Сегодняшний день не предвещал ничего необычного, жизнь шла своим чередом. В замке Бархед, вотчине клана Мак- Фергюсов, начиналось обычное октябрьское утро. Осень уже прочно утвердилась в этом краю озер и гор, заметая опавшими листьями дороги и покрывая холмы лиловым ковром сухого отцветающего вереска. Люди торопились снять последний урожай с полей и надежно спрятать его под крыши амбаров до наступления затяжных октябрьских дождей...

Хозяйка замка Маргарет Мак-Фергюс встала, едва только солнце успело осветить первыми лучами зубцы главной башни Бархеда. У нее сегодня было много дел — впрочем, как обычно... Если ты хорошая хозяйка, тебе не годится долго спать. Сегодня она поднялась ни свет ни заря, чтобы проследить, как идет отправка овса в соседнее аббатство Флетчер. Каждую осень они отправляли монахам овес, к зиме получая отличный эль.

По привычке она сначала спустилась вниз, где располагались хозяйственные пристройки. Заглянув на кухню, жена барона Мак-Фергюса отдала распоряжения кухарке, после чего отправилась в кладовую. Придирчиво осмотрев припасы, она осталась довольна. Вчера они с Дженет солили мясо, и она опасалась, как бы до него не добрались крысы... Нет, все было в порядке, мясо было целехонько. Надобно будет запустить в кладовую кота, а то житья от крыс и мышей не стало! Маргарет на секунду задержалась в кладовой, с удовольствием оглядывая свое хозяйство. С потолочных балок свисали копченые окорока, щекоча ноздри неповторимым ароматом, золотистые связки лука аккуратными рядами покрывали стены, по углам громоздились лари с мукой и овсом... Все это наполняло ее спокойной уверенностью в богатстве и достатке. Это был ее дом, и Маргарет гордилась им. Да, они не так богаты, как их соседи Мак- Набы, Дугласы или Мак-Альпины, но живут честно, и всего им хватает. Клан Мак-Фергюсов, хоть и не такой многочисленный, как некоторые, может похвастаться немалым достатком. Дункан был очень рачительным хозяином, и Маргарет старалась помогать ему во всем.

Она шла по замку, привычно отмечая для себя то, что нужно сегодня сделать. Днем она, как обычно, займется шитьем, а пока надо проверить скотный двор, задать корм свиньям и курам. Вчера ночью коза родила двух очаровательных беленьких козлят, следовало осмотреть их, поместить мать и новорожденных в отдельный загон... Предстоял обычный день, полный забот и хлопот. Маргарет привыкла сама вести большое хозяйство, и этот утренний ритуал давно стал неотъемлемой частью ее самой. Так она чувствовала себя хозяйкой в Бархеде. И хотя она была уже не так молода, но продолжала крепко держать в своих маленьких умелых ручках и своего мужа, и весь замок.

Когда-то Мэг была настоящей красавицей, но годы не пощадили ее. Темно-каштановые косы выгорели на солнце, кое-где в них уже змеилась седина, кожа загорела и покрылась морщинками, руки, когда-то холеные и белые, стали коричневыми и жесткими. О, когда она была молода, сердца Маргарет, старшей дочери знаменитого соратника самого короля Брюса, Томаса Рэндолфа, добивались самые известные и богатые шотландские лэрды... Но их отец погиб, они с сестрой остались совсем одни, и все эти блестящие молодые люди тут же куда-то испарились. Эйлин тогда была совсем девочкой, и ее взял на воспитание друг их отца, Джеймс Дуглас. А Мэгги пришлось выйти за того, кто предложил ей защиту и кров, — за молодого сына лорда Мак-Фергюса, небогатого, ничем не примечательного и не очень красивого. Но Дункан стал ей хорошим и верным мужем, а она взамен платила ему преданностью, а после даже полюбила этого невысокого мрачноватого человека. Она родила ему сына и дочь и была вполне довольна своей тихой жизнью. Так что можно было даже назвать ее счастливой. Особенно если сравнивать ее судьбу с судьбой сестры...

Маргарет задумчиво потерла висок. Надо бы поторопить слуг, которые, по ее мнению, не очень спешили с погрузкой бочек. И чего это ей сегодня с утра подумалось об Эйлин? Она не очень-то любила вспоминать о своей несчастной сестренке, погибшей такой страшной смертью. Тоже ведь была редкостной красавицей, но вот поди ж ты — захотелось ей выйти замуж по велению сердца. И ведь, в отличие от нее, у Эйлин была хорошая партия! Подумать только, сам Уильям Дуглас, старший сын, наследник огромного состояния, сватался к ней! А эта глупышка отказала. Убежала с этим англичанином, тайком обвенчалась, и что в итоге? Батюшка Родерика Перси лишил его наследства, и — фьюить! Они живут в башне на границе, едва пригодной для жилья, и бедны, как малиновки в лесу.

Мэг с грустью покачала головой. Нет уж, не такой судьбы она хотела для младшей сестренки. Хохотушка, озорница, она была всеобщей любимицей. Как убивался бедный Родерик, когда нашел ее мертвой! Все думали, что он не переживет ее. Хотя, если так посудить, именно из-за него ее и убил этот сумасшедший Дуглас.

Ну да ладно, пора приниматься за работу, а то она что-то замечталась. Скоро спустится Дункан, надо будет собрать его в дорогу — он собирался съездить в аббатство, уладить кое-какие дела... Решительной поступью Маргарет направилась к амбару, возле которого топтались двое молодых слуг.

— А ну-ка, бездельники, живо за работу! — прикрикнула она на них.

Мэг уже было собралась заглянуть в амбар, когда ее отвлек какой-то шум возле ворот. Она быстро направилась туда. Судя по всему, там разгоралась нешуточная ссора. Молодцы, что стояли на страже, яростно препирались с какими-то незнакомцами, пытавшимися нагло въехать в ворота.

— Эй, эй, что это там происходит? — останавливаясь на безопасном расстоянии, выкрикнула Маргарет. — Может, позвать сэра Дункана?

— Леди, прибыли какие-то оборванцы, да вдобавок, кажется, англичане! — закричал один из стражей. — Но они говорят, что хотят видеть вас!

Женщина удивленно пожала плечами.

— Меня? Странно. А впрочем, это могут быть люди моего зятя, — догадалась она. — Впусти их, Мак! Да смотри, отбери оружие на всякий случай.

Она медленно пошла к воротам. Вот тебе и мысли об Эйлин! Как в воду глядела. Бог знает, может, это действительно Родерик прислал весточку. Но что это на него нашло? Они давненько не общались, она и думать забыла, что у нее есть родственники в Англии. На сердце почему-то вдруг стало тревожно. «Хотя бы там не случилось каких-нибудь неприятностей!» — с досадой подумала Мэг. Еще не хватало, чтобы Дункан опять начал на нее сердиться. Муж не любил ее бедных родственников, считая прихлебателями.

Стражники, переругиваясь с прибывшими и продолжая держаться настороже, впустили их во двор замка. Оружие у них отобрали, и теперь хозяева и гости недобро поглядывали друг на друга. Маргарет, озабоченно хмурясь, остановилась перед незваными гостями. С первого взгляда даже невозможно было определить, кто они такие: шотландцы, англичане или просто какие-то бандиты с большой дороги. Кто-то красовался в драных пледах, один был в кольчуге. Все были невероятно грязны, оборваны и с голодным блеском в глазах. Последнее особенно не понравилось Мэг. Среди взрослых мужчин был тощий мальчишка в драном колете и засаленной шапочке, из-под которой во все стороны торчали грязные рыжие лохмы.

— Ну, рассказывайте, зачем вы хотели меня видеть?.. — недружелюбно спросила хозяйка Бархеда.

И вдруг этот самый рыжий мальчишка неожиданно бросился вперед и вцепился ей в фартук. Патрик, начальник стражи, хотел защитить свою госпожу, но отшатнулся, услышав радостный вопль мальчишки.

— Тетушка! — оглушительно завопил этот паршивец, не давая женщине опомниться. — Тетя Мэг!

Мальчишка самозабвенно рыдал, шмыгая носом и размазывая слезы по грязному лицу, норовя уткнуться ей в передник. Маргарет, оцепенев, смотрела на него, по-прежнему ничего не понимая. В первое мгновение она просто утратила дар речи.

— Тетушка?! — потрясенно переспросила она, справившись с собой.

Здоровенный белобрысый парень, завернутый в толстый пастушеский плед, видимо, бывший у них за главного, вдруг широко улыбнулся. Его плоское веснушчатое лицо осветилось радостью и одновременно лукавством.

— В самую точку, леди, — прогудел он простуженным голосом. — Ведь вы сестра нашей покойной госпожи, леди Эйлин Тейндел?

Маргарет растерянно кивнула. Здоровяк улыбнулся еще шире, показывая щербатые зубы.

— Вот радость-то! Наконец добрались. А уж как долго ехали, пока нашли вас. По этой стране путешествовать, знаете ли, тяжело.

— А... зачем же вы меня искали? — едва смогла выдавить из себя хозяйка Бархеда.

— Как это зачем? — искренне изумился здоровяк. — Ведь эта малышка — ваша племянница Эрика. Такие дела. Неужто вы ее не узнали? Ведь вы держали ее на руках, когда она была во-о-от такой крохой.

Парень с умилением во взгляде продемонстрировал рост малютки, с которой ей якобы доводилось нянчиться. Маргарет закашлялась. Некоторое время все вокруг молчали, были слышны только всхлипывания Эрики, а затем Мэг вдруг побледнела, глаза у нее закатились, и Дональд едва успел подхватить рухнувшую в обморок благородную даму.

...Леди Маргарет, подперев голову, с грустью смотрела на то, как ест ее племянница. Зрелище было действительно невеселое, особенно если учесть, что она еще не успела свыкнуться с самим фактом появления девочки у себя в доме.

Эрика жадно уплетала рагу. Время от времени она давилась крупными кусками, но ее это не смущало — пальцами она запихивала их в рот, отчего соус стекал по локтям и капал на стол. В комнату вошел пожилой слуга и неприязненно покосился на гостью. В руках у него дымилось блюдо с жареным кроликом, которое он чинно поставил на стол. Глаза девушки загорелись. С каким-то утробным урчанием она оторвала лапу от тушки и впилась в нее зубами.

Рот у старого слуги презрительно перекосился. Маргарет строго взглянула на него, слуга мученически возвел глаза к потолку и вышел. Весь вид старого мажордома красноречиво говорил, что, будь его воля, он немедля выкинул бы эту обжору вон, но подчиняется воле хозяйки. Эрика громко втянула в себя соус. Маргарет отвела взгляд от двери, за которой скрылся оскорбленный в лучших чувствах слуга, и брезгливо поморщилась. Всему есть предел!

— Эрика, дитя мое, не забывай, что ты в приличном доме, — стараясь говорить ласково, сказала она. — Ешь медленно. Никто не станет отнимать у тебя еду.

Вопреки желанию голос хозяйки звучал строго. Девушка мгновенно стушевалась. Она растерянно взглянула на свою тетушку, а у Маргарет едва сердце не разорвалось при этом.

— Простите меня, тетя Мэг! — прижав руки к груди и попутно украшая и без того грязную куртку пятнами соуса, сказала она. — Но мы так долго ели всякую гадость, что теперь я просто не смогла удержаться... Вы себе не представляете, как болит желудок после кореньев или сырого ежа...

Маргарет почувствовала, что ее замутило. Эрика между тем с видимым сожалением отставила кроличью ногу в сторону и вновь налегла на рагу.

— Вообще-то я умею есть красиво, — с набитым ртом продолжала племянница. — Меня учила этому моя нянька Кэтрин. Она тоже говорила, что юным леди негоже чавкать и жадничать. Но у нас в Тейнделе нечасто можно было поесть вот так, — глаза ее с восторгом обвели все окружавшее ее великолепие, — досыта...

Она внезапно покраснела, заметив откровенную жалость на лице родственницы.

— Только не подумайте, что отец морил нас голодом! — воскликнула она. — Он очень хорошо заботился о нас. В доме всегда было что пожевать. Да я и сама могу запросто подстрелить кролика или гуся, а то и дичь покрупнее. Мы всегда могли сами управляться по хозяйству, даже если отец отлучался куда-то. Однажды на охоте я сама подстрелила оленя! Это потому, что я очень хорошо стреляю из лука. Джош и отец научили меня...

На глаза девушки неожиданно навернулись слезы. Воспоминание о доме резануло ее прямо по сердцу с такой силой, что она едва не разрыдалась. У Маргарет, слушавшей свою племянницу со смесью ужаса и недоверия, неожиданно тоже задрожали губы.

Надо помнить, сказала Мэг сама себе, что пришлось пережить этому странному ребенку, и постараться смягчить свое отношение к ней. Достаточно было услышать, что девочка увидела в своем разоренном доме. Мертвые братья и отец, сожженный замок... После ее рассказа женщине казалось, что волосы у нее на голове до сих пор шевелятся от ужаса. Как она вообще выжила? Только по воле Господней это дитя осталось в живых после всех передряг, выпавших на ее долю. Просто немыслимо. Пересечь пол-Шотландии в мужской одежде, голодать... Ужас! Надо вести себя с ней помягче... Но как тут сдержишься?! Это просто дикий зверек, не подозревающий, кажется, что на свете существуют хорошие манеры и простая вежливость!

Маргарет, несмотря на свою суровость, была жалостлива, к тому же это была родная кровь, ее племянница — все, что осталось ей от сестры. Но в то же время вся ее душа восставала при мысли о том, что это лохматое полудикое существо поселится в ее доме, рядом с ее детьми... Да что еще скажет Дункан! Еще один лишний рот никак не обрадует его.

Леди постаралась взять себя в руки. Ведь это ее долг — приютить девочку. Она вспомнила, как та рыдала, уткнувшись ей в передник, и в глазах опять предательски защипало. Бедная Эйлин, бедный Родерик! Как печально окончилась их любовь. Маленькая Эрика — вот все, что осталось от их чувства. Да, девочка совершенно не умеет себя вести, но она же не виновата в этом... Ведь Эйлин умерла, когда та была совсем крохой, откуда же тут взяться хорошему воспитанию. Она непосредственна, несдержанна, но не испорчена и, судя по всему, не лжива.

— Скажи, а что еще ты умеешь? — как можно мягче спросила женщина. — Что ты хорошо стреляешь из лука, это я уже поняла. А еще?

Эрика задумчиво надула губы, прижав пальцы к уголку рта. Маргарет удивленно покачала головой: этот жест так напомнил ей Эйлин, что на мгновение ей показалось, что перед ней сидит любимая младшая сестренка. Только Эйлин всегда была аккуратной, а это прямо чертенок какой-то!

— Ну, еще я умею хорошо лазать по скалам и деревьям, — неуверенно стала перечислять девушка, — подражать голосу птиц... Скакать на лошади без седла, бросать кинжал... Гораздо лучше я управляюсь с пращой. Тут мне нет равных, — хвастливо прибавила она.

Маргарет с ужасом смотрела на нее.

— Могу сплести веревку и залезть по ней куда угодно, добыть из гнезда птичьи яйца, — продолжала Эрика. — Нырять и плавать. Еще я хорошо готовлю. Ну, и я умею читать и немного писать.

—  Уже немного легче, — потрясенно промолвила тетушка Мэг. — Скажи, а знаешь ли ты какие-нибудь молитвы?

— Конечно! — с энтузиазмом воскликнула девушка. — «Отче наш», «Богородицу». Наш священник, отец Годвин, научил меня всему. Не смотрите, что я не помолилась перед едой. Просто я была очень голодна.

— Слава богу, ты не так безнадежна, как мне показалось поначалу, — с заметным облегчением сказала Маргарет.

Она умолкла, задумчиво перебирая четки на поясе. Эрика, внезапно посерьезнев, отложила в сторону ложку, не забыв перед этим тщательно облизать ее.

— Тетушка, что вы решили со мной делать? — напрямик спросила она.

Маргарет вздрогнула. Да уж, девочка действительно слишком непосредственна. Похоже, она совсем не испытывает почтения перед старшими. Интересно, сколько ей лет? Она выглядит такой худой... Там, во дворе, она приняла ее за мальчишку не старше тринадцати.

— Скажи, дитя, сколько лет тебе исполнилось? — вместо ответа спросила она.

— Пятнадцать. Скоро исполнится шестнадцать, — серьезно заявила Эрика. — Так что же вы скажете мне?

Мэг недовольно поморщилась.

— Эрика, ты не должна так говорить со мной, — наставительно сказала она. — Прости, но ты отвратительно воспитана. Позволь сказать тебе кое-что. Нельзя перебивать старших или грубить им, а тем более — торопить их. Хотя тебе скоро шестнадцать, ты ведешь себя как десятилетний мальчишка. Это ужасно! А ведь юной леди положено быть скромной и послушной.

— Все понятно, — сокрушенно вздохнула Эрика. — Я вам не нужна, и вы прогоняете меня. Я так и знала.

Ее огромные зеленые глазищи наполнились слезами, которые быстро-быстро закапали на стол, словно горошины. Куда ей теперь идти? Конечно, как она могла решить, что такой знатной леди, как ее тетушка, понадобится замарашка вроде нее!

— Ничего-то ты не поняла, — с досадой произнесла Маргарет. — Я не собираюсь прогонять тебя! Ну, иди сюда и перестань реветь.

Она притянула к себе Эрику и погладила по голове.

— Перво-наперво тебя надо как следует вымыть, — произнесла она, тут же с опаской отстраняясь от племянницы и незаметно вытирая пальцы о подол. — А уж потом я покажу тебе твою комнату и постель. Одежда твоего размера у меня найдется... Мэри выросла из своих детских платьев, а тебе они будут как раз впору.

— Значит, вы меня не выгоняете? — воскликнула Эрика. — Я остаюсь здесь?!

Она вскочила из-за стола и принялась отплясывать посреди комнаты нечто невообразимое. Маргарет, смеясь, строго погрозила ей пальцем.

— Но только с одним условием!

— Я выполню все, что вы скажете, тетя! — с восторгом крикнула Эрика.

— Ты будешь меня беспрекословно слушаться. Что бы я ни сказала, ты должна отвечать на это только так: «Да, тетушка». Ну -ка, повтори.

— Да, тетушка! — закричала она.

— Умница, — слегка поморщившись, похвалила ее Мэг. — Я постараюсь сделать из тебя настоящую леди. Ведь это мой долг перед покойной сестрой. — Она набожно перекрестилась. — А теперь пойдем, я прикажу Дженет приготовить тебе лохань с теплой водой.

Девушка подошла к ней и, привстав на цыпочки, поцеловала тетю в щеку.

— Спасибо, тетя Мэг, — серьезно сказала она. — Я никогда не забуду, как вы были добры ко мне.

Леди Маргарет замерла от неожиданности, а потом отвернулась, чтобы скрыть растерянность на лице. Ну, вот все и решилось. Как-то она теперь все объяснит Дункану? Женщина обеспокоенно вздохнула. Предстояло переговорить с мужем, а это будет ой как непросто.

***

Сэр Джеффри был зол. Граф сидел в отцовском кресле и, нахмурясь, смотрел в стену. Одна его рука нервно барабанила пальцами по дереву, а вторая рассеянно гладила между ушами белую охотничью собаку, сидевшую рядом с хозяином. Он всегда любил собак. Эти твари были гораздо надежнее, чем люди... Красивое лицо сэра Джеффри передернуло гримасой отвращения. Он привык никому не доверять, но чтобы его вот так нагло пытались обвести вокруг пальца!..

Сжав свои и без того тонкие губы в ниточку, он пристально изучал замысловатый узор на новом превосходном гобелене, который недавно прислали в дар молодому графу Нортумберлендскому монашки обители Ромеи. Сцена принесения даров волхвами святому младенцу, мастерски выполненная трудолюбивыми монахинями, как бы намекала на верность его подданных. Что и говорить, гобелен прекрасно смотрелся на стене кабинета молодого графа, изящно подчеркивая его статус нового хозяина Беверли. Да вот только цена этой преданности — медный пенни! Они все, все готовы предать его, как только представится случай. Отец предал его, отдав графство своему любимчику Родерику, тесть не захотел поддержать, даже ничтожный слуга обманул... Он почувствовал, как в сердце с новой силой разгорается гнев. С трудом подавив его, Перси покосился на неподвижно застывшего возле двери Джона Ноллиса. Надо же! Как хорошо держится! Сэр Джеффри решил, что помучает слугу молчанием еще немного: пусть трясется от страха, гадая, зачем его вызвал хозяин. Делая вид, что не замечает наемника, он вновь с преувеличенным вниманием стал рассматривать гобелен.

Ноллис же был готов поклясться потрохами Вельзевула, что внимание сэра Джеффри сейчас сосредоточено вовсе не на великолепном монастырском подарке. Он отлично знал этот рассеянный взгляд хозяина, когда тот был чем-то крайне недоволен. Джон тихо вздохнул и терпеливо стал дожидаться, когда граф соблаговолит заговорить. И с чего ему, спрашивается, быть недовольным? Казалось бы, всего он добился. Графство свое любимое получил в целости и сохранности, да и титул получит вскорости... Конечно, если так посудить, у его лорда пока сбылись не все мечты. Титул регента за большей половиной земель, включая Беверли, который он будет носить целый год, был ему как заноза в заднице. По идее, если в течение этого срока найдутся законные наследники, он может потерять знатный кусок своих владений. Но он-то, Ноллис, в этом не виноват, если посудить. Какое отношение простой слуга имеет к крючкотворству королевских нотариев? Его дело маленькое. К тому же наследнички не найдутся — уж он-то это точно знает...

Устав стоять, Джон начал переминаться с ноги на ногу. Ему не нравился этот вызов к хозяину.

— Ну, чего вздыхаешь? — наконец весьма нелюбезно спросил Джеффри. — Знаешь, зачем я позвал тебя?

Ноллис, сохраняя спокойствие, невозмутимо пожал плечами.

— Откуда мне знать, ваша светлость?

Джон нарочно обратился к хозяину новым титулом, и тот не преминул заметить это. Лицо сэра Джеффри приняло прямо-таки уксусное выражение, рот скривился в ядовитой усмешке. Он перестал гладить собаку. Псина, лишенная ласки хозяина, невозмутимо проследовала к двери и улеглась у ног наемника.

— Значит, ты решил мне польстить? — ехидно спросил граф. — Не ожидал от тебя, друг мой. Обычно ты называл меня всего лишь «ваша милость». Что же теперь изменилось? Значит, ты чувствуешь за собой вину, если стремишься величать меня новым титулом, а?

Ноллис выругался про себя.

— Изменилось кое-что, вот и назвал вас новым титулом, — недовольно буркнул он.

-Да, ты прав, — задумчиво протянул Джеффри, вставая с кресла и делая несколько шагов по кабинету, — кое-что изменилось. Но ты, наверное, считаешь, что в этом есть и твоя заслуга?

Граф резко остановился прямо перед ним и снова впился в Ноллиса взглядом.

— Вы, ваша милость, либо скажите, чего хотите от меня, либо накажите, — мрачно предложил ему Джон. — А то я ваших загадок не понимаю.

Он старался виду не подавать, но сердце нехорошо заныло. Неужели что-то случилось?.. Что-то такое, что вывело его хозяина из себя, теперь-то он точно видел. Но что? Пару дней назад приезжал граф Аанкастер — может, старикан опять что-то затеял? Да уж, с его рыцарскими идеалами он может натворить дел... То в крестовый поход рвется, то справедливость устанавливать стремится. Да нет же, это другое. Наемник мысленно перебрал все свои проступки за последние недели и решил, что ничего такого, из-за чего хозяину стоило на него злиться, он не совершил. Одна невероятная мысль закралась ему в голову, но Джон тут же решительно отогнал ее. С того самого времени, как они напали на Тейндел, у него на душе было неспокойно. Девчонку-то они так и не кокнули... Но нет, не может быть, чтобы эта рыжая нашлась. После того как она попала к шотландцам, у нее просто не оставалось никаких шансов. Конечно, следовало все как следует проверить, но пятнадцатилетняя соплячка никак не смогла бы выбраться из замка. Джон постарался взять себя в руки. Главное сейчас — выглядеть уверенным.

Сэр Джеффри неожиданно рассмеялся, но смех у него был какой-то невеселый.

— А ты молодец, Джон! Отлично держишься. Я не ошибся, выбрав тебя на роль доверенного лица. Конечно, ты вправе знать о причине моего гнева. Хотя, следует признать, поначалу я даже не поверил, что ты решил обмануть меня.

Ноллис вздрогнул, и Джеффри опять усмехнулся, показывая в усмешке великолепные зубы.

— Да, я не ошибся... Ты все-таки меня обманул. Я вижу, как ты нервничаешь, Джон. О, ведь я хорошо тебя изучил.

Признайся, ты ведь считал себя проницательнее меня? Думал, что тебе удастся провести своего недалекого хозяина?

Постепенно он начал распаляться. Ноздри графа трепетали от едва сдерживаемого гнева. Ноллис молчал, угрюмо уставившись в пол.

— Когда мне донесли, что, возможно, кое-кто в замке Тейндел остался жив, я поначалу просто не поверил! Ну как же, сказал я себе, ведь мой верный слуга все уладил. Это просто ошибка... Но на всякий случай я решил порасспросить кое о чем у молодцов, которые сопровождали тебя. И выяснилось, что это правда! — не сдерживаясь больше, заорал ему в лицо Джеффри. — Ты обманул меня! Пощадил этих ублюдков, и теперь у них есть шанс оттяпать кусок моего графства! Где они? Я предупреждал, что станет с тобой, если ты попробуешь меня обмануть. Ну, чего молчишь? Отвечай!

Ноллис неожиданно презрительно хмыкнул. У него от сердца отлегло. Да сэр Джеффри просто проверяет его!

— И это вы называете предательством, ваша милость? — нагло спросил он. — Кто-то сказал вам, что дети барона Тейндела остались живы, и вы тотчас же поверили ему? Я лично уложил обоих сыновей вашего брата! Одного щенка мы зарезали в спальне, где он прятался под кроватью, а второго зарубили в зале, это вам все мои подтвердят. Может быть, надобно было привезти их головы, но вы не отдавали такого приказания...

Лицо Джеффри приобрело землистый оттенок. Видимо, картина, нарисованная Ноллисом, все же подействовала ему на нервы. Граф шагнул к нему вплотную и грубо схватил за ворот рубахи.

— Не зарывайся, Джон. Я хорошенько прижал нескольких человек, и твои люди сказали, что никто не видел младшую дочку Родерика. Они сообщили мне, что ты приказал возвращаться в Беверли, не проверив ничего лично. И никто из них точно не знает, погибла она или нет! Это так? — голос графа сорвался на визг. Он сильно тряхнул его, но приземистый крепыш Ноллис легко устоял на ногах. — Говори! Видел ты ее мертвой?

— Нет, ну и что с того? — окрысился Ноллис. — Эта дурочка напала на замок Мак-Лейнов с горсткой своих людей, и что же, вы думаете, шотландцы пощадили ее? Как же, ждите от них милости. Да они вздернули эту бесноватую сразу же, едва она попала им в руки. Она давно уже мертва. И как вы прикажете убедиться в этом? Не мог же я пробраться в этот чертов замок, чтобы разгребать мусорные ямы, куда скинули шотландцы мертвую сучку! Тут даже думать не о чем — она не вышла из замка. Мы три дня ждали в засаде и только напрасно потеряли время.

— Ты поклялся мне, что исполнишь мое приказание, и получил награду, — прошипел ему в лицо лорд Перси. — А теперь я должен ждать, пока моя дорогая племянница заявится в Беверли и умостит свой костлявый зад на этом кресле. Как ты мог упустить ее?!

— Отпустили бы вы меня, ваша милость, — насупившись, попросил Джон.

Он не любил, когда ему напоминали о его промахах. И, черт побери, хватит уже держать его за шиворот, как нашкодившего щенка! В глубине души закипала злость, но он старался сдерживать себя.

Видимо, Перси почувствовал угрозу в его голосе и медленно разжал пальцы. Отойдя от него, граф опустился в кресло. Он наконец успокоился, и теперь перед Ноллисом вновь был образчик английского лорда.

— Хорошо, что мы все прояснили, — приятно улыбнувшись, заметил сэр Джеффри. Он изящно промокнул губы платочком и бросил его на столик. — Мне все равно, дорогой Джон, как именно ты убедишься в ее смерти. Ты должен исполнить мое приказание, не так ли?

Его темные глаза требовательно уставились на слугу. Джон нехотя кивнул.

— Видишь ли, недавно ко мне приезжал мой дорогой тесть и весьма скорбел по поводу ужасной гибели сэра Родерика Перси и его детей, — задушевно произнес граф. — Я бы сказал, скорбел он довольно деятельно. Даже приказал выслать к разоренному замку несколько человек, чтобы они попытались отыскать выживших. На твое счастье, таковых там не нашлось. Но расспросы вилланов из селения навели нашего доблестного рыцаря на мысль, что девчонка могла остаться в живых. И, представь себе, он вбил себе в голову, что мы просто обязаны найти несчастную девушку и исполнить последнюю волю его задушевного друга Генри Перси. То есть подарить ей половину графства!

Его голос предательски сорвался, но он взял себя в руки.

— А месяц назад один мой человек случайно видел в Фолстоне странную компанию... — Сэр Джеффри откинулся в кресле, задумчиво вертя в руках свой графский перстень. — Это маленький городок не очень далеко отсюда, в очень живописном месте на берегу Тейна. На всякий случай я послал людей проверить. .. И не ошибся. Аккурат в конце сентября там объявилось несколько всадников на запыленных лошадях, а с ними рыжий мальчишка-паж. Они пытались продать двух лошадей и купить повозку. Говорят, что в харчевне они что-то болтали насчет того, что отправляются к королю... Искать справедливости.

Ноллис замер, как охотничий пес, почуявший след.

— Это невозможно... — хрипло выговорил он. — Она не могла выбраться оттуда живой!

— Я тоже так думал, мой верный Джон, — делано зевнув, произнес граф. — Слишком мало шансов... И если бы ты честно выполнил свою работу и проверил все, то я бы не стал настаивать. Однако ты решил схитрить, и все бы ничего, но твоя небрежность может стоить мне половины графства! Лучшей половины, прошу заметить. И поэтому ты немедленно отправишься в Фолстон и все разузнаешь. И если, не дай бог, этот рыжий паж действительно окажется Эрикой Тейндел, которая решила искать справедливости у нашего рыцарственного государя... — Джеффри угрожающе подался вперед, и его лицо утратило приятное выражение, — я прикажу повесить тебя, мой дорогой Джон, — закончил он. В его голосе теперь слышалась неприкрытая угроза. — Жаль, что не пришлось сегодня подписать эти бумаги... Я знаю, ты так долго ждал этого, но теперь придется повременить.

Граф с деланым сожалением вздохнул, холеными пальцами легко дотронувшись до свитка, лежавшего на низеньком столике рядом с креслом. Ноллис жадно уставился на пергамент, глаза его загорелись. Если это дарственная на обещанную ферму... О, дьявол! Им завладела такая злость, что он едва не пнул ногой несчастную собаку, свернувшуюся калачиком около двери. Проклятье! Неужели из-за того, что эта рыжая дрянь перехитрила его, он лишился справедливой награды?

— Ты должен найти Эрику Тейндел, слышишь? — сквозь зубы процедил Джеффри. — Найди ее! Я знаю, чувствую, что эта маленькая мерзавка жива. Не могу спать спокойно, пока хоть один отпрыск моего братца ходит по земле. Я ненавижу Родерика! — неожиданно взвизгнул он. — Я слишком многим рисковал и теперь должен получить свое графство, потому что честно заслужил эти земли...

Правильные черты лица молодого графа исказились, словно дьявол смял их по своей воле, пальцы рук судорожно скрючились. Ноллис невольно отвернулся от хозяина, в душе, впрочем, потешаясь над ним. Ну вот, накричал, за ворот подержал... А все ж таки нужен ему он, Ноллис, и никто другой. Грязную работенку кто-то должен делать, а?

— Хорошо, ваша светлость, — после долгой паузы мрачно проговорил Джон. — Я найду ее, жива она или мертва.

— Вот и прекрасно, — заключил граф Нортумберлендский. — Я дам тебе в помощь людей. Ты сегодня же отправишься в Фолстон и станешь расспрашивать всех, кто что-либо знает о беглецах. Ты должен стать охотничьей собакой, ищейкой, мой дорогой Ноллис. Будешь говорить, что это твоя сбежавшая из монастыря дочь и ты разыскиваешь ее. Сделай все, чтобы найти девчонку! У моей племянницы есть милая привычка переодеваться пажом, теперь ты это знаешь. Можешь перерыть всю Англию вдоль и поперек, перетрясти всех рыжих девок и парней, но найди ее.

— Да уж, по таким приметам в Англии отыскать ее будет нелегко, — вздохнул Ноллис. — Как ее найдешь, когда в этой стране полным-полно рыжих?! Спасибо, что мы хоть не в Ирландии.

Сэр Джеффри приятно усмехнулся, показывая, что оценил шутку своего слуги.

— Я верю в тебя, Джон. Ты справишься. Ведь ты мой лучший человек, и мне неприятно было бы лишиться тебя. А когда вернешься, я подпишу эти бумаги.

Он небрежным движением отправил пергаментный свиток в шкатулку, стоявшую на столе, и защелкнул замок. Ноллис едва не заскрежетал зубами.

— Но помни, — наставительно поднял палец граф Перси, — на этот раз ошибки быть не должно. Жизнь этой девчонки мне ни к чему. Мне нужна ее смерть!