Рой был недоволен собой: из-за позднего ланча с Эммой Джепп, он безнадежно опаздывал на деловой обед с руководителем предстоящей экспедиции на Мадагаскар, который устраивал у себя дома его друг Эдвард. К счастью, когда Рой пришел, Эдвард, его жена Сара и профессор Чарлтон еще сидели за столом, хотя уже перешли к десерту. Увидев Роя, Чарлтон порывисто встал и протянул ему руку.

— Рад наконец встретиться с вами лично, старина, — сердечно сказал он. — Я восхищен вашим исследованием по гориллам. Так вы примете участие в моей экспедиции на Мадагаскар?

Рой слегка опешил от столь прямолинейного подхода.

— Я, конечно, весьма польщен, но…

— У вас другие обязательства? Вы едете в другое место? — засыпал его вопросами профессор.

Рой покачал головой.

— Нет, у меня дела личного свойства.

Чарлтон заметно удивился, но потом его лицо просветлело, словно он что-то понял.

— Берите ее с собой, Мадагаскар — отличное место для медового месяца.

Сара закашлялась, чтобы скрыть смешок. Эдвард строго посмотрел на жену.

— Мысль хорошая, — серьезно сказал Рой, — но я пока не женюсь. Честно говоря, речь идет о проблеме с недвижимостью, возникшей у одной моей родственницы.

Недвижимостью профессор Чарлтон не интересовался, поэтому он заговорил о деталях предстоящей экспедиции так, словно вопрос об участии в ней Роя был решенным. Когда профессор ушел, Эдвард похлопал приятеля по плечу.

— Везет тебе, будешь греться на солнышке, когда у нас тут пойдут холодные дожди. Мне показалось, что Чарлтон еще больше загорелся, когда увидел, что ты не очень-то рвешься в экспедицию. — Эдвард заговорщически подмигнул другу. — Признавайся, ты схитрил или тебя действительно что-то удерживает?

Видя, что Рой замялся, Сара пожурила мужа:

— Дорогой, не будь таким любопытным.

Но Эдвард только рассмеялся.

— Небось, очередная юбка?

— Нет! — Рой и сам заметил, что вложил в это короткое слово чересчур много эмоций, и поспешил уточнить: — Дело действительно касается недвижимости, если точнее, дома моей тетки. После смерти брата ее делами занимаюсь в основном я.

Эдвард посерьезнел. Он был давно знаком с Роем и знал, что тот очень серьезно относится к делам семьи, а после трагической гибели старшего брата принял на себя и часть его забот.

— Но с тех пор прошло больше года, надеюсь, твои дед с бабкой не рассчитывают, что ты навсегда оставишь работу?

— Нет, не рассчитывают.

— В таком случае…

— Я подумаю, — твердо сказал Рой.

По тону друга Эдвард понял, что тема закрыта, и плавно перешел к другой:

— Итак, у тебя новая подружка? Кто она?

— Слава Богу, она мне не подружка! — буркнул Рой.

Эдвард усмехнулся.

— Однако из-за нее ты чуть было не отказался от участия в экспедиции Чарлтона, Это что-нибудь да значит.

— Еще бы. — Оглядываясь назад, Рой был недоволен своим поведением с Эммой Джепп. — Дело в том, что эта особа вселилась в дом моей тетки. Вероятно, придумала какую-нибудь жалостливую историю. Мне нужно выяснить, что происходит.

— И что ты собираешься предпринять? Нанять частного детектива?

— Я готов и на это, — холодно ответил Рой и тут же надменно добавил: — Но прибегнуть к услугам частного детектива не потребуется, у нашей семьи есть связи, несколько телефонных звонков — и я буду знать о ней все.

— И что дальше? — практично поинтересовался Эдвард. — Предположим, она окажется дочерью чикагского гангстера — что ты можешь с этим поделать, сидя на Мадагаскаре? Или даже на своей вилле в Италии?

На этот счет Рой уже принял решение.

— Я не вернусь в Италию, пока не улажу этот вопрос.

У Эдварда от удивления отвисла челюсть.

— Но ты терпеть не можешь Лондон.

— Я также терпеть не могу, когда моих родственников пытаются эксплуатировать. Ей это не сойдет с рук. — Он зловеще улыбнулся. — Эмма Джепп еще пожалеет, что связалась со мной.

Когда Эмма вернулась домой, Аманда работала в саду, но Эмма не стала к ней выходить, наоборот, она плотно закрыла двери в сад и занялась домашними делами. Вытерла пыль, загрузила белье в стиральную машину и принялась пылесосить мягкую мебель в гостиной. В это время зазвонил телефон. Выключив пылесос, она сердито уставилась на аппарат, мысленно готовя гневную отповедь Рою Баккарди. Но оказалось, что звонит не Рой, а Селин Джепп.

— Сейчас приеду, — выслушав мать, сказала Эмма.

Как только удалось скопить достаточно денег, Эмма переселила мать и младшую сестру из тесной квартирки в небольшой домик в пригороде, куда можно было добраться на поезде или на такси.

Селин уже ждала дочь. Открыв дверь, она обняла Эмму.

— Мама, что случилось?

Эмма старалась не показать своего недовольства. В подростковом возрасте Тори, сестра Эммы, страдала анорексией, и с тех пор Селин все время боялась, как бы болезнь не повторилась. Иногда Эмма спрашивала себя, не вызваны ли проблемы Тори хотя бы отчасти излишней мнительностью их матери. Однако она была слишком преданной дочерью, чтобы произнести это вслух.

— Тори на этой неделе ни разу не ела вместе со мной.

— О Боже…

Кажется, подумала Эмма, на этот раз тревоги матери обоснованы.

— Я позвонила в колледж, но куратор намекнула, что я слишком мнительная. — Селин выдержала драматическую паузу. — А потом добавила, что сейчас уже все в порядке.

— Сейчас? — ошеломленно переспросила Эмма.

— Оказывается, Тори встречалась со старшекурсником. Куратор сказала, что они к нему присматриваются, так как у них есть подозрения насчет наркотиков. И из-за того, что за ним следили, они знают, что на последние две вечеринки он ходил с другой девушкой.

— Значит, он бросил Тори, — заключила Эмма.

Не раздумывая, она поспешила наверх, в комнату сестры. Тори сидела на полу, уставившись в пространство, и слушала музыку. Эмма помедлила в дверях.

— Можно мне войти?

Сестра оглянулась и безучастно сказала:

— Привет, Эмма. Конечно, входи.

Эмма села на ковер, прислонившись спиной к кровати. Она по опыту знала, что не стоит интересоваться у Тори, как дела. Посидев некоторое время молча, она спросила:

— Тебе правда это нравится? Не представляю, как под это можно танцевать, по-моему, эта музыка здорово смахивает на шум ткацкого станка.

В глазах Тори появилось страдальческое выражение.

— Я не танцую.

— Правда? Как ты сумела бросить? Мне казалось, что нынешняя студенческая жизнь — сплошные танцульки.

— Только для хорошеньких девушек.

Эмма промолчала. Бесполезно говорить Тори, что ее большие синие глаза и волосы пшеничного цвета — предмет зависти многих девушек. В таком настроении, как сейчас, Тори не верит ни во что хорошее о себе и с подозрением относится к любому, кто пытается ее подбодрить. Эмма решила сменить тему, а там видно будет.

— Я тебе говорила, что меня выдвинули на премию?

Тори мало что знала о работе Эммы, но сестры всегда радовались успехам друг друга.

— Здорово. Что за премия?

— «Профессиональный успех». Эту премию присуждают раз в год на собрании Ассоциации туристических фирм. Соискателей несколько, и до последнего момента неизвестно, кто станет лауреатом.

Тори слегка оживилась.

— Ты обязательно победишь.

Эмма скорчила гримасу.

— Возможно. На всякий случай мне все равно придется сочинить благодарственную речь. — Она выдержала паузу. — Знаешь, мне хотелось бы, чтобы меня кто-нибудь поддержал.

— Как это? — удивилась Тори.

— Я подумала, может, вы с мамой придете?

Даже когда Тори не желала ничего делать для себя, ее нередко удавалось уговорить сделать что-то для сестры или для матери. Эмма с надеждой ждала положительного ответа и, видя, как сестра отвела взгляд, слегка нажала:

— Я знаю, это ужасно скучно, но ваша поддержка для меня очень много значит.

— Почему?

— Потому что мой босс точно не придет.

Только произнеся это вслух, Эмма осознала, какую боль причиняет ей враждебность Питера.

— Это еще почему? — удивилась Тори.

— Он меня невзлюбил с тех пор… Он тоже работал с Эндрю, — пробормотала Эмма.

Тори понимающе кивнула. О неудачном романе Эммы с Эндрю Найтом она знала больше, чем кто бы то ни было. Годам к восемнадцати Эмма стала понимать, что ей не только нравится ее работа, но и что она выполняет ее лучше многих. Ее стали посылать на различные курсы, перед ней стали открываться новые возможности. Примерно в это время в фирме появился Эндрю Найт. Эндрю быстро продвигался по служебной лестнице. Как руководитель он мог вдохновить и зажечь своими идеями не только Эмму, но и остальных членов команды, включая Питера Брумхилла. А как человек и мужчина он очаровывал всех подряд без разбору. Эмма не смогла устоять перед его обаянием.

— Но Эндрю давным-давно уехал в Нью-Йорк, — недоуменно сказала Тори.

— Три года назад, — уточнила Эмма. — Тем не менее Питер меня не простил. Он противник служебных романов и считает, что я не должна была это допускать.

— Глупец. Неужели ты хочешь, чтобы он пришел на твое награждение?

Эмма невесело рассмеялась.

— Я предпочла бы не афишировать, что он меня не одобряет.

Тори покачала головой.

— Забудь о нем, есть вещи поважнее. Например, что ты наденешь.

Эмма опешила.

— Тори, это же не церемония вручения «Оскара»!

— Для тебя — почти то же самое. Ты должна показать всем, что у тебя все в порядке. — Тори вдруг озорно улыбнулась. — Пурпурный шелк и бриллианты — вот что будет в самый раз.

Эмма усмехнулась.

— Это не мой стиль, к тому же в Ассоциации существуют определенные традиции. Все мужчины будут в смокингах, а женщинам полагается как можно больше походить на мужчин. Так что мне понадобится нечто темное и респектабельное.

— И никаких бриллиантов? — разочарованно протянула Тори.

— Бриллианты в другой раз, пока я не могу их себе позволить.

Лицо младшей сестры застыло.

— Ты слишком много тратишь на нас с мамой, особенно на меня.

— Ерунда! — отмахнулась Эмма, кляня себя, что проговорилась.

— Нет, не ерунда! — горячо возразила Тори. — В прошлый раз, когда я лежала в больнице, ты уверяла, что это благотворительное заведение. Но я же знаю, что все остальные пациенты были из богатых семей.

— Богатые дети тоже болеют, — философски изрекла Эмма.

— Ну да, и счета за их лечение оплачивают богатые папочки. А мое лечение оплатила ты, не так ли?

Эмма сделала вид, что поправляет покрывало на кровати.

— Здоровье — это самое главное.

Тори лишь покачала головой. Эмма посидела еще немного и, видя, что сестра снова ушла в себя, вернулась в гостиную.

— У меня ничего не вышло, — мрачно сообщила она матери и пересказала разговор с Тори.

— Может, она передумает. — Селин старалась быть оптимистичной. — Ей нужно время, чтобы освоиться с этой мыслью. На всякий случай закажи на нее пригласительный билет, а я с ней еще поговорю.

На плите закипел чайник, Селин заварила чай и поставила на стол чашки.

— Все шло так хорошо, — задумчиво продолжала она. — Но если тут замешан мужчина…

Эмма раздраженно фыркнула.

— Я знаю, ты невысокого мнения о мужчинах, но мы не такие сильные, как ты. — Селин будто оправдывалась. — Тори очень ранимая.

Эмма снова фыркнула.

— Все мы ранимые, если позволяем себя ранить.

— Позволяем? — сухо переспросила мать. — Иногда от нас ничего не зависит.

Эмма почувствовала укол совести. Муж бросил Селин, когда Тори не было еще и года, Эмма его совсем не помнила. Но она помнила, что ее мать, самоотверженно борясь с нищетой и растя двоих детей, даже не взглянула ни на одного мужчину.

— Извини, просто я не понимаю, как можно воспринимать мужчин всерьез. Мой босс до того ревнует меня, что это даже смешно. Крис ведет себя, как избалованный ребенок, а сегодня я встретила типа, который выглядит как мечта любой женщины, а на поверку оказался хуже всех, с кем мне приходилось иметь дело.

Она нервно рассмеялась. Селин задумчиво посмотрела на дочь.

— Что же это за красавец? Как ты с ним познакомилась?

Эмма пожала плечами.

— Просто назойливый родственник моей квартирной хозяйки.

Селин молча переварила новость. Чай пили в гостиной. Эмма сразу взяла чашку и стала пить чай, а Селин сначала подошла к окну. На улице лил дождь, но она с удовольствием смотрела на промокший сад. До переезда семья жила в одном из самых бедных районов Лондона, тогда о саде можно было только мечтать. И вот теперь, входя в гостиную, Селин всякий раз подходила к окну полюбоваться деревьями. Наконец она тоже села за стол.

— Итак, Эмма, как ты познакомилась с этим назойливым родственником хозяйки?

— С Роем? Своим звонком в дверь он поднял меня с постели сегодня утром.

Селин спрятала улыбку: она знала, что дочь любит в выходные поспать подольше.

— В таком случае, я удивлена, что ты назвала его «мечтой каждой женщины».

— Мое мнение тут ни при чем, — возразила Эмма, — это объективная характеристика. Он высокий, смуглый, красивый, может быть даже милым, если захочет.

— И ты его ненавидишь. — Селин сделала свои выводы из тона дочери. — За что? Только за то, что он тебя разбудил?

Эмма усмехнулась.

— И за это тоже.

— Бедняга, — сочувственно заметила Селин.

— Не стоит сострадать ему, Рой Баккарди этого не заслуживает.

— Похоже, вы с ним мило пообщались.

— Да, он угостил меня ланчем.

Селин удивленно посмотрела на дочь.

— Как давно ты с ним знакома?

— Я же сказала, с сегодняшнего утра.

— И ты пошла с ним в ресторан? — Селин было отчего прийти в недоумение. Она знала, что после случая с Эндрю Эмма любого мужчину несколько месяцев удерживает на расстоянии, прежде чем согласится хотя бы выпить с ним чашку кофе. — Должно быть, он и впрямь особенный.

— Первостатейный мерзавец!

— А что он о тебе думает? — задумчиво спросила мать.

Эмма фальшиво улыбнулась, показав все тридцать два зуба.

— Он считает меня мошенницей, а еще ему не нравятся мои манеры за столом.

— Что-о? Он сумасшедший?

— Нет. — Эмма немного смягчилась. — Я его спровоцировала. Он пытался меня охмурить, а я дала ему понять, что ничего не выйдет.

Селин медленно покачала головой.

— Представляю. Ни один мужчина больше не вскружит тебе голову, правда?

— Ни один! — твердо заверила Эмма.

На следующее утро в офисе Вэл спросил Эмму:

— С кем ты идешь на завтрашнюю церемонию награждения?

— С мамой и с сестрой.

— Если тебе нужен спутник… — начал Вэл, не удовлетворенный ее беспечным ответом.

Эмма поморщилась.

— Мне не нужен мужчина!

Он вздохнул с облегчением.

— Что полагается делать на этом обеде?

— Много есть, слушать скучные речи… Если я получу премию, то мне тоже придется сказать скучную речь. Ах да, чуть не забыла, меня поцелует Господь Бог.

— Или его наместник, — рассмеялся Вэл.

Речь шла о почетном госте Ассоциации, обычно это был кто-то из политиков, находящихся в данный момент на гребне волны.

— Вряд ли им удастся найти за такой короткий промежуток времени кого-то действительно стоящего. Короче говоря, будет скучища. Но спасибо за предложение, Вэл.

Рой использовал визитную карточку Эммы, чтобы получить максимум информации. Но в результате выяснилось, что его исследование займет больше времени, чем он планировал, а значит, ему придется задержаться в Лондоне. Жить так долго в отеле, даже в самом шикарном, Рою не хотелось, поэтому он стал обзванивать друзей и узнавать, не сдает ли кто квартиру. Вскоре у него уже было несколько вариантов. Он остановился на предложении старого университетского товарища, который на лето уезжал с женой к ее родителям в Шотландию. Роя привлекло то, что квартира находилась недалеко от дома Аманды, буквально за углом.

В понедельник стали раздаваться первые звонки в ответ на запросы, которые он сделал.

— Граф Баккарди? Говорит Гарри Гейтс. Я редактор «Бизнес Ревью». Меня попросили вам позвонить.

— В самом деле? отозвался Рой без особого энтузиазма: он недолюбливал журналистов.

— Думаю, мы можем быть полезными друг другу, — ничуть не смутившись, продолжал Гарри Гейтс. — Насколько мне известно, вы хотите побольше узнать об Эмме Джепп. Так вот, я только что подготовил большой материал о дорогих шлюхах Сити. Что вы хотите знать?

Рой чуть не присвистнул от изумления.

— Боже правый! Так она известна и в этом качестве?

— Она достигла больших успехов в бизнесе, — осторожно уточнил Гейтс, — но не совсем ясно, как она добилась продвижения по службе. Ее репутацию нельзя считать незапятнанной. Я могу свести вас с некоторыми людьми, а вы взамен… — Гейтс объяснил, что требуется от Роя.

Рой торжествующе улыбнулся. Эмма Джепп еще пожалеет, что посмела ему перечить! Может, некоторые мужчины и поддались бы чарам ее больших голубых глаз, но он не из таких слабаков, и Эмме предстоит это понять. Гейтс продиктовал ему несколько телефонных номеров и спросил:

— Так мы можем рассчитывать на вашу помощь завтра вечером?

— Сочту за честь, — ответил Рой.

Около пяти часов Эмме позвонила Тори и предупредила, что не сможет прийти на церемонию. Эмма пыталась уговорить сестру, но Тори упрямилась и в конце концов бросила трубку. Тогда Эмма позвонила матери. Селин уже знала о решении младшей дочери.

— Мне очень жаль, дорогая. Я тебя предупреждала, что она в странном настроении. Думаю, мне тоже не стоит идти, не хочу оставлять Тори одну.

Эмма промолчала. Внезапно радостное предвкушение предстоящего вечера испарилось.

— А меня, значит, можно бросить одну, — пробурчала она под нос, но Селин тем не менее что-то расслышала.

— Ты расстроилась?

— Нет, — Эмма подавила вздох, — все в порядке.

— Что ж, желаю приятного вечера. Выпей шампанского вместо меня.

— Обязательно.

В результате на церемонии Эмму все-таки сопровождал Вэл. Марси, секретарша Питера, одолжила ей бархатный пиджак.

— Только не вздумай его снять, — предупредила Марси, когда они припудривали носики в дамской комнате. — Твой наряд отлично подходит для танцев, но, если наши старички увидят тебя в нем на торжественном обеде, боюсь, их кондрашка хватит.

Эмма покрутилась перед зеркалом и небрежно поинтересовалась:

— Питер придет?

Марси принялась расчесывать волосы.

— Он взял пригласительный, — наконец ответила она, стараясь не смотреть на Эмму.

— Я спрашивала не об этом.

— Кажется, у него какие-то проблемы дома… — Бедная Марси разрывалась между преданностью боссу и сочувствием к подруге.

Эмма разгадала ее уловку.

— Марси, не пытайся подсластить пилюлю. Я знала, что он не придет. Ни начальника, ни родственников… А мне все равно!

Эмма покинула дамскую комнату и с высоко поднятой головой вошла в зал, обшитый дубовыми панелями и увешанный портретами основателей фирмы. Своим видом она словно заранее бросала вызов всем, кто попадется у нее на пути. Впечатление усиливали эффектные серьги с перьями, такие большие, что они касались плеч.

Вэл следил за ней обеспокоенным взглядом. Он еще не видел Эмму в таком странном настроении, но у него возникло нехорошее предчувствие. Взяв у официанта два бокала с шампанским, он протянул один Эмме. В просторном зале было пока немноголюдно.

— В этом году здесь тихо, — заметил Вэл.

Эмма прищурилась, как кошка, высматривающая добычу, и одарила его улыбкой, от которой как у ее начальников, так и у конкурентов, мурашки по спине пробегали.

— Ничего, скоро все изменится.

— Что ты имеешь в виду? — встревожился Вэл.

В ответ Эмма только рассмеялась.

— Умоляю, не делай глупостей! — взмолился он. — Если Питер не пришел, это еще не значит, что он ничего не узнает. Здесь полно его шпионов. Если ты начнешь танцевать на столе, они наперегонки бросятся звонить боссу.

Эмма таинственно улыбнулась, у Вэла волосы встали дыбом.

— Эмма…

— Ладно, ладно, успокойся, обещаю не танцевать на столе, — заверила она. — По крайней мере, здесь. Давай пойдем куда-нибудь после награждения?

Вэл кивнул. Приглашенные стали прибывать один за другим, и вскоре толпа разделила Эмму и Вэла. В следующий раз они встретились, только когда пришло время садиться за стол. Вэл с облегчением отметил, что Эмма, кажется, успокоилась. Но, когда она открыла программу вечера, выражение лица у нее стало таким, словно она увидела привидение.

— В чем дело?

Эмма медленно подняла остекленевший взгляд. И вдруг Вэл с ужасом увидел, что она начинает дрожать — едва заметно, как трава на ветру перед землетрясением.

— О Господи… — прошептал он.

Вэл огляделся по сторонам, пытаясь понять, что привело Эмму в такую ярость. Организаторы приема сделали все возможное, чтобы на столах не оставалось невостребованных приборов и учли, кажется, всех, кто отказался от приглашения. Но место рядом с Эммой все-таки пустовало. Карточка, лежащая на тарелке, гласила: «Тори Джепп». Вэл быстро убрал табличку, но странное состояние Эммы, оказалось, вызвано было другим.

— Почетный гость! — прошипела она сквозь зубы.

— Что?

Эмма не ответила, тогда Вэл заглянул в программу вечера и прочел:

— Граф Рой Баккарди. — Он недоуменно посмотрел на Эмму. — Ты его знаешь?

— Граф! — Она едва сдерживала ярость.

Вэлу это ничего не объяснило. Один из сидящих рядом мужчин заметил:

— Известный исследователь. Его нелегко заполучить в гости, особенно в последний момент.

— Не может быть! — возразил ему сосед. — Баккарди обычно не выступает в роли свадебного генерала.

Эмма фыркнула и сухо заметила:

— Любой исследователь рад выступить в роли свадебного генерала. Они как политики, если не хуже. Ради того, чтобы собрать средства на очередную экспедицию, на все готовы.

Мужчина усмехнулся.

— Не думаю, что Баккарди нуждается в благотворительности. У него денег куры не клюют.

Вэл заметил, что от этой реплики настроение Эммы еще сильнее ухудшилось. На протяжении всего обеда она пребывала в глубокой задумчивости и едва ли обронила несколько слов. Только когда приглашенный оратор поднялся с места, она вернулась к действительности, выпрямилась, и устремила немигающий взгляд на графа Баккарди. Вэлу показалось, что на протяжении обеда Рой Баккарди смотрел на их столик чаще, чем куда бы то ни было. Наконец он объявил, что премия «Профессиональный успех» присуждается Эмме Джепп и взял в руки приз.

Эмма сбросила с плеч пиджак. Под пиджаком на ней оказалась блузка из переливающейся серебристой ткани с глубоким вырезом на спине. Эмма встала и наклонила голову в сторону Роя, словно бросая ему безмолвный вызов. Рой оставался бесстрастным, но и он, и Эмма во всем большом зале видели только друг друга. Эмма вышла из-за стола и направилась к трибуне. По дороге ей пришлось обойти другой столик, на несколько мгновений она повернулась к Рою спиной, и он заметил под левой лопаткой Эммы маленькую родинку, формой напоминающую бабочку. Сердце Роя пропустило один удар и забилось с удвоенной силой, ему даже показалось, что у него поднялась температура. Эмма, неторопливо поднимаясь по лестнице, ведущей на помост, не знала об этом.

Рою стоило огромных усилий сохранить невозмутимость, но он не желал, чтобы Эмма поняла, как ему хочется схватить ее и прижать к себе. Может быть, он даст ей это понять позже, но не сейчас. Он поднял небольшую статуэтку, показал ее залу и улыбнулся Эмме холодной светской улыбкой. Глаза Эммы потемнели от ярости.

— Поздравляю, — сказал он и пожал Эмме руку.

В зале раздались аплодисменты.

— Я слышал, вы заслужили эту награду.

— Спасибо, — пробормотала Эмма сдавленно, словно ее душили.

В глазах Роя что-то блеснуло. Он вручил Эмме статуэтку, а затем совершенно неожиданно для нее обнял за плечи и развернул лицом к залу. Эмму словно пронзил электрический разряд, у нее перехватило дыхание. Она попыталась отстраниться, но Рой держал ее крепче, чем ей казалось. Она оказалась прижатой к его боку. Повернув голову к Рою, она фальшиво улыбнулась — для публики — и прошипела:

— Уберите руки!

Продолжающиеся аплодисменты заглушили ее слова для всех, кроме Роя. У него по-прежнему шумело в ушах от бешеного стука сердца, но он с облегчением понял, что Эмма слишком рассержена, чтобы заметить его состояние. Он немного расслабился, посмотрел на нее сверху вниз и посоветовал:

— Улыбнитесь фотографам.

Эмме хотелось визжать и брыкаться, но она заставила себя стоять неподвижно, пока фотограф делал снимки. Затем она произнесла короткую речь и, больше ни разу не взглянув на Роя, вернулась на свое место. Провожая ее взглядом, Рой не сводил глаз с родинки под лопаткой. Он пообещал себе, что непременно поцелует эту очаровательную «бабочку», — и постарается сделать это сегодня же.

Эмма шла, ничего не видя вокруг себя. Все тело покалывало, словно она передвигалась в мощном электрическом поле. Она была ошеломлена и испугана собственной реакцией. Возможно, Эмме стало бы немного легче, знай она, каким взглядом смотрел ей вслед Рой. Вэл это видел и безошибочно распознал голод, горевший в глазах мужчины. Поэтому, когда официальная часть закончилась и гости стали выходить из-за столов, Вэл не удивился, увидев, что Рой пробирается к ним. Вэл тронул Эмму за руку, и она проследила направление его взгляда.

Рой не смотрел на Эмму. Проходя через зал, он с кем-то здоровался, отвечал на какие-то вопросы, пару раз даже дал автограф, но все это — на ходу, продолжая целеустремленно продвигаться в сторону Эммы.

Эмма застыла.

— Вэл, не бросай меня!

Это было так не похоже на нее, что Вэл даже слегка испугался. Но Рой уже приблизился к ним.

— Мисс Джепп, рад вас видеть снова.

Должно быть, способность говорить таким тоном в аристократической семье передается и шлифуется из поколения в поколение, кисло подумала Эмма. Вежливая фраза была настолько фальшивой, что Рой даже не попытался это скрыть. Они вступили в игру, в которой Рой считает себя гроссмейстером. Что ж, Эмма всегда принимала вызов. Она воинственно вздернула подбородок.

— В таком случае вы удачливее меня, — ответила она намеренно грубо. — Я-то надеялась никогда больше вас не увидеть.

Вэл поморщился. Рой, не обращая на него внимания, улыбнулся и одарил Эмму взглядом, который ласкал, почти как прикосновение.

— В самом деле? В существующих обстоятельствах это вряд ли возможно.

Вэл не понимал, что происходит, но почувствовал, что ситуация чревата осложнениями, и встревожился. Рой этого и добивался. Бормоча извинения, Вэл стал потихоньку пятиться, Эмма этого даже не заметила, все ее внимание было приковано к врагу.

— Вы имеете в виду свою репутацию охотника за женщинами? — язвительно спросила она.

— Нет, я имею в виду свою репутацию человека, который всегда доводит начатое до конца, — уточнил он.

Эмма стиснула зубы и процедила:

— Со мной вы ничего не начали!

Рой и бровью не повел.

— Мы оба знаем, что это не так.

Он выдвинул из-за стола свободный стул, предназначавшийся дли Тори, легко развернул его и оседлал задом наперед, положив руки на спинку, а подбородок на руки.

Эмма чувствовала на себе его заинтересованный взгляд. Обычно она не обращала внимания, когда на нее кто-то пялился, но сейчас почувствовала себя неуютно. Это привело ее в еще большую ярость.

— Чушь!

Рой рассмеялся.

— В таком случае зачем вы сняли пиджак?

— Что-о?

Рой, подцепив одним пальцем петлю, приподнял ее пиджак со спинки соседнего стула, и задержал взгляд на груди Эммы, вырисовывающейся под тонкой тканью.

— Может, вы хотели мне напомнить, что мы так и не выяснили размер вашего бюстгальтера? — насмешливо предположил он.

Он посмотрел ей в глаза, в них Эмма прочла насмешку, вызов и… От того, что еще было во взгляде Роя, она, к ужасу своему, залилась краской.

— Не смейте! — невольно вырвалось у нее.

— Что вы делаете после банкета? — прошептал Рой.

Слишком ошеломленная собственными чувствами, Эмма не успела придумать достойного ответа.

— Не ваше дело! — буркнула она.

Рой улыбнулся с таким видом, словно она сказала именно то, что он желал услышать.

— Я так и думал, что вы не из тех, кто сразу возвращается домой спать, — самодовольно сказал он. — В какой клуб собираетесь?

Но Эмма уже успела взять себя в руки. Обычно ее нелегко вогнать в краску, никто не заставит ее покраснеть два раза подряд. Никто! Откинувшись на спинку стула, она смерила противника взглядом и медленно проговорила.

— О, вы не посещаете клубы, в которые ходим мы.

Брови Роя поползли вверх. В его тигриных глазах застыло задумчивое выражение. Казалось, он представляет, как они остались наедине, целуются… и не только целуются. Взгляд его ласкал Эмму, она почти ощущала его прикосновение к своей обнаженной коже…

— Прекратите! — прошипела она.

Рой рассмеялся.

— Вы попросите не пускать меня в ваш клуб?

Он говорил о клубе, а голос звучал так, словно речь шла совсем о другом. Эмма раньше не замечала, какой у него обольстительный голос. Она сглотнула и взяла себя в руки.

— В этом нет необходимости, вы слишком стары.

Рой резко прищурился, на миг Эмме показалось, что она задела его больное место.

— Ай-ай, как жестоко. — Рой укоризненно покачал головой.

— Правда часто жестока.

— Не верю, что меня не пустят на том основании, что я впал в старческий маразм.

Эмма, конечно, тоже в это не верила, поэтому поспешно сказала:

— Вы неподходяще одеты.

Рой расхохотался, не таясь.

— В таком случае, что мне нужно снять, чтобы быть одетым «подходяще»?

Эмма заморгала — выпад был сделан неожиданно. Наклонив стул, Рой подался вперед так, что его губы почти коснулись ее уха, и хрипло прошептал:

— Я ведь тоже могу раздеться.

Она вскочила как подброшенная пружиной, схватила пиджак и набросила его на плечи. Рой снова рассмеялся. Эмму захлестнула паника, казалось, ее подхватил мощный вихрь, все вокруг кружилось, не осталось ничего твердого, стабильного. Она не испытывала таких ощущений с восемнадцати лет — с той ночи, когда над ней посмеялся Эндрю. Не в силах справиться с собой, она в смятении взглянула на Роя и бросилась прочь.