Барон велел кучеру остановиться за квартал от церкви, а мощному свирепому Азиату, нанятому им для охраны и защиты от случайностей, посидеть в шариоте. Церковь эта окраинная за год изменилась разительно. Не текла более крыша, не дул в щели ветер, одаривая служителей и прихожан простудой, стены заново отштукатурили и побелили, купола позолотили – стояла церковь будто новая. Барон отметил про себя, что не ошибся. Год назад он был здесь проездом, случайно зашел, и случайно увидел Попа, которого помнил с детства, а Поп его не помнил совершенно. Оставил Барон Попу пачку ассигнаций, зная заранее, что этому, данному Попу, доверять можно – себе он из денег, пожертвованных на приход, не возьмет ни гроша, сколько бы не пилила его сварливая Попадья.

И вот теперь, утвердившись в этом своем убеждении, входя в храм и видя у алтаря знакомую фигуру, Барон улыбнулся и решил, что, как и в прошлый раз, не будет лезть к священнику с излияниями, не будет требовать, чтобы тот его узнал, ни о чем не будет его расспрашивать – а просто оставит ему незаметно столько же, сколько в прошлый раз.

Он конечно же выделялся среди окраинных прихожан – толстый, розовощекий, лысоватый иностранный купец, в роскошном фраке, богатой шубе с бобровым воротником, со щегольской тонкой тростью в руке.

Священник, враждебно настроенный к иностранцам, не замечал Барона просто из принципа.

Отстояв службу и сделав то, что намеревался, Барон тихо вышел и снова сел в шариот нанятого им ранее лихача.

Через четверть часа лихач подкатил к особняку над каналом. Барон велел подождать, и свирепый Азиат остался в шариоте. С легкостью удивительной для такого грузного тела, Барон в три прыжка одолел высокую лестницу.

Горничная открыла дверь и впустила гостя.

Минут через пять в гостиную вышел Император.

Барон вскочил и склонился в поклоне перед его величеством.

– Добрый день, Барон, – попроветствовал его правитель. – Рад вас видеть. Прекрасно выглядите! Какие новости?

– Вот, ваше величество, как и обещал…

Барон вытащил из портмоне кожаную папку и раскрыл ее на столе перед Императором.

– Ага! – сказал Император. – Прекрасно, прекрасно!

И он стал рассматривать, страница за страницей, чертежи шкафов, секретеров и бюро.

– Замечательно, – сказал он наконец. – Безупречный вкус! Стало быть, летняя резиденция и … вот этот самый особняк, Барон, в котором мы сейчас находимся. Сколько вы с меня возьмете?

– Ваше величество, я бы с превеликим удовольствием подарил бы вам все это, но монархам не к лицу получать подарки от человека, о котором ходят слухи, что титул свой он купил.

Император хохотнул.

– Вы действительно купили себе титул?

– Да, государь. У меня не было выхода. В прошлом моем звании аристократия не желала иметь со мною никакого дела.

– Вот же прощелыги! Откуда столько ханжей кругом, а? В наше-то просвещенное время! … И что же, с тех пор доходы ваши выросли?

– Да, государь.

– Аристократы много мебели нынче покупают?

– Нет, ваше величество.

– Нет?

– Покупают мало, и, между нами говоря, норовят заплатить как можно меньше. Иногда приходится продавать в убыток.

– Как же так! Зачем же вы продаете?

– Всякий раз, когда аристократ покупает у меня одно бюро, тут же прибегают десять богатых купцов, и покупают столько, что я порою не успеваю производить.

– Ах вот почему вы хотели бы мне подарить все это! Если десять купцов прибегают за аристократом, то за императором…

– За императором их прибежит тысяча, ваше величество.

– Остроумно! Купцы тщеславны?

– Гораздо более, чем аристократы, государь.

– Как это забавно! Ну, стало быть, мне вы все это продадите…

– По номинальной цене.

– Как это оказывается выгодно – быть императором!

– И не говорите, государь! Я всякий день вам завидую.

Император рассмеялся. Барон позволил себе улыбнуться.

– Но, – заметил император, – мне далеко не все дешево достается.

– Дело не в дешевизне, государь.

– А в чем же?

– А вот, изволите ли видеть, приходит ко мне в контору с утра якобы покупатель. Просматривает каталоги, задает дурацкие вопросы. А я уж по глазам его вижу, что ничего он не купит, а просто пришел провести время. Но я вынужден его присутствие терпеть, воспомнив о своей репутации вежливого человека.

– А будь вы императором? Попросили бы уйти?

– Нет, ваше величество. Будь я императором, я просто дал бы в морду.

Император уронил папку на стол и захохотал.

– Благодарю, Барон, – сказал он, утирая слезы. – Давно я так не смеялся!

– Всегда рад служить, ваше величество.

– Вы правы, я тоже терпеть не могу бездельников. Ну-с, детали доставки и оплаты вы обсудите с моим секретарем, он навестит вас в гостинице завтра утром.

– Благодарю вас, государь. Да, изволите ли видеть … скромный презент…

Он положил на стол продолговатый пенал. Император поднял крышку. Внутри оказался браслет тонкой работы.

– О! – сказал Император. – Ого! Уж не хотите ли вы…

– Когда вашему величеству захочется сделать приятное какой-нибудь даме … – сказал Барон, улыбаясь.

– … в чьей резиденции мы в данный момент находимся. Остроумно, – заметил Император. – Вы дерзкий человек, Барон, но мне это даже нравится. Хорошо. Мне тоже хотелось бы сделать вам какой-нибудь подарок. Просите, чего хотите.

– Я не хотел бы обременять вас, государь…

– Не попросите?

– Хмм.

– Понимаю, Барон. Признаться, я вам тоже слегка завидую. И вашей ловкости, и вашему остроумию, и даже вашему положению. Аристократ бы не посмел отказаться, когда император предлагает.

– Позвольте вопрос, ваше величество.

– Слушаю вас.

– Что бы вы попросили, будь вы на моем месте?

– Я? … Хмм … Ну, не знаю. Ну, например…

– Будьте добры, государь, отмените крепостное право.

Император сделал усилие, чтобы снова не рассмеяться.

– Да, вы остроумны, Барон. И дерзки. Ну а все-таки. Чего бы вы хотели?

Барон покачал головой.

– Я действительно хотел бы попросить ваше величество об одном одолжении.

– Я вас слушаю.

– Дело в том, что по всем странам ходят упорные слухи…

– О чем же? – спросил Император, насторожившись.

– О том, что вы, ваше величество, интересуетесь решительно всем, что происходит в мире, в том числе и литературой.

– Да, – настороженно сказал Император. – Есть у меня такая слабость.

– И вот, изволите ли видеть, литераторы вашей страны написали много интересного за последнее время … много. Я бы расспросил критиков, или самих литераторов, но мнение у людей предвзятое, каждый любит что-то свое, а у вас, государь, репутация человека объективного, и безупречный вкус. Я как раз собираюсь в книжную лавку. И если ваше величество соблаговолит мне что-то порекомендовать, книги или авторов…

– Вот странная просьба! – сказал Император. – Но я конечно же ее исполню. Но как же вы будете читать – вы ведь?…

– Я знаком с языком ваших подданных, государь.

– Вот как!

– Да, государь. Я здесь родился. Но это тайна, никто об этом не знает, кроме нас с вами. Прошу вас, государь, меня не выдавать – это может повредить моему делу.

– Разумеется, Барон, ваши тайны вашими же и останутся. Еще раз вас благодарю…

– Государь…

– А, да … авторы, книги…

Император придвинул к себе чернильницу, взял из стопки чистый лист, немного подумал, и написал четыре фамилии.

– Вот эту вещь особенно вам рекомендую, – сказал он, подчеркивая имя автора и заключая название опуса в кавычки. – Вы любите стихи?

– Не очень, ваше величество.

– Я тоже не очень. Но эта вещь особенная.