Десять лет назад.

 Я в последний раз посмотрелась в зеркало и одобрительно улыбнулась. Мои длинные волосы завивались на концах, свободно спадая на спину, и я изо всех сил постаралась повторить макияж, который был на мне позавчера, добавив немного синих теней, чтобы подчеркнуть свои серые глаза и цвет платья. Это было то самое платье, о котором говорил Стюарт; оно было кобальтового цвета, со струящейся юбкой и лифом с американской проймой, который акцентировал внимание на моей груди. Открытая спина наряда не оставляла мне возможности надеть бюстгальтер, даже если бы я захотела, и Слава Богу, юбка же была с подкладкой, которая позволяла скрыть отсутствие трусиков.

Когда я вышла в фойе, оценивающий взгляд Стюарта дал мне сил продолжить наш вечер.

– Моя дорогая, ты сногсшибательно выглядишь. – Он наклонился к моему уху и прошептал. – И я надеюсь, ты последовала моим указаниям.

Поддерживая внешнее подобие контроля, я посмотрела ему прямо в глаза и ответила:

– Да, мистер Харрингтон, с точностью до буквы.

Он уткнулся носом в мою шею.

– Тогда, для послушных девочек у меня есть сюрприз.

Мой взгляд непроизвольно переместился на ширинку его брюк. Прихожая наполнилась его низким смехом.

– Да, у меня есть и такой сюрприз, но, по-моему, я жду, когда кто-то о нём попросит.

Я изо всех сил старалась не покраснеть. У меня и в мыслях не было смотреть туда, но, когда я это сделала, то поняла, что на самом деле была очень близка к тому, чтобы попросить.

– Сегодня вечером, – продолжал он, – до того, как мы отправимся ужинать, у меня есть ещё один сюрприз.

Стюарт повёл меня к машине, где уже ждал Трэвис. Когда мы подошли, тот осмотрел меня с головы до ног, словно знал, что под платьем на мне ничего нет. Мой разум твердил, что это абсурд и не что иное, как сочетание паранойи и буйного воображения. Через небольшой промежуток времени машина остановилась перед известным элитным ювелирным магазином в центре Майями. Табличка у входа гласила, что он уже закрыт. Ничуть не смущённый этим Трэвис открыл дверцу авто, а Стюарт помог мне выйти. Прежде чем я успела задать ему хоть какие-то вопросы, дверь в магазин открылась, и нам навстречу вышел тщедушный джентльмен в очень дорогом костюме.

– Мистер Харрингтон, добро пожаловать! Мисс Конвей. – Он поклонился. – Я был крайне рад вашему звонку. Прошу вас, следуйте за мной.

Я оглядела внутреннее помещение магазина. Хоть он и был уже закрыт, витрины по-прежнему подсвечивались лампами, а персонал стоял наготове в ожидании указаний.

– Вы бы хотели осмотреть то, что на витринах, или предпочитаете увидеть нашу частную коллекцию?

Без раздумий Стюарт ответил:

– Частную коллекцию, Альфред. Мне бы не хотелось, чтобы моя жена носила кольцо, которое может купить почти каждый.

Кольцо? Я постаралась не позволить шоку отразиться на лице. Ну конечно же, у меня должно быть кольцо. Я ведь собиралась замуж.

Проследовав за Альфредом в роскошный кабинет с огромным столом, мы со Стюартом сели с одной стороны, ювелир – с другой. Прежде чем он завел разговор, вошла женщина и принесла поднос с хрустальными бокалами и бутылкой охлаждённого шампанского.

– Прошу меня извинить. Могу я налить каждому по бокалу, чтобы отпраздновать столь восхитительное событие?

Я посмотрела на Стюарта. По закону мой возраст ещё не позволял мне пить спиртное.

– Будем признательны, – ответил Стюарт, и кивнул.

Я ждала, молча задаваясь вопросом, когда же меня спросят об удостоверении личности. Как бы то ни было, никто так и не спросил. Вместо этого, Альфред начал говорить:

– Мистер Харрингтон, после нашего разговора, я отобрал самые лучше камни, которые может предложить наша компания. Должен предупредить вас, что одно из этих колец уже обещано другому клиенту, но ради вас я отложил с ним встречу.

Губы Стюарта сжались в прямую линию.

– Уверяю тебя, Альфред, тебе нет нужды использовать на нас ваши приёмы давления на покупателей, я охотно обращусь в другой магазин. Если моей невесте что-нибудь понравится, мы купим это. Всё просто.

– Конечно, – пробормотал Альфред, вытаскивая из ящика чёрный бархатный футляр. Остановив свой взгляд на мне, он сказал:

– К завтрашнему дню вы сможете получить любое из этих колец в вашем размере. Поэтому прошу вас сосредоточиться лишь на уникальном декоре, качестве и совершенстве камней.

Когда он открыл футляр, у меня сердце замерло. Внутри было всего лишь четыре кольца, в центре каждого – умопомрачительный бриллиант. Моё внимание сразу же привлёк жёлтый камень с огранкой под изумруд.

Стюарт посмотрел на меня.

– Что думаешь?

– Д-думаю, они все изумительные. – Я перевела взгляд с футляра на жениха. – Пока я не выбрала, ты действительного больше ничего не хочешь узнать?

Цену, например?

– Альфред, какие-то из этих колец имеют дубликат? Подчёркиваю, нам нужно единственное в своём роде украшение.

Глаза ювелира широко раскрылись.

– Нет, сэр. Каждое изделие в этой коллекции создано одним из наших знаменитых дизайнеров. Каждое из них уникально, как и любовь между вами.

Так что, они все фальшивые?

Я не могла не подумать об этом, однако, ещё до того как я смогла повернуться к Стюарту, он сжал мою руку. Едва уловимое напоминание того, что это ещё один шаг к тому, чтобы убедить мир в правдивости наших отношений.

– Альфред, – сказала я, – по-моему, жёлтый бриллиант превосходен.

Улыбка ювелира стала ещё шире.

– Мисс Конвей, у вас замечательный вкус. Камень, что в центре, – бриллиант в четыре и семь каратов, окружённый белыми бриллиантами в пятнадцать каратов. Это то самое кольцо, про которое я говорил. Я рассказываю вам это, – разъяснил он, – потому что оно уже подогнано под размер, но, тем не менее, мы сможем вторично подогнать его под ваш.

Он вытащил кольцо и передал его Стюарту. Быстро осмотрев украшение, Стюарт спросил:

– Хочешь примерить?

Это было самое похожее на предложение руки и сердца из всего, что я слышала.

– Да, благодарю, – произнесла я, протягивая ему левую руку. Легко проскользнув на палец, кольцо село, словно было создано специально для меня. – Оно подходит. Мне нравится.

Стюарт повернулся к владельцу магазина.

– У вас есть подходящее обручальное кольцо?

– О, конечно, мистер Харрингтон.

Передавая бриллиантовое обручальное кольцо Стюарту, он приложил и записку, в которой, как я предположила, была указана цена. Стюарт едва взглянул на бумажку, положил её на столешницу и протянул мне кольцо.

– А это тебе нравится?

– Мисс Конвей, в этом кольце белые бриллианты по шестнадцать каратов, – проинформировал меня Альфред.

Я ничего не ответила, приставляя мужское кольцо к тому, что уже сидело на моем безымянном пальце. Сверкающий ободок подошел идеально, акцентируя внимание на большом жёлтом бриллианте.  Встретившись глазами с настороженным взглядом Стюарта, я улыбнулась.

– Нравится.

Стюарт протянул руку ювелиру.

– Спасибо, Альфред. По-видимому, мы приняли решение.

Я передала оба кольца обратно Альфреду, который положил их в бархатную коробочку и отдал эту коробочку Стюарту.

– Благодарю вас, мистер Харрингтон… – Он кивнул и взял мою руку, склонился и поцеловал её, – и мисс Конвей, мы признательны, что вы выбрали наше скромное заведение.

Уже в машине Стюарт достал из кармана пиджака бархатную коробочку и вытащил обручальное кольцо с большим жёлтым бриллиантом.

– Мисс Конвей. – Взгляд его голубых глаз смягчился. – Тори, почти через два дня наше соглашение окончательно и безоговорочно вступит в силу. Пока что я не разочарован. Позволь мне надеть это кольцо тебе на палец в знак нашего взаимного расположения.

Ожидала ли я признания в любви и преданности? Нас связывало соглашение – договор, и чем быстрее я признала бы это, тем лучше. Взгляд мой стал стальным, когда я, распрямив плечи, протянула ему левую руку.

– Я подписала договор, и я принимаю твоё кольцо.

Он поднял брови.

– Тебе нужно поработать над своим энтузиазмом, дорогая. Через несколько минут мы окажемся на крыше «Бич-Клаб», который, как ты, полагаю, знаешь, является одним из самых элитных клубов в Майами. Я ожидаю увидеть там многих своих партнёров, ровно, как и уважаемых коллег твоего отчима. Пока что все это нужно для шоу… – Он наклонился ближе, – потому что я очень хочу похвастаться тобой – что, уверен, ты прекрасно осознаёшь – но это больше, чем просто способ привлечь внимание. Когда я буду представлять тебя сегодняшним вечером, то хочу, чтобы ты помнила о том, что я запланировал для тебя на ночь. – Его губы чуть приоткрылись и потёрлись о мою внезапно раскрасневшуюся щёку. – Когда я буду пить вино, то хочу, чтобы ты знала, я буду представлять, как пью из тебя. – Он уткнулся в мою шею. – Когда я буду вдыхать аромат приготовленной для нас еды, я буду жаждать вдохнуть твой запах. Когда же еда попадёт на мой язык, я буду думать о том, как он проникает в тебя, а твои сексуальные ноги оборачиваются вокруг моей головы.

О, мой Бог! Я понимала, что возбуждаюсь от одних лишь его слов.

 – А ночью, – продолжал он, – когда я привезу тебя обратно в пентхаус, я буду делать то, что захочет с тобой сделать любой мужчина, которого ты встретишь сегодня; то, что они будут рисовать в своём воображении; то, что они будут делать со своими жёнами, но представляя на их месте мою невесту. Ты, моя Тори, сногсшибательна. – Его рука нашла подол моего платья и двинулась под мягкой тканью вверх. – Сегодня ночью, как и каждую другую ночь, мне будут завидовать все мужчины. Ты будешь предметом их желаний, но будешь исполнять мои фантазии.

Его пальцы медленно двигались вдоль моего бедра. Через каких-то несколько сантиметров он понял, что я послушалась его указаний.

– Раздвинь для меня ноги, Тори.

Мы ехали не в лимузине. Между нами и Трэвисом не было перегородки, не было звукового барьера. Мой взгляд метнулся к зеркалу заднего вида. При заходящем солнце на водителе Стюарта были солнцезащитные очки. Тёмные линзы скрывали его глаза и выражение его лица, не позволяя узнать, на чём сосредоточено его внимание.

– Тори, – голос Стюарта зазвучал более настойчиво. – Не заставляй меня просить тебя дважды. Раздвинь свои прекрасные бёдра. Позволь мне насладиться аперитивом, обещанием того, что ожидает меня после.

Его слова не должны были меня возбудить, но именно это они и сделали. Раздвигая ноги, я знала, что он найдет то влажное место, которое искал. Ведь я завелась лишь от одних его слов.

– О, Стюарт…

– Ш-ш-ш, Тори, я хочу почувствовать твои стоны во мне.

Я раздвинула ноги шире, когда его губы накрыли мои. Это был наш первый поцелуй, впервые его язык закружился в танце с моим. Но моё внимание было сосредоточено не на этом, всё моё тело вспыхнуло, как только его пальцы проникли между моими разбухшими складочками. Мои бёдра раздвинулись ещё больше, чтобы ему было удобнее. Через несколько секунд мир исчез, остались лишь ощущения от его прикосновения и поцелуя. Когда он нащупал пальцем клитор, я сделала то, о чём он просил: я застонала. Исходящие от нас обоих звуки смешались, когда он передвинул свою руку, одобрительно присвистнув, и проворковал мне на ухо:

– Да, такая мокренькая, всегда такая мокренькая.

О, Боже! Я хотела большего. Хотела вновь оказаться на седьмом небе. Когда он поднёс свои пальцы ко рту, мои щёки заалели.

Он размазал мою влагу с пальцев по своим губам и облизался.

– Сладкая.

Его глаза мерцали.

– Я угощусь тобой попозже.

Что со мной происходило? Он заставлял меня желать такие вещи, о которых я раньше даже и не думала.

На нетвердых ногах  я следовала за Стюартом в «Бич-Клаб». Там, как ни в чём не бывало, он поприветствовал метрдотеля и повёл меня к отдельному лифту. Уже в лифте он снова уткнулся носом в мою шею и прошептал:

– Ничто здесь не сравнится по вкусу с тобой. Дорогая, я надеюсь, ты не будешь против, если мы пропустим десерт.

* * *

Мне еще никогда не приходилось быть настолько занятой, но при этом так мало делать.  Если Лиза не могла что-то сделать для меня сама, то находила для этого кого-нибудь другого. Следующие два дня пролетели в суматохе и ожидании. Всё время было занято примерками и косметическими процедурами. Мои длинные тёмные локоны не мелировали, как я представляла, а подкрасили оттенком каштанового с ноткой коричнево-красного. Как только на прическу падал солнечный свет, на волосах оживала по-настоящему поразительная гамма цветов. Я прошла через процедуру эпиляции, массажа и увлажнения кожи. Косметологи проводили часы, накладывая макияж и обучая меня тому, как правильно накладывать его самой.  Под руководством Чжэнь - косметолога, я стала экспертом в создании драматического взгляда.

Свадебное платье, которое выбрала Лиза, – да, она сказала, что спорила со Стюартом, но выиграла в том, что ему нельзя будет увидеть платье до свадьбы – было великолепным. Даже до первой примерки оно уже почти подходило мне по размеру. К вечеру среды оно сидело как влитое. Струящийся шифон и облегающий лиф в тандеме создавали идеальный образ для свадьбы на пляже. Ещё я узнала чуть больше о своём женихе. Хотя его родиной был Майами, принадлежащие ему отели располагались по всему миру, и поэтому он много времени проводил в путешествиях. Он сказал, что иногда ему придётся путешествовать одному, но он бы хотел, чтобы я сопровождала его в остальных поездках. И пусть он в сущности не настаивал на этом, но то, как он просил, как спрашивал, почти не оставляло мне выбора.

Начиная с вечера понедельника в «Бич-Клаб», меня представляли его друзьям и партнёрам. Он ни разу не намекал, что наш брак был чем-то иным, кроме любовного союза. Мы являлись предметом обсуждений не только в Майами, но и по всей стране. Даже в телевизионных передачах, где любили посплетничать, детально рассказывали о столь необычной паре. Конечно же, фотографии моего обручального кольца распространялись с невероятной скоростью. Новости о свадьбе ещё не проникли в прессу, но Стюарт не сомневался, что это событие будет на первой полосе уже утром в пятницу. Именно поэтому он и принял решение пожениться в четверг вечером. Весть о нашем бракосочетании попадёт в новости до выходных и наделает шуму прежде, чем потеряется в бессмыслице того, что произошло за неделю.

Пока я держала слово и не умоляла о его члене, но это с каждым разом становилось всё труднее. С ночи воскресенья, при помощи Стюарта, я достигала таких высот, о существовании которых даже и понятия не имела. Он множество раз удовлетворял меня орально и своими пальцами.  Я не сопротивлялась этому подъёму, потому что падение было моей наградой за столь трудный поход. Когда его пальцы и язык работали вместе, неважно, что мои бёдра сопротивлялись и сжимались – я была бессильна перед разверзающейся пропастью и падением в неё, но не единым целым, а миллионами осколков. Хотя ему нравилось наблюдать, как я начинаю путешествие самостоятельно, я не раз замечала то, что скрывалось под его брюками. Каждый раз, когда я касалась его эрекции, моё любопытство росло, и я понимала, что это лишь вопрос времени, когда я поступлю так, как он предсказывал - буду умолять его. Мне хотелось сделать это в день нашей свадьбы.

За ночь до нашего отъезда в Белиз, Стюарт приехал домой раньше обычного. Лизы не было дома, а я сидела у бассейна с Сьюзен, заканчивая последние приготовления к ещё одному заказу одежды. Он состоял из особого ассортимента дизайнерских повседневных платьев, которые Лиза объявила необходимыми для моих ежедневных занятий.

Рокочущий голос Стюарта эхом прокатился по крыше, где располагался бассейн, и мы обе подняли глаза на его приближающуюся фигуру. Он был одет в один из своих пошитых на заказ костюмов, его светлые волосы были идеально уложены, но такого выражения лица мне ещё ни разу не доводилось видеть.

– Где, мать твою, твой телефон?

Глаза Сьюзен расширились, а я тем временем осматривала стол, передвигая журналы и наброски, и ответила:

– Я-я не знаю. В моей комнате?

Глядя на Сьюзен, Стюарт чуть изменил тон.

– Мисс Дженнингс, думаю, сегодня нам больше не понадобятся ваши услуги. Пожалуйста, свяжитесь с моей женой после того, как мы вернёмся домой после медового месяца.

– Да, мистер Харрингтон, – ответила она, поднимаясь и собирая свои материалы со стола.

– Виктория, я жду тебя в своём кабинете, сейчас.

Сказав это, он покинул крышу в облаке царственного совершенства и ярости.

– Мисс? – спросила Сьюзен, когда мы остались одни, её глаза смотрели на меня с сомнением.

Мне хотелось убедить её, что всё в порядке, но я пока сама не знала, так ли это. Тем не менее, я улыбнулась и ободряюще кивнула, скорее даже в попытке успокоить саму себя.

– Благодарю тебя, Сьюзен. Увидимся через неделю. Тебя проводить?

Она выдавила из себя улыбку.

– Нет. Если у вас будут какие-то неожиданные сомнения по поводу этого заказа, у вас есть номер моего телефона.

– Я на сто процентов уверена, что заказ отличный, – ответила я.

Мне приходилось сталкиваться с гневом родителей больше раз, чем я могла сосчитать; я могла смело встретить и гнев Стюарта. Он во многом был ко мне добрее, чем они. Что бы ни расстроило его, я была убеждена, что смогу справиться. Но это, однако, не уменьшило моей тревоги, которая лишь росла с каждым моим шагом по дороге в его кабинет. Когда я вошла, то сразу спросила:

– Стюарт, что…

Он вздрогнул от звука моего голоса.

– Ты нашла свой гребаный телефон?

– Нет. – Я выпрямилась. Хотя его сжатые челюсти и мрачное выражение лица вселяли в меня ужас, но я должна была скоро стать его женой, и мне был неприятен его тон. – Я пришла в твой гребаный офис. Ты сам так сказал.

Он стал расхаживать перед столом.

– Я пытался до тебя дозвониться. К чему тебе, на хрен, этот чёртов телефон, если ты не носишь его с собой?

– Стюарт, – я поубавила резкости. – Что произошло? Почему ты пытался связаться со мной?

– Я даже звонил на домашний номер. Не смог, чёрт побери, ни до кого дозвониться. Наконец мне удалось добраться до мисс Мэдисон, но, как ты знаешь, она была не дома и тоже не смогла с тобой связаться.

– Но теперь ты здесь. Что такое?

Злость на его лице трансформировалась в нерешительность.

– Я заплатил грёбаные деньги. Я сделал это. Трэвис доставил их в понедельник.

Что за деньги? У меня закружилась голова, за такое короткое время произошло столько всего.

– Виктория, твой отчим в больнице.

У меня подкосились колени, накатил прилив тошноты. Те самые деньги. Я не позвонила ни Рэндалу, ни матери. Я была слишком занята, и, если говорить честно, мне нравилась мысль о том, чтобы заставить их понервничать.

– В больнице? Что случилось?

– Я не знаю. Бери сумочку. Мы едем в Мемориальный госпиталь.

Я кивнула с ничего не выражающим лицом, изо всех сил стараясь скрыть подкрадывающийся страх. О, Боже. Если он умрёт, на моей совести будет ещё одна смерть.

По дороге в госпиталь я проверила свои сообщения. Среди них было множество текстовых и голосовых сообщений от Стюарта, несколько от Вэл и одно голосовое сообщение от моей матери. Я прослушала его, не переключаясь на внешний динамик.

– За что? Виктория, за что? Ты так сильно нас ненавидишь? Рэндал в Мемориальном госпитале.

Я посмотрела на Стюарта.

– В сообщении от моей матери не больше информации, чем тебе уже известно. Она лишь сказала, что он в госпитале.

Он потянулся к моей руке и держал её, пока мы шли по коридорам в реанимационное отделение. Первой я заметила Вэл. Мы не виделись с воскресенья. Я даже не представляла, насколько соскучилась, пока наши взгляды не встретились: три дня внезапно показались мне вечностью. Её опухшие глаза посмотрели в мои. И тут же за её взглядом последовал взгляд моей матери, и Мэрилин поднялась с места. Годы существования в образе любящей всё критиковать стервы не прошли даром. Ей хватило секунды, чтобы осмотреть меня: мою новую одежду, причёску и обручальное кольцо. Почти тут же она угрожающе выпрямилась. Я крепче сжала руку Стюарта, не сомневаясь, что только он сможет удержать её от того, чтобы высказать мне вслух всё, что она думала. Обнаружив большую воспитанность, чем, как я думала, она обладала, моя мать шагнула в нашу сторону.

– Мистер Харрингтон, прошу вас, позвольте мне поговорить с дочерью наедине.

Он посмотрел на меня взглядом собственника. Мне не хотелось отпускать его руку, но я знала, что должна это сделать.

Прежде чем я успела заговорить, Стюарт сказал:

– Миссис Саунд, как ваш муж?

– Он в критическом состоянии. Они больше ничего не могут сделать, остаётся только ждать.

– Мама? – спросила я. – Что произошло?

– Сердечный приступ. По мнению врачей, он случился из-за стресса. В её последних словах звучало обвинение. Однако, я сделала долгожданный вдох, чувствуя, как пропадает напряжение в руке Стюарта. Это был не несчастный случай. Кивнув Стюарту, я отпустила его руку и направилась к матери. Она резко повернулась и повела меня в маленькую комнату для отдыха членов семьи. Как только мы остались одни, она развернулась ко мне, словно змея, готовая к броску.

– Счастлива? Ты этого хотела? Посмотри на себя – разодета, как кукла, да ещё и этот булыжник на твоём пальце. Ты считаешь, что Рэндал рассказал о тебе мистеру Харрингтону, чтобы ты смогла снять все сливки, а нас оставить на произвол судьбы? Где твоя признательность Рэндалу за всё, что он для тебя сделал? Это всё из-за тебя и твоего эгоизма! Ты не в силах видеть меня счастливой, да? Тебе всегда нужно разрушить любые мои отношения.

Несмотря на то, что её ледяной тон сочился ненавистью и обвинениями, я попыталась выяснить больше о состоянии Рэндала.

– Какие у него прогнозы?

– А тебе не всё равно?

Огонь в моих венах растопил лёд, который она обрушила на меня.

– Не всё ли мне равно?

– Возможно, мне стоило бы предупредить мистера Харрингтона, – сказала мать угрожающе-тихим голосом. – Я должна сказать ему, что за смертельно опасную гадюку он пригрел на груди. Все, кого ты касаешься, умирают, все, кто по своему простодушию сближаются с тобой. Даже его деньгам не защитить его самого от тебя.

– Ты сама себя слышишь? Вы, мать вашу, продали меня, без предупреждений, без сожалений.

– Я должна была догадаться, что помощь нам обойдётся куда дороже.

Я сжала челюсти и силой воли удержалась от рыданий. За стеклянной панелью двери я заметила Стюарта. Он стоял, прислонившись к стене, и смотрел прямо на меня. Его присутствие придало мне сил. Я понизила голос.

– Долг Рэндала выплачен. Ещё с понедельника. То, что с ним сейчас произошло, это результат ваших с ним грёбаных пристрастий. Вы сделали свой выбор. Больше не пытайся связаться со мной – никогда.

Мой взгляд оставил её и нашёл Стюарта. Он выпрямился и направился в мою сторону.

Потрясённая моим всплеском эмоций, Мэрилин Саунд глазела на свою дочь. Пока она собиралась с мыслями, Стюарт открыл дверь, заставив её развернуться на месте, казалось, она потеряла дар речи. Собравшись с силами, я сказала:

– Мэрилин, это Стюарт Харрингтон. По-моему, тебе есть, что ему сказать.

Она распахнула глаза.

Повернувшись к Стюарту, я продолжила:

– Стюарт, моя мать хотела бы поблагодарить тебя за то, что ты спас их задницы.

У меня был выбор на чём остановить своё внимание – на её ледяном взгляде или его усмешке. Я выбрала усмешку.

Мэрилин протянула свою руку.

– Благодарю вас, мистер Харрингтон. Судя по бриллианту на пальце моей дочери, я полагаю, что вас можно поздравить.

– Миссис Саунд, я надеюсь, что вы приняли во внимание моё последнее предостережение, а что касается поздравлений – да. Мы огорчены, что вы и доктор Саунд не сможете посетить торжество, однако, мне кажется, ваше внимание будет востребовано и желанно в другом месте. – Он протянул мне руку. – Виктория, я думаю, нам нужно идти.

Коснувшись руки Стюарта, я посмотрела на мать.

– Передай Рэндалу мои наилучшие пожелания. О, и дай ему знать, что я его поблагодарила.

Я держала эмоции в узде всю дорогу до машины. Но едва я оказалась внутри, как всё вырвалось наружу: годы унижений, то, что я всю жизнь была разочарованием и нежеланным ребёнком. Упав в объятия Стюарта, я прошептала:

– Пожалуйста, я умоляю.

Чуть отодвинув меня, Стюарт посмотрел прямо в мои полные слёз глаза.

– Виктория?

– Прошу тебя, отвези меня домой. Мне нужно, чтобы ты помог мне забыть. Мне нужно, чтобы ты был внутри меня.

Повысив голос, он скомандовал:

– Трэвис, отвези нас с мисс Конвей домой.

Я крепко держала его за руку, пока он вёл меня в главную спальню, располагавшуюся на первом этаже пентхауса. Там были точно такие же, как и в гостиной, окна от пола до потолка, откуда солнечный свет заливал всё огромное пространство. Прижав меня к себе, Стюарт потребовал:

– Скажи это. Мне нужно услышать.

– Пожалуйста, прошу тебя… – Я без капли смущения упала на колени. – Я умоляю тебя, заставь меня забыть. Я умоляю тебя о твоём члене. Мне нужно почувствовать тебя внутри себя.

– Виктория?

Я подняла глаза на широкоплечего властного мужчину, нависшего надо мной. Предложив мне руку, он сказал:

– Встань.

Я встала, хотя у меня дрожали колени.

– Это, моя дорогая, будет первый и последний раз, когда тебе вообще придётся умолять. Ты поняла?

Я не поняла, но кивнула.

– В четверг ты станешь миссис Стюарт Харрингтон. Никто – ни твоя мать, ни твой отец, ни твой отчим – никто, кроме меня, не будет больше обладать властью над тобой. – Он поднял мой подбородок. – Ты точно поняла?

– Да.

– Ты уверена в том, чего хочешь?

Потянувшись к ремню Стюарта, я ответила:

– Да.

Он перехватил мою руку.

– Хотя я и ценю твой энтузиазм, дорогая, но это моя область знаний. Позволь мне.

Кивнув, я убрала руки от его ремня, но потёрла его скрытую под брюками эрекцию.

Развернув меня спиной к себе, Стюарт расстегнул молнию на моём платье и снял лямки с плеч. Мягкая ткань упала на пол, а его хриплый вздох наполнил меня столь необходимым ощущением власти над ним. Я по-прежнему стояла к нему спиной, когда он ухватился за пояс моих трусиков и благоговейно стянул их с меня.

– Ты охренительно красива.

Он развернул моё обнажённое тело и осторожно поцеловал мои губы, прижимая меня ещё ближе к себе. Биение его сердца эхом отдавалось в его массивной груди, его руки согревали и защищали меня от прохладного воздуха кондиционера. Взяв меня за руку, он сказал:

– Забирайся на нашу кровать и покажи мне свою мокрую киску. Раздвинь ноги. Я хочу увидеть то, как умоляет меня твоё тело, больше, чем услышать это от тебя.

Пока я делала, как он сказал, Стюарт снял пиджак, рубашку и ремень. Что бы он ни делал, его взгляд всё время оставался на мне. Сбросив туфли, он расстегнул пуговицу на брюках и позволил им упасть на пол. Его боксеры были не в состоянии скрыть то, что мне ещё предстояло увидеть. Приподнявшись на локтях, я сжала колени и ахнула. Никогда ещё в моей жизни я не видела член таких огромных размеров. Его пенис торчал вверх, почти касаясь пупка.

– О… я-я не знаю… если…

Сняв боксеры, Стюарт забрался на кровать. Его голубые глаза мерцали от вожделения, его слова звучали ободряюще.

– Я хотел этого с тех самых пор, как ты вошла в мой кабинет. Тори, я заставлю тебя забыть обо всём. Всё, о чём ты сможешь думать, это мой член, растягивающий твою тесную киску. – Его предвкушение было очевидным, он спросил, – Ты доверяешь мне?

Я наивно ответила:

– Да.

Раздвигая мои ноги, он начал целовать внутреннюю сторону моих бёдер, каждый поцелуй вёл всё ближе и ближе к моему лону.

– Мне никогда не надоест твой запах, такой сладкий. – Его язык прижался к моей киске. – Так приятно. – Ещё раз лизнул.

Мне хотелось большего.

– Пожалуйста, – произнесла я, сжимая простыни в ожидании.

Поцелуи и движения языка стали более осторожными, он не проникал внутрь и не касался клитора.

– Чего ты хочешь? – поддразнил он.

– Я хочу твой член, – уверенно заявила я.

Открыв глаза, я увидела, что Стюарт стоит на коленях между моих ног, а его член прямо напротив меня.

– Коснись его, Тори. Почувствуй то, что скоро окажется внутри тебя.

Я неуверенно протянула руку и провела по гладкой коже. Он застонал, его член с выступающими венами дёрнулся, яички тяжело свисали позади. Капелька предэкулята блестела на головке.

– Вот так. Погладь его.

Рукой я обхватила его член, он был настолько большим, что мои пальцы не могли соединиться. Я встретилась с его ободряющим взглядом.

– Ты уверен, что он поместится? – спросила я.

– Уверен.

Взяв презерватив, который я даже не заметила, он натянул тот на свой член и опустился на меня.

– Расслабься, Тори. Откройся для меня.

Я подняла колени. Он медленно придвинулся. Когда головка его члена прижалась к моему лону, я ахнула.

– Всё хорошо. Впусти меня.

Я закрыла глаза и сконцентрировалась на его словах, пока его член то погружался, то отступал, с каждым разом проникая всё глубже. Единственное, о чём я могла думать, так это о том, как я растягивалась изнутри, боль уступала место наслаждению. С моих губ срывались какие-то звуки, когда я снова впивалась пальцами в простыни и боролась с желанием отстраниться, но с каждым новым толчком его твёрдого члена я понимала, что мне некуда бежать. Боль и удовольствие перемешались, он полностью вошел в меня.

– Блять! В тебе так приятно,  ты такая тесная.

Больше ничего не имело значения. Его яйца коснулись моих ягодиц, замер и он. Я открыла глаза, не видя ничего, кроме его лица. Его голос заполнил спальню.

– Боже, ты восхитительна. Все в порядке?

Да, я была в полном порядке. Мне было больно, внизу появилось ощущение максимальной растянутости, заполненности. Кивнув, я улыбнулась, но из уголка глаза потекла слеза. Стюарт убрал слезинку своим языком и обрушил лавину поцелуев на мою шею и грудь. Дразня мои соски, он одарил вниманием каждый, отчего те превратились в твёрдые горошины. Всё это время его член продолжал двигаться во мне. И в мгновенье ока, боль в лоне сменилась нарастающим внутри меня напряжением. Я бессознательно начала двигаться в одном ритме с ним. Мои бёдра подскакивали с каждым толчком, его ритм начал нарастать. Мне ещё никогда не приходилось ощущать ничего подобного. И это ни шло ни в какое сравнением с тем, что делали со мной его пальцы или рот. Схватив меня за ягодицы, он притянул меня ближе, чтобы мои и без того широко разведённые ноги раздвинулись ещё шире, Стюарт с силой загонял свой член внутрь меня.

Мы были почти там, почти на самом пике, ещё один толчок и я оказалась на вершине. Оргазм накрыл меня всю целиком. Больше ничего не существовало: ни ноющих мышц, ни моей родни. Были только мы двое. Чувствуя, как меня обжигает его разгорячённая кожа, я устремилась вниз. Нет, это он бросил меня в те глубины. Выкрикивая его имя, я резко падала, пока от меня ничего не осталось. Единственными моими движениями были спазмы, прокатывающиеся по всему моему телу.

– Дьявол! Мне нравится, как твоя киска сжимает мой член, – сказал он, продолжая двигаться. – Но я ещё не закончил с тобой. Ещё нет.

Откуда ему знать, что у меня остались ещё силы? Я лежала, расколовшаяся на осколки, не в состоянии шевельнуться. Он протянул руку между нашими телами и сжал между большим и указательным пальцами мой уже распухший клитор. Я откликнулась на эту сладостную боль. Я понятия не имела, сколько ещё смогу вытерпеть. Неустанные толчки его члена, прикосновения пальцев. Дыхание остановилось, когда впереди снова начала показываться моя вершина. Его губы и зубы вновь оказались на моих грудях. Поцелуи сменились покусываниями. Эта вершина оказалась ещё выше предыдущей, и путь к ней был долгим. Но Стюарт уверенно поднимал меня к ней, толчок за толчком, пока всё моё тело не зависло в опасной близости от края.

– Сейчас! – скомандовал он, ущипнул мой клитор и вошел очень глубоко в мою киску. Второй оргазм был ещё жёстче, чем первый. Мои недавно покрашенные ногти впились в его широкие плечи. Это был единственный способ удержаться на плаву, чтобы меня не унесла очередная волна из тех, что вновь и вновь прокатывались по моему телу.

– О, чёрт! – застонал Стюарт и в последний раз с силой погрузился в меня.

Его набухший член всё ещё пульсировал внутри моего теперь уже чувствительного естества, когда он вжал меня в матрас своим массивным телом. Парализованная и потерявшая дар речи, я лежала под своим женихом, окружённая его теплом. Когда он, наконец, вышел из меня, я тут же ощутила пустоту, но потом он прижал меня к себе и поцеловал мои волосы.

– Засыпай, моя Тори. Завтра у нас свадьба.