Наш план был не единственным, что я набросала в блокноте. Там я записала все, что мне нравилось в Айзеке. Знаю, что это звучит по-детски, но мне нужно было записывать все, о чем я думала или что чувствовала. Это помогало организовать беспорядочные мысли, быть немного аккуратнее, менее сумбурной, что для меня очень характерно.

У Айзека была самая милая и сексуальная улыбка, которую я когда-либо видела у мужчины. Мне нравились его руки. Он был хорошим слушателем, был добр ко мне и всегда придерживал дверь. Он любил дразнить меня и каждый вечер после смены в «Нирване» предлагал проводить до дома (я, конечно, отказывалась, для него я слишком поздно заканчивала работать). Не хотелось, чтобы это сказывалось на его работоспособности, однако мне нравилось, что он спрашивал. Каждый раз.

О, и у Айзека было отличное чувство юмора.

— Пожалуйста, дамы и господа, не забывайте оставлять чаевые волшебной леди с невероятным голосом, — смешно объявлял Айзек каждый раз, когда я заканчивала одно из своих дневных выступлений.

И он всегда произносил эти слова с захватывающей дух улыбкой.

— Успокой мое сердце.

Я краснела каждый раз.

Вся эта робость заставляла меня нервничать, обычно это я своими словами и дурачествами вгоняла в краску других.

— Она действительно волшебница? — однажды спросила Айзека маленькая девочка, дергая за брюки.

Я помню, как с добрым и милым взглядом он наклонился к ней, чтобы ответить.

— Конечно, волшебница, — заверил он ее, подмигивая мне.

Кажется, я чуть не упала в обморок, когда Айзек заговорил о моих невидимых крыльях. Я была феей, «доброй феей с большим сердцем», — именно так он и сказал.

Ты настолько хорошо меня знаешь.

Его слова согревали мою душу. Ладно, понимаю, Айзек дурачился, но мне понравилось, какой он меня видел.

«Добросердечная фея». Да, очень нравилось.

— Ты волшебница, и творишь магию между мной и Кэти, — сказал мне однажды Айзек.

Он оказался прав. Однажды, где-то в октябре, Айзек подошел ко мне и сказал то, на что мы оба надеялись:

— Все получилось, Пикси. Кэти пришла сегодня и спросила, можем ли мы вместе выпить кофе во время обеденного перерыва.

Я знала это.

Старая добрая стратегия «покажи ей, что ты не так доступен» работала. Я просто была в этом уверена. Как же это было типично для таких девушек, как Кэти, которые не ценили то, что у них было, пока не теряли это. Жаждущие внимания.

Признаюсь, я провела небольшое исследование, а именно невинное преследование бывшей Айзека. «Сбор информации» — мне нравилось называть это именно так. Нужно было спланировать свою выигрышную стратегию. Это было моим оправданием для слежки, и я его придерживалась.

— Ты знаешь, что за это тебя могут арестовать? — сказал однажды мой друг Майк, когда мы следовали за Кэти по городу после работы.

— За что? За прогулку по Саут-Бэнк с другом? — возразила я ему, пока мы следили, как Кэти набирает продукты в магазине.

— Преследование, Пикси, — уточнил он, но я погрозила ему пальцем.

— Едва ли, мы никого не преследуем. Просто собираем информацию.

Но как раз ее на самом деле не было. Ничего особенного с ней не происходило, кроме того, что у нее был очень строгий распорядок. По понедельникам и четвергам тренажерный зал, по вторникам и средам походы за продуктами, по пятницам прачечная. Суббота и воскресенье? Понятия не имею. Мне стало скучно.

Но хочу сказать, что Кэти, похоже, больше беспокоилась о том, что Айзек не ползет к ее ногам, чем о чем-либо еще. Я могла ошибаться, но когда он рассказал мне об их совместном перерыве на кофе, поняла, что мои инстинкты меня не подвели.

— Мы немного поговорили, — объяснил Айзек. — Но все это время мы были не совсем одни. Она сказала, что скучает по мне, но не уверена, скучает ли она по нам, как паре, или по мне из-за того, какой я есть. — Он растеряно взъерошил волосы.

А? Я моргнула, почти не скрывая своего удивления.

— В смысле? — уточнила я, и Айзек покачал головой.

— Честно говоря, не знаю. Нас прервали. Мой директор и несколько коллег остановились поболтать, и она ушла вместе с ними, прежде чем я смог спросить что-нибудь еще. Мы просто попрощались, она чмокнула меня в губы и ушла. — Айзек вздохнул и посмотрел на свои руки.

— Хорошо. — Ну, это было не хорошо — это было каким-то безумием, поэтому я задумалась на несколько секунд. — Как она на тебя смотрела? Она была смущена? Обижена? Счастлива?

Айзек пожал плечами.

— Не знаю.

— Хм-м, — пробормотала я. Боже, мужчины такие ненаблюдательные, они просто не обращают внимания на детали.

— А ты? Ты скучаешь по ней? — спросила я, страшась его ответа.

— Ага. — Он кивнул и уставился вперед, вглядываясь в многолюдную улицу. — Мы говорили о совместном будущем, практически жили вместе, Пикси. И теперь она говорит мне, что не знает, скучает ли по нам или по мысли обо мне, о мысли остепениться. Я в замешательстве.

Я тоже.

— Думаю, она тоже, Айзек. — Я улыбнулась и похлопала его по руке. — Возможно, ей нужно больше времени, чтобы подумать, но мы должны подтолкнуть ее. Нужно нажать на все ее кнопки.

«Да, должны», — ухмыльнулась я, пока мой мозг быстро обрабатывал следующий шаг.

Да, я точно знала какой.

Через несколько дней я решила перейти на следующий уровень. Поскольку редкие визиты Кэти, всегда находившей предлог, чтобы заглянуть и проверить его, стали ежедневной рутиной, я посчитала, что пришло время нанести удар.

Теперь, когда мы завладели ее вниманием, я сказала Айзеку, что нам стоит использовать это в своих интересах.

— В смысле? — спросил он, озадаченно глядя на меня.

В том смысле, что мы должны были заинтересовать ее, держать на грани. Дестабилизировать, заставить задуматься, по-настоящему подумать.

— Увидишь, — ухмыльнулась я, и на следующий день подкупила парня в кафе, чтобы он позволил мне воспользоваться его телефоном.

У меня не было телефона. Давайте не будем вдаваться в подробности, почему у молодой женщины в нашем веке нет мобильного телефона. Я ненавижу их и точка. Вот так просто. Они заставляют меня нервничать, а мне не хотелось, чтобы звучали оповещения, и не хотелось беспокоиться, глядя на уведомления. Что бы ни значили эти «уведомления».

Во всяком случае, нужно было двигаться дальше. Пора «выходить на сцену». Я начала воплощать в жизнь то, что задумала. Каждый раз, когда мне было известно, что они встречались или были недалеко друг от друга, я звонила Айзеку.

— Алло? — раздавался в трубке его спокойный глубокий голос, отчего в моем животе разливалось тепло. Каждый раз.

Заткнитесь, бабочки.

— Привет, это Мелоди. Что делаешь? — я прикусила губу и услышала, как он шелестит бумагами.

Я представила, как он держит телефон между плечом и ухом, погруженный в бумаги и поправляющий очки.

Милый и сексуальный.

— Хм, я сейчас немного занят…

— Она рядом?

Конечно, да. Мне было это известно. Он сказал мне, что в этот день у них большая встреча за ланчем. Я очень кстати играла под дурочку.

— На самом деле, да, — услышала я его немного смущенную улыбку.

— Насколько она близко? — прошептала я, прикрывая рот.

— Очень.

Хорошо, значит, Кэти сможет услышать, что он говорит с женщиной. Погнали!

— Я представляю тебя обнаженным, лишь в тех черных боксерах, когда ты был у меня дома в тот день, знаешь, в тот, когда ты спал у меня… — Я прикусила губу, сдерживая хихиканье, когда представляла краснеющего Айзека, пытающегося отойти от коллег.

От Кэти.

— Что ты?.. — Он рассмеялся, и я издала смешок.

— Пытаюсь немного оживить ситуацию. Она смотрит?

— Так и есть.

— Хорошо, — улыбнулась я и еще немного «повисела» на телефоне, наслаждаясь звуком его дыхания, его бормотанием.

Что-то во мне было фантастическим, гениальным, абсолютно безумным.

— Это сработало, — сказал Айзек. Кэти, казалось, совсем не впечатлило, что он отошел от нее с телефоном, чтобы уединенно поговорить бог знает с кем.

— Отлично, — ответила я, заказывая еще один латте у парня в кафе. — Знаешь, вот об этом я говорила на днях.

— Что ты имеешь в виду? — невнятно прошептал он в телефон. Снова.

— То, что мы должны использовать ситуацию в наших интересах, теперь, когда заполучили ее внимание. — Я замолчала, ожидая, пока он поймет. Ни единого шанса. Я закатила глаза и ухмыльнулась. — Что заставляет женщину сходить с ума, Айзек?

— Прелюдии? — нахально спросил он. Я слышала, как он улыбался.

Прелюдии? Он флиртовал со мной? Нет, конечно, нет. Это была просто шутка, друзья постоянно шутят между собой по этому поводу. Верно?

Прелюдии с Айзеком. Слишком поздно для рационального объяснения, мой разум уже сложил два плюс два. Я и мои пошлые мысли.

На этот раз мне пришлось прикусить губу чуть сильнее и заставить себя рассмеяться.

— Безусловно, — прошептала я, прежде чем вернуться к делу, — но я имела в виду ревность, Айзек. Ревность.

Прием старый, но он никогда не подводил. Ты понимаешь, от чего отказываешься, только когда кто-то прибирает это в свои руки. И я была тем самым человеком. Ага, я была тревожным звоночком Кэти.

Я прибрала Айзека к рукам, как и хотела этого.

— Действительно? Потому что я был уверен, что именно так и сказал, — дразнил он, немного понизив голос.

Флирт! Флирт! Флирт!

— Айзек, — услышала я ее голос, чувственный и тихий. Кэти. — Нам нужно вернуться на встречу.

— О, да, буду через секунду, — сказал Айзек, прочищая горло. Бьюсь об заклад, он снова смущенно нахмурился и поднял очки. Потом он сказал мне: — Я должен идти, Пикси.

— Ладно, о прелюдиях поговорим позже. — Я тоже флиртовала в ответ и услышала, как он хихикнул, прежде чем повесить трубку.

«Если бы только», — вздохнув, подумала я, глядя на телефон.

Если бы только мне действительно удалось прибрать к рукам Айзека, Парня из офиса.

Я приняла бы это великолепное обручальное кольцо. И никогда бы не сделала ему больно.

Жаль, что он не хотел меня. Только Кэти.

Мы просто играли в игру. Играли роли и делали это хорошо.

Но в играх важно то, что они забавны, когда вы на сто процентов притворяетесь, а не чувствуете.

Я дала парню в кафе чаевые и вернула ему его телефон, понимая, что узнала из разговора две вещи. Первое: у меня были чувства к Айзеку. И второе: я облажалась.