Весь следующий день после попойки у отца Рейнальдо тоже пил, только дома. Молча сидел за столом, опустошая одну бутылку за другой, и слезы, которых он, впрочем, не замечал, стекали по его лицу.

Энкарнасьон и Мерсе пытались выяснить у него, что случилось, отчего он так мается, но Рейнальдо лишь просил оставить его в покое. Когда же Мерсе, ласково прикоснувшись к нему, предложила вместе отправиться в постель, Рейнальдо вдруг словно протрезвел.

– Мне надо с тобой поговорить! – решительно произнес он. – Мы должны расстаться, Мерсе! Прости, я понимаю, что делаю тебе больно! Ты всегда была рядом, когда я в тебе нуждался! Ты любишь меня, я это знаю! И потому хочу быть с тобой искренним. Хочу, чтобы ты встретила человека, который бы тебя тоже любил!

– Нет, Рейнальдо, нет! – в ужасе воскликнула Мерсе. – Не оставляй меня, не прогоняй!

– Я вовсе тебя не прогоняю. Ты можешь остаться здесь, в этой квартире, а мы с Энкарнасьон уйдем. Поверь, так будет лучше для всех!

– Ты собрался уйти к ней? К Мерседес Ферейре? Признайся!

– Мерсе, я прошу тебя не обсуждать больше мое решение. Мы расходимся, и все!

Рейнальдо наполнил и залпом выпил очередную рюмку, а Мерсе, пошатываясь от бессилия, обиды и рыданий, побрела в свою комнату.

Утром Энкарнасьон обнаружила ее без чувств. Рядом, на тумбочке, лежал пустой пузырек от снотворного.

Медицинская помощь, однако, подоспела вовремя, и, когда опасность для жизни Мерсе миновала, Рейнальдо отправился к Мерседес.

– Я порвал с Мерсе, моя светлая! – сказал он. – В том, что она хотела покончить с собой, нет моей вины. Я сказал ей все честно и прямо.

– Это моя вина! – с горечью произнесла Мерседес. – Я не должна была просить тебя оставить женщину, которая так тебя любит. Да, Рей, я не вправе требовать от тебя чего бы то ни было, потому что я не могу принять тебя таким, какой ты есть, а она – может! Наверное, ее любовь сильнее, чем моя. Прости!

Родригес Герра понимал, что за ним теперь будет охотиться не только Рейнальдо Мальдонадо, но и полиция, которая, в конце концов, установит, кто является истинным владельцем того поместья. В такой ситуации у Геры оставался один вход: бежать за границу. Ледерман был полностью согласен со своим приятелем и, позвонив Сандре, попросил ее заказать для них небольшой самолет.

Сандра пришла в ужас от такого поручения и попыталась отказаться, го Ледерман проявил настойчивость, а Герра и вовсе пригрозил:

– Ты завязла, пташка, в этой трясине так же, как и мы! Поэтому выбирай: или ты поможешь нам вылететь за границу, или погибнешь!

Когда заказ был сделан, Ледерман и Герра велели Сандре ехать к ним в гостиницу и оставаться под их присмотром до тех пор, пока самолет с ними на борту не взлетит в небо.

Они не могли предугадать, что в авиакомпании как на зло случится накладка, и, чтобы предупредить об этом Сандру, ее станут разыскивать, конечно же, не в гостинице у Ледермана, а дома, по указанному в договоре адресу. Перед самым выходом из укрытия Сандра еще раз на всякий случай набрала номер авиакомпании, надеясь услышать, что самолет готов к вылету, и скоро она сможет вздохнуть с облегчением. Но услышала она совсем другое:

– А разве вам ничего не передали, сеньора Кастильо? Мы по телефону сообщили вашему сыну, что самолет не может вылететь по техническим причинам. Рейс переносится на завтра, если вас это устроит. Примите наши извинения!

– Боже мой! – воскликнула Сандра. – Они сказали это Гильермо!

Герра в бешенстве стал кричать, что Сандре нельзя доверять, что ее надо немедленно прикончить, поскольку все это очень похоже на ловушку. Ледерман же продолжал сохранять спокойствие и убеждал Геру подождать еще сутки, так как у них все равно не другой возможности беспрепятственно улететь из страны.

– Я предчувствую, что это плохо кончится! – не унимался Герра. – Твоя бабенка наверняка где-то наследила! Я не верю в случайность такой отсрочки!

Герра, безусловно, переусердствовал в своей подозрительности – отсрочка и в самом деле была случайной. А вот дурное предчувствие, в общем, его не подвело: как раз в эти добавочные сутки, которые беглецы вынуждены были коротать в гостинице, их и выследил, наконец, Сабас.

– Герра и Ледерман находятся сейчас в Тачи и хотят нелегально покинуть страну, – доложил он Рейнальдо.

– Значит, птички хотят улететь, – довольно потер руки Рейнальдо.

– А кто их вывезет?

– Это мне пока не известно, – ответил Сабас. – Знаю только, что им помогает какая-то женщина. Она хотела нанять самолет, но там возникли проблемы, и Герре с Ледерманом сегодня улететь не удалось.

– Отлично! – воскликнул Рейнальдо. – Мы поможем им улететь, только не обязательно за пределы страны.

Сабас понимающе кивнул, но уточнил, как быть с женщиной?

– Если она связана с этими гадами, – рассуждал Рейнальдо, – то пусть и умрет вместе с ними. Мне нисколько ее не жаль!

Машину, в которой Герра, Ледерман и Сандра ехали в аэропорт, люди Сабаса обстреляли на крутом повороте, и она на большой скорости полетела в глубокое ущелье…

– Трупов, кажется, пока не нашли, – докладывал Сабас Рейнальдо час спустя. – Но я уверен, что эти два гада уже стали добычей воронья.

– Хорошо, если так, Сабас! – не разделил его уверенности Рейнальдо. – Хорошо, если так!

Гильермо, обеспокоенный тем звонком из авиакомпании, терялся в догадках, зачем и на какие деньги мать наняла самолет. Но еще больше встревожился он, когда Сандра не пришла ночевать домой и не появилась там на следующий день. Поначалу Гильермо скрывал причину своей тревоги от Виолеты и братьев, а затем не выдержал и поделился с ними своими опасениями.

– Я боюсь, что она замешана в каких-то сомнительных делах. Заказать самолет – это ведь стоит немалых денег!

Его стали успокаивать, говоря, что у Сандры может быть состоятельный поклонник, отношения с которым она попросту не афиширует, но Гильермо это не убедило.

– Нет, с нею определенно случилось что-то нехорошее! Она никогда не исчезала из дома на такой срок! У меня дурное предчувствие!

Лишь наутро в доме Гильермо прозвучал звонок:

– Это квартира Сандры Кастильо? Вы ее родственник?

– Я ее сын! Что случилось с моей матерью?

– Она попала в автокатастрофу, и среди ее вещей мы обнаружили этот номер телефона…

– Что значит: «Среди ее вещей»? – в ужасе воскликнул Гильермо. – Она… жива?

– Не волнуйтесь! Она жива, но все еще находится в шоке. Пока она ничего не может вспомнить.

Когда Гильермо приехал в пригородную больницу, где находилась Сандра, ему объяснили, что пострадавшая отделалась всего лишь легкими ушибами, а шок и потеря памяти объясняются, вероятно, сильным испугом.

Заторможенную, плохо понимающую, с кем именно она говорит, Гильермо привез мать домой. Добиться от нее каких-то подробностей аварии ему, разумеется, не удалось.

План, разработанный Ускатеги, вполне удался: убийцы Гойо благополучно покинули тюрьму и оказались в надежном укрытии, прежде чем их отсутствие в камере было обнаружено. Ускатеги по телефону сообщил, что операция прошла успешно, и Фернандо, взяв с собою оговоренную сумму денег, отправился на встречу с преступниками. Те же, однако, предпочли не рисковать, понимая, с каким опасным человеком они имеют дело, и решили ограничиться дарованной им свободой. Связав Ускатеги, они нагло заявили, что купчую, возможно, и вернут, когда будут находиться в более безопасной обстановке.

Приехавшему вскоре Фернандо ничего не оставалось, как развязать виноватого Ускатеги да отвести душу в угрозах и ругательствах.

А доктор Виельма не сомневался, что побег преступникам устроил Фернандо Мальдонадо, и даже не счел нужным утаивать эту версию от журналистов. Братья Мальдонадо, узнав о случившемся из газет, вынуждены были прямо спросить отца о его причастности к побегу. Фернандо, разумеется, все отрицал, но на сей раз сыновья ему не поверили. Тогда он прибегнул к испытанному средству – не стал оправдываться, а сам перешел в наступление.

– Ваши обвинения оскорбляют меня! Если даже вы, мои сыновья, сомневаетесь в собственном отце, то откажитесь от фамилии Мальдонадо и возьмите фамилии матерей! Ведь у каждого из вас есть мать, не так ли? И тогда будет положен конец все сплетням, слухам и пересудам!

Между тем убийцы Гойо рассуждали, что Фернандо Мальдонадо теперь не успокоится, пока не сведет с ними счеты, и рискнули сами засадить его за решетку. Один из них, набрав номер Альберто, представился тоже журналистом и сообщил, что у него имеются сведения о побеге убийц Перальты.

Альберто не сложно было догадаться, что позвонил ему вовсе не коллега, а кто-то из преступников, возможно, даже сам убийца Гойо.

– Да, я выполню ваше условие: приеду один, – пообещал Альберто.

Однако, придя в условленное место, он неожиданно столкнулся с Виельмой, который оказался там по чистой случайности. Они перемолвились всего лишь несколькими словами, но этого оказалось достаточно, чтобы спугнуть преступников. Огорченный Альберто вернулся домой ни с чем, и больше никаких звонков ему не последовало.

А Виельма все больше склонялся к тому, что главным виновником побега среди сотрудников тюрьмы был Асуахе. Допросы следовали один за другим, Асуахе стал нервничать и даже попросил Фернандо переправить его за границу. Пока тот думал, как лучше поступить, до Андраде дошли слухи, что беглецы искали контакта с Эрнандесом.

– Что-то помешало им встретиться, – рассказывал он Фернандо, – но у нас нет гарантий, что эта встреча не произойдет в ближайшее время.

– Подонки! Бездельники! – ругался Фернандо. – Или я всем вам мало плачу? Почему же эти наглецы до сих пор разгуливают и даже додумались выйти на Эрнандеса?

– Я понимаю тебя, Фернандо! – ответил на это Андраде. – Но, похоже, мы попали в полосу неудач. Знаешь, тебе не лишним было бы подстраховаться. Если, не дай Бог, случится худшее, то надо хотя бы сохранить твой капитал. Не переписать ли тебе всю свою собственность на имя другого человека? Скажем, на мое. Подумай об этом!

– Да, пожалуй, ты прав! – вынужден был согласиться Фернандо.

Чтобы помириться с Габриэлой, Алехандро пришлось сознаться, что он действительно был в Энсинаде и виделся с Исамар. Этим он, правда, и ограничился в своих признаниях, зато вполне искренне заверил Габриэлу, что с Исамар у него в дальнейшем не может быть никаких отношений. Габриэла, скрепя сердец, приняла это заверение, и желанный, хотя и хрупкий, мир опять наступил в их доме.

Но вот нелепый случай свел прямо на улице Алехандро и Хосе Луиса. Последний, как и прежде, не удержался от оскорблений, кричал, что все Мальдонадо – преступники, и побег из тюрьмы убийц Гойо лишний раз это доказывает. Алехандро не стерпел очередной нападки Хосе Луиса, и между ними завязалась драка. Присутствующая при этом Габриэла бросилась разнимать дерущихся, пытаясь остановить, прежде всего, Алехандро:

– Не надо, не трогай его! Нечего об него даже руки пачкать!

– Напрасно вы так защищаете этого сеньора! – вдруг прекратив драку, обратился к Габриэле Хосе Луис. – Вы лучше спросите у своего мужа, почему вот это, – он достал из кармана крестик, – оказалось у Исамар? Да, возьмите, эта  вещица принадлежит вашему мужу!

Алехандро решительно отказался давать какие-либо объяснения по поводу крестика, и Габриэла в полном отчаянии снова отправилась к Исамар.

– Ты не смеешь преследовать Алехандро! – не узнавая своего голоса, гневно говорила Габриэла. – Он живет со мной! А у тебя есть жених!

– Габриэла, я не позволю тебе приходить в мой дом с оскорблениями! – сохраняя внешнее спокойствие, заявила Исамар.

– Ах, так! – возмутилась Габриэла. – Значит, я возвожу на тебя напраслину? А что значит этот крестик, который мне отдал твой жених? Скажи, Исамар, где он это взял? Не у тебя ли в комнате, где вы с Алехандро провели ночь?

– Все, Габриэла, хватит! – не сдержалась, наконец, Исамар. – Уходи! И впредь разбирайся с Алехандро сама, если он – твой муж! А меня прошу не впутывать в ваши отношения.

– Я уйду! – с обидой произнесла Габриэла. – Но запомни: тебе не удастся отнять у меня Алехандро. Я буду бороться за свою любовь!

После таких заявлений Габриэлы Исамар всегда хотела отойти в тень, навсегда забыть Алехандро, который, вероятно, дает основания этой женщине вести себя подобным образом. «Наверное, он ее все-таки любит, – с горечью думала она. – Не так, как меня, но любит!» Воспоминание о Хосе Луисе тоже причиняло ей только боль, особенно после того, как он отдал Габриэле крестик. В который раз приходилось соглашаться с Архенисом: Хосе Луис не может принести ей покоя и счастья.

Вернувшись из Энсинады, Марта снова поселилась в доме отца, поскольку жизнь с Исамар под одной крышей теперь стала невозможной. Самуэль догадался, что между сестрами произошла какая-то размолвка, но ни о чем не спрашивал дочь. Элисенда тоже старалась быть по отношению к Марте внимательной, без излишней навязчивости. Однако, несмотря на всю деликатность домашних, Марта постоянно раздражалась.

Как-то Каролина пришла к ним в гости вместе с Очоа, и тот, не придав особого значения своим словам, сказал Марте:

– Я недавно в одном случайном разговоре услышал, что вы были помолвлены с Алехандро Мальдонадо, и очень этому удивился.

– Что ж тут удивительного? – вспыхнула Марта. – Ведь вас же не удивляет, что Каролина была любовницей Рейнальдо Мальдонадо? – и, заметив, как переменился в лице Очоа, добавила: – Ах, простите, кажется, я действительно сообщила вам нечто для вас неожиданное!

Эта выходка Марты надолго испортила отношения Пабло и Каролины, самой же Марте она не принесла даже малейшего удовольствия. По-прежнему ее настроение было мрачным и угнетенным.

Лишь однажды оживилась она, когда Элисенда принесла домой свою маленькую внучку Джульету. Марта играла с девочкой, пеленала ее, кормила. А затем вместе с Элисендой понесла ее обратно к Хулио Сесару.

– Знаешь, – отвела она в сторону Хулио, – я хочу предложить тебе свою помощь! Ты остался один с двумя детьми, у тебя стесненное материальное положение…

– Я очень благодарен тебе, Марта, – прервал ее Хулио Сесар, – но материальная помощь мне не нужна!

– Речь идет не просто о деньгах. Я могла бы вообще взять на себя заботу о Джульетте: дать ей хорошее воспитание, образование, дать ей свою любовь!

– Я тебя не понимаю! – насторожился Хулио Сесар.

– Позволь мне удочерить Джульетту! – пояснила свои намерения Марта.

– Прости, 0 ответил на это Хулио, – но, по-моему, с тобой не все в порядке! Ты сходишь с ума, Марта! Как тебе могло прийти в голову, что я кому-то отдал свою дочь! Мою родную Джульетту, мою кровиночку!

Об этом предложении Марты он рассказал Исамар и Архенису.

– С нею надо что-то делать, надо ей как-то помочь, – закончил свою невеселую речь Хулио.

– Да, я поговорю с нею, – пообещал Архенис.

Разговор между ними состоялся трудный, но в результате Марта все же согласилась показаться психотерапевту.

Через несколько дней она пришла к Исамар со своими извинениями.

– Я была несправедлива к тебе, когда пыталась помешать вашей с Алехандро любви. Обещаю больше никогда не вмешиваться в твою жизнь, не навязывать свои взгляды! Прости меня, пожалуйста, Мариана! Я люблю тебя! Ты нужна мне!

Исамар и Архенис порадовались тому, что сестра стала заметно спокойнее и сердечнее, но все же их настораживали постоянные возвращения Марты к идее завести ребенка.

– Я уверена, что если бы у меня был ребенок, то все мои проблемы сразу бы разрешились! Я убеждена в этом! – говорила она брату и сестре, а также Хулио Сесару, перед которым тоже вынуждена была извиниться за свое бестактное предложение.

Хулио к состоянию Марты отнесся сочувственно и позволил ей иногда присматривать за Джульеттой, которую Марта особенно полюбила. Архенис был благодарен за это Хулио Сесару, полагая, что общение с малышкой отвлечет Марту от болезненных мыслей о собственном ребенке.

Но однажды она заставила немало поволноваться не только Хулио Сесара и Брихиду, но и всех своих близких. Оставшись с детьми на короткое время, пока Брихида уходила в магазин, Марта решила вывести их на свежий воздух и не возвращалась до позднего вечера. Встревоженные Брихида и Хулио Сесар стали звонить Самуэлю, Исамар, Архенису, но те отвечали, что Марты с детьми у них не появлялась.

А она в это время сидела на лавочке в парке и рассказывала незнакомым мамашам, тоже гулявшим там со своими детьми, что Хулио – ее племянник, а Джульета – дочь.

– Они такие красивые! – сказала одна из женщин. – А девочка совсем крошечная!

– Да, она родилась раньше срока, – пояснила Марта. – У меня была сложная беременность. Дело в том, что я с детства страдаю сердечной недостаточностью.

– И тебя это не остановило? – изумилась случайная собеседница. – Ты все равно захотела иметь ребенка?

– Да. Вначале беременность протекала нормально, а потом начались осложнения. Я столько крови потеряла при родах! Даже вспомнить страшно. Но зато теперь у меня есть моя замечательная дочурка!

Когда Хулио Сесар увидел своих ребятишек, он бросился к ним и несколько минут молча прижимал их к себе. Затем облегченно вздохнул и с укоризной посмотрел на Марту:

– Ты меня очень напугала! Я просто не находил себе места! Прости, Марта, но ты не должна впредь уводить детей без предупреждения и так надолго!

«Кажется, он считает, что я способна их похитить», – не без удивления подумала Марта.

Дома ей пришлось вернуться к этой мысли еще не раз: сначала она поясняла отцу и Элисенде, что никаких дурных намерений у нее не было, дети нуждались в свежем воздухе, а затем то же самое повторяла по телефону Исамар и Архенису.

«Похоже, они все думают так же, как Хулио Сесар», – заключила Марта про себя, а вслух сказала Деянире:

– Мне скоро понадобится твоя помощь, потому что у меня… будет ребенок! Да, Деянира, не удивляйся: я беременна!

Прокуратура вернулась к расследованию дела об убийстве рыбаков в Энсинаде, и Хосе Луис, Альберто и Ансельмо поочередно стали уговаривать Хулио Сесара дать показания против Рейнальдо.

– Не могу я этого сделать! – отвечал им всем Хулио Сесар. – Поймите же меня, наконец: Рейнальдо – сын моей матери, и я просто не имею права причинять ей страдания.

– Хулио, но ты ведь единственный свидетель того злодейства! – убеждал его Ансельмо. – Если бы в живых остался хоть кто-нибудь еще, мы бы не стали тебя беспокоить! Только твои показания могут восстановить справедливость!

– Нет, Ансельмо! – твердо заявил Хулио Сесар. – Простите меня, но я не стану ввязываться в это дело. Погибших мы уже не воскресим, а только принесем горе моей матери!

Этот разговор услышала из соседней комнаты Брихида и в отчаянии побежала к Исамар просить, чтобы та повлияла на Хосе Луиса, в чьей власти было приостановить рассмотрение дела. Исамар пообещала это Брихиде, несмотря на то, что они с Хосе Луисом по-прежнему были в размолвке.

А Хулио Сесар в это время, сделав над собой усилие, позвонил Рейнальдо, но не застал того дома.

Утром Мерсе, опять помирившаяся с Рейнальдо, сказала ему о звонке Хулио Сесара.

– Если он звонил, – рассудил Рейнальдо, – то значит, произошло что-то важное!

Телефон в доме Хулио Сесара не отвечал, и обеспокоенный Рейнальдо решил сам поехать туда.

– Сынок! – обрадовалась ему Брихида. – Вот радость!

– У вас все в порядке? – спросил Рейнальдо. – Вчера мне зачем-то звонил Хулио, а сегодня у вас никто не подходил к телефону, и в банке Хулио тоже нет.

– Вероятно, он отлучился куда-то ненадолго. А я выходила за молоком, только что вернулась… Сынок, тебе грозит опасность! Этот адвокат, жених Исамар, опять взялся расследовать тот случай в Энсинаде. Он утверждает, что в убийстве рыбаков виноват ты.

– Ох, мать, не напоминай мне об этом! Мне стыдно и больно, потому что все это… правда! Я был там той ночью и приказал стрелять в рыбаков. Это я чуть не убил собственного брата!

– Сынок!.. Какое горе!.. – заплакала Брихида. – Бедный мой сынок!

– Прости меня, мама, прости!..

Рейнальдо обнял плачущую мать, и они стояли так, прижавшись друг к другу, пока Брихида не вспомнила, что дети уже должны были проснуться и им надо давать молоко.

Заглянув в детскую, она, однако, увидела там только спящего Хулито, а девочки в кроватке не было.

– Боже мой, ее украли! – запричитала в ужасе Брихида. – Рей, украли мою внучку!

– Успокойся, мама, сейчас я позвоню в полицию! Девочку не могли унести далеко! – сказала Рейнальдо.

В это время в доме появился Хулио Сесар и, узнав о случившемся, сразу же направился обратно к двери:

– Я догадываюсь, где нам надо искать! – бросил он второпях.

– Подожди, Хулио, я пойду с тобой! – последовал за ним Рейнальдо. – Мы найдем малышку!

Хулио Сесар, конечно, не был полностью уверен в том, что Джульетту похитила Марта, поэтому и не стал ей звонить домой, чтобы в случае ошибки не обидеть ее и не испугать Самуэля и Элисенду. Ничего не объясняя Рейнальдо, он отправился в тот парк, где в прошлый раз Марта гуляла с детьми. Но, прочесав весь парк, они вернулись домой ни с чем. Из полиции тоже никаких сведений пока не поступало.

«Вряд ли Марта, если она унесла девочку, пойдет с нею к себе домой, – рассудил Хулио Сесар. – Теперь вся надежда только на полицию».

– Прости, Хулио, – осторожно тронул его за рукав Рейнальдо. – Я понимаю, сейчас неподходящее время, но все же… Что ты хотел сказать мне по телефону?

– Я хотел сказать, что не буду давать показаний против тебя на суде. Но это не значит, что я простил тебе убийство моих товарищей.

Хулио Сесар не ошибся в своих подозрениях: его дочь действительно похитила Марта, воспользовавшись ключом, который Брихида дала Элисенде. Ошибся он лишь, предположив, что Марта не принесет девочку в дом Самуэля.

– Что случилось? – воскликнула испуганная Элисенда, увидев Марту, входящую с малышкой на руках. – Почему у тебя Джульетта? А где Брихида?

Элисенда потянулась к внучке, собираясь взять ее на руки, но Марта крепко прижала девочку к себе и угрожающе произнесла:

– Не приближайся! Не прикасайся к моей дочери! Никто не имеет права трогать мою дочь!

Поняв, что Мартой творится что-то неладное, домашние попытались обманом выманить у нее ребенка.

– Но, может быть, ты хоть позволишь перепеленать твою дочь? – ласково глядя на Марту, попросила Деянира.

– Нет! – ответила твердо Марта. – Я никому не дам мою дочурку, потому что вы все хотите у меня ее отнять!

Самуэль стал звонить Архенису и, лишь увидев брата, Марта перестала твердить свое «Нет!».

– Помоги мне! – бросилась она к Архенису. – Они хотят отнять у меня мою доченьку!

– Конечно, я помогу тебе! – сказал Архенис. – Я затем и пришел. Оставьте нас, пожалуйста! – обратился он к присутствующим. – Видишь, они ушли! Они не тронут твою дочь. Дай, я посмотрю, не причинил ли ей кто-нибудь вреда? Иди ко мне, малышка, не надо плакать!..

В это время в дом буквально ворвался Хулио Сесар, которому Элисенда сообщила о случившемся. Выхватив из рук Архениса Джульетту, он гневно бросил Марте:

– Чтобы твоей ноги больше не было в моем доме!

– Марта, ты нуждаешься в глубоком лечении! – строго сказал Архенис, когда за Хулио Сесаром закрылась дверь.