Дурная привычка к курению не раз становилась для Ветрова источником мелких и крупных неприятностей. Когда Старцева ушла, оставив после себя горьковатый запах духов и чувство необъяснимой тревоги, Андрей полез за сигаретами и обнаружил, что все его запасы закончились. Он вышел из машины и отправился к ближайшему магазину, а вернувшись, увидел, что прямо перед ним какой-то всадник без головы припарковал пижонский кабриолет белого цвета.

Девчачья работа, с ходу определил Ветров. Но ситуацию это упрощало мало: выехать со стоянки не было никакой возможности.

Андрей уже хотел было отправиться на поиски парковщика, как вдруг услышал за спиной насмешливый голос:

— Что, влип, очкарик?

Андрей обернулся. Навстречу ему, слегка покачиваясь, шел уже изрядно пьяный Роман Калугин. По правде сказать, Ветров не испытывал большого желания с ним общаться — после неожиданного открытия, что Калугин и есть тот человек, за которым он охотился, его отношение к Роману стало куда более прохладным.

— Давай помогу, — предложил свою помощь Калугин.

Особо привередничать в такой ситуации Ветрову резону не было.

Вдвоем они навалились на белый кабриолет и отогнали его в сторону. Проезд, таким образом, освободился.

— Тебя подвезти? — спросил Ветров.

— Подвези, — беспечно согласился Калугин. — До какого-нибудь «релакса».

«Релаксами» Калугин называл недорогие круглосуточные бары, в которых можно было основательно надраться без опасения за содержимое своих карманов.

Присутствие Калугина в «Микеланджело» озадачило Андрея. Он тоже участвовал в кастинге, куда отправилась Старцева? Тогда почему так быстро ушел? И где его аппаратура? И не слишком ли он пьян, чтобы выполнять важную работу? И вдруг у него мелькнула неприятная мысль, которая вполне объясняла и странное поведение Старцевой, и появление в отеле Калугина.

— Тебе что-нибудь известно о работе, которую Натали предложила Старцевой?

— Кое-что известно, да, — с пьяной ухмылкой кивнул Калугин. — Она сама мне разболтала. И просила никому не говорить, особенно тебе. Девочка явно к тебе неравнодушна. Так что я могила. Но так и быть, скажу: ты же знаешь, для меня мужская дружба в тысячу раз важнее каких-то бабских тайн. На нее крепко запал крутой Мужик. То ли иностранец, то ли русский, не понять, но то, что запредельно крут, — это факт. В общем, Натали предложила ей переспать с ним за хорошие бабки, она согласилась. Так что у Инги Скворцовой появилась достойная преемница.

— А зачем она тебе все это рассказала? — мрачно спросил Ветров.

— Хочет Крушинскую вывести на чистую воду. Девчонка на редкость башковитая. Каким-то образом скумекала, что за всеми этими шантажными делишками стоит Натали. И решила, что на этом свидании сумеет найти доказательства. А меня попросила быть где-нибудь поблизости. Для подстраховки.

— Почему же ты ушел?

— Ветер, расслабься! — насмешливо протянул Калугин. — Какая подстраховка? В твои-то годы пора бы уже узнать женщин. Все эти репортерские понты и игры в принципиальность растают, как белых яблонь дым, когда она увидит, что есть реальный шанс сшибить деньгу. Все бабы шлюхи, это я тебе говорю.

Сейчас Ветрову больше всего на свете захотелось заехать кулаком в эту пьяную ухмыляющуюся рожу. А Калугин, расценив его молчание как знак согласия, продолжал разглагольствовать:

— Но в одном она права. Натали точно ухватится за такого перспективного клиента. Камера, которую мы тогда обнаружили в ее кабинете, наверняка уже в номере. Я бы с удовольствием посмотрел эти снимки. Твоя Старцева очень бойкая девочка. Да и ты, я думаю, тоже не отказался бы на них взглянуть. Может, как-нибудь вечерком наведаемся еще разик в офис к Натали? А, Ветер?

— С удовольствием, — нервно согласился Ветров. — Только на этот раз ты уж положи фотографии где-нибудь на видном месте. Чтобы не тратить время на поиски.

— Не понял? — повернулся к нему Роман.

— Все ты понял, Калугин. Я что, выгляжу полным идиотом? Которого так легко обвести вокруг пальца? Подбросить камеру, а потом на глазах у изумленной публики ее найти и выдать за вещественное доказательство? Я ведь сразу допер, что это ты. Только понять не мог, на фиг тебе это. Никак, знаешь ли, не мог поверить, что ради денег можно копаться в дерьме.

Калугин молчал, только лихорадочно барабанил пальцами по приборной доске.

— Значит, ты считаешь, что я просто решил «зелени» нарубить? — наконец выдавил он.

— А у тебя была другая, более возвышенная цель? — усмехнулся Ветров. — Нет, я тебя не осуждаю. В конце концов, это твое личное дело, как деньги зарабатывать. Я только одного понять не могу: как человек может так измениться? Ты ведь фоторепортер от бога, Калугин. И ты всегда плевать хотел на деньги, карьеру, престиж. Что произошло? Почему вся эта сладкая жизнь стала настолько важна для тебя, что ты пошел на настоящее преступление?

— Если бы я мог пойти на настоящее преступление, то не занимался бы этой ерундой, — мрачно ответил Калугин. — Я просто трус. Я не могу убить человека, вот и придумываю всякие штуки, чтобы кто-то сделал это за меня. А ты и правда идиот, если до сих пор не допер. Останови машину, Ветер, я выйду. Вот мой любимый «релакс».

Роман вышел из машины. На улице накрапывал мелкий осенний дождик. Андрей подождал, пока Калугин скроется за дверями забегаловки, и только тогда тронулся с места. Последние слова Калугина не выходили у него из головы. Что он хотел сказать? Он не может убить человека и ждет, пока кто-то сделает это за него?.. Какого человека он не может убить? По правде говоря, убить, скорее всего, должны его: шантаж — ремесло опасное.

И вдруг ответ буквально вспыхнул у него в голове, как неоновая реклама в темноте.

Натали!

Калугин охотился на Крушинскую. Она была первой, кого они со Старцевой начали подозревать. Она идеально годилась на роль шантажиста. Крушинская — профессиональная сводня. Она знала о месте и времени свидания, вполне могла использовать эту информацию в своих интересах. Так подумали Старцева и Ветров. Так же мог решить всякий, а особенно тот, у кого выкачивают деньги, шантажируя компрометирующими фотографиями. И поскольку клиентами Натали были люди богатые и влиятельные, то рано или поздно кто-то решил бы, говоря словами Инги Скворцовой, что ее дешевле убить.

Не доехав квартал до своего дома, Ветров остановил машину и вышел возле небольшой кондитерской, которая славилась выпечкой на весь район. Андрей решил купить круассаны для Наташи, которая пристрастилась к ним во время своей жизни в Лондоне. Наташка все еще дулась на него, а маленькое подношение заставит ее сменить гнев на милость.

Из бумажного пакета соблазнительно пахло свежей сдобой, шоколадом и ванилью. Но Андрей даже не чувствовал этого запаха, он продолжал напряженно думать о словах Калугина. Он перебрал в голове тысячу и один мотив для убийства, и ни один из них не годился для Романа и Натали. За что Калугин так возненавидел Крушинскую? Андрей постарался в мельчайших подробностях припомнить детали их взаимоотношений. Да, они частенько спорили и даже ругались, особенно когда Натали пыталась давать ему советы по ходу ведения съемки. Советы, к слову сказать, всегда толковые и профессиональные, теперь-то Андрей знал почему, но Калугин почти всегда воспринимал их в штыки и все делал по-своему.

Может, все дело в этом — в обостренном чувстве конкуренции? Калугин наверняка видел фотографии Крушинской. Он не дурак, не мог не понимать, что рядом с ней он просто модный фотограф, каких миллионы. Что же получается? Роман решил подставить Натали из зависти?

Бред. Во-первых, Калугину не из-за чего страдать и пенять на свою посредственность, ему нужно только вернуться в фотожурналистику, в которой он не менее талантлив, чем Натали в моде. А во-вторых, если Калугину, влюбленному в свою девочку-модель, так уж приспичило снискать лавры величайшего фотографа моды, то Натали уже давно ему не конкурент. Ведь она оставила этот бизнес.

— Молодой человек, купите вашей девушке цветы, — раздался вдруг за спиной Ветрова приятный голос.

Андрей обернулся. Немолодая женщина в скромной одежде продавала розы. Обыкновенные чайные розы, выращенные не в какой-нибудь Голландии, а явно в частной подмосковной теплице.

— Смотрите, какие они красивые, — уговаривала его женщина. — Как живые. Только не говорят.

Стоп! Кажется, он уже слышал эти слова. Ну да, именно так — «розой на клумбе, прекрасной и безмолвной» — назвал горе-угонщик Родичкин девушку, которую якобы похитил Калугин. Тогда дикая история показалась Андрею выдуманной от начала до конца. Теперь же он чувствовал пока еще робкое приближение разгадки.

— Давайте, — протянул Андрей женщине деньги.

— Вам сколько? — обрадовалась женщина. — Три? Пять?

— Давайте все.

Он загрузил покупки в машину и быстро поехал домой.

Поднимаясь по лестнице с охапкой цветов и пакетом пирожных, Андрей перепрыгивал через две ступеньки. Похоже, единственный человек, который способен разобраться в этой истории, — его Наташа. Только бы она не ушла! В последнее время Наташа наладила старые московские связи и все чаще проводила вечера со старыми и новыми друзьями.

К счастью, Наташа была дома. Смотрела телевизор, пила пиво и грызла соленые орешки. Увидев цветы, мгновенно растаяла и кинулась Андрею на шею.

— Какая прелесть! — воскликнула она. — Ты так давно не покупал мне цветы. Я уже и забыла, как это приятно.

Наученный горьким опытом, Ветров не стал изображать из себя правдолюбца и умолчал об обстоятельствах покупки. Купил — и молодец. А как, зачем и почему, какая разница?

Впрочем, Наташку не проведешь.

— Сдается мне, ты хочешь меня о чем-то попросить, — прищурившись, сказала она, выкладывая круассаны на тарелку.

— Да, — признался Андрей. — Помнишь, ты показывала мне последнюю фотосессию Натали Крушинской? Ты еще говорила, что сниматься должна была Алина Лукьянова?

— Должна была. И что?

— А почему она отказалась?

— Не знаю. Вскоре после этого я уехала в Лондон. А Алина получила контракт в Японии. Мы толком и не разговаривали с тех пор. А почему ты спрашиваешь?

— Мне очень важно узнать, почему Алина не захотела сниматься у Натали. И как звали девушку, которая снималась вместо нее.

— Я могу позвонить Алине. Кажется, она сейчас в Москве. После Японии она решила уйти из модельного бизнеса и открыла туристическую фирму.

Андрей услужливо притащил телефон.

— Не забудь спросить фамилию модели, — напомнил он.

Наташа набрала номер.

— Алло? Алиночка? Это Наташа Белостоцкая. Да, я сейчас в Москве. А как ты поживаешь? Да-а-а?! Что ты говоришь? Потрясающе! Я так рада за тебя. Ну, рассказывай скорее, кто он, сколько лет, чем занимается?

Андрей вздохнул и обреченно поплелся курить. Он понял, что нужную ему информацию получит не раньше, чем старые подружки обменяются новостями и перемоют косточки общим знакомым. Время от времени он высовывал голову из кухни, но слышал все те же: «А он? А ты? Не может быть!»

Минут через тридцать терпение Ветрова лопнуло. Он вернулся в комнату и показал Наташе огромный кулак.

— Алиночка, я вот о чем хотела спросить тебя. Помнишь, незадолго до отъезда в Японию ты должна была сниматься в рекламной серии духов. Но почему-то отказалась. Мы все так удивлялись, ведь Натали Крушинская тогда была фотографом номер один. Если не секрет, почему ты не захотела у нее сниматься?

На несколько минут Наташа замолчала. Она напряженно слушала, время от времени качая головой.

— Какой ужас! — наконец сказала она. — И что с ней потом было? Да? Это ужасно. Ты была совершенно права.

— Фамилия. Спроси фамилию, — подпрыгивал от нетерпения Ветров.

— Ты не помнишь, как ее фамилия? Ага. — Наташа сделала Андрею знак, что все в порядке, и вернулась к прерванному разговору. — Так ты говоришь, что медовый месяц вы собираетесь провести во Франции? А где именно? В Каннах?

Обсуждение предстоящего медового месяца могло затянуться еще на час. Понимая, что ведет себя грубо, Андрей нажал на телефонный рычаг.

— Ветров, ты спятил? — справедливо возмутилась Наташа.

— Потом поговоришь. Рассказывай, что узнала.

— Не буду я ничего тебе рассказывать.

— Наташа, мне не до шуток.

— Ты чокнутый, Ветров, — обиженно сказала Наташа, но, видя, что Андрею и правда не до шуток, уступила. — История действительно ужасная. Оказывается, Натали пичкала своих моделей наркотиками, чтобы добавить им модного в те годы «героинового шика».

— Так вот откуда этот убийственный взгляд у модели из ее последней фотосессии, — задумчиво сказал Андрей.

— Да. Я и представить не могла, что это все наркотики. Алинка отказалась работать с Натали и, как оказалось, правильно сделала. Во время той самой фотосессии случилось несчастье. Что-то вроде производственной травмы. Модели, которая снималась вместо Алины, стало плохо прямо во время съемок. Никто не знает, что там было на самом деле — передозировка или аллергия. Хотя несколько фотографий было сделано, они имели большой успех.

— И что с этой девушкой?

— Она почти месяц пролежала в коме. Потом врачам удалось вернуть ее в сознание, но лучше бы они этого не делали.

— Почему?

— У нее произошли необратимые изменения головного мозга. Она ничего не помнит, никого не узнает, не говорит. Врачи говорят о таких пациентах — овощ на грядке. Ей было всего восемнадцать… И в таком состоянии она может протянуть еще много лет. Представляешь, какой это ужас?

— Представляю. И как ее фамилия? — спросил Андрей, хотя уже знал ответ.

— Плотникова. Ольга Плотникова. Андрей, что с тобой? Ты плачешь?

Нет, Ветров не плакал. Хотя с удовольствием заплакал бы, если бы мог. Ему до боли в сердце было жаль Романа Калугина и его девочку-модель, Ольгу Плотникову, которая до конца своих дней будет вести жизнь овоща на грядке из-за того, что кто-то угостил ее наркотиками, чтобы добавить «героинового шика» на обложку модного журнала. И этот кто-то безжалостно сломал жизнь еще одного человека — Романа Калугина, который бросил любимую профессию, чтобы раствориться в бессмысленной, иссушающей душу мести. Мести Натали Крушинской, которую он считал виновницей. Но и Натали была в каком-то смысле жертвой, заложницей жестоких законов модного бизнеса, которые толкают человека на преступление ради успеха!

— Я не плачу, — с горькой усмешкой сказал Андрей. — А вот статья моя точно плакала горючими слезами. Я не смогу написать о Калугине. Роман мой друг. И даже если он не прав, я не хочу и не буду его осуждать. Возможно, это непрофессионально. Но я не могу по-другому. Пусть об этом напишет кто-нибудь другой.

— Например, Старцева, — предложила Наташа.

— Эта история для нее слишком банальна, — усмехнулся Андрей. — Андреади — другое дело. Это блюдо ей по вкусу.

— Наверное, ты прав. Интересно, она уже нашла своего русского итальянца?

— Что еще за русский итальянец? — не понял Андрей.

— Вы все еще в ссоре? — усмехнулась Наташа. — Кажется, я впервые лучше тебя осведомлена о делах твоей подружки.

И поскольку Наташа не была связана обещанием помалкивать, она охотно рассказала Андрею о последних открытиях Старцевой.

А вот это уже интересно, подумал Ветров, когда выслушал рассказ Наташи. Калугин, говоря о клиенте Старцевой, назвал его то ли русским, то ли иностранцем. Это не просто совпадение. А если старцевская «работа» не что иное, как западня, устроенная Лучковым или Лучано, черт его разберет? Хотя к чему такие сложности? Если уж Старцева так насолила крутому господинчику, не проще ли ее грохнуть и похоронить в двухэтажном гробу, который изобрел Джо Бонанно, один из боссов «Коза Ностры»? Андрей мысленно упражнялся в остроумии, стараясь заглушить внутреннюю тревогу. Черт, и почему он не узнал у Калугина, в какой номер отправилась свежевылупившаяся «ночная бабочка»? Конечно, он не собирается сломя голову бежать на ее поиски: он не намерен посвятить свою жизнь выуживанию Старцевой из дурацких историй, в которые она обожает встревать! Но все же ему было бы намного спокойнее, знай он, где она сейчас.