Кабинет Вадика украшали книжные полки, массивный дубовый стол с бронзовой статуэткой, изображающей средневекового всадника в шлеме и с копьем, скачущего во весь опор кого-то мочить, несколько кресел, стилизованных под Бель Эпокь, светильники по периметру, картина Пабло Пикассо над столом, и антикварная лампа в углу. Картина Вадику не нравилась, но нужно же как-то приобщаться к культуре.

Сидя на краю стола, Вадик мрачно смотрел на Зару, стоящую перед ним, уперев руки в боки. Она склонила голову чуть влево и сказала обвинительным тоном:

– А что же мне делать? А? Я практически бездомная теперь. Скажи что мне делать!

– Я дам тебе денег на гостиницу. Ринальди, у Петропавловки. Это временно, потом еще что-нибудь придумаем.

– На гостиницу!

– От всего близко, и кухня есть, можешь себе готовить.

– Ну и свинья же ты, Вадик. Твоя колченогая жирная жена мотается в Канкун на викенды, а когда ей вдруг захотелось пошляться по магазинам – летает в Париж, а мне – в Ринальди? И готовить я там смогу? У Петропавловки? Может лучше сразу меня в Петропавловку заключить?

– Она не колченогая. У нее ноги иксом. Гену вальгум. Она не виновата.

Зара схватила со стола статуэтку и метнула ее через всю комнату. Статуэтка попала в лампу, и лампа разбилась. Вадик спрыгнул со стола, заложил руки в карманы, и встал лицом к лицу с Зарой.

– Скажи мне правду, Зара.

– Пошел ты!…

– Ты работаешь в ФСБ?

– … сука парши … Чего?

– Работаешь. В ФСБ.

Она круто повернулась и пошла к двери. Остановилась, обернулась.

– Если ты не поговоришь с женой, то я с ней поговорю. Вот увидишь. Я ей все скажу. Вы, богатые суки – это что-то! Это комично даже! Вы думаете, что имеете право всеми помыкать. Посмотрим!