«Наша газета с сожалением извещает читателей о внезапном отъезде виконта М. в загородное поместье. Светское общество, несомненно, будет огорчена отсутствием одной из ярчайших звезд на своем небосклоне, тем более что виконт М. в последнее время стал притчей во языцех. Интересно, намерен ли он посетить дом мисс Х., известной девицы, которая неравнодушна к нему?»

Итак, Джеймс покинул Лондон. И Джулия могла удовлетворить любопытство светских сплетников: нет, не заезжал.

Ну что же, значит, она сама поедет к нему. Уложив вещи в дорожный сундук, Джулия сообщила родным, что намерена в скором времени покинуть усадьбу. Леди Ирвинг попыталась было возражать, но леди Оливер отвела ее в сторонку и каким-то образом сумела переубедить. Тетушка Эстелла сдалась и сказала, что, возможно, Джулия поступает правильно и ей удастся «заполучить этого мерзавца в мужья». Графиня настояла, чтобы племянница взяла с собой Симону, и добавила, что прошлый визит, когда Джулия ходила в дом виконта одна, закончился катастрофой.

Джулия не стала спорить, хотя и не считала свой визит к виконту катастрофическим. Впрочем, на эту скользкую тему лучше с тетушкой не говорить.

Луиза предложила составить сестре компанию, но Джулия мягко отказалась, поскольку не знала, чем закончится эта поездка, и не хотела, чтобы кто-то был свидетелем ее возможного поражения.

Уже через час после получения известия о местонахождении Джеймса Джулия в сопровождении Симоны отправилась в путь. Провожая ее, леди Оливер, Луиза и тетушка Эстелла пожелали ей удачи и крепко обняли. Лорда Оливера не было дома, поэтому он пропустил это историческое в жизни семьи событие.

– Возвращайтесь сюда, – сказала мать Джулии. – Не вздумайте венчаться вдали от дома. Мы огласим ваши имена и объявим о бракосочетании в церкви Стоунмедоуз, если у виконта не будет специального разрешения на брак.

– Если этот шалопай не получит разрешения на брак, – с угрозой проворчала леди Ирвинг, – то пусть лучше не попадается мне на глаза…

Еще раз крепко обняв племянницу, графиня сказала, что не может долго обходиться без услужливой Симоны, и попросила Джулию не задерживаться.

– Береги себя, – прошептала Луиза сестре на ухо. – Надеюсь, все будет хорошо.

– Я в этом уверена, – улыбнулась Джулия.

Вопреки ожиданиям, путь не показался Джулии долгим. Путешественницы всю дорогу хранили молчание, разглядывая проплывающие за окном пейзажи. Мягкое покачивание кареты не располагало к общению, убаюкивало.

Джулия не знала, о чем в это время думала Симона. Сама она размышляла, что скажет Джеймсу при встрече, прокручивая в голове разные варианты. Следовало ли ей смиренно ждать, когда виконт извинится, или, напротив, предстать перед ним холодной и непреклонной и заставить его молить о прощении? А может, нужно просто броситься к нему в объятия, как велит сердце? Или вот еще вариант: постараться вести себя так, словно ничего не произошло.

Сделав короткую остановку на постоялом дворе, чтобы сменить лошадей и перекусить, путешественницы во второй половине дня прибыли наконец в поместье Николса.

– Как я выгляжу? – спросила Джулия спутницу, когда карета свернула на подъездную дорожку перед усадебным домом.

Джулия заметила, что дорожка посыпана свежим гравием. От рытвин и колдобин, на которых экипаж трясся в прошлый раз, не осталось и следа.

Окинув ее оценивающим взглядом, Симона молча поправила ей прическу и, почистив щеткой подол платья, наконец ответила:

– Не сказать, что безукоризненно, но ничего не поделаешь: дорога есть дорога. Одним словом, сойдет.

Джулия закатила глаза – критические замечания горничной не внушали оптимизма, – но вспомнила слова Луизы, что для любящего мужчины женщина даже в маскарадном костюме томата – королева. И, насколько она знала Джеймса, его не смутило бы ее появление в костюме томата. Во всяком случае, не изменило бы его отношение к ней. Осталось только выяснить, как именно он к ней относится…

Джулия и Симона вышли из экипажа, их встретил дворецкий и проводил в дом. Вышколенный слуга не проявил ни малейшего удивления, увидев двух молодых женщин, приехавших без багажа и выразивших желание увидеть его светлость.

– Не угодно ли пройти в кабинет? – учтиво предложил дворецкий. – Он был недавно переоборудован, и там теперь очень удобно вести беседы на серьезные темы.

Джулия с благодарностью приняла предложение, и дворецкий проводил гостей в кабинет хозяина дома, а затем удалился, сказав, что сейчас распорядится, чтобы им подали чай.

Как только он ушел, Джулия опустилась на стул и закрыла лицо руками. Она по-прежнему не знала, что сказать Джеймсу. Боже правый, вся ее дальнейшая жизнь зависела от этой встречи, а она до сих пор не нашла нужных слов!

От тяжелых раздумий ее отвлекла Симона, дотронувшись до плеча, чтобы привлечь внимание:

– Простите, мадемуазель, но мне нужно найти ванную комнату, чтобы приготовить вам ванну с дороги. Я не помню, где она расположена, поэтому мне, вероятно, потребуется время, чтобы ее отыскать. Пусть мое долгое отсутствие вас не тревожит.

Джулия поняла, что горничная хочет оставить ее наедине с Джеймсом, и нашла в себе силы улыбнуться:

– Хорошо, Симона. Надеюсь, вы не заблудитесь в этом огромном доме.

Горничная сделала реверанс и вышла из кабинета. В ожидании Джеймса Джулия принялась постукивать пятками по ножкам стула, как делала всегда, когда нервничала.

– Почему мне всегда приходится его ждать? – не выдержала она наконец и, вскочив с места, стала расхаживать по комнате.

Через пару минут, немного успокоившись, она огляделась вокруг и невольно воскликнула:

– Как здесь чудесно!

Джеймсу удалось со вкусом и комфортом обставить усадебный дом родового поместья, что он так и не удосужился сделать в своем городском жилище в Лондоне. Стены кабинета были приглушенного синего цвета. Темный деревянный пол устилал абиссинский мягкий ковер более насыщенных тонов. Обстановку составляли удобные кресла, большой уютный диван, секретер красного дерева, шкафы с книгами и письменный стол, на котором лежали счета, бухгалтерские книги и корреспонденция.

Комната была обставлена в подчеркнуто простом, строгом стиле, говорившем о том, что хозяин этого кабинета – мужчина.

За спиной Джулии скрипнула дверь – кто-то вошел в кабинет, – но прежде чем она успела обернуться, сильные руки обхватили ее сзади, любимый голос прошептал ее имя, и Джеймс припал губами к ее шее.

Оказалось, что ей вовсе не нужно было придумывать хитроумные планы, чтобы заставить его чувствовать себя виноватым или побудить проявить свои истинные чувства. Все было предельно ясно.

Джеймс рад ее видеть, а значит, любит!

Вздох облегчения вырвался из ее груди. Напряжение, которое сковывало Джулию последнее время, спало, и она наконец расслабилась. Тем не менее ей нужен был ответ Джеймса, они должны объясниться.

Джулия изловчилась ударить его каблуком по ноге и, вырвавшись из объятий, воскликнула:

– Как ты мог так жестоко поступить со мной? Как мог отправить мне это ужасное письмо, а затем уехать? Разве ты не знал, что подумают после этого обо мне люди? Или тебе наплевать на меня?

Джулия понимала, что благовоспитанные леди так себя не ведут, но ничего не могла с собой поделать. По крайней мере ей удалось донести до сознания виконта свои мысли и чувства, и это уже хорошо. Только почему он так странно смотрит на нее, потирая ушибленную голень второй ногой? Реакция Джулии его явно изумила. Она изо всех сил старалась сохранить воинственный настрой, хотя сердце и таяло от нежности. Ей отчаянно хотелось броситься ему на шею.

– О чем это ты? – заговорил наконец Джеймс, совершенно ошарашенный. – Я не посылал тебе никаких писем, а вот твоя тетушка мне написала и запретила не только встречаться с тобой, даже думать о тебе. Вот я и решил, что твои родные хотят оградить тебя от общения со мной из-за страха общественного осуждения.

Теперь пришла очередь Джулии изумляться и недоумевать: слова Джеймса ее явно озадачили.

– Тетя Эстелла написала тебе? Но этого не может быть. А вот я действительно отправила тебе письмо с просьбой прийти к нам. В сложившейся ситуации, как мне кажется, нам следует как можно быстрее пожениться.

Они молча уставились друг на друга, а потом заговорили одновременно.

– Но на письме была печать твоей тетушки…

– Почерк был чужой, но печать твоя…

– Как такое могло произойти?

Они снова замолчали, сердито глядя друг на друга, но через некоторое время уголки губ Джеймса дрогнули, лицо расплылось в широкой улыбке, и, обхватив Джулию за талию, он закружил ее по комнате. Через мгновение оба уже хохотали, а потом, целуя Джулию в макушку, он сказал:

– Нам нужно прояснить недоразумение, но я так рад тебя видеть, что не могу ни о чем другом думать.

Он нежно поцеловал ее в губы с полной уверенностью, что будет прощен, и Джулия – истинная дочь своей матери, которая скомпрометировала себя ради того, чтобы на ней женился любимый человек, – с пылом ответила на его поцелуй.

– Боже… – выдохнул Джеймс, прервав поцелуй и отступив на шаг от любимой. – Будет лучше, если мы присядем и обсудим ситуацию, пока еще не потеряли голову от страсти. Еще пара секунд, и я утратил бы контроль над собой.

Он усадил Джулию на стул, однако она не удержалась и спросила:

– И что произошло бы через две секунды?

Она, конечно, знала ответ на этот вопрос, и поэтому на ее губах играла шаловливая улыбка.

Джеймс покачал головой:

– Если ты будешь так на меня смотреть, то я за себя не отвечаю.

Джулия прикрыла рот рукой, сдерживая смех.

– Ты бы сбросил с себя одежду?

Джеймс сердито посмотрел на нее.

– И не только с себя.

Джулия покраснела, тут же почувствовав покалывание во всем теле. Ей захотелось снова увидеть Джеймса обнаженным, захотелось, чтобы он прикасался к ней, доводил до экстаза, но сначала им необходимо серьезно поговорить. В этом Джеймс был прав.

– Моя дорогая, – начал Джеймс, – моя любовь, если бы я получил от тебя письмо с просьбой приехать, то тут же сорвался бы с места и бросился к тебе. Помчался бы прямо в халате со специальным разрешением на брак в руках.

Джулия рассеянно улыбнулась, пытаясь восстановить в памяти цепочку событий. Что случилось с ее письмом? Может, его кто-то подменил в доме Джеймса? Это было единственным разумным объяснением загадочных событий, связанных с перепиской.

И вдруг Джулию осенило:

– О боже! Это сделала твоя мать!

– Что? – растерялся Джеймс.

– Леди Мэтисон перехватила мое письмо, – заявила Джулия, чувствуя, как в груди закипает злость. – Для сохранения конфиденциальности тетя Эстелла завернула мое письмо в чистый лист бумаги и запечатала своей печатью. Твоя мать, должно быть, аккуратно взломала печать, выкрала мое послание, а затем на чистом листе бумаги с печатью написала письмо якобы от леди Ирвинг.

Джеймс покачал головой.

– Нет, этого не может быть. Я знаю почерк матери, это не она писала.

Они помолчали. И вдруг Джеймс щелкнул пальцами, что-то вспомнив.

– С ней была камеристка, несчастное запуганное создание, которое как огня боялось свою госпожу. Возможно, то злополучное письмо она и написала.

Лицо Джеймса покрыла мертвенная бледность, и Джулии вдруг стало жаль леди Мэтисон, осмелившуюся перейти дорогу сыну. Он встал и принялся взад-вперед ходить по комнате, яростно пиная все, что попадалось на пути, и бормоча угрозы выселить леди Мэтисон из дома.

Странно, но чем больше кипятился Джеймс, тем спокойнее становилась Джулия. Ее гнев, ее опасения, что ведет себя неправильно, улетучились. В конце концов, что она потеряла из-за этих писем? Пару дней общения с Джеймсом, и только. На мнение общества ей было наплевать. Со многими людьми, которые распускали о ней сплетни, она больше никогда не увидится. А что потеряла виконтесса? Сделав отчаянную попытку взять под свой контроль сына, женить на девушке, которую сама выберет, леди Мэтисон утратила доверие Джеймса, и, возможно, навсегда.

Неужели она и вправду думала, что ей удастся манипулировать виконтом? Что Джеймс и Джулия смирятся и не предпримут попыток снова встретиться? С ее стороны надеяться на это было глупо.

Ладно, здесь все понятно. Остался невыясненным лишь один вопрос, и он не давал Джулии покоя.

Она поймала руку Джеймса и со вздохом произнесла:

– Уловки твоей матери не сработали, она не смогла нас разлучить, но я хочу знать, почему ты не заехал ко мне, когда узнал про заметку в газете. Почему не попытался связаться со мной?

Джеймс снова опустился на стул и ответил, явно удивленный:

– Но я заезжал, причем сразу, как только смог выпроводить мать и этого проклятого баронета из дома. Не знаю почему, но сэр Стивен решил вмешаться в наши дела и заявил, что намерен поговорить с тобой. А моя мать и вовсе повела себя отвратительно, никак не желала уезжать, цеплялась за мою руку и твердила, что ей очень одиноко. В конце концов, она вынудила меня выпить с ней кофе. – Джеймс недовольно фыркнул. – Теперь-то я понимаю, что все это было наглым притворством. Она просто тянула время, надеясь, что вы получите сфабрикованное письмо и уедете из города.

В голосе виконта не было и тени сыновнего почтения, когда он говорил о матери, и Джулии снова стало жаль виконтессу. Джулия победила, и теперь могла позволить себе быть великодушной.

– Скорее всего леди Мэтисон не лукавила, когда говорила тебе о своем одиночестве. Должно быть, так и есть, хотя это, конечно, не умаляет ее вины. Она воспользовалась случаем и попыталась разлучить нас.

Бросив на Джулию скептический взгляд, Джеймс рассказал, как явился на Гроувнер-сквер, но на входной двери не обнаружил молоточка, потом признался:

– Это меня не смутило, и я стал барабанить кулаками в дверь, выкрикивая твое имя.

Джулия пришла в полный восторг от его слов, представив картину, которую он нарисовал.

– Представляю, в каком шоке были свидетели этой сцены.

– Я наверняка привлек чье-то внимание, но ничего не заметил. Как только понял, что тебя нет в доме, я подумал, что, возможно, ты поддалась влиянию тетушки и уехала. Мы, должно быть, разминулись, и вы уехали за несколько минут до моего появления, но я-то этого не знал. Как бы то ни было, но я решил вернуться в поместье, чтобы на время забыть о Лондоне. Весь вчерашний день я был в дороге.

– А как же я? – возмутилась Джулия. – Что и когда ты собирался сказать мне?

Не говоря ни слова, Джеймс подошел к секретеру, взял запечатанное письмо и вручил ей.

– Вот, почитай. Я собирался отправить его сегодня.

Джулия сломала печать и развернула листок:

«Джулия, любовь моя, не знаю, что произошло в Лондоне и почему события вчера приняли такой ужасный оборот. Я примчался к дому твоей тетушки, но ты уже к этому времени уехала в родительское поместье. До сих пор чувствую себя дураком из-за того, что позволил тебе уехать, расстроившись из-за письма леди Ирвинг.

Я люблю тебя и всегда буду любить, мечтаю жениться на тебе как можно скорее. Если ты испытываешь ко мне такие же чувства, пожалуйста, дай знать, и я немедленно приеду за тобой со специальным разрешением на брак.

Навечно твой, Джеймс».

– «Со специальным разрешением на брак», – прошептала Джулия.

В ее душе бурлила радость. Значит, Джеймс действительно любит ее и твердо намерен связать с ней свою жизнь.

– Оно у меня уже на руках, – сказал Джеймс с довольной улыбкой. – Этот документ лежит на моем столе, можешь посмотреть. Я был полон решимости или жениться на тебе, или лично убедиться в том, что ты не желаешь больше обо мне слышать.

Они бросились друг другу в объятия и наперебой, смеясь и перемежая слова поцелуями, стали торопливо объясняться и строить планы на будущее.

В конце концов, они пришли к выводу, что должны пожениться как можно скорее в поместье Стоунмедоуз. Джеймс и вовсе заявил, что свадьба должна состояться завтра, сразу по возвращении в поместье Оливеров, и не пожелал приглашать на это торжество никого из своих родственников и даже знакомых.

– Мне так опостылел Лондон! – объяснил он свое решение Джулии. – Да и, честно говоря, у меня, кроме тебя, и друзей-то нет… Ты мой самый верный друг.

– Нельзя так говорить, – возмутилась Джулия, хотя комплимент и вызвал у нее приятный трепет. – На церемонии бракосочетания твои родные присутствовать должны. По крайней мере сестра. Сам понимаешь, что встречаться с твоей матерью я сейчас не готова, но сестру пригласить ты обязан. Пусть Глория и твои племянницы увидят, как здорово ты отремонтировал усадьбу. Им полезно хотя бы на время покинуть тот ужасный городской дом.

– Хорошо, будь по-твоему, – с улыбкой согласился Джеймс и дотронулся до кончика ее носа, – моя дорогая виконтесса. А теперь, когда все обсудили, чем бы ты хотела заняться?

Его ладонь скользила по ее спине, и от этого туманилось в голове. Скоро они поженятся и всегда будут вместе – и днем, и ночью. Стоило подумать о том, чем они будут заниматься, как Джулию бросило в жар. Она наслаждалась его прикосновениями, чувствуя, как постепенно ее охватывает возбуждение. Ей захотелось снова испытать то, что она однажды уже пережила в его спальне. Джулия не сомневалась, что Джеймс хочет того же самого.

– Ты спросил, чем бы я хотела заняться? – промолвила она.

Она встала и заперла дверь кабинета, потом они переместились на диван.

Пробродив часа два по дому, Симона снова подошла к дверям кабинета, чтобы проведать госпожу. Осторожно приложив ухо к двери, она тут же отшатнулась, услышав доносившиеся из комнаты стоны и вздохи.

– Слава богу, – прошептала француженка с улыбкой на губах. – Теперь-то они точно поженятся.

И снова отправилась гулять по усадебному дому.