Было уже три часа дня, когда я закончила гоняться за осведомителями — теми, которые, казалось, уходили в никуда — и тащила уставшую себя к телевизионной станции. Я включила заряжаться мертвый сотовый телефон и развалилась на своем столе. Как только я положила голову на руку, то вдруг поняла, что мне немного стыдно от того, что на мне были те же блузка и брюки, которые я надевала вчера. Когда я выходила на задание, это не приходило мне в голову, но вот, я вдруг стала застенчивой.
Я, наверное, разбила мышь, потому что свет, ярче, чем летом солнце в Мичигане, заполнил мою каморку, и мой монитор взревел. Количество миганий в верхней части экрана решили меня добить, предупреждая о сотне электронных писем, которые отчаянно нуждались в моем немедленном реагировании. Вот, что происходило, когда я проводила весь день вне офиса. Вздохнув, я придвинула стул поближе и начала просматривать почту.
В моем почтовом ящике довольно редко всплывают стоящие внимания сведения. Большинство из них приходят с улицы или из надежных источников. Многие из них приходили от людей, которые предпочли остаться анонимными. Только когда обнаружены действительно заслуживающие внимания доказательства, были необходимы имена и источники. Даже тогда, благодаря Первой Поправке, большинство источников могло остаться нераскрытыми.
Сегодня я провела кучу времени с пограничным патрулем. Это был стимулирующий способ провести день, наблюдая, как автомобили проходят от Соединенных Штатов до Канады, и, наоборот, в течение многих часов подряд. Пограничный патруль США не практиковал разрешения для доступа репортеров или открытых расследований журналистов, но, к счастью, у меня был друг, у которого был друг, который мне помог туда попасть. К сожалению, сегодня это не принесло мне нужных результатов.
Когда я закончила читать вторую страницу электронных писем, мой сотовый зазвонил, а его мелодия уведомила меня о звонящем абоненте.
- Привет, Бернард.
- Стелла, где ты?
- На расстоянии приблизительно десяти метров, - ответила я с усталым смехом.
- В моем кабинете.
Телефон замолчал.
Я приподняла бровь и уставилась на экран. Дилан, парень, которого я оставила этим утром рано в его теплой постели, был прав; Барни, как Дилан называл его, был напыщенной задницей. Весь цивилизованный мир использовал приветствия: привет и до свидания. Сдерживая раздражение, я встала на ноги и поплелась к кабинету моего босса. Прежде, чем я дошла до его двери, он встал и пошел мне навстречу, отодвинув стул, стоящий перед его столом. Когда я села, он закрыл дверь.
- Я не знал, что ты вернулась, - сказал он и сел за стол. - Как ты?
Я с подозрением посмотрела на него. Почти год я работала на него, отвечала на все его запросы для обсуждений. Я таскалась в этот офис, кафе, бары, рестораны и другие места в любое время дня и ночи. Он никогда не вставал, когда я приходила. Он никогда не приветствовал меня более чем кивком, прежде чем начать свою тираду. Это новое, незнакомое соблюдение этикета пугало меня больше, чем его нормальное пафосное поведение.
- Что-то узнала?
Я покачала головой.
- Ничего. Я потратила полдня на границе. Около одиннадцати вышла на кое-какие сведения на Верфи. Я общалась с некоторыми людьми, но, честно говоря, без зацепок.
Его взгляд упал на рабочий стол. Несмотря на приближение к пенсионному возрасту, Бернард был тем еще красавцем — высокий, загорелый, стройный. Единственным подтверждением его возраста являлись волосы цвета «соли с перцем» и мелкие морщинки вокруг глаз. Сейчас его волосы были зачесаны назад, лицо готово для камеры, и он был одет в хороший костюм. До начала новостей был еще час или около того, судя по одежде, он готовил один из своих сюжетов. Это означало, что он будет нужен на съемках, чтобы выступить в пяти или шестичасовом выпуске новостей. Поскольку я ожидала ответа, он оглянулся и пронзил меня взглядом. Я никогда не знала, как избежать этого его пристального взгляда. Это была одна из его привычек, которые использовались для демонстрации преимущества.
Он собирается забрать у меня этот сюжет или уволить меня?
Я сидела на краю стула, нервы мои были наэлектризованы, пробудив мое тело всплеском адреналина.
- Я буду продолжать поиски. Тебе не нужно беспокоиться. Если действительно проходит большая операция с наркотиками, как ходят слухи, кто-то заговорит. У меня есть источники везде. Не снимай меня с этой темы. Я возьму этот сюжет.
Его темные глаза уставились наверх, но я не могла прочесть их выражение.
- Никто не забирает твой сюжет. Это не про наркотики.
- Но вы спросили…
- Я не обижаюсь на сюси-пуси-дерьмо, но не секрет, как много мы заботились о Минди...
Мой живот скрутило.
- Боже, они ее н-нашли?
- Судмедэксперт звонила час назад. Она сказала, что звонила тебе. Я пробовал дозвониться на твой мобильный…
- Проклятая батарея умерла. Я оставила его заряжаться на письменном столе, как только вернулась в офис.
- Она не уверена, что это Минди. Она только сказала, что ее описание похоже на Минди.
- Где они нашли ее? – спросила я, боясь ответа. - Это тело нашли также в реке?
Бернард покачал головой.
- Нет. Оно было найдено в заброшенном здании в городе Хайленд-Хайтс.
- Хайленд-Хайтс? - я прикусила свою нижнюю губу между зубами и ощутила приближение тошноты. - Минди не могла оказаться в Хайленд-Хайтс. - Это одна из худших частей Детройта, кишащая преступными бандами, наркотиками и нищетой.
- Я знаю, - сказал он. - Это бессмысленно. - Он наклонился вперед. - Слушай, я буду на съемочной площадке. Если ты подождешь, Фостер может пойти с тобой. Тебе не обязательно ходить в морг в одиночку. Я знаю, как тяжело было в прошлый раз.
- Нет, спасибо, Бернард. Я справлюсь с этим. Мне нужно сделать это для Минди и миссис и мистера Роузмонт. Я обещала сделать это.
- Ты уверена, что сможешь доехать? Почти час пик и...
Я подняла руку.
- Пожалуйста, отпусти меня. Я уже потеряла время. Чем раньше я уйду, тем быстрее мы узнаем.
- Позвони мне и расскажи, что узнаешь. Даже не думай о том, чтобы возвращаться обратно в офис. Нет ничего такого, что не могло бы подождать. Но обязательно позвони мне.
Кивнув, я встала и бросилась к себе в кабинет. Выключив компьютер, я схватила свой частично зарядившийся сотовый телефон и кошелек, и направилась к выходу, все время, избегая взглядов коллег. Я надеялась, что это выглядело, как будто я ухожу, чтобы преследовать другую зацепку, а не для того, чтобы, возможно, опознать тело моей пропавшей лучшей подруги.
Минуя лифт, я поспешила вниз по ступеням в гараж и села в свою машину. Пока я ехала из офиса в сторону Медицинского Центра Уэйн Каунти, в памяти проносились воспоминания о Минди. Сейчас был почти конец июля, а значит, она пропала две недели назад. Я сделала то, что проделывала тысячи раз с того самого утра, когда она не появлялась на работе — я вспоминала.
Моя память вернулась в наш первый год в колледже, почти десять лет назад. Она сидела через проход от меня на семинаре по журналистике. Я думаю, что одна из причин, почему я ее заметила – это то, что мы похожи: светлые волосы и схожие фигуры. Я вспомнила, как она грызла колпачок от ручки, прочитав наше задание, и я думала, что у меня было превосходство. Я уже читала его. Это был мой подход ко всему: всегда, оценивать своих конкурентов.
Все, что мне было известно: Минди уже прочитала задание. Она перечитывала его, потому что такой уж она была. Так случилось, что мы стали лучшими подругами. Судьба свела нас для нашего первого группового проекта, и решительно держала нас вместе. В течение следующих пяти лет мы были соседями, одногруппницами в колледже и магистратуре, друзьями, врагами, и чем-то средним между ними. Но мы были готовы сделать все друг для друга и много раз, это был наш конкурентный дух, который постоянно толкал нас через долгие часы занятий и учебы, и так до нашей стажировки. Вместе мы праздновали успех и оплакивали потерю. Неважно, что жизнь давала нам, — мудаков-профессоров, подонков-парней, страшное похмелье — мы знали, что единственной константой друг для друга были мы. Конечно, эта близость никогда не прекращала нашего сестринского соперничества, которое мотивировало нас быть лучшими. Мы боролись за лучшие оценки, и, проходя через все это, никто из нас не отступал.
После окончания учебы наши пути разошлись вслед за нашими мечтами. С тех пор, как Минди нашла работу на телевизионной станции WCJB, наши пути снова сошлись. В то время я работала в крупной юридической фирме в центре Детройта следователем. Я прошла стажировку в криминальной лаборатории, когда была на выпускном курсе, и еще одну стажировку в Департаменте Внутренней Безопасности, когда училась в аспирантуре.
Этот опыт научил меня вникать в личные дела людей и находить нестыковки. В нашей фирме невиновность клиента или ее отсутствие никогда не были вопросом; поиск доказательств, которые подтверждали невиновность клиентов, был моей работой. За короткое время я стала человеком, от которого зависел поиск ответов.
Когда Минди познакомила меня с людьми из WCJB, наша дружба вывела меня на эту работу для Бернарда Купера, ведущего журналиста-расследователя в WCJB. Но Бернард не только работал в верхушке телевизионной станции в Детройте, он также был хорошо известен в нашей отрасли. Его сюжеты часто отбирали для национальных радиопередач. Одно упоминание его имени внушало страх и уважение. Из-за него политики неожиданно снимаются с выборов и корпорации сталкиваются с многомиллионными долларовыми штрафами. Он разоблачал коррупцию на любом уровне. Был ли это скандал, связанный с боссом мафии, банды, или опасность загрязненных лимонов в местной сети ресторанов, не было сюжетов достойных или недостойных его. Сюжеты были повсюду — мы просто должны найти их.
Поскольку родители Минди жили в Калифорнии, они поручили мне провести опознание, когда тело Минди найдут. Конечно, они приезжали сюда после ее исчезновения, но не было никакого смысла вызывать их каждый раз, когда найденное тело подходило под описание Минди.
Мои воспоминания закончились, когда я вошла в здание правительства округа и сделала глубокий вдох. Я была здесь неделю назад, когда меня вызывали на опознание вздувшегося тела, выловленного из реки, которое, к счастью, не оказалось телом Минди. Однако, воспоминания о вони, которая заполнила комнату экспертизы и неестественного цвета натянутая кожа, вызвали прилив тошноты. Сглотнув подступившую желчь, я, крепко стоя на ногах, надела маску следовательского равнодушия.
Пока я спускалась по извилистым катакомбам в офис, где проводилась экспертиза, в моей голове мысли путались с возможностями. Хотя количество убийств в Детройте сократилось с начала 1990-х годов, у местного населения по-прежнему была сомнительная репутация. В Детройте был один из самых высоких показателей тяжких преступлений в стране. В городе, где я живу и, где пропала моя лучшая подруга, было опасно, и я была свидетелем еще одной из его жертв. Я часто сталкивалась со смертью в ходе моей работы. Но это было другое. То была работа. Это же было личным.
Когда я обогнула последний поворот, то остановилась, и мои глаза встретились с сострадательным, но пронзительным взглядом Дилана Ричардса.
- Почему ты здесь? - спросила я.
Его уверенная развязность исчезла и он, молча, двинулся ко мне. Каждый его шаг измерял время, пока я приросла к плитке.
- Я не хочу, чтобы ты делала это одна, - сказал он, протянув свои ладони к моим. Его тепло окутало мои пальцы, заставляя меня вдруг осознать прохладность своего собственного тела.
- Как ты догадался прийти сюда? Ты знаешь, что это она? – тревога в моем голосе росла с каждым вопросом. - Ты видел ее?
Он покачал головой.
- Я не видел ее, и я ничего не знаю. Я был в полицейском участке и услышал жужжание. Я пытался дозвониться до тебя, но телефон переключился на голосовую почту. Я отправил тебе пару смс. Когда ты не ответила, я рискнул и позвонил Барни. Он сообщил мне, что только что сказал тебе об этом. – Дилан снова сжал мою руку. – Как я и сказал, я не хочу, чтобы делала это в одиночку.