Я удивился и не поверил сам себе: не привиделся ли мне легкий, почти неразличимый жест?

Флоретте очень шло великолепное черное платье с меховой накидкой. Ее волосы поблескивали, казалось, своим собственным, а не отраженным светом. Она не смотрела в мою сторону. И я убедился, что не ошибся.

Да, она дала мне понять, чтобы я не подходил к ней. Но это было не презрение к отвергнутому поклоннику, а тайный знак сообщнику. Сначала я чуть было не подпрыгнул, сам не свой от радости, но вскоре самообладание вернулось ко мне.

Она, вероятно, под наблюдением и охраной своего восточного хозяина.

И я больше не сомневался.

Ко мне спиной сидел тот самый мужчина, которого я видел в машине с шофером-негром. Теперь, несмотря на маскировку, я его узнал: это был Махди-бей.

А Флоретта, со своей красотой и неприступным видом, судя по всему — его любовница.

Она старательно избегала моего взгляда.

Ее партнер был до странности малоподвижен, как манекен. В этот момент через листья кустов, растущих у стены в кадках, я разглядел роскошный «роллс-ройс», поставленный прямо напротив входа в ресторан.

А поглядев вверх, я обнаружил мужчину, стоявшего на мосту, перекинутом над нашей улицей.

Трудно было ясно различить что-либо в густых сумерках с такого расстояния, но мне показалось, что лицо мужчины имеет желтоватый оттенок, что он один из тех ужасных дакойтов, которых я видел на вилле «Жасмин»!

Желтолицый стоял и смотрел вниз.

Неожиданно я попал туда, откуда стремился уехать.

Стало похоже на то, что мне опять не удастся отдохнуть. Меня охватило недоброе предчувствие.

Зачем эти бирманцы преследуют меня? Если, конечно, они не оказались здесь совершенно случайно, что весьма маловероятно! Я ведь больше не стою у них поперек дороги. Хотя…

Хотя, я ведь убил или ранил одного из них. У некоторых народов широко распространен обычай кровной мести. Может быть, среди этих убийц бытует нечто подобное?

Я исподтишка метнул быстрый взгляд наверх. Неподвижная фигура на мосту зловеще застыла на одном месте.

Более внимательный осмотр только подтвердил первоначальные подозрения. Несмотря на обычную для здешних рабочих одежду, это, несомненно, был один из подручных Фу Манчи.

Я напрягся, пытаясь припомнить, не следовала ли за мной по пути сюда какая-нибудь машина? Но вместо дороги в моей памяти остались неясные обрывки воспоминаний о прошлом. Вел автомобиль я совершенно механически, ничего не замечая вокруг. Но, если они хотят на меня напасть, почему не сделали этого раньше, когда я ехал один, в темноте, по пустынному шоссе?

Похоже, что дело не во мне. Но что же нужно этому истукану на мосту?

В затруднении я приподнял бокал, но так и застыл в нелепой позе, не успев отпить ни глотка.

Я услышал тот самый высокий трубный звук, который уже однажды пытался описать. Только один раз в жизни слышал я эту божественную музыку на пляже Сент-Клер де ла Рош.

Что-то в этой мелодии было такое, что неотразимо действовало на меня. Я не люблю чудес и стараюсь всегда оставаться на почве твердо установленных фактов. Может быть, это галлюцинация, следствие перенесенной болезни. Но, даже если это так, вряд ли можно считать простым совпадением то, что оба раза, когда я слышал эти звуки, рядом со мной находилась Флоретта.

Я с величайшим усилием поставил бокал на стол и повернулся к ней.

Она смотрела на своего спутника, сидевшего в прежней позе.

Потом ее красивые губы задвигались, и я понял, хотя и не мог знать этого наверняка, что она отвечает на заданный вопрос.

Как только она заговорила, звук резко оборвался, — так же внезапно, как и начался.

Флоретта повернулась в сторону. Увы, не в мою. Выражение ее лица резко изменилось. Я посмотрел наверх. Бирманец исчез.