Явление первое
Супруги Трестальон.
Мадам Трестальон. Я тебе заявляю, мсье Трестальон, что это безумие и что ты раскаешься.
Трестальон. Я тебе заявляю, мадам Трестальон, что будь у меня такие отсталые взгляды, как у тебя, я бы никогда ничего не добился.
Мадам Трестальон. Мы умели жить и достигли обеспеченного и почтенного положения. И вот теперь ты хочешь искушать судьбу?
Трестальон. Разве о том идет речь, чтобы начать сначала трудовую жизнь? Но когда счастье плывет мне в руки, я не так глуп, чтобы бросать его в помои.
Мадам Трестальон. Счастье! Счастье! Много ли нужно для счастья? Было бы здоровье да спокойная совесть! Проживем лучше в мире остаток лет.
Трестальон. Ты отлично знаешь, что при теперешней дороговизне наших доходов нам едва хватает. Не ты ли сама первая жалуешься каждый день? И разве ты забыла, сколько мы потеряли благодаря этим канальям русским?
Мадам Трестальон. Ты мне все это уже говорил, когда хотел попытать счастья в рулетку. Рассуждение тебе не очень-то удалось.
Трестальон. Рулетка, — это не моя профессия, это не мое призвание. Я это знаю и сдерживаюсь. Ты видишь, я даже не захотел остаться в казино с Песмесом.
Мадам Трестальон. Если ты находишь, что наш бюджет настолько ограничен, то есть статьи, которые можно сократить в первую голову. Ты меня понимаешь?
Трестальон. Нет, я тебя не понимаю.
Мадам Трестальон. На наше хозяйство наших доходов хватает. Но при теперешней дороговизне эти особы, надо думать, стали требовательнее. Хм!
Трестальон. Вот инсинуации, недостойные умной женщины. Чтобы доказать тебе, насколько ты ошибаешься, я вручу лично тебе барыш от операции. Распоряжайся им, как хочешь. Прошу тебя только об одном: не обращать всего в государственную ренту, как ты слишком склонна это делать.
Мадам Трестальон. Нет, повторяю тебе, у меня нет охоты есть бобы в дурном обществе. Меню пансиона мне больше по вкусу, и здесь у меня те знакомства, какие мне нужны.
Трестальон. Но ведь риска в этом деле нет никакого. Я изучил его всесторонне. Вилла необитаема с 1914 года. Соседей нет. Это упражнение для начинающего.
Мадам Трестальон. Та, та, та! Трудности обнаруживаются при выполнении. Будь это так просто, как ты говоришь, нашлись бы другие раньше тебя.
Трестальон. Напрасно ты так думаешь. Мы живем в исключительное время. Война рассеяла предприимчивых людей. Как я уже говорил мсье Бенэну, среди молодых людей многих привлекла коммерция, других — большие общественные предприятия.
Мадам Трестальон. Никакие твои речи меня не разубедят. Если хочешь знать мою мысль без прикрас, так вот: по-моему, честный человек не грабит виллы, даже если она необитаема.
Трестальон. Само собой, я это знаю и сам. Ха!..
Мадам Трестальон. Что касается меня, то я хочу иметь право высоко держать голову.
Трестальон. Ты упускаешь из виду одну подробность, которую я считаю существенной, которая даже в корне меняет все дело. Речь идет о се-кве-стри-рованной вилле. Ха! То есть о вилле, принадлежащей подданному вражеского государства; потому что эти люди по-прежнему наши враги; никакие мирные договоры этому помешать не могут.
Мадам Трестальон. И все-таки такой поступок будут осуждать.
Трестальон. Кто? Дрянные умишки, личности, у которых нет логики ни на грош.
Мадам Трестальон. Может быть; но живешь не среди гениев.
Трестальон. Кому я обязан отчетом? Или я попадусь, как мальчишка? Я достаточно знаю свое ремесло, чтобы быть уверенным, что буду иметь дело только со своей совестью.
Мадам Трестальон. Я тебе сказала то, что должна была сказать. Ты меня не сможешь упрекнуть, что я тебя не предостерегла.
Трестальон. Послушай, я еще раз проверю все на месте, последний раз. Если я увижу, что есть хоть малейший риск, я откажусь, обещаю тебе. Ты еще побудешь в садах? Мы встретимся в пансионе.
Уходит.
Явление второе
Мадам Трестальон, Старая рулеточница.
Старая рулеточница, она некоторое время подстерегала место, с которого собирался встать Трестальон, и устремляется туда. Вы позволите? Это самая удобно расположенная скамья во всем княжестве. Я уже двадцать лет сижу на ней. Ах, она мне больше нравилась, когда была желтой! Ах! Я так взволнована, так потрясена! Вы там не были?
Мадам Трестальон. Где это?
Старая рулеточница. В казино… Нет, я вас там ни разу не встречала. Ах! Что за мозг! Мне в жизни приходилось видеть, как выигрывают большие деньги. Но так — никогда. Ах! Дайте мне отдышаться. Не найдется ли у вас одеколону?
Мадам Трестальон. Нет.
Старая рулеточница. Или мятного спирту?
Мадам Трестальон. Нет.
Старая рулеточница. Ах! Сперва — ставки, вроде моих. Пять франков, десять франков. Ах! Совсем вроде моих. Воображаю, что у него там! (Хлопает себя по лбу). И манера играть тоже вроде моей. Ах! У вас нет нюхательного табаку?
Мадам Трестальон. Нет.
Старая рулеточница. Вот уже неделя, как я нигде не могу достать. Божественный старик! Вот это-то меня и потрясло. Мне казалось, что это я. Подумать только, что я вот уже двадцать лет, как изучаю! И ни разу мне не удалось выиграть больше, чем триста двадцать пять франков в один сеанс, 29 февраля 1912 года, и то еще благодаря влиянию високосного года. Ах, изумительный старик! Не будете ли вы добры слегка расстегнуть мне сверху корсаж! (Мадам Трестальон неохотно подчиняется). Вот, благодарю вас. Может быть, я умру сегодня вечером или ночью. Но перед смертью я видела в двух шагах от себя гениального человека. Что за лоб! Что за глаза? Раз мне удалось тронуть его за локоть. Как вы думаете, это может принести счастье?
Мадам Трестальон. Но я совершенно не понимаю, о чем вы говорите.
Старая рулеточница. Это правда. Вас там не было. Но вы никогда его не встречали?
Мадам Трестальон. Кого это?
Старая рулеточница. Этого божественного старика. О, его легко узнать. Глубина глаз! Лоб, ах! Рост почти сверхчеловеческий. Да, вот именно. В целом нечто скорее всего сверхчеловеческое.
Мадам Трестальон. Это мне ничего не говорит.
Старая рулеточннца. Мне бы надо было отрезать у него пуговицу. Но у меня не было ножниц. Ах!
Мадам Трестальон. А что такого необыкновенного сделал ваш старик?
Старая рулеточница. Что он сделал? Ха! Ха! (Дикий смех). Он сделал то, что выиграл, может быть, сто тысяч франков в течение часа, начав со ставки в пять франков.
Мадам Трестальон. Ну и что?
Старая рулеточница. У меня не хватило сил следить дальше. Если он продолжал играть, то до чего он теперь дошел? (Она оборачивается). О, вот он! Вот он!
Мадам Трестальон. Да где же?
Старая рулеточница. Вот он! Божественный старик!
Мадам Трестальон. Как? Мсье Песмес! Не может быть.
Старая рулеточница. За ним идет народ. У вас нет ножниц? Ах! Он вам кланяется? Вы с ним знакомы?.. Попросите у него пуговицу, попросите для меня. Пожалуйста.
Она понемногу отходит, но остается поблизости. Входит Ле Труадек, за ним на некотором расстоянии несколько человек.
Явление третье
Мадам Трестальон, Ле Труадек.
Ле Труадек, вид у него удрученный. Здравствуйте, мадам Трестальон. Я очень устал, но чрезвычайно рад вас встретить, мадам Трестальон.
Люди, следовавшие за Ле Труадеком, продолжают бродить неподалеку.
Мадам Трестальон. Что это я слышу? Что вы выиграли в рулетку целое состояние?
Ле Труадек. И не говорите! Мне больно от карманов. Всюду жмет. Ах! От всех этих потрясений я, кажется, сойду с ума. А где ваш милый муж?
Мадам Трестальон. Он только что ушел.
Ле Труадек. Мне бы так хотелось его повидать, узнать о его впечатлении. Я не заметил, когда он от меня ушел. Я так плохо соображал. Вообразите себе, я ставлю монету куда попало. И вот какой-то господин придвигает ко мне кучу денег. Я не стал их трогать. Я оставил кучу там, где она была. Через какую-нибудь минуту этот господин, что-то прокричав, придвигает ко мне новую кучу денег, по меньшей мере вот такую и делает мне знак, словно говоря, что это мне. Я убрал добрую половину, а остальные раскидал по ковру.
Мадам Трестальон. По ковру? Как так? По полу?
Ле Труадек. Нет, по такому ковру с квадратами и цифрами.
Мадам Трестальон. Ах, так!
Ле Труадек. Потом все время таким образом, до самого конца.
Мадам Трестальон. Как, таким образом?
Ле Труадек. Да, я каждый раз убирал приблизительно половину, а остальное раскидывал по ковру, то есть по этому ковру с квадратами.
Мадам Трестальон. Позвольте! Позвольте! И значит… что за история!.. И значит, вы все время выигрывали?
Ле Труадек. Я не берусь утверждать, но мне кажется, что да. Я едва успевал собирать деньги. Вы себе представить не можете, как эта штука быстро действует. Наконец, я набрал столько, что больше не лезло в карманы; я обменял их на тысячефранковые бумажки; и потом продолжал.
Мадам Трестальон. Но тогда почему же вы ушли?
Ле Труадек. Мне некуда было больше совать тысячефранковые бумажки. В этом костюме у меня неудобные карманы. Кроме того, у меня разболелась голова.
Мадам Трестальон, почти в сторону. Ей-богу, он… А сколько вы выиграли всего?
Ле Труадек. Я не считал, но один господин мне сказал, что я выиграл больше ста тысяч франков.
Мадам Трестальон. И вы выиграли больше ста тысяч франков, даже не… Но я тоже хороша! Знаете, мсье Песмес, когда мой муж мне говорил, что нет второго такого мастера морочить людей, как вы, я думала, он немного преувеличивает. Но надо сознаться, что вы ловкач. Вы хоть кого проведете. Вам бы следовало быть актером.
Ле Труадек. Уверяю вас, я действительно выиграл эту сумму; разница, может быть, в несколько тысяч франков.
Ле Труадек. Что вы хотите сказать?
Мадам Трестальон. Вы не желаете, чтобы к вам приставали, выпытывая ваш секрет, а также, чтобы управление казино не стало смотреть на вас косо и, чего доброго, не запретило вам вход. Самое лучшее — прикинуться простачком; я вас понимаю. На вашем месте я действовала бы так же, только едва ли так удачно. Но меня вы напрасно остерегаетесь. Я не настолько глупа, чтобы думать, что вы поднесете мне ваш метод, над которым вы работаете, может быть, пятнадцать лет, как подносят лепешку от кашля.
Ле Труадек. Смею вас уверить…
Мадам Трестальон, встает. Хорошо! Хорошо! Только не думайте, пожалуйста, что я сержусь! До вечера, мсье Песмес.
Уходит, покинув Ле Труадека, задумчиво сидящего на скамье. Приближается Старая рулеточница.
Явление четвертое
Ле Труадек, Старая рулеточница.
Старая рулеточница, садясь рядом с Ле Труадеком. Извините… вы позволите… я сижу здесь уже двадцать лет… Ax! Вам, должно быть, холодно. Здесь к вечеру такая вредная свежесть. Как это вам дали выйти без кашне?
Ле Труадек. Благодарю вас. Мне не холодно.
Старая рулеточница. Кажется, что не холодно, а на самом деле холодно. Догадаются ли напоить вас дома горячим? Ах! Может быть, вы совсем одиноки?
Ле Труадек. Но, сударыня…
Старая рулеточница. Ах, это ужасно — быть совсем одиноким. Я вам сочувствую. Особенно в ваши годы. Вам нужна горячая привязанность, нужен человек, который бы за вами ухаживал, лелеял вас… Ах!
Ле Труадек. Вы ошибаетесь, сударыня, мне ничего не надо.
Старая рулеточница. Нет, нет! Вам нужен хороший теплый фуляр, горячий липовый чай, пара хороших мягких туфель, нарочно согретых, нарочно. Я уверена, что у в нас нет хороших туфель.
Ле Труадек. Сударыня…
Старая рулеточница. Вам нужна великая преданность. Не доверяйте молодым женщинам. Они только и думают, как бы обобрать человека. Кто вам нужен, так это опытная женщина, женщина, разделяющая ваши вкусы… (Ле Труадек встает) женщина, способная вас оценить; женщина… (Он хочет идти; она продолжает, крича во все горло). Послушайте, я ничто в сравнении с вами, но я следила за вашей игрой; я не все поняла, но поняла, что это было замечательно… во всей зале никто вас не понял, как я… (Он отходит от нее; она немного успокаивается). Скажите, не дадите ли вы мне одну из ваших пуговиц?
Ле Труадек делает еще шаг дальше. Но Шарль-Огюст Жослэн вырастает перед ним в останавливает его.
Старая рулеточница пользуется этим, чтобы проворно оторвать у Ле Труадека пуговицу с фалды, потом исчезает.
Явление пятое
Ле Труадек, Шарль-Огюст Жослэн.
Жослэн, говорит чрезвычайно отрывисто. Милостивый государь, два слова. Имею честь. Шарль-Огюст Жослэн, кавалерийский офицер в отставке, автор нескольких нашумевших сочинений об искусстве выигрывать в рулетку. Наиболее известные? «Рулетка, объясненная в двадцать уроков», «Чет и нечет», «Ментор игрока в рулетку» и особенно «Мой секрет, сочинение Жозефа, изгнанного из казино за чудовищные выигрыши». Последнее продается в запечатанном вощеном конверте; цена пятьдесят франков.
Ле Труадек. Благодарю. Эти сочинения мне не нужны.
Хочет идти. Жослэн его останавливает.
Жослэн. Не сомневаюсь. Приступаю к делу. Имею сделать весьма интересные предложения.
Ле Труадек. Дело в том, что я немного спешу.
Как выше.
Жослэн. Я тоже. Одну минуту. Видел вашу игру. Великое зрелище. Коренной переворот воззрений. Читали мои работы? Нет? Тем лучше. Вздор и чепуха; чихательный порошок; чесоточный волос. Лично никогда этому не верил. Но обращен! Внезапно обращен! (Хлопает Ле Труадека ладонью по лбу). Тут гений. Архимед, Пармантье, Наполеон, Распай, Пастер… ваше имя?
Ле Труадек. Я очень польщен…
Как выше.
Жослэн. Я — Шарль-Огюст Жослэн. Твердое предложение: покупаю ваш секрет. Десять тысяч наличными; плюс пятьдесят тысяч ежегодными платежами по пяти тысяч. (Достает бумажник и хлопает по нему). Решено? Идем подписать в кафе.
Ле Труадек. Но у меня нет решительно никакого секрета, который я мог бы вам продать.
Жослэн. Один вопрос: как давно нашли секрет?
Ле Труадек, стараясь уйти. У меня нет никакого секрета… Я выиграл… случайно.
Жослэн настигает его.
Жослэн. Случайно? Не мне говорите это. В таком случае, вселенная? Игра случая? Звезды, солнце, четвероногие, случай? Гармония природы, случай? Нет. Бог! Поклонитесь. (Приподымает шляпу). Провидение! (Снова снимает шляпу). Гений! (Хлопает Ле Труадека по лбу). Кланяюсь. (Так и поступает).
Ле Труадек, как выше. Повторяю, я очень тронут, но…
Жослэн. Хотите сохранить про себя? Понял. Такой секрет ни за десять тысяч, ни за сто тысяч, ни за миллион. Само собой. Второе предложение: вручите секрет нотариусу в запечатанном конверте. Для передачи мне в день вашей смерти. Плачу десять тысяч сегодня, затем по пяти тысяч ежегодно до вашей смерти. По рукам?
Ле Труадек, как выше. Мне чрезвычайно жаль…
Жослэн. Тоже не подходит? Третье предложение. Секрет храните. Мне разрешаете издать книгу под вашим именем. Как вас зовут?
Ле Труадек, как выше. Меня… меня зовут Ив… хм… меня зовут Песмес.
Жослэн. Песмес? Ив Песмес? Никаких титулов? Доктор? Профессор? Инженер? Нет. Удивлен. Жаль. Просто Песмес — пять тысяч наличными. С титулами дороже: семь тысяч, восемь тысяч, в зависимости, затем по тысяче с издания.
Ле Труадек. Благодарю вас, благодарю вас. Я подумаю.
Жослэн. Моя карточка. (Сует Ле Труадеку в карман объемистую карточку). К вашим услугам. Ваш адрес?
Ле Труадек. Я… я живу в отеле.
Уходит.
Жослэн. Не важно. Разыщу вас и так.
Жослэн удаляется в одну сторону. Ле Труадек собирается уйти в другую, но наталкивается на Изящного господина.
Явление шестое
Ле Труадек, Изящный господин.
Изящный господин, говорит с большой непринужденностью. Мсье Ив Ле Труадек, член Института, профессор Французской Коллегии?
Ле Труадек. К вашим услугам…
Изящный господин, протягивает конверт. Мне было как раз поручено передать вам этот пакет. В нем, кажется, пятисотфранковый билет, который вы сегодня обронили. Это пустяки.
Ле Труадек, беря конверт. Я не заметил. Я вам бесконечно признателен.
Изящный господин. Но кроме того мне бы хотелось сказать вам два слова.
Ле Труадек. Пожалуйста…
Изящный господин. Лично от своего имени и вполне конфиденциально. Само собой разумеется, я позволяю себе рассчитывать, что это останется между нами, так же как и вы можете всецело положиться на меня.
Ле Труадек. Но прежде всего, как вы узнали мое имя?
Изящный господин. Княжество было бы небезопасным местом, если бы личность иностранцев не устанавливалась здесь без излишних промедлений, невзирая на принимаемые ими меры, и оно было бы варварской страной, если бы в нем не умели распознать под инкогнито столь блестящую особу, как вы.
Он отвешивает поклон.
Ле Труадек, тоже с поклоном. Милостивый государь…
Изящный господин. И мне даже хотелось бы вам сказать, как нас радует то внимание, которое вы уделяете нашим художественным стремлениям, и как нам приятно, что одна из прелестнейших представительниц нашей драматической группы снискала ваше безоговорочное одобрение.
Ле Труадек. Милостивый государь…
Изящный господин. Так как я не смею отнимать у вас столь драгоценное ваше время, я прямо перехожу к делу. Вы играете впервые?
Ле Труадек. Собственно, я…
Изящный господин. Во всяком случае, вы играли, как умный человек, то есть не обращая ни малейшего внимания на то, что вы делаете, и полагаясь на случай, который и не обманул вашего доверия. Не мне объяснять такому ученому, как вы, что это единственно разумный метод…
Ле Труадек. Позвольте…
Изящный господин. …при том условии, конечно, чтобы им не злоупотреблять. Но, к счастью для этой страны, несравненно более распространено обратное мнение. Такой поразительный успех, как ваш, несмотря на его скромные размеры, является для нас милостью неба. Выигранные вами 114 550 франков мы рассматриваем как отлично помещенный капитал, потому что шум, который вокруг них поднимется, только усугубит лестный интерес, любезно проявляемый публикой к нашим аппаратикам. Мы бы дорого дали, чтобы столь благотворно назидательные факты совершались с известной регулярностью. Разрешите мне один вопрос? Имеете ли вы намерение играть еще?
Ле Труадек. Но… я не принял никакого решения на этот счет и…
Изящный господин. Как вам угодно. Однако, я усиленно советую вам воздержаться. Прежде всего, в ваших же интересах, потому что вы скоро проиграли бы все, что выиграли.
Ле Труадек. Но позвольте…
Изящный господин. Затем в наших интересах, потому что превосходное впечатление от вашего выигрыша было бы разрушено вашей неудачей.
Ле Труадек. Извините меня, но только…
Изящный господин. Кстати, у меня к вам просьба. Если здесь распространится слух, будто вы являетесь обладателем чудесного секрета, касающегося игры в рулетку, пожалуйста, не опровергайте. Этим вы нам окажете большую услугу. И потом, это будет человечно. К чему мы придем, если массы утратят всякое подобие веры?
Ле Труадек. Но позвольте…
Изящный господин. Также не очень сердитесь, если заметите, что ваше инкогнито немного раскрыто. Не подлежит сомнению, что знаменитое имя Ива Ле Труадека более способно распространить влияние благотворной идеи, нежели почтенное имя Песмеса. Наконец, еще одна последняя просьба, которую я едва решаюсь высказать, настолько она мне кажется дерзкой. Если вы решите, в чем я уверен, не пытать здесь больше счастья в игре, то будет ли вам очень неприятно, если возникнет легенда, будто вам воспретили вход в казино именно в виду ваших чрезмерных выигрышей и тех опасений, которые вызывает ваш метод? Нет, не правда ли? И если каким-нибудь путем об этом появятся сообщения в газетах, вы, как умный человек, не станете обращать на это внимания? Значит, решено. Итак, я позволяю себе рассчитывать на вас. Наше прекрасное побережье изобилует очаровательными развлечениями. И на нем найдется немало мест, где можно истратить 114 000 франков с большим удовольствием, чем в игорной зале.
Ле Труадек. Мне кажется…
Изящный господин. Надо ли мне вам говорить, что все это дает вам право на столь же серьезную, сколь и прочную признательность и что на мою личную преданность вы можете рассчитывать во всех тех случаях, когда вам угодно будет к ней прибегнуть?
Ле Труадек. Мне кажется, что если бы при нашем разговоре присутствовало третье лицо, оно вынесло бы впечатление, что вам очень хочется, чтобы я не появлялся больше в игорных залах.
Изящный господин. Ну… да… в виду тех оснований, на которые я только что имел честь обратить ваше внимание.
Ле Труадек. Мне даже кажется, что оно вынесло бы впечатление, будто вы не вполне уверены в последствиях моей манеры играть.
Изящный господин. Как так?
Ле Труадек. Да, оно подумало бы, что вам было бы весьма приятно, чтобы я перестал выигрывать ежедневно по 114 550 франков, а то и больше.
Изящный господин. Вот это было бы забавно.
Ле Труадек. Забавно?
Изящный господин. Да, если бы оно так подумало.
Ле Труадек. Я не понимаю.
Изящный господин. Между тем…
Ле Труадек. Что было бы забавного — для вас — в том, чтобы я обладал способом ежедневно выигрывать в рулетку 114 550 франков, а то и больше?
Изящный господин. Разумеется, в этом не было бы решительно ничего забавного; но, слава богу, это не так, и такой беды бояться нечего.
Ле Труадек. Вы это говорите с большой уверенностью.
Изящный господин. При том положении, которое я занимаю, нет никакой заслуги в том, чтобы обладать этой уверенностью; и я настолько убежден, что вы ее разделяете, что не считаю нужным притворяться перед вами.
Ле Труадек. Но как вы можете поручиться в этом, как и в других случаях, что наука сказала последнее свое слово?
Изящный господин. Я не ученый. Но этого рода вопросам я не вполне чужд и знаю, чего держаться.
Ле Труадек. Смотрите, как бы ваша уверенность вас не обманула. Науке случалось готовить неожиданности не вам одному.
Изящный господин. Вы хотите испытать мою уверенность. В самом деле, было бы пикантно, если бы вы посеяли во мне тревогу. (Помолчав). Впрочем, я видел, как вы играли.
Ле Труадек. Ну и что?
Изящный господин. Во всяком случае, вы не были похожи на человека, применяющего метод.
Ле Труадек. Вы много жили в среде ученых?
Изящный господин. Признаться, нет.
Ле Труадек. В таком случае возможно, что ваша обычная прозорливость оказалась не на высоте. Когда Архимед брал ванну, то банщику он едва ли казался человеком, открывающим основной принцип гидростатики. Честь имею кланяться.
Изящный господин и Ле Труадек расходятся в противоположные стороны.
Покидая сцену, Ле Труадек встречается с Роланд.
Явление седьмое
Ле Труадек, Роланд.
Роланд. А! Наконец-то! Я вас всюду ищу.
Ле Труадек. Искали вы меня у береговых скал?
Роланд. Почему?
Ле Труадек. Разве я вам не заявлял, что покончу там с собой?
Роланд. Да, в случае проигрыша! Но я-то знаю, что вы выиграли.
Ле Труадек. А! Вы знаете, что я выиграл?
Роланд. Я слышала уже от трех человек. Мне даже сказали, что значительную сумму?
Ле Труадек. Куда вы девали мсье Бенэна?
Роланд. Он поехал на фуникулере в Тюрби. Скажите, это правда?
Ле Труадек. У вас хватило сил расстаться с мсье Бенэном?
Роланд. Какое мне до него дело?
Ле Труадек. С каких это пор вам до него нет дела?
Роланд. Никогда и не было.
Ле Труадек. А! Я уже боялся, что это с тех пор, как вы встретили этих трех человек. Но куда же девалась эта пылкая страсть, в которой вы ему только что признавались?
Роланд. Я ни в чем не признавалась. Это он говорил. Это была шутка; вместе с тем для меня это был случай увидеть, привязаны ли вы к вашей Роланд, а также маленькая месть за отказ в браслете.
Ле Труадек. Ах, так!
Роланд. Знаете, мне больше не хочется этого браслета. Я еще раз видела его. Он годится разве что для музея.
Ле Труадек. Знаю. Вы предпочитаете колье.
Роланд. О, как вы это узнали? (Молчание). Но сперва расскажите мне ваше приключение в казино.
Ле Труадек. Никакого приключения не было. Я играл около часа и кое-что выиграл.
Роланд. Кое-что выиграли? А!.. Сколько?
Ле Труадек. Сотню тысяч франков, кажется, если не больше.
Роланд. Сто тысяч франков? Больше ста тысяч франков? Но это же очень хорошо!.. То есть это восхитительно. И вы играли всего только час?
Ле Труадек. Да, около того.
Роланд. Но, в таком случае, играя целый день, вы могли бы выиграть миллион.
Ле Труадек. Почем знать?
Роланд. О, отчего вы не остались дольше?
Ле Труадек. У меня не было охоты оставаться дольше.
Роланд. Вы чудак. Когда выигрываешь, всегда есть охота.
Ле Труадек. У меня немного болела голова, и хотелось выйти на воздух.
Роланд. Но теперь это прошло, правда? Мы туда вернемся вдвоем.
Ле Труадек. Нет, не сегодня.
Роланд. Что вы говорите? Вы сядете. Я буду играть вместо вас. Вы будете только указывать мне, куда ставить.
Ле Труадек. Увидим завтра.
Роланд. Завтра, завтра… конечно. Но сегодня было бы вернее.
Ле Труадек. Почему?
Роланд. Почем знать, что может случиться до завтра? Человеческая жизнь так мало значит.
Ле Труадек. Я вас прошу не настаивать.
Роланд. Но скажите, у вас ведь есть секрет?
Ле Труадек. Хм!
Роланд. Об этом нечего спрашивать. Без секрета не выигрывают сто тысяч франков в час.
Ле Труадек. Вы тоже так думаете?
Роланд. Это ясно семилетнему ребенку. Ах, я знала, что вы очень образованы, но чтобы до такой степени! Послушайте, я вами восхищаюсь.
Ле Труадек. Вы меня смущаете.
Роланд. И очень вас люблю тоже. Я вас сегодня посердила, потому что у меня вздорный характер. Но теперь я чувствую, что очень вас люблю.
Ле Труадек. Я рад, что, наконец, снискал вашу привязанность.
Роланд. О, это больше, чем привязанность; я себя знаю. Во-первых, привязанность так быстро не приходит.
Ле Труадек. Действительно.
Роланд. А тут это мной овладело сразу. Вы мне верите, по крайней мере?
Ле Труадек. Я стараюсь вам верить.
Роланд. Впрочем, женщина может дать доказательства своих чувств, слава богу, доказательства, рассеивающие всякое неверие.
Ле Труадек. Я счастлив, дорогая Роланд, что обстоятельства так удачно содействовали сближению наших взглядов.
Роланд. Но как вы холодны! Недавно вы говорили совсем иначе.
Ле Труадек. Дайте мне прийти в себя от удивления, как оно ни приятно.
Роланд. Когда женщина вам говорит… то, что я вам говорю… Но, может быть, я перестала вам нравиться?
Ле Труадек. Я не так капризен. Если мое сердце сделало выбор, оно глухо ко всем другим обольщениям.
Роланд. Как так — к другим обольщениям? Что вы хотите этим сказать?
Ле Труадек. Ничего, дорогая Роланд, ничего.
Роланд. Или на вас взглянула благосклонно другая женщина?
Ле Труадек. Есть о чем беспокоиться! Неужели вы думаете, что от нескольких фраз у меня может закружиться голова и что я способен ошалеть, как школьник?
Роланд. О, я хочу с этим покончить. Я узнаю, кто моя соперница.
Ле Труадек. Но у вас же нет никакой соперницы, дорогой друг.
Роланд. Вы ничего не хотите мне сказать?
Ле Труадек. Что мне вам сказать? Что вот на этом самом месте, сейчас, мне была предложена великая преданность? Что женская душа, превозмогая свойственную ее полу стыдливость… но к чему? Походило бы на то, что я этим хвастаю, а видит бог, такого рода тщеславие слишком чуждо моему характеру. Разве главное не то, что вы можете положиться на верность моего сердца?
Роланд. О! Интриганка! Вам следует быть осторожным. Здесь целая куча очень опасных женщин, настоящих авантюристок, которые теперь все накинутся на вас. Они вам признаются в чем угодно. Или вы думаете, что ими руководит чувство? Им нужны ваши сто тысяч франков и все то, что вы еще можете выиграть. Ах, вы были бы совсем слепым, вы были бы глупцом, если бы вы не разгадали их игры и если бы… (она начинает рыдать) и если бы… вы принесли в жертву… (она рыдает по-настоящему) уже давнишнюю привязанность…
Рыдания мешают ей говорить.
Ле Труадек. Умоляю вас, моя дорогая Роланд…
Роланд, сквозь слезы. Прежде всего… она красивее меня?
Тем временем Старая рулеточница проходит, не останавливаясь, в глубине сцены. Ле Труадек делает вид, что не замечает ее.
Ле Труадек. Упокойтесь, дорогое дитя, успокойтесь! Хотите, покинем эти сады, на которые сходит вечерняя прохлада, и пойдем куда-нибудь, где мне будет удобнее осушить ваши слезы.
Уходят.
Занавес