— Катастрофа! — Джекс с грохотом захлопнул дверь спальни, отделяя себя и свою ненастоящую жену от остального мира.
Ким вздрогнула.
— Думаешь, не понимаю... — ответила она. — Только не рычи на меня.
— О господи, экспериментальный театр! Ты в своем уме? Разве не понимаешь — консерватизм и экспериментальный театр — как масло и вода? Они не смешиваются!
— Но восторженные отзывы...
— А ты прочитала хоть один?
— Частично. И вообще, если помнишь, у меня было мало времени! И девушка из кассы очень рекомендовала этот спектакль...
— Держу пари — у нее зеленые волосы, и она сторонница нудизма.
— Заголовок «Любящая Лили» казался вполне пристойным. Романтическая история!
— Если только ты находишь действия того похотливого козла по отношению к бедным овечкам романтическими.
— Я не отвечаю за поведение козлов!
— И кто, черт возьми, эта Лили? Был ли в проклятой пьесе кто-нибудь с таким именем? Сутулый развратник, беспорядочное мелькание голых тел и полное отсутствие содержания. Я слышал, миссис Йошида храпела... пока по проходу не побежал обнаженный мужчина в спортивных туфлях и миссис Отака не разбудила ее своим криком.
— Не помню, чтобы кто-нибудь кричал!
— Наверное, ты просто спала еще крепче.
Ким разозлилась:
— Неправда, я следила за ходом пьесы! Думаю, бегун олицетворял суету...
— Возможно, но ему следовало хоть трусы надеть! Японцы наверняка в жизни не видели ни такого количества голых задниц, ни откровенного секса под прикрытием театрального представления!
— Не надо кричать!
— Я не кричу!
— Кричишь! И еще, кажется, недооцениваешь своих гостей!.. — Ким и сама была в ужасе от этой постыдной пьесы, а самое главное — она подвела Джекса. Но девушка не могла вслух признать ошибку, ей мешала гордость. — Послушай, я хорошо делаю свою работу, но никто не идеален. Из-за меня ты не получишь бизнес мистера Отака, но это не конец света... — Ким помолчала, пытаясь справиться с предательской дрожью в голосе. — Понимаю, ты ожидал иного, и очень жаль, что я — не мисс совершенство. Если хочешь, я уеду. Ты ведь ясно показал, что наши чувства не взаимны...
— Что? — злость исчезла из его голоса.
— Ты был холоден со мной с первой же минуты! — Ким отвернулась, чтобы Джекс не видел ее слез. — И абсолютно ясно дал понять, что я больше тебе не нравлюсь.
В комнате стало тихо.
— Глупости, — наконец произнес мужчина. — Я не требую совершенства, и мои чувства к тебе не изменились.
— Неправда. Ты больше не обнимаешь меня и почти не улыбаешься, не шутишь и не разыгрываешь — все время такой серьезный, что хочется закричать.
— У меня много забот.
— У тебя их всегда много, Джекс.
— Дело не в нас, а в сегодняшнем вечере!
— Ладно, извини! — выдохнула Ким. — Теперь доволен? Я совершила ужасную ошибку, и меня надо выпороть. Мне жаль... но знаешь, чего? Что ты не тот, каким был! Прежний Джекс просто посмеялся бы, но не стал бы выходить из себя!
— Я не выхожу из себя.
— Ты рычал на меня, — крикнула девушка, — как волк!
— Не глупи!
Она вздрогнула.
— Не смей называть меня глупой!
— Послушай, это была ошибка новичка!
— Новичка? — зловещим шепотом переспросила Ким. — Что ж, извини, что я — всего лишь некомпетентная невежда. Кронпринц продуманных решений зря терпел все эти годы такую неумеху и растяпу. Тебя бы причислить к лику святых, Джекс!
— Прекрати, терпеть не могу сарказм.
— Неужели? Ладно! Отруби мне голову!
— Перестань вести себя как ребенок, Кимберли. В бизнесе все должны время от времени выслушивать конструктивную критику.
— Да? Ну, так приготовься к моей: я ненавижу тебя, Джексон Гидеон, как никого другого в жизни! — Ким побежала в ванную и с треском захлопнула за собой дверь.
Ошибка новичка! Конечно, глупо было не уточнить содержание пьесы, но как он смел грубить! Джекс сам не дал ей времени проверить детали... а она так старалась... «Любящая Лили» казалась вполне подходящей...
Рыдание прервало ее внутренний монолог.
В дверь постучали.
— Ким? — в голосе мужчины звучало беспокойство.
— Уйди!
— С тобой все в порядке?
— Не трудись изображать заботу — слишком поздно! Никогда больше не буду разговаривать с тобой.
— Прекрасно. Если хочешь, продолжай вести себя по-детски.
— Между прочим, Трейси спектакль показался забавным! Именно забавным! — девушка начала расстегивать пуговицы на жакете. Нужно полежать в джакузи, чтобы успокоить нервы.
— Поздравляю, один человек из двенадцати не впал в ярость.
Его колкость окончательно вывела Ким из себя.
— Двое из тринадцати! — крикнула она в ответ. Девушка была в ужасе от своего фиаско, но гордость не позволяла ей признать это.
— Я думал, ты со мной не разговариваешь?
Она открыла было рот, то тут же опять демонстративно сжала губы.
— Очень мудро.
Если Джекс надеется на снисхождение, ему придется долго простоять под дверью ванной!
Кимберли, не смей его любить! Посмотри, что делает с вами даже фиктивный брак!
Сбросив одежду, девушка шагнула в большую ванну, полную горячей воды и пара. И почему это у нее не получается считать Джекса злодеем?..
...Наступила ночь. Ким, дрожа, все еще сидела в остывшей воде. Выбор у нее был невелик: либо умереть от переохлаждения, потакая своей гордыне, либо вылезти. Уже около часа из комнаты не доносилось ни звука — наверное, Джекс наконец заснул. Это очень кстати, поскольку в разгар ссоры она влетела в ванную, не прихватив ночной рубашки.
Ким вытерлась, завернулась в махровое полотенце, на цыпочках направилась к комоду за футболкой и мимоходом обернулась к кровати — посмотреть, не проснулся ли Джекс. Вроде бы нет.
Решив, что находится в безопасности, она через голову натянула футболку, уронив полотенце, а затем вернулась в ванную почистить зубы и высушить волосы. Ей все время хотелось плакать от осознания неизбежного — рано или поздно придется униженно извиниться перед Джексом.
Она нанесла непоправимый вред его компании и не оправдала доверие Трейси.
— Какая же ты самодовольная дрянь, Кимберли Норман, — заявила она отражению в зеркале, погасила свет, тихонько прошла к своей стороне кровати и залезла под одеяло.
Обычно девушка специально отворачивалась от Джекса — но не сегодня. Ким ужасно захотелось посмотреть на него, спящего, — на его обнаженную широкую спину, сильные руки... ее так и подмывало придвинуться поближе и забраться к нему под одеяло. Ведь это мелочь по сравнению с тем, чего она на самом деле ждала — чтобы Джекс крепко обнял ее и заверил, что они по-прежнему друзья и он вовсе не злится.
Горькая слеза скатилась на подушку. Ким стало невыносимо грустно, она почувствовала себя удрученной и одинокой. Не в силах сдержаться, девушка прикоснулась к теплой коже Джекса холодными кончиками пальцев. Не ощутив протеста, улыбнулась, поверив, что она уже прощена. Осмелев от успеха и успокаиваясь, Ким медленно провела ладонью вдоль его спины. Лунный свет упал на ее обручальное кольцо, и бриллиант заблестел, как светлячок.
...Однажды, когда Кимберли было всего восемь, она собрала светлячков в банку и принялась с ней танцевать, а Джекс стоял неподалеку со своим велосипедом и, улыбаясь, смотрел на нее. Заметив это, она подбежала и отдала ему драгоценную банку со светящимися жучками, как сокровище. Он торжественно принял дар и заявил, что при помощи волшебства может превратить светлячков в подсолнухи. А на следующий день отдал Ким ее собственную банку, наполненную большими желтыми цветами. Она была потрясена.
В те времена Джекс никогда не высмеивал ее детскую наивность, и находиться рядом с ним казалось счастьем. Джекса никогда не раздражали фантазии Ким, хотя даже мать постоянно жаловалась на ее болтливость.
Смахнув слезу, девушка прошептала:
— Ты — важная часть моей жизни. Не сердись, пожалуйста...
— Я не сержусь.
Голос Джекса так испугал Ким, что она вздрогнула.
— Я разбудила тебя?
— Нет, — мужчина повернулся к ней. Лицо его было серьезным, а глаза — усталыми и грустными. — Я не спал.
— Тогда почему же ничего не сказал или как-то не отреагировал, когда я дотронулась?.. — Ким не смогла закончить вопрос.
— А что, по-твоему, надо была сделать?
А действительно, что?.. Девушка изо всех сил старалась загладить свою вину:
— Хочу извиниться за сегодняшнее. Ты правильно расстроился.
— Не надо, — перебил Джекс. — Я — осел.
— Нет! — Ким придвинулась ближе. — Прекрати! — она накрутила на палец очаровательный непослушный завиток. — И я не ненавижу тебя. Прости за грубые слова.
— Не надо. Иногда я сам себя ненавижу.
— Ты не обнимешь меня? — с надеждой спросила девушка. Она чувствовала — Джекс простил ее, но не будет ли он по-прежнему холоден? Сейчас она нуждалась в его поддержке больше, чем когда-либо в жизни.
Тот ли это Джекс, которого она любила, или другой, незнакомый человек?
Пусть они никогда не станут любовниками, но Ким не смогла бы жить без их дружбы.
— Пожалуйста...
— Конечно, — согласился он, притягивая ее к себе.
Ким прильнула к его широкой груди и с удовольствием вдохнула знакомый запах.
— Обними крепче... — прошептала она, дотрагиваясь губами до жесткого подбородка Джекса. Он теснее сжал объятья, и девушка благодарно вздохнула. — Ты ведь до сих пор любишь меня, верно?
— Да, — пробормотал он, случайно задев ее губы своими. Теплое прикосновение вызвало что-то похожее на электрический разряд, только вместо боли Ким ощутила восторг предвкушения. Все ее существо охватила странная дрожь.
Из легкого касания губ родился нежный, долгий поцелуй. Ким услышала свой стон — так опьянила ее близость этого мужчины. Она прижалась к Джексу, словно желая стать с ним одним целым. Родившаяся в сердце сладкая мука обжигала слишком сильно, чтобы сопротивляться, а притяжение страсти было настолько мощным, что не оставляло места ни здравомыслию, ни логике.
Реальность ушла на задний план, и девушка оказалась в стране грез. Казалось, она плывет по волшебной реке. Поцелуи Джекса стали настойчивее, а его пальцы изучали тело Ким, наслаждаясь каждым волшебным изгибом. Она не протестовала, отмахнувшись от принципов и голоса разума. Ее миром стали горячие, ненасытные губы Джекса и жадные, крепкие руки. Прижимаясь к его груди, Ким слышала бешеный стук сердца и трепетала от неудержимого желания.
В эротическом порыве она сбросила одеяло и развязала шнурок на его пижамных брюках.
— Ким, — хрипло пробормотал Джекс. — Ты уверена?
— Ш-ш! — девушка прижала палец к его губам. — Просто поцелуй меня.