Хавьеру не нравилось, как выглядит длинный стол в столовой.

О, сервировка не вызывала нареканий, как и качество блюд. Как всегда во время трапезы гости сидели друг напротив друга, оживленно беседовали, кое-кто не мог даже за едой расстаться с любимой сигарой, а кое-кто уже клевал носом, хлебнув лишнего.

И в этом не было ничего необычного.

Настораживало Хавьера то, что Локвуд сидел слишком близко к Луизе Оливер и что-то нашептывал ей на ухо. На нежное маленькое ушко, похожее на морскую раковину…

– Вы язык проглотили, сударь?

Хавьер тряхнул головой, решив, что у него нелады со слухом, и медленно повернул голову вправо, откуда только что донесся вопрос.

Леди Ирвинг выжидательно смотрела на него. Хотя эта дама и приходилась мисс Оливер родственницей, они не были похожи. Тогда как Луиза была сама элегантность и мягкость, и выпускала коготки, только если ее спровоцировать, леди Ирвинг обожала все яркое и кричащее – от платьев и до фигур речи.

– Спасибо, миледи, я прекрасно себя чувствую, – как можно любезнее ответил ей Хавьер. – А как вы себя чувствуете? Вам нравится еда? – Он улыбнулся.

Сам Хавьер и большинство его знакомых находили его улыбку обезоруживающей, но к дамам семейства Оливер это, кажется, не относилось. На них его обаяние не действовало.

– У вас что-то в зубах застряло, – заметила леди Ирвинг.

– Так и задумано, – ответил граф. – Чтобы было чем закусить, когда остальные господа будут пить портвейн.

Графиня издала звук, представляющий нечто среднее между шмыганьем носом и фырканьем.

– Молодец. А то я начала думать, что ваша слава остроумца не в меру преувеличена.

Хавьер то ли вскрикнул, то ли застонал, словно от испуга, и тотчас глотнул вина.

– Горло пересохло, – пояснил он, вновь попытав счастья своей коронной улыбкой.

Леди Ирвинг искоса на него посмотрела, после чего переключилась на фрикасе из цыпленка.

– Ни на йоту не верю, – произнесла она, посмаковав блюдо, – в эту вашу хваленую репутацию. Вы хорошо относитесь к моей племяннице, прилично ведете себя с ней, и я вам за это благодарна.

Хавьер почувствовал, что с улыбкой происходят изменения помимо его воли. Она окривела, а горло сдавил спазм. Если бы леди Ирвинг знала, как он вел себя по отношению к ее племяннице! Похвалила бы она его за то, что он подарил Луизе первое в ее жизни наслаждение? Или за то, что отказался ее соблазнить и с тех пор держит на расстоянии?

Он не считал, что хорошо обращался с Луизой, он считал, что сильно напортачил, а как исправить ситуацию, не знал.

Хавьер смотрел в тарелку. Каким-то образом она пустела, но он понятия не имел, что там была за еда, и тем более какой она была на вкус.

– Спасибо за то, что поделились своим мнением, – наконец выдавил Хавьер.

– Я всегда это делаю, – ответила леди Ирвинг.

Хавьер решился посмотреть на соседку, и только сейчас увидел сходство. Глаза. У Луизы глаза были темнее, чем у тети, но способностью все замечать обладали обе.

Леди Ирвинг пристально наблюдала за ним и делала выводы – так же как и мисс Оливер. В первый день, показывая Луизе библиотеку, он пыжился, пытаясь произвести на нее впечатление, призвал на помощь своего любимого Данте, а она просто наблюдала. И делала выводы.

Впрочем, это уже не Данте, а Петрарка. Да и не время сейчас для поэзии.

– Тогда скажите мне, миледи, – сказал Хавьер, – какого вы мнения о лорде Локвуде? И что вы думаете по поводу того внимания, которое он оказывает вашей племяннице?

Граф немного запрокинул голову, чтобы лучше видеть выражение лица леди Ирвинг, которая сейчас смотрела на Локвуда. Тот гладил Луизу по руке, одновременно пытаясь накормить ее с ложечки какой-то овощной субстанцией.

Леди Ирвинг довольно долго наблюдала эту вульгарную сцену. Но в тот момент, когда Луиза поддела локтем вытянутую руку Локвуда, и овощное рагу размазалось по его сюртуку, графиня повернулась к Хавьеру.

– Локвуд – недоумок. Но вы об этом знаете и без меня. Я хочу задать вам встречный вопрос: это у вас семейное?

– Вы о знании?

Леди Ирвинг вновь занялась цыпленком.

– Теперь я вижу, это и вправду семейная черта. Я имею в виду недалекость, глупышка.

Из внезапно ослабевшей руки Хавьера выпала вилка.

– Черт. Простите.

– Не стоит извинений, Хавьер, – сказала графиня. – Я еще не то могу сказать.

– Да, ваша племянница мне говорила.

– Ммм. – Леди Ирвинг отправила в рот еще один кусочек, после чего пригрозила ему вилкой. – Вот поэтому вы и глупец.

– Потому что я разговариваю с вашей племянницей?

– Нет, потому что вы сидите тут как болван, пока ваш родственник липнет к ней, как муха.

– Она сама может за себя постоять.

– Да, но ей это не нравится. – Графиня размахивала вилкой в опасной близости от его горла. – И вам тоже.

Хавьер кивнул.

– Тогда почему вы ничего не предпринимаете?

– Я пытался.

Графиня вновь издала какой-то нечленораздельный звук.

– Я пытался, – повторил Хавьер. Ему не нравилось то, что он говорил. Можно подумать, он проштрафился и теперь пытается оправдаться. Или умаслить графиню.

– Лорд Хавьер всего лишь пытался?

Теперь ему уже не нравился ее голос.

– Лорд Хавьер далеко не безупречен, мадам. Иногда ему не удается добиться желаемого результата. Иногда он пытается избежать скандала, а в итоге… Одним словом, порой он хочет сделать как лучше, а выходит – хуже некуда.

– Вы говорите о себе в третьем лице?

Граф зажмурился.

– Иногда. Это один из многочисленных недостатков лорда Хавьера.

– Хм. – Нечленораздельный звук, изданный графиней, несколько изменился по тембру. – Возможно, вы не такой уж простак. – Помолчав, она добавила: – Кем бы вы ни являлись.

– Этого я и сам не знаю, – сказал он.

Леди Ирвинг, верная своим эксцентричным манерам, похлопала себя по ярко-желтому тюрбану.

– Нет, не простак, – с явным облегчением констатировала она. – Ну, так вам не кажется, что следует дать моей племяннице и себе еще один шанс?

Хавьер не видел то, что происходило у него под носом, но зато вдаль видел прекрасно. Болезненно остро. В нескольких ярдах от него Локвуд пролил вино Луизе на руку и высунул язык, словно собирался его слизать.

Мысль хорошая. Время плохое. И человек не тот.

Луиза расстроенной или сконфуженной не выглядела. Скорее, выходки Локвуда веселили ее. На глазах у Хавьера физиономию маркиза скривила гримаса боли. Он сдавленно взвизгнул и отлип от мисс Оливер.

Из-под стола показалась ее рука, сжимавшая столовый нож. Спокойно положив нож на тарелку, Луиза вытерла салфеткой капельки вина и как ни в чем не бывало пригубила напиток из своего бокала.

Встретившись взглядом с Хавьером, она улыбнулась ему и подмигнула…

С души графа свалился камень. Какое облегчение знать, что она его простила за тот поспешный уход. Луиза все понимает, поняла и то, что намерения у него были самые лучшие?

– Да, – ответил он леди Ирвинг. – Я многим обязан вашей племяннице. И я позабочусь о том, чтобы она об этом узнала.

– А что вы должны своему кузену?

Десять фунтов, если будет по-моему.

– При его свинском поведении? Ничего.

– Умница, мальчик, – похвалила леди Ирвинг, положив в рот очередной кусок.

Как бы хотелось Луизе оказаться рядом с тетей. Хотя это означало бы, что она будет сидеть недалеко от Хавьера, близость которого весьма негативно влияла на ее умственные способности.

Но как-то так получилось, что соседом мисс Оливер в этот вечер стал Локвуд, который вел себя как настоящий пакостник – злой и противный.

– Держите свои напитки от меня подальше, – прошипела Луиза, когда поняла, что на Локвуда не действует даже столовый нож. Маркиз был преисполнен решимости выиграть свои десять фунтов, и не остановится ни перед чем.

В развалинах замка Локвуд открылся ей с неожиданной стороны, и теперь Луиза знала, что для него не было ничего святого. При воспоминании об этом у нее пробежал по спине холодок. Похоже, маркиз хотел чего-то добиться от мисс Оливер, и это никак не было связано с пресловутыми десятью фунтами.

Ничего он от нее не получит.

Луиза взяла с блюда разделочный нож, словно собиралась отрезать приглянувшийся ей кусочек мяса.

– Лорд Локвуд, – сказала она, – мне кажется, вам следует выйти из-за стола. Вы сильно испачкались.

Зря она это сказала.

– Не так сильно, как вы, моя драгоценная мисс Оливер, – прошипел он в ответ и забрал у нее нож.

Луиза сложила руки на коленях, крепко сцепив пальцы.

– У меня больше нет желания поддерживать с вами разговор, – сказала она.

Во главе стола ее тетя сдавленно хихикала над чем-то, что сказал Хавьер. Он тоже засмеялся. Когда граф вот так смеялся, на него было больно смотреть – так он был хорош. Луиза отвернулась.

Она оказалась в ловушке. Но ведь не навечно. Надо лишь дождаться момента, когда она сможет незаметно уйти.

– Прекрасно, – сказал Локвуд, на которого она тоже не смотрела. – Тогда я побеседую с леди Аллингем.

Презрев все правила хорошего тона, он обратился к графине через стол.

– Миледи, вы слышали какие-нибудь интересные сплетни на этом празднике?

Луиза пристально смотрела на зеленый горошек в тарелке из тонкого фарфора. В доме Хавьера все было самого лучшего качества. И яства, и посуда.

– Видит бог, я всегда держу уши открытыми, но, знаете ли, здесь так чудесно! Чудесно!

Луиза не поднимала головы, но ей и не надо было смотреть на леди Аллингем, чтобы представить выражение ее лица. С тюрбаном на голове, как и леди Ирвинг, круглолицая графиня наверняка залилась счастливым румянцем, польщенная вниманием Локвуда. А как же, неженатый мужчина, к тому же маркиз, а не какой-то там виконт. А вдруг ей удастся заинтересовать его одной из своих дочерей?

– Ваши дочери способны украсить собой любое собрание, – сказал Локвуд именно то, чего от него ждали.

Леди Аллингем даже взвизгнула от удовольствия. Луиза украдкой взглянула на дочерей графини. Те делали вид, что ничего не слышали, но при этом обе порозовели и заерзали на стульях.

Луиза принялась гонять горошины вилкой по тарелке. Соус был изумителен: в меру маслянист, но при этом легок. Он заслуживал куда больше внимания, чем избитые комплименты Локвуда.

И тут он нанес удар.

– Мне больно об этом говорить, но не все леди на этом празднике ведут себя так же достойно, как ваши дочери. – Краем глаза Луиза заметила, что Локвуд постучал себя по носу. Старый как мир жест: мол я кое-что знаю, но это секрет.

Леди Аллингем с жадностью заглотила наживку.

– Не может быть. Здесь все так прилично. По крайней мере, куда приличнее, чем было раньше. Некоторые из гостей определенно…

Даже если леди Аллингем озвучила свою мысль до конца, ее никто не услышал, поскольку громогласное замечание Локвуда никого не оставило безучастным. Ни миссис Протероу, ни мистера и миссис Симпкинс. Луиза оставила горошек в покое и обвела взглядом гостей, увидев на лицах то же сомнение, которые испытывала сама. Никто не знал, о ком говорит Локвуд, и каждая из женщин задавалась вопросом, не о ней ли он ведет речь.

Луиза догадывалась, какой будет его следующая фраза.

И оказалась права.

– Я не хочу слишком много говорить. Леди имеют право на удовольствие, точно так же, как и джентльмены. – Маркиз широко улыбался, при этом сильно напоминая на акулу. – То есть замужние леди. Но вы ведь знаете, как говорят: однажды скандал – навсегда скандал. Вы со мной согласны, мисс Оливер? – обратился он к Луизе, пародируя участие.

Мисс Оливер чувствовала обращенные на нее взгляды. Должно быть, все задавались одним и тем же вопросом: не о ней ли он говорит? И от того, что она сейчас скажет, будет зависеть, подтвердятся подозрения гостей или нет.

– Я никогда не стала бы перечить маркизу, – со сладчайшей улыбкой ответила Луиза. – Разве что, если он не имеет представления о том, что говорит.

Высказавшись, Луиза вернулась к содержимому своей тарелки, словно ничего интереснее горошка под сливочным соусом в жизни не видела. Она чувствовала, как постепенно спадает напряженность. Гроза миновала, но осадок остался.

Теперь уже ничего не поделать: люди будут судачить о том, почему именно мисс Оливер выбрал Локвуд для своих нападок, и сделала ли она нечто такое, из-за чего утратила его уважение.