За окном загорался рассвет. Нежный, розовый, предвестник шикарного летнего дня. Пенни снова уткнулась в подушку и растворилась в своем удовлетворении. Дни сложились в целый год – осень, зима, весна и снова лето, – с тех пор как они с Николасом поженились в Норидже. Он превратил ее в графиню, а себя в силу, с которой невозможно не считаться. Глупо было бы думать, что все его таланты пойдут прахом! Герцог Веллингтон абсолютно прав.

Николас, граф Эвенлоуд, произнес блестящую первую речь в палате лордов в защиту трудового народа Англии, ни на кого не оглядываясь. Не слишком хороший способ войти в правящую элиту! И все же его выслушали. Он знал, как можно убедить людей, не обижая их, как манипулировать ими, если понадобится, как завоевать сердца и сторонников, и врагов. Он научился этому при лучших дворах Европы.

Она улыбнулась.

Раскалл-Холл представлял собой островок благополучия и процветания в бурном потоке, несущем Англию к новой жизни, к новому будущему. И они с Николасом были частью этого будущего, строили мир, в котором королевская кровь не играла бы такой большой роли, в котором места в парламенте больше не принадлежали бы только власть имущим; мир справедливости, в котором каждый человек чувствовал бы себя достойным. На это может уйти вся жизнь. Вполне возможно, только человек, сам побывавший в роли монарха, способен добиться в этом деле успеха.

Она потянулась к нему, но его уже не было рядом. Квест спала на подстилке у камина, подергивая лапами в своем собачьем сне. Снаружи запели птицы, к их хору примкнуло еще одно чириканье, куда более трогательное и пронзительное.

Еще один звук вплелся в пелену птичьего гомона и тихого утреннего солнца. В небольшой комнате, которая когда-то служила Алексису спальней, мирно похрапывала няня. Это была одна из дочерей Хардакров, пухленькая отзывчивая девушка, обожающая малышей. Распахнутые двери открывали анфиладу комнат.

Пенни расплылась в улыбке, соскользнула с кровати и накинула халат.

Она тихонечко прокралась по ковру и прислонилась к дверному косяку. Маленькая Софи спала, кудряшки золотыми колечками разметались по подушке.

Николас сидел в кресле у окна в простом темном халате поверх белой ночной сорочки. Фредерик, виконт Сакслингхэм, трех месяцев от роду, пускал пузыри и агукал, колотя ножками по папиным рукам. Малыш повернул голову, втянул в себя воздух – кулачки что две твои булочки – и присосался к воротнику сорочки Николаса.

– Ш-ш, – прошептал Николас. – Маму разбудишь. Только не говори, что ты уже проголодался, парень!

Груди Пенни набухли, молоко сочилось из сосков, но она не двинулась с места.

– Может, вы и новый наследник Раскалл-Холла, сэр, – говорил Николас, – но одного вы не понимаете – вашей маме нужно поспать. Она – свет моей жизни и бальзам на сердце. Я стал свободен с того самого дня, когда сочетался с ней браком. Свободен от страданий, с которыми, я уж думал, мне придется умереть. Свободен от головных болей, доводивших меня до исступления. Интересно, почему брак сравнивают с цепями, юный Сакс? Для твоего везучего папочки брак – это крылья.

Наследник оставил в покое сорочку и засунул в рот кулачок. Чмоканье стало еще отчетливее. Но вот малыш раскинул ручки в стороны и улыбнулся папочке, брыкая ножками. У Пенни сердце перевернулось, стоило ей увидеть совершенно новое пламя, полыхающее в черных глубинах его глаз.

– Ваша сестра Софи никогда не была такой жадной, сэр. Неужели все мужчины только и могут, что брать? Иногда мне думается, что твоя мама подарила мне мою душу. – Малыш сложил губки бантиком. Николас поднял его и дал ему свой палец. Розовый ротик тут же присосался к нему. – А что я ей дал, а? Кроме тебя и твоей золотоволосой сестренки?

– Не слишком много, милорд, это точно, – промурлыкала Пенни. – Только то, что я так люблю. И в особенности себя, глупого. – Она подошла к мужу и забрала у него малыша. – Ну, сердечко мое!

– Это вы мне или нашей крохе, леди Эвенлоуд? – Николас поднялся и с поклоном указал на кресло. – Присядьте-ка, пожалуй, пока он вас не опрокинул.

Он набросил на плечи Пенни шаль, и она принялась кормить малыша, каждое причмокивание эхом отдавалось в ее сердце.

Николас наблюдал за ними, привалившись к подоконнику.

– Вчера я поздно из Лондона вернулся, – сказал он через минуту-другую. – Забыл тебе самые главные новости пересказать.

– Насколько я помню, ты вообще никаких новостей мне не пересказывал, – сказала Пенни. – По-моему, мы только парой слов успели перекинуться. Все мои воспоминания сводятся к физическим ощущениям и не слишком пристойны. По крайней мере детская не то место, где стоит обсуждать подобные вещи.

– Ну не знаю, – рассмеялся он. – Как еще мы сможем сделать Софи и Саксу братиков и сестренок?

Глупо, конечно, но она покраснела.

– А потом ты сразу заснул.

– И ты тоже, прямо у меня в руках. Прекрасное завершение нудного путешествия и идеальный способ погрузиться в сладкий сон. Ты хоть представляешь, какое это для меня удовольствие – засыпать с тобой? – В его глазах запрыгали озорные бесенятки. – Хотя не большее, чем удовольствие, которое я получаю с тобой до того, как заснуть…

Она сделалась совсем пунцовой, но рассмеялась. До свадьбы она считала, что делит страсть со своим принцем ночи. Но теперь, когда он отдавался ей без остатка, страсть становилась все глубже и глубже – изысканное путешествие, усиленное чувственностью и изобретательностью шикарного мужчины, которому удалось навсегда избавиться от одолевавших его демонов. И вот она, обыкновенная Пенни Линдси из Раскалл-Сент-Мэри, попала-таки в сказку!

Она переложила виконта ко второй груди. Он поерзал, устраиваясь поудобнее, и припал к соску, глядя на нее своими черными глазенками.

– Ты не спросишь, что за новости? – не выдержал Николас.

– Удалось очаровать еще нескольких надутых лордов и заставить их поддержать твои последние реформы?

– Дело движется потихоньку-помаленьку. На этот раз даже Ратли за меня проголосует. Но мои новости куда интереснее.

– Фриц нашел тебе новую лошадь? Вчера мы с мамой наблюдали за тем, как он объезжает ту чудную серую кобылку, которую ты привез из Ньюмаркета. Он с головой погрузился в твою конюшню. Благодаря вашим стараниям Раскалл-Холл скоро прославится своими лошадьми.

– Я рад, что он помогает мне, но я не об этом.

Пенни подняла глаза. Ей никогда не привыкнуть к тому, что этот мужчина любит ее, мужчина, похожий на лесного бога. На его губах играла удовлетворенная улыбка.

– Не томи, Николас! Ты словно кот у миски со сливками.

– Хм-м… – Его улыбка чуточку изменилась. – Отличная идея. Я про сливки, не про кота. Может, тоже попробуем окунуть в них лапу?

– Что за распутный язык, милорд!

Он подошел к ней, взял в руки ее косу и принялся целовать, пока не дошел от кончика до шеи.

– Распутный? Надеюсь, что так оно и есть! Изобретательный, грешный, голодный и очень любопытный язык. Может, пойдем к себе и посмотрим, какая блажь пришла ему на ум нынче утром?

Пенни рассмеялась и наклонила голову, позволив ему поцеловать себя в ухо и шею.

– Кто я такая, чтобы отказывать принцу? Но сначала новости.

Он укусил ее за ушко, чмокнул в щечку и прошептал в уголок ее рта:

– Эрика назначили капитаном личной охраны Софии. Маркос и Людгер женились, но по-прежнему служат короне. Но есть и кое-что получше.

Она прикрыла глаза, наслаждаясь прикосновением его рук, поглаживающих ее шею.

– Но это же просто здорово! Что может быть лучше?

– У Лукаса и Софии родился сын, кронпринц Михаэль.

– О, Николас! – распахнула она глаза.

– Все получилось, Пенни. Все, на что я надеялся. Альвия и Глариен спасены. В Морицбурге все празднуют, как бы от веселья крышу в замке не снесло.

Она поднялась и положила уснувшего Сакса в колыбельку.

– А Алексис?

– Откуда я, по-твоему, все это узнал? Алексис в Лондоне. Завтра будет у нас. Он везет нам подарок.

– Алексис едет? Тогда ничего удивительного, что ты так радуешься! Какие еще подарки нужны, достаточно того, что мы увидим его.

– И зачем, по-вашему, Алексис едет к нам, мадам? Фриц и твоя мама наверняка устроят по этому поводу настоящий ажиотаж.

– Подарок для мамы?

– Подарок для Квест.

Пенни расхохоталась:

– Если ты скажешь мне, что граф фон Кинданген везет через всю Европу кости для нашей собачки, я решу, что мир сошел с ума.

– Кости? – улыбнулся он. – Нет, у его подарка безупречная родословная. Его высочество Вильгельм фон Морицбург, глариенский волкодав из королевской псарни, для друзей просто Вилли. Я уже виделся с ним в Лондоне, благородное животное. Лукас с Софией решили, что Квест не откажется заиметь щенков.

– Щенков! О, Николас, из нее выйдет превосходная мать. Значит, у всего мира родятся дети!

Молли Хардакр тихонько постучала в открытую дверь.

– Милорд? Миледи?

– Виконт Сакслингхэм только что позавтракал, нянюшка, – проинформировал ее Николас. – Маленькая Софи все еще спит. Мы оставляем ангелочков в ваших надежных руках.

– Да, милорд, – присела в реверансе Молли. – Они и впрямь ангелочки!

И она кинулась проверять, как там ее подопечные.

Николас повел Пенни обратно в спальню, прикрыл дверь и запер ее на ключ. Она обхватила его за талию и положила голову ему на плечо.

Он повернул ее к себе и поцеловал. Потом взял ее за руку и повел к угловой двери. Кровь горячим потоком побежала по ее венам.

Она поднялась за ним вверх по лестнице в свою старую комнатку в башне. Солнечные зайчики прыгали по письменному столу и ведущей на крышу двери, за которой больше не было никаких охранников.

Николас прилег на узкую кровать и улыбнулся:

– Так что там по поводу сливок?..

Пенни подошла к нему и уперлась ладонями в его мускулистые плечи. Потом распахнула его халат и поцеловала в шею. Биение ее крови обернулось ритмичной музыкой, поющей о сказочном принце, который когда-то похитил ее и увез на огромном черном коне. То была песнь любви и страсти, не затуманенной никакими сомнениями.

– Я так рада, что ты больше никакая не священная персона, – прошептала она, касаясь губами его губ. – Мне так нравится трогать тебя, когда пожелаю, не спрашивая на то разрешения. А теперь, мой милый лорд Эвенлоуд, что вы там обещали насчет языка?