошло ему на пользу. Он занимается тем, что распределяет заказы строителям, даже заграницей. – Поль вспомнил рабочих бетонщиков. Они тоже строители. Они не получают заказы от правительства, а строят тротуары из ворованного бетона. Два франка за час изнурительной работы. Скромный обед стоит три франка. Дорогой свитер стоит восемнадцать франков. Проститутка стоит пятнадцать франков, если не переплачивать. А Лессар миллионер. Когда вальс закончился, они оказались рядом с Адриеной. Ее партнер по танцу, красивый студент с прилизанными волосами, все еще продолжал держать ее за руку. Она тактично высвободила руку, спросила маму:

– Мадам Дожер, вы уже успели выучить Поля танцевать? – Мама улыбнулась:

– Нет. Я получила его с Маркизов уже танцующим. – И она отошла к своим знакомым. Адриену окружили возбужденные шампанским студенты. Поль не пил шампанского, а ликера на столах не было, и ему было как-то неуютно в толпе веселых молодых людей. Он поискал глазами Марго. Она была в другом конце зала в окружении студентов. Рядом с ней стоял Оскар, тактично отгораживая ее от других. Юноши и девушки о чем-то весело говорили, перебивая друг друга. У них были свои общие интересы. Полю захотелось подойти к Марго, но он понимал, что не сможет участвовать в их разговоре. Студенты могут спрость его, что еще ему сказал президент, или какова свобода любви на Маркизах, и сколько у него там было жен, и на этом разговор с ним будет исчерпан. Настроение стало мрачным, и Поль уже не мог этого скрыть. А рядом оживленно говорили студенты, окружавшие Адриену. Оркестр заиграл танго. Несколько пар начали танцевать. Студент с прилизанными волосами наклонил перед Адриеной голову, приглашая на танец, но его тут же оттеснил высокий студент и взял Адриену за руку. Его звали Жульен. Так назвала его Адриена, когда представляла Полю своих гостей. Только теперь Поль вспомнил, что видел его раньше, когда наблюдал из такси за публикой, выходящей из театра Шатле. Было ясно, что это, так называемый, мальчик Адриены. Поль уже заметил, что здесь у многих девушек были свои, так называемые, мальчики. И каждый такой мальчик полагал, что его девушка для всех остальных – табу. Однако, Адриена фамильярно хлопнула Жульена по плечу и обратилась к Полю:

– Поль, а вы танго тоже танцуете?

– Конечно, – ответил Поль с натянутой улыбкой и вежливо наклонил голову. Адриена изящным жестом положила руку на его плечо, и они присоединились к танцующим. Поль искоса поглядывал на окружающих. Руку партнерши полагалось держать на уровне ее плеча, а правую руку держать под ее лопаткой, и этой рукой вести ее в танце, держа локоть отставленным.

– Поль, где вы научились танцевать?

– На корабле.

– Значит, цивилизованный мир вы уже усвоили на корабле?

– Да, даже читать начал.

– И что вы там читали? – В первую очередь надо сказать не название книги, а имя автора. И он ответил:

– Дюма, Стендаля.

– А танго вы освоили. Давайте, пройдемся боком, как они, – и она указала глазами на ближайшую пару. – Поль повернулся боком, и они сделали длинные быстрые шаги вперед. На коротком шаге Поль сбился со счета, но тут же, скользнув каблуками по паркету, опять вступил в ритм, повернувшись лицом к Адриене. Она коснулась лбом его плеча. От ее темных гладко уложенных волос исходил тонкий запах духов. Обнаженное белое плечо было матовым. Вероятно, вся кожа у нее была матовой, как у той брюнетки в публичном доме на Сан-Мартен. Только Адриене нельзя было сказать: сколько? При этой мысли Поль невольно улыбнулся. Адриена по своему истолковала его улыбку и тоже улыбнулась.

– Поль, вы уже были в кино?

– Был.

– Вы любите кино?

– Да.

– Я тоже. – Это был уже явный намек на разрешение пригласить ее в кино. Танго закончилось, и тут же оркестр начал фокстрот. Пары ритмично задвигались в танце. Поскольку Адриена не отошла, Поль продолжил с ней танцевать. Оркестр играл так громко, осбенно духовые и ударник, что во время танца разговаривать было невозможно. Поль искал глазами Марго. Среди танцующих ее не было. Вероятно, Оскар куда-то увел ее. Полю это не нравилось. Когда фокстрот кончился, вышла певица с микрофоном и запела в сопровождении оркестра. К Адриене тут же подошли несколько студентов, но она обратилась к Полю:

– Поль, вы ищете сестру? – Поль не ответил, и она взяла его под руку и повела среди толпы через внутренний хол в малую гостиную. Здесь шли серьезные разговоры. На круглом полированном столе стояли на подносах рюмки с вином. Почти все курили. Стоял запах сигаретного дыма и коньяка. Поль увидел Марго. Она сидела в кресле, а перед ней стояли Оскар и еще несколько студентов, в том числе и длинношеий Жак. Но Адриена подвела Поля к столу. Здесь были ее родители.

– Поль, вы никакого вина не пьете? – спросила Адриена.

– Только ликер, – ответил Поль и взял со стола маленькую рюмку. Лессары улыбались ему. Оба. Мадам Лессар сказала:

– Адриена, ты уже обращаешься с мсье Дожером, как со старым знакомым.

– Мы соученики, – пояснила Адриена. – Послезавтра он будет слушать первую лекцию в Сорбонне. – И она отошла в сторону Марго, а за ней последовал Жульен. Мсье Лессар спросил:

– Мсье Дожер, как вам нравится наша современная молодежь?

– Нравится, – ответил Поль. Мсье Лессар снова улыбнулся.

– На Маркизах, я слыхал, социальная зрелость наступает рано, и вы, вероятно, были в числе солидных граждан. А здесь ваш возраст студенческий. В первую очередь вам следует освоиться в среде своих сверстников.

– Освоюсь, – сказал Поль. Мадам Лессар с улыбкой заговорила:

– Теперешняя молодежь отличается от довоенной. Юноши и девушки теперь считают себя умнее людей нашего поколения и поэтому всегда говорят и делают глупости. Так что не очень доверяйте своим сверстникам. – И Лессары улыбнулись. Оба. – Мсье Дожер, присядьте. – И Лессар указал на свободный рядом стул. Поль сел, сделал глоток ликера. Адриена в другом конце гостиной говорила что-то веселое Оскару, а Марго улыбалась американской улыбкой. Лессар заговорил:

– О вас пишут газеты. Первая статья была, кажется, две недели назад. Теперь и журналы пишут. Ваша известность послужила популярности Полинезии. Мой друг архитектор Огюст Фернан, если вы о нем не знаете, скоро узнаете, он уже известен, заинтересовался вашим феноменом сразу после первой статьи о возвращении «Васко да Гамы». Он специализируется на проектировании зданий в южном климате. По его проектам построены отели на Французской Ривьере и в Монако. Ему заказан проект мемориала Полю Гогену на острове Таити.

– Могила Гогена на острове Хива Оа, – сказал Поль.

– Но мемориал и музей Гогена сооружаются на Таити, – пояснил Лессар и добавил: – Для туристов. Гоген там жил долгое время. – Он продолжал: – Огюст Фернан собирается проектировать отели в современном стиле для туристов на Маркизских островах. Об этом уже идут переговоры в заморском министерстве.

– На Хатуту нет места для отелей, – сказал Поль.

– Ни в коем случае! – улыбнулся Лессар. – Мы должны сохранить дикие острова в неприкосновенности, иначе туристы потеряют к ним интерес. Отели будут строиться на больших островах, как Нуку Хива и Хива Оа. От них будут отходить маленькие туристские теплоходы. Туристы будут высаживаться организованными группами на дикие острова на очень короткое время. Огюст Фернан хочет познакомиться с вами лично. Вы не возражаете?

– Не возражаю, – ответил Поль, поскольку ему было небезразлично, что собирается министерство делать с Маркизами.

– В таком случае, – сказал Лессар, – когда у меня будет Фернан, я позвоню вам по телефону и попрошу приехать ко мне. Вы не возражаете?

– Не возражаю.

– И вы приедете ко мне? Если, конечно, не будете заняты.

– Приеду. – Тут Поль увидел, что Марго, а за ней Оскар, отошли от беседующей группы, остановились поодаль. Оскар что-то говорил, глядя ей в лицо, а Марго безразлично смотрела в сторону. Поль направился к ним. Он решил встать рядом с ними и просто так стоять, если не сможет принять участия в их разговоре. И он подошел и встал рядом. Оскар обратился к нему:

– Поль, как вы сами лично относитесь к медицине? – Вопрос был неожиданным. Оскар доброжелательно улыбался. Поль вспомнил корабельного врача, который заглядывал ему в задний проход, а потом сделал больный укол.

– Не люблю медицину, – сказал Поль. Марго улыбнулась американской рекламной улыбкой. Оскар спросил:

– Как вы относитесь к тому, что ваша сестра решила посвятить свою жизнь медицине? – Это тоже был неожиданный вопрос. Поль не мог себе представить Марго, делающей уколы и, тем более, заглядывающей в чьи-то задние проходы. Оскар, очевидно, тоже не мог себе этого представить. Но это означало, что Оскар озабочен будущим Марго, да еще и намерен планировать это будущее. Полю совсем это не понравилось, и он ответил:

– Если она выбрала медицину, значит так это и нужно.

– Вопрос исчерпан! – весело резюмировала Марго. А рядом студенты оживленно говорили о непонятном. Высокая брюнетка, ее звали Нинон, сказала:

– Изо всей нашей профессуры Монсоро самый красный.

– Розовый, – поправил ее длинношеий Жак. Вблизи его шея оказалась не очень длинной. Просто у него были покатые плечи, и воротник смокинга сидел низко. Несмотря на его юный возраст над его висками намечались залысины. Он продолжал: – Тенденция профессуры. И не только Сорбонны. Гипноз тоталитарной идеологии.

– Так утверждают правые, и понятно почему, – возразил студент с прилизанными волосами. Жак, увидев Поля, спросил:

– Мсье Дожер, вы утверждаете, как пишут в газете, что на Хатуту коммунизм. У них нет частной собственности. Как это повлияло на их психологию? Отличаются ли они психологически от нас? – И все уставились на Поля. Помедлив, он ответил:

– Они мало знают. Поэтому они не рассуждают, как вот все вы.

– Понятно? – И Жак оглядел окружающих. – Отсутствие объективных знаний. Если на Хатуту просто мало знаний, то в России знания ограничиваются административно. Их убеждают с детства, что у них идеальное государственное устройство, и заграницей люди живут намного хуже. Для этого их правительство повесило железный занавес, о котором сказал мсье Черчилль. И это главное условие создания их псевдосоциализма. – Поль сразу спросил:

– Жак, а вы были в России?

– Конечно, нет.

– Значит, вам надо туда поехать, а потом уже что-то утверждать, – сказал Поль и пояснил: – Надо все самому проверять.

– Мсье Дожер, – сказал Жак серьезно, почти сочувственно: – Железный занавес двусторонний. Советское посольство не даст визы ни вам, ни мне, ни одному туристу. – Тут в большой гостиной оркестр заиграл канкан.

– Канкан! – воскликнула Адриена и, ухватив Поля и высокую брюнетку Нинон за руки, повела их в большую гостиную. За ними оживленно двинулись остальные. Поль оглянулся, Марго опять шла рядом с Оскаром. В большой гостиной начали плясать канкан. Тесный ряд пляшущих девушек в разноцветных развевающихся платьях, а напротив ряд пляшущих юношей в черных смокингах. Жак притянул за руку Поля в мужской ряд. Общая пляска под оглушительную музыку заражала весельем, и Поль, возбужденный рюмкой ликера, плясал со всеми, высоко задирая ноги. Гости старшего возраста, мама была с ними, стояли у стен, с улыбками наблюдая озорной танец. Громко ударил барабан, зазвенели медные тарелки, и оркестр стих. Оживленный говор не прекращался. Оскар повел Марго в столовую. Поль хотел пойти к ним, но Адриена, оказавшаяся рядом, взяла его под руку, повела ко внутреннему холу.

– Поль, вы можете исполнить мое желание? – спросила она несколько игривым голосом.

– Любое, – ответил он безразличным тоном.

– Я хочу посмотреть вашу детскую комнату. Когда я бываю в этом доме, она всегда заперта. Марго и сегодня велела никого туда не впускать. Но вы то можете мне ее показать?

– Могу, – сказал он благосклонно. Они поднялись по мраморной лестнице в холл второго этажа. Снизу доносились звуки оркестра, играющего фокстрот. Они подошли к детской. Поль дотянулся до карниза над дверьми, достал ключ. Они вошли. Поль повернул выключатель, зажегся мутный от пыли плафон. Мебель покрытая пыльными чехлами. На подоконнике толстый слой пыли. Подростковый велосипед с искривленным рулем. Все это Поль видел два дня назад. Холодный воздух был пропитан запахом старой бумаги и плесени. Адриена тихо прикрыла за собой дверь, огляделась.

– Романтично, – сказала она. – Как в старинных английских романах. – Она потрогала пыльный велосипед. – Двенадцать лет сюда никто не заходил. Все думали, что вас нет в живых. Ваша мама говорила, что даже немцы, когда заняли ваш дом, не заходили в эту комнату. – Поль смотрел на Адриену. Девушка с белой матовой кожей в красном бальном платье выглядела неуместно в этой мертвой холодной комнате. Она спросила:

– Поль, о чем вы говорили с моими предками?

– Мсье Лессар хочет меня познакомить со своим другом архитектором.

– Огюст Фернан, что ли?

– Да. Он собирается строить отели на Маркизах.

– Треп. Это папа собирается строить. Фернан у него в подчинении. Вы договорились с ним встретиться?

– Да. Мсье Лессар будет мне звонить.

– Поль, мой папа хочет использовать вас как рекламу для его будущих отелей на Таити и Маркизах. Вы это понимаете?

– Я так и подумал. – Адриена прошлась по комнате, заглянула в темное окно, сказала:

– Все это действительно романтично. Крушение самолета, эта комната двенадцать лет в трауре. А на Маркизах дикая жизнь. Хорошая реклама. Папа удачно рассчитал. Он уже заказал статью в журнале.

– Еще одну статью? – спросил Поль, не скрывая раздражения.

– Папа попросил меня познакомить вас с ним поближе. Я познакомила. – Адриена снова подошла к нему. – Поль, давайте договоримся. Мы только сегодня познакомились, не считая того случая, когда Марго нас представила у Сорбонны. Я не хочу, чтобы папины дела как-то влияли на наше знакомство. – В этот момент в холле послышались чьи-то шаги и приглушенные девичьи голоса. В дверной скважине повернулся ключ. Адриена бросилась к двери, дернула ручку. Они были заперты снаружи. За дверью послышалось хихиканье и быстро удаляющиеся шаги. Адриена стала кулаком стучать в дверь, сердито крича:

– Проститутки! Сейчас же отоприте! Слышите?! – Она повернулась к Полю: – Это инициатива Адель. Я узнала по голосу. Какое примитивное проявление юмора! – Полю показалась забавной озорная выходка девушек. Он улыбался.

– Адриена, не стоит так переживать. Сейчас придет кто-нибудь, у кого нет чувства юмора, и выпустит нас.

– В этой компании каждый идиот полагает себя Вольтером.

– Кроме меня, – весело сказал Поль. – Я еще не освоил парижского юмора и даже не пытаюсь этого скрывать.

– Тут совсем не до юмора. – Адриена прошлась по комнате, вернулась, остановилась перед Полем. – Эта комната не отапливается. Здесь холодно. Я замерзла. – Она обхватила руками свои плечи. Поль увидел мурашки от холода на матовой коже ее обнаженных рук. Он снял смокинг, набросил ей на плечи. Она зябко укуталась в смокинг. Он обнял ее, прижал к себе мягкое, но изящное девическое тело, спросил:

– А так теплее?

– Теплее, – сказала она, уткнув голову в его подмышку. – А вы не замерзнете без смокинга? Вы же отвыкли на Маркизах от парижских холодов. – Снаружи послышались легкие шаги. Поль сразу узнал их, скорее интуитивно, чем на слух, и резко отступил от Адриены. В скважине повернулся ключ. Дверь открылась, и вошла Марго.

– Спасительница! – воскликнула Адриена и со смехом обняла Марго. – Я догадалась. Это Адель заперла нас. Да?

– Да. И сразу об этом всем громко сообщила, – с американской улыбкой сказала Марго, но тут же, изобразив удивление, спросила: – А собственно, что вы здесь делали?

– Поль показывал мне свою бывшую детскую комнату. Ты сюда никого не пускала, и меня это интриговало. Вроде, как комната Синей Бороды.

– И ты теперь довольна, что увидела ее? – спросила Марго.

– Вполне. А ты, кажется, этим недовольна? – насмешливо спросила Адриена.

– Отчего же, это комната Поля. Он хозяин. – В ее голосе действительно было недовольство. Поль тоже помрачнел. Это комната была прошлым, о котором думать было неприятно. Адриена сказала с улыбкой:

– Марго, а ведь ты пришла не только для того, чтобы выпустить нас. Я заметила, ты следишь за Полем, вероятно, за его нравственностью. Если бы Оскар тебя не сдерживал, ты бы никого к нему не подпускала.

– Конечно. Ему нужно адаптироваться в обществе, а наша котла этого не понимает, задают бестактные вопросы. Он мой брат, и я за него ответственна, по крайней мере, пока он еще не освоился в Париже.

– А мне показалось, он вполне уже освоился. – И тут в дверях показался Жульен.

– Здесь очаровательная компания! – воскликнул он. Увидев на плечах Адриены смокинг Поля, он тотчас снял свой смокинг. – Здесь действительно мороз, – и он сделал попытку накинуть смокинг на плечи Марго. Но она отстранилась, вышла в холл, и они вышли за ней. А навстречу им по лестнице поднимались Жак, брюнетка Нинон, а за ними Оскар и еще несколько девушек.

– Здесь, кажется, начался мужской стриптиз, – сказала Нинон. – Мужчины уже снимают смокинги. – Адриена, возвращая Полю смокинг, возмущенно говорила:

– Эти проститутки заперли нас в холодной комнате, как в балете «Тщетная предосторожность». Где Адель? Я сейчас выдерну у нее все остатки волос!

– Лобковых? – с деловитой серьезностью осведомился Жак, и все расхохотались. В гостиной оркестр заиграл буги-вуги, и все повернули в гостиную. В холле остались Марго и Поль. Оскар задержался на лестнице.

– Марго, твое любимое буги-вуги, – сказал он и протянул ей руку. Полю сразу захотелось спустить его с лестницы вниз головой. Но Марго осталась на месте.

– У меня перерыв, – сказала она, и Оскар сбежал с лестницы, а внизу столкнулся с Жаком. Поль уже заметил, что когда Оскар отходил от Марго, рядом с ней тут же появлялся Жак со своей длинной шеей. Но тут из гостинной выскочила брюнетка Нинон, ухватила за руку Жака, сказала со смехом:

– Они там устроили марафон! – И они скрылись в гостиной. Поль и Марго остались одни.

– О чем ты говорил с ее предками? – спросила она.

– О Маркизах. Лессары собираются там строить гостиницы.

– Я так и подумала. А вот о чем ты с ней говорил в твоей комнате?

– Тоже о Маркизах.

– Для этого не обязательно было уединяться. Может быть, я вела себя бестактно, но ведь должна же я была как-то вмешаться. Не могу же я ей всего сказать.

– Чего «всего»?

– Что у тебя жена и сын. Мы же договорились пока этого никому не говорить. – Они стали спускаться по лестнице. Полю захотелось взять ее под руку, как это при нем делал Оскар, но теперь он почему-то не решился, а только смотрел на ее тонкие гибкие руки. Когда они спустились в нижний холл, Марго сказала:

– Я не хочу туда, – она кивнула в сторону гостиной. – Я устала, не хочу никого видеть, ни с кем говорить. Я вызову такси. Когда я уеду, скажи маме, что я устала и уехала домой.

– Я поеду с тобой, – быстро сказал Поль.

– Это неприлично. Адриена подумает, что я увезла тебя от нее.

– Пусть думает. А вот Оскар пусть тоже думает, что я увез тебя от него. А знаешь, пойдем лучше пешком. Ты любишь ходить по ночному Парижу.

– Пешком? – с удивленной интонацией произнесла Марго и тут же согласилась: – Пойдем. – В ярко освещенной передней Анри сидел в кресле и читал газету. Они предупредили его, что возьмут по дороге такси, а поскольку машина теперь будет свободной, мама может на ней развезти по домам своих друзей.

На улице снега не было, воздух был морозным. Поль был наглухо застегнут в пальто, а меховую шапку надвинул на уши. У Марго из-под ее манто расходилось кринолином бальное платье.

– Ты не замерзнешь в своих бальных туфлях? – спросил он.

– Мне не холодно. В крайнем случае на Трокадеро можно поймать такси. – Они свернули на улицу Марселя Пруста. Улицы ночного Парижа были пустынны. Еще не начался разъезд гостей после новогодних пирушек.

– Поль, тебе не нужно было уходить. Это я виновата, что ты пошел со мной. Тебе нужно привыкать к их компании. Они теперь твои соученики.

– Ты тоже.

– Я там своя. Я могла уйти, или остаться. А тебе определенно нужно было остаться, тем более, что Адриена явно симпатизирует тебе.

– У нее же свой мальчик. Жульен, – напомнил Поль.

– Она часто меняет мальчиков. А правда, она сегодня была особенно эффектна?

– Правда, – согласился Поль. – Платье красивое. И сзади тряпка.

– Шлейф, – поправила Марго.

– Шлейф, – повторил Поль слово, которое еще никогда не употреблял.

– Ты заметил теперь, что она была самой красивой изо всех девушек?

– Ты лучше.

– Ну, это само собой! – весело сказала Марго. – Настоящий брат всегда так и должен считать.

– Оскар, вероятно, считает так же. И этот, который к тебе липнет, – Поль сделал вид, что забыл имя Жака, – который с длинной шеей и залысинами.

– Жак особенный, – серьезно сказала Марго. – Ты заметил, как все разевают пасти, когда он начинает говорить? – Поль посмотрел на нее подозрительно.

– Ты бы хотела стать его девушкой? – Она улыбнулась, глядя на него искоса.

– К сожалению, у него уже есть девушка. И очень прочно.

– Нинон?

– Оказывается, ты все замечаешь. У Нинон очень богатые родители. Она снимает для него дорогую квартиру на Сен-Мишель, и они там встречаются. Кроме того, она оплачивает его обучение в Сорбонне. – Это удивило Поля. Оказывается, табу на мальчиков и девушек можно покупать за деньги, как покупают табу на проституток. Он спросил:

– А почему Адриена назвала своих подруг проститутками? – Марго хихикнула и ухватила Поля обеими руками за локоть. Ему нравилось так идти рядом с ней, чувствуя на локте ее руки. Она стала объяснять:

– Это я такое придумала. У нас было занятие по гимнастике в спортивном зале. На кольцах. И я больно подвернула плечо. А потом в женской раздевалке, когда девушки переодевались и собирали свои вещи, у меня куда-то подевалась моя авторучка. Болело плечо, и я была раздражена, и я сказала: – Какая проститутка сперла мою авторучку? – И все девушки очень смеялись. С тех пор многие девушки, когда раздражаются, называют друг друга проститутками. Такая между нами шутка. – Полю это тоже показалось забавным. По крутому подъему со ступенями они вышли на улицу Райнорд. В ночной тишине четко слышались их шаги: постукивание ботинок Поля и легкое цоканье высоких каблуков Марго.

– Как хорошо, что ты придумал идти пешком, – сказала Марго. – Я так редко вижу ночной Париж.

– А когда ты последний раз ходила по ночному Парижу?

– В день твоего приезда. С тобой.

– А до моего приезда? – Марго не успела ответить. Впереди из-за угла появились два мужских силуэта. Один высокий, примерно, как Поль, другой низкорослый. Они шли им навстречу. Марго слегка потянула Поля за руку в сторону, чтобы разминуться на тротуаре, но низкорослый отскочил в ту же сторону, загораживая им дорогу. Высокий остановился перед ними, обратился к Полю: – Мсье, ваш бумажник. – И протянул руку ладонью вверх. В другой руке у него был нож, выставленный лезвием вперед. Поль сразу все понял. У высокого длинные руки, и еще в руке нож. Значит, кулаком бить нельзя, а драться с человеком, вооруженным ножом, у Поля не было навыка. И Поль быстро отступил на шаг, для разгона, и тут же прыгнул одной ногой вперед, а второй поднятой ногой ударил высокого. Узкое пальто не давало высоко задрать ногу, и удар пришелся в низ живота. Высокий чуть согнулся, на мгновение опустив руки, и Поль ударил кулаком сверху по руке, в которой был нож. Высокий выронил нож, и Поль уже привычным движением ударил его крюковым ударом в скулу. При этом они оба поскользнулись на обледенелом тротуаре, но Поль удержался на ногах, а высокий упал.

– Марго! Подбери нож! – крикнул Поль, в то время как низкорослый тоже выставил перед собой нож. Но руки Поля были значительно длинней, поэтому, уже не опасаясь ножа, он пружинисто выбросив на всю длину руку, ударил низкорослого кулаком в челюсть, и тот тоже упал. Краем глаза Поль успел заметить, как Марго, гибко наклонившись, подхватила с панели нож. Высокий уже вскочил на ноги. Поль бросился на него, но высокий побежал. Поль побежал за ним, слыша за собой шаги бегущей на высоких каблуках Марго.

– Поль! Вернись! – кричала она. Поль остановился, повернул назад. В одной руке Марго держала нож, в другой свою дамскую сумочку. Низкорослый мужчина сидел на панели, оглушенный ударом, но все еще сжимая рукоятку ножа. Поль подошел к нему.

– Брось нож! – Низкорослый, продолжал сидеть без движения. – Брось нож! – повторил Поль и пнул ногой низкорослого в плечо. Тот повалился на бок, не выпуская из руки ножа. Поль пнул носком ботинка по этой руке, и низкорослый, наконец, выпустил нож. Поль ногой отбросил нож в сторону, встал над низкорослым. Что-то его привлекало в лице этого человека. Уличный фонарь был далеко, но в темноте Поль все же различил, что лицо низкорослого было коричневым.

– А ну, встань, – сказал Поль. Человек приподнялся на руках. Поль ухватил его подмышку, помог подняться на ноги. Низкорослый смотрел на Поля ничего не выражающим взглядом. Поль вгляделся, понял: это был маори.

– Ты откуда? – спросил Поль на языке Хатуту. Маори не ответил. Тогда Поль спросил по другому, как он помнил, говорили маори на Таити. И маори понял.

– Из Папита, – ответил он.

– Врешь, – сказал Поль на языке Хатуту. – Ты не мог жить в Папите. В Папите большие дома. – Следовало сказать «дорогие дома», но на языке Хатуту не было слова «дорогие». Поль знал, что в европейских домах Папита живут только белые. Но маори понял. Поправился:

– Папеноо.

– Уже похоже, – согласился Поль и спросил по французски: – Как ты попал в Париж?

– На поезде из Марселя.

– А как ты попал в Марсель с Таити?

– На пароходе. Я был кочегаром.

– А зачем приехал в Париж?

– Здесь есть работа.

– Грабить на улицах?

– Нет. Я честно работаю у хозяина. – Низкорослый маори был тощим. На бетонных работах ему было бы не под силу. Поль спросил:

– Если у тебя есть работа, зачем же ты грабишь?

– Хозяин заплатит только после нового года. – Поль встретился глазами с Марго, и она сказала:

– Резонное оправдание. – Она все еще держала в руке нож. Поль взял у нее нож, положил в карман, обратился к маори:

– Как тебя звать? – После паузы маори ответил:

– Жан Тау. – Вероятно, это была какая-то номинистическая смесь французского с полинезийским. Поль спросил:

– А где ты живешь?

– У друга.

– Это который сейчас убежал?

– Нет. Это не мой друг.

– А сколько ты зарабатываешь у хозяина? – спросил Поль.

– Пять франков.

– В час?

– В день. – Видя, что Поль ему не угрожает, он добавил с достоинством: – А если много работы, так еще больше.

– А сейчас у тебя нет денег.

– Сейчас нет, – подтвердил Жан Тау. – Завтра хозяин заплатит.

– Ты голодный? – спросил Поль. После паузы Жан Тау признался:

– Сегодня я не обедал. – Поль опять переглянулся с Марго, и она сказала:

– На Трокадеро ночное кафе должно быть открыто. У меня замерзли ноги.

Поль положил руку на плечо Жана Тау.

– Пошли в кафе. – Жан Тау попятился. Поль повысил голос: – Быстро пошли! Видишь, мадемуазель замерзла.

И Жан Тау решился, пошел вместе с ними, как-то весь съежившись. По дороге Поль сказал:

– Меня зовут Поль. А это моя сестра. Ее зовут Марго.

Они быстрым шагом, насколько это позволяли высокие каблуки Марго, дошли до Трокадеро. Кафе действительно было открыто, но посетителей не было. Только у стойки бара сидели двое нетрезвых мужчин. Было душно, пахло винным перегаром и остатками еды. Вероятно, недавно здесь обедала компания, встречавшая новый год. Сидя у столика, Поль расстегнул пальто. Марго сняла перчатки, вынула из сумки сигареты, закурила. Жан Тау тоже расстегнул свою брезентовую куртку, под которой было надето несколько грязных рубашек разных цветов. На ногах у него были большие рабочие ботинки, из которых торчали тряпки, заменявшие ему теплые носки. Подошедший официант, принимая у Поля заказ, брезгливо покосился на маори. Жану Тау было лет тридцать. По его худому лицу и шее было видно, что он давно не принимал душ и, вероятно, не каждый день умывался. Поль и Марго пили только кофе с ликером, а Жану был заказан целый обед. Сперва Жан Тау старался есть деликатно, но потом, не в силах скрывать голода, стал набивать полный рот и еще громко чавкать. Марго, с улыбкой глядя на Поля, сказала:

– А наш Робин Гуд проголодался. Мы вовремя подоспели.

– Это они к нам подоспели, – поправил ее Поль.

Во время еды Жан Тау закашлялся. Он долго кашлял, закрывая рот рукавом куртки. Поль сказал, обращаясь к Марго:

– В Полинезии, я слыхал, много случаев туберкулеза, хотя на Хатуту я такого не помню.

Марго тут же встала, деловито взяла Жана за подбородок, дотронулась да его лба, завела одно веко. Поль посмотрел на нее с удивлением, но тут же вспомнил, что она учится на медицинском факультете.

– Расстегните рубашку, – сказала она.

Маори смотрел на нее настороженным взглядом. Поль сказал уже повелительно:

– А ну, расстегни рубашку, кому говорят. – И хотя все это ему не нравилось, пояснил: – Мадемуазель знает медицину.

Жан Тау стал неуверенно расстегивать свои рубашки. Их было три. Под ними была белая грязная фланелевая кофта, служившая нижним бельем. Поль почувствовал запах застарелого пота. Марго тем временем прощупала у Жана под скулами железки, а потом сунула руку ему за пазуху, прощупывая железки под мышкой. Жан Тау снова закашлялся, и Марго плотно прижала руку к его голой груди. Потом она сказала:

– У меня нет стетоскопа, а ухом я еще не умею прослушивать, но думаю, туберкулез исключен. Обычный бронхит. Следствие частых простуд.

Подойдя к стойке бара, Марго к изумлению Поля заказала рюмку джина. Она вылила джин на руки и вытерла их салфеткой, а затем вернулась к столику. Все это было для Поля внове, и он смотрел на нее во все глаза. За горячим кофе Жан Тау совсем освоился, охотно отвечал на вопросы Поля и Марго. Приехав из Марселя в Париж, он уже два раза сменил работу. Теперь он работает в мастерской, где делают оконные рамы. Хозяин платит мало, зато рабочее помещение теплое, а в обед хозяйка угощает жареной картошкой. А живет Жан Тау в чердачном помещении с двумя рабочими, и у каждого из них своя кровать. Уборная у них под лестницей, совсем рядом. А еще в уборной есть кран с раковиной. Вода идет плохо, зато круглые сутки. Поль спросил:

– Жан Тау, а ты не жалеешь, что уехал из Океании?

Жан Тау мотнул головой.

– Нет. Там дикари. Там нет таких людей как вы, или как мой хозяин и хозяйка. Там работы нет. Там и метро нет.

Официант по просьбе Поля вызвал такси. Поль вынул из кармана несколько купюр, – всего сорок франков, протянул Жану. Марго вынула из своей сумочки одну купюру в пятьдесят франков. Жан Тау завороженно смотрел на деньги, не решаясь протянуть к ним руку. Марго рассмеялась, сунула под его ладонь деньги:

– Жан Тау, вы же нас грабили. Считайте, что грабеж удался.

А Поль сердито подтвердил:

– Возьми и не валяй дурака.

Жан Тау бережно уложил деньги в карман третьей рубашки. Простились они у такси. Жан Тау поблагодарил их очень сдержанно, но во взгляде его была преданность. Так смотрят маори на своих друзей. Так смотрел на Поля Тав-Чев. В такси Поль сказал:

– Ты джином протирала руки. Это дезинфекция?

– Нет. Он же не заразный, – спокойно ответила Марго. – У него застарелый пот, и джином, – чтобы запах не перешел на перчатки. – И она вытянула пальцы, затянутые замшевыми перчатками.

– А ты уже имела дело с больными? – спросил Поль.

– Нас водили по больницам на практических занятиях, даже в отделения хроников.

– От них тоже воняет?

– Конечно. Нас уже водили в анатомический театр.

Поль вспомнил картину Рембрандта «Урок анатомии» и, не скрывая тревоги, спросил:

– Там на столах трупы?

– Трупы плавают в растворе формалина. Медики отбирают нужные трупы, и санитары вынимают их из бассейна и кладут на препарационные столы, где медики их препарируют. В этом семестре я тоже буду препарировать. – Марго искоса посмотрела на Поля: – Тебе это не нравится?

– Не нравится, – сказал Поль, вспомнив разговор с Оскаром, которому это тоже не нравилось. Марго продолжала:

– Одна студентка при виде трупов упала в обморок. От формалина трупы чернеют. Некоторые студенты бросают медицинский, не выдерживают.

– А ты, значит, выдерживаешь.

– Поль, профессия врача – самая гуманная профессия. Чтобы стать врачом, нужно все это пройти.

Поль молча погладил рукав ее мехового манто, под которым была тонкая гибкая рука. Оказывается, Марго была сильной. Дома их ожидала взволнованная мама.

– Где вы были? Почему так поздно? – Поль и Марго, перебивая друг друга, стали рассказывать о своем ночном приключении. Поль положил на стол перед мамой нож. Трофей сражения. Марго была возбуждена. Ее глаза светились.

– Это все ужасно, – сказала мама.

– Конечно, ужасно! – весело согласилась Марго. – И горы трупов при Аустерлице тоже было ужасно. А сегодня обошлось без трупов. – У мамы было очень серьезное лицо. Она спросила:

– О чем ты говорил с Лессарами? – Поль изложил разговор с ними. Она спросила: – Собираются ли они кого-нибудь послать на Таити?

– Не знаю.

– Связь с Таити белее или менее регулярная. Возможно, Лессары организуют частный рейс на Маркизы, если они в этом заинтересованы. Такую возможность нельзя упускать.