Обитатели поместья Стоунмедоуз – господа, слуги и, возможно, даже домашняя скотина – были немало удивлены, увидев карету с гербом леди Ирвинг, которая остановилась у крыльца усадебного дома ближе к вечеру. Их удивление возросло, когда из экипажа вышли три встревоженные дамы в измятых платьях, которые прибыли без всякого багажа.

Лорд Оливер обрадовался возвращению дочерей, тепло поздоровался с сестрой, но вскоре, правда, пробормотав себе под нос что-то о необходимости проведать племенных коров, удалился на скотный двор.

Леди Оливер принялась хлопотать по хозяйству, давать распоряжения слугам, однако от ее внимания не укрылась тревога, читавшаяся на лицах графини и молодых леди.

– Что случилось? – спросила она наконец, когда все дамы уже сидели в гостиной за чаем. – У вас все в порядке?

Леди Ирвинг открыла было рот, намереваясь ответить, но передумала и посмотрела на Луизу, а та в свою очередь перевела взгляд на сестру.

– Не знаю, с чего и начать, – призналась Джулия.

Ей становилось плохо от одной мысли, что придется признаться во всем матери. Всю дорогу домой Джулия старалась не думать о Джеймсе, а теперь ей хотелось лишь одного: уткнуться в теплое материнское плечо и разрыдаться.

Если, конечно, леди Оливер позволит, после того как узнает о ее позоре.

– Все хорошо, мама, – сказала Луиза. – По крайней мере, мы все целы и невредимы.

Леди Ирвинг фыркнула:

– Физически, наверное, да. Но позволь сказать тебе, Элиза, что твои девочки пребывают в страшном душевном смятении. Выяснилось, что виконт Мэтисон вовсе не джентльмен: он дурно обошелся с твоими дочерьми. Не удивлюсь, если узнаю, что он, ко всему прочему, пинает беззащитных щенков.

Леди Оливер, ошеломленная словами графини, с недоумением спросила:

– Щенков? Каких щенков? Ничего не понимаю. Ты завела в Лондоне собаку?

Джулия, покачав головой, заметила:

– Тетушка, как всегда, преувеличивает.

Теперь, когда она вернулась домой, события, произошедшие в Лондоне, казались ей далекими и нереальными, тем не менее рассказать о них матери было необходимо. Сделав глубокий вдох, Джулия взглянула на Луизу, спрашивая разрешения, и когда та кивнула, скороговоркой произнесла:

– Луиза разорвала помолвку с Джеймсом. Оказалось, что она его не любит, зато люблю я, а он любит меня. Из-за наших отношений разразился скандал, а этим утром Джеймс прислал записку, в которой сообщил, что отказывается жениться на мне, поэтому мы уехали из Лондона. И вот мы здесь.

Она с тревогой посмотрела на мать, ожидая ответа. Леди Оливер закрыла на несколько секунд глаза, а когда открыла, в ее взгляде читалось лишь сочувствие и никакого осуждения.

– О, мои дорогие девочки! Моя дорогая Эстелла…

Леди Оливер потянулась к ним, чтобы обнять всех сразу, но обхватить трех взрослых дам оказалось не так-то просто. И все же они сбились в тесную кучку и вскоре превратились в один хлюпающий носами комок.

Все это со стороны выглядело довольно комично, но Джулии было не до смеха. Она чувствовала облегчение от того, что сделала первый шаг на нелегком пути объяснения с матерью. Первое препятствие было преодолено, и вскоре она с полным правом сможет припасть к плечу леди Оливер. Главное, что Джулии удалось не расплакаться и не спровоцировать леди Ирвинг на высказывания о жестокости Джеймса. Правда, она лишь в общих чертах описала ситуацию, но тем не менее реакция матери обнадеживала. Леди Оливер захотелось обнять дочь, а не выгнать из дома.

Но нужно было двигаться дальше: мать имела полное право знать обо всем, что произошло в Лондоне, – и Джулии вдруг захотелось остаться с ней наедине.

– Вы не могли бы выйти на некоторое время из комнаты? – обратилась она к тетушке и сестре.

Леди Ирвинг стала было возражать, не желая упускать возможность высказать свое компетентное мнение о нравственных изъянах виконта, однако Луиза тут же поднялась и вышла из гостиной. Проводив ее взглядом, графиня тоже последовала ее примеру – впрочем, весьма неохотно, – заявив:

– Хорошо, мы подождем в малой столовой, но я заберу с собой печенье: нужно подкрепиться после трудного дня.

Джулия закатила глаза, потому что и сама с удовольствием управилась бы с печеньем, однако возражать тетушке не имело смысла. Наконец-то оставшись наедине с матерью, Джулия собралась было с духом, но голубые глаза леди Оливер смотрели на нее с таким участием, что у нее перехватило дыхание. Она всегда была откровенна с матерью, рассказывала все без утайки, и леди Оливер хорошо понимала дочь. Проблема в том, что до этого дня у Джулии и не было особых тайн: ее жизнь текла мирно и спокойно. Жизнь в деревне не подразумевала общения с широким кругом людей, ни разу Джулия не влюблялась, и уж подавно никто никогда публично ее не унижал.

– Девочка моя, – с мягкой улыбкой начала леди Оливер, – я безумно рада видеть тебя снова вне зависимости от причины, которая заставила тебя вернуться. Если тебе не хочется о чем-то говорить, не говори.

Она обняла Джулию за плечи и притянула к себе. Это великодушие так растрогало Джулию, что у нее наконец развязался язык и она во всем призналась матери. Казалась, их разговор длился целую вечность. Впрочем, леди Оливер в основном слушала и сочувственно кивала, вставляя короткие реплики.

Джулия рассказала матери, как с первого взгляда влюбилась в Джеймса и как чувствовала себя виноватой перед сестрой; поведала о том, что старалась забыть его и найти себе жениха, описав при этом сэра Стивена и упомянув о предложении руки и сердца, а затем перешла к главному: рассказала, что Луиза, решив расторгнуть помолвку, попросила ее доставить письмо Джеймсу, а затем призналась, что отправилась одна, без сопровождающих, в дом виконта, чтобы поговорить.

О том, что произошло потом, говорить было труднее всего.

– Я долго оставалась у него, мама, – тихо произнесла Джулия, – и между нами произошла интимная близость – так, кажется, это называется, – а потом, когда я уже уходила, нас застали.

– Ах, дорогая, ты совершила серьезную ошибку, – горестно вздохнула леди Оливер.

Джулия настороженно взглянула в лицо матери.

– Ты сердишься на меня?

Леди Оливер пожала плечами, и выражение ее лица при этом оставалось спокойным, даже безмятежным.

– Твой поступок никак не назовешь разумным, поскольку для молодой леди всегда есть опасность забеременеть, но в данном случае, если Джеймс хотел жениться на тебе, я думаю, ребенок не помешал бы его планам.

– Ребенок? – с озадаченным видом переспросила Джулия.

Ей и в голову не приходило, что она может забеременеть.

– Почему ты так волнуешься, моя девочка? Какая разница, если ты забеременеешь за две недели до свадьбы? Никто не будет высчитывать дни, когда вы поженились и когда появился ребенок.

– Но, мама, – напомнила Джулия, – Джеймс раздумал жениться на мне.

Пришлось поведать матери и о скандальной заметке в утренней газете, и о визите сэра Стивена: о его отказе от своего предложения и заявлении, что Джеймс никуда не уезжал и был дома, причем в благодушном расположении духа.

– По-видимому, Джеймс решил, что отношения со мной опозорят его, и раздумал жениться. Да и вообще, я полагаю, он сделал мне предложение только потому, что мы с ним вступили в интимную близость и мне было из-за этого неловко. Как бы то ни было, но он никак не отреагировал, когда я написала ему с просьбой приехать. И теперь я могу оказаться беременной без мужа, опозорю весь наш род и стану изгоем в обществе, – закончила Джулия, едва не задыхаясь от слез.

Мать, не мигая, смотрела на нее и внимательно слушала весь этот поток стенаний, а когда дочь замолчала, принялась хохотать, да так, что никак не могла успокоиться.

– Ах ты боже мой! – сказала наконец леди Оливер, вытирая глаза. – Прости, пожалуйста, дорогая, я не хотела смеяться над тобой, но, слушая тебя, не могла удержаться.

– Тебе смешно? – с оскорбленным видом спросила Джулия. – Что именно в моей трагической истории вызывает у тебя смех?

– Джулия, девочка моя, – нежно улыбнулась мать, дотронувшись до подбородка опечаленной дочери, – мне кажется, что по совету Луизы ты читаешь слишком много готических романов. Они подействовали на твое воображение. Но посуди сама: ты любима, и это уже отметает всякую трагедию. Если у тебя родится ребенок вне брака, ты все равно останешься жить с нами, у тебя будет крыша над головой, и близкие люди рядом, всегда готовые помочь. Только всего этого не произойдет, потому что виконт влюблен в тебя по уши и не бросит ни при каких условиях.

В душе Джулии зажегся слабый лучик надежды.

– Почему ты так думаешь?

Леди Оливер усмехнулась:

– Послушай, у твоей матери есть глаза, и она хорошо видит все, что происходит в ее доме. Пусть даже ваш отец слишком занят, чтобы что-то замечать вокруг. Я обрадовалась, когда Луиза нашла себе достойного жениха, но, увидев, как сдержанно они относятся друг к другу и как тянется Джеймс к тебе, сразу поняла, что через некоторое время виконт поменяет невесту.

Джулию ошеломило признание матери, и она заподозрила, что не только леди Оливер заметила ее чувства к Джеймсу.

– Но почему ты до сих пор молчала? – спросила она наконец.

Леди Оливер снова улыбнулась:

– Говорить кому-то о своих наблюдениях было бы просто нетактично, пока Луиза была помолвлена с Джеймсом. Я молилась только об одном: чтобы разрыв с женихом не стал для нее слишком болезненным ударом, – но она оказалась сильнее, чем я думала. Более того, Луиза вовремя поняла, что искать в жизни нужно счастье, а не просто жениха.

– Она замечательная! – выпалила Джулия. – Сразу же простила меня и встала на мою сторону. Я хочу быть счастливой, мама!

– В самом деле? – с надеждой посмотрела на дочь леди Оливер.

Джулия пожала плечами.

– Я не знаю, что делать. Тетя говорит, что теперь очередь за Джеймсом делать шаг навстречу.

– Ерунда, – заявила леди Оливер и сама удивилась своему ответу. – Боже мой, похоже, я копирую твою тетушку. Но как бы то ни было, я уверена, что тебе нужно действовать решительнее и смелее. Если ты действительно любишь Джеймса, то следуй за ним, и если он тоже любит тебя, тогда у вас все будет хорошо. Ну а если уж не любит – такое, к сожалению, тоже может быть, дорогая, не нужно падать в обморок от моих слов, – то ты по крайней мере будешь знать, что сделала все возможное, чтобы обрести счастье, и не твоя вина, что тебе это не удалось. Главное – ты не будешь сожалеть об упущенных возможностях.

Джулия на минуту задумалась. Ее очень оскорбило его послание, и снова пережить нечто подобное ей бы очень не хотелось, однако слова матери подействовали на нее ободряюще. Настроение немного улучшилось, но тем не менее рисковать все еще не хотелось из опасения снова получить болезненный удар по самолюбию.

Что могла знать ее мать о мужском предательстве? У нее самой идеальный брак. Любящий муж пылинки с нее сдувал. Имела ли право леди Оливер требовать от дочери, чтобы она снова рисковала своей репутацией во имя любви? Все это опять могло закончиться унижением.

– Разве пристало женщине преследовать мужчину? Бегать за ним, после того как он отказался на ней жениться? – с горечью сказала Джулия. – Это непозволительно для леди. Мы должны смиренно ждать – такова женская участь.

Леди Оливер удивленно подняла брови.

– Но, моя дорогая, это полная чушь. Ты никогда не задумывалась, почему тебя назвали Джулией, а не Элизой в честь меня, твоей матери?

Вопрос поставил Джулию в тупик.

– Честно говоря, никогда об этом не думала.

– В таком случае слушай. – Леди Оливер откинулась на спинку кресла с таким видом, будто собиралась поведать дочери какую-то таинственную историю. – Следовало, конечно, ожидать, что старшая дочь в семье получит имя матери – такова традиция, – но тебя назвали именем отца. – Несмотря на то, что после смерти первого мужа прошло много лет, глаза баронессы увлажнились. – Мне было всего восемнадцать лет, когда я встретила Джулиана Херрингтона. Я была дочерью сквайра, а он викарием. Твой отец был необыкновенно красив, но не это главное. Он обладал любящим сердцем, широкой душой и большим умом. Каждую неделю после службы я оставалась в храме, чтобы поговорить с ним. Мой отец был в восторге – еще бы: дитя так сильно привязалась к церкви.

Джулия буквально ловила каждое слово матери: никогда прежде у них разговор об ее отце не заходил, да она и не интересовалась, так как жила в доме отчима с раннего детства и своего родного отца не помнила.

Леди Оливер поведала дочери о том, что вынудила викария всеми правдами и неправдами в конце концов признаться ей в любви, но он считал, что не имеет права жениться на Элизе, поскольку не ровня ей, девушке из более знатной и богатой семьи.

– Но разве можно говорить о социальном неравенстве, когда речь заходит о любви? – качая головой, промолвила баронесса. – Однако мои родители в этом вопросе были согласны с викарием, поскольку прочили мне в мужья по крайней мере баронета. У меня было приданое, и семья гордилась этим. – Леди Оливер грустно улыбнулась. – И тогда я взяла все в свои руки.

В глазах Джулии читался живой интерес.

– И что же ты сделала?

Леди Оливер ответила не сразу, и на лице ее выступил румянец.

– Когда мы однажды, как обычно, остались наедине, я спустила лиф платья, зная, что скоро придут женщины украшать храм к церковному празднику. Прихожанки, конечно, застав меня в таком виде, были в ужасе от скандального поведения викария, и ему пришлось жениться. Я не могла предвидеть, что Джулиана отстранят от должности, но, к сожалению, так и вышло. Зато наш брак… о, это было чудесное время!

Смущение на лице леди Оливер сменилось нежностью, на губах играла улыбка.

– Использовав свое влияние и мое приданое, отец купил Джулиану должность в одном из приходов Лестершира, и мы после свадьбы переселились туда. Это был самый счастливый период моей жизни. Ну а если бы я ничего не предприняла, мы с Джулианом никогда не были бы вместе. А уж когда узнали, что я беременна, радости нашей не было предела.

Джулия слушала мать затаив дыхание, потому что знала: сейчас пойдет речь о трагедии. Ведь идиллия в ее жизни длилась недолго.

– Но скоро моему счастью пришел конец, – потупив взгляд, промолвила леди Оливер. – Карета, в которой ехал твой отец, перевернулась. Он погиб в аварии за три месяца до твоего рождения, так и не увидев свою дочь. Несмотря на мое горе, я каждый день благодарила Бога за то, что дал мне тебя. Ты была частицей моего дорогого Джулиана. Когда я обнимала тебя, прижимала к сердцу, мне казалось, что это он рядом со мной, мой покойный муж. Именно поэтому я и дала тебе его имя.

Леди Оливер погладила дочь по руке, помолчала, потом продолжила:

– Ты похожа на меня, но улыбка у тебя отцовская. Вот теперь ты знаешь все, моя девочка. Своим появлением на свет ты обязана моему дерзкому поступку, совершенно недопустимому для леди. Пусть нам и не дано права делать предложение мужчине, но мы можем добиться своего другими способами. Мне, по крайней мере, это удалось. И хоть я понесла ужасную потерю, от которой долго не могла оправиться, спустя несколько лет встретила лорда Оливера, и удача мне снова улыбнулась. Мы познакомились на аукционе скаковых лошадей. И я была единственной женщиной, которая сулила отвлечь его внимание от выставленных на продажу породистых скакунов. Барон сразу положил на меня глаз. Я не собиралась снова выходить замуж, хотя барон мне очень понравился, но узнав, что у лорда Оливера тоже есть дочь, твоя ровесница, согласилась стать его женой. Со временем я полюбила его, как когда-то любила твоего отца, ведь лорд Оливер человек необыкновенный, ты это знаешь.

– Конечно, знаю, – улыбнулась Джулия.

– Вы с Луизой сразу же подружились и стали настоящими сестрами. Вот и история с Джеймсом подтвердила это. Ах, Джулия, как же тебе повезло! Ты встретила свою любовь.

Леди Оливер замолчала, глубоко задумавшись, и Джулия увидела на ее лице выражение скорби и озабоченности. Баронесса, наверное, все еще вспоминала своего первого мужа. Смерть супруга, отца еще не родившегося ребенка, была страшной потерей для молодой женщины.

Если бы с Джеймсом произошло нечто подобное, Джулия вряд ли смогла бы это пережить. Покинув Лондон, она обрекла себя на разлуку с ним, и хотя Джеймс был жив, для нее все равно что мертв. Мысль об этом была ей невыносима.

Она вдруг поняла, что именно хотела сказать ей мать. Счастье, даже если оно будет недолгим, стоит того, чтобы ради него рискнуть всем, чем угодно.

Леди Оливер повезло встретить новую любовь после смерти мужа, но если бы не было первого брака, Джулия никогда бы не родилась.

И теперь она осознала, что должна последовать совету матери и исполнить свое сокровенное желание, тем более что смелости ей не занимать. Она уже доказала это, когда отправилась одна в дом виконта.

Но чего же ей хотелось больше всего на свете? Джулия на минуту задумалась и ответила на этот вопрос: выйти замуж за Джеймса.

Ей не хотелось следовать совету тетушки и ждать, когда виконт первым сделает шаг навстречу, она должна действовать.

– Хорошо, мама, – решительно заявила Джулия, – я сделаю все, чтобы Джеймс был со мной.

Голос дочери вывел леди Оливер из задумчивости, и лицо ее просияло.

– Замечательно! Я так рада за тебя. И за Джеймса тоже.

Джулия улыбнулась в ответ, почувствовав огромное облегчение от того, что наконец-то приняла решение действовать. Да, она готова сделать следующий шаг сама, каковы бы ни были последствия.

Но тут ее вдруг охватили сомнения.

– Да, но как мне найти Джеймса? Я не знаю, остался ли он в Лондоне.

– Хм… – Леди Оливер призадумалась. – Лондонские газеты приходят к нам на день позже. Значит, номер с заметкой о связанном с тобой скандале мы получим только завтра. Возможно, там будут и сведения о местонахождении виконта.

Джулия содрогнулась.

– А можно не показывать эту газету отцу?

Леди Оливер кивнула.

– Я скажу ему, что газету нечаянно спалил Мандерли, когда, как всегда, гладил ее утюгом, перед тем как отнести своему господину. Это объяснение вполне удовлетворит твоего отца.

– Бедный Мандерли, – пробормотала Джулия.

Чопорный дворецкий, несомненно, расстроится, когда незаслуженно бросят тень на его деловые качества, однако сама мысль, что лорд Оливер или слуги плохо подумают о ней, получив известия из Лондона, была Джулии невыносима. Но рано или поздно слухи о разразившемся в столице скандале дойдут и до их поместья – это лишь вопрос времени. Если же она выйдет замуж за Джеймса, скандал вскоре будет забыт, а слухи прекратятся. И это еще одна причина, требовавшая незамедлительных действий.

– Завтра мы узнаем, остался ли виконт в Лондоне или уехал в родовое поместье, – сказала леди Оливер.

– Да, ты права, – согласилась Джулия, – но я не могу ждать. Я должна ехать, мама.

– Мне твое желание очень понятно, но хоть тебе опять может показаться, что я копирую твою тетушку, позволь все же дать совет. Прежде чем отправляться в путь, прими ванну и хорошенько отдохни.

Этот вполне разумный совет вернул Джулию в действительность. Коснувшись ладонью волос, она поняла, что следовало помыть голову, а также сменить платье и белье. После трудного дня и поездки в экипаже действительно следовало привести себя в порядок.

– Да, согласна: выгляжу я ужасно. Симона с нашим багажом пребудет еще до наступления темноты, поэтому последую твоему совету и задержусь здесь на денек.

– Прекрасно! – обрадовалась баронесса. – В таком случае ты должна показать мне наряды от мадам Оазо. Я сгораю от нетерпения увидеть их.

Джулия рассмеялась.

– Мне действительно сшили очень красивые платья, мама. И они совершенно непохожи на те наряды, которые обожает тетушка Эстелла!