Не дышать – пока живы – не можем. И не можем вверх не смотреть, И не впитывать запах марта И земли обнажившейся медь, И мелодий с чужих айфонов, И вокзалов призывный клик, Клекот голубя на балконе, И вцепившийся в душу стих. Не лететь – пока дышим – не можем. И в полете – на землю смотря — Мы друг друга чувствуем кожей: Вверх – пикируем – в облака. Без убежища и приюта, Крыл не в силах мы опустить. И не можем ими сомкнуться, Но не можем их и сложить. Не касаясь, почти не глядя Друг на друга – глаза в глаза — Посвящаем друг другу сальто, Параллельно в ночи летя.

Не дышать – пока живы – не можем. Не страдать – пока живы – не можем, Ненавидеть, любить и ждать, Можем лишь, до тех пор, пока живы, Перепевы и переливы, Запах марта и запах моря, Медь земли обнажившейся, Солью, на запекшихся ранах, Клекот, голубей на балконе, Рокот, молодого весеннего грома, Без приюта, убежища, дома, Мы друг друга чувствуем кожей, Для двоих, мир двоих дороже, Рая общего, все на кон, Бесшабашных беспутных времен, Веселящая злость толпы, Полыхают в ночи костры, Грешных душ очищеньем сплавляя, В нем сгорая ввысь воспаряя, В бездну падаем, крылья смыкая, Отдаваясь и отдавая, Отрекаясь и умаляя, Не касаясь, почти не глядя Друг на друга – глаза в глаза — Посвящаем друг другу сальто, Параллельно в ночи летя.

Ты мой каприз, бокалом амаретто, И горьким шоколадом на губах, Беспечно, бесполезно, беззаветно, Забыв про осторожность, стыд и страх, Как вор украдкой под покровом ночи, В твой сон вхожу, бесплотен и незрим, К кресту греха тобою приколочен, Души твоей, смятенный пилигрим, Надежды нет, мгновенья встреч конечны, Грусть ни к чему, известно, все не вечно, Ты мой каприз, прости за откровенность, Я без тебя утрачу веру в верность.

Ты мой каприз, бокалом амаретто И горьким шоколадом на губах, Беспечно, бесполезно, беззаветно, Забыв про осторожность, стыд и страх, Как вор, украдкой под покровом ночи В твой сон вхожу, бесплотен и незрим, К кресту греха тобою приколочен, Души твоей смятенный пилигрим. Сценарий обречен, спектакль конечен, Я не грущу – жестоко, бессердечно С тобой играя в собственный каприз, Его рифмую с направленьем «вниз», Срываясь в пропасть отречения, На излете, Ломая крылья, обреченные в полете, Мы словно птицы из заоблачной страны, Летим в тартарары, как наши сны.

На синей губке – густая пена. Она смиренным белесым негром Тела ласкает моих тарелок. А я – из форточки – и к Алигьери. О Данте милый! – рука на сердце — В каком кругу мне придется греться? Ты был там – видел – ты помнишь Ада все этажи и лифты И все предательства слепые шрифты. Я партизанка своих исканий, Из звуков созданных воздушных знаний. Посуды мрамор – на трон из тлена Взлетает смело – белее мела. Я куртизанка твоих признаний, Я недостойна других названий. Одной ногою я опираюсь На шаткий мостик чужих предательств, Другой на облаке стою и вижу Домов устойчивых глухие крыши. Под ними стопки тарелок чистых — Я так старалась рукою быстрой. И – эх! – по трубам, как дым и копоть, И эльфы крышные – меня под локоть. Мы с ними дружим. Под ветер вьюжный С тобой читаем рисунок южный. Когда куранты пробьют двенадцать — Тогда что будет? Все может статься.

Мир без пределов, границ и условностей, Трагикомичен по Алигьери, О Данте милый! – рука на сердце, Где круг, в котором мы повстречались? Спускаясь в бездну и воспаряя, Ты был со мною, мой верный спутник. Попала в плен я своих исканий, Из звуков созданных воздушных зданий, Я партизанка, я куртизанка, я маргиналка, Ах… вне времени, пространства и толпы, Мне мир не дорог и себя в миру не жалко. Одной ногой я опираюсь На шаткий мостик чужих предательств Другой на облаке стою и вижу Домов приземистых глухие крыши Я ведьмой вниз стремглав И – эх! – по трубам Золою выжженной в каминный цоколь И эльфы крышные меня под локоть. Мы с ними дружим. Под ветер вьюжный Рисуем вместе рисунок южный. Когда куранты пробьют двенадцать — Что с нами будет? Все может статься.

Сложившиеся отношения, Без претензий, скандалов, ссор, Он и она, по привычке друг с другом, Договором равных сторон, Достигнутым соглашением, Двух сердец и душ компромисс, Она любит его, по своему, Как актриса, из-за кулис, Наблюдая игру для публики, Примеряя роль на себя, Хорошо бы чайку, под бублики, По утру, рядом с ним сидя, И без страха, соседями узнанной, Из квартиры его выходить, Только в жизни украдкой приходится, Свои чувства в себе носить, В выходные и праздники маяться, Ждать коротких не частых встреч, Все, когда-то начавшись, кончается, Безнадежно стремленье сберечь, Обреченных влюблённых истовость, Полыхающую костром, Без надежды малейшей выстроить, С милым рай в шалаше земном.

Ничего никогда не кончается. Запинаясь в глухой темноте, Пробирается память по зарослям В первозданной своей наготе. Ничего никуда не девается. И природное серебро Только патиной покрывается, Не меняя свое нутро. И вино – коли сразу не скисло — С каждым следущим годом ценней. В нем прошедшее нынешним дышит, Ярче вкус. Послевкусье острей. Ничего никогда не теряется. Из забвения глубины, Возникают, всплывают, являются, Тени тех, кто когда-то ушли, Ничего не проходит бесследно, Ничего не бывает зазря, Опыт лет копим мы постепенно, Обретая, прощая, храня.

Я тебя не любила. Только Поворот головы – к тебе. О тебе я быстро забыла. А стихи я писала – себе. О тебе я не вспоминаю, Только дрогнет в окне порой Тень далекая – звук трамвая И запахнет осенней листвой. Я себя не предам – фривольность, Из моей головы не изгнать. Маскарадом закружит ветер. Хочешь вальс со мной станцевать?

Обладая тобой не любил, Не жалел, не ждал, не страдал, Потеряв тебя, позабыл, Долги памяти не отдал, Разбазарил по мелочам, Ключ от сердца, Выкинул, В ночь, В дождь шагнув От тебя сбежал, Отвергая сомнения прочь. Маскарадом масок и лиц, Ветер осени кружит нас Я тебя пригласить хочу На прощальный короткий вальс. Улетаешь, лети, прости, Отпускаю, без скорби, прочь, Расставаясь с тобой, не любя, Я надежду лелею помочь, Разобраться и пережить, Перекличкой ушедших лет, Не любимая, в жизни моей, Ты любви оставила след…