Морозный день. Я отправляюсь на прогулку.

Спустилась по лестнице вниз и замерла у входной двери.

Стою и, как заворожённая, смотрю на дверную ручку… Ручка – металлическая, покрытая нежным-нежным инеем…

В эту минуту я вдруг вспомнила, как кто-то во дворе рассказывал историю о том, как какой-то человек лизнул замороженную железку… и как к этой железке прилип язык.

И вот я смотрю на эту ручку, серебрящуюся инеем, и чувствую, как меня неудержимо тянет её лизнуть… А что, если в самом деле приклеюсь?… Но если лизнуть быстро-быстро, то, может, и не приклеюсь?…

А если не лизну – то никогда так и не узнаю: приклеилась бы или нет. Может, вообще, всё это враки, что кто-то там приклеился? Розыгрыш, шутка. А я, глупая, поверила.

Ну, а вдруг всё же приклеюсь?…

Помню, помню, как я смотрела на неё, точно загипнотизированная…

Помню, как она манила меня…

Помню, как малодушный страх и жгучее любопытство боролись во мне… Я прямо физически ощущала внутри себя эту борьбу! В конце концов, страх был-таки побеждён.

И Я – ЛИЗНУЛА ЕЁ!!!

…Да, я успела в самый первый миг ощутить прохладу искристого инея… Но это было так коротко…

И тут же – язык ПРИКЛЕИЛСЯ! Намертво. Как будто он всегда был с этой дверной ручкой одним целым.

Было больно и, одновременно, дико смешно. Я представила: что вот сейчас Мишка спустится по лестнице – а я стою тут приклеенная языком к дверной ручке! Идиотизм!!!

И тогда я рванулась – и со стоном отодралась… Язык горел огнём, как будто не заиндевелую железку я лизнула, а живое пламя… О, как мне было больно!… И в этот день, и ещё много, много дней… И есть было невозможно, и пить, и бабушка ворчала на меня: «Что это ты голодовку объявила? Только чай холодный хлещешь!»

Но зато, но зато… теперь я точно знала, что он действительно приклеивается!