Десять лет назад.

Лиза провела для меня экскурсию по пентхаусу. Тот занимал два верхних этажа здания, целых два этажа, он был просто огромным. И зачем одному человеку столько места? Кроме просторной гостиной, которую я уже видела, когда только приехала, здесь было ещё несколько, но не таких больших. В пентхаусе оказалось множество кабинетов, несомненно, те, что поменьше, предназначались для персонала. Там также находились прекрасная кухня, столовая, терраса на открытом воздухе, бассейн и тренажёрный зал. Я устала считать количество спален, вернее, даже, целых апартаментов. Но только одна имела для меня значение – та, которую мне предстояло называть своей. И хотя Стюарт ясно дал понять, что после свадьбы мы будем спать вместе в его комнате, на сегодняшнюю ночь мне хотелось укрыться в своём собственном пространстве. Слишком трудно было переварить случившееся. Несколько раз Лиза спрашивала меня, не хочу ли я поесть. Но еда не входила в мой список важных дел. Чем больше я задумывалась над представленным мне предложением, тем больше скручивало у меня живот от чувства замешательства и сомнений.

Мне нужно было поговорить с Вэл. Но, если честно, правильнее было бы позвонить своим родителям и спросить, чем они, чёрт бы их побрал, думали? Мне следовало потребовать у них объяснений происходящему и тому, какого дьявола они решили, что я взялась бы их спасать. Но мне не хотелось разговаривать ни с одним из них. А вот с сестрой – наоборот. Мы были настолько близки, что я боялась, как бы она не раскусила мой обман. Ведь если бы я на самом деле находилась в шикарном отеле, то наше общение было бы непринужденным. Что ж, так я и сделала. Я вела себя, как сестра, которая проходит собеседование для приёма на работу; мы проговорили с ней больше часа. Мои опасения были напрасны, почти всё это время мы болтали о моём окончании учебы и сериале, который мы смотрели каждый вечер воскресенья. Мы вместе смеялись над тем, как главные героини третировали друг друга самыми нелепыми способами. Они постоянно оказывались в курьёзных ситуациях. Пока мы разговаривали, я, лёжа на огромной кровати в просторной шикарной спальне, начала смотреть реалити-шоу по телевизору, который по размерам превышал нашу комнату в общежитии. Внезапно моя жизнь до абсурда стала напоминать то, что показывали по телевидению. На какое-то мгновение мне, даже, показалось, что я сама являюсь участницей какого-то конкурса, и, возможно, всё происходящее не что иное, как новое реалити-шоу. Поэтому, пока мы с Вэл болтали, я искала взглядом камеры. Правда, я понятия не имела как выглядят скрытые камеры, и очень обрадовалась, когда не нашла ни одной.

Попрощавшись с сестрой, я выключила телевизор, и взялась за папки из манильской бумаги. Поскольку, я уже имела чёткое представление о том, что говорилось в соглашении о неразглашении, то открыла папку с вариантом «Б» лишь для того, чтобы убедиться в наличии чека на пятьдесят тысяч долларов. Я хотела просто взглянуть на него, но начала рассматривать. В графе «Получатель платежа» было напечатано «Виктория Конвей», в маленьком квадрате под моим именем – сумма, цифрами и прописью, вверху стояло имя Стюарта Харрингтона и его реквизиты, а в правом нижнем углу красовалась его небрежная подпись.

Дольше, чем хотела себе признаться, я держала чек в руках, обдумывая возможности. Конечно, с пятьюдесятью тысячами в кармане я не смогла бы послать свою мать подальше, но зато смогла бы закончить вуз и получить уверенность в будущем. Возможно, Мэрилин и нужны были дорогостоящие покупки, но мне – нет. Эту сумму я могла бы растянуть надолго. Но какой ценой? Сказал ли мне Стюарт правду? Действительно ли у Рэндала был настолько большой долг? Что случится, если я скажу нет? Придётся ли мне жить с чувством вины в ещё одной смерти? С каждой секундой, пока чек был в моих руках, тяжесть вины становилась всё меньше. В конце концов, сделали ли Рэндал или Мэрилин Саунд что-нибудь ради меня? Эти пятьдесят тысяч смогут помочь и Вэл… но, а что насчёт наших сводных братьев? Что насчёт Маркуса и Лайла?

Дрожащими пальцами я убрала чек обратно в папку, и потянулась за другой – той, в которой было соглашение на мою жизнь. Той, в которой было соглашение на покупку меня, чтобы сделать, как очень выразительно назвал это Стюарт, шлюхой. Я не позволила себе думать об открывающихся перспективах. Чёрт, я не могла о них думать. Моей сексуальной жизни почти не существовало. Я даже не читала тех книг, которые читали другие девушки в академии. Они краснели и хихикали, пересылая друг другу снимки экрана с выделенными абзацами, всё это время, не переставая ёрзать на своих местах. Мне трудно было поверить, что слова сами по себе могли иметь такой эффект на чьё-то либидо, но ведь именно это Стюарт и доказал. От одних лишь его слов и близости я была возбуждена так, как никогда в своей жизни.

Я медленно открыла вторую папку. Дьявол! Почему я вообще это обдумываю? Почему я сразу не рассмеялась ему в лицо, и не сказала, чтобы он пошёл куда подальше?

Застыв, я пыталась разобраться с ответом. На самом деле, мне не хотелось говорить своей матери и её дражайшему муженьку, чтобы они катились ко всем чертям; мне хотелось, чтобы она знала, что у меня была такая возможность. Я хотела, чтобы хоть раз она посмотрела на меня не как на ужасного монстра. Я хотела, чтобы она посмотрела на меня так, как она смотрела на Маркуса и Лайла. Я хотела того, чего у меня никогда не было. Вопрос в том, как далеко я готова была зайти, чтобы получить это?

Я таращилась на кипу страниц, которую держала в своих руках. Всё, что мне было известно о юридическом языке, можно было уместить в заголовок и-мэйла, и даже ещё осталось бы место. Прочитав название адвокатской конторы в верхней части страницы, я поняла, что вляпалась по самые уши. «Крейвен и Ноулз» – это звучало не только представительно, но и пугающе. Я начала читать:

"Настоящее соглашение заключено добровольно и без принуждения между Стюартом Алленом Харрингтоном, далее именуемым «Мистер Харрингтон», и Викторией Энн Конвей, далее именуемой «Мисс Конвей». Мистер Харрингтон и Мисс Конвей настоящим документом от…"

Я покачала головой, не веря своим глазам. Там стояла завтрашняя дата. Стюарт был либо очень уверен в моём согласии, либо излишне самоуверен. Продолжая читать, я начала понимать каким именно он был.

"Настоящее соглашение между Мистером Харрингтоном и Мисс Конвей обязательно для всех сторон и содержит следующие условия:

       1. Мистер Харрингтон и Мисс Конвей соглашаются, что всё, что происходит в соответствии с условиями настоящего договора, является конфиденциальным и согласованным обеими сторонами."

У меня зашевелились волосы на затылке. Может, я и не знала многого о соглашениях, но мог ли он действительно заключить договор о моём согласии? Разве не должна я была давать согласие на каждый конкретный пункт?

       "2. Определённая информация, касающаяся личной и сексуальной активности Мистера Харрингтона и Мисс Конвей, не может быть разглашена ни одной из сторон иным лицам, не участвующих в любой из данных активностей. Неисполнение данного условия повлечёт немедленный разрыв соглашения, а также лишение всех денежных компенсаций."

Что, чёрт возьми, означало «не участвующих в любой из данных активностей»?

Я подошла к столу в углу комнаты и пошарила по ящикам. Отыскав бумагу и ручку, я вернулась обратно к соглашению и начала делать пометки. Если я действительно собиралась рассматривать это дурацкое предложение, то мне хотелось получить ответы на свои вопросы. Через два часа у меня кружилась голова, но имелось два листа вопросов, включая номера пунктов и цитаты из приложений к соглашению. Стук в дверь вывел меня из состояния сосредоточенности. Рассердившись, я выпрямилась и уставилась в сторону звука. Что ни говори, но в этих четырёх стенах я почувствовала себя в безопасности. Это действительно было так. Я была поглощена соглашением, его пунктами и приложениями, которые так обстоятельно формулировали мою будущую жизнь, но, сидя на шикарном, обитом шёлком диванчике, откуда открывался такой же восхитительный вид, как в гостиной, я чувствовала себя защищённой. Стюарт пообещал мне, что, пока я не приму решения, секса у нас не будет. Вернее, нет, он сказал, пока я не попрошу или не начну его умолять. Это казалось невозможным…хотя какое из последних событий вообще было возможным? А что, если стучался он? Хотела ли я, чтобы за дверью оказался Стюарт? Если бы я вновь его увидела, помогло бы мне это принять решение?

Покинув его кабинет, уже как, я посмотрела на свои часы, пять часов назад, я не видела никого, кроме Лизы. Стук повторился.

– Минутку, – крикнула я, направившись к двери.

Чуть приоткрыв её, я просунула голову в образовавшуюся щель.

– Мисс Конвей?

Я выдохнула, даже не осознав, что всё это время задерживала дыхание.

– Лиза, это вы?

Я открыла дверь шире. Улыбаясь, добрая женщина ответила:

– Да, мисс. Я уже собралась идти спать. Но сначала хотела убедиться, что у вас всё хорошо. Могу я что-нибудь для вас сделать?

– Лиза, я бы хотела, чтобы вы зашли ко мне, ненадолго.

– Конечно.

Она переступила через порог. Её улыбка стала шире, и от этого её светлые голубые глаза засияли.

– Вижу, вы нашли одежду. Я рада, что она вам подошла.

Я опустила глаза на свои босые ноги, выглядывающие из-под моего наряда – штанов для занятия йогой и невероятно мягкой футболки, спадающей с одного плеча. Именно такие вещи я и любила надевать по вечерам в общежитии, и они были гораздо комфортнее каблуков и платья, в которые я по просьбе родителей нарядилась на эту таинственную встречу.

– Да, я нашла все вещи. Спасибо вам.

– Не за что. Тем более, что это и не я. Это всё мистер Харрингтон. Он хотел, чтобы вы почувствовали себя здесь максимально комфортно.

Я подошла к окну, и указала в сторону диванчика и кресла.

– Не возражаете присесть на пару минут? Я потратила несколько часов на это соглашение, и у меня возникло очень много вопросов.

И тут же мне вспомнился пункт о неразглашении. Будет ли разговор с Лизой нарушением этого пункта? Не окажется ли всё это бесполезным, даже если я выберу соглашение, позволяющее уйти?

Должно быть, эти вопросы отразились на моём лице. Лиза коснулась моей руки, и обнадёживающе произнесла:

– Всё в порядке. Вы можете говорить со мной об этом. Мистер Харрингтон показал мне документы. И он предположил, что вам будет удобнее обсудить их со мной, нежели с ним.

– З-значит… если мы будем говорить об этом, то пункт или соглашение о неразглашении не будут нарушены?

– Нет.

Лиза села и посмотрела в сторону стола, на котором я оставила соглашение и свои записи.

– Очень хорошо, что вы серьёзно отнеслись к делу. Я сомневалась, что вы так поступите, учитывая ваш…

– Возраст? – спросила я, заканчивая её предложение.

– Да. Но я не хотела оскорбить вас, милочка. Просто, мистер Харрингтон - мужчина серьёзный. Он не предлагает что-либо необдуманно. Это соглашение было проанализировано и разобрано до последней буквы. И, до того, как я познакомилась с вами, – добавила она, кивнув в мою сторону, – я беспокоилась, что вы можете подумать об этом предложении, как о чём-то легкомысленном.

Я закрыла глаза. От всех этих размышлений у меня разболелась голова.

– Уверяю вас, Лиза, я отнюдь не неразумное дитя. Пусть мне всего восемнадцать лет, но меняющие жизнь решения я научилась принимать раньше, чем должна была. Родители как-то не очень мне помогали.

– Учитывая данные обстоятельства, теперь мне всё ясно. Чем я могу вам помочь?

После попыток понять все эти формулировки в специализированных терминах, добрые слова и поступки Лизы пробудили эмоции, который я так старалась сдержать. Мне не нужны были эмоции. К своим юным годам я уже уяснила, что разум принимает решения куда лучше, нежели сердце.

Под ночным небом темнел океан, по его поверхности то тут, то там были рассеяны огоньки от кораблей, яхт или лодок. С высоты пентхауса гладь воды казалась бесконечной. Я начала искать линию горизонта, то место, где чёрные волны встречались с потемневшим небом. Но это было невозможно из-за безлунной ночи.

Продолжая смотреть на океан, я спросила:

– Вы дважды повторили слово «предложение»? По-вашему, это действительно предложение?

– А что же тогда?

Я пожала плечами, поворачиваясь к ней лицом и борясь с наворачивающимися слезами.

–  Думаю, формально, да, это предложение. Но у меня такое чувство, будто я соглашаюсь на продажу, а не на предложение руки и сердца. То есть, я соглашусь, если мне будет понятно всё, что я прочла. – Я перефразировала свои слова. – Если я соглашусь, то по сути это будет означать, что я принимаю деньги, жильё, выплаты по долгам моих родителей, имя Стюарта в обмен на свою жизнь. С-своё тело… с-своё будущее. – Эмоции одержали верх, и предательские слёзы хлынули потоком из моих, по-прежнему накрашенных, глаз.

– По сути, не так ли всегда и происходит, когда принимают предложение о свадьбе? – спросила Лиза. – Разве вступая в брак, женщина не отдаётся мужу в обмен на его покровительство? Разве, выходя замуж, женщина не получает имя и финансовую поддержку своего мужа?

Я кивнула.

– Да, но… – Следующие слова дались мне с трудом. – Большинство женщин выходят замуж по любви. Я никогда не думала о свадьбе с кем бы то ни было, но если бы даже развлекала себя подобными мечтами, то представляла бы ужины при свечах и прогулки по пляжу. Предполагалось, что я бы знала, действительно знала, своего мужа, а он бы знал меня. Никогда и ни за что я не мечтала о соглашении в пятнадцать страниц и о том, что ответ на него нужно дать в течение двенадцати часов.

Лиза опустила глаза. Честно говоря, тут нечего было ответить. Вряд ли у кого-то возникала даже мысль о том, что его или её жизнь могла быть спланирована так же, как оказалась моя. По крайней мере, в двадцать первом веке. Пусть короли, королевы и вся аристократия, как сказал Стюарт, и сталкивались с подобным, но это происходило в веке шестнадцатом, а не в наши дни.

Я продолжила:

– Это даже не похоже на интернет-службу знакомств. Ведь там я хотя бы могла просмотреть его анкету.

Светло-голубые глаза Лизы заискрились весельем.

– А вы смотрели про него в Гугле?

Я наморщила нос.

– Нет. Надо полагать, немного увлеклась этими документами.

– Тогда сделайте это, дорогая. Погуглите про него информацию. Изучите всё, что сможете найти.

– А что можете рассказать мне вы?

Она сменила позу.

– Я работаю на него уже более десяти лет.

И это всё, что она могла предложить?

– И? – спросила я, когда пауза затянулась.

– Смерть отца мистера Харрингтона оставила на последнем свой след. Когда меня наняли, его отец уже ушёл из жизни, и он принял на себя руководство «Харрингтон Спа энд Сьютс Интернэшнл»; но я слышала, что говорили. Взяв на себя ответственность за бизнес отца, он столкнулся с множеством сложностей. В то время миссис Харрингтон наполняла его жизнь светом, а он был преданным мужем, – на лицо Лизы легла тень, и она перевела взгляд на свои колени. – Её смерть слишком сильно изменила его. С того момента он стал другим.

Мне не понравилось то дурное предчувствие, охватившее меня после её слов.

– Что значит «сильно изменила его»? Есть что-то, о чём вы не можете мне сказать?

Её ясные глаза снова смотрели на меня.

– Нет, конечно, нет. Мистер Харрингтон просил меня быть с вами откровенной, и я откровенна. Он очень закрытый человек. Даже по прошествии стольких лет, я знаю, что у него есть то, что он скрывает.

– Это касается, например, его работы?

Она покачала головой.     

– Да, но не только. Мне известно, что у него есть другое жилище, где он часто бывает. Но я понятия не имею, зачем оно ему и что он там делает. Он не говорит об этом. Несколько раз я спрашивала, но мне было сказано, что меня это не касается.

Я села, переполненная раздражением.

– Я схожу с ума! Надо быть абсолютно сумасшедшей, чтобы даже обдумывать это.

– Мисс Конвей, я всегда буду честна с вами. Не знаю, что бы я сделала на вашем месте. Но знаю, что могли иметь место худшие предложения от куда худших людей. Я думаю, мистер Харрингтон понял, что его молодость прошла. Но он надеется, что с вами сможет пережить её заново. И ещё я думаю, что лучше вам обсудить это всё именно с ним.

Лиза продолжала говорить:

– Вы правы, это не любовь, но в этом браке будет уважение. А честность будет самым лучшим способом помочь вам с происходящим. Я знаю, что мистер Харрингтон уважает честность и ожидает её. В ответ он будет честен с вами.

«Ты не шлюха, но будешь моей шлюхой». Если эти слова были произнесены по-честному, то что они означали?

Пока я над этим размышляла, Лиза встала.

– Уже поздно. Могу я вам ещё чем-то помочь?

– Нет, спасибо. И я благодарна вам за то, что поговорили со мной.

Она сжала мою руку.

– Обращайтесь в любое время. И хочу признаться, из своих корыстных побуждений, я надеюсь, вы согласитесь.

Я промолчала, но вопросительно подняла бровь.

– С тех пор, как умерла миссис Харрингтон, в доме очень тихо, а зачастую даже скучно. И мне было бы очень приятно, если бы в доме появился человек, о котором я смогу заботиться, и с которым я смогу поговорить.

От её улыбки мне стало тепло. Было ли такое, чтобы кто-то хотел заботиться обо мне? Это был настолько волнительный для меня вопрос, что я не позволила себе задумываться над ним.

– Спасибо, Лиза. Я прямо сейчас начну свои поиски в Гугле.

– Если захотите кушать, в холодильнике полно еды. Ни в чём себе не отказывайте.

Сказав это, она ушла, а я рухнула на кровать с телефоном в руках. Открыв браузер, в строке поиска я набрала: «Стюарт Харрингтон». Большинство найденной информации относились к его бизнесу. Я просматривала всё больше результатов, пока не наткнулась на кое-что личное. Было похоже на то, что до женитьбы на Линдси Харрингтон, а также после её смерти, он вёл достаточно разгульный образ жизни. Нашлись фотографии и статьи, свидетельствующие о его похождениях. Через какое-то время я сняла штаны, умылась, почистила зубы и залезла под невероятно мягкие одеяла. Когда часы показывали почти полночь, мой желудок заурчал на всю просторную спальню. Неужели я проголодалась?

Босоногая, я тихо вышла в длинный коридор, потом спустилась вниз и направилась в кухню. Наверняка, имелся более удобный маршрут, но в приглушённом свете я немного заблудилась. Как только мои ноги ступили на текстурный пол, я начала осматриваться в поисках холодильника. Их оказалось несколько, по одному в каждом углу достойной ресторана кухни. Все они были из нержавеющей стали и огромными по размеру.

Почти всю свою жизнь я провела в школах-пансионах. Мне мало что было известно о приготовлении пищи, но эта кухня весьма отличалась от той, что была в доме моей матери и Рэндала. Даже без света я смогла разглядеть встроенные духовые шкафы и кухонные плиты с многочисленными конфорками, над которыми нависали огромные вытяжки. Вблизи от шкафчиков стоял одинокий холодильник. Я решила начать с него. Когда я открыла дверцу, кухня залилась ярким светом. Как только мои глаза привыкли, то щёки тотчас зарделись, и я улыбнулась. На первой полке стояло множество контейнеров с подписью «Виктория».  Вытащив первый попавшийся, я открыла крышку и обнаружила внутри салат и отдельно соус к нему. Во втором оказались свежие фрукты. Каждый был словно подарок, приготовленный специально для меня тем, кто действительно хотел мне помочь. Как только я потянулась за последним контейнером, то почувствовала, что атмосфера в комнате изменилась. Не то чтобы я услышала или физически ощутили чьё-то присутствие, я просто это поняла. Поняла, что больше не одна. До того, как я успела заговорить, из-за моей спины появилась большая рука и придержала дверцу. Мне даже не нужно было поворачиваться, чтобы понять – это Стюарт.