Настоящее.

Когда в ушах заиграла «Смертельная колыбельная», я обхватила руками кованое изголовье кровати. Знакомая мелодия привносила закономерность в мой потемневший мир, успокаивала меня, пока мой разум искал ответы. Возможно, мне бы стоило поставить под вопрос мою нынешнюю ситуацию, но я этого не делала. Слишком часто я бывала здесь прежде.  Все мои мысли были сконцентрированы лишь на той бомбе, которую сбросил на меня Броди. Я не смогла встретиться с ним вчера, после того, как он огорошил меня новостью о завещании Стюарта. Мне удалось съездить в распределительный отдел Общества Харрингтона, как я и планировала, но потом очнулся Стюарт, и меня потребовали домой. Я точно не знала, чем это было вызвано – высокими дозами лекарств или болью, но, как и говорила мне Вэл, он, казалось, цеплялся за любую возможность держать всё под контролем. Из-за этого я даже попыталась спать в его кровати прошлой ночью, но после того, как медсёстры заявились к нему во второй раз около полуночи, я отказалась от этой затеи. Что-то произошло с его жизненными показателями, мониторы не переставали пищать. Все стояли на ушах. Честно говоря, после того, как они увеличили ему дозу обезболивающих, я сомневалась, понимал ли он вообще, что меня больше нет в его постели.

Этим утром, когда я вошла к нему в комнату, Стюарт выглядел ещё слабее, чем вчера. Вообще-то, он даже ещё не пересел в кресло-каталку, когда я ушла из пентхауса. Тем не менее, он по-прежнему оставался всё таким же требовательным. Когда я сказала ему, что у меня есть дела, он сообщил мне, что у нас уже есть планы. Я должна была отправиться на склад и приготовиться к одиннадцатичасовому визиту. Хотя у меня внутри всё скрутило, я продолжала улыбаться, уступая ему. Его друг назначил встречу рано утром, и мы не хотим разочаровать его. Конечно!

Пока я ждала, когда раздастся голос моего мужа и прибудет его друг, меня не покидала надежда, что я всё-таки смогу встретиться с Броди в «Вайсрое». Всё зависело лишь от этого друга и от того, что мы будем делать в течение этой «встречи». Не позволяя своим мыслям идти в этом направлении, я сконцентрировалась на Броди. Что он скажет мне о завещании?

Несомненно, был уже двенадцатый час, а от Стюарта не было ни слова, в моих наушниках звучала лишь призрачная музыка. Я поборола желание снять повязку с глаз. Её всегда завязывал Стюарт. Сейчас же, когда я была сама по себе, то тут же начала развлекать себя идеей о том, чтобы ослабить её. Тогда, возможно, мне удалось бы увидеть друга. Но потом мне вспомнился Паркер. Хотела ли я этого? Эти мужчины не возбуждали меня. Так хотелось ли мне знать, кто они были на самом деле?

Кровать задвигалась, возвращая меня в настоящее. Но я по-прежнему слышала одну лишь музыку. Холодная рука легонько провела дорожку от моей руки к ключице. Потом ещё одно прикосновение ко второй руке. И снова кровать задвигалась. Я поняла, что этот человек сейчас расположился верхом в районе моей талии. Мои гипернастороженное сознание ощущало его колени по бокам от меня, тепло его тела сверху. Мой рассудок подсказывал мне открыть рот, но ещё с самого начала этой жестокой игры каждое моё действие было управляемым. От меня никогда не требовалось действовать по наитию в этом месте, на этом складе, никогда. Где же Стюарт?

Тёплое дыхание с ароматом перечной мяты коснулось моей шеи, и тут же мои натянутые нервы расслабились от неожиданного ощущения облегчения. Я узнала этого человека. Хотя мне было неизвестно, кем он был на самом деле, но я узнала исходящий от него аромат перечной мяты. Он был хорошим, хорошим настолько, насколько может быть мужчина, занимающийся сексом с женой другого мужчины. У некоторых были свои предпочтения и фетиши, которыми они наслаждались. И, видимо, Стюарт получал удовольствие больше всех. Но Мятный человек был другим – поклонник ванильного секса. Благоговейные руки ласкали мои груди, потягивая и поддразнивая соски. Мне было интересно кто он. Знала ли я его за пределами этой комнаты? Знала ли я его жену? Поскольку я находилась во тьме, во всех смыслах, но иной раз думала и об их жёнах. Догадывались ли они, что их мужьям нравится заниматься сексом с обездвиженной партнёршей? Не то чтобы мои руки или ноги были связаны, да и Стюарт никогда не прибегал к помощи кляпа, о котором он упомянул в мой первый приезд сюда. Нет, мои путы были невидимыми и ограничивали меня ещё больше. Ими были будущее моей сестры, да, возможно, клиники Общества Харрингтона. Теперь, когда Мятный человек тёрся своим членом между моих грудей, эти путы ослабевали. Иначе я бы услышала голос Стюарта.

«Смертельная колыбельная» и «Танец смерти» уже давно закончились, но мрачные мелодии продолжали звучать в своём обычном порядке. Мятный человек придвинул свой член к моему рту, играя с моими губами и подбородком, покрывая моё лицо своим солоноватым предсеменем. Когда я не отреагировала, моего рта коснулись пальцы, заставляя меня открыть его.

– Я здесь, детка, – раздался в наушниках голос Стюарта. Я едва узнала его голос, его было плохо слышно сквозь шумы, как если бы мы общались по старинному телефону, а не по технически продвинутой аудиосистеме. – Кивни, если слышишь меня.

Я кивнула, удивлённая тем, насколько легче мне стало, когда я услышала знакомую команду. Насколько я ненавидела всё это, настолько мне было необходимо его присутствие. Теперь каждое звучащее издалека предложение напоминало мне о его слабеющем здоровье.

– Откройся для него. Позволь ему трахнуть тебя в рот.

Возобновилась музыка с начала трека, и я повиновалась. Член медленно начал оживать внутри моего рта: он становился всё больше, двигаясь во мне. Волосы Мятного человека царапали мой подбородок и щёки, когда он погрузился в меня до самого основания. Когда его темп стал быстрее, я приготовилась к его оргазму, однако, вместо того, чтобы кончить мне в рот, он вытащил член.

– Перевернись на живот, – раздался приказ сквозь треск. – Позволь ему увидеть твою сексуальную попку.

Я сделала так, как скомандовал Стюарт, отпустив раму и перекатившись на живот.

– Встань на четвереньки. – Через помехи было трудно разобрать его слова. – Мы хотим видеть, как будут  покачиваться твои соски, когда он будет трахать тебя. Кивни, если поняла.

Кивая, я встала как было сказано. Мне была ненавистна эта поза. Было сложно удержаться и не упасть вперёд. Пока я боролась с темнотой, чтобы сохранить равновесие, Мятный человек осторожно раздвинул мои колени, засунул палец в мои складочки и размазал мою искусственную влагу вокруг влагалища. И потом, неожиданно, его член, который только что был у меня во рту – теперь уже в презервативе – вонзился в меня. Пальцы Мятного человека впились в мои бёдра, направляя меня в соответствии с его движениями: он входил и выходил, погружаясь всё глубже и глубже, пока его яйца не стали шлёпаться о мою попу. С каждым новым толчком мои тяжёлые груди покачивались из стороны в сторону. Как раз именно так, как запланировал Стюарт. Даже с такого дальнего расстояния, как наш пентхаус, или, надеюсь, с порога ада, он был способен управлять всем этим.

Прошло немного времени, и ритм друга снова увеличился, от его рук и тела исходил жар. Я была сконцентрирована лишь на том, чтобы удержать равновесие, но тут музыку прервала звучащая с помехами просьба Стюарта.

– Давай же, дорогая, кончи для нас.

Я не смогла бы кончить, даже если бы захотела, но я и не хотела. Тем не менее, я научилась делать шоу. Если друг думал, что я кончила, это, зачастую, лишь ускоряло его оргазм. С моих губ сорвались стоны, и я подалась назад, навстречу его толчкам. Притворяясь, что нашла своё освобождение, я падаю лицом в подушки и издаю приглушённый вскрик. Через несколько секунд член Мятного человека запульсировал, и он всем своим телом навалился на меня сверху.

Его лицо было рядом с моим, и я почувствовала, как его щека скользнула по моей. Затем кровать задвигалась. Я оставалась лежать неподвижно, ожидая указаний. За последние девять лет я научилась не только имитировать оргазмы. Я научилась быть послушной шлюхой Стюарта. Лёжа в ожидании его голоса, я представила себе его ослабевшее тело. Скоро… скоро он умрёт. Скоро я освобожусь от этого. Но тут же мне вспоминается завещание.

Музыка прерывается треском. Но почему нет помех, когда играет музыка? Почему это происходит лишь тогда, когда он говорит?

– Перевернись, моя Тори. Найди изголовье, возьмись за него руками и раздвинь ноги. Покажи мне свою удовлетворённую киску.

«Да, сейчас», – подумала я, слыша знакомую команду. Моё тело бездумно повиновалось, я раздвинула ноги и открыла себя для его камеры. Теперь, когда его друг был удовлетворён, мои мысли вернулись к звонку от Броди. Стюарт написал новый черновик завещания. Зачем ему этот черновик? В голове крутилось множество вопросов, из наушников по-прежнему лилась музыка. На четвёртой композиции я позволила мелодии унести прочь мои опасения. Впервые за все эти годы я слушала, действительно слушала. Треки, которые звучали дальше, были не такими знакомыми, как первые два. Наконец, я услышала голос мужа:

– Наш друг уехал, Тори. Возвращайся домой. Не мойся, только оденься. Кивни, если поняла.

Это были те же самые слова, которые он говорил мне в прошлый раз. Тогда я ослушалась его, и мне захотелось сделать это снова.

До его болезни, наблюдая за мной со своими друзьями, он возбуждался. Когда его друзья уходили, он трахал меня или заставлял делать минет. Он говорил, что это его способ заверить меня, что, несмотря на то, что ему нравилось делиться, я была его женой, его шлюхой. Его друзья имели возможность трахать меня время от времени, но он мог поиметь меня, когда ему захочется. По горлу начал подниматься разъедающий коктейль из желчи и отвращения. Я подавила его, крепко зажмурившись под повязкой, и попыталась остановить те воспоминания.

– Ты слышала меня?

Изо всех сил стараясь остаться в настоящем, я кивнула.

* * * 

Усевшись в свою тёплую машину, я продолжала ощущать запах перечной мяты и дыхание похоти, исходившие от моих длинных волос и вызывающих чувство тошноты. Я ненавидела раздражающие запахи, и, тем не менее, не могла вымыть волосы. Иначе Стюарт тут же бы узнал, что я приняла душ. Одно дело, когда Стюарт овладевал мною сразу после друга, прямо там, на складе, но ехать домой с приставшим к моей коже запахом Мятного человека – было выше моих сил. После быстрого похода в душ, я снова нанесла смазку, уверенная, что муж не почувствует разницы.

Я полезла в глубины сумки, чтобы достать телефон. Мои пальцы задели ампулы, обёрнутые в туалетную бумагу. Меня заинтриговали ужасающие сценарии, рассказанные Вэл. У медикаментов был реальный потенциал. Я уже начала уставать от бесконечной лейкемии Стюарта, которая всё никак не могла его убить. Мне казалось, это из-за того, что болезнь захватила такого здорового и достаточно молодого мужчину, как Стюарт. Его тело боролось. Плюсом было лишь его продолжительные страдания. Хотела ли я положить этому конец? Хотела! Но не чтобы спасти его от боли, а чтобы избавиться от него навсегда. 

Ещё я понимала, что моя сумка – не самое хорошее место, чтобы прятать те медикаменты, которые я забрала вчера из центра распределения. Риск, что стеклянные ампулы могли бы разбиться, был очень велик. И мне не хотелось использовать их случайно. Меня не волновало, что кто-либо обнаружит их пропажу. Они были зарегистрированы по прибытии в центр и на выходе оттуда. При тщательной проверке каждой коробки на таможне не обнаружат пропажи ни одной ампулки любого медикамента. Ну, пока коробки не будут открыты, ну, а потом будет уже слишком поздно – они прошли через слишком многих, чтобы определить преступника.

Я провела пальцем по экрану телефона и не удивилась, обнаружив сообщение от Броди:

«ГДЕ ТЫ? Я ЖДУ».

Вместо того, чтобы напечатать ответ, я нажала кнопку вызова.

Он сразу же ответил.

– Где ты? С тобой всё в порядке?

Часто моргая от резкого полуденного солнца, я выехала из гаража навстречу жаре и постаралась говорить спокойно.

– Со мной всё хорошо. Я не приеду. Думала, что смогу, но Стюарт стал очень требовательным. Мне нужно ехать домой.

– Домой? Ты не дома? – спросил Броди. – Где ты?

– В городе.

Молчание.

– Мне нужно было съездить по делам, – добавила я.

– Вик, мне необходимо увидеться с тобой. Если ты уже в городе, закончишь дела отсюда. Я должен разъяснить тебе.

– Броди? Что ты имел в виду под новым черновиком?

– Он ещё не закончен, пока. Мэгги сказала, что Паркер ещё изучает что-то, чтобы закончить его, а потом приедет к вам, за подписью Стюарта. – Его объяснение было быстрым. – Но это не всё. Только я не хочу обсуждать это по телефону.

Я разрывалась между долгом и тем, чего хотело моё сердце. Поворачивая машину в сторону пентхауса, я вздохнула.

– Завтра, я постараюсь завтра.

– Чёрт, Вик. Сегодня! Если не сейчас, то, может быть, у тебя получится вечером? Ублюдок, что, совсем не спит?

Мои губы растянулись в слабой улыбке.

– Посмотрим, удастся ли мне увеличить дозу его обезболивающих.

– Эта комната будет за мной до завтра. Я собираюсь вернуться на работу и разузнать ещё что-нибудь. Меня ни хрена не волнует, когда ты освободишься. Позвони мне, и я встречу тебя там.

– Я сделаю всё, что в моих силах. – Но, прежде чем разъединиться, я спросила, – Кому?

На том конце Броди хранил молчание. Я повторила свой вопрос.

– Кому? Кому Стюарт планирует завещать право на мой договор?

– Вик…

– Броди, чёрт, скажи мне. Я даже не понимаю, как ему пришло в голову, что он может сделать это. В том смысле, если я получу всё – деньги, собственность, а Вэл уже получила образование, не знаю, почему он думает, что я соглашусь выполнять всё, о чём там говорится, для кого-то другого.

– При личной встрече, Вик, я расскажу тебе при личной встрече. Постарайся, чтобы у тебя получилось.