Я опять думаю об Елене. Быть может, она не любит меня, не любит и мужа. Быть может, она любит только любовь. Только в любви её яркая жизнь, для любви она родилась на свет и во имя её сойдёт в могилу. И когда я думаю так, во мне встаёт отрадная злоба. Что из того, что Елена со мною, что я целую её прекрасное тело и вижу любящие, в сиянье, глаза?… Она с улыбкой уходит к мужу, она любовно живёт его жизнью. Меня томит мысль о нём, об этом юноше, белокуром и стройном. И иногда, в тишине, я ловлю себя на мечтах, глубоких и тайных. И тогда мне кажется, что я думаю не о нём, а о том, кого уже нет и о ком я со злобою думал прежде. Мне кажется, что генерал-губернатор всё ещё жив.

Вот я иду тернистым путём. На узкой моей тропинке стоит он, её муж. Он мешает мне: она любит его.

Я смотрю, как в садах изнемогает усталая осень. Рдеют холодные астры, облетают сухие листья. Утренники свивают траву. В эти дни увяданья чётко встаёт привычная мысль. Я вспоминаю забытое слово: