...Петя обеспокоенно поднимает голову, заглядывает в лицо Дираву:

— Откуда вы знаете о моих родителях? Кто вы?

— Не узнал меня?

"Голос! Какой знакомый голос! Но ведь совсем не похож... Мог ли он так измениться?"

Дирав тихонько проводит ладонью по голове мальчика.

Рука излучает тепло и силу, заряжает энергией. Ее прикосновение одновременно нежное и мощное. Таким приятным не бывает прикосновение человеческой руки, даже материнской.

— Варид?

Кибер-двойник кивает.

— Но почему ты назвался Диравом, как оказался здесь? Почему тебя нельзя узнать?

— Слишком много "почему". Почему Дирав? Это же мое имя, только прочтенное слева направо. Ты сам научил меня такой игре. Забыл?

— А почему ты так изменился?

— Арсений Семенович достал новую пластмассу с особыми свойствами. Помнишь, он рассказывал, что настанет день — и ты меня не узнаешь, таким я стану красивым.

— Ты и раньше был красивым, Варид. Я всегда любил тебя.

И снова сильная рука ласково касается головы мальчика. Петя даже зажмуривается, чтобы удовольствие не рассеивалось.

— Я разыскивал тебя. Беспокоились твои родители и Арсений Семенович.

— Он тебе приказал найти меня?

— Разве недостаточно его беспокойства?

Петя мысленно поругал себя: "Ученик Шевелев, у вас нелады с логикой и памятью. Если беспокоился Бурундук, то беспокоился и его двойник. Придется поставить вам по логике неуд".

С глубоким печальным вздохом, будто и впрямь только что схватил двойку, мальчик говорит:

— Ладно, вот только попьем чай с конфетами и — домой. Неудобно отказываться от угощения. Хорошего человека обидим. Уже и чай несут.

На дорожке, ведущей к дому, показалась невысокая женщина в цветном сарафане с подносом в руках. Кого-то она напоминала Пете. И Варид смотрит на нее с любопытством. За женщиной идет Георгий Иннокентьевич.

— Познакомьтесь. Катенька, фея здешних мест.

Женщина вспыхивает от смущения, краснеет даже шея до глубокого декольте. Петя подумал, что она чем-то похожа на Анну Григорьевну, жену Бурундука, и, наверное, также краснеет по любому поводу. Ко всем женшинам, включая девчонок из его класса, он относится снисходительно, а потому и виду не подает, что заметил ее смущение.

Женщина расставляет чашки, с любопытством поглядывая на красавца Варида, морщит лоб, — наверное, новый знакомец ей тоже кого-то напоминает.

— Извините Катеньку, она у нас исключительно деловой человек, на хрупких плечах весь дом держит, поэтому вынуждена покинуть нас на короткое время, — ревниво говорит Георгий Иннокентьевич, вызвав в ответ удивленный взгляд женщины. — Иди, иди, я сам справлюсь с угощением, не только богини горшки лепят.

— Ваша жена? — бесцеременно спрашивает Дирав, глядя вслед Кате.

— Берите выше, домоправительница, — отвечает Георгий Иннокентьевич и подмигивает.

Петя недоверчиво пожимает плечами:

— Разве сейчас есть такие должности? Вот я в исторической книжке читал про всяких помещиков, так у них действительно были домоправительницы, лакеи...

Георгий Иннокентьевич опять подмигивает Вариду и соглашается с Петей:

— В книжках все правильно, а я оговорился. Не домоправительница, а помощница, "подруга дней моих суровых". Вот и чай нам организовала. С вареньем или с конфетами? — спрашивает он у Варида и кивает Пете: — А ты накладывай себе варенье и заедай его конфетами, так будет слаще.

— Я не буду пить чай, — говорит Варид, отодвигая чашку.

— Почему?

— Видите ли, я не человек и не нуждаюсь в пище.

Георгий Иннокентьевич округляет глаза и хлопает себя ладонью по лбу:

— Робот? Вот оно что! Но ведь тебя не отличишь от человека. Впрочем, читал и о таких роботах.

— Нет, не робот. Кибернетический двойник. А если точнее, то кибернетический двойник в период превращения в сигома.

— Ради бога, извините меня за техническую безграмотность. Я что-то слышал о таких... — Он не знает, как сказать: "существах" или "машинах"?..

— ...системах, — подсказывает Варид.

— Совершенно верно, системах. Но на что они способны, представлял нечетко. Пока не увидел, как вы расправляетесь с ворьем.

— Ворье... Вы сказали — ворье, — размышляет вслух Варид. — Зачем они нужны?

Георгий Иннокентьевич смеется, его продолговатое лицо округляется, брови подпрыгивают, рот растягивается до ушей, и в нем поблескивают крепкие, острые зубы:

— Да они вроде бы и не нужны никому, кроме самих себя, — захлебывается он смехом. — А между тем, если в корень зрить, нужны и милиции, чтобы было за кем следить, и ротозеям, чтобы поменьше дремали, да еще вам — приемы отрабатывать. А государственная машина — как она без них? В нашем обществе, как и в природе, вынь один кирпичик — и все здание зашатается.

— Значит, и ворье необходимо? — глубокомысленно вопрошает Варид. — Это вам кажется забавным?

— Верно! — радуется подсказке Георгий Иннокентьевич. — И забавным, и печальным одновременно. Как вся наша жизнь-житуха... Разве она не является соединением противоречий? Поэтому, когда один говорит "белое", а второй — о том же — "черное", правы оказываются оба. А вот и еще пример: ты, робот, или, извини, кибер-двойник, с одной стороны, и этот юный молодец, отзывающийся на имя Петр, — с другой, одинаково пока чисты и наивны...

Петя отставляет чашку с чаем и — с конфетой во рту, она ему сейчас мешает, — делает протестующее движение, и оно не укрылось от цепкого взгляда Георгия Иннокентьевича.

— Не сердитесь, юный мой друг, поверьте, совсем не плохо побыть чистым. Все мы прошли через это. Еще успеете, как говорят, набраться опыта, а как умалчивают — извозиться... Но вернемся к твоим возможностям, рукотворный сын человеческий.

Варид удивляется: откуда этот человек знает, как называл его Арсений Семенович? С этой минуты хозяин дачи становится ему симпатичен, будто и вправду он связан невидимой нитью с далеким двойником Варида.

— Слышал, слышал и о других ваших способностях, — продолжает Георгий Иннокентьевич. — Говорят, вы считаете с невероятными скоростями. Правда ли это?

— Не знаю, что вы называете невероятными...

— А мы проверим, ладно? У меня случайно скопились нерешенные задачки типа "из одной трубы вытекает столько-то, а в другую втекает...". Я, знаете ли, работаю в строительной фирме. Заказы, подряды и такое прочее. Сейчас кое-что принесу...

Он убегает и через несколько минут появляется с пухлой кожаной папкой в руке. Щелкает застежкой и вынимает торжественным жестом, будто фокусник, несколько сколотых бумаг.

— Вот, например, счета. Они должны сойтись с цифрами, обозначенными вот на этой бумаженции...

Едва он успел произнести последнее слово, как Варид уже начал писать ответ. Георгий Иннокентьевич только руками изумленно разводит и достает новые счета. Ответ он получает так же быстро.

— А как у вас с восприятием пространственных образов, с геометрией, тригонометрией и прочими "метриями"? Вот задачка с расширением дачки. — Он засмеялся над собственным каламбуром.

Вообще, как отметил Петя, Георгий Иннокентьевич смеялся часто и охотно. Пете приятно на него смотреть. Кажется, и Варид разделяет его чувства.

— Есть и чертежик, но неудачный. На той же площади нужно разместить и гараж и сауну. Беретесь?

Он подвигает чертеж поближе к Вариду. Тот чертит карандашом несколько безукоризненных линий, кругов, будто пользуется линейкой и циркулем...

— А ведь верно! Поистине, сын наш, у тебя золотые и голова и руки! Еще несколько пустяков — и все! — Он вынимает из той же папки толстую тетрадь в коленкоровом переплете, листает страницы. — Вот здесь. И здесь. Уж так меня обяжешь.

Только над одним местом Варид задумывается на минуту...

— Если бы ты знал, как помог мне, как выручил!

В улыбке Георгия Иннокентьевича участвует все лицо: глаза, брови, нос, уши. Оно становится похожим на сжимающуюся резиновую маску. Глядя на него, Петя перестает поглощать конфеты и заливисто хохочет.

— А теперь, когда ты так ловко рассчитал возможности этого проекта, не поможешь ли его осуществить? Фундамент дачки уже заложен. Там сейчас работают строители. Но у них не клеится, а хозяева хотели бы поскорее въехать в нее. Детишки малые, положение тяжелое. Помоги хорошим людям. Для тебя — несколько часов, а для них — месяцы тягомотины. Ну что тебе стоит, рукотворный сын человеческий?

Варид переглядывается с Петей. Мальчик понимает значение его взгляда.

— Если можешь, останься, Варид. Я бы на твоем месте остался. Почему не помочь, тем более, если дети. Арсению Семеновичу я скажу, что ты задержишься на денек...

Варид молчит, поглядывая на Георгия Иннокентьевича, и тот удаляется, оставив неожиданного помощника наедине с мальчиком.

— Помочь одному... — медленно произносит Варид, как бы обращаясь к самому себе. — Можно ли таким образом искупить вред, нанесенный другому?..

В его голосе звучат необычные нотки, и Петя приглядывается к нему:

— Тебе плохо? Что-то случилось с тобой? Не думай, что я маленький, только скажи, чем я могу тебе помочь?..

Рука Варида снова ласково опускается на Петину голову, даря тепло и силу:

— Спасибо, мальчик, вот ты и помог мне, хотя я не знаю, как называется такой вид помощи и не могу однозначно определить, в чем он заключается. Но я точно знаю, что ты мне помог. — И высказывает заветное, решаясь доверить его этому мальчику: — Я уже знаю, что есть сугубо человеческие взаимоотношения, но мне трудно их понять, проникнуть в их суть. Всякий раз, пытаясь это сделать, я совершаю множество ошибок, возможно неисправимых... Ты маленький, но в этом понимаешь больше меня. А мне никак не удается учесть чего-то главного, просчитать это главное, составить уравнения. Они рассыпаются, в них слишком много неизвестных... Я уже отчаялся, но отступить невозможно. Мне во что бы то ни стало надо понять эти взаимоотношения, иначе так трудно жить среди вас и быть полезным. Я должен решить эту задачу, чего бы это мне ни стоило...