Я хотел видеть ее глаза. За тридцать лет изучения людей, чтения их, я почему-то забыл, что глаза были ключом. Без них у меня были только средние и незначительные зацепки.

Я понимал, почему ей не разрешали видеть, по крайней мере, пока. Только потому, что психологически в этом был смысл, это не означало, что я одобрял данные действия. Взять жену было моей обязанностью, ответственностью, и обязательством «Свету». Я видел и соглашался с этим в прошлом - но то было в теории и на расстояния. Это было близким и личным.

Я знал, что мое время придет. Я надеялся, что это не так, что смогу избежать этого, но отказаться от жены, когда ее уже представили, ​​ - не вариант. Принимая на себя эту ответственность, я укрепил свою связь со «Светом» и утвердил свое положение в обществе. Мое согласие и сотрудничество заверили Отца Габриеля, Комиссию и Совет в моей верности.

Мой взгляд метнулся к лицу Сары. Ее рука была зажата в моих ладонях. Хотя я не мог видеть ее глаза, ее нижняя губа побледнела от сильного закусывания зубами. Черт, она прокусит ее, если не прекратит сжимать, словно в тисках. Я уже видел капли крови, когда вернулся к ее постели сегодня. По крайней мере, в этот раз не я был причиной того, почему она нервничала. Эта реакция была вызвана движением кровати, поскольку доктор Ньютон полностью ее откинул. Я предположил, что это её проклятое сломанное ребро или ребра. Почему Рейчел повторно не забинтовала Сару после душа, я не знал. Я сказал бы кое-что, но тогда она, вероятно, будет наказана. Они могут даже решить заменить ее как главную по уходу за Сарой. Я не хотел этого.

Чего я хотел, так это, чтобы скорее сошел тот ужасный ушиб, разных оттенков от фиолетового до зеленого. Я видел его, когда снял ее длинную ночную рубашку, это было похоже на след от неоднократных ударов ногами. Отголоски этих ударов прошли волной через нас обоих. Может быть, я не хотел видеть ее глаза. Боль, которую она чувствовала, когда кровать откидывалась или, когда я поднимал ее, просачивалась из ее пор и заполнила комнату своим зловонием.

Разве доктор Ньютон не понимает, что делает?

Я поднял голову, но он не смотрел на меня.

Он смотрел на нее.

Мои зубы заскрипели от того, как сильно я сжал их, когда оценивал выражение его лица. Он был единственным врачом коммуны, и я ожидал увидеть сострадание и пожелание выздоровления на его лице. Вместо этого образ доктора Менгеле (прим. немецкий врач, проводивший медицинские опыты на узниках концлагеря «Освенцим» во время Второй мировой войны) проскочил в моих мыслях.

Какой врач участвует в вещах, которые доктор Ньютон выполняет безоговорочно?

Я, возможно, не подписался бы на эту миссию, но, черт возьми, Сара была моей женой.

Кого я обманываю?

Я был столь же ответственным, как доктор Ньютон, если не больше. Не для всех других женщин, которые приходили в коммуну тем же путем, но для Сары. Когда Комиссия объяснила, что нужно делать, у меня не было вопросов. Приказ есть приказ. Я повиновался им и выполнял. Это - то, что дало мне возможность продвинуться с такой скоростью, и я понял, что главное в коммуне – это правила и процедуры. Сообщество «Света» не так сильно отличалось от военных. Обучение в вооруженных силах хорошо мне послужило, и мой опыт в армии создал идеальную базу для верного последователя.

Доктор Ньютон заговорил, переориентировав мое внимание.

- Я собираюсь расстегнуть платье, чтобы лучше видеть ваши повреждения.

Хотя она кивнула, я снова стиснул свои бедные зубы. Я был бы счастлив, если бы зубная эмаль не осталась на них осколками, к тому времени как он это сделал. Доктор Ньютон начал с верхней пуговицы ее ночной рубашки, возле шеи, и продолжил расстегивать ее вниз. Он умудрился расстегнуть несколько пуговиц, когда я отпустил руку Сары и оттолкнул его прочь. Я видел ее под рубашкой и знал, что она не носит бюстгальтер.

Ее грудь была, может быть, меньше, чем я предпочитаю, но она была приятно округлой и крепкой. Ранее, в ванной комнате, вероятно, из-за температуры, я заметил, как ее соски затвердели и как розовые ареолы вокруг них потемнели.

Неважно, была она маленькой или большой: она была моей. Я чертовски хорошо знал, что грудь не пострадала во время аварии, и Ньютон тоже это знал. Он осматривал ее накануне. Не было никаких оснований снова осматривать ее грудь. Ослабив стиснутые челюсти, я сказал:

- У нее повреждения ниже. Я помогу вам. - Я хотел сказать больше, но Саре не нужно слышать, как мы меряемся членами над ее обнаженным телом.

Руки доброго доктора поползли вверх, охотно сдаваясь, но ухмылка на его лице еще раз заставила меня стиснуть челюсть. Высокомерная задница. Не существует ни одной чертовой возможности, чтобы он мог осматривать Сару без моего присутствия. Я не допущу этого. Если бы для этого мне пришлось обратиться с запросом к Комиссии, я бы сделал это. Они серьезно хотели, чтобы я женился, и я сделал это.

Глубоко вздохнув, я застегнул верхние пуговицы на ее рубашке и расстегнул, начиная снизу. Открытые участки кожи Сары покрылись мурашками, когда я раскрыл ее ночную рубашку. Теперь она была раздета от пальцев ног до пупка. Все нескромные места были прикрыты. Несомненно, в темноте, за пределами «Света», она носила и меньшего размера бикини на пляже, чем те трусики, которые носила теперь. Это не имело значения. Когда она была в темноте, она не была моей женой. Теперь она ей стала, и Ньютон, блуждающий по ее телу глазами, взбесил меня.

Я держал свой язык и сосредоточился на ее гипсе. Эта хреновина доходила до половины ее левого бедра. Поскольку была разбита только голень, гипс можно было спокойно накладывать и ниже колена. Это была еще одна часть психологической войны, часть плана, чтобы стереть ее, отнять у нее способности, и сделать зависимой. Чем больше физических ограничений она терпела, тем легче было привить психологические ограничения.

«Свет» был работой, призванием. Его первыми последователями были преимущественно мужчины. Учения Отца Габриеля произошли от фундаменталистских корней. Женщины ценились за прочность, благодаря которой они исполняли свои обязанности и потому, что у мужчин были потребности. Согласно учению Отца Габриеля, эти потребности лучше всего удовлетворялись женами. В то время как некоторые женщины нашли свой путь к «Свету» по собственному желанию, другие, такие как Сара, — были приобретены. Процесс приобретения и воспитания постоянно пересматривался. Каждый случай оценивали по его успеху или провалу. Хотя вся коммуна участвовала в приобретении, в конечном счете, каждый раз были участники, которые несут ответственность за результат. В нашем случае, это были я и Сара. Потому что я был ее мужем, и моя роль имела бесконечно важное значение. Единственная дорога для моего дальнейшего успеха в «Свете» пролегала через Сару.

Я снова взял руку Сары в свою. Мы не проиграем. Я повторял это как мантру, как молитву в закоулках моей души. Я был свидетелем неудач, и я трудился слишком долго, чтобы позволить этому стать моим концом. Рука Сары дрожала, но я отказался позволить эмоциям влиять на мои цели. Мы должны добиться успеха.

- Сожмите руку вашего мужа, когда я прикасаюсь к месту, которое болит.

Мудак дошел до эпицентра боли, прямо над сломанными ребрами. Когда он это сделал, Сара застонала и стиснула пальцы со всей силы, прежде чем плотно сжать губы.

- Здесь, - сказал я, наблюдая, как брови доктора ползут вверх.

- Вы сломали, как минимум одно ребро во время аварии, - объяснил он.

Ее губа была зажата между зубами, и она кивнула в знак понимания.

- Здесь мы не можем сделать многого. Остается только ждать. Все срастется со временем. Теперь как насчет этой области? - доктор продолжал осмотр, пока обсуждал ее сломанные ребра, сломанную ногу и возможное сотрясение мозга. Он объяснил, что ее щека ударилась о руль грузовика. Если бы она могла увидеть себя в зеркале, то поняла бы, что это не так, но она, казалось, верила доктору и его словам. Прикасаясь к ее чувствительному горлу, он снова спросил о боли. Ее сжатие было мягче, чем прежде.

- Это значит, что болит меньше, чем до этого? - спросил я.

Она кивнула.

- Я полагаю, что вы будете готовы говорить через день или два, - сказал доктор Ньютон. - Завтра или в пятницу мы снимем этот гипс и наложим другой, который позволит вам прогуливаться. У вас сломана кость, но, к счастью, не сильно. Кожа не повреждена. Это поможет вашему восстановлению.

- Что насчет еды и питья? - спросил я.

- Как ваше самочувствие сейчас? - доктор уточнил у Сары. - Вы справились с обедом?

Она кивнула.

- Еще один пресный день и затем мы пересмотрим питание.

- Я хочу забрать Сару домой. - Я бы согласился принять власть Комиссии и Отца Габриеля, но мне не нравилась власть Ньютона. Я видел слишком много вещей за последние три года, пока был у «Северного Сияния». По-моему, даже Комиссия не полностью ему доверяла — если бы доверяли, то он был бы частью Собрания.

- Нам нужно посмотреть, как она адаптируется к гипсовой повязке для ходьбы, и оповестить Комиссию. Куда она отправится отсюда, в конечном счете, их решение.

Между тем, Сара вздрогнула при его последнем заявлении, процесс работает. Она начинала понимать, что полностью под контролем Комиссии. Завтра на собрании меня спросят, и я должен быть честен. Я уверен, они будут очень гордиться собой — недавние усовершенствования в процессе воспитания оказались эффективными. Старые способы воспитания приносили результаты медленнее. Как член Собрания, обычно я был рад, но в этот раз было по-другому. Я не только член Собрания — я был ее мужем. Чем сильнее Сара стискивала мою руку, тем менее довольным процессом я становился.

Освободив свою ладонь, я начал застегивать пуговицы ее ночной рубашки. Пока я это делал, Сара подняла руку и указала на свои глаза. Учение Отца Габриеля проинструктировало меня сделать ей выговор, напомнить ей о правиле, которого она никогда не слышала. Правило гласило, что женщины отвечали на вопросы, – а не задавали их. Вместо этого внутри я ухмылялся ее изобретательности. Единственным правилом, которое ей доверили, состояло в том, чтобы не говорить, и в то время как она повиновалась, она находила способы общаться.

Моя жена была умной и находчивой. Она быстро учится, и у нас все получится.

Глаза-бусинки Ньютона расширились и встретились с моими.

Я расправил плечи и передал ее вопрос.

- Когда вы сможете снять повязку с ее глаз?

Он поджал губы. Он бы, наверное, сообщил об этом всем, если бы был кто-то, кто его выслушает. Конечно, Лилит и Тимоти не могли дождаться моего провала. То, что я увидел, это как Сара задала простой вопрос. Она не требовала равноправия, она просто хотела знать, когда снова сможет видеть.

- Брат, - начал доктор Ньютон эффективно удаляя Сару из обсуждения. - Как мы уже обсуждали, сотрясение, вероятно, повлияло на ее зрительный нерв. К сожалению, это был не единственный вред, причиненный глазам. Когда ваш грузовик взорвался, интенсивный свет и тепло повредили сетчатку. Обе травмы требуют времени и покоя. Я не прогнозирую снятие повязки в ближайшее время, это может занять несколько недель.

- Спасибо, доктор. Если это все, то думаю, моей жене требуется отдых.

Я поддерживал «Свет» и Отца Габриеля, но пока я натягивал одеяло на застегнутую рубашку Сары, то поклялся сделать все, что мог, чтобы все прошло как можно легче для нее. Она была человеком, который потерял право на выбор своего будущего. Это была теперь моя ответственность, и я намеревался сделать все необходимое для нашего выживания. Ставки слишком высоки.

- Еще один момент, - сказал доктор Ньютон. - Мне сообщили расписание Сары на завтра.

- Ее расписание?

- Да. Ей нужно будет проснуться, одеться и позавтракать к тому времени как вы уйдете на Собрание.

Мое тело напряглось, и я сознательно ослабил хватку на руке Сары. Плавным голосом, я спросил: - Кто сообщил вам это?

- Сестра Лилит.

На этот раз Сару передернуло. Она быстро училась.

- Потому что...? - уговаривал я.

- Я не помню, - небрежно ответил доктор Ньютон, и его губы трансформировались в грязный оскал. Пожав плечами, он добавил: - Там было что-то насчет обучения.

Обучение?

Я выпустил руку Сары и шагнул к двери, надеясь, что Ньютон поймет намек, что я хотел бы от него избавиться. Я хотел избавиться от них всех.

- Спасибо, я уверен, что она будет готова утром. По крайней мере, если вы уверены, что она достаточно здорова. - Как единственный врач, Доктор Ньютон мог дать ей отсрочку по уважительной причине, чтобы избежать обучения Лилит, по крайней мере, еще на несколько дней.

- То, что я могу сказать по итогам моего осмотра, да, Сара достаточно здорова, чтобы начать обучение.

Мудак!

Я покачал головой. Очевидно, это был план Ньютона. Если я не позволю ему полный доступ к Саре, то он бросит ее на съедение волкам. 

К черту. Я должен бороться.

Я открыл дверь и смотрел, как та закрылась за доктором, желая, чтобы на ней был замок.

В четыре шага я пересек комнату. В этом небольшом пространстве я чувствовал себя, как в чертовой клетке, но отказался оставить Сару одну. Подошвы моих ботинок создали определенный ритм, пока я ходил взад и вперед, по привычке, я делал так, когда был подростком. Мне лучше думалось, когда я двигался. Я предпочитал двигаться в одном направлении, но в этом Богом забытом регионе Аляски, на закрытой территории, не предусматривалось много возможностей для бега. Летом было лучше, но сейчас, с недостатком солнечного света, было холодно. Я должен был передать все в руки Отца Габриеля. Здесь не было ничего, кроме изолированности среди безлюдности, для того, чтобы объединить людей и помочь сформировать сплоченную группу.

Гонки с обучением Сары не имеют смысла. Они добиваются очередного провала?

Боковым зрением я заметил движение ее руки и мои шаги замерли.

Дерьмо. Она просто смахнула слезу.

И что, черт побери, мне полагается со всем эти делать?