Эмма встала и обнаружила, что ее кошелька нет на месте. Она огляделась. Рой, прислонившись к каминной полке, с интересом наблюдал за своей гостьей.

— Знаете, вы совсем не такая, как о вас говорят.

Эмма не ответила. Подойдя к столу, она стала перекладывать с места на место книги и какие-то бумаги. Ее кошелька на столе не оказалось.

— Например, ваш босс, не помню его имени, считает вас особой весьма вольного нрава. По его мнению, вы носите слишком короткие юбки.

— На Питера не угодишь, — пробурчала Эмма, продолжая поиски кошелька.

— А еще он считает ваши украшения слишком броскими. Полагаю, он не знает о существовании весьма пикантной родинки?

Эмма прервала поиски, обернулась к Рою и подбоченилась.

— Где мой кошелек?

Он посмотрел на нее с укоризной.

— Разве вам неинтересно, где и как я познакомился с вашим боссом? Или зачем?

— Зачем — и так ясно, вы за мной шпионили. — Эмме удалось сказать это равнодушно, и это было большим достижением, если учесть, что она кипела от негодования. — Надеюсь, вы приятно провели время.

— Во всяком случае, с пользой. Кстати мне понравилось ваше вращающееся кресло. Это что, привилегия менеджера?

Эмма похолодела. Он был в ее офисе! Он наблюдал за ней, когда она об этом не подозревала! По какой-то необъяснимой причине это задело ее сильнее, чем если бы выяснилось, что Рой подглядывал за ней в спальне.

— Как вижу, вы очень серьезно подошли к своей шпионской работе, — проговорила она наконец.

— «Мне не нужен мужчина!» — негромко процитировал Рой.

— Ах, вот когда вы там были! — встрепенулась Эмма. — Я вас не видела. Где вы прятались?

— В кабинете вашего босса. — Он пожал плечами. — Вы сами оставили мне визитную карточку, вот я и позвонил в офис. Ваш босс меня пригласил. Как я уже сказал, встреча была полезной.

— Я рада, — солгала Эмма. — А теперь соблаговолите вернуть мой кошелек. Мне пора идти, у меня много дел.

Рой не двинулся с места.

— Это правда?

— Конечно… Что правда? Что у меня много дел?

— Что вам не нужен мужчина.

В ответ Эмма лишь раздраженно вздохнула.

— Вы говорили, что живете только с одним мужчиной, но сейчас с вами вроде бы никто не живет.

Рой всмотрелся в лицо Эммы. Он пока не собирался сообщать, что встречался с Крисом Хансоном. Ему хотелось, чтобы Эмма сама рассказала о своем брошенном любовнике, но еще больше хотелось услышать, что причиной разрыва стало не очередное продвижение по карьерной лестнице, а нечто другое.

— Верните мой кошелек!

Плечи Роя поникли.

— Ваш босс ошибается, не так ли?

— Кошелек!

— Вы вовсе не распутная особа, хотя почему-то намеренно создаете именно такой образ. Вы — деловая женщина, карьера для вас главное.

— По крайней мере, это лучше, чем болтаться без дела и все про всех вынюхивать, — презрительно парировала Эмма. — Вам, по-видимому, совсем заняться нечем.

Рой слегка опешил. Ему не приходило в голову, что Эмма может обратить его аргументы против него же, и он не приготовился к обороне.

— Не пойму, зачем вы вообще занимаетесь какими-то исследованиями?! — бушевала Эмма. — Это что, игрушка большого богатого мальчика? Или способ проводить зиму в теплых краях?

Рой прищурился.

— С чего вы взяли, что я богат?

Эмма пожала плечами.

— Вы наводили обо мне справки? — напирал Рой.

— А почему бы и нет? Разве вам одному это позволено?

— Я не расспрашивал вас о вашем благосостоянии.

— Именно об этом вы и расспрашивали — в числе прочего. — Эмма ехидно улыбнулась. — Просто я не так любопытна, как вы. Меня, например, не интересует, сколько у вас любовниц.

Она наконец заметила свой кошелек — тот лежал под диваном. По-видимому, клапан, которым кошелек крепился к поясу, расстегнулся, когда Рой поднимал ее на руки. Подняв кошелек, Эмма издала победный клич.

— Ну вот, теперь я могу идти. Не волнуйтесь, свою часть сделки я выполню, потому что Аманда мне нравится, а вы, кажется, и впрямь о ней заботитесь. Но это все, больше никаких разговоров по душам, понятно?

— Понятно.

Уик-энд прошел отвратительно. Эмма наводила порядок в квартире, смотрела телевизор, читала воскресную газету, пыталась расслабиться — все бесполезно. Везде и всюду, всякий раз, когда она отрывала взгляд от газеты или смотрела на недавно натертую воском дверцу буфета, ей виделось лицо Роя.

— Все потому, что он меня безумно раздражает, — сказала она своему отражению в зеркале ванной.

Но в то же время Эмма понимала, что это не так. Мало ли кто ее раздражал — Крис Хансон, например, — но она же не видела всякий раз мысленным взором его лицо. Эндрю Найт обошелся с ней так, что хуже некуда, однако его лицо ее не преследовало. С Роем все по-другому. Он въелся ей в кожу, она не могла забыть его высокомерную усмешку, голос, обольстительный взгляд! А как он ее слушал! Так, словно она говорила нечто необыкновенно важное для него.

Эмма вздохнула. Эндрю тоже давал ей понять, что она необыкновенная. «Моя маленькая дикарка» — так он ее называл. А когда занимался с ней любовью, то называл своим ягненочком. Эмма поморщилась и закрыла глаза. Да, ей было тогда всего восемнадцать, и она была впервые в жизни влюблена, но даже это не может служить оправданием ее безграничной глупости и наивности. Об истинных чувствах Эндрю к ней она узнала, когда ему предложили работу в Нью-Йорке.

— Полно, Эмма, ты же знаешь, что мы просто развлекались друг с другом, — сказал он тогда с фальшивой улыбкой.

Эмма не нашлась, что ответить. Ее молчание разозлило Эндрю. Он громко и неискренне рассмеялся.

— Ты же не думала, что я на тебе женюсь?

— Но ты говорил, что мы похожи, — пролепетала ошеломленная Эмма, все еще не понимая, что происходит. — Ты говорил, что восхищаешься мной.

Эндрю поразился ее наивности.

— Конечно, говорил, любой мужчина на моем месте сказал бы то же самое. Не следовало принимать слова всерьез.

— Так ты притворялся?

Эндрю театрально вздохнул.

— Вы, выходцы из низов, понимаете все слишком буквально. Дорогая, это была всего лишь тактика. Маркетинг — как в торговле.

Слушая откровения Эндрю, Эмма стала понимать, что в действительности никогда его не знала, хотя провела много ночей в его постели и верила, что может на него положиться.

— Я тебе хотя бы нравлюсь? — медленно спросила она.

Эндрю проявил не характерную для него честность:

— Когда ты создаешь сложности, — нет.

Только после этого в Эмме проснулся боевой дух. Она воинственно вздернула подбородок.

— Тогда зачем ты тратил на меня время?

Эндрю пожал плечами.

— С тобой было забавно.

— Ясно. Забавная шваль.

Он усмехнулся.

— К тому же ты оказалась крепким орешком.

Тогда-то Эмма и приняла решение, что отныне всегда будет «крепким орешком». Только так она могла выжить. Она по-прежнему интересовалась мужчинами, ходила на свидания, но старалась, чтобы ее сердце оставалось холодным. Она не желала ни к кому привязываться, но у нее выработалось нечто вроде собственного кодекса чести. Пока длилась очередная связь, Эмма была и нежной, и страстной, но, когда наступал конец, она вела себя очень щепетильно. Все шло гладко до тех пор, пока в ее жизнь не ворвался, словно смерч, Рой Баккарди со своими унизительными подозрениями и обольстительными глазами. И все, что она, казалось, решила для себя раз и навсегда, вдруг оказалось под вопросом.

«Тебе правда не нужен мужчина?» — будто наяву услышала она голос с легкий хрипотцой.

— Проклятье!

Поняв, что в одиночестве ей не расслабиться, Эмма решительно подошла к телефону и сняла трубку. Лучший способ забыть Роя Баккарди хотя бы на время — пообщаться с друзьями.

Рой позвонил деду.

— Я не приеду, — коротко сообщил он.

Лео почему-то не очень удивился, он предвидел подобный ход событий.

— Это из-за экспедиции на Мадагаскар?

— Нет, меня все еще беспокоит женщина, которая поселилась у Аманды. — Гнев Роя немного остыл, но решимости не убавилось. — Я чувствую, что она что-то скрывает, и не уеду из Лондона, пока не разберусь в чем дело.

— Вот как. — Лео обдумывал слова внука. — Но вчера ты сказал, что Мидлер одобрил ее вариант контракта.

Рой фыркнул.

— Она слишком умна, чтобы сделать что-нибудь незаконное.

В трубке стало тихо, затем Лео сказал:

— Рой, по-моему, ты перегибаешь палку. В конце концов, Аманда сама решает, кому сдавать квартиру.

— Я доведу до конца то, что начал, — упрямо повторил Рой.

Лео снова помолчал, потом задумчиво произнес:

— И все это ради того, чтобы лишний раз доказать свою точку зрения.

— Что ты имеешь в виду? — нетерпеливо спросил Рой.

— Ты считаешь, что никакая женщина не должна остаться равнодушной к твоему обаянию, если ты возьмешься за нее всерьез.

На несколько секунд Рой потерял дар речи, но потом рассмеялся, признавая свое поражение:

— Дед, ты слишком проницателен! Однако, — его тон стал сухим, — я не поставил бы ни пенни на того чудака, который всерьез займется Эммой Джепп.

— Вот как? — Казалось, у Лео вдруг поднялось настроение. — Звучит интригующе. Пожалуй, надо предложить Аманде привезти эту девушку к нам погостить.

— Даже не думай об этом! — отрезал Рой. — Это мое дело, и не вмешивайся.

Солнце светило вовсю. Так и манило выйти на улицу, но Эмма не поддалась искушению, ей было совершенно необходимо провести ревизию своего гардероба. Положение и впрямь оказалось отчаянным. Даже Селин, которой Эмма показала порванный пиджак, согласилась, что его уже не починить. В результате у нее остался один-единственный деловой костюм и совершенно не было летней одежды, в которой можно было бы пойти на работу. Рой Баккарди был прав, назвав ее оборванкой. Он не был первым, кто критиковал ее манеру одеваться, но почему-то в памяти больно засели именно его слова.

Эмма надела шорты, футболку с коротким рукавом и, налив себе чашку кофе, вышла в сад, чтобы подумать. Через некоторое время в саду появилась и Аманда. На ней было простое льняное платье, но, насколько Эмма могла судить, эта элегантная простота стоила не одну сотню фунтов.

— Прекрасная погода, — сказала Аманда вместо приветствия. — Что-то у вас озабоченный вид. Что случилось?

Эмма рассказала ей о своих проблемах. Аманда слушала очень внимательно.

— А вы не посещаете распродажи? — спросила она.

Эмма поморщилась.

— Я надеялась, что это уже в прошлом. Мама покупала нам одежду только на рынке.

— Распродажи бывают разные, — возразила Аманда со знанием дела. — Я имею в виду магазины, которые находятся в престижных районах. Там можно найти очень неплохие вещицы, особенно на такую стройную фигуру, как у вас. Светские дамы надевают платья не больше одного-двух раз, а потом сдают их в магазин.

— Где же я найду такой магазин?

Аманда улыбнулась ее неосведомленности.

— Да хотя бы здесь же, в Челси.

Эмма вздохнула.

— Кажется, мне предстоит работа не из легких.

— Наоборот, это будет очень интересно! — оживленно возразила Аманда. — Мы пойдем вместе!

Перед выходом Эмма на всякий случай позвонила матери. Селин ее обрадовала: профессор прислал кого-то из местной группы взаимопомощи, и в приезде Эммы не было необходимости. Тори даже поела немного овощей с рисом, и теперь они с матерью собирались в кино.

— Но Тори все еще переживает, что не пришла на твое награждение, — призналась Селин. — Боюсь, твой приезд лишний раз напомнит ей, что она тебя подвела, и. будет только хуже.

Эмме ничего не оставалось, как принять предложение Аманды. Хотя ей не хотелось отправляться в поход по магазинам, все оказалось не так уж плохо, она даже получила удовольствие.

— Я впервые делаю покупки с кем-то, — призналась она Аманде. — Когда я училась в школе, мои подружки ходили по магазинам каждую субботу, но у меня не было денег, и я не могла к ним присоединиться. А когда я начала работать, то на магазины не осталось времени. Обычно я покупаю все в обеденный перерыв. Но вы оказались правы, это действительно интересно.

Аманда уговорила ее купить несколько вещей, однако, когда дело дошло до строгого делового костюма, Эмма уперлась. Прямая серая юбка была из разряда вещей, которые называют «вечно молодой классикой», но приталенный пиджак, по мнению Эммы, выглядел слишком старомодным.

— Я похожа в нем на кинозвезду тридцатых годов, — пожаловалась она, повертевшись перед зеркалом.

Аманда одобрительно покачала головой.

— Разве это плохо? Надо демонстрировать то, чем вас одарила природа.

Эмма вспыхнула.

— Не сердитесь, — поспешно сказала Аманда, — я говорю, что думаю. Между прочим, кое в чем мы с Роем очень похожи.

Эмма смутилась еще сильнее и, наверное, поэтому поддалась на уговоры и все-таки купила костюм, да еще и шелковый шарфик в придачу. Вернувшись домой, Эмма повесила купленные вещи в шкаф и хотела отдохнуть в саду с чашкой чаю, но Аманда решительно остановила ее.

— Чай подождет. Примите ванну с душистой пеной, а потом устроим показ мод. Ужин я сама приготовлю.

— Но…

— В конце концов, раз уж я вызвалась быть экспертом, то должна сыграть эту роль до конца.

Эмма со вздохом подчинилась. Но, когда она, надев новый костюм, вошла в квартиру Аманды, первым, кого она увидела, был Рой. Эмма застыла как вкопанная, вмиг растеряв уверенность.

— Ой… прошу прощения, я не знала, что у Аманды гости, — смущенно затараторила она. — Я зайду позже…

— Не уходите, — остановил ее Рой.

Он был ошеломлен. Ему доводилось видеть Эмму разной: сонной и неумытой, промокшей под дождем, озорной, враждебной, даже ранимой, но такой, как сейчас, — никогда. Однотонный облегающий костюм словно прибавил ей росту, она даже стала немного похожа на манекенщицу. Шелковый шарф с золотистым отливом выгодно подчеркивал блеск белокурых волос Эммы.

— Вы выглядите прекрасно, — прошептал Рой.

Эмма отвела взгляд и от смущения возразила слишком громко:

— Вы хотите сказать, что я в кои-то веки выгляжу пристойно. Где Аманда?

— Разговаривает по телефону. Когда же произошло сие удивительное превращение?

— Сегодня днем. Я прислушалась к совету Аманды. — Эмма отвернулась. — Я вернусь, когда она освободится.

— Вы хотите сказать, когда я уйду? — уточнил Рой. Он шагнул вперед. — Не стоит уходить из-за меня, я иду в гости и заглянул только на минутку.

Рой не стал говорить, что Аманда позвонила ему и попросила заглянуть к ней по дороге. Он не знал, какую игру затеяла его тетка, но понял, что Эмма ей не подыгрывает.

— Нет, я все же пойду, — твердо сказала Эмма. — Передайте Аманде, что я заходила.

Эмма вышла тем же путем, каким пришла, — через балконную дверь. Рой, подойдя к окну, смотрел, как она спускается по наружной винтовой лестнице. Почему он раньше не замечал, как грациозно она двигается? В лучах заходящего солнца ее волосы сверкали как золото. Он снова почувствовал знакомый всплеск желания.

Вернулась Аманда. Рой повернулся к тетке.

— Нам надо поговорить.

Новый облик Эммы был бурно одобрен сослуживцами. Даже Питер сдержанно выразил свое удовлетворение.

— Наконец-то, — добродушно проворчал он, косясь на коричневую шелковую юбку Эммы. — Надеюсь, в твоем новом гардеробе найдется и что-нибудь длинное.

— Это еще зачем? — изумилась она.

— В пятницу тебе поручено сопровождать Куперсов в Глайндборн на оперный фестиваль.

У Эммы упало сердце. Она уже общалась с Тедом Куперсом, главой фирмы «Куперс лимитед» и с его женой, но предыдущие встречи происходили в привычной для Эммы деловой обстановке.

— Почему я?

— Понятия не имею, так распорядилась дирекция. — Судя по тону, Питер и сам явно не был в восторге.

— Но я терпеть не могу оперу! А тут еще и фестиваль!

Эмма, никогда не бывавшая не великосветских мероприятиях, прекрасно осознавала, как велики шансы неискушенного человека попасть впросак.

Питер пожал плечами.

— Ничего не могу поделать, это не мое решение. Кстати, тебе понадобится спутник в смокинге. Не понимаю, почему дирекция решила послать тебя… А ты как думаешь?

— По той же причине, по которой мне поручают все остальные дела, — спокойно ответила Эмма. — Из-за моей хорошей репутации.

Эмма посмотрела Питеру в глаза. Он первым отвел взгляд. В душе Эмма была далеко не такой спокойной, какой казалась внешне. Придя с работы, она вооружилась блокнотом и авторучкой и отправилась за советом к Аманде.

— Во-первых, платье. Оно должно быть длинным?

— Необязательно, важнее, чтобы оно было от известного модельера. Например, маленькое черное платье от Шанель вполне сойдет. В Глайндборне принято одеваться нарядно, но неброско. Все женщины постараются выглядеть аристократками, и многие из них действительно принадлежат к знатным фамилиям.

Эмма всплеснула руками.

— Такое ощущение, будто мне предстоит пересечь минное поле!

Аманда ободряюще улыбнулась.

— А я вроде сапера, так что доверьтесь мне.

— Что я и делаю. Но мне нужно ехать в пятницу, у меня нет времени даже колготки купить, не то что платье от Шанель!

— Тогда позвольте мне помочь, Я могу присмотреть для вас платье, размер я уже знаю. А еще я знаю больше магазинов, чем вы можете себе представить.

— Не забудьте, что я экономлю, — напомнила испуганная размахом ее планов Эмма.

— Конечно, конечно. А как насчет эскорта?

Эмму разобрал смех, она никак не могла остановиться. Наконец она успокоилась и, слегка задыхаясь, сказала:

— Слава Богу, спутника мне можно не искать. Вэл возьмет смокинг напрокат и поедет со мной.

Аманде это почему-то не понравилось.

— Лучше ехать с кем-то, кто там уже бывал и знает все подводные камни, если можно так выразиться. Кстати, вы берете принадлежности для пикника?

— Какого еще пикника? — насторожилась Эмма.

— Вот видите, — оживилась Аманда, — вам нужен эксперт! Предоставьте это мне.

Эмма уступила. Позже она поняла, что ей очень повезло с Амандой, так как вся помощь дирекции фирмы ограничилась тем, что Эмме выдали билеты и карту автомобильных дорог.

— Обычно мы заказываем пикник в «Кларксе», — напутствовала ее секретарь. — Разумеется, все ваши затраты будут возмещены по возвращении, только сохраните чеки.

— Здорово, — пробурчала Эмма, которая только что подписала чек на крупную сумму за лечение Тори. — Этого мне только не хватало.

Аманда взяла на себя и заботы о пикнике.

— Эмма, позвоните своим гостям и узнайте, нет ли у них аллергии на какие-нибудь продукты, а остальное предоставьте мне.

— Мне неловко взваливать на вас еще и это! — запротестовала Эмма.

— Ерунда, мне самой интересно, — отмахнулась Аманда. — Нам понадобятся… корзина для пикника, шампанское, закуски, может быть, немного вина, стол, складные стулья, скатерти, свечи…

— Стоп, стоп! — испугалась Эмма. — Это похоже на подготовку к военной кампании.

Аманда, казалось, не слышала ее.

— А еще не забудьте выяснить, не собираются ли они ехать в Глайндборн на своей машине. Если да, значит, следует послать им билеты, иначе их не пустят на автостоянку. Если нет, нужно будет обеспечить их транспортом.

Эмма только застонала. Но Аманда была права, и без ее энергичной поддержки вся эта затея обернулась бы катастрофой. А тут еще Вэла в ночь со среды на четверг неожиданно послали в командировку.

— Питер нарочно это сделал! — кипятилась Эмма. — Он хочет, чтобы я провалила поручение!

— Очень может быть, — спокойно допустила Аманда. — Но вы можете извлечь из его происков выгоду. Я давно говорила, что вам нужен опытный спутник. И у меня есть такой на примете.

— Кого вы предлагаете?.. — И вдруг Эмма поняла. — Нет!

— Рой с братом начали ездить в Глайндборн еще школьниками. Их родители обожали оперу. Лучшего спутника, чем Рой, вам не найти. Он всегда подскажет, как себя вести.

— Но я с первой нашей встречи только и делаю, что борюсь с его попытками указывать мне, что делать! — воскликнула Эмма.

На этот раз Аманда не разделяла ее чувства.

— Возможно, пришло время прислушаться к его советам.

Эмму раздирали противоречия. С одной стороны, она дала себе обещание больше не встречаться с Роем Баккарди, но, с другой, понимала, что в словах Аманды есть рациональное зерно. В конце концов после долгой внутренней борьбы Эмма решила послушаться Аманду и в этом вопросе.

Наступила пятница. День обещал выдаться ясным, солнечным.

— Отличная погода для пикника, Эмма! — заметила утром Аманда.

Накануне вечером женщины немного поспорили. Аманда возмутилась тем, что Эмма собралась на работу, но Эмма настояла на своем. В конце концов они сошлись на том, что машина с принадлежностями для пикника заберет Эмму прямо с работы.

— Но вы должны переодеться и быть готовой к отъезду.

— Вы говорите со мной, прямо как фея с Золушкой, — рассмеялась Эмма. — Надеюсь, автомобиль не превратится в полночь в тыкву?

Обняв Аманду на прощание, она поспешила на работу. Четыре часа спустя Эмму ждал сюрприз. Стоя перед зеркалом в дамской комнате, она смотрела на себя и не узнавала.

— Вот это да! — присвистнула, увидев ее, секретарша Питера. — Ты выглядишь прямо как кинозвезда!

Эмма покачала головой и мрачно пробурчала:

— Вот что бывает, когда покупаешь платье без примерки.

Секретарша склонила голову на бок.

— А что, платье тебе идет. — Она усмехнулась. — Еще как! Питера хватит удар, если ты покажешься ему в таком наряде.

— Наверняка.

Эмма снова посмотрела на себя в зеркало. Аманда купила ей облегающее платье из переливающейся ткани, которая при одном освещении выглядела бронзовой, при другом — зеленой. Платье было с длинными узкими рукавами, зато сзади глубокий вырез открывал спину чуть ли не до талии. Случалось, в клубах или на вечеринках на Эмме бывало надето и меньше, но почему-то тогда она не чувствовала себя настолько обнаженной, как сейчас. При одной мысли о том, что Рой увидит ее в этом платье, Эмму прошиб холодный пот.

— И бюстгальтер не наденешь, — пробормотала она.

Секретарша, присмотревшись к платью, лукаво заметила:

— У меня для тебя новость. С этим платьем нельзя надеть и трусики. Колготки — максимум, что ты можешь себе позволить.

Эмма повернулась к зеркалу спиной и оглянулась. Так и есть. Она в сердцах швырнула в зеркало тюбиком помады.

Рой вел автомобиль по узким улицам Сити, пребывая в далеко не лучшем настроении. Конечно, он собирался встретиться с Эммой Джепп еще раз, а может быть, даже не один раз, но он хотел, чтобы встреча состоялась на его условиях и в том месте, которое он выберет. Ему совершенно не нравилось, что встречу подстроила Аманда, причем в результате и он, и Эмма чувствовали себя марионетками. Но наибольшее его недовольство вызывало то обстоятельство, что при его встрече с Эммой будут присутствовать Куперсы и еще несколько сотен любителей оперы.

Он затормозил перед зданием «Бест Холидейз» и велел охраннику вызвать мисс Джепп.

«Бест Холидейз» располагался в особняке с внушительной парадной лестницей, достойной кафедрального собора. Выйдя из взятого напрокат автомобиля, Рой с нетерпением ждал, когда же появится Эмма. Он припарковался в неположенном месте и, естественно, не желал задерживаться дольше необходимого. Но на лестнице не было никого, кроме длинноногой блондинки, недавно вышедшей из здания.

Наверное, модель, подумал Рой, значит, где-то поблизости и фотограф, а то и целая команда. Может, Эмма ждет в вестибюле, пока они уйдут? Решив ее поторопить, Рой стал подниматься по лестнице. Он поднялся уже до половины, когда его осенила не очень приятная мысль. Блондинка повернулась и пошла ему навстречу…

У Эммы ёкнуло сердце. Вместо лимузина с водителем, который она надеялась увидеть, перед входом в здание «Бест Холидейз» стоял «БМВ», рядом с ним расхаживал Рой, всем своим видом выражая нетерпение. Куперсы поедут в Глайндборн самостоятельно, значит, в машине, кроме нее и Роя, никого не будет. Ей предстоит остаться с ним наедине. И, что еще хуже, они проделают вдвоем и обратный путь, а под покровом темноты Рою будет еще легче задавать ей любые вопросы. При этой мысли Эмма захотела сбежать, но было поздно: Рой уже поднимался по лестнице.

— Вы выглядите… непривычно, — сказал он вместо приветствия.

Эмме показалось, что он не в восторге от произошедшей с ней перемены.

— Обсудите это с моим консультантом по стилю, — дерзко ответила она. — Платье выбирала Аманда.

— Аманда? — недовольно переспросил Рой. — Но я же ей говорил… — Он умолк.

Эмма стала осторожно спускаться — она предпочитала устойчивый каблук, а Аманда купила ей туфли на шпильках. У Эммы даже возникло искушение ухватиться за Роя, чтобы не потерять равновесие, но она, естественно, решила обойтись своими силами.

— Нам нужно ехать, — нетерпеливо сказал он, — иначе ваши гости доберутся до места раньше вас.

Сбежав по лестнице, он открыл перед Эммой дверцу. Эмма замешкалась, боясь случайно порвать подол юбки острым тонким каблуком. Возможно, следовало захватить с собой нитку с иголкой. Она, конечно, могла сколько угодно притворяться, что выезд в свет для нее привычное дело, но, если что-то пойдет не так, Рой сразу догадается о ее неопытности.

— Спасибо, — сдержанно поблагодарила Эмма.

Когда она садилась в машину, длинная юбка с разрезом распахнулась, и Рой получил возможность полюбоваться ногами Эммы. Ее черные колготки показались ему такими тонкими, что, казалось, они растворятся, если на них подуть. Раньше Рой даже не представлял Эмму в столь изысканном наряде и то, что он видел, ему не нравилось. Но все же…

— Пожалуйста, — так же сдержанно ответил он.

Примерно через час они выехали за пределы Лондона. Эмма старалась не отвлекать Роя разговорами, хотя он вел автомобиль по лондонским улицам с уверенностью опытного водителя и знал маршрут так, словно ездил по нему много раз. Аманда была права, сказав, что Эмме нужен опытный сопровождающий. Беда в том, что Эмма предпочла бы любого другого опытного мужчину, — только не Роя. Он ей не доверяет и не скрывает этого. Более того, он не делает секрета, что презирает ее.

Вплоть до сегодняшнего дня Эмма могла твердить себе, что ей все равно, потому что раньше она не притворялась той, кем не была в действительности. Но сейчас в ней все — притворство, начиная от изысканного наряда и заканчивая ее ролью хозяйки. А Рой видит ее насквозь, потому что он-то — настоящий. Рой знает, что я подделка, в отчаянии думала Эмма, потому что так оно и есть.

На автостраде Рой прибавил скорость и покосился на пассажирку. Эмма все еще молчала, погруженная в свои мысли, по-видимому, не очень веселые. Рой уже отметил, что сегодня она выглядит непривычно. В изысканном платье Эмма стала казаться выше ростом и еще стройнее. Но дело было не только в одежде: пожалуй, больше всего Роя поразило, что она ведет себя непривычно тихо.

Он не узнавал в своей спутнице молодую женщину, которая метала на него уничтожающие взгляды, когда они даже не были знакомы; женщину, которая без малейшего смущения орала на него во все горло посреди улицы; женщину, которая постоянно провоцировала его и выводила из себя. Рядом с ним сидела незнакомка.

Странное ощущение — странное и неприятное, подумал Рой. Так не должно быть, мы не незнакомцы.

— У меня такое ощущение, будто мне полагается вести с вами светскую беседу, — проронил он.

Эмма поморщилась. Фальшь! — кричало все в ней. Скрывая неловкость, она ответила резкостью:

— Зачем изменять старой привычке?

Рой немного расслабился. Кажется, ступаем на знакомую почву, подумал он.

— Это только кажется, что привычка старая.

— Не понимаю, почему вы не возвращаетесь в Италию? Тогда вам не нужно будет терпеть мое общество.

— Я не уеду, пока не добьюсь того, ради чего приехал.

Эмма пожала плечами.

— В таком случае, не утруждайте себя вежливостью. Я к этому не привыкла, мне будет неловко.

Рою показалось, что, когда Эмма покачала головой, он почувствовал слабый запах цветущей яблони. Свежий, невинный аромат до странности не вязался с нынешним обликом Эммы. Немного озадаченный, он заметил:

— Вы — настоящий хамелеон. Не могу представить ничего, что могло бы вызвать у вас неловкость.

— Вы недостаточно хорошо меня знаете.

В ее честном ответе слышались нотки отчаяния, но Рой этого не заметил. Он возразил с коротким чувственным смешком:

— Я знаю вас гораздо лучше, чем вы думаете.

Беда в том, что он в это верил. Кажется, я влипла! — в панике подумала Эмма. От волнения она затараторила быстрее, чем нужно:

— Послушайте, я никогда не была в Глайндборне, могу попасть впросак.

Но даже это не насторожило Роя.

— Знаю, Аманда говорила, — ответил он спокойно. — Ничего страшного, все когда-нибудь бывает впервые.

Эмма настороженно покосилась на него, но лицо Роя хранило нейтральное выражение, а взгляд был прикован к дороге. Помолчав, Эмма попросила:

— Тогда просветите меня.

Рой сдержал улыбку.

— Дом стоит в лощине между тремя холмами, это очень красивое старинное поместье с настоящим английским садом, довольно большим. Первоначально под оперу перестроили бывшие конюшни, но сейчас отстроен новый зал с великолепной акустикой.

Эмма покачала головой.

— Странное место для театра.

— Верно, вот почему спектакли начинаются так рано.

— Но на билетах указано, что начало в половине седьмого.

— Это только потому, что сегодняшний спектакль относительно короткий, а вот оперы Моцарта начинаются в пять. Между двумя действиями предусмотрен полуторачасовой перерыв. В окрестностях есть несколько превосходных ресторанов, но приверженцы традиций предпочитают пикник в саду.

Вспомнив обширный список провизии, необходимой, по мнению Аманды, Эмма фыркнула.

— У нас столько еды, что придется жевать быстро.

Рой рассмеялся.

— Мы с братом в первые наши поездки обычно брали бутылку шампанского и салат, но теперь все стало сложнее — и намного дороже.

— Это мне известно. Наша фирма каждый год покупает билеты на фестиваль, однако обычно гостей сопровождает как минимум член правления.

— Ничего удивительного, — сухо заметил Рой. — К сожалению, фестиваль становится все более дорогим удовольствием, отсюда и смокинги, и шампанское. — Неожиданно он улыбнулся. — Но ради того, чтобы послушать лучших молодых оперных певцов со всего мира, можно и потерпеть. Они репетируют шесть недель, лучшей оперы не услышишь нигде в мире.

Эмма ничего не сказала, но неловко заёрзала на сиденье.

— Вы не любите оперу? — Рой словно прочел ее мысли.

— Как вам сказать… Я была в опере всего один раз и чуть с ума не сошла.

Как ни странно, он не рассмеялся.

— Почему?

— Герои все пели и пели, вместо того, чтобы хоть что-то сделать, — честно сказала Эмма и с вызовом посмотрела на Роя. — Да, такая вот я серая. Я не могу всерьез переживать из-за каких-то вещей, которые не имеют ничего общего с реальной жизнью.

Рой опять не посмеялся над ней, наоборот, кивнул с таким видом, словно она сказала что-то очень разумное.

Опасения Эммы оказались напрасными. Все шло как по маслу — и в основном благодаря Рою.

Наконец они достигли цели своего путешествия. Рой оставил машину на стоянке и взял под мышку корзину для пикника. Рой хорошо знал дорогу. Он уверенно провел Эмму мимо кустов ранних роз, мимо пышных клумб, и когда они вышли к овальному, сверкающему на солнце озеру, Эмма восторженно выдохнула:

— Похоже на какую-то картину! — Восхищенная пейзажем, она не подумала о том, что образованному, искушенному Рою ее замечание может показаться невежественным. — Кажется, где-нибудь поблизости прекрасные дамы в остроконечных шляпах собирают золотые яблоки…

Рой удивленно приподнял бровь.

— Боюсь, шляпа может не понравится тем, кто окажется в театре позади вас, — заметил он сухо. — А с деревьев здесь что-нибудь рвут только вандалы, но ход вашей мысли мне понятен.

Он улыбнулся так ослепительно, что Эмма сощурилась, а потом невольно улыбнулась в ответ. Может, он все-таки не станет смешивать меня с грязью? — подумала она.

Рой поставил корзину на траву под старой ивой.

— Подождите здесь наших гостей, а я пока принесу остальное.

К тому времени, когда прибыли Куперсы, стол был накрыт, а Эмма сидела на парусиновом складном стуле, глядя на голубое небо, проглядывающее между ветвями ивы. Увидев Куперсов, она встала и широко улыбнулась.

— Какая красота!

Мерное гудение пчел усиливало ощущение всеобщего умиротворения.

— Согласен с вами, — сказал Тед Куперс.

Он помог жене сесть и стал разливать шампанское. Эмма вдруг перестала воспринимать свою задачу как тяжкую повинность. Вечер в целом прошел неплохо, хотя было и несколько неприятных моментов, например, когда Нэнси Куперс ненавязчиво пыталась выяснить, каковы отношения Эммы и Роя, или когда Куперсам не досталось программок. К счастью, вторую проблему Рой решил довольно быстро. Он исчез и вернулся с четырьмя программками еще до того, как Эмма закончила извиняться.

Но неприятный сюрприз ждал Эмму в конце антракта, когда все пребывали в состоянии приятной расслабленности. Над садом стоял приглушенный гул голосов, то и дело слышался негромкий смех. Тед Куперс фотографировал окрестности, Нэнси беседовала с Роем об опере. Внезапно Эмма почувствовала на себе чей-то пристальный взгляд. Она огляделась. С противоположного края лужайки на нее смотрел какой-то мужчина, стоящий чуть в стороне от компании из нескольких человек. Эмма нахмурилась. С такого расстояния, да еще в сумерках она не могла разглядеть лица мужчины, но что-то в его облике казалось Эмме смутно знакомым.

Увидев, что Эмма обратила на него внимание, мужчина повернулся к своим спутникам, медленно, словно демонстрируя этот жест Эмме, поставил стакан и двинулся в ее сторону. И тут Эмма его узнала. Казалось, ее кровь замерзла в жилах.

— Эмми, ты!

Рой прервал разговор с Нэнси и встал, приветствуя подошедшего мужчину.

— Привет, Эндрю, — пробормотала Эмма, едва шевеля одеревеневшими губами.

— Привет, куколка. Давно не виделись.

Ни секунды не колеблясь, он наклонился, чтобы поцеловать Эмму, но она отвернулась, и поцелуй пришелся в щеку. Она тоже встала.

— Позвольте представить вам Эндрю Найта. Он некоторое время тоже работал в нашей фирме. Эндрю, миссис Куперс, граф Баккарди.

Эмма находилась на грани истерики, но ее голос звучал бесстрастно. У нее мелькнула мысль, что Аманда могла бы ею гордиться. К сожалению, у самой Эммы не было сил порадоваться своей выдержке. Она чувствовала себя так, словно получила мощный удар по голове.

Как и следовало ожидать, Эндрю не облегчил ей жизнь. Он не сказал ни единого грубого слова, но, когда Эмма представила ему Роя, его насмешливое удивление было весьма красноречивым. В довершение всего Эндрю по-хозяйски обнял ее за талию, словно имел на это право. Эмма отодвинулась, но недостаточно быстро. Лицо Роя оставалось непроницаемым, тем не менее, Эмме было неприятно, что он заметил символический жест Эндрю.

— Мы с Эмми давно не виделись, — охотно пояснил Эндрю всем остальным. Он откровенно разглядывал ее, взгляд задержался на груди, обрисованной платьем. — Куколка, ты похорошела.

Эмма не знала, куда деваться. Ей стоило невероятных усилий держать себя в руках. Под сальным взглядом Эндрю ее кожа покрылась мурашками. Эмма недоумевала, как могла когда-то доверять этому скользкому типу. Хуже всего, что она не находила слов. И снова положение спас Рой. Он предложил Эндрю выпить, сменил тему и поддерживал беседу до тех пор, когда зрителей пригласили в зал.

В суете, пока складывали стулья и убирали остатки пиршества, Эмме удалось не думать об Эндрю. Но передышка длилась недолго. В затемненном зале Эмма снова оказалась наедине со своими чувствами. В финале, когда героиня умирала от чахотки, Эмма не смогла сдержать слез. Она шмыгнула носом и съёжилась в кресле, чувствуя себя ужасно неловко. Рой сжал ее руку, и Эмма увидела, что он вкладывает в ее пальцы белоснежный носовой платок. Она взяла платок, не смея посмотреть на Роя.

Выйдя из зала после спектакля, Рой предложил выпить кофе в баре.

— Это лучше, чем сидеть в машине и ждать своей очереди выехать со стоянки.

В баре он так умело поддерживал беседу с Куперсами, что те даже не заметили необычной замкнутости Эммы. Ей стоило немалых усилий даже попрощаться с ними, как полагается. Наконец Куперсы откланялись. Эмме и Рою нужно было еще забрать мебель для пикника, оставшуюся под деревом.

— Как темно, — прошептала Эмма, когда они вышли в сад.

Рой достал из кармана портативный фонарик.

— Пожалуйста.

Под покровом темноты Эмме было легче притворяться спокойной. Она одобрительно заметила:

— Вижу, вы ко всему подготовились.

— Не забывайте, что я исследователь.

Словно в доказательство этого он поднял корзину, складные стулья, стол и навьючил все это на себя, словно на мула. Эмме осталось нести только ведерко для льда и карманный фонарик.

— Вы действительно уже занимались этим, правда?

Эмма пыталась говорить с восхищением, но мысленно спрашивала себя, долго ли ей удастся притворяться.

— Но не так, как сегодня.

Рой ответил как-то уж слишком серьезно — или Эмме это только показалось.

Они отправились к машине. Эмма с фонарем шла впереди. Было нелегко идти по траве в туфлях на шпильках, Эмма старалась ступать осторожно, но, по-видимому, в какой-то момент зазевалась. Каблук подогнулся, и она пошатнулась, луч света от карманного фонарика описал дугу. Рой успел схватить Эмму и прижать к себе. Она чувствовала тепло его руки сквозь ткань смокинга. У нее перехватило дыхание, Эмма сглотнула и пролепетала, переводя дух:

— К-как вам это удалось? Вы несли кучу вещей…

— Рефлекс. — Как ни странно, голос Роя тоже прерывался. — Я бросил стулья на землю.

— А…

Эмма дышала часто, как после быстрого бега. Все звуки летней ночи, казалось, стали глуше. Воображение Эммы тем временем работало в полную силу. Я жду, что он меня поцелует! — вдруг поняла она. Рой нагружен как вьючное животное, а я жду его поцелуев?!

Она постаралась собраться с мыслями.

— Надеюсь, вы не сломали какие-нибудь редкие цветы. — Жалкая попытка разрядить обстановку, но на большее Эмма была неспособна.

Она выскользнула из-под руки Роя, сняла туфли, взяла их в одну руку и подобрала брошенные стулья. Рой не возражал. Эмме показалось, что он не меньше нее потрясен своей инстинктивной реакцией.

До машины они дошли в молчании. Так же молча погрузили вещи, сели и отправились в обратный путь. В пригороде Лондона недавно прошел дождь, в лужах отражался свет уличных фонарей, придавая городскому пейзажу нечто фантастическое.

— Такое впечатление, будто мы едем по норе гигантского червя, — невольно вырвалось у Эммы.

Рой покосился на нее.

— Любите фантастику?

Эмма ощетинилась.

— Вы, наверное, думаете, что это очень глупо.

— С какой стати я должен так думать?

Эмма растерялась лишь на секунду.

— Ну… вы же ученый, исследователь.

— Многие фантастические теории со временем получают экспериментальное подтверждение и становятся научными, — спокойно ответил Рой. — Кроме того, я не могу себе позволить презирать любителей фантастики — они, представьте, часто финансируют наши экспедиции.

— Разве вам нужны спонсоры? Я думала…

— Вы думали, что я богач, — перебил ее Рой с неожиданной злостью. — По-вашему, я собрал компанию из нескольких приятелей и отправился от нечего делать побродить по джунглям.

Его резкость удивила Эмму.

— Ничего подобного!

— Мои исследования — не хобби, ими я зарабатываю на жизнь. Да, на бумаге наша семья богата, формально мы даже можем считаться миллионерами. Заметьте, семья, а не я лично.

— Я вовсе не имела в виду…

Рой не услышал ее робкий протест.

— Но большую часть нашего богатства составляют земля, дома, картины, мебель. Если я не собираюсь питаться мебелью, то мне нужно работать. А работа — это экспедиции, статьи, книги, лекции. — Он дрожал от ярости. — Не думаю, что это повод для насмешек… даже со стороны человека, который считает деньги самой важной вещью на свете.

— Хорошо, хорошо, успокойтесь. — Эмма заговорила громче. — Я поспешила с выводами, прошу прощения. Я и не думала смеяться над вашей работой. — Помолчав, она тихо добавила: — И я вовсе не считаю, что деньги важнее всего на свете.

На пустынной дороге показался встречный автомобиль. Рой прищурился от света фар.

— Но вы много о них говорите.

Эмме не хотелось отвечать, но сама обстановка: пустынные ночные улицы, темный салон автомобиля, — казалось, располагала к интимности.

— Я уже объясняла: когда человек находится на грани выживания, он много говорит о деньгах.

В машине воцарилось многозначительное молчание. Наконец Рой переспросил:

— Вы? На грани выживания?

— О, сейчас-то я как сыр в масле катаюсь, — холодно ответила Эмма, — но в детстве все было иначе.

Рой ждал продолжения, однако Эмма молчала. Не дождавшись, он спросил:

— И что же было, когда вы были ребенком?

Возможно, причиной тому была усталость, а может быть, еще что-то, но у Эммы возникло ощущение, будто она и Рой — одни в целом свете, вне времени и пространства. Казалось, фантастическое путешествие в замкнутой капсуле будет продолжаться вечно, они никогда не вернутся в реальность и потому неважно, что она скажет Рою. И вот под влиянием этой иллюзии она рассказала ему то, чего не рассказывала никому, даже Эндрю.

— Пока я росла, у нас ничего не было — ни денег, ни постоянного дома, ни друзей, потому что мы часто переезжали. Мы снимали комнату или, когда маме удавалось, квартиру. По тем же причинам я не получила и настоящего образования. Возможно, поэтому… — Эмма вдруг замолчала.

Рой замер в ожидании, но, поняв, что она не собирается продолжать, спросил:

— Что?

— Поэтому у Тори все так неудачно складывается.

— Кто такая Тори?

Рой говорил очень тихо и мягко, словно боялся спугнуть дикое животное. Эмма улыбнулась. Сидя в машине, словно в теплом коконе, когда на окнами проплывали пустынные ночные улицы, она почти забыла, что существует такое чувство, как тревога.

— Тори — моя младшая сестра. В тринадцать лет она страдала анорексией, сейчас ей двадцать. Врачи уверяют, что худшее уже позади. Мы надеемся на лучшее.

Рой кивнул с таким видом, будто что-то знал об этом недуге.

— Она срывается?

— При каждом эмоциональном потрясении, но до такого состояния, как в первый раз, к счастью, не доходит. — Эмма вздохнула. — Иногда мне даже кажется, что ее болезнь — плод маминого воображения. — Ее саму удивляло, насколько она честна с Роем. — Но потом вдруг что-то пугает Тори, и все начинается сначала.

— У меня есть знакомый врач, специалист по анорексии. Я знаю, что родным больных приходится нелегко. — Рой быстро покосился на Эмму. — А как относятся к ее состоянию другие члены семьи?

— Я же вам сказала, мама и Тори — и есть моя семья.

— Ваш отец умер? — мягко спросил Рой.

Эмма пожала плечами.

— Не знаю. Вряд ли. Он бросил нас, когда я была еще маленькой. Но, как видите, мы выжили.

— И он не поддерживал вас хотя бы материально? Вы не пытались с ним связаться?

Его предположение было настолько нелепым, что Эмма даже не обиделась.

— Думаете, нам нужен мужчина, чтобы решить все наши проблемы? — Она усмехнулась. — Как бы не так. Поймите меня правильно, я не хочу, чтобы мужчина распоряжался моей жизнью вместо меня. Может, когда мы с Тори были детьми, маме не помешала бы помощь, но сейчас нам никто не нужен. Я способна содержать семью. — Чтобы расставить все точки над «i», Эмма добавила: — Я независима, и мне это нравится.

— Нравится? — Рой нахмурился.

— Только так и должна жить современная женщина. Ни перед кем не нужно отчитываться.

По мере их приближения к центру города, дома вокруг становились все лучше, улицы — зеленее.

— Деревья и сады, — вдруг сказала Эмма. — По ним сразу можно понять, где живут богачи. Широкие улицы, много зелени, сад при каждом доме.

— Так вот почему вы поселились у Аманды? — В голосе Роя снова появились резкие нотки. — Чтобы жить, как богачи? — Эмма застыла, и он натянуто извинился: — Прошу прощения, мне не следовало это говорить. Это не предусмотрено нашим сегодняшним соглашением.

— Соглашением?

Эмма чуть повернула голову и в свете уличных фонарей заметила играющие на скулах Роя желваки. Делая поворот, он крутанул руль так резко, словно хотел повергнуть на землю злейшего врага.

— Ну да, стандартной сделки между полами. Вы хороши собой, я о вас забочусь.

— Это не так…

— А когда все закончится, — хрипловато продолжил Рой, — мы вежливо попрощаемся и пожелаем друг другу спокойной ночи.

Он остановил машину и выключил фары. В салоне сразу стало очень темно, а Рой, показалось Эмме, стал гораздо ближе. Иллюзия безопасной капсулы развеялась. Рой был слишком близко, дышал слишком громко. Эмма облизнула внезапно пересохшие губы.

— С-спокойной ночи.

Она с отвращением услышала дрожь в своем голосе. И это после громких заявлений о собственной независимости! Этак Рой подумает, что она ведет двойную игру.

Рой повернулся к ней лицом.

— А может, и нет.

Воздух в салоне, казалось, потрескивал от напряжения. Но на этой улице фонари горели не очень ярко, и Эмма не могла рассмотреть выражение лица Роя, она и силуэт-то его видела не очень четко. Рой подвинулся и то ли случайно, то ли нарочно коснулся ее обнаженной шеи. Эмма охнула и не увидела, а почувствовала, что Рой расслабился.

— Приехали, — тихо сказал он.

Чувствуя себя, как во сне, Эмма позволила Рою открыть дверцу, вывести ее из машины и, обнимая за талию, проводить к дому, где он снимал квартиру. Ночной воздух холодил обнаженную вырезом платья спину Эммы, но рука Роя, лежавшая на талии, жгла кожу сквозь ткань.

Мы шли к этому с первой встречи, мелькнула у Эммы мысль.

Рой не произнес ни слова, даже когда они вошли в квартиру и он включил торшер. Комната, куда он привел Эмму, была обставлена старинной мебелью. Книги и бумаги, казалось, покрывали все имеющиеся в помещении горизонтальные поверхности. На стенах висели картины. В первый раз Эмма мало что заметила, но сейчас ее сердце сжалось от отчаяния: еще больше картин, еще больше антиквариата, этих признаков богатства.

— Мы такие разные…

— Я — мужчина, вы — женщина. Считается, что это неплохое начало.

Эмма не улыбнулась. Когда-то она считала мужчин смешными, но сейчас ей было не до смеха, ее била дрожь. Не желая, чтобы Рой заметил ее состояние, она отошла от него и невидящим взглядом уставилась на корешки книг.

— Обычно я этого не делаю.

— Чего «этого»? — спросил Рой.

Эмме показалось, что он улыбается.

— Не занимаюсь сексом с незнакомыми мужчинами, — ответила она с горечью.

— Вряд ли нас можно считать незнакомыми.

— Вы что, меня не слышали? Я уже говорила, вы меня мало знаете.

Рой не ответил — во всяком случае, словами. Он подошел ближе, Эмма видела его тень в стеклянной дверце книжного шкафа. Он медленно наклонил голову. Эмма напряглась. Но Рой ее не поцеловал, а лишь приблизил лицо к ее шее, словно вдыхал ее запах. Желание сковало все тело Эммы.

— Хочешь вернуться домой? — хрипло спросил Рой, почти касаясь губами ее уха.

Это был ее последний шанс предотвратить то, что должно последовать дальше. В прошлый раз именно в этот момент Эмма сказала «да» и сбежала.

— Нет, — ответила она.

Рой положил руки на ее плечи, и она больше не могла скрыть от него свою дрожь. Поняв это, Эмма внутренне напряглась, готовясь услышать насмешку. Снова, как в клубе, Рой доказал свою правоту.

Но он прильнул губами к ее шее. Это была уже не символическая ласка, а настоящий поцелуй. Почувствовав прикосновение его языка к своей коже, Эмма невольно застонала и с готовностью, даже с жадностью прижалась к Рою. Его руки жгли ее бедра через ткань платья. Он прижал ее к себе, и Эмма ощутила силу его желания, и это еще сильнее воспламенило ее. С губ молодой женщины сорвался сдавленный стон, испугавший ее саму, — но не Роя. Прекрасно владея собой и ситуацией, он склонил голову и принялся исследовать губами и языком самые чувствительные местечки у основания шеи Эммы, за ушами.

Он умело подвергал Эмму сладчайшей пытке, все ее тело ныло от желания. Эмма не могла больше терпеть. Обхватив руками его голову, она прильнула к его губам. Поцелуй получился неуклюжим, словно Эмма была подростком и целовалась впервые в жизни. Зато Рой продемонстрировал ей свое мастерство — до этой секунды Эмма даже не осознавала, как хочет этого.

Когда язык Роя начал дерзко исследовать ее рот, Эмма потеряла способность мыслить, даже дышать, она только и могла что бесстыдно прижиматься всем телом к Рою.

— В спальне нам будет удобнее, — хрипло прошептал он.

Эмма почувствовала, что ее поднимают на руки и несут в кровать. Рой умело расстегнул замысловатую застежку платья.

Он уже делал это, и не раз, мелькнуло в воспаленном сознании Эммы. Эта мысль на мгновение обдала ее холодом, но Рой уже снял с нее платье и отшвырнул в сторону. Его губы нашли ее грудь, и у Эммы все поплыло перед глазами, каждая клеточка ее тела затрепетала от сладостного предвкушения. Беспомощно трепеща, Эмма прильнула к Рою.

Из его горла вырвался низкий стон. Эмма не знала, был ли то стон наслаждения, или торжества, или и того, и другого одновременно. А может быть, похоти? Несомненно — и последнее было взаимным.

Рой поднял голову и посмотрел на почти обнаженное тело распростертой перед ним женщины. Розовые соски на ее отяжелевших от желания грудях налились и бесстыдно торчали. Рой резко вздохнул, как показалось Эмме, с изумлением, а затем стал жадно гладить ее тело. Он уже плохо владел собой. Дрожащими руками он принялся медленно спускать с бедер Эммы почти прозрачные колготки, и губы Роя повторяли путь, пройденный пальцами. Руки двигались мучительно медленно, но рот опалял жаром. Эмма всхлипнула, давая выход переполняющим ее эмоциям.

Наконец она оказалась обнаженной. В этот предрассветный час в комнате было прохладно, но если Эмма и дрожала, то не от холода. Рой целовал ее живот, бедра, и с каждым поцелуем желание Эммы нарастало, становилось нестерпимым, почти болезненным. Она мечтала только об одном, и Рой знал это. Он коснулся языком средоточия ее женственности, и Эмма, не в силах больше сдерживаться, громко вскрикнула — но не узнала собственный голос.

Рой помедлил, поднял голову. В полумраке спальни они посмотрели друг другу в глаза. Эмму охватила дрожь сродни той, что проходит по земле, как предвестник землетрясения. Неотрывно глядя ей в глаза, Рой резко сказал:

— Это не секс с незнакомцем!

Эмма не могла притворяться, а стыдливость… она просто забыла, что это такое.

— Тогда разденься.

Оба понимали, что это вызов. Несколько напряженных мгновений они сверлили друг друга глазами, почти как враги. Наконец Рой бросил ей ответный вызов:

— А ты мне помоги.

Эмма привстала с подушек и потянулась к нему. Смокинг полетел на пол, туда же, куда до этого улетело ее платье. Рой торопливо расстегивал пуговицы рубашки, а Эмма пыталась развязать галстук-бабочку. Пальцы плохо ее слушались, кровь шумела в ушах.

— Пожалуйста, ну пожалуйста… — шептала она.

Эмма не знала, говорит ли она сама с собой, умоляет ли Роя или обращается к неподдающемуся галстуку. Зато Рой знал точно. Разжав ее пальцы, он в мгновение ока сорвал с себя галстук и отбросил в сторону. Эмма упала на спину, с нетерпением ожидая, пока Рой освободится от остатков одежды. Наконец он склонился над ней обнаженный, во всем великолепии своего возбуждения.

— Ну что, разве я — незнакомец?

Эмме было не до пикировок.

— Рой… — то ли взмолилась, то ли простонала она.

— Скажи, мужчина, который подошел к нам в Глайндборне… — отрывисто произнес Рой. — Это он не пришел на церемонию награждения? Его ты ждала?

— Что?

Эмма даже не сразу поняла, о чем он говорит, а когда поняла, едва не рассмеялась — настолько это было нелепо.

— Это он? — требовательно повторил Рой.

— Н-нет! — выдохнула Эмма.

— Тогда кого ты ждала? Мне сказали, что ты рассердилась, потому что кто-то не пришел на награждение. Кто должен был прийти?

Хриплый голос Роя стал почти неузнаваемым. Тело Эммы, над которым она давно утратила контроль, выгнулось ему навстречу. Она прохрипела:

— Питер.

Рой раздвинул коленом ее бедра и припал к ее губам в яростном поцелуе. Эмма инстинктивно закрыла глаза и потянулась к Рою, но он еще сдерживался.

— Кто такой этот Питер? Питер Брумхилл?

— Что?.. — Голова Эмма заметалась по подушке. — Зачем… О, Рой…

Но Рой был неумолим.

— Это он?

— Да, мой босс. Но почему…

— Я заставлю тебя его забыть, — прохрипел Рой.

Он потянул ее на себя. Эмма ощутила силу его мускулов, а затем наконец почувствовала, как его плоть наполняет ее, и страстно устремилась навстречу. Рой не спрашивал, чего она хочет, он предоставил телу Эммы возможность говорить за нее, а потом, внятно отделяя одно слово от другого, отчеканил:

— Ты хочешь меня.