Глава 1

Я смотрел на отблески пламени горевшего в печке. Сполохи просачивались в темноту комнаты через не плотно прикрытую дверцу топки печи. Свет в доме не зажигал и теперь любовался на извечный и такой завораживающий танец света и тьмы. За окном послышался шум подъехавшей машины. По звуку понял, что приехал Славка, мой сводный брат на своем «Крузаке». Тем более Боня подняв свою большую голову принюхавшись и прислушавшись, через несколько секунд потеряв интерес, опять положил ее на передние лапы и закрыл глаза. Через минуту в сенях послышались шаги, что-то упало, Славка выматерился и, открыв дверь в дом, затащил пару больших, набитых едой и напитками пакетов.

— Сидишь? — спросил он.

— Нет, лежу. Не видишь что ли?

Брат усмехнулся, поставив пакеты, прошел в комнату.

— Обувь снимать конечно же не надо. Правильно, братан твой в хлеву живет, чего уж там. — Вяло попенял я ему.

Слава вернулся, скинул кроссовки и спросил, — чего в темноте сидите?

— Нравится, — ответил я и, открыв дверцу топки, подкинул туда полешко.

Слава сел рядом со мной. Пару минут мы молчали, потом я сказал:

— Спрашивай…

— Что делать думаешь?

— Нагадить уроду под конец и уйти.

— Куда уйти? — удивленно посмотрел он на меня.

— Туда, где меня никто не достанет. Я имею ввиду из живущих здесь.

Слава встал, потрогал мой лоб:

— Что значит уйти, где тебя никто не достанет, причем из живущих здесь? Ты, что решил повеситься или еще как-нибудь самоубиться? Совсем крыша съехала?

— Успокойся Славян. Я похож на психа? Мне вообще-то жить, еще не надоело. И прожить я хочу интересно и насыщено.

Слава посмотрел на мою ухмыляющуюся физиономию: — поясняй. А то я тебя вообще не понимаю.

Я встал, прошелся по комнате: — А чего тут пояснять. Нужно ли тебе это знать Слава? Как говорится многие знания — многие печали. Упырь сделает все, что бы меня утилизировать, даже если я отдам их кодле комбинат. Очень злопамятная скотина. А вот ты можешь отскочить. Если что, тебя искать сильно то и не будут. Но в любом случае тебе с Машей нужно будет свалить за бугор. Пару-тройку лет там отсидишься и все будет нормально.

— Гоша, ну вообще-то если тебя будут валить, то и меня заодно, ведь я твой безопастник и самое главное — твой брат. И Упырь с компанией прекрасно понимают, что я постараюсь их достать в любом случае, если они что-то с тобой сделают.

— Вот именно, если они со мной что-либо сделают. А если они ничего со мной делать не будут, так как достать меня не смогут, то и ты дергаться не будешь, а значит, для них ты будешь не интересен.

Славка подошел ко мне и, взяв в ладони мою голову, уперся своим лбом в мой: — Гоша. У меня на этом свете есть только два близких мне и дорогих человека, это ты братец и Машка. Ладно, у нас с ней еще детей нет, но я очень хочу, что бы ты засранец подержал на своих коленях моих детей — своих племянников. Так что давай колись, что ты там на придумывал. И не вздумай мне лапшу на уши вешать. В конце концов, я твой брат, причем заметь — СТАРШИЙ!

Вздохнув, я освободился от ладоней брата: — Хорошо. Но сначала, что ты там привез из горячительного?

— Коньячок…

— Давай, по пять капель, а то горло пересохло.

Славка быстро достал из одного пакета бутылку дагестанского коньяка, я поставил на стол два бокала.

Допив свою порцию, причмокнув и закусив порезанным тут же яблоком, посмотрел на брата:

— Как ты относишься к мамонтам?

Славка сначала завис, непонимающе уставившись на меня. Я, тем временем взяв бутылку, еще плеснул себе и ему в бокалы.

— К каким мамонтам?

— К обыкновенным, волосатым, огромным и с охрененными бивнями.

— Я к ним ни как не отношусь. Они вымерли черт знает сколько времени назад… Слушай Гоша, ты что издеваешься надо мной?

Сделав глоток, ухмыляясь, я посмотрел на брата:

— Слав, разве я могу над тобой издеваться? Ты же мой брат, поэтому я говорю абсолютно серьезно. Ты даже не представляешь себе, на сколько я говорю серьезно. — Я сделал еще один глоток и продолжил, — ладно, тем более мне без твоей помощи все равно не обойтись. Это произошло пять дней назад, когда приехал сюда забыться хотя бы на какое-то время. Сначала сунулся в дедовскую кузню, хотел что-нибудь смастрячить, что бы отвлечься. Но угля там не оказалось. Я же в прошлый раз его весь использовал, когда приезжал сюда отдохнуть, а насчет нового не позаботился. Мне срочно пришлось тогда возвращаться на комбинат, ну ты в курсе… Так вот, от нечего делать я заглянул в сарай. Помимо всякого хлама, я знаешь, что там нашел?.. — Славка заинтересованно глядел на меня, — дедовский сундук. Помнишь, дед запрещал нам к этому сундуку даже подходить. Он еще стоял у него в комнате. А после смерти деда, сундук исчез. Хотя мы, ну по крайней мере я, к этому времени о сундуке забыл напрочь.

— Сундук я помню, — ухмыльнулся брат, — как-то раз я попытался открыть его, ковырялся с замком, когда дед меня за этим делом поймал. Выпорол как сидорову козу. Задница так болела, что про сундук я тоже постарался забыть очень быстро и качественно… Так значит ты его нашел?

Я кивнул. Сделав глоток коньяка, продолжил:

— Короче, я его вскрыл. Интересно — что там было?

— Что, золото-брильянты? — засмеявшись спросил Славка.

— Круче! Плоская каменюка килограмм на пять, правильной шестиугольной формы с какими-то вырезанными толи узорами по всей поверхности толи рунами толи иероглифами, фиг ее знает. На одной ее стороне в центре выемка, опять же четкой правильной круглой формы сантиметров пять в диаметре и сантиметр в глубину.

— И что? Чего в ней такого?..

— Да погоди ты, — прервал я брата, — кроме этой каменюки в сундуке лежал пергамент. На мой взгляд, очень старый. Так вот, на пергаменте имеется рисунок — луна в трех фазах, то есть нарастающая луна, полная луна и убывающая луна. Над полной луной была галочка, нарисованная карандашом. Хотя все остальные рисунки были выполнены каким-то красителем, но явно не карандашом. Я думаю, что галочку поставил дед. Ниже под рисунками Луны были нарисованы три круга выложенные из плоских камней — маленький круг в среднем, средний в свою очередь в большом. А на противоположных краях большого круга два овальных булыгана вкопанных вертикально. Ни чего не напоминает?

— Подожди, подожди, — Слава недоуменно смотрел на меня, — речь идет о Чертовой пустоши, где каменюки вкопаны виде трех кругов с двумя… как их, а вспомнил — мегалитами, что в паре километров отсюда?

— Да, да Славик. Какой ты сообразительный.

— Давай без подкола Гоша. Я помню в детстве мы с деревенскими страшилки про эту пустошь рассказывали друг другу. Да туда еще всякие студенты с профессорами ездили и шизики-уфологи, которые там летающие тарелки все поймать хотели. Правда ни одной тарелки и даже кастрюли не поймали. Но один очкарик мне как-то сказал, что всем этим каменюкам, вернее тому, что построено из этих каменюк много тысяч лет. И кто их так выложил не известно.

— Все правильно Славик. Так вот, на пергаменте еще изображен был как раз этот шестигранник причем помещенный в самый центр малого круга и как бы между двух стоящий камней. Кроме этого была нарисована рука, нож, которым руку порезали и капли крови, капающие как раз в выемку шестигранника.

— Охренеть. Прямо каббала и друидские страсти! И что там еще намалевано?

— Все! Больше ничего. Ни каких надписей, ни по-русски, ни по-английски, ни рун или других иероглифов. Больше ничего!

— И?… Причем тут мамонты?

— А при том. Как раз была полная Луна и я решил попробовать. Взял с собой фонарь, в рюкзак положил каменюку с пергаментом, спички и термос с кофе, пару бутеров и пошел в пустошь. Хорошо, что Боню собой брать не стал. Каменюку расположил так, как нарисовано в пергаменте. Чиркнул себе ножичком руку, накапал в выемку крови и…

— И? Не тяни хвоста за яйца…

— И ничего. — Я засмеялся. — Прикинь Слава.

Славка тоже засмеялся:

— Что ни каких духов, привидений типа: «Чего тебе надобно старче?»

— Ну тогда уж не старче, а молодче или вьюношь… Ну ладно, расположился я на одном из камушков среднего круга, напротив принесенной каменюки. Откушал кофе с бутером, хотел уже второй бутерброд достать, как заметил, что кровь в выемке исчезла, фонарь то я поставил так, что бы он светил на нее. Я даже подошел ближе, крови нет. И тут заметил, что луч от фонаря, когда я поднял его от камня, как будто упирается в некую преграду и рассеивается, вязнет в ней. Что думаю за фигня? Нашел какую-то ветку, потыкал в это. Ничего. Палка спокойно проходила, не встречая никакого сопротивления. Тогда я попробовал пощупать руками. Опять ничего. Рука спокойно проходила, ни какого сопротивления. Ну короче я и шагнул туда.

— Одуреть Гоша. И что там?

— А ничего, вернее сначала ничего. То есть шагнул, смотрю та же ночь, те же камни выложенные кругами. Посветил фонарем, свет не рассеивается. Ну думаю глюк не иначе. И тут братишка меня прошиб холодный пот. Фонарь то я такой хозяйский взял, мощный, так вот когда я стал светить туда, откуда я шагнул, вернее на другую сторону этих кругов, метрах в двадцати-двадцати пяти луч высветил воду. Причем много воды. И пахло водой. Ну знаешь как пахнет, когда ты находишься рядом с большим озером или рекой. Я прошел туда. Точно берег. Сколько не светил, другого берега не увидел. Короче запаниковал я, бросился к камням, порезал руку опять, накапал крови. Сидел, ждал. Ни хрена. Кровь постепенно свернулась и так и осталась в выемке. Ладно, дождался утра. Продрог, все кофе вылакал. Холоднее там оказалось. Хорошо куртку одел, когда пошел к этому капищу.

Когда солнце взошло и я смог рассмотреть где я, то чуть крыша не съехала. Короче капище находилось на берегу огромного озера или пресного моря. Километрах в двух на север в это озеро впадала река, я потом прошелся посмотрел — метров двести в ширину, может чуть больше. Текла с севера. Западный берег реки видел хорошо. Но, берег потом уходил на запад и все. На западе, юго-западе и юге вода. А северо-восток и восток тундра. Реальная тундра. Ни одного деревца. Вернее есть, но чахлые какие-то, маленькие. Но самое, что интересное, я сумел набрать плавника. Прикинь. Деревьев нет, а плавник есть. Костер развел. Сижу короче около костра и думаю, вот это я попал. Ни жратвы, ни оружия, кроме перочинного ножика, ни нормальной одежды. И спичек всего полкоробка. Но постепенно успокоился. Подумал, почему второй раз переход не сработал? Тут одно из двух, либо в течение ночи можно перейти только один раз, а значит нужно попытаться сделать это предстоящей ночью. Луна то полная. Или дожидаться следующей полной луны. Тогда все будет просто хреново, так как прожить месяц в тундре без ничего, это утопия. Я же не эскимос в конце концов.

В ожидании ночи я побродил по округе, сходил к устью реки. Кстати вода чистая. Рядом с капищем глубины начинаются почти у самого берега, я промерил палкой. У самого берега по колено, шаг делаешь — уже метр, дальше еще глубже. При этом видно дно. А какая там рыба! Прямо возле берега штуки три сразу увидел, каждая около метра в длину. Что за рыба не знаю, я не специалист. Это вот тебе бы надо было туда. Но вот поймать мне ее было нечем, хотя слюни чуть ли не до колен были, так есть хотелось. А потом я увидел мамонтов. На юго-восток от капища. Они далеко были. Сначала не понял, что за пятнышки перемещаются. Прошел с километр и понял, что это доисторические слоны. Смотрел за ними долго. Их там штук десять — пятнадцать было, взрослых и малышей. Когда стало вечереть, вернулся к камням. Вычистил выемку от свой крови. На всякий случай, вдруг нужно именно свежую. Дождался ночи, накапал крови. Сидел, ждал. Думал, что если не сработает лучше сразу утопиться. Тот момент, когда кровь исчезла, я пропустил. Посветил, смотрю — крови нет, луч света опять начал рассеиваться, я перекрестился и шагнул. Даже глаза закрыл. Потом смотрю, все нормально, ночь, луна, нет запаха воды и плеска волн. А в далеке горят огоньки деревни. Я тогда так рванул домой, что не знаю, как ноги себе не переломал. Добежав до дома, рухнул на ступеньки крыльца и сидел часа два. Потом накатил полбутылки водки. Но так и не опьянел, хотя и был голодным. Потом вспомнил, что каменюку забыл на капище. За ней вернулся уже днем. А потом Слава я понял, что это знак мне. Как будто мне дали понять — это твой шанс парень. Вот тебе целым мир чистый и девственный, возьми его и беги из этого, грязного и подлого иначе кирдык тебе. Конечно, виденный мной мир далеко не рай. Но в нем все будет зависеть от самого меня, а не от кого-то, у кого круче кошелек и больше связей. Не от судей, прокуроров, адвокатов, жуликов всех мастей, а от меня самого.

Вячеслав долго смотрел на меня, потом ухмыльнувшись сказал:

— Да Гоша, ты умеешь удивить. Классную ты сказку рассказал.

Я ничего ему на это не ответил, просто протянул свой айфон, включив на воспроизводство видеозаписи. Было очень занятно смотреть на физиономию брата, особенно, когда он увидел стадо мамонтов.

— Можешь проверить запись на счет монтажа. Но я тебе сразу скажу, что это все было в реале. Я ни кому этого не говорил и не скажу. Только тебе, как единственному мне родному человеку. И еще, если кто-то узнает об этом, то долго я не проживу, как впрочем и ты. Ибо ни кто не откажется иметь у себя запасной мир, куда можно в случае чего сдернуть.

Слава вернув мне айфон, вздохнул:

— Теперь почти верю. Окончательно поверю, когда сам своими руками потрогаю там все…Что думаешь делать?

— До следующего полнолуния есть три, максимум четыре недели. За это время я должен буду сделать многое. Комбинат мы похоже все равно потеряем. Не мытьем так катаньем нас дожмут. Это как говорится, к бабке не ходи. Да ты и сам все понимаешь. Первое что я сделал, это связался с Питером. Дал задание Верещагину перегнать оттуда мою яхту.

— «Палладу» что ли? А как ее сюда перегонят? Она у тебя, сколько там, шестнадцать метров в длину?

— Да ее. Если быть точнее, то шестнадцать с половиной. Ничего, на трейлере перегонят. После перехода, я не собираюсь сидеть возле капища, сам понимаешь. Пойду на ней на юг, юго-запад. Хочется в более теплые места попасть. Кроме того, я связался с нашим комбинатовским заводом металлоконструкций и заказал тележку, под яхту, обязательно из легких сплавов, разборную на восьми колесах. И что бы две съемных лебедки — одна электрическая и одна механическая.

— Это еще зачем?

— А если мне придется перетаскивать ее посуху в каких-нибудь местах. Типа волока. Я же не знаю, соединяется это озеро с морем, например Черным или нет. А мне туда нужно. Там тепло и мухи не кусают.

— А с чего ты решил, что в том мире есть Черное море? Может это вообще другой мир?

— Может быть, но я почему-то уверен, что это та же Земля. Луна та же, капище то же и мамонты. Конечно, мамонтов у нас сейчас нет, но они жили на Земле, много тысяч лет назад. Поэтому я думаю, что все же это прошлое нашего мира, первобытная эпоха. А то, что озеро в нашем месте, так ничего особенного нет, скорее всего, это ледник тает, поэтому и воды много. Река то с севера течет. Я тут в нете покопался, да было такое. Например реки Обь, Енисей, Иртыш и прочие, которые текут на север, тогда из-за ледника, который перекрыл им сброс, разливались в огромные озера и поворачивали на юг, где со сбросом проблем не было. Их воды доходили даже до Каспия и Черного морей. Каспий в разное время, как раз в межледниковье поднимался до 120 метров. А тут еще и ледник тает.

— Один на яхте?

— А что такого? Слав, я на ней один ходил, ты что, не помнишь? У нее же автоматика в управлении. Но даже если единый автоматизированный режим и откажет, я смогу управится, трудновато придется, но смогу. Там даже в ручном режиме, многие операции автоматизированы. Собираться я уже начал. Заберу с собой все дедовские кузнечные инструменты. Вплоть до наковальни и мехов. Просмотрел всю библиотеку деда, там много чего есть интересного, справочники разные, по кузнечному делу, по металлам, по дереву. Даже по травам есть, какие травы от каких болезней. Штук двадцать книг отобрал. После завтра в райцентр поеду, еще книг подкупить нужно. Я себе тут списочек составил. Ну и помимо литературы есть чего купить. Машинку швейную «Зингер» с ручным и ножным приводом то же заберу, вещь очень полезная. Мне еще нужна машинка по пошиву обуви, знаешь китайская такая. На них сейчас сапожники работают. Она с ручным приводом, ни какого электричества. Вот такую нужно будет мне достать. Если в райцентре не найду, тогда ты поищешь, добро? — Слава кивнул и я продолжил, — но самое главное братишка, это то, что не позволит разным вечно голодным кошакам, медведЯм и прочим хищным товарищам меня сразу же схарчить — оружие. Поэтому в первую очередь ты займешься именно им. Запишешь или запомнишь?

— Запомню. Но у тебя же есть твой «бенелли», мало?

— Мало. Там сейчас преобладает мега фауна, для которой «бенелли» с его 12 калибром, как слону дробина. Поэтому нужно нарезное серьезного калибра. Ну ладно, запоминай: мне нужен двуствольный штуцер-слонобой, под патрон калибра 577 «Тиранозавр», фирмы «A-SQUARE». Патрон еще имеет другое название 577 Т-Rex. Патронов нужно тысячу штук. Если будет возможность, так же купишь сотню просто гильз, три сотни капсюлей, пулелейку и машинку для обжатия. И порох на три сотни выстрелов. Порох покупать у них же, он под эти патроны идет особый.

— А если они не продадут капсюли с порохом?

— Ну и хрен с ними. Не продадут, так не продадут. И этого хватит. Далее, попробуй найти карабин МЦ-558. Это гражданский вариант винтовки «Выхлоп». Карабин под патрон 12,7 на 55 мм. Его на выставке презентовали в 2011 году. Если нужно, то съезди в сам ЦКИБ, где его сделали. Так как это гражданский карабин, то больших проблем у тебя не должно быть. К нему тоже тысячу, полторы патронов. Далее попробуй достать пистолет «Орел пустыни» с пятью сотнями патронов. Штука конечно большая, но все меньше, чем слонобой. Таскать с собой постоянно удобнее. Конечно, и мощность у него меньше гораздо, но все равно останавливающее действие довольно высокое. Дальше, мне нужна немецкая штурмовая винтовка FG42 и именно вторая версия, не первая.

— Это, с которой немцы в Великую Отечественную воевали? А на фига она тебе?

— Ну во-первых Слава, винтовка имеет два режима стрельбы, одиночный и автоматический. Во-вторых: может использоваться как снайперская, у нее даже штатная оптика идет и сошки для этого имеются. В-третьих, в ней используется довольно мощный винтовочный патрон 7,92 на 57 мм Маузер. Почти 8 мм. Даже штык у нее имеется, ну это уже на самый край. И она не такая длинная, носить ее, если что удобно. Единственно — у нее магазин с боку, ну это переживем. Патронов к ней полторы, а лучше две тысячи штук. Следующее, из гладкоствола мне нужен будет карабин КС-К 18,5, что соответствует 12 ружейному калибру. Знаешь, о чем я говорю?

— Знаю. Это специальный боевой карабин. Он стоит на вооружении спецподразделений МВД. Я в курсе. Здесь проблемы могут. Кроме того, как я говорил, у тебя же есть «бенелли» и тоже 12 калибра? На хрена масло масленое?

— Не тупи Славка. Это все же карабин, а не охотничье руЖО. С ним все же будет поудобнее в случае чего. Ну а насчет проблем так, а кому сейчас легко? Деньги трать спокойно. Я тебе на карту перекину достаточно. Мне-то в скором времени эта бумага на хрен будет не нужна.

— А зачем тебе столько стволов? Ну взял бы пару разных и патронов побольше…

— Слава, лишний ствол карман не тянет. Я просто не знаю какой именно ствол будет мне более востребован там, понимаешь? Так что лучше всего выбирать из большего количества, чем из меньшего. Насчет патронов, сколько бы я их не брал, но целый армейский склад боеприпасов я просто не утяну за собой. Яхта у меня не резиновая и дедвейт ограничен. Водоизмещение у яхты пятнадцать тонн, из них семь тонн — это балласт. Остается на весь остальной груз восемь тонн. А мне много чего еще нужно взять. Тем более, как бы не был хорош огнестрел, но в моих условиях у него есть один большой минус — боеприпас не возобновляем. Поэтому кроме ружей, возьму и арбалеты и лук, есть у меня парочка, ты знаешь. А вот у них боеприпас как раз возобновляемый. Как стрелять из лука, базовые знания у меня есть, ты же помнишь, я как-то ради интереса учился. Конечно, я и рядом не стою с древними кочевниками, которые стреляли на скаку, да еще умудрялись попадать чуть ли не пятирублевую монету или держать в воздухе сразу по семь стрел. Для этого нужно родиться с луком в руках. Но более — менее попадать в цель я могу. Тем более если еще постоянно тренироваться.

— Ладно Гоша! Я наверное все же лучше запишу.

Я дал Славке ученическую тетрадку и пока он записывал мои пожелания, приготовил на скорую руку из привезенной снеди ужин.

— Знаешь Слава, я вчера с Бергом связался, закинул удочку насчет продажи активов.

Брат посмотрел на меня, — это случаем не тот перец с «Империал инвеста»?

— Да он. Они же проявляли интерес к комбинату. Но с ними у нас конфликтов не было. Берг сказал, что нужно подумать, но по голосу я понял, что наживку он заглотил с ходу.

— Конечно, он сразу тебе ничего не скажет. Ему сначала нужно будет перетереть все с большими дядями, которые стоят за этим «Империалом». Ты знаешь, что у упыря и гоп-компании был конфликт с «империалистами»? Но тогда они вроде бы разрулили и сейчас у них так называемый вооруженный нейтралитет.

— Я в курсе. Это так же было одной из причин, почему я предложил активы «империалистам».

— А что ты сказал Бергу?

— Сказал, что у меня нет интереса развивать бизнес отца. Что хочу свалить за бугор и прожить обеспечено на теплых островах.

— Да универсальная отмазка! — Засмеялся брат. — Думаешь поверил?

— Да плевать мне поверил он или нет. Активы я ему сброшу в полцены, но не менее. Но даже в этом случае деньги не малые. Плюс недвижимость. Большую часть этих денег я перекину на твой счет, так что тебе с Машей хватит до конца жизни, если конечно каждый день ванны из шампанского по три штуки баксов за бутылку принимать не будешь.

Славка немного помолчал, разглядывая меня и потом ответил: — А вот это лишнее братец.

— Что лишнее? Деньги? А мне-то куда их? Там в каменном веке мне они точно не понадобятся, если только в качестве туалетной бумаги, да и то здоровья своего жалко.

— Так мне они там-то же не нужны будут.

Я уставился на старшего, — в смысле там? Ты что тоже собираешься?

— Конечно. Вот смотри Гоша, я может всю жизнь мечтал поохотится на слонов и носорогов, да все как-то не получалось. А тут пожалуйста, охоться сколько душе угодно и заметь ни каких разрешений, лицензий и прочего не нужно. Да и при том, вдруг кто-нибудь из доисторических зверюг или диких обезьян из числа гоминидов захочет моего братца обидеть. Я же не могу этого позволить.

Я смотрел на ухмыляющуюся физиономию своего брата. К горлу подкатил комок.

— Слав, я просто был бы счастлив. Но у тебя в отличии от меня есть Маша. Ты что ее тоже потащишь за собой в каменный век? Подумай о ней.

— Ты прав Гошка, но я почему-то уверен, что она меня одного туда не отпустит. Кроме того, вот ты вроде бы и знаком с Машей дольше чем я, вы же вместе еще в музыкальной школе учились, а так ее и не знаешь. Она же авантюрист еще похлеще нас с тобой вместе взятых. Плюс она врач, а что значит врач в те времена? Вот то-то.

— Все так Слава. Но у Маши есть бабушка. Которую она вряд ли бросит одну.

— Конечно. Николаевна Машке родителей заменила. Но бабуля наш человек, я тебя уверяю. Она еще нас с тобой переживет. Там не бабка, а кремень. Опять же плюс она травница и знахарка. Машка то в медицинский под ее влиянием пошла. Так что братан, будем надеяться, что ты не в одиночку пойдешь осваивать новый мир, а как минимум вчетвером.

— Ну ладно. По-крайней мере у нас есть еще три-четыре недели. Получится тебе своих женщин с агитировать — хорошо. А нет, так нет… И еще, если серьезно решишь идти со мной, сделай себе татуировку какой-нибудь зверюги.

— Это еще зачем? — Удивился Славка. — У меня есть группа крови и этого достаточно.

— Ты не понял Слава. Там дикие люди, а у них символы значат очень много. У них в каждом племени свой тотем. И чем тотем, то есть зверюга серьезнее, тем самым серьезнее племя. Понятно?

Славка помолчал, потом сказал: — Мдаа. Интересно девки пляшут. И какую же зверюгу ты себе решил нарисовать?

— Дракона, сзади на спине, а на груди — волка.

— Не понял, а что там драконы водятся?

— Да нет, но драконы присутствуют в мифах практически всех народов, значит, что-то подобное наши предки наблюдали, раз это отложилось в памяти. Ну пусть не драконы, а ящеры, может они не все ласты склеили шестьдесят пять миллионов лет назад, а какой-то вид дожил и до первых людей. Но факт в том, что у всех народов драконы были самыми серьезными чудовищами, рядом с которыми ни какие саблезубые рядом не стояли.

— Ну хорошо, а волк на хрен тебе?

— Дракон — это как бы общий прародитель, к волк уже принадлежность к клану. Одним словом как-то так. Чем больше крутых тотемов, тем лучше. Я так думаю. Тем более Боня пойдет со мной. А он живое воплощение собакиных-волковых!

— Ловко братец. Ну и как начал уже себя разукрашивать?

— Завтра поеду в райцентр. Правда придется делать в темпе, а это больновато. Но и хрен с ним. Потерпим.

Славка только усмехнулся: — покажешь мне, что тебе намалюют? — Я кивнул в ответ. На следующий день Славка, быстро позавтракав, укатил. Я продолжил собираться, паковал вещи, еще посидел над списком. В обед съездил в райцентр, купил еще кое-что из литературы, заодно удалось купить у китайца, занимавшего ремонтом обуви машинку. Машинка была практически новая, полностью из металла и в хорошем состоянии. Отдал ему полторы тысячи баксов не торгуясь, отчего у китайца глаза стали размером с олимпийскую медаль. Так же забрал у него все нитки и иголки. Заодно зашел в тату салон, выбрал себе подходящие рисунки дракона и волка. Татуировщик набил мне контуры зверюг. Было больно, так как кроме контуров, еще и начал прорисовку отдельных элементов. Ничего, потерпел. После чего он сказал, что бы я пришел дня через три-четыре.

Вечером мне позвонил Берг. Договорились встретиться на шоссе между городом и деревней, где я временно обитал, это я настоял. Так как в город соваться не хотел. На следующий день, в 10.00 я был уже на месте. К месту встречи подъехал «Ауди» Берга. Он пересел ко мне в машину. С Бергом договорились быстро. Через неделю к ним в офис подъедет мой человек с генеральной доверенностью. Кроме акций компании так же банк приобретет и недвижимость, в виде двух квартир в Москве, одной квартиры в Питере и особняка в Подмосковье. Цену, что удивительно, Берг понижать не стал, так как я отдавал все и так в полцены. Расстались мы довольные. Единственным условием было, это что бы сам Берг и его компаньоны о сделке не распространялись в течении месяца после ее заключения.

Еще через два дня, ко мне приехала дражайшая половина моего брата — Маша. Прошлась по дому, внимательно все осмотрела, убедилась, что в доме чистота и порядок. Потом очень внимательно посмотрела мне по очереди в каждый глаз, оттянула веко, проверила пульс. Потом, наконец, поздоровалась и улыбнулась:

— Я вижу ты тут не пьянствуешь до потери сознания, траву не куришь, ширевом и прочей гадостью не закидываешься. То есть находишься вроде бы в нормальном и адекватном состоянии. Это хорошо.

— Маш, давай без прелюдий? Ты приехала сюда, что бы убедится, что я в неадеквате, исходя из той информации, что тебе привез твой супруг. Так? Так. Может чаю, кофе или сразу перейдем к разговору?

— Сразу…, - и я повторил ей то, что рассказал до этого Славке. Потом она посмотрела видео.

— Маша, — обратился я к ней, когда она раз за разом просматривала эпизод с мамонтами. — Поверь, я не агитировал Славку, что бы он шел со мной. Я прекрасно все понимаю и что притащить тебя в дикий мир — это не самое лучшая мысль…

— Гоша ты о чем? — Оторвавшись от созерцания древних слонов, спросила Маша. — Ты не о том думаешь братец.

— А о чем думать?

— О том, как мы все туда переберемся и куда двинемся…

— Так стоп сестрица. Ты хоть понимаешь, что там не будет теплого туалета, ну по крайней мера в первое время, не будет салонов красоты, шопинга и…. - я осекся под осуждающим взглядом своей невестки.

— Гоша ты дурак? Во-первых: я могу спокойно обойтись и без теплого унитаза, тем более как ты сказал первое время. Во-вторых: мне, что бы выглядеть идеально, не нужен салон красоты. Настоящая женщина не сильно-то в них нуждается, что бы оставаться привлекательной для своего мужчины. В-третьих: шопинг, да будет тебе известно, меня не привлекает. Какую мне одежду нужно я либо сама шью либо заказываю по каталогу. И я спокойно, если нужно обойдусь и без каталога. Тем более как я понимаю, швейную машину ты уже упаковал? — Я кивнул, — ну вот видишь. Теперь сколько у нас реально осталось времени?

— Около трех недель… Маша ты хорошо подумала? Ведь про шопинг и салон красоты я так сказал, но ведь самое главное ты лишишься привычного тебе мира, знакомых, друзей…

— Это конечно трагедия, но очень даже переживаемая. Это Гошенька мои проблемы и я сама их решу, хорошо? — Я кивнул, отвечая на ее вопрос. — Ну раз с этим разобрались, тогда поехали дальше. Так, времени мало, а сделать нужно много. Дай мне посмотреть, что ты там за список составил?

Посмотрев список, Маша удовлетворенно кивнула.

— Нормально для мужчины. С медикаментами не заморачивайся, это я возьму на себя, а так же кое-что еще… Ну ладно Гош, я поехала.

— А чай? Покушай хоть что-нибудь?

— Я не хочу, спасибо.

 

Глава 2

Теперь о себе и почему я дошел до жизни такой. Я — Караваев Игорь Романович, 29 лет от роду. Для родных и друзей просто Гоша. Имею высшее образование, закончил политех по специальности металловедение и термическая обработка металлов. С металлами моя семья была связана уже несколько поколений. Дед мой, как и его отец и отец отца деда были кузнецами. Отец мой Караваев Роман Иванович из отцовой кузни шагнул дальше, после окончания института пошел на металлургический комбинат, сначала в сталеплавильный цех. Карьеру сделал хорошую — от простого инженера до генерального директора. В период всеобщей приватизации начала 90-х годов сумел стать фактически единственным владельцем комбината. Как он это сделал, какими методами, это дело прошлого и копаться в этом нет уже смысла. Факт тот, что после его смерти два года назад я стал его наследником.

Еще до его женитьбы на моей матери, отец сумел одной из заводских работниц заделать ребенка. Но так как ни каких чувств у него к этой даме не было, он на ней не женился. Но от ребенка не отказался и своего сына ни когда не забывал. Купил его матери квартиру, содержал сына, часто общался с ним. Это был Славка. Конечно, мой отец не был ангелом и возможно он был достоин осуждения, но кто не без греха? Поэтому ни я, ни Славка его никогда за это не осуждали. Когда Славке исполнилось два года, отец познакомился с моей будущей матерью. Здесь уже были чувства и они поженились. Через год родился я. Мама ни когда не пыталась отодвинуть Славку на вторые роли в общении с отцом. Она наоборот относилась к нему очень хорошо, часто забирала его к нам. А когда Славе исполнилось 17 лет, он вообще переехал жить к нам, так как его мать вышла замуж за кого-то немца, причем с подачи моего отца и уехала жить за границу.

Мы часто с братом гостили в деревне у деда. Я с детства любил возиться у него в кузне, в отличии от Славки. Нет, если нужно, он помогал деду, но без всякого пиетета к кузнечному делу. Ему больше нравилось что-нибудь взорвать, выстрелить, из-за чего постоянно попадался на изготовлении разных пороховых и суриковых бомбочек, поджиг и пугачей. За что был чаще всего выпорот дедом или отцом.

После окончания школы брат отказался поступать в институт, как того хотел отец и по достижению 18 лет ушел в армию. Отец принял выбор старшего сына. Славка еще застал то время, когда в армии служили два года, а не один как сейчас. Отслужил он нормально. Успел побывать на Кавказе. Вернулся брат из армии уже другим человеком. Куда-то делся тот бесшабашный мальчишка, который мог спокойно ввязаться в драку, только лишь потому, что бы подраться, помахать кулаками. Сейчас же в его глазах, не было того, мальчишеского азарта, если приходилось применить силу, в них была только холодная расчетливость. Да и дрался он уже более жестко, стараясь сразу нейтрализовать противника. В этом я убедился в первый же день, когда он зашел домой в форме. Вечером, после застолья с отцом и мамой, мы пошли с ним прогуляться. И нарвались на гоп-компанию из четырех отморозков. Одним словом — зацепились мы сними. Я уже сейчас даже и не помню из-за чего. Итог — двое из них оказались в больнице с переломами разной степени тяжести. Другие двое отделались гематомами и сотрясением мозгов. Хотя брат потом говорил, что сотрясение это слишком, ибо сотрясаться там нечему. Конечно, возник скандал, тем более попадание в больницу не осталось незамеченным правоохранительными органами. Но отец решил этот вопрос.

После этого, Славка поступил в институт на юрфак. Закончив который, он пошел работать в Следственный комитет. Я, закончив институт, пошел к отцу на комбинат.

Три года назад Славка женился. Познакомил его с будущей женой я. Все дело в том, что когда я учился в средней школе, мама настояла, что бы я еще обучался и в музыкальной школе. В итоге я пошел учиться играть на флейте. Позже я так же стал играть на трубе и саксофоне. В этой же школе я познакомился с девочкой, звали ее Маша. Один раз, когда я возвращался с музыкальной школы домой, то увидел девочку, которая опиралась на лавку и поджимала левую ногу. Рядом лежали рассыпанные ноты и футляр со скрипкой. Я подошел к ней. Оказалось, что она подвернула ногу. Маша крепилась, не плакала, но я видел, что ей очень больно и в глазах были слезы.

На вопрос — сильно больно? — Она молча кивнула. Я собрал ноты, взял скрипку и сказал, что бы она оперлась на меня. Так мы и доковыляли до ее дома, где я сдал ее на руки серьезной бабусе. Бабуля поблагодарила меня и пригласила откушать чаю с пирогами. Именно откушать!!! С тех пор мы с Машей стали дружить. Скажу сразу, ни каких там лямуров у нас не было, я к ней относился как к младшей сестре. Тем более она была младше меня на два года. После окончания школы, наши пути как-то разошлись. Не виделись мы долго. Я окончил институт и уже работал у отца. Слава к этому времени уже работал в следственном комитете.

В один прекрасный день я попал в больницу с аппендицитом. А операцию по удалению этого органа мне сделала Маша, которая закончив медицинский институт, работала в нашей областной больнице.

Когда меня на скорой увезли, Славка конечно же стал ошиваться возле больницы и после операции, где-то приватизировав белый халат пробрался ко мне в палату, естественно с дежурными апельсинами. Когда его тревожная физиономия нарисовалась в дверном проеме палаты, я как раз разговаривал с Машей.

— Машенька познакомься, это мой старший братец, Вячеслав Романович Караваев собственной персоной.

Маша удивленно посмотрела на Славку и строгим голосом, передразнивая меня спросила:

— А кто разрешил Вячеславу Романовичу Караваеву здесь вообще находится? Для свидания с больными имеется специальная комната. Тем более вы гражданин принесли сюда передачу, а Игорю апельсины в настоящее время противопоказаны. Славка опешил, а потом спросил у меня, продолжая смотреть на Машу:

— Гоша, а кто это такая строгая, сердитая и прекрасная незнакомка?

— Это Слава Маша, с которой я учился в музыкальной школе, а теперь она мой лечащий врач и меня оперировала.

— Простите Мария ээээ…

— Федоровна.

— Простите Мария Федоровна, можно с вами переговорить. Обещаю, что немедленно испарюсь отсюда.

— Хорошо. — Они вместе вышли из палаты.

Вот так они и познакомились. Хотя Маша еще в детстве пару раз видела Славку, когда приходила ко мне домой в гости. Но и только. Через полгода Славка и Маша поженились. Свадьба была шикарная. Отец постарался, хотя оба молодожена были против, но отец сумел настоять. На свадьбу приехала даже мать Славки со своим немецким мужем. Маша была в свадебном платье неотразима. Она вообще из худощавой и нескладной девчонки, превратилась в молодую красивую женщину. Маша уже была один раз замужем, еще будучи студенткой, но с первым мужем прожила недолго и они разошлись через год после свадьбы.

Моя мама умерла, когда мне было 20 лет. Отец очень любил ее и после ее смерти так больше и не женился. Через год, после свадьбы Славы и Маши умер отец, инфаркт. В свое время отец составил завещание на меня и Вячеслава. Слава узнав, что отец разделил свое имущество поровну между нами, в том числе и акции компании, на отрез отказался от своей доли, мотивируя тем, что в семейном бизнесе он ничего не понимает, поэтому вся компания должна будет отойти мне. Отец переписал завещание, но часть акций все же на него оставил. После смерти отца, на пенсию запросился хороший друг папы — бывший сотрудник ФСБ, заведовавший службой безопасности. Тогда я попросил Славку возглавить ее. Он согласился. Уволился из следственного комитета. Все дела бывший начальник СБ передал Славке и еще около года консультировал его. Да и сейчас продолжал это делать.

После смерти отца, какое-то время было затишье. Я вступал в наследство. Осваивался в качестве так сказать «олигарха», хотя уже был в курсе многих нюансов функционирования компании. Так как отец стал меня вводить в дела компании, когда я еще учился в институте. Через год начались проблемы, сначала с поставщиками и партнерами. Потом была попытка рейдерского захвата, но мы с братом отбились. Несколько раз судились с разными компаниями и организациями. Да и сейчас судебные тяжбы продолжались. Два раза на меня были совершены покушения. Но я легко отделался. Но проблемы стали нарастать как снежный ком. Я понимал, что комбинат хотят отжать. Был бы жив отец, он бы решил проблему. Увы, но я был не он.

Несколько раз мне предлагали продать акции комбината. И предложения эти происходили от гражданина Упашева Виктора Григорьевича. Был такой тип. В уголовном мире был известен под кличкой «Упырь» В 90-х поднялся на криминале. Сейчас официально считался уважаемым бизнесменом, которому принадлежало несколько серьезных фирм и компаний. Но со слов Славки «Упырь» продолжал стоять за нелегальным оборотом оружия, проституцией, игорным бизнесом нашего региона. Однако закрыть его за решетку у правоохранителей пока что возможностей не было ибо доказать его причастность к криминалу не удавалось.

Вражда с ним, причем личная возникла после одной встречи. Он тогда нагло заявился в головной офис моей компании и предложил продать ему акции. Цену естественно давал очень низкую. Я, конечно же отказал ему. В ответ он обозвал меня щенком, который все равно отдаст все активы или сдохнет в канаве как последний бомж. Я тогда схватил его за шиворот и вытолкал вон, назвав его козлом. Сотрудники СБ блокировали тогда его телохранителей, а Славка пообещал оторвать им яйца, если они вмешаются. С тех пор «Упырь» затаил на меня звериную ненависть. Два покушения были организованы им, в этом я не сомневался, но доказать не мог.

Вскоре началась возня по поводу якобы незаконной приватизации комбината моим отцом в 90-е годы. Тогда я понял, что меня все же готовят к сливу. И «Упырь» здесь был далеко не главным.

В один из дней я все бросив, приехал в деревню, где решил хотя бы несколько дней побыть одному в доме моего дедушки. Теперь я благодарил покойного отца за то, что он не стал продавать дом деда, после его смерти. И куда я иногда приезжал либо один либо со Славкой и Машей.

Теперь о нашем семейном зверинце. Зверинец был знатный и все благодаря Маше. Маша с самого детства испытывала сильную тягу к животным. Маленькая она постоянно таскала домой котят, щенков, птенцов, хомяков и прочую живность. Через полгода после свадьбы с моим братом она принесла мне щенка. Сказала, что это порода гампр, разновидность кавказской овчарки, так сказать армянский ее вариант. Гампров с древности разводили на армянском нагорье. Это она так мне объяснила. Я лично ко всем этим животинам был как-то равнодушный. Но я точно знал, что кавказцы — это ну очень большие собаки, а значит и щенки у них были соответствующие. А этот был какой-то хиловатый. О чем я ей и сказал. Тем более заводить у себя подобную животину, в мои планы не входило. Но Маша сказала, что это именно гампр. Да он хилый и по идее такие щенки практически всегда погибают. Это ощенилась сука у ее хороших знакомых. Сами такие щенки стоят не мало и почти уже весь помет продан. Остался только этот, которого никто взять не пожелал, поэтому его Маше и отдали, бесплатно, вернее она сама попросила, когда узнала, что щенка хотят усыпить. Тем более у него была на первый взгляд нарушена координация движения.

Что бы не расстраивать Машу, мне пришлось взять этого доходягу. Как говорится — не было печали, купила баба порося, в данном случае — заимел себе щеня. Со щенком пришлось повозиться. Дите оно и есть дите, человеческое это или животина, причем болезное. Маша часто, почти каждый день прибегала проведать своего подшефного. Она же возила щенка к какому-то знакомому ветеринару, ставила прививки, брала рекомендации по уходу, потом полоскала мне мозги. Постепенно я и сам привязался к щенку. Маша же и назвала щенка Боней. На мой вопрос — почему такая неподходящая для большой собаки кличка, ведь больше ему подходит граф или барон, Маша ответила, что графьев и баронов у нас вырезали еще в семнадцатом, поэтому Боня в самый раз. Больше вопросов по этому поводу у меня не возникала. Боня так Боня.

К настоящему времени Боня превратился из болезного щенка в настоящее чудовище, натуральную собаку Баскервилей, как в шутку я его иногда называл. В холке он достигал чуть больше 79 сантиметров, почти восемьдесят. Вес 70 с половиной килограмм. Даже для этой породы Боня был великоват. Вообще среди собачников и знатоков такие габариты считаются пороком, но мне было на это глубоко наплевать. Меня он признавал хозяином, Машу просто обожал, хотя слушал только меня и если Маша подавала ему какую-нибудь команду, то сначала он смотрел на меня, как бы спрашивая разрешения. Со Славкой держался дружелюбно, признавая за своего, но и только.

У Славы имелась своя собака, конечно же охотничья, так как брат был заядлым охотником и рыболовом. Из Германии, где-то за полтора года, до появления у меня Бони, Слава привез щенка Веймаранера, этих собак называют еще Веймарской легавой. Псина очень красивая голубо-жемчужного цвета. Пока пес был щенком глаза у него были ярко-голубого цвета, но по мере взросления изменились на янтарный. Назвал его Слава незамысловато — Ганс, объяснив, что раз пес по национальности «немец» и родом из Германии, то и имя, вернее кличка у него должна быть немецкой. Ганс был вообще умницей. Собака умная и хорошо понимает своего хозяина. Как охотничья, Ганс был универсален, как типичный представитель своей породы. Но главное — как и у всех собак — это воспитание. Со слов брата я понял, что самое главное — это было сломать пса в плане своеволия. Веймары обладают сильным и независимым характером. И, например если они посчитали, что преследование дичи важнее, чем команда хозяина, то они команду могут и проигнорировать. Вот с этим Славка боролся. В итоге к трем годам Ганс беспрекословно выполнял команду «ко мне», даже если дичь была уже в зоне досягаемости. Ганс очень любил своего хозяина. Когда Славка уходил по делам, Ганс просто ложился около двери и ждал его. Мог ждать сутками. Охота была для Ганса не просто чем-то инстинктивным, это было то, что любил его хозяин. А Ганс любил все то, что любил его хозяин. В отличии от Бони, Ганс был очень подвижной собакой и это не удивительно, так как веймар был охотничьим псом, а гампр — сторожевым. Но я знал, что в случае необходимости Боня мог действовать молниеносно, несмотря на свои габариты и вес. Боня и Ганс были знакомы друг с другом и несмотря на то, что оба были кобелями, я ни разу не замечал, что бы они ссорились или скалились друг на друга.

Еще у четы Караваевых имелся кот. Причем не просто кот, а кот камышевой породы. Не помесь, а чистый камышевый кот. Приличная животина полосатого окраса с небольшими кисточками на ушах. Его принесла котенком Маша, где взяла, до сих пор неизвестно, на все вопросы отвечала, что где взяла, там больше нет. Кошак жил исключительно в загородном коттедже Караваевых, городскую квартиру не переносил на дух. В отличии от других котов, очень любил воду, не зря он был камышевым. Летом мог сутками пропадать на речке, которая недалеко протекала от загородного дома. Звали его просто — Бегемот. По аналогии с котом из известного произведения «Мастер и Маргарита», тем более, как говорил Славка — кошак был водоплавающим. Бегемот признавал только Машу, у которой он любил лежать на коленях, разрешал только ей гладить его и чесать. Терпимо относился к Машиной бабушке, то есть не пытался ее укусить или поцарапать, когда она касалась его. Всех остальных он игнорировал. В том числе и собак.

Еще один Машин питомец — ворон по имени Кром. Его принесли Маше два года назад соседские ребятишки птенцом. Маша сумела выходить его. В итоге из птенца вырос классический ворон. Именно ворон, а не ворона. Черный как ночь, с большой головой, это так кажется из-за так называемой «бороды». Иногда мы со Славкой называем его просто — «бородач». Как и у всякого уважающего себя ворона, у Крома был большой, даже массивный и очень острый клюв. Один раз Бегемот попробовал на себе последствия удара этим клювом в черепушку, когда решил взять на слабо ворона. Однако получив удар клювом меду ушей, на какое-то время потерял ориентацию. Маша рассказывала, что испугалась, подумав, что Кром проломил Бегемоту череп. На что Славка смеялся, мол у Бегемота лобовая кость на столько толстая, что ей стены пробивать можно. После этого, между Кромом и Бегемотом установился так сказать вооруженный нейтралитет.

 

Глава 3

Спустя неделю, после памятного разговора с братом, Славка мне отзвонился, сообщил, что со слонобоями проблем нет. Купил пару стволов и на следующей недели они прибудут. К ним купил две с половиной тысячи патронов. Вот только порох, капсюли и гильзы ему продавать отказались. Ну и бог с ними. Еще сообщил, что «Орла пустыни» он так же уже нашел, как и патроны, причем у нас. С немецкой винтовкой проблем тоже не возникло, как и с патронами к ней. Но вот с карабином МЦ-558 возникла реальная проблема, их пока что вообще не выпускали! Как соответственно и патроны для гражданской версии. Предложили под патрон калибра 8,6 на 70 Магнум. Но я сказал Славке, что бы он не парился. Нет, значит нет. По КСК он пока решает.

После разговора с братом, я достал кейс со своим ружьем Бенелли Комфорт 12 ружейного калибра. Открыл его, достал ружье, почистил, хотя оно и так было в порядке и содержалось в чистоте. Это ружье мне подарил Славка на День Рождения. Ружье имело два съемных ствола — один ствол длинный, второй короткий. Сложил назад в кейс. Пересчитал патроны, всего было триста пятьдесят штук. Сотня с дробью, сотня пулевых и полторы сотни картечных. Еще был порох для снаряжения патронов, двести семьдесят капсюлей, пулелейка, пыжи, прибор для снаряжения патронов и заделки дульца.

Потом осмотрел еще раз оба свои лука. Луки были классические составные разборные, один назывался «Леопард-2», второй «Дорадо» — из обоих можно было стрелять как дорогими стрелами с натуральным перьевым оперением, так и более дешевыми с пластиковым оперением. А вот блочный лук мне не нравился, мне казались эти луки каким-то несуразными и громоздкими, да и темп стрельбы из классического был выше, чем из блочного. К лукам имелось порядка пятидесяти стрел, в большинстве своем с пластиковым оперением. Связался по сотовому с одним знакомым, с которым иногда ездили на природу пострелять из луков. Он был большой фанат луков и арбалетов. Заказал у него четыре арбалета, два классических и два блочных. Конечно, я мог бы купить их и в магазине, вот только официально у нас в стране разрешены арбалеты с силой натяжения до 43 килограмм. А мне нужны были арбалеты помощнее. Саня, по прозвищу Хлыст, так звали моего знакомого, сначала удивился, напомнил, что более мощные арбалеты у нас запрещены, но я заверил его, что у меня все под контролем и здесь пользоваться ими не буду. Я знал, что он мог достать такие арбалеты. На деньгах я не экономил и мы с ним договорились. Кроме этого я заказал ему полторы сотни стрел к лукам с разными наконечниками — режущими с двумя лезвиями, тремя и четырьмя и проникающими. Плюс просто одни наконечники к стрелам и три сотни болтов для арбалетов, так же с разными наконечниками и просто одни наконечники для них.

Хлыст не стал задавать лишних вопросов и попросил четыре дня.

Через две недели прибыл трейлер с моей «Палладой». За два дня до этого мне привезли готовую тележку. «Палладу» перегрузили на тележку и она временно заняла свое место во дворе. В качестве балласта я загрузил в нее слитки меди, олова, свинца, а так же железные и стальные прутки. Топливо уже было залито в два трехсот литровых бака яхты. Начал постепенно укладывать все то, что запланировал увести с собой. Инструменты из кузни, наковальню, мехи, несколько рулонов ткани хлопчатобумажной, шелковой, шерстяной и полушерстяной, плащевой. Обе машинки для шитья одежды и обуви. Нитки и иглы. Три двуручных пилы, две ножовки, одну электропилу, рассчитывал запитать ее от бортовой сети. Две бензопилы. По паре рубанков и фуганков, четыре простых плотницких топора, два топора лесорубов на длинной рукоятке и один боевой, выкованный мной лично, еще под руководством деда. Это был боевой топор-секира, так называемый бородовидный с вырезом и опущенным лезвием. Рукоять делал так же сам, под присмотром деда, длиной 110 сантиметров. Перед тем как я упаковал и поместил топор в «Палладу» я наточил до бритвенной остроты его лезвие. Так же перенес на яхту и точильный станок, еще дедовский с ножным приводом и три запасных точильных камня к станку.

Так же уложил в яхту две ручных дрели с наборами сверл и коловорот. Стамески, плоскогубцы, два молотка, пару бухт кабеля по пятьдесят метров, еще пару бухт нейлоновой веревки по сто метров каждая. Кое какой крепежный материал. Литературу. И еще всякой мелочи. Одежду, начиная с нижнего белья и заканчивая костюмами для активного отдыха, как для лета, так и для зимы. В том числе несколько комплектов горок, пару комплектов «Мабуты-М», обувь — несколько пар кроссовок, ботинок тактических и горных как отечественных производителей, так и импортных — немецких и американских. Пару тактических жилетов и два тактических рюкзака. Три пары резиновых сапог и костюм ОЗК. Два генератора на два киловатта каждый, надеялся соорудить миниэлектростанцию, если конечно получится. Затащил в яхту малый токарный станок «Витязь 1Н618В», купленный мною по интернету и доставленный буквально пару дней назад. Станок весил 61 килограмм и я один замучался его затаскивать. Но справился. Рядом закрепил токарный станок по дереву JWL-1440L. У этого вес был меньше, всего 27 килограмм. Купленный одновременно со станком по металлу. Учитывая, что со мной собрались перебираться Славка с женой и бабушкой, приобрел пару аквалангов с костюмами, масками и ластами. К ним компрессор для снаряжения аквалангов. Четыре комплекта конской сбруи, с уздечками, седлами и стременами.

Позвонил Хлыст, предложил встретиться. Встретились с ним так же на шоссе. Из его пикапа переложили в мой джип три сумки.

— Все как ты и хотел Гоша. Два классических арбалета и два блочных. Сила натяжения у блочных 150 килограмм, у классических — 120 килограмм. Арбалеты мощные. Полюс запчасти к ним, особенно к блочным, там больше подвижных деталей. За качество отвечаю. Болты и наконечники в отдельной сумке. — Сашка помолчал немного, но потом спросил, — Гош, это конечно не мое дело, но если тебя прихватят с этими девайсами, срок себе можешь намотать реально, ты понимаешь? — Я кивнул и он продолжил, — в последнее время какая-то нездоровая суета началась… вокруг тебя, ты в курсе? — Я опять кивнул.

— Ты на кого если не секрет собрался охотиться? Может проще ствол возьмешь?

— Спасибо Сань. Ствол не нужен. А охотится я собрался на зверей, реально Саша на зверей.

Хлыст забрал деньги. Перед тем как мы разъехались, он сказал:

— Я надеюсь — ты знаешь, что делаешь. И это… Гоша, будь осторожен.

Полученные от Хлыста четыре арбалета, стрелы, арбалетные болты и наконечники я упаковал и уложил в яхту к своим лукам.

За неделю до часа «Х» приехали Славка с Машей, привезли огнестрел: штуцеры, пару пистолетов «Орел пустыни», немецкую винтовку FG42 второй версии, два КС-К и один КС-П, упаковки с патронами ко всему этому арсеналу. Так же Славка привез свое охотничье оружие «Вепрь 12 Молот» с длинной ствола 520 миллиметров. У Славки было и нарезное охотничье, но месяц назад он продал его и другого, как мне было известно, пока не купил. Кроме этого, выгрузили из машины два баула с медикаментами, перевязочным материалом и набором хирургических инструментов. И пятилитровую канистру с медицинским спиртом. Этим заведовала Маша. По поводу спирта мы с братом немного позубоскалили, но Маша обозвав нас «проглодитами» дала понять, что бы мы даже думать о нем забыли. Все привезенное уложили в яхту. Единственное, что я пока оставил у себя это немецкую штурмовую винтовку.

— Что хочешь с ней делать? — Спросил Славка, — учитывай, документов на нее нет.

— Да просто хочу апгрейд ей сделать. Заменить деревянное ложе на более легкое, какое-нибудь полимерное. Есть у меня один умелец.

На настороженный взгляд брата ответил:

— Не суетись человек надежный. — Брат удовлетворенно кивнул — ладно, винтовка отличная, ствол как будто только что с конвейера. Все что ты хотел. Ну и для себя продублировал такое же, кроме «немца». Кроме этого для себя я еще один ствол привезу позже.

— Берг держит слово, о том, что активы конторы уплыли к империалистам пока еще ни кто не знает. Но знаешь, мне что-то не спокойно. Завтра переедем сюда окончательно. Вообще я хотел, — Слава посмотрел на жену, — что бы Маша с сегодняшнего дня осталась здесь, но она же упертая.

— Вот именно, — ответила Мария, делая ручкой какие-то поправки в блокноте. — Я еще не все закончила там, да и бабулю нужно перевезти.

— Бабулю я мог бы перевезти и один, тем более у нее на удивление не так много вещей, в отличии от тебя. — На что Маша махнула рукой, типа отстань.

Анастасия Николаевна, бабушка Маши, когда узнала, что внучка с мужем уезжают навсегда, причем куда уезжают, Маша сразу рассказала бабушке, которая даже не удивившись, категорично заявила, что одну внучку и ее шалопая мужа она не оставит, тем более кроме Маши и нас со Славкой других родных и близких людей у нее нет и она хочет, что бы когда придет срок умирать, глаза ей закрыли родные люди. А где это произойдет — неважно!

— Гоша, — посмотрел на меня брат, — а яхту мы как потащим? Джипом?

— Нет. Джипы и твой и мой мы оставим здесь, вернее обменяем их на трактор.

Усмехнувшись на непонимающий взгляд брата, я пояснил, — Слава, мы их обменяем на «Беларус» Петровича, ну он через три дома от нас живет. Трактор он купил год назад, к технике относится сбережением, у него трактор в идеальном состоянии. Трактор мощный «МТЗ-3522», нашу «Палладу» утащит хоть на край свет!

— А он поменяет???

— Поменяет. Мы ему сделаем предложение, от которого он не сможет отказаться. Помимо двух джипов в отличном состоянии он получит дедов дом с участком, плюс деньги, на которые он сможет купить два таких трактора. Ты бы отказался?

Славка засмеялся, — учитывая, какой Петрович куркуль, думаю — согласится!

— Ну вот, — продолжил я, — нужны только паспортные данные Петровича и сделаем заранее договоры купли-продажи на машины и недвижимость и подстраховать его юристом с генеральной доверенностью.

Брат кивнул, — с паспортными данными не проблема, пробью сегодня же через свою бывшую контору, договоры купли-продажи сделаю сегодня, край — завтра. Юриста подтяну нашего Володьку, на него выпишу доверенность и на недвижимость от твоего имени и на машины.

— Давай Славян, к моменту, когда мы должны будем выдвинуться, бумаги у нас уже должны быть, что бы предъявить их Петровичу. Иначе он может не поверить и упрется. И еще, ты как-то говорил, что у тебя есть знакомец в Ростехнадзоре? — Слава кивнул, — отлично, переговори с ним на тему помощи Петровичу в снятии трактора с учета и признании его уничтоженным, чтобы Петрович не платил за него налог, этот вопрос он обязательно поднимет, когда узнает, что мы трактор на себя переписывать не будем.

Славка кивнул. Бросив взгляд на яхту, он неожиданно спросил меня:

— Гош, а как ты по воде будешь перевозить тележку для яхты, на ней что ли?

— Нет. Все очень просто — спасательный плот, вместимостью на тридцать человек. Спустим яхту на воду, тележку разберем, накачаем плот и поместим конструкцию на этот плот. Я все уже продумал. Потом возьмем на буксир и потащим за собой. Даже если будем тормозить яхтой и плот догонит нас в корму, то не повредит яхте.

— Ну ты и жук! — Засмеялся брат.

— Что с квартирами Слава? — Сменил я тему.

— Нормально, свою квартиру и бабулину уже продали, деньги перевели на счет благотворительного фонда «Подари жизнь». Мы за этот срок не сможем их потратить, так как деньги еще с продажи компании имеются. А лишнего груза взять много не сможем, так Гоша? — теперь уже я ему кивал.

— Сколько мы еще можем реально взять груза?

— На яхту еще килограмм двести, максимум двести пятьдесят, но это предел. И еще в плот килограммов пятьдесят — семьдесят. Это все.

— Так мальчики, — к нам подошла Маша, — завтра Гоша мы перебираемся к тебе и готовимся к переходу. Проверьте еще раз, все ли мы взяли? Ты кстати Гоша одеждой озаботился?

— Ясен перец сестренка. Но я только на себя брал.

Маша кивнула — Молодец! Так наши баулы с одеждой и обувью переложили. Ну вроде все.

Проводив Славу с Машей, я позвонил Хлысту и договорился встретиться. Встретились с ним через два часа на том же месте, где он передавал мне арбалеты. Пересев в машину к Хлысту, я, молча распаковал принесенный мною сверток — укутанную в ткань немецкую штурмовую винтовку. Хлыст вопросительно посмотрел на меня.

— Саша, — ответил я на его немой вопрос, — нужно сделать апгрейт, заменить ложе на что-то более современное из полимеров с планкой Пикатини и оптику к ней. Простой, но мощный оптический прицел, без всякой электроники и ночной прицел. Сможешь?

Хлыст помолчал некоторое время, потом спросил:

— Уверен, что нужен такой апрейд? Ведь винтарь тогда потеряет свою оригинальность?

— Да хрен с ней с оригинальностью. Главное функциональность. Ну так как, берешься? За деньгами дело не встанет.

— Ладно, сколько времени даешь, учти нужно еще найти подходящий под нее девайс?

— Три, максимум четыре дня. Если в эти сроки не уложишься, лучше скажи сразу, тогда пусть останется все как есть.

Хлыст помолчал еще некоторое время, о чем то раздумывая, потом вышел из машины и с кем-то созвонился. Разговаривал минуты три. После чего вернулся назад.

— Ладно, есть один вариант, но там бабки сразу просят.

— Не вопрос, — ответил я и, передавая вновь упакованную винтовку Хлысту, сообщил, — Саня, учитывай, документов на нее нет. Так что будь осторожен.

Хлыст усмехнулся и, развернув ткань упаковки, вытащил из винтовки затвор.

— На держи, без него она не может являться огнестрельным оружием.

Я передал Хлысту требуемые деньги, захватил с собой на всякий случай определенную сумму. Сказал, что по окончанию отдам еще столько же.

На следующий день, после обеда приехали Славка с Машей и бабулей. Привезли еще несколько баулов и тюков с вещами. Первым из машины выскочил Ганс. Поприветствовал меня гавкнув, потом подбежал к Боне, лежавшему словно сфинкс на крыльце, ткнулся ему в нос своим носом. Боня заворчал и вяло махнул хвостом, типа привет. Последним из машины появился Бегемот.

— Не понял? — посмотрел я удивленно на Машу. — Вы его решили тоже взять с собой?

— Это не мы решили, — ответила смущенно невестка, — это он сам так решил.

— Понимаешь Гоша какое дело, — влез в разговор Славка, — в такое время раньше его днем с огнем не сыщешь, приходил домой раз в три-четыре дня, напьется молока отоспится и опять сваливал. А тут, перед тем как пришли покупатели на дом, он как появился, так ни куда и не уходил.

— Да. Все время крутился около нас, даже Славочке позволял себя погладить. Когда Слава подписал договор купли-продажи, я поцеловала своего кису в нос, поплакала, сказала: «Бегемотик, ты теперь свободен и сюда приходить не нужно», знаешь как он на меня посмотрел? Будто осуждает меня за это. — Глаза у Маши увлажнились, еще немного и она готова была заплакать.

— Ага, конечно осудил, — засмеялся брат, — там не осуждение было, а прямой тебе вопрос — а где теперь я харчеваться буду! Прикинь Гоша, кошак, как только мы стали собирать вещи, забрался в машину и не вылазил оттуда, пока мы не приехали к тебе. Мистика какая-то. Уж что что, а такого я от Бегемота не ожидал. Чувствует скотинка наверное что-то…

— Не чувствуют они, а знают. — Сказала баба Настя, покачав головой. — Животные знают гораздо больше, чем мы, вот только сказать не могут или люди просто их не понимают.

— А Кром улетел. — Печально сказала Маша. — Я даже с ним не попрощалась.

— Не печалься внучка. Мне кажется, ты его еще увидишь. — Анастасия Николаевна погладила Машу по голове, словно маленькую девочку и поцеловала в лоб.

Вечером, когда все привезенное было помещено в яхту, а Маша с бабушкой занялись приготовлением ужина, мы с братом сели на ступеньки крыльца.

— Знаешь Славян, что я еще нашел в сундуке деда?

— Что?

— Помнишь, мы под руководством деда делали доспехи на себя? Ну, это еще до твоей армии было?

— Что реально? А я как-то забыл о них… А ведь точно. Доспехи тогда крутые получились. Когда мы первый и последний раз на тусовку реконструкторов приехали в Новгород, там народ в ауте был. Еще предлагали неплохие деньги. Особенно за твой персидский полный доспех.

— Так вообще-то и за твой не хило давали.

Брат кивнул:

— Целый год угробили на изготовление этих доспехов. Знаешь, я тогда наверное впервые с удовольствием работал в кузне. Сначала я хотел доспех как у рыцарей. Но дед меня убедил, что русские доспехи были не хуже и даже лучше в чем-то. Мне тогда сделали бехтерец, как дед сказал поздний вариант, которые изготавливались в 16–17 веках. А тебе персидский тяжелый.

— Из нержавейки, с отделкой по краям латунью, с травлением, а-ля «принц Персии». — Засмеялся я. — Плюс персидский шлем тюрбанного типа. Еще там лежала моя сабля, помнишь, которую отковал дед. Булат.

— Это которая толи турецкий ятаган, толи персидский шамшур?

— Угу… своего рода гибрид, а если учесть эфес, то и палаш.

Этот клинок ковал сам дед, по одному ему известным соображениям. Клинок, от гарды и до середины был почти прямой имевший едва заметный изгиб как бы внутрь, а в верхней части имел чуть больший изгиб в обратную сторону как верхняя часть ятагана. Заканчивался клинок утолщением. Острие имело заточку как с одной стороны, так и с другой, что позволяло нанести рану противнику обратным движением клинка. Эфес был закрытым, в виде лепестков, идущих от гарды до навершия, полностью защищая кисть руки. Это было немного странное оружие. Позже уже покопавшись в нете и пообщавшись с фанатами средневекового оружия, узнал, что такие клинки ни кому не известны. Однако тогда я об этом не знал и с восторгом смотрел на клинок. Дед же только усмехался. Он же научил меня работать с таким оружием. Тогда же дед сказал мне, что этот клинок оставляет страшные и плохо заживающие раны. На мой вопрос что это за клинок, дед сказал, что какая разница, главное это дать ему имя. Клинку я дал имя «Змей». Славка так же заинтересовался странным клинком, но довольно быстро охладел к нему. Брату же больше нравилось ударно-дробящее оружие, поэтому под присмотром деда он сделал себе сначала боевой молот на полутораметровой рукояти, потом шестопер и на последок «утреннюю звезду» — металлический шипастый шар, крепившийся к рукояти металлической цепью.

— Кстати Слав, в сарае я так же нашел и твой молот с шестопером и «утренней звездой». Все было заботливо смазано и укутано в отрез ткани.

Славка посмотрев на меня удивленно, воскликнул:

— Где? Ты чего молчал заморыш?

— Иди, там сразу у входа в сарай, — махнул я ему рукой, улыбаясь. Славка вскочив, убежал в сарай и через некоторое время вытащил оттуда свои игрушки. Развязав стягивающие сверток вязки, он с довольным видом взял в руки свой молот. Крутанул его и нанес удар по прислоненному к забору листу старого ржавого железа. Лист отозвался жалобным скрежетом и в нем образовалась рваная дыра. Потом Славка покрутил шестопером и наконец взял в руки «утреннюю звезду». Этой он особенно любил махать, раскручивая ее до состояния, когда шар с цепью сливались в один сплошной круг. Да, братец был у меня здоров как буйвол. Перестав крутить «утреннюю звезду» Слава неожиданно спросил:

— Гоша, а твой щит цел?

— Щит у меня был, так же делал его под присмотром деда из дубовых досок, круглый, окантованный по краю латунью с острым металлическим умбоном. А вот брат себе щит делать не захотел, сказав, что с его молотом он ему не нужен.

— Цел, а что?

— А давай проверим, насколько он крепок к поцелую моей звездочки?

— Да пошел ты. Достаточно того, что в свое время один щит ты мне расколотил. — В ответ Славка довольно засмеялся.

— Ой, люди добрые, посмотрите на этих великовозрастных балбесов, все никак в детство наиграться не могут. — Неожиданно раздалось за моей спиной.

На пороге стояла Маша, осуждающе смотря на нас с братом.

— Славочка, лада мое, а если ты этим шариком для боулинга себе по буйной головушке зарядишь, что я тогда с тобой убогим делать буду? — Ласково проговорила она.

— Это не шарик для боулинга, там шары больше. И ничего я себе не заряжу. Я что косорукий? И вообще женщина, что ты вообще понимаешь в мужских делах?

— Даже так?

— Да ладно Маш, — вступился я за Славку, — он же шутит, да и с этой «звездочкой» он обращаться умеет, как жонглер, его дед в свое время так надрессировал, что будь здоров.

— Да знаю я Гоша, что он шутит, — Маша улыбаясь посмотрела на меня, потом перевела взгляд на мужа, — попробовал бы он не шутить. Ну ладно мальчики, убирайте свои железяки, пойдемте ужинать.

Четыре дня прошли в заботах, все проверяли и перепроверяли. Что-то докупали, так по предложению Маши закупили так называемые КИПы — контрольно-измерительные приборы, которые я при сборах совсем упустил из вида. Пара штук рулеток, одна на три метра и одна на пять метров у меня были. Но Маша настояла на том, что необходимо купить еще металлический метр, использовать его в качестве эталона. Под этот метр в городе нам сделали герметичный футляр. Помимо этого, приобрели гирьки разного веса и пару емкостей для измерения объема жидкостей с измерительной шкалой. К ним же купили самые простые весы, в виде коромысла с чашечками, подвешенными на цепочках по краям плеч коромысла. Причем эти весы были изготовлены еще в начале 20 века и взвешивать на них, можно было вес до трех килограмм. Нашел их Славка в одном антикварном магазинчике, торговавшим разными раритетами, в том числе и старинными самоварами, которым электричество было не нужно и топились они щепой и сосновыми шишками. Славка кроме весов купил и один из таких самоваров на пять литров. Правда потом, он почти целый день чистил нутро самовара от многолетней накипи. На самоваре были выдавлены пара медалей и надпись: «городъ Тула Братья Алексей, Иван Баташевы 1901 г.».

Чем ближе становился момент перехода, тем больше нарастало напряжение. Оно как будто висело в воздухе. Нет, ни Маша ни мой брат ни бабуся ни чем старались это не проявлять. Каждый старался чем-нибудь занять себя. Маша с бабусей постоянно проверяла и перепроверяла багаж — все ли взяли, ничего не забыли? Хотя в этом уже казалось бы и нет необходимости. Славка надраивал свои доспехи и чистил оружие, хотя, что первые, что второе были идеально вылизаны. Постепенно даже разговоры сошли на нет. Мы больше молчали теперь находясь в ожидании. Даже я стал нервничать, хотя сам побывал на той стороне и точно знал, что все это реальность. А каково было моим родным и близким, которые поверили мне и фактически все поставили на этот переход, лишившись даже своего угла? Так как в нашем распоряжении оставался только дом деда.

За день до перехода произошло ЧП, которое очень сильно повлияло на нас всех. Утром, около десяти часов к нам пришел Ваня. Одиннадцатилетний мальчишка. Он жил со своей бабушкой и младшей сестрой на другом конце деревни. Я был знаком и с его бабушкой Людмилой Петровной и с его матерью Натальей, когда она была еще жива. Наталья была младше меня на два года. И я в свое время чуть не стал ее мужем и отцом этого мальчишки.

Мне тогда было 18 лет. Год после окончания школы, я по настоянию отца провел на заводе, работая простым рабочим. И теперь готовился поступать в институт. Что бы я не отвлекался на своих друзей и особенно на девчонок, родители отправили меня к деду, куда я привез целый чемодан учебников. Конечно мне было довольно тоскливо, так как у деда сильно не забалуешь. Он вообще ни когда не церемонился и не миндальничал. И если дед сказал, что нужно сделать то-то и то-то и в такой-то срок, то делать это нужно было обязательно, именно так как он сказал и не на йоту меньше, больше можно, меньше нельзя. А дед мне сразу поставил задачу, чтобы за месяц, я должен буду чуть ли не наизусть знать все привезенные учебники, плюс обязательная работа в кузне и по хозяйству. Вот и представьте себе мое состояние. На улице конец мая, все цветет, девушки переодеваются в легкие платьица, а у тебя бешено играют гормоны, как дрожжи прошенные в отхожее место!

На второй день, после того, как я приехал, около дедовского подворья появилась Наталья. Девка была очень даже симпатичная, плюс одела довольно провокационное платьице, конечно же ни какого лифчика, а грудь у нее уже налилась достаточно, третий или даже четвертый размер и готова была буквально выпрыгнуть наружу. Глядя на нее, я непроизвольно сделал пальцами хватательные движения. В голове даже зашумело. И тут на меня обрушился буквально водопад холодной воды. Резко развернувшись, я увидел стоящего деда с пустыми ведром.

— Ну что охолонился? Слюни вытри и бегом в кузню, там тебя молот дожидается. — Спокойно проговорил дед. В спину мне раздался девичий смех. Гонял меня дед пару дней так, что я моя голова не успевала долететь до подушки, как я уже спал. А вот на третий день мне пришло послабление. Дед поехал по своим делам в райцентр. Он конечно нарезал мне задач. Но одно дело, когда ты под жестким присмотром, а другое дело — когда нет. Рядом с деревней был небольшой пруд, который питался холодными ключами, бившими на дне пруда. Как только дед уехал, я решил немного сачкануть и сбегать искупаться. Наталья оказывается все это время наблюдала за мной и поняв, что я побежал на пруд, довольно усмехнулась и пошла следом.

На пруду никого не было. Даже деревенских мальчишек. Все верно, все были заняты по хозяйству, здесь чай не город и детей с детства приучали к труду. Скинув футболку и джинсы я сиганул в воду. Искупавшись я стал выходить на берег, когда увидел Наталью сидевшую рядом с моей одеждой. Сидела так, что были видны ее плавки, одна лямка легкого платья была приспущена.

— Здравствуй Игорешенька. Как водичка, теплая?

Я неотрывно смотрел на нее, переводя взгляд от ее плавок к левой груди, которая практически обнажилась. Нервно сглатывал, все слова застряли в горле. На ее вопрос я даже нормально ответить не смог, только кивнул головой. Удовлетворенно посмотрев на мои топорщащиеся плавки, Наталья усмехнулась и встав, спросила:

— Игорек. Ты не против, если я искупаюсь с тобой? А то так жарко прям.

Глядя на нее, я только и смог опять кивнуть.

Тогда Наталья повернулась ко мне спиной и попросила: — Помоги мне расстегнуть платье.

Словно на деревянных ногах я подошел к ней и стал трясущимися руками расстегивать пуговки. Тут девушка стала заваливаться в перед и я инстинктивно перехватил ее. Мои руки оказались на ее груди. Наталья сразу же поддалась назад и прижалась спиной ко мне. Я ощущал руками ее грудь, своим телом — ее упругий зад. Крышу окончательно сорвало. Она резко повернулась ко мне и обняв одной рукой за шею, а другой ухватилась через мои плавки за напряженное хозяйство.

— Игорь, я же тебе нравлюсь, я это вижу. И ты мне нравишься, хочешь меня? — И впившись поцелуем в мои губы стала заваливаться на спину увлекая меня за собой. Платье так снимать с нее и не стал, просто задрал подол и пытался снять плавки, а потом решил просто их порвать. Но именно в этот момент какая-то сила оторвала меня от такого вожделенного девичьего тела и отшвырнула в сторону. Я просто улетел в воду. Вскочив на ноги, я увидел разъяренного деда. Вот только я его не испугался, наоборот обозлился и кинулся на него. Получил мощную оплеуху и улетел назад в воду. Наваждение стало отступать. Что помогло больше оплеуха деда или вода не знаю. Да и какая разница, главное мозги прочистились. И тут же накатил страх и чудовищное чувство вины. Дед для всей семьи да и не только для нашей семьи, был мощным авторитетом. Перечить ему не решался ни кто из тех, кто его знал. Даже мой отец, если дед был чем-то им не доволен, выглядел как нашкодивший мальчишка. Опустив голову, выслушивал своего отца. И если узнают брат с отцом, что я кинулся на деда… от отца я бы выхватил даже больше чем от деда, но главное то, что его привязанность ко мне опустилась бы ниже плинтуса. А вот Славка, тот на меня бы руку не поднял, он просто бы стал меня игнорировать, так как будто я для него умер. И вот это бы было самое страшное. Славка вообще очень сильно любил как отца, так и деда, хотя порот был ими обоими в детстве ни один раз. Я тоже любил деда и до сих пор помню его горячие ладони, когда он брал меня еще совсем маленького на руки и носил по дому. С детства я запомнил его запах, в котором перемешался запах дыма, дубленой кожи, пота и железа.

— Что еще разок? — спросил дед, глядя на меня.

Я мотнул головой: — хватает. Извини дед.

Дед кивнул, — ну раз хватает, тогда бегом одел порты свои и в кузню. Мы с тобой чуть позже поговорим.

После чего повернулся к Наташке, которая приняла уже сидячее положение, пытаясь натянуть на колени короткий подол платья и испуганно глядя на старика.

— А вот с тобой милая мы поговорим сейчас. — Ласково проговорил дед. Вот только от его ласковости даже у меня мороз по коже пробежал. А Наташка побледнела: — Не надо дедушка Иван, пожалуйста…

— Надо милая, надо. Раз по нормальному через голову не доходит, то дойдет через, уже давно испытанный способ, то есть через задницу. — Дед спокойно снял поясной ремень, кожаный и широкий. Намотал один конец на руку.

— Наталья, даже не вздумай брыкаться, я же тебя как кутенка согну, лучше сама поворачивайся на живот, задирай подол и трусы спусти до колен. Не боись, меня твои прелести не привлекают как некоторых. Ну как, сама или мне помочь?

— А ты чего застыл? — глянул на меня дед и я сорвался с места как спринтер. И первое время слышал удары ремня о Наташкину задницу и ее вопли.

Когда дед пришел домой, я, по пояс раздетый лежал на лавке лицом в низ.

— Деда, штаны снимать?

— Зачем? Это у баб через задницу хорошо доходит и у детей маленьких, а ты уже не дите, вон лоб здоровый какой вымахал, так что с тебя и спины хватит.

Одним словом отстегал меня дедушка так, что я еле с лавки поднялся и то с его помощью. Тяжелая у него рука. Потом дед намазал мне спину какой-то вонючей мазью. Спина не милосердно болела. Вечером у меня даже температура поднялась. Но к утру все прошло. Тем более дед напоил меня каким-то взваром, как он сам это пойло назвал. На следующий день дед меня сильно не нагружал. В обед покушав, мы сидели с ним на крыльце.

— Деда, ты прости меня за то, что я сделал там на пруду. Реально мозги на бекрень были, вообще не работали. Ты же знаешь, я на тебя никогда в жизни не посмел бы руку поднять.

— Ну положим на меня руку тебе поднять, сопля еще. Я тебя перешибу на раз. Но вот то, что ты понял, что натворил, это хорошо. Значит осознал всю глубину своего падения?

— Осознал деда, осознал. И хуже мне от этого гораздо больше, чем от твоей порки.

— Ну вот и ладно внук. Я ведь тебя порол не за то, что ты на меня кинулся и даже не зато, что на Наташку полез.

Я удивленно посмотрел на деда, — а за что?

— Ты думаешь, чего эта малолетняя шалава тебя на себя потащила?

— Понравился наверное, ну и зачесалось у нее…

— Ага понравился, зачесалось. Это у тебя зачесалось. Понравится то может и понравился, да если бы только это, то она не стала бы так резко на твои штаны лезть. А постаралась бы тебе понравится, недотрогу бы из себя ломать начала. Что б с твоей стороны ухаживания были, подарки и все прочее. Одним словом как женщины это делают, когда хотят понравившегося им мужчину в себя влюбить и покрепче привязать? А Наташка другое преследовала. Брюхатая она вот что.

Я нервно сглотнул.

— Как это брюхатая?

— А так. Что, не понимаешь что ли, что такое брюхатая? Беременная значит. Кто отец ребенка неизвестно. В городе кто-то ей пузо натер. То, что из наших деревенских к этому ни кто не причастен, это я знаю точно. Но видно отец ребенка не горит желанием становится ей мужем и скорее всего деру дал, это факт. Вот она и подыскивает на это место какого-нибудь простофилю. И тут ты нарисовался. Сладенький такой, да еще и богатенький буратино, у которого спермотоксикоз прям через все щели прет. Вот и решила, что это ее шанс. Вовремя я, еще чуть-чуть и все. Таких бы делов натворил, что расхлебывать все семейство устало бы. И ладно бы ты ей сам дите сделал. Да даже пусть и чужое бы было это дите, пережили бы и воспитали как своего, чай не нищеброды какие. Вот только не пара она тебе Игорек. Порченая она. И порченная не в том смысле, что девственность уже потеряла неизвестно где и неизвестно с кем. В конце концов баба всего одну ночь девкой бывает. А в том, что мозги у нее порченые, нутро у нее уже гниловатое. Горе она мужчинам несет. А я не хочу, что бы ты несчастным стал и раньше времени постарел через это дело, а там может быть и в могилу бы сошел. Ты еще молод Игорь и еще найдешь свою ладу, только не торопись. Будут у тебя еще женщины в жизни, но не торопись и думай головой, которая на плечах, а не той, что между ног болтается. Тем более жених ты как и брат твой очень даже завидный. Понятно?

— Понятно деда. Спасибо за науку.

— Пожалуйста. Нужно будет приходи, ремень у меня всегда в штанах или на гвоздике висит.

— Дед, я тебя хочу попросить, если можно?

— Проси.

— Ты не говори отцу со Славкой о нашем с тобой инциденте. То что я от отца выхвачу, может быть даже больше, чем от тебя, это фиг с ним. Вот только я для них существовать перестану. Не простят они мне этого.

— Хорошо. Но про Наташку, если спросят расскажу. Тем более скрыть это не получится. Спину то они твою всяко разно увидят. А врать я им не хочу. Знаешь же это?

— Это ладно. Это не так больно. — И мы с дедом засмеялись.

На следующий день к нам неожиданно приехали мои родители и Славка. Слава как раз заканчивал первый курс юрфака, куда поступил после армии и начал готовится к сессии. В первый день ни отец с матерью, ни брат ничего не заметили, тем более я старался не отсвечивать голой спиной. А вот на утро следующего дня меня все же спалили, когда я, забывшись, вышел во двор по пояс раздетый умыться холодненькой колодезной водой.

— Оба-на!!!! — Воскликнул подошедший со спины брат. Я досадливо поморщился, но было уже поздно.

— Какой красава! Это тебя кто так расписал? Неужто дед? — начал разорятся Славка.

— Гош, давай колись, какой косяк ты упорол?

Я демонстративно промолчал и умывшись, не обращая на брата внимания прошел в дом, где накинул футболку. Вслед за мной в дом зашел брат:

— Гош, не реально, что ты такого учудил, что дед тебя так разукрасил?

— Да какая разница что, главное учудил, за что и получил сеанс вправления мозгов от деда, что только на пользу пошло. И не ори, мать услышит, переживать будет.

Но мама уже услышала и потребовала от меня объяснений. Ее поддержал вышедший из комнаты, где они ночевали с матерью и отец. Я молчал, так как было ужасно стыдно.

— Ну чего на него набросились? — сказал вошедший со двора в дом дед. — Что сделал, что сделал, да ничего он такого не сделал, вернее не успел сделать. И не сделал бы, я все контролировал.

Теперь уже я с удивлением посмотрел на деда.

— Так ты не ездил в райцентр?

— Нет конечно. Что мне там делать?

— А зачем тогда все это было?

— А затем. Я же видел, что происходит и понял, что уследить за вами не смогу. Рано или поздно эта сыкуха все равно нашла бы возможность залезть к тебе в штаны. Вот я и решил форсировать события и спровоцировал ее. Зато результат-то какой. Любо-дорого посмотреть, да внучек?

— Да деда.

— Тааак, — протянул отец. Пройдя в комнату, сел за стол и отхлебнул молока из стакана, — и кто сия шустрая девица? — спросил он, глядя на меня.

— Наталья Семенова. — Чуть помолчав, ответил я. Отец как раз приложился к стакану с молоком, но после моих слов чуть не подавился, закашляв.

— Что? — рявкнул он, вскочив на ноги, — ты щенок хоть знаешь, сколько ей лет?

— Шестнадцать…

— Оеее. Вот это попадос, — это уже Славка.

— Похоже мне так же стоит поучить тебя. А то вымахал лоб здоровый, а ума так и не набрался. — Сказал отец, подходя ко мне. Но тут вмешался дед:

— Охолони Роман. Свое он уже получил. Внял и осознал. Не перегибай палку. Ума ты ему сейчас битьем не прибавишь. Все должно быть в меру. Лишняя боль ни чему не научит, а только искалечит.

Побледневшая мама присела на лавку, держась за сердце. Мы втроем с отцом и братом засуетились, но дед, подойдя к маме, дал ей таблетки и стакан с водой:

— Анюта, успокойся, ничего не случилось. А Игорек получил хороший урок и запомнил его, поверь. И дело даже не в том, что был порот, а в том, что осознал, от чего я его уберег.

— Спасибо папа. Надо бы сходить с девочкой этой поговорить. — Сказала мама, запив таблетки.

— А вот этого не нужно. Я с ней уже поговорил. Поверь Анюта, она так же, как и Игорек прониклась и все осознала.

Теперь уже заинтересованно на деда смотрели мой отец и брат. Наконец отец спросил:

— Батя, а сколько дней после вашего разговора Наташка на задницу садиться не сможет?

— Дня два-три. Где-то так.

Славка засмеялся и тут же получил затрещину от деда, а отец задумчиво проговорил: — Мда, точно прониклась и все осознала. Вот только на долго ли?

— А это уж как бог даст. Вот только скоро ей не до этого будет.

— А чего так? — Удивленно посмотрел отец на деда.

— Ну так, пузо скоро видно будет.

— Как пузо? — брат.

— Чего??? Ты же сказал, что Игорь ничего не успел? — Растерявшись отец смотрел на деда, потом перевел взгляд на меня.

— Он то не успел, зато другие успели, даже очень.

— Вот это уже двойной попадос!!! Ну Гоша… — засмеялся опять Славка и опять огреб от деда затрещину.

— Бать, точно не наш приплод? — спросил отец.

— Нет, не наш. Так что успокоились. И на этом считаю тему закрытой. Все.

Тема и на самом деле оказалась закрытой. Единственное, это Славка потом еще почти целый год посмеивался надо мной.

А в положенный срок, как и говорил дед, Наталья родила мальчика, которого назвала Иваном. Девка вредная оказалась и назвала своего сына так же как звали моего деда. Наверное, что бы мальчишка был живым укором старику. Хотя может я и преувеличиваю. Через год Наташа оставив сына на свою мать, уехала в город. Там меняла мужчин одного за другим. Двое сели из-за нее в тюрьму. Пять лет назад она опять приехала в деревню, с пузом. Родила девочку, назвали Светланой. Через месяц, оставив дочь на свою мать как в свое время и сына, укатила в город. Год назад, очередной ее муж, застал Наталью в постели с другим мужчиной. Обоих убил, а потом сам повесился. Прав был дед, когда сказал, что она несла горе своим мужчинам.

В отличии от Натальи, которую дед на дух не переносил, к ее детям он относился хорошо. Не гнал мальчишку, когда тот приходил к нему в кузню. Иван вообще рос любознательным и трудолюбивым ребенком. Помогал своей бабушке в меру своих сил. Заботился о сестренке. Не чурался ни какой работы. Часто пропадал у деда в кузне. И когда дед умер, то горе его было не меньше нашего. Еще при жизни деда, когда я приезжал к нему, то тоже сдружился с мальчишкой. Иван всегда радовался, когда я приезжал в деревню. Особо же ждал, когда приедут Славка с Машей. Маша всегда привозила Ивану и его сестре каких-нибудь гостинцев, а Славка, будучи заядлым охотником и рыболовом всегда брал его с собой, учил как правильно ловить рыбу, охотится. Научил стрелять из ружья. Вот и теперь, когда я перебрался окончательно в деревню, готовясь к переходу, Ваня почти каждый день бывал у меня.

С восхищением Ваня смотрел, на яхту, когда ее привезли. Трогал ее борт с благоговением. Я разрешил ему залезть в яхту. Постоять у штурвала, правда было это не совсем удобно, так как сильно мешала сложенная мачта. Он понимал, что я куда-то собираюсь, даже помогал мне упаковывать вещи. А когда увидел и понял, что со мною собираются и Славка с Машей, совсем приуныл.

— Дядь Игорь, а вы надолго уедите? — На следующий день, после того как ко мне переехали Слава, Маша и бабуся, спросил Ваня.

— На долго братишка, очень на долго, может быть на всегда.

— Я бы тоже поплыл с вами на вашей яхте дядя Игорь, если бы вы меня взяли. Возьмите меня с собой. Вы не пожалеете. Я буду делать все, что вы скажите.

Славка от слов мальчика аж закряхтел.

— Вань, я бы взял тебя с удовольствием, но неужели ты бросишь одних сестренку и бабу Люду? Ведь ты один у них мужчина? — Ответил я мальчишке. Ваня опустил голову.

— Вань, — обратился к мальчику Славка, — а хочешь, я подарю тебе свою удочку, спиннинг, набор крючков и блесен?

— Правда? — лицо Ивана посветлело, — а вам не жалко дядя Слава?

— Жалко, но тебе все равно подарю.

Брат зашел в дом и через минуту вышел, держа телескопическую удочку, спиннинг и пластиковую коробку: — Держи и поймай самую большую рыбу!

Ваня прижал к себе полученное сокровище. Да для него это и было самое настоящее сокровище.

 

Глава 4

Лицо Ивана было бледным, выглядел он испуганно.

— Что с тобой Ваня? — спросил я, подходя к мальчику.

— Дядя Игорь, там это..

— Что? Говори яснее.

На крыльцо вышли Славка с Машей. Иван посмотрел испуганно на них.

— Успокойся Ванечка, — сказала Маша, — говори.

— Я утром встал, а баба Люда еще спит. Хотя она всегда раньше вставала, корову доить. А сейчас смотрю, а она все еще спит. Я думал, она просто устала. Потом уже Света проснулась, а ей кашу нужно варить. Я подошел к бабе, потрогал ее, хотел разбудить, а она, — мальчик нервно сглотнул, — холодная и не дышит.

— Блин, черт… — ругнулся Славка.

— Перестань, здесь ребенок. — Одернула мужа Маша, потом обратилась опять к Ване, — ты уверен Ванюша?

Мальчик кивнул.

— Где Света?

— Она там дома. Я ей сказал, что бабушка очень устала и спит, будить ее не нужно.

— Ладно, пошли к вам.

Мы вчетвером пошли к Семеновым. На крылечке сидела Света и играла с куклой, которую в свое время ей подарила Маша. Увидев нас, она улыбнулась:

— Здравствуйте! Тетя Маша, а бабушка устала и спит. Ваня сказал, что будить ее не нужно.

Маша подошла к Светлане, присела и погладила по голове.

— Я знаю девочка моя. — Потом обратилась к нам, — побудьте здесь, а я посмотрю. — И прошла в дом.

Не было ее несколько минут. Потом она вышла, кивнула на наши вопросительные взгляды:

— Часов пять-шесть уже, судя по трупному окоченению. Умерла скорее всего во сне. Не мучилась. Возможно сердце остановилось. Свету и Ванюшу я с собой заберу к нам пока.

— Да, нужно участкового вызвать, — сказал Славка. — Гош ты помоги Маше с детьми. А я за участковым, он тут недалеко живет.

На вопрос участкового — что с детьми, Славка заверил его, что они побудут у нас, пока не похоронили их бабушку. Потом он съездил в районный центр, где оплатил ритуальному агентству организацию похорон. Договорились с соседями, что бы помогли с поминками. Соседи же разобрали всю живность Семеновых.

День выдался очень хлопотным. Поздно вечером, когда Маша с бабусей уложили детей спать, мы все вчетвером собрались на крыльце. Молчали, каждому нужно было подумать о своем. Наконец баба Настя задала вопрос:

— Ну что надумали, дети?

— Ты о чем, бабусь? — отреагировала Маша. Причем было заметно, что она нервничает.

— Да все о том же, о чем вы все трое думаете. Разве я не вижу? Просто боитесь сказать об этом.

— Ты о ребятишках, баб Настя? — Спросил Слава.

— О них. Что решили? Думайте быстрее. Насколько я понимаю, Игорь у нас остались сутки? — Я кивнул.

— Бабуся, это большая ответственность. Имеем ли мы право решать за этих детей. Ну ладно мы сами, решились на эту авантюру. Но имеем ли мы право тащить туда детей? Что с ними будет, случись что-то с нами?

— А что с ними будет здесь внучка?

— Попадут в детский дом, получат образование, вырастут…

— Ну да конечно. Проще сбросить их с себя. Кому они нужны здесь внучка. Ведь они теперь круглые сироты. Кроме того, а там ты сама, что рожать не собираешься? А родишь, и что? Что с твоим дитем там будет, если с тобой что-то случится?

— Баб, но это другое. А здесь, Светлана с Ванюшей нам ведь не родные…

— Они уже стали вам родные Машенька, просто вы пока еще не поняли этого или боитесь признать. Ну да бог вам судья, но решение вы должны принять сейчас. Завтра их нужно будет тогда отправить в город в детский дом.

Баба Настя встала и ушла в дом. Некоторое время мы сидели молча, боясь глядеть друг другу в глаза. Потом услышали, как бабуся что-то говорит, пытаясь успокоить кого-то из детей. Мы прошли в дом. Бабушкин голос раздавался из комнаты, где спали дети. Она сидела на краю постели и гладила Ваню по голове. Он, уткнувшись бабушке в живот, тихо плакал. Когда мы зашли в комнату он поднял к нам заплаканное лицо.

— Дядя Слава, а нас теперь в детдом отдадут? А как же моя удочка, там же ведь нельзя с ней. И Свету отберут…

Какое же это поганое состояние, когда становишься свидетелем неподдельного детского горя и слез. И ведь ты можешь что-то сделать…

— Маша? — Услышал я Славкин голос. Посмотрел на него. Он же смотрел на свою жену.

Она кивнула: — Да ладо мое, да.

Славка посмотрел на меня. Как будто тяжкий груз свалился с плеч. Мы сделали свой выбор, правильный он или нет, время покажет. И если мы ошиблись, то расплачиваться будем жестко.

Я кивнул брату: — давай Славян, делай, что должен и будь, что будет. Славка улыбнулся. Бабуся тоже улыбалась. И только Ваня, вытирая слезы, не мог понять, что происходит. Славка подошел к постели, присел на корточки:

— Вань! Давай так, ты сейчас перестанешь плакать, уснешь, а завтра утром мы с тобой поговорим, как мужчина с мужчиной. Мы свой выбор сделали, теперь останется сделать выбор тебе, за себя и за свою сестру. Договорились? А то вон Светлану уже разбудили.

— Хорошо дядя Слава. А какой выбор я должен буду сделать?

— Завтра узнаешь. Давай спи.

Я стоял на крыльце дома, на душе было спокойно и легко. Ночь окончательно опустилась на землю, рассыпав гирлянды звезд в ночном небе. Позади послышались шаги. На крыльцо вышел Славка. Встал рядом. В руках у него было два бокала с коньяком. Я понял это по аромату. Один бокал он сунул мне в руки.

— Давай братишка выпьем за наше безнадежное дело, что бы оно было совсем не безнадежным.

Я усмехнулся:- да ты философ?

— Ага, прямо Гегесий. — Хохотнул брат.

— А кто это?

— Эх ты, — брат потрепал меня по голове, — тЯмнота. Это древнегреческий философ, представитель Киренской школы. Одно из положений этой философской школы гласило, что истинное благо и цель жизни есть удовольствие. Гегесий, исходя из этого постулата, пришел к отрицательным результатам. То есть, удовольствие или недостижимо или обманчиво и легко перевешивается страданием. Благоразумие не может обеспечить счастья, потому что мы не имеем истинного познания о вещах и легко можем обманываться во всех своих расчётах. Ну а когда страдание становится нестерпимым, то имеется только одно действенное лекарство — это смерть. И особенно круто, если ты умрешь голодной смертью. Одним словом у этого грека реально крыша съехала. Кстати жил он в Александрии, когда там же преподавал Птолемей. Птолемей в итоге запретил чтение работ Гегесия, а саму книгу сжег.

Я с удивлением смотрел на брата. Славка усмехнулся:

— А ты что думал, что твой брательник тупой боевик?

— Да нет Слава. Я никогда так не думал. Ты вон даже следователем поработать успел. И следователем очень даже не плохим. Просто вот такие философские завихрения и ты! Удивил ты меня. Надеюсь, ты эту хрень не разделяешь?

— Какую хрень?

— Ну хрень этого как его, а Гегесия.

— Можешь спать спокойно. Не разделяю. И морить голодом себя тоже. А теперь давай вернемся к делам нашим скорбным. Мы тут с Машей и бабусей переговорили, завтра утром вы с Машей берете детей и рвете в город. В темпе там покупаете детям нормальную одежду и обувь, в том числе и на вырост. Так же покупаете учебники. Ваня же в школе учится, вот и там дай бог продолжим его учить. И Светлана потом так же по этим учебникам будет учиться. Не дичать же им в самом деле.

— А ты?

— А мне нужно будет в одно место метнуться. И это Гоша, успеть нужно до обеда, край часов до четырех. Нам ведь еще Петровича обработать нужно будет.

— Лады! — Кивнул я и сделал глоток из бокала.

— Слав, — обратился я к брату, — смотри какая ирония судьбы. Дед в свое время сделал все, что бы я, не стал отцом Вани, помнишь?

Брат хохотнул.

— Ну вот, — продолжил я, — прошло время и его отцом становишься ты. Мало того, не только ему, но и его сестре, причем не по принуждению, а добровольно. Вы ведь с Машей решили их усыновить?

Славка посмотрел на меня: — Да и усыновим и удочерим. А там бог даст и свои пойдут. Большая семья. Разве это плохо Гоша? И еще, дед ни когда ничего не делал просто так. Он же ведь оградил тебя не от Вани, а от его матери. О покойниках конечно плохо не говорят, но Наталья, не только сама на тот свет ушла, но еще и двоих за собой потащила. А скольким она жизнь поломала?

— Все нормально. Я понимаю это и искренне рад за вас с Машей и за детей.

— Ну ладно Гоша, пойдем спать. Завтра у нас, я чувствую, будет ну очень насыщенный день!

Спал плохо. Когда проснулся, что снилось, вспомнить не мог. Но что-то нехорошее, тревожное. На душе было не спокойно. Мое состояние заметили все.

— Гоша что с тобой? — первой спросила Маша.

— Да все нормально, просто не выспался.

Когда встали дети, их сначала накормили, потом бабуся с Машей забрали Светлану и пошли прогуляться. Ваня смотрел на нас со Славкой тревожно, понимал, что происходит что-то очень важное и важное это для него и его сестры в первую очередь.

— Иван, — начал Слава, — у тебя и Светланы никого больше не осталось. А так как мы вроде бы и не чужие, привязались к вам, то приняли решение, если ты согласен, то мы постараемся заменить вам с сестрой родителей. Мы с Машей отца и мать, бабуся вашу бабушку Люду, ну Гоша станет вам дядькой. Не торопись Ваня подумай, хочешь ли ты себе и своей сестре таких родственников? — Ваня не мог поверить. Неужели сбудется его тайная мечта — иметь полноценную семью, любящую маму, отца. Он очень любил свою бабушку. Ведь кроме нее и Светланы у него, по сути, не было больше никаких родных. Отца своего он не знал вообще и ни разу в своей еще маленькой жизни его не видел. Мать, даже пусть такую, которая его и видеть не желала, тоже любил и всегда ждал, вот только она не спешила к своему сыну, фактически вычеркнув его из своей жизни. И вот теперь люди, к которым он искренне привязался, от которых он и его маленькая сестренка видели только добро и теплоту, хотят стать его родителями. Разве мог он раздумывать?

— Это правда дядя Слава? Дядя Игорь?

Я ему кивнул: — правда Ваня.

— Я согласен. Я вам обещаю, что вы никогда не пожалеете. Дядя Слава…

— Вань, если ты согласен, тогда зови меня папа. Надеюсь, Светлана тоже станет звать меня отцом?

Ваня опустил голову, о чем-то размышляя, потом посмотрел Вячеславу в глаза:

— Пап. Она и так уже зовет тетю… маму Машу мамой. Только так, чтобы этого никто не слышал, когда играет и разговаривает с собой.

Ваня подошел к Славке и протянул к нему руки, они обнялись.

— Ваня, теперь послушай меня сынок, то что мы взяли вас к себе, пока никому не говори, иначе вас отнимут у нас и увезут в детдом. Понял?

— Да пап.

— Теперь далее, ты же знаешь, что мы уезжаем?

— Да папа. Вы нас возьмете с собой?

— Конечно. Разве мы можем оставить своих детей одних? Нет конечно. И уедим мы сегодня ночью, вернее постараемся уехать. Но об этом тем более никому говорить нельзя, понял? — Иван кивнул. Слава продолжил: — Но что бы с нами поехать, вас нужно одеть соответственно. Сейчас ты и Света, поедите с мамой и дядей Игорем в город, там вам купят одежду и учебники, так как учебу никто отменять не собирается и ты будешь учиться и учиться хорошо, обещаешь?

— Обещаю папа.

— Ну вот и ладушки.

Во двор как раз вернулись Маша, державшая Свету на руках и бабуся. Светлана, увидев Ваню, радостно закричала: — Ваня, а тетя Маша, теперь наша с тобой мамочка.

— Я знаю. А дядя Слава нам теперь папа.

Тревога не уходила, наоборот, как только стали собираться в город, стала только усиливаться. Залез в яхту, достал карабин, стал набивать восьми патронный магазин патронами, чередуя один с картечью, один пулевой. Набил два магазина. В яхту залез Славка.

— Зачем?

— Честно, не знаю. Руки сами делают. Тревожно мне Слава, еще немного и паника начнется.

— Гош, документы у тебя есть только на штуцер и на «Бенелли». На все остальное бумаг нет. Если прихватят тебя, то ты понимаешь, что это конец. Мало того, с тобой Маша едет и дети.

— Понимаю Слав. Но вот смотри, у той же полиции ко мне претензий нет, я в розыске не числюсь и никаких преступлений пока не совершал. Поэтому с чего они меня прихватывать будут? Ну ладно я бы один ехал, могли остановить, до чего-нибудь докопаться и то, только с одной целью, бабла срубить. А тут я не один поеду. Все чинно и пристойно, семья едет — муж, жена, дети. У нас ведь с Машей фамилия-то одна. Даже если и остановят, документы на машину и права у меня в порядке. Страховка имеется, скоростной режим нарушать я не собираюсь. У меня даже детское кресло имеется. Помнишь, мне в салоне его вместе с машиной впарили. Купился на то, что менеджер сказал — это на удачу. Оно здесь в доме с тех пор так и лежит. Посажу в него Светлану. Все одно к одному. Два дня назад, я встречался со своим знакомым, он мне «немца» переделал, так вот он сказал, что все уже в курсе, что я активы «Империалу» слил. С одной стороны — это хорошо. Так как большие дяди, стоящие за Упырем, теперь ко мне интерес потеряют. Ну не интересен я им стал. У меня ведь теперь ничего нет, даже своего дома. Они теперь репу чешут, что делать и как быть с новыми владельцами. Единственно кто — это Упырь, вот этот ко мне интерес не потерял, наоборот, сейчас он скорее всего активизировался, так как ранее ему не давали со мной разобраться окончательно, надеялись, что я все же активы им добровольно отдам. Теперь упыря ничего не сдерживает и это животное постарается меня достать. Шанс того, что в городе я нарвусь на его людей пятьдесят на пятьдесят. Но даже если и нарвусь, то не будут же они стрельбу открывать прямо на улице или в магазине. Чай не девяностые. Тем более ему нужно удовлетворить свое самолюбие, посмотреть как я мучиться буду. Поэтому и с дальней дистанции меня навряд ли попытаются достать. Скорее всего постараются захватить. А вот тут как раз карабин и подойдет идеально.

— Может «Бенелли» тогда возьмешь? Прятать не нужно.

— «Бенелли» это хорошо. Но у него магазин всего четырех патронный. А мне, если случись что, нужно будет более быстрый темп стрельбы и большая огневая мощь в плане количества зарядов. Возьму пару магазинов. Этого хватит. Да и перезарядка у карабина быстрее, чем у ружья.

— Ты меня пугаешь братишка. Давай уж тогда я поеду?

— Нет Слава. Это не имеет разницы, поедешь ты или я. Даже если поедешь ты, то постараются взять тебя, что бы выйти на меня.

— Тогда может вообще не ехать? Бог с ней с одеждой, что-нибудь придумаем.

— А что придумаем Слава, ничего не придумаем. На первое время, года на два-три хотя бы взять им одежду и обувь на вырост. Это не так много. А вот потом будем думать. И учебники нужны на самом деле. Права бабуся. Мы конечно и сами их учить сможем, но по учебникам все же лучше. Тем более, что и другие дети будут, так ведь Славян?

— Ладно, а как карабин прятать будешь?

— А зачем его прятать. Я положу его на видное место.

— Не понял?

— В доме у Семеновых, когда мы ходили убедиться, что тетя Люда скончалась, я видел коробку из-под куклы, большую такую. Эту куклу Маша Светлане месяц назад привозила, помнишь? Коробка вообще хорошо сохранилась, как новенькая. Я прикинул, карабин туда очень даже поместиться, если сложить приклад и отстегнуть магазин. Перевяжем коробку ленточкой и все. Кто что подумает? Ребенок едет с купленной куклой. Вот ты, каким бы, например циником не был, но полез бы к ребенку проверять коробку с куклой? Особенно если ребенок вцепится в эту коробку? И вообще Слав, возможно, я просто себя накручиваю. Так что давай, ничего переигрывать не будем. Ты лучше сходи в дом тетки Люды и принеси коробку.

Карабин и в самом деле поместился в коробке, так сказать — тютелька в тютельку. Туда же положил пару снаряженных магазинов. Сверху его закрыл куском тряпки. Коробку перевязали розовой ленточкой.

Когда Слава поместил коробку с карабином в салон машины, Светлана, сидевшая в детском кресле, с удивлением посмотрела на моего брата:

— Папочка, а зачем мы куклу мою берем с собой?

— Так нужно девочка моя. Пусть она прокатится с тобой. Только ты не развязывай коробку и не доставай ее оттуда. Обещаешь мне?

— Хорошо. Если так нужно, то пусть она едет в коробке.

Маша смотрела на все это поджав губы и под конец покачала головой, но ничего не сказала. Она была уже в курсе, что в коробке.

В город приехали спокойно. Скорость я не превышал. Пост ДПС при въезде в город проехали без проблем, на нас даже никто не обратил внимания.

Первым делом, мы проехали в школу, где в свое время училась Маша. По дороге она сказала мне, что посоветовавшись с бабушкой, решили купить учебники еще советской школы. Сейчас разных учебников было много, под те или иные программы. Чуть ли не в каждой школе была своя программа и соответственно учебники под эту программу. Советские же учебники составлялись по единой программе для всего государственного образования. Материал в них был проработан более профессионально, чем в некоторых нынешних. Не даром, в последнее время начались разговоры о возврате назад к советской системе преподавания и получения знаний. Но советские учебники не продавались уже в магазинах ввиду их невостребованности. Зато найти их можно было в школьных библиотеках. Нынешний директор школы, куда мы приехали, в своем время была классным учителем Маши. И они поддерживали хорошие отношения. Сначала Маша сама зашла в школу. Так как было лето, то учеников в школе не было, однако преподавательский состав еще в отпуск не ушел. Маша довольно быстро договорилась с директором. Потом вызвала меня по сотовому и я стал носить приобретенные учебники в машину, где сложил их в багажнике. Учебники были с первого по десятый класс.

Потом был магазин канцелярских принадлежностей, где закупили карандаши, в большей части простые, ластик целую упаковку и тетради. На вопрос — почему Маша проигнорировала ручки, ответила, что писать будут карандашами, так как на всю жизнь тетрадок мы увести не сможем, то дети писать будут карандашами, потом записи будут стирать ластиком и писать опять и так, пока не затрем тетради до дыр. Ну что же, наверное женщинам виднее. Хотя и тетрадей и карандашей купили порядком.

После чего наконец поехали в магазин детской одежды. Маша с упоением выбирала детям сначала одежду, потом обувь. Мне оставалось только ходить за ними и выполнять роль носильщика.

Выйдя второй раз из магазина и загружая в багажник свертки и коробки с обувью, вдруг почувствовал чей-то взгляд. Назойливый такой. Как будто в спину плеснули чем-то липким и холодным. Спокойно повернувшись, увидел стоявшего возле темно-серого «Гелендвагена» одного из людей Упыря. Я его помнил еще по нашему с упырем инциденту, когда я за шиворот выкинул из офиса его шефа и обозвал того козлом.

Он стоял возле машины и довольно ухмылялся. За рулем «Мерседеса» сидел еще один. Сколько всего их было не разобрал, стекла были тонированы. Ну вот проблемы начались. Не получилось проскочить. Что меня дернуло злорадно ухмыльнуться, глядя в лицо одного из подручных Упыря, сам не знаю. Увидев мою ухмылку, он сплюнул и залез в салон машины. Я, закрыв свой. «Лексус», спокойно зашел в магазин. Маша выбирала очередной джинсовый комбинезон для Светланы.

— Маша, заканчивайте.

Она вопросительно посмотрела на меня.

— У нас проблемы. Нас вычислили. Возле магазина машина с людьми Упыря. — Понизив голос, сказал я ей.

Маша выпрямилась, лицо ее побледнела: — Гоша, все будет хорошо?

— Да, все будет хорошо. Обещаю.

Оплатив уже выбранное, мы загрузились в машину и поехали на выход из города. Маша села на заднее сиденье к детям. Перед тем как начать движение, я повернулся к ним, подмигнул и сказал:

— Ну что команда поехали, ведь нас ждут великие дела.

Гелендваген, дав нам отъехать, двинулся следом. По городу ехали чинно, отрываться не пытался. Тем более это было бесполезно. Да и привлекать к себе внимание правоохранителей искренне не желал. Маша пыталась связаться по телефону с мужем. Но он находился вне зоны доступа.

Миновали пост ДПС. Чуть он скрылся за поворотом, выжал педаль газа. Машина начала разгоняться. «Гелендваген» тоже прибавил скорость. На очередном повороте пришлось притормозить. Упашевцы скорость не сбрасывали и, выскочив на прямой участок дороги, практически поравнялись с нами. Сидевший на пассажирском сидении подручный Упыря, сделал знак рукой, что бы я остановился, показал пистолет. Состояние сильного напряжения, державшее меня весь этот день в своих цепких объятиях, вдруг пропало. Голова заработала четко, как хорошо отлаженный механизм. Что самое главное — за себя я не волновался, пришло четкое понимание, что Машу и детей я должен сохранить любой ценой, а значит уродов нужно валить без вариантов. Я вильнул влево. Водитель «Мерседеса», что бы избежать столкновения, тоже ушел влево и на скорости больше 100 километров в час вылетел на обочину. Я надеялся, что перевернется, так как его сильно занесло, практически разворачивая. Но водитель оказался профи, сумел удержать машину от опрокидывания. Это я видел уже в зеркало заднего вида. Ну что ж, по крайней мере, я сумел вырвать несколько секунд, может минуту форы.

Шоссе проходило через лес. С обеих сторон он практически вплотную подходил к дороге. Разобраться с преследователями я мог только в том случае, если бы застал их врасплох. Нужна была засада. Причем засаду нужно было устроить в таком месте, где они сбросили бы скорость до минимума. И такое место было. Я знал, что скоро должен быть съезд на лесную дорогу, даже не дорогу, а так почти тропинку, но проехать там можно было. Дорожка эта ни куда не вела, заканчивалась тупиком, полянкой рядом с лесным ключом. Те, кто знал это место приезжали сюда набрать чистой ключевой воды, со вкусом которой и рядом не стоял вкус любой бутилированной воды, продаваемой в магазинах. Кроме того, мы с братом иногда приезжали сюда на пикничок, сначала с девчонками, еще до Славкиной женитьбы, а после и с Машей. Вспомнились даже его слова, когда мы приехали туда на очередной шашлык: «Смотри Гоша, идеальное место для засады». Перед тем, как выехать на поляну, нужно было миновать довольно крутой поворот. При этом со всех сторон были густые заросли ольхи и еще каких-то кустарников, так что сама поляна не просматривалась. На нее ты буквально выскакивал неожиданно из зарослей. Вот этим местом я и решил воспользоваться. И у меня была только одна попытка.

Хорошая все же у моего брата жена. Она не задавала никаких вопросов, не впадала в истерику. Еще когда гнали по шоссе, пересадила Светлану из кресла к себе на колени. Когда съехали на лесную дорожку, я коротко бросил:

— Маша, карабин.

На заднем сидении послышалась возня.

— Ух ты, круто! — это Ваня увидел оружие, — дядь Игорь, а это плохие дяди?

— Да Вань, это очень плохие дяди.

Достав оружие, Маша вставила магазин. Выехав на поляну, я прижался вправо, практически заехав в кустарник. Схватив карабин и запасной магазин, выскочил из машины, сказав Маше, что бы она закрыла детям глаза и уши. Я видел, как она прижала головы детей к себе, что-то говоря им.

Несмотря на полученную мною фору, преследователи сумели быстро нарастить скорость и видели куда я свернул с трассы. Я подбежал к выезду на поляну. Все. Время пошло на секунды, я уже слышал шум двигавшейся по нашим следам машины. Вздохнув глубоко несколько раз, я прижал приклад к плечу. Патрон был уже в патроннике.

Вот показался капот «Гелендвагена» и вот он весь вывалился из-за поворота. Резко грохнул первый выстрел и в лобовом стекле машины, со стороны водителя, образовалась огромная дыра. Картечь с расстояния в пять-шесть метров, страшная штука. «Мерседес» стал заворачивать влево. Карабин заработал как швейная машинка. Дверные стекла у «Гелендвагена» были опущены и я видел, как в салоне дергаются люди, как летят кровавые брызги и ошметки от их тел.

Нажал на спусковой крючок и выстрела не последовало. Все восемь патронов были расстреляны. Машина продолжала медленное движение влево, пока не столкнулась с сосной, растущей на краю поляны. Колеса машины продолжали прокручиваться, сминая решетку радиатора, брызнула охлаждающая жидкость, зашипела, попав на двигатель. Из под деформированного капота пошел пар.

Машина заглохла.

Действуя словно автомат, сменил магазин, передернул затвор и, обойдя автомобиль сзади, выстрелил в заднее левое окно.

Тихо. Очень тихо. Даже вытекающий из раздавленного радиатора антифриз не шипит. Нет привычных звуков летнего леса. Я стою, направив ствол карабина на автомашину с четырьмя телами, которые еще несколько минут или секунд, я даже не знаю, сколько времени прошло, были еще живы и вполне здоровы. Подошел, заглянул в салон. Все были однозначно мертвы, так как с такими ранениями не живут. У водителя фактически отсутствовало полголовы. Была какая-то кровавая мешанина из мяса и костей. Наличествовала нижняя челюсть. Весь салон был забрызган кровью и ошметками мозгов. Второй, сидевший на переднем пассажирском сидении выглядел не лучше. Этому в лицо попала пуля, плюс правое плечо и весь правый бок были разорваны в клочья. Почти тоже было и с сидевшими на заднем сидении. Сильно пахло кровью и разорванными внутренностями. У троих заметил ПМы и у одного «ксюху», как называют еще АКС-74У. У автомата был разбит приклад. Не было ни каких чувств — брезгливости, страха, сожаления, радости. Вообще ничего. Даже не тошнило.

Машину трогать не стал. Собрал гильзы. Даже посчитал их, хотя чего считать, вот они все девять. Вернулся к «Лексусу». Маша сидела бледная, прижав к себе детей.

— Все Маша, проблема пока решена. Поехали домой. — Потом посмотрел на детей, — так ребятишки, сейчас закроете глаза и откроете только тогда, когда я вам скажу, договорились? — Ваня со Светой закивали и опять закрыли глаза. Маша их обняла.

— Маша, тебе лучше тоже не смотреть, не нужно.

Когда ехали уже по трассе, позвонил Славка. Извинялся, что был временно не доступен. Спросил все ли у нас нормально, на что Маша устало ответила, что почти все нормально, едем домой.

Когда заехали во двор, Славка был уже там. Маша сразу же увела детей в дом, где баба Настя стала их кормить. Мы с братом разгрузили джип. Я молчал.

— Что произошло Гоша, Маша? И что значит почти нормально?

— Ну если не считать четырех трупов оставленных нами в лесу, то поездка прошла хорошо. — Ответила Мария.

Славка посмотрел тревожно сначала на жену, потом на меня. Я вкратце рассказал ему, что произошло. Потом у меня начался отходняк. Забила крупная дрожь, руки тряслись как у конченого алкаша.

Слава ушел в дом и через некоторое время вышел со стаканом на половину наполненным водкой.

— Пей, — сказал он, в ответ я мотнул головой, — пей я сказал, иначе я тебя сам сейчас напою.

Мне пришлось взять. Толи зубы мои стучали об стакан, толи стакан об мои зубы, но под этот аккомпанемент, мне удалось влить в себя его содержимое. Через некоторое время стало отпускать. Брат, наблюдавший за мной, удовлетворенно кивнул.

— Самое первое средство в таких случаях, это водочки накатить. Я после своего первого убитого, вообще стакан полный сразу выпил, после боя конечно. Ну ладно Гоша, ты посиди тут, а я к Петровичу схожу. Он как раз дома, только что его видел.

Я сидел на крыльце, глядя на яхту. Рядом села Маша, обняла меня.

— Как ты Игорек?

— Уже лучше. Ты сама-то как себя чувствуешь?

— А я что? Я просто сильно испугалась.

— Как дети?

— Самого убийства они не видели, мертвых тоже, так что Света так ничего и не поняла, а для Вани, это было просто приключение. Представь — бандиты, погоня, оружие, стрельба и больше бандитов нет. Так что с ними все в порядке.

Мы так и сидели с ней, пока во двор не пришли брат с соседом.

— День добрый Мария Федоровна, Игорь Романович! — поздоровался с нами Петрович.

— Здравствуйте Валерий Петрович. — Ответила Маша.

Я кивнул ему: — и тебе того же Петрович.

— Кхе-кхе… Значит мой трактор вам понадобился?

— Понадобился. — Мандраж прошел, кроме того, Маша мне еще водки плеснула и огурчик поднесла. Я улыбаясь смотрел на соседа.

— А зачем, если не секрет? Вот никогда не поверю, что ты Игорь пахать собрался.

— Да нет. Вон яхту мою видишь? Вот и хотим ее твоим трактором утащить.

— А чего не вижу-то, вижу. Тут в деревне только и разговоров про твой корабль, да про смерть Петровны. Только и говорят, где это Караваев младший плавать собрался, неужто в нашем пруду?

— Точно Петрович, я ее специально из Питера тащил, что бы в пруду поплескаться.

— Шутишь?

— Конечно шучу. Тебе Петрович не все равно, где будет моя яхта ходить? Мы тебе предлагаем не плохую сделку. За один трактор два джипа, деньги и дом деда.

Петрович хмыкнул, посмотрел на яхту, потом на нас со Славкой.

— Ой ребята. Чую, втягиваете вы меня в какую-то аферу…

— Ты Петрович думай, что говоришь, следи за языком. Когда это Караваевы аферами занимались? — обозлился Слава.

— А ты Вячеслав Романович не ярись. Вы мне за мой трактор предлагаете дом своего деда, два дорогих джипа и деньжищи, на которые я смогу два таких трактора купить. И что мне думать?

— А ничего. Тебе нужно только сказать либо да либо нет. Насколько мы понимаем, ты говоришь нет. — Ответил я Петровичу. Потом обратился к брату, — ладно Слава, с Петровичем каши не сваришь, пошли к Беликовым. Им предложим.

— А чего сразу к Беликовым? — Возмутился сосед. — Да и какой у них трактор-то, так старое барахло.

— Да нам плевать старое барахло или новое. Да, у них трактор по хуже твоего будет, но мою «Палладу» всяко разно утащит. А нам именно это и нужно. А все остальное мелочи.

Петрович еще какое-то время посопел, но когда Маша вынесла на крыльцо деньги в банковских упаковках, глаза соседа алчно блеснули. Наконец он решился и махнул рукой:

— А давай!

— Ну вот и ладушки. — Ухмыльнулся довольно Славка.

— Значит так Петрович. Трактор пригони сейчас. И что бы был он заправлен под горлышко. Далее, «Лексус» можешь забрать тоже сейчас, ключи в замке зажигания, документы в машине как и договор купли-продажи на твое имя. Тебе только подпись нужно будет поставить и подать документы в ГИБДД. Машину Славки получишь завтра утром. — Петрович хотел что-то сказать, но я его остановил, подняв руку. — Это не обсуждается. Нам кое-куда еще нужно будет смотаться. Утром Петрович, утром. Да сколько там до этого утра? — Петрович согласно махнул рукой.

— Дальше, документы на твой трактор нам не нужны. Оставь их себе. Мы его все равно оформлять на себя не будем, но трактор ты назад не получишь, это однозначно. Поэтому, Слава даст тебе сейчас номер телефона одного человека в Ростехнадзоре, который поможет тебе снять трактор с учета и признать его уничтоженным, что бы ты за него налог не платил. Его услуги уже оплачены. Деньги заберешь, когда трактор сюда пригонишь. И напоминаю трактор должен быть заправлен под пробку. Ну что все Петрович, договорились?

— А насчет дома?

— Дом заберешь через три дня. Сам понимаешь, нам нужно вещи кое-какие вывезти, то да се. Хотя документы на него получишь прямо сейчас. Ну что все на этот раз?

— Ладно. — Петрович залез в джип, завел его и поехал к себе во двор. Через некоторое время послышалось тарахтение трактора и к нам заехал вернувшийся сосед. Заглушив двигатель, сосед подошел ко мне и протянул ключи.

— Бак полный, можете проверить.

Славка передал ему пакет с деньгами. Петрович пересчитал пачки, удовлетворенно кивнул. Потом забрал договор купли-продажи на дом. После чего, посмотрев на нас усмехнулся:

— Странные вы Караваевы. Ну да бог с вами. Вас богатых не поймешь!

— Ну так и вас Валерий Петрович с сего дня понимать не будут. — засмеялась Маша. Мы ее поддержали.

— Это почему так? — недоуменно спросил сосед.

— Так вы теперь как бы тоже богатым стали. — Ответила Маша.

— Ага уела Мария Федоровна, — засмеялся Петрович, — хорошая у тебя жена Вячеслав Романович, эх моему бы оболтусу такую… — Петрович повернулся и вышел с подворья.

На крыльцо вышла бабуся с мелкими. Мы все были в сборе. Я посмотрел на них:

— Ну что мои дорогие. Близится финал. Скоро нам пора будет в путь. Выдвигаться будем часов в девять. Доберемся до перехода спокойно и без спешки. Ты Слава потащишь «Палладу», у тебя лучше получается на тракторе. Я на твоем «Крузаке» отвезу женщин и детей. А теперь давайте еще раз проверим, все ли мы взяли, ничего не забыли?

Сначала проверяли список Маши и бабушки. Потом мой. К восьми часам сборы закончились. Все посчитано, проверено и перепроверено, упаковано и уложено. Тележку с яхтой подцепили к трактору.

— Слав, — спросил я у брата, когда мы сели на ступеньку крыльца, — как думаешь, когда этих на поляне найдут?

Славка пожал плечами, — да бог знает, может уже нашли. Максимум еще день, может два. Туда в любом случае кто-нибудь за водой приедет. Тебе еще повезло, что там никого не было.

— Слушай Гоша, а чего мы с Петровичем заморачивались? Был же целый месяц, могли бы и так купить новый?

— Нет Слава не могли. Я проверил. У дилеров сейчас как раз таких тракторов не было, под заказ можно было взять, но тогда ждать. А мы не можем. Купить с рук? Так не хотелось с этим трактором светиться, ведь в этом случае, в отличии от Петровича, нужно было снимать с учета, ставить. А тут раз и трактор готов. Ты чего Слав денег пожалел? Брось. Зато прикинь, как сейчас Петрович одуревает, все подвох ищет.

Мы оба засмеялись.

Около девяти вечера мы все собрались в последний раз в доме деда. По сидели на дорожку, помолчали. Каждый прощался с домом. Встали, поклонились. Женщин и детей как и планировали, я отвез к переходу на Славкином джипе. Потом машину немного отогнал в сторону. Через минут сорок к Чертовой пустоши подъехал на тракторе брат. Трактор нормально тащил свой груз. Взобрался на пустошь, она располагалась на возвышенности. Заехал на нее и остановился перед самым центром. Тележка нормально проехала по камням, хотя я и опасался за это. Но камни выложенных кругов, за тысячи лет вросли в землю и возвышались над ней не более чем на пять-шесть сантиметров. Причем все они имели округлую форму.

Постепенно опускались сумерки. Маша с детьми, которые прижались к ней с двух сторон и бабусей сидели на разосланном покрывале возле тележки с яхтой. Бабуся рассказывала им какую-то сказку.

Неожиданно к ним спикировала с неба какая-то тень. На борт яхты приземлился ворон.

— Кромушка прилетел! — Воскликнула обрадованная Маша.

Каррр — ответил ей ворон. И устроился на яхте, вцепившись в поручень, всем своим видом показывая, что никуда сваливать больше не собирается и просто так от него не отделаются.

— Ну вот внучка, я же говорила, что вы еще увидитесь.

— Смотри-ка, прилетел пернатый! И как он нас только нашел, Ведь ни разу здесь не был. — Сказал восхищенно брат.

— Слава, — обратился я к нему, — пойдем, прогуляемся немного, до твоего джипа, мне нужно кое-что тебе сказать.

Мы прошли к машине. Я открыл переднюю пассажирскую дверь и достал из бардачка небольшой сверток.

— Теперь Славка, слушай меня внимательно. Не перебивай.

— Что-то случилось?

— Ничего не случилось. Я же просил, не перебивай меня. Итак, я не сомневаюсь, что у нас все получится, но если все же все пойдет не так, то нам придется уходить в темпе. На тебе будет Маша, бабуся и дети. Ты это хорошо понимаешь… Не перебивай. Так вот у нас будет только один шанс перейти на ту сторону, то есть сегодня, если ничего не получится, то воспользоваться следующей ночью нам навряд ли позволят. Поэтому, вот тут документы, на тебя, на Машу и бабусю. На детей к сожалению нет. Кто знал, что все так выйдет. Документы чистые, настоящие. Пройдут любую проверку. О детях же придется позаботится тебе с Машей. Кроме того, там же в пакете лежит флэшка. В ней два счета в банках за рубежом и пароли. Так же банковская карта. Карта не засвечена. На первое время денег вам там хватит. Как только сделаешь документы на детей, сразу уходите за бугор.

— Не понял, а ты?

— А я поиграю с ними в догоняшки. И бандитам и ментам, если они уже обнаружили покойников, то вычислят меня по любому, это как ты говоришь дело времени, нужен буду только я. Я буду отвлекать их на себя, пока вы не убежите как можно дальше. А одному мне выкрутиться будет легче, ты же все понимаешь. У меня документы тоже есть. Тем более ментам вы сильно-то так и не нужны будете, максимум в качестве свидетелей. С бандитами у тебя больших терок не было. И если вы им нужны будете, то только для того, что бы выманить меня. Поэтому Слава, повторяю, если вдруг что-то пойдет не так. Берешь жену, детей и бабу Настю, садишься в свою машину и рвешь когти. Объяснять тебе не нужно, что от этого джипа ты должен будешь избавиться как можно быстрее?

— Поучи еще отца детей делать… Гоша, ты думаешь, что долго сможешь побегать?

— Сколько смогу, столько и побегаю. Я конечно не такой крутой спецназер, даже в армии не служил, хотя и не косил от нее никогда. Но твои уроки помню Славка. Да и дед нас с тобой дрессировал как обезьян с самого детства, помнишь же. Знаешь, я в последнее время часто вспоминаю деда. И у меня складывается такое ощущение, что он как будто готовил нас к чему-то.

— Ну да. Дрессировал, это точно! Но я думал, что он меня готовил к армии.

— А меня к чему?

— Ладно Слава, двенадцатый час. Ночь уже. Смотри Луна какая полная. Пора нам. — И взяв его за руку, попросил, — обещай мне, что сделаешь все так как я тебе сказал? Обещай?

Старший брат смотрел мне в глаза, помолчал, потом приняв решение, кивнул: — обещаю.

Неожиданно улыбнулся: — Гош, про документы не спрашиваю, а счета откуда?

— Это еще отца счета. Так сказать на черный день. Он мне о них перед смертью рассказал, как чувствовал.

Ночь окончательно вступила в свои права. Небо было чистым, сверкая бриллиантами звезд. Большая полная луна глядела на землю со своей высоты, заливая лунным светом и лес и пустошь. Вдалеке горели немногочисленные огни деревни. Подождав, на всякий случай, пока не наступит ровно полночь, я порезал себе ладонь. Дождавшись пока несколько капель крови упадет в лунку, уступил место Славке. Мы решили, что свою кровь помаленьку капнут все. На всякий пожарный. Конечно за исключением наших животин. Даже дети согласились на эту процедуру. Для них это вообще было самое огромное в их жизни приключение.

Мы сидели возле камня с лункой и смотрели на него, стараясь не пропустить момент, когда кровь исчезнет, открыв переход.

Неожиданно Славка воскликнул: — Гоша оглянись!

Я оглянулся. Деревня уже практически вся погрузилась во тьму. Деревенские рано ложатся спать. Поэтому хорошо был виден свет фар нескольких машин, которые проехав по деревне, остановились там, где был дом деда.

— Ну все, вычислили. — выдохнул я.

— Как ты думаешь кто именно, упырь или менты? — Спросил брат.

— А какая разница?

— Ты прав, разницы ни какой.

Через какое-то время машины двинулись в нашу сторону. Похоже кто-то из деревенских сказал им, что мы поехали в сторону Чертовой пустоши.

— Ну что брат, час истины. Давай в яхту, достань моего «немца»…

Но тут меня перебила Маша:

— Слава, Игорь смотрите!

Мы оба резко повернулись. Выемка в камне была пуста. Я поднял фонарь выше. Свет упирался в некую завесу и рассеивался.

— Все, сработало, теперь все в темпе! — закричал я. — Слав в трактор.

— Нет Гоша, это ты в трактор, я ухожу последним. — Скалился довольно брат.

Сплюнув, я залез в кабину трактора, включил зажигание. Мощно рыкнул двигатель. Я включил фары. Их свет так же уперся в завесу и вяз в ней. Насколько она уходила вверх не знаю, но наверное на высоту мегалитов, располагавшихся друг против друга на противоположных концах большого круга. Первым как не странно сорвался с поручня ворон и исчез за завесой.

Ну с богом, подумал я, включил передачу и выжал педаль газа. Я шел вторым после Крома, за яхтой, взявшись за руки пошли Маша, Светлана, Ваня и баба Настя. За бабусей в неизвестность прыгнул Боня. Ганс смотрел на хозяина. Вячеслав дождавшись, когда исчезнет в неведомое последний беглец, достал из сумки висевшей через плечо два бруска пластида. Расположил их на той части камня с выемкой, которая не попала под пелену, разделившую пустошь на двое. Оттуда же из сумки достал детонаторы, воткнул их в бруски. Кинул взгляд в сторону деревни. Огни фар машин уже практически приблизились к холму. Детонаторы были соединены между собой проводом, а так же с небольшим электронным таймером. Он уже слышал голоса преследователей, доносившихся с подножья холма. Злорадно усмехнувшись, выставил время пять секунд, поднявшись показал в сторону тех, кто торопился к ним средний палец и вместе с собакой сгинул за пеленой.

Я видел, как Славка вместе с Гансом буквально вывалились из-за завесы, мне показалось, что я на какой-то краткий миг заметил там вспышку или всего лишь ее отсвет. Но все резко исчезло. Я заглушил двигатель трактора. Стало тихо. Сделал глубокий вздох. Пахло водой. А сейчас стал слышен и слабый плеск волн. Я засмеялся. Брат, Маша, баба Настя, дети и даже собаки уставились на меня. Отсмеявшись, я сказал им:

— Ну что дорогие мои? Добро пожаловать в каменный век!

 

Глава 5

День у начальника областного управления уголовного розыска начался хорошо. Было отличное настроение. Заканчивали отчет по итогам первого полугодия. И итоги эти радовали. Достигли серьезных подвижек по профилактике преступлений. Улучшили показатели раскрываемости уже совершенных преступлений так, что даже намечался задел на следующее полугодие. Повысили процент задержания лиц, находящихся в розыске. Генерал пообещал, что если хорошо отчитается, то он сразу же подпишет ему рапорт на отпуск. Они с женой давно мечтали о том, что бы только в вдвоем съездить в Испанию отдохнуть. Даже уже путевки взяли. Дети достаточно взрослые и хвостами теперь за ними не таскались. Полковник представил, как они с женой гуляют по Барселоне, загорают на берегу моря…

Проблемы начались ближе к вечеру. В 18 часов 35 минут в дежурную часть поступило сообщение, что в лесном массиве в 50 километрах от города на северо-восток, рядом с областной трассой была найдена автомашина «Мерседес — Гелендваген» с четырьмя трупами. То есть, имело место групповое убийство.

Полковник Колюжный выругался. Тут же раздался звонок от генерала. Генерал потребовал съездить на место происшествия лично и позже доложить. Так же сказал, что кто-то слил информацию в СМИ и ему уже позвонил губернатор. Дело поставлено на контроль.

Когда он на служебной машине приехал на место происшествия, там работала следственно-оперативная группа. Взглянув на покореженную машину и заглянув в салон, полковник вздрогнул. Отошел от машины, что бы не мешать экспертам. Потом подозвал к себе криминалиста.

— Здорово Пал Палыч, что скажешь?

— Ну что сказать Володя, — ответил эксперт. Они давно знали друг друга, — сработано чисто, если так конечно можно назвать эту мясорубку. Жулики попали в засаду, очень хорошую такую…

— Почему жулики? Личности уже установлены?

— Да. Это люди упыря. Все четверо. Документы у них были при себе. У своего опера потом спросишь. Так вот, стрелок поджидал их вон там, — указал эксперт на место около въезда на поляну. Первым, скорее всего, погиб водитель. Причем машина продолжала двигаться, уваливаясь влево. Фактически подставив правый бок. Причем стрелку облегчило дело то, что стекла в дверях машины были опущены и он видел их прекрасно. А вот они его сначала вообще не видели. Почти все выстрелы сделаны с правой стороны, кроме первого, по водителю спереди или почти спереди и последнего — с левой стороны, в заднее левое окно, думаю, что добил раненого.

— Судя по наружным повреждениям машины, стреляли из гладкоствола? — Уточнил полковник.

— Да из гладкоствола. Причем стреляли патронами снаряженными как картечью, так и пулями. И вот тут самое интересное. Темп стрельбы был очень высокий, так как эти, — эксперт кивнул в сторону джипа, — даже выскочить из машины не успели.

— Сколько выстрелов было сделано?

— Пока сказать трудно, но мое мнение от восьми до десяти. Где-то так. Точнее можно будет сказать только после более детального обследования.

— Насколько я понимаю, идентифицировать оружие убийства не получится, так как гладкоствол?

— Правильно понимаешь Володя. Тем более даже гильз нет. Стрелок их забрал. Были б гильзы, и оружие, я бы смог тебе сказать из него стреляли или нет. А так…

— Что еще?

— Здесь есть следы еще одной машины, скорее всего, исходя из размеров колеи — тоже джип. Стоял в правой стороне поляны от въезда. Почти в кустах. Потом развернулся и уехал. Так как здесь везде трава, то рисунок протектора, сам понимаешь, получить не сможем.

— Подожди Палыч…ты сказал темп стрельбы был высоким?

— Да. А это значит, что стреляли не из простой двустволки или даже помповика.

— Как минимум «Вепрь» или «Сайга»?

— Да или что-то типа этого. Странно да? Учитывай Володя, у убитых было оружие, нарезное — три ПМ и одна «ксюха». Стрелок кстати ничего не тронул в машине. Скорее всего, он даже не касался ее, максимум заглянул в салон, что бы убедиться в том, что все кончено. Поэтому я мало верю, что мы сможем найти там его пальчики. Хотя все может быть. А теперь вопрос — а что они вообще тут делали?

Колюжный задумчиво смотрел на машину с трупами, потом сделал предположение: — Может на стрелку приехали?

— Сам то веришь в это? Странное место для разборки. И если это встреча, что бы решить возникшие терки, то почему стрелок шел с гладкостволом? Я понимаю, если бы он их уработал нарезным, с автомата например. Тогда да, вполне версия может пройти. Но стрелок работал гладкоствольным оружием, а это риск и очень большой. Проще автомат. Знаешь Володя, я старый мент и чует моя пятая точка, что здесь что-то другое. А вот что, это уже твоя работа.

— Палыч, а почему ты решил, что стрелок был один, а не двое или больше?

— А вот это еще один пункт, который говорит явно не в пользу версии о так называемой стрелки. На такие разборки жулики в одиночку не ездят. Согласись? А почему я уверен, что стрелок был один, давай вернемся к машине, на которой он приехал.

Они прошли к краю поляны.

— Вот смотри, здесь машина остановилась. Колея очень четкая. Причем заметь, трава здесь гуще, чем в центре поляны, поэтому видно пока что все очень хорошо. Вот здесь он вышел, видишь след, ведет прямо к месту засады. Судя опять же по траве, больше из машины никто не выходил. Иначе, так же бы остался след в виде примятой травы. Отработав «Гелик», он убедился, что все мертвы, след ведет к центру, там правда теряется, трава мельче и пожиже. Тем более и наши слонопотамы уже натоптали. Но потом он возвращается, видишь? Садиться. Машина сдает чуть назад и сразу идет на разворот. Все. Трава хоть и стала уже выпрямляться, но след стрелка, еще заметен.

— Если так, то… — Колюжный замолчал, потом посмотрел на собеседника, — они не на стрелку ехали, а за нашим стрелком. Скорее всего, преследовали.

— Да, — кивнул Палыч, — даже скажу больше, ребятишки расслабились, думали, что контролируют ситуацию, чем стрелок и воспользовался. Иначе как объяснить то, что они так бездарно подставились?

— Они не могли миновать поста ДПС. Там камеры и мы можем отследить, за какой машиной шел «гелик». А отследив машину, возможно, узнаем кто стрелок! Ладно Палыч, спасибо. Это уже кое-что!

— Давай Володя, удачи тебе.

На посту ДПС Колюжный и его подчиненный капитан Кольцов просматривали видеозаписи наружных камер наблюдения. Пару раз попадались «Гелендвагены», но все оказывалось не то. Наконец Кольцов увидел искомое.

— Стоп. Товарищ полковник, похоже наши клиенты.

— Вижу. Так, кто перед ними?

— «Тойота Королла»…

— Пробить номер, — дал указание полковник сотруднику ГИБДД.

— А кто перед «Короллой»? Запись чуть назад.

Отмотали. На экране показался золотистый внедорожник «Лексус». У полковника зашевелились нехорошие предчувствия. На всякий случай он дал приказ установить владельца машины. Но Кольцов ответил сразу: — А чего пробивать товарищ полковник, я так вам скажу, чья машина — Караваева Игоря.

Только слепой и глухой не знал об исключительных отношениях Караваева-младшего и Упашева, в миру известного как «упырь».

— У Игоря «Лексус», а у его брата Вячеслава «Ленд Круизер». Они конечно похожи, но все же цвет разный «Круизер» черный, — продолжил Кольцов. Потом растерянно посмотрел на полковника: — товарищ полковник, неужели…

— Мы ничего сейчас утверждать однозначно не можем капитан! — Резко оборвал Колюжный своего подчиненного. Полковник очень хорошо знал семью Караваевых. В свое время Роман Караваев очень сильно помог ему, тогда еще капитану, сохранить профессиональную честь и карьеру. А со старшим братом Игоря, он довольно плотно работал, в бытность еще работы Вячеслава в следственном комитете. Цепляясь за остатки тающей как весенний лед надежды, он приказал проверить еще машины, которые могли ехать перед караваевским джипом. Но надежды не оправдались. Перед этим, там было не большое окно, когда машин не было, а еще раньше пост ДПС миновала грузовая «ГАЗель» и старенькая «Нива». Дав задание установить владельцев указанных машин и опросить, поехал в Управление. В Управлении вызвал к себе своего зама.

— Алексей, — обратился Колюжный к вошедшему подполковнику, — срочно нужны записи городских камер наружного наблюдения за последние сутки. Искать внедорожник Караваева-младшего, да-да Игоря. Он был сегодня в городе. Мне нужно знать куда он заезжал. Все понятно? Тогда давай и Алексей, все нужно срочно, бери столько людей сколько можешь. Все.

Потом тяжело вздохнув, пошел на доклад к генералу…

— Думаешь это Игорь? — спросил генерал.

— Пока трудно сказать однозначно Константин Васильевич. Я дал задание своим поднять видеозаписи городских камер наружного наблюдения за последние сутки. Нужно понять, что делал Игорь в городе, с кем встречался, если конечно это попало в объектив или с кем вообще приезжал. Заодно установить за ним ли именно ехали люди Упашева, с какого момента.

— Ты же хорошо знал их семью?

— Да, а с Вячеславом вообще не одно дело раскрутили, когда он следователем в следственном комитете работал.

— Телефон Игоря у тебя есть?

— Есть.

— Звонил?

— Да. Он вне зоны доступа, как и его брат, а так же жена Вячеслава Мария.

— Мария, если не ошибаюсь Федоровна. Молодой хирург в нашей областной клинической больнице?

— Все верно товарищ генерал. Причем очень хороший хирург, двух моих парней оперировала. Одного фактически вытащила с того света, а другого уберегла от инвалидности. Молодая то она молодая, вот только руки у нее золотые. Уважают ее люди.

— Мдаа, — протянул генерал, — что же у них там произошло, раз Караваев-младший решился на столь кардинальные действия? Кстати ты в курсе, что Караваевы продали активы комбината «Империал Инвесту»?

— Про комбинат в курсе. А насчет того, что там произошло, не знаю товарищ генерал. Слишком мало информации. Мы даже пока утверждать не можем, что это Игорь устроил бойню.

— Согласен. Ладно иди работай. Домой сегодня уже не уходишь. Отправь людей по адресам проживания Караваевых. И это Володя, тебе не нужно объяснять, что действовать необходимо предельно аккуратно?

— Да товарищ генерал.

Всю ночь полковник проторчал в Управлении. Ночью стала поступать странная информация, вся недвижимость в области семьи Караваевых продана! И квартира Игоря и квартира Вячеслава, а так же его загородный дом. Сделали запрос в Москву и в Санкт-Петербург. Ответа пока не было. Часа в три ночи позвонил генерал. Он оказывается так же не уходил из Управления.

— Зайди, — коротко сказал начальник.

— В курсе, что произошло сегодня ночью?

— Нет, пока нет.

— Знаешь про главную достопримечательность нашей области, про памятник времен палеолита, там еще рядом деревня… — генерал глянул в листок бумаги, — Запрудово называется?

— Знаю.

— Так вот, сегодня ночью его взорвали.

— Как взорвали? Кому понадобилось его взрывать? Кому он вообще нужен?

— Кому и кто взорвал, я должен узнать еще быстрее, чем кто расстрелял этих четверых отморозков. Ты же в курсе, что этот чертов памятник, признан историческим наследием «Юнеско»?

— Да.

— Скоро пойдет информация. Утаить мы не сможем. И тогда знаешь, что начнется?

— Даже представить не могу. Подождите товарищ генерал, говорите Запрудово?… Как же я упустил это из вида? — С нескрываемой досадой проговорил полковник.

— Что ты хочешь сказать?

— В Запрудово дом деда Игоря и Вячеслава Караваевых! Тут дело в том, товарищ генерал, что я недавно получил информацию, вся недвижимость Караваевых в области продана!

— Что вся?

— Да. Последнюю квартиру продали неделю назад. У них есть недвижимость в Москве и Питере. Запрос мы туда послали, но сами понимаете, ответа пока нет. Но у меня складывается такое чувство, что и та недвижимость уже продана.

— И что у нас получается?

— Они готовились к отъезду. Продали бизнесактивы, недвижимость. Скорее всего перевели или обнулили счета в российских банках, но это мы сможем узнать только днем или завтра. И остался только этот дом… Товарищ генерал, разрешите, я сам сейчас туда поеду.

— Давай полковник. Тем более дежурная группа туда уже выехала.

…Полковник Колюжный стоял на возвышенности, на которой и был расположен памятник палеолита в виде трех кругов выложенных камнями с двумя каменными мегалитами вкопанными друг против друга на противоположных сторонах большого круга. Курил подряд вторую сигарету. Он уже вообще перестал понимать, что происходит. Все, что он узнал за последние пятнадцать часов, были настолько абсурдны, что мозг просто отказывался их принимать.

Шел уже одиннадцатый час наступившего дня, солнце поднялось высоко и начинало припекать. Заиграла мелодия сотового телефона. Звонила жена.

— Да Катя?

— Володенька, ты где?

— На работе родная, где же мне еще быть?

— Но ты уже больше суток не был дома.

— Много работы, ты же все понимаешь.

— Володя, тут по телевизору такие страсти показывают…

— Что уже показывают? Наши местные?

— И наши и даже федеральные каналы. Володь, твоя работа именно с этим связана?

— Наверное…

— Что значит наверное?

— Я же не знаю, что ты там смотришь.

— Так про убийство показывают. Каких-то уголовников в лесу расстреляли и еще взорвали какое-то древнее капище.

— Ну тогда точно, с этим связано.

— А ты мне ничего не можешь рассказать?

— Нет Катенька, не могу. Все целую тебя, мне пора.

— Когда домой придешь?

— Честно? Не знаю родная. Ну все, отбой.

Положив в карман сотовый, начал анализировать имеющуюся информацию снова. Итак, около месяца назад Игорь Караваев тайно заключает сделку с представителем «Империал Инвеста» о продаже акций компании, основанной еще его отцом. Тогда же он фактически перебирается в деревню Запрудово, в дом своего деда. Через две недели после этого из Санкт-Петербурга привозят принадлежащую ему парусно-моторную яхту «Паллада», для которой специально заранее была изготовлена тележка на его же предприятии. В течении как минимум последних трех недель, в деревню часто наведываются его старший брат и невестка — Караваев Вячеслав и Караваева Мария. Вячеслав к тому же являлся начальником СБ компании принадлежавшей Игорю. Мария работала в областной клинической больнице и была фактически ведущим хирургом. Так же три недели назад Караваева неожиданно подает заявление об увольнении. Заявление мотивировала сменой место жительства. На все уговоры руководства больницы Мария ответила категоричным отказом. Не помогло и то, что с ней пытались разговаривать в департаменте здравоохранения области. Однако куда она собирается переезжать Караваева не сообщила. Тогда же на продажу была выставлена вся недвижимость семейства Караваевых. Была продана даже квартира Белецкой Анастасии Николаевны, родной бабушки Марии. Две недели назад оба брата приобретают два нарезных ружья крупного калибра иностранного производства, предназначенных для охоты на крупных животных, в том числе на слонов. При этом у Игоря уже имеется охотничье ружье «Бенелли Комфорт», а у Вячеслава «Вепрь 12 Молот». Вчера, Игорь Караваев и его невестка Мария приезжают в областной центр, где покупают в средней школе, в которой в свое время училась Мария, полный комплект еще советских учебников с первого по десятый класс, оформив передачу денег как благотворительный взнос. Сумма взноса 30 тысяч рублей. После чего в магазине канцелярских принадлежностей закупают тетради, карандаши, краски, ластик. Ни одной ручки куплено не было. Далее, оказалось, что с Караваевыми в город приехали двое малолетних детей — мальчик 11–12 лет и девочка 5–6 лет. Заехав в супермаркет, они закупают на детей одежду и обувь. Причем берут не только те размеры, которые сейчас актуальны для приехавших с ними детей, а так же и одежду большего размера, то есть, которая может понадобиться детям через год — два-три. Кроме того, одежда покупалась преимущественно предназначенная для активного отдыха и выездов на природу. Продавцы отметили, что дети называли Марию мамой. Что удивило одну из продавцов, так как Караваеву она знала больше года, потому, что последняя оперировала ее мужа и ей точно было известно, что у четы Караваевых детей нет. Именно от этого супермаркета внедорожник Караваевых стал сопровождать «Мерседес Гелендваген», принадлежащий одному из подручных Упашева. Со слов очевидцев стало известно, что внедорожник «Лексус», принадлежащий Караваеву Игорю проехав с установленной скоростью мимо поста ДПС, резко стал набирать скорость. Следовавший за ним через одну машину «Гелендваген», обогнав «Тойоту Короллу», так же стал набирать скорость и вскоре обе машины скрылись за ближайшим поворотом. Владелица автомашины «Тойота Королла» сообщила, что по трассе проехала порядка 70 километров, но ни «Лексуса» ни «Гелендвагена» больше не видела. После чего, около 18 часов 30 минут, муж и жена Ивановы, приехавшие в лесной массив, набрать ключевой воды, обнаружили на поляне, рядом с которой бил ключ, автомашину «Гелендваген» с четырьмя трупами. Караваев Игорь, Караваева Мария и как было установлено двое малолетних детей, жителей деревни Запрудово приехав в деревню, вели себя как обычно. Ни каких странностей в их поведении и особенно в поведении детей замечено не было. Дети радовались покупкам, играли. Тогда же, братья Караваевы обменяли принадлежащие им внедорожники и дом своего деда на трактор «МТЗ-3522», принадлежащий местному жителю. При этом договора купли-продажи на автомашины уже имелись в наличии и были заверены представителем одной из фирм, занимающейся оформлением подобных сделок. Договор купли-продажи дома, был так же уже оформлен и заверен нотариально. Что характерно договор был подписан ни кем-то из братьев Караваевых, а Билецкой Анастасией Николаевной, на которую и был оформлен в свое время, после смерти Караваева Романа Ивановича. При этом, оформлять договор купли-продажи на трактор Караваевы отказались, как и от документов на сам трактор, заявив, что ничего оформлять не собираются. По имеющейся информации, владельцу трактора Караваевы так же выплатили крупную сумму денег в иностранной валюте, однако последний это категорически отрицает. В десятом часу вечера Караваев Игорь на автомашине «Тойота Ленд Круизер», принадлежащий его брату Вячеславу, отвез Марию, Билецкую и двух малолетних детей, как было установлено Семенова Ивана 11 лет и Семенову Светлану 5 лет, являющимися круглыми сиротами, так как за день до этого умерла их опекун и одновременно родная бабушка Семенова Людмила Петровна, к памятнику палеолита, в народе именуемый Чертова Пустошь или капище. Туда же на тракторе отбуксировал яхту «Паллада» Караваев Вячеслав. Где они находились предположительно до двенадцати ночи. Около двенадцати ночи в Запрудово приехали три внедорожника иностранного производства, которые сразу же направились к дому, в котором до последнего времени находились Караваевы. Узнав от местных жителей, что Караваевы уехали на Чертову пустошь, двинулись следом. Через некоторое время на территории Чертовой пустоши прогремел сильный взрыв. Еще через некоторое время, все три внедорожника на большой скорости проследовали через деревню к трассе и скрылись. Со слов местного жителя, общавшегося с одним из приезжих был составлен приблизительный фоторобот, так как свидетель не очень хорошо запомнил разговаривавшего с ним по причине темного времени суток. В результате в фотороботе был опознан сотрудниками полиции один из приближенных Упашева. Местный участковый, разбуженный звуком взрыва, узнав о происшедшем сообщил об этом по сотовому в дежурную часть райотдела. Прибывшая дежурная группа осмотрела место происшествия, обнаружила место взрыва, располагавшегося как раз в центре капища. Более никаких следов и предметов обнаружено не было, в том числе остатков яхты и трактора, которые неизбежно должны были остаться в случае их подрыва. Так же не были обнаружены тела пострадавших либо фрагменты тел, как и вообще живых людей невредимых или раненых. С наступлением светлого времени суток, был проведен повторный более тщательный осмотр места происшествия, совместно с группой экспертов из областного Управления МВД. Повторный осмотр так же ничего не дал, за исключением того, что были обнаружены фрагмент детонатора, следы трактора и тележки. Следы вели к центру капища, как раз к месту взрыва и обрывались. На другой стороне места подрыва следы транспортных средств отсутствовали. Кроме того, обследовав место взрыва, эксперты заявили, что взрывчаткой, которую использовали для подрыва, является пластид. При осмотре дома Караваевых в деревне, было обнаружено, что исчезли весь инструмент кузни, наковальня, мехи и прочее. Так же из дома исчезли, со слов местных жителей швейная машинка «Зингер», еще сороковых годов прошлого века выпуска, точильный станок с ножным приводом и ряд других вещей, не представляющих особой ценности. Кроме того, в доме была обнаружена коробка из-под куклы со следами оружейной смазки.

Ну вот и что теперь думать? Какие выводы???? Полковник Колюжный помотал головой: — бред какой-то…

— Товарищ полковник, — обратился к нему Кольцов, — по мимо всей этой чертовщины, у нас вырисовывается еще и киднеппинг.

— Капитан, какой еще на хрен киднеппинг? — полковник зло смотрел на своего подчиненного. Ему тут еще не хватало похищения детей.

— Товарищ полковник, — вступил в разговор находившийся тут же майор, начальник местного райотдела, — а как мне объяснить исчезновение двух малолетних детей?

Глубоко вздохнув, Колюжный обвел тяжелым взглядом обоих офицеров, потом махнул рукой, — ладно майор делай что хочешь, похищение, так похищение. Одним больше, одним меньше, разницы большой уже нет никакой.

Разродился мелодией сотовый. Звонил генерал. Полковник сморщился как от резкой зубной боли.

— Слушаю товарищ генерал.

— Что там у тебя полковник?

— В двух словах не ответишь Константин Васильевич. Тут какая-то чертовщина происходит. Если я начну вам докладывать, вы сто процентов решите, что я несу бред. Единственное, что могу сказать хорошего, это то, что наш памятник палеолита вообще не пострадал. Взрыв имел место, но без всяких последствий для него.

— Ну спасибо полковник. Насчет чертовщины, доложишь лично. И давай срочно приезжай. Есть очень важная информация от ФСБ.

— По Караваевым?

— По ним полковник, по ним.

— Слушаюсь товарищ генерал, выезжаю.

Положив сотовый в карман, полковник посмотрел на Кольцова, — поехали капитан. Пляски с бубнами продолжаются. Теперь еще и ФСБ появилась на горизонте.

По дороге полковнику удалось немного вздремнуть. В управлении полковник зайдя в туалет, умылся. Посмотрел на себя в зеркало — лицо землистого цвета, под глазами мешки, глаза красные как у кролика.

Вытерев лицо носовым платком, прошел на прием к генералу.

Генерал долго молчал, после доклада Колюжного. Потом спросил:

— Что сам думаешь по всей этой… катавасии?

— Не знаю товарищ генерал. Понимаете, если не считать эпизод с их странным исчезновением, все равно некоторые действия Караваевых лишены логики и смысла. Вот например, зачем им советские учебники, да еще за тридцать тысяч? Ведь можно купить учебники в магазине, современные? Зачем было тащить яхту с Балтики сюда, где по близости нет ни одного крупного водоема? Да еще заказывать под нее тележку с двумя съемными лебедками? Он что собирает перемещать тележку с яхтой с помощью этих лебедок? Тогда трактор зачем покупали, да еще так дорого, за два отличных внедорожника, за дом с подворьем плюс еще и доплатили в валюте, хотя последнее владелец трактора отрицает.

— Конечно он будет отрицать. У него не сегодня, так завтра эти джипы могут арестовать, как и вновь приобретенную недвижимость. Так тут хоть деньги останутся, — усмехнулся генерал.

Полковник тоже улыбнулся: — Да попал мужик с этими Караваевыми.

Потом Колюжный продолжил: — Если потащат трактором, то как далеко? Если далеко, то можно же было трейлером увезти. Кстати, именно на трейлере яхту и привезли из Питера. Зачем он погрузил на нее практически всю дедовскую кузню, только горн остался? Зачем им ружья с чудовищным калибром?

— А ты знаешь, что Караваевы перевели в благотворительный фонд «Подари жизнь» порядка семи миллионов рублей?

— Нет не знал. Но вот, пожалуйста, переводят деньги в детский благотворительный фонд и тут же похищают двух малолетних сирот! Где логика?

— Может хотят усыновить?

— Да пожалуйста. Обратились бы в отдел опеки и попечительства. Вы думаете им кто-то бы отказал? Но нет, они тайком увели детей. И у меня в голове не укладывается, ладно Игорь или даже Вячеслав, но Мария Федоровна???!!!! Вы знаете товарищ генерал, мне до сих пор все это кажется каким-то дурным сном. Ну ладно в действиях Игоря, когда он ликвидировал четырех отморозков, еще можно найти логику. Они ведь за ним гнались. А у него в машине была жена брата и двое детей. И бог знает, что бы эти деятели сотворили с ними. Вот он и защитил их доступным на тот момент для него способом. Но все остальное, какой-то бред.

— Бред говоришь, а теперь слушай. У меня были из ФСБ, так вот, в то время, когда Караваев-младший решал проблему в лесу доступным ему способом, его старший брат в это время приобрел у одного армейского капитана двести грамм пластида, крупнокалиберную винтовку СВДК и порядка трех сотен патронов.

— Так вот откуда пластид взялся на месте взрыва на капище! Подождите товарищ генерал, если сделка была осуществлена вчера, а сегодня они сообщают об этом нам, что не характерно для них, получается, они вели ее с самого начала. Тогда почему не взяли Вячеслава?

— Тут понимаешь какая штука. Да они вели этого капитана около месяца. Знали, что он приторговывает оружием и хотели взять с поличным. И тут у них появилась информация, что предстоит сделка с продажей крупнокалиберной снайперской винтовки. Обложили армейца крепко. Но в какой-то момент откровенно облажались, сами они это открыто не говорят, но я понял это так сказать иносказательно. Они потеряли капитана. А когда снова его засекли, то оружия при нем не было. Взяли его с деньгами и что самое пикантное с компроматом на этого самого капитана. Капитан не кололся сначала. Заговорил только сегодня и оказалось, что Караваев-старший, еще когда работал следователем заимел на капитана компромат. Сливать армейца не стал. А как бы оставил про запас. Нет, он не брал с капитана деньги и не заставлял его делится. Но вот несколько дней назад, он позвонил капитану и предложил встретиться. При встрече Караваев предложил организовать ему СВДК и патроны к ней, причем за деньги и за компромат. Вчера произошла встреча, Караваев передал деньги, компромат и получил свой товар. Мало того, капитан из алчности приволок на встречу еще и две трубы РПО «Шмель», хотя Караваев у него их и не заказывал и брать не собирался. В итоге Караваев заплатил ему вообще какие-то копейки, так как тащить их назад капитан опасался. Естественно задержать Караваева они вчера не смогли, так как не знали покупателя. А сегодня когда попытались это сделать, ничего не получилось ибо самого Караваева Вячеслава, а так же его жены и брата нигде пока обнаружить не удалось. И тут у них появилась информация, что у нас тоже есть дело в отношении Караваевых, вернее в основном в отношении младшего Караваева. Они стали копать и столкнулись с теми же проблемами, что и мы. И сейчас в полном недоумении.

— И что ФСБ хочет?

— Пока только лишь координировать действия и обмениваться информацией. Это они, между прочим сообщили, что все счета Караваевых обнулены. Причем Володя, Караваевы не только сделали взнос в фонд «Подари жизнь», но и еще в несколько аналогичных фондов и непосредственно оплатили лечение троим малышам за границей. Вот так то. Ладно, полковник, иди домой, отдохни, а то на тебя смотреть страшно…

Последующие трое суток, какой-либо серьезной информации по семье Караваевых и двух малолетних сиротах не поступило. На четвертый день Колюжного вызвал генерал. В кабинете начальника, кроме самого генерала, сидело еще двое человек. Один из них был знаком полковнику, это был начальник областного управления ФСБ генерал Яшин, а второй был не известен.

— Полковник, — сказал генерал, — дело по Караваевым передаем в ФСБ. Теперь они всем этим будут заниматься. Понятно?

— Так точно товарищ генерал.

— Полковник, — вступил в разговор Яшин, — все документы передадите майору главного управления ФСБ Волкову и с вас возьмут подписку о не разглашении, точно так же как и с ваших сотрудников, которые занимались этим делом. Вам все понятно?

— Так точно.

… Упашев Виктор Григорьевич, нервно ходил по большой зале своего особняка. На диване сидели двое его особо доверенных людей.

— Ну что, что-нибудь узнали?

— Нет шеф. Караваевых ищут и менты и даже фээсбэшники. Но они как сквозь землю провалились… — сказал один из них и тут же осекся.

— Именно идиот, они сквозь землю провалились. Были и раз их нет, как и долбанного трактора и яхты. Кто-нибудь из вас может мне объяснить, что за херня происходит?

В ответ тишина. Да и что они могли сказать своему шефу, если сами ничего не понимали.

Вдруг на улице послышались крики. Упашев глянул в окно и выматерился. Его охрану во дворе валили на землю сотрудники спецназа ФСБ.

— Что там шеф, менты?

— Хуже, чека…

Дверь в залу распахнулась, забежали трое спецназовцев, под дулами автоматов, заставили всех находившихся в комнате лечь на пол. Потом двое из них подняли Упашева. На него смотрел мужчина в цивильном костюме.

— Майор главного управления ФСБ России Волков.

— Чем обязан майор? На каком основании вы ворвались в мой дом?

— На основании постановления о проведении обыска, а так же задержания вас гражданин Упашев Виктор Григорьевич в качестве подозреваемого, — после чего майор дал команду спецназу паковать и грузить всех, кроме хозяина дома в спецмашины.

— В чем меня обвиняют?

— О, у нас достаточно статей уголовного кодекса, которые могут быть вам предъявлены, в том числе за организацию незаконного оборота оружия, организацию незаконного игорного бизнеса, организацию рейдерских захватов, легализацию средств полученных незаконным путем, организацию нескольких убийств и нескольких покушений. Организацию покушения на похищения людей, в том числе и на похищение хорошо вам знакомого Караваева Игоря Романовича, его невестки Караваевой Марии Федоровны и двух малолетних детей. Причем данное покушение имело тяжкие последствия, так как в результате чего, было убито четверо человек. И да, сейчас начались тотальные обыски во всех офисах ваших контор, в том числе и в Москве и в Питере и других городах нашей необъятной Родины.

— Это вы что, мне это хотите предъявить майор? Так это я пострадал, это моих людей убили, а мы ни кого не трогали, — взвизгнул Упашев, нервы подвели его окончательно.

— Ну вот видите гражданин Упашев, мы с вами уже начали конструктивный диалог, — усмехнулся майор.

Упашев быстро взял себя в руки, — я требую своего адвоката.

— Конечно гражданин Упашев и адвокат у вас будет, как без этого? Вот только я хочу дать вам один бесплатный совет, воспользуйтесь им — вам лучше сотрудничать со следствием. — Упашев только скривился в ответ.

— Вы же знакомы с Караваевым Вячеславом Романовичем? Так вот, в настоящее время у него на руках имеется крупнокалиберная снайперская винтовка и пара штук РПО «Шмель». И поверьте, он очень хороший специалист в этой области. Кстати уберите его от окна, не хватало еще, что бы задержанного прямо тут грохнули, — крикнул майор и двое спецназовцев оттащили Упашева в угол, где его не смог бы достать снайпер.

— Но он же исчез, вместе со своим братцем змеенышем? — взвыл опять Упашев.

— Тем хуже для вас Виктор Григорьевич. Раз исчез, значит может появиться в самый не подходящий для вас момент.

Майор посмотрел в посеревшее лицо Упашева: — Согласитесь Виктор Григорьевич, что лучше быть в тюрьме, но живым, чем на свободе, но мертвым. — Упашев вздрогнул, ему показалось, что сквозь человеческие черты лица этого майора на мгновение проявилась оскаленная волчья морда…

… Колюжный вышел из здания управления. Расслаблено вздохнул, господи, неужели все закончилось? Да закончилось. И генерал подписал ему рапорт на отпуск. И через три дня у них с женой самолет в Испанию.

— Да ребята, — тихо сам себе сказал полковник Колюжный, — навели вы тут шороху, всех поставили с ног на голову и задали кучу загадок. Но зато как красиво ушли!!! Правда не знаю куда вы ушли. Но от души желаю — дай бог вам ребята удачи.

Зазвонил сотовый.

— Да Катюша?.. Все освободился, все подписали… Да, да обязательно зайду, скоро буду, все целую…

 

Глава 6

Сумасшедший день, сумасшедшая ночь. Сейчас глядя на пламя костра, я до сих пор не мог поверить в то, что столько событий смогло уместиться в такой короткий отрезок времени.

Впервые мгновения, когда я сказал приветственную речь, все замерли, потом Славка заорал: — Гоша! Ну ты и засранец, а ведь получилось у тебя!

И бросился ко мне, схватив в объятия, оторвал от земли.

— Пусти боров, раздавишь, — прохрипел я. Не успел он оставить меня, как Маша подбежав тоже обняла, только в отличии от объятий ее супруга, хрипеть и задыхаться было не обязательно. Она плакала, уткнувшись мне в грудь.

Анастасия Николаевна глядя на меня, улыбалась и качала головой: — Да мальчики, вы и вправду сумасшедшие. А через вас и мы с внучкой такими же стали и дети тоже такими же будут…

Наши собакины носились вокруг, словно с цепи сорвались. Возникали в свете фар трактора и тут же исчезали во тьме ночи, откуда слышался их лай. Даже мой Боня, всегда спокойный как удав Каа, носился как маленький щенок.

Каарр — раздалось сверху. На поручне яхты сидел Кром.

— Мамочка, — подошла Светлана к Маше, — ты почему плачешь, тебе плохо?

Маша присела возле девочки: — нет милая, мне хорошо.

— А когда я плачу, Ваня называет меня ревой.

— Ваня не прав, нам женщинам можно плакать, даже нужно и когда нам плохо и когда хорошо.

Светлана повернулась к своему брату: — вот так Ваня. И не называй меня больше ревой-коровой.

— Очень надо, — фыркнул мальчишка и, посмотрев на меня, спросил, — дядь Игорь, а мы теперь здесь будем жить?

— Ну не совсем здесь. Мы спустим наш линкор на воду и пойдем к неведомым островам!

— Класс! — радостно воскликнул он.

— Линкор, — насмешливо протянул брат.

— А тебе что то не нравится братишка? Тогда пойдешь пешком.

— По воде что ли?

— Ага по ней, аки Иисус Христос!

Постепенно эйфория проходила и стала наваливаться усталость. Я, только сейчас понял, в каком диком, нет даже не так — в дичайшем напряжении мы все находились последние двое суток. И вот начался откат. Дети стали засыпать буквально на ходу. Им вообще уже давно нужно было спать и видеть десятый сон.

Маша с бабусей и детьми по выдвижной лестнице забрались в яхту и вскоре там воцарилась тишина.

Мы со Славой разожгли костер. Фары у трактора я потушил, нечего садить аккумулятор, пригодится еще. Костер разожгли из плавника, который я насобирал еще в прошлый мой забег сюда. Он хорошо просох за это время. Какая-то назойливая мысль крутилась в голове… И тут понял, было теплее чем в прошлый раз! Перед тем как лечь спать, Маша скинула нам спальные мешки. Залазить в мешки мы не собирались, но подстелить под зад было самое то.

Псы успокоились и расположились рядом с нами. Славка достал термос, — ну что Гоша, по рюмке чая? Бабуся еще там заварила вкусный чай с травками.

— Давай! — какое наслаждение пить чай, сидя у костра. Чай был с мелиссой и еще с чем-то. Мы молчали, так как даже говорить сил уже не оставалось. Как уснул, не помню… Мне снилось, что я ем гречневую кашу, обильно сдобренную маслом и запиваю все это молоком. Сглотнул слюну. Понял, что уже не сплю, вот только запах каши никуда не делся, наоборот, к нему прибавился запах дыма костра. Открыл глаза. На месте нашего костра стояла тренога, к которой на цепи был подвешен котел. Котел парил, разнося вокруг аппетитный запах. Возле котла стояла Анастасия Николаевна и помешивала варево длинной деревянной ложкой. Солнце уже оторвалось от горизонта. Начинался новый день. Для моих родных, это был первый день в этом мире.

Бабуся улыбнулась, увидев, что я уже проснулся.

— Вставай лежебока. Эх вы, сторожа!

Славка продолжал сладко спать, обхватив руками кусок плавника. Оба пса сидели рядом с бабой Настей, внимательно отслеживая каждое ее действие.

Потянувшись, встал.

— Да какие из нас вчера сторожа были? Я даже не помню, как уснул. Вон два сторожа у нас, — кивнул я на собак. Боня посмотрел на меня, вильнул хвостом, типа доброе утро хозяин, но отходить от вожделенного котла не стал.

— Они то сторожа, это да. Но подняли бы они тревогу и что? Вы вчера даже ружья себе никакого не взяли, хотя вон их у вас, целый арсенал.

Блин, вот это косяк. Не хило мы с братом тормознули, олухи. Я встревожено огляделся.

— Чего пялишься по сторонам? Нет никого и слава богу. Игорек, мы уже не в двадцать первом веке. Здесь цена ошибки и разгильдяйства — жизнь. И ладно бы вы только вдвоем были. Но кроме вас есть еще мы, две слабые женщины и двое детишек, — бабуся осуждающе покачала головой.

Почувствовал, как краснеют уши.

— Виноваты баб Настя. Обещаю, такого больше не повторится. — Вспомнился дед, даже спина зачесалась. Был бы он тут, то сейчас бы я огребал по полной.

— А Маша с детьми спят еще?

— Спят. Пусть спят. А ты давай умывайся и начинай заботится о нашей безопасности. Скоро завтракать будем. Вернее уже обедать.

Я быстро сбегал к берегу, умылся чистой холодной водой, почистил зубы. Паста пока есть, а вот потом, что-нибудь придумывать надо будет.

Залез в яхту. Тихо прокрался, чтобы не разбудить Машу с детьми к месту хранения арсенала. Прицепил набедренную кобуру. Снарядил два магазина, один в пистолет, второй в кармашек на ремне. Взял свою «бенелли» и патронташ уже с пулевыми и картечными патронами. Ствол поставил длинный. Вылез на палубу. Посмотрел вокруг. Боже мой, красота-то какая!

На западе и юго-западе бескрайняя водяная гладь. На востоке и юго-востоке зеленое море разнотравья. Посмотрел в бинокль. Метрах в пятистах к югу начинались заросли кустарника, причем большого такого. В первый раз я не обратил на него внимания, так как листьев не было. Да и трава только-только пробиваться начинала. А сейчас почти по пояс, а кустарник вообще метра по три и больше в высоту. И на самом краю видимости угадывалась зеленая стена. Лес что ли?

— Вот и еще один аника-воин глаза продрал, — услышал я, как бабуся начала выговаривать Славке.

— Ты чего бабуль, с утра то с самого? — недоуменно отреагировал еще сонным голосом брат.

— А с того. Твоему братцу я уже все высказала. Ты сюда, что на пикничок пожаловал? Сегодня тебе повезло Вячеслав, а в следующий раз без задницы проснешься или вообще без буйной головушки.

— Да Славян, ты у нас вообще счастливчик!

— Чего это? — брат подозрительно посмотрел на меня с низу.

— Представь, если вместо бабуси, был бы наш дед. Я думаю, у тебя пробуждение было бы просто превосходное!

Брат тихо матюкнулся.

— Чего засуетился горе луковое? Нет никого. Да и братец твой, на верху с ружОм ошивается. Только не понятно зачем. — Сказала баба Настя, наблюдая за встревоженным зятем.

— Баб Настя, почему не понятно? — спросил я, глядя на нее с палубы яхты, — сама же сказала, что бы занимался вашей безопасностью, вот я и занимаюсь.

Бабуся осуждающе покачала головой, — Игорек, не изображай из себя скомороха, тебе это не идет. Лучше помоги мне котел снять и воды нужно принести я чай поставлю.

Быстро спустившись, подхватил котел и поставил его туда, куда указала главный повар. После чего бабуся сунула мне ведерко и послала за водой. Славка был уже на берегу. Вот только он не спешил принимать обязательные для любого нормального человека водные процедуры, а завис, наблюдая за чем-то, что находилось в воде. Я тихо подошел к нему: — Славян, шепотом спросил его, — что происходит?

— Тшшш…, - показал пальцем характерный жест, — не шуми. Смотри, какие красавцы.

Я глянул туда, куда он указывал. Примерно в метре, чуть правее от нас в воде застыли два длинных темных тела. Рыбины были около метра в длину.

— Отходим, — сказал брат и потянул меня от берега. Значит так, — сказал Слава, когда отступили метра на три от воды, — к воде не подходи, не шуми, камни не кидай, а то я тебя самого потом утоплю.

— Не понял. Мне воды набрать надо.

— В задницу твою воду, потом наберешь.

— Ну ты, маньяк рыболовный, да я таких в тот еще раз видел, причем сразу три штуки. Они, тут похоже, постоянно пасутся. Потом поймаешь. Мне воды на чай набрать нужно, сейчас завтракать будем. Я жрать хочу, а не зависать тут, пока ты рыбину всей своей жизни поймаешь.

— Гош, я серьезно, я тебя предупредил. — И поскакал сайгаком к яхте.

Сплюнув, пошел по берегу. Отошел от места, где Славка увидел вожделенный объект рыболовной охоты. Набрал воды, было правда не так удобно, так как берег был покруче. Чуть не грохнулся в воду. Но все обошлось, даже почти ничего не пролил пока, выбирался наверх. Пошел к костру. На встречу мне попался брат, спешивший с острогой к берегу.

— Доброй охоты мой серый брат! — Поднял я руку со сжатым кулаком вверх.

В ответ услышал ожидаемое — отвалить.

На походном столике, уже был порезан хлеб, стоял пластиковый контейнер с куском сливочного масла, расставлены металлические походные миски, рядом с которыми было положено по деревянной ложке.

Я сглотнул слюну. В стороне стоял самовар.

— Куда этот шебутной поскакал? — недовольно спросила бабуся.

— Маньяк вышел на охоту баб Настя. Ну его. Нам больше достанется.

Посмотрел на песов. Эти сидели с унылым видом рядом со своими мисками с парящей кашей. Ждали, пока остынет. Вспомнился мультфильм «Маша и медведь», где в одной серии волки быстро заглотили горячую кашу и у них из ушей пошел пар. Аж хрюкнул от этого, пытаясь удержать смех.

— Ты чего это Игорь, никак слюной подавился?

— Да не баб Настя, просто представил, как Ганс с Боней одним махом кашу проглотят, интересно у них пар из ушей пойдет?

Анастасия Николаевна усмехнулась: — Игорь, вот ты вроде бы взрослый уже мужик, а ведешь себя иногда, как сопливый пацан.

— Баб Насть, я один раз услышал интересную мысль, что как только человек распрощается окончательно с детством, так его можно сразу уносить на кладбище.

— И правда интересная мысль, — засмеялась бабуся.

— Ну а что бабуль, ведь даже убеленному сединами взрослому иногда хочется побыть ребенком, так ведь? А я еще даже совсем не седой.

— Ладно умник, садись кушать.

Упрашивать меня не нужно было, и я мигом занял место за столом. Анастасия Николаевна наложила деревянным половником, оказывается у нее и такой есть, полную миску каши, поставила передо мной. Вдохнул аромат — с мясом!!!

— Конечно с мясом, завтрак то проспали, а сейчас уже обед почти.

— Тушенка?! — больше даже не спрашивая, а утверждая.

— Конечно тушенка. Вы нам еще пока что мамонта не приволокли, так что обходитесь тушеной говядиной.

— Да мы не гордые, — ответил я уже с набитым ртом. Баба Настя налила из большой бутыли молоко в металлическую кружку и поставила на стол.

— Не подавись Игорь, кушай не спеша, запивай молоком, — тоном педагога наставляла она меня. Я только кивал головой. Мммм, как во сне елы палы. Она что во сны заглядывать умеет????

— Бабуль, как вкусно пахнет, — раздалось с яхты. Подняв глаза, увидел трущую глаза Машу.

Проглотив очередную порцию, прокомментировал появление невестки:

— Наша красавица проснулась. Походу Славка пока искал свое орудие убийства братьев наших меньших, успел поцеловать тебя, тем самым разбудив от векового сна.

— Вижу Гоша у тебя все в порядке, раз начинаешь хохмить с самого утра. — Маша стала спускаться по лестнице.

— Ошибаешься дорогая, сейчас уже день, — не остался я в долгу. От берега донесся звук, как будто в воду бросили что-то объемное.

— Ну вот, наверное скоро увидим первую жертву рыбоманьяка, — сказал я, облизывая ложку и заглядывая в пустую кружку. Потом посмотрел вопросительно на бабушку.

— Игорь, тут тебе не ресторан и я не официантка, — получил ответ от старушки, — вон бутыль давай сам. Отвыкать нужно от барских замашек.

— Да ладно баб Насть, у меня что, когда либо были эти замашки? Бар не порют ремнем и баре не работают простыми рабочими целый год на заводе своего родителя.

— Зубы не заговаривай. — Пришлось наливать самому. Ну от меня не убудет…

Наконец появился брат, тащил реально здоровенную рыбу около метра или даже по более. Хвост волочился немного по земле. Рыба еще брыкалась, но Славка крепко ее удерживал, в том числе и острогой, которая пробила тело рыбы сразу за головой.

— Прикинь Гоша, я такой ни когда не видел, только на старых фото и картинках!

— Прикинул уже! Ты что осетра завалил?

— Нет, стерлядь. Хотя она тоже осетровой породы. Теперь царский обед вам гарантирую.

— Царский обед нам сгарантировала бабушка. А вот ужин, ты еще можешь сгарантировать, — ответил Маша, — ты меня даже не поцеловал и не пожелал доброго утра, пробежав мимо как стадо бизонов.

— Прости солнышко, доброе утро!

— Уже день. — Ехидно поправил я его.

— Маш, прости, но там две такие красавицы были, что я не удержался.

Маша махнула рукой — Прощаю. И правда Гоша сказал, ты маньяк натуральный. Ладно, я умываться, — накинув на плечо полотенце, пошла на берег.

Я не удержался, что бы опять подколоть брата, стоящего со слабо брыкающей рыбой в руках и глядящего виновато вслед супруге. С его одежды стекала вода:

— Бабусь, вот смотри, зять у тебя вообще молодец, два дела делает за один раз. И помылся и рыбу поймал. Как говорят, совместил приятное с полезным!

— Гоша, я смотрю тебе шибко весело? — посмотрел на меня Славка.

— А чего мне горевать. Живот набил, молока напился, сейчас еще чаю дождусь с пирогами и вообще ляпота! — Улыбаясь, ответил я хмурому брату, — чего злишься? Это я что ли твою жену должен был поцеловать и первым пожелать ей доброго утра? Так извини, это твоя исключительная прерогатива.

— И то правда Слава, — поддержала меня бабуся, — и чего стоишь горе луковое? Положи рыбу, ничего с ней не будет. Иди, переоденься и есть садись. Как раз самовар поспеет.

Самовар Славки начинал пыхтеть как паровоз, дымя трубой. Бабушка выставила на стол свои фирменные пирожки с капустой, рисом и яйцом, а так же со щавелем, которые испекла еще там, в нашем прошлом-будущем.

Вздохнув, брат положил рыбу и полез на яхту.

Вернулась посвежевшая невестка.

— Бабуль, давай я быстренько поем, а то сейчас дети проснуться, кормить их нужно будет.

Через некоторое время на палубе появился переодевшийся брат, а с ним уже одетые дети.

— Доброе утро мама, — закричали они, — доброе утро бабушка, доброе утро дядя Игорь.

— И вам тоже доброго дня! — ответили мы, а я еще добавил, — засони!

— Маш, не торопись, я их умою, — сказал Славка и повел на берег, держа полотенце, мыло и зубную пасту со щетками в руках.

Пока брат с детьми были на берегу, спросил Машу:

— Маша! Хочу задать тебе вопрос, не обидишься?

— Задавай, — отправляя ложку с кашей в рот, сказала она.

— Скажи только честно, почему ты все же решила пойти? Бросила налаженную жизнь, свою работу, где тебя ценили и уважали? Достаток? Цивилизацию наконец? Ты же ведь могла отказаться и Славка, я уверен, остался бы. Только правду.

Маша запила кашу молоком. Привычным движением вытерла платочком рот, посмотрела мне в глаза:

— Наверное с кем поведешься, от того и наберешься. А если серьезно, могла бы отказаться? Могла! Даже хотела сначала это сделать. Я вообще посчитала это каким-то розыгрышем. И ты прав, он бы остался. Только что дальше? Это бы легко тенью на наши с ним отношения. Это точило бы его из нутрии, грызло и, в конце концов, разрушило бы нашу семью.

— Ну почему разрушило бы? Родила бы ему ребенка, он бы и успокоился…

— Нет не успокоился. Понимаешь, семья для него все. Я имею ввиду семья — это не только я, но и ты и его отец и дед. Я вашего дедушку не застала к сожалению. Но я могу представить, какой болью для него обратилась смерть деда. Он мне много о нем рассказывал. И я видела, что для него значило потерять отца. Ты остался для него единственным родным человеком.

— Почему только я? А ты?

— Я для него близкий и любимый человек. А ты именно родной, родной по крови. Понимаешь Игорь, жениться или выйти замуж можно и еще раз и даже много раз, детей можно еще нарожать, но вот брата или сестру уже не вернешь, если их потеряешь, так же как отца или мать. Он бы не простил мне в итоге потерю брата. А я слишком сильно его люблю, что бы потерять. Иногда Игорь, нужно уметь жертвовать ради любимого человека. Позови он меня идти на край земли и я пойду. И это не красивые слова. Да и к тебе Гоша привыкла. Тем более это именно благодаря тебе, я встретила Вячеслава. — Маша улыбалась.

— Ладно, — смущенно сказал я, — вопросов больше нет.

— Ну раз вопросов больше нет Игорек, тогда иди мой миску и ложку, — подвела итог нашему с Машей диалогу бабуся. Что и пришлось сделать. Потом мы попили еще чай с пирогами. Тем более к чаю успели Славка с детьми. Которых, конечно же, сначала накормили кашей с молоком. Дети пить чай отказались. В них уже не влезало.

Кстати, дети очень бурно отреагировали на пойманную Славкой стерлядь. Светлана например, жалела пойманную рыбу. А Иван наоборот был в полном восторге:

— Пап, ты один поймал такую большую рыбу? А я могу такую же поймать? Давай сходим порыбачим, ну пожалуйста, — умоляюще просил мальчишка.

Славка только тяжело вздохнул: — Я бы с удовольствием Вань, но мне и так уже попало за рыбалку…

— Чего это тебе попало? — удивилась Маша. Потом посмотрела на Ивана, — ладно идите уж, добытчики. Только Слава, надеюсь, что вы не придете мокрыми с ног до головы? А то на вас сухой одежды не напасешься.

— Так, — сказал я, глядя на готовящееся безобразие, — на сколько я понимаю Вячеслав Романович, работать сегодня вы не собираетесь?

— В смысле работать?

— А ты не понимаешь? Или решил на ПМЖ здесь остаться? Нужно яхту на воду спустить. Разобрать тележку. Разобрать трактор, вернее снять с него то, что нам может понадобиться и, что мы сможем увезти. Или как Славян? — В ответ брат только скривился.

— Ладно. Пусть, сегодня день безделья. Так сказать день акклиматизации. Но завтра Караваев, с утреца, готовься впрягаться как папа Карло. Договорились?

— Договорились Гоша! Спасибо! — и схватив с Ваней удочки, поспешили на берег. При этом брат не забыл нацепить набедренную кобуру с пистолетом и захватить с собой один из карабинов.

21 век все же остался позади… или впереди? Да не все ли равно!

Я помог женщинам потрошить и разделывать рыбу. Часть оставили на уху, часть решили посолить и часть убрали в судовой холодильник. Собакины довольно уплетали потроха, голову и хвост. Доев свою долю, Ганс убежал к Славке. Боня улегся рядом с костром. Его, как и меня, рыбалка не интересовала.

— Мамочка, — неожиданно спросила Света, — а где киса?

И правда, кошака нигде не было видно с самого утра. Как, впрочем, и пернатого. Оба свалили куда-то, пока мы еще спали.

— Киса ушла погулять. И ворон то же. Но они вернуться, не переживай, — ответила Маша девочке и погладила по голове.

— Так, — сказала бабуся, когда мы закончили убирать со стола. Я даже помог помыть посуду, — все убрали, до ужина есть время. А значит мои девочки, пойдемте, посмотрим, какие травки тут растут. Гоша, а ты не расслабляйся, будете вместе с Боней нас охранять.

Ну что ж, охранять, значит охранять. Пистолет в кобуре, ружье в руках, патрон в патроннике, патронташ перекинут через плечо.

Вытянувшись по стойке смирно, отдал дамам честь и отрапортовал: — Стойкий оловянный солдатик готов к труду и обороне прекрасных балерин!

— Скоморох, — усмехнулась бабуля и мы отошли от капища. Да, сегодня меня реально прибило на веселье. К добру ли?..

Самое, что интересное, это то, что возле капища или как его лучше назвать — перехода, трава была ниже и реже. На самом переходе ее вообще не было. Но чем дальше от него, тем трава выше и гуще.

Трава была чуть выше колена. Я обратился к бабусе:

— Баб Настя, дальше лучше пока не ходить. Там трава гуще и выше. Боня конечно хороший сторож, но мало ли что, давайте не будем лишний раз рисковать?

— Хорошо, — кивнула бабушка, — нам пока и этого хватит.

Баба Настя и Маша присели и стали перебирать растущую вокруг них траву, о чем-то переговариваясь. Света сначала сидела рядом с ними, потом подошла к нам с Боней Мы с ним находились в метрах десяти от женщин, углубившись в раскинувшуюся степь. Светлана присела возле Бони, начала его гладить, — Боня хороший, добрый и сильный, — приговаривала он. Пес посмотрел на нее, облизал ей лицо и стал настороженно всматриваться и вслушиваться в раскинувшееся разнотравье, мол не мешай, видишь я тебя охраняю.

Маша напряженно пропускала стебли трав между пальцами. Анастасия Николаевна искоса поглядывая на внучку, наконец спросила:

— Говори Машенька, тебя что-то тревожит?

Маша посмотрела на бабушку, вздохнула:

— Меня все равно мучает то, как мы могли забрать детей с собой. Какое право мы имели? Что ждет их здесь? Да пусть они попали бы в детский дом. Может они бы в хороший попали, выросли, получили образование, стали бы жить как и миллионы их сверстников в нормальном цивилизованном обществе, без всяких саблезубых и прочих хищников. Не подвергали бы ежедневно свою жизнь опасности. Я тревожусь, сможем ли мы их уберечь?

Бабуля кивнула, — с одной стороны ты права. Но ты кое-что упускаешь внучка. Скажи, что ты чувствуешь по отношению к Светлане?

Маша повернулась и посмотрела на девочку, сидевшую возле огромной собаки, возвышающуюся над ней мохнатой горой. Маша улыбнулась, глаза увлажнились: — нежность. Мне хочется, что бы она была постоянно рядом, держать ее на руках, чувствовать ее тепло, я даже не могу сразу объяснить это. Наверное, так должна относится мать к своему дитя. Но у меня нет пока еще своего ребенка, — Маша посмотрела на бабушку, — бабуль ты не думай, но Ваню я тоже люблю, но…

— Но к девочке у тебя что-то другое, так?

— Да, наверное. Это плохо?

— Нет, все нормально, так и должно быть. У нас так должно быть. Ты это испытала сразу, как увидела девочку?

— Да. Меня как будто что-то толкнуло. Я даже помню, как у меня побежали слезы. Даже руки затряслись от волнения.

— И она к тебе сразу же потянулась, ведь так?

— Да, я помню, как она посмотрела на меня и протянула руки ко мне, сказав, мамочка ты пришла за мной? Я тогда подумала, что это нормальная реакция у ребенка, который фактически ни разу не видел матери, бросившей ее еще в месячном возрасте и она теперь любую женщину, готова была назвать мамой.

— Не любую. Внучка, далеко не любую.

— Что ты хочешь сказать бабуль?

— Ты заметила, какие у нее глаза?

— Да, ярко-бирюзовые. Как у нас с тобой.

— Да дорогая, это отличительная черта женщин нашего рода. И не имеет значения смуглая ты или беленькая, блондинка, брюнетка или рыжая. Даже если родиться черненькая, глаза будут ярко-бирюзовые.

— Что ты хочешь сказать? — Глаза Маши расширились.

— Да внучка, она наша.

— Но как такое может быть?

— Мы нашли потерянную ветвь нашего рода Машенька.

— Потерянную? Я ничего об этом не знала, ты ни разу об этом не говорила.

— Не говорила, Но пришло бы время и рассказала бы. Вот теперь говорю. Помнишь, что совершила наша далекая прабабка Варвара?

— Да, ты рассказывала. Она использовала приворотное зелье, что делать было категорически нельзя. Но это было давно, еще при царе, задолго до революции.

— Задолго, очень даже за долго. Ее можно было понять, так как нужно было продолжить род, хотя это ее не оправдывало. После, она всю жизнь пыталась отмолить грех, искупить его. К концу ее несчастной жизни, она сумела это сделать. Но только этот грех. Но она не смогла искупить другой свой, еще более страшный грех, который совершила позже, после того, как использовала приворотное зелье. У нее родились близнецы, две девочки.

— Близнецы, — Маша закрыла ладошкой рот.

— Близнецы внучка. Ты знаешь, что в нашем роду, девочки-близнецы рождались только дважды. Первый раз почти шестьсот лет назад. Но тогда одна из близнецов погибла и не по вине матери. Близнецы для нашего рода, это бесценный дар, который необходимо оберегать всеми доступными способами. И если в первый раз одна из близнецов погибла, как я говорила, не по виде матери, то все равно, род чуть не пресекся. Так как другая близнец, несколько дней находилась между жизнью и смертью, фактически уже ступив за кромку. И только напряжение всех сил ее матери, помогло вытащить девочку оттуда. Вот только ее мать заплатила за это своей жизнью. Ребенка воспитала бабушка. Как я тебя. Это в нашем роду не редкость, когда дочь воспитывается бабушкой.

— Да я знаю, в случае гибели матери или если у женщины рождаются только мальчики или вообще только один мальчики, тогда обязательно у него или у кого-то из них рождается дочь.

— Все верно Машенька. Я тебе рассказывала, в каком состоянии Варвара тогда находилась и она прекрасно понимала, что не сможет прокормить обеих дочерей. Тогда она подкинула одну из близнецов в приют. Тем самым совершила еще один грех — разлучила близнецов и одну из дочерей лишила возможности раскрыть дар целительства и не получить знаний родовой книги. Позже, оставшаяся близнец, искала свою сестру, но так и не смогла найти. Хотя чувствовала все то, что чувствовала ее сестра, боль и горе, радость и счастье. И первых было гораздо больше, чем вторых. Она даже почувствовал, когда ее сестра умерла. И умерла сама, почти тогда же, сказав своей дочери, что сестры больше нет. И еще сказала, что осталось дитя. Ее дочь искала свою потерянную родню. Потом ее дочь, внучка, а когда пришло время, и я искала. И наконец, Машенька, мы нашли ее. Варвара умирала тяжело, страшно. Но даже после смерти, ее душа не нашла покоя. И только, когда ты приняла решение забрать Светлану, она наконец обрела покой.

— Поэтому бабушка ты настаивала, что бы мы приняли решение тогда?

— Да. Я поняла, что Светлана наша, когда только ее увидела. Тогда я даже не могла себе предположить, что наша жизнь круто измениться. Думала, что со временем мы ее заберем, самое главное не потерять Светлану из вида. Но пришлось все решать очень быстро.

— Почему ты тогда не сказала мне об этом?

— Ты должна была сама сделать свой выбор, сама внучка и только сама. Я видела, что тебе тяжело, твой разум говорил, что детей нужно оставить там, но сердце кричало — забери. И ты послушалась своего сердца. Я очень переживала сама, но вмешиваться не могла и ты, действуя именно по велению сердца, сделала правильный выбор.

— Почему? Ты же старшая в роду?

— Пусть и старшая, но ты уже выросла дитя мое и теперь ты отвечаешь за род и его будущее. По-сути у тебя не было выбора, отказавшись от Светланы, ты только бы усугубила тяжесть вины рода, возможно, эта вина переросла бы в проклятие. Оставить мужа ты так же не могла, так как своих детей мы всегда рожаем только от любимых нами мужчин и никак иначе. Бросив Вячеслава, ты бы никогда не смогла иметь своих детей, ибо он твой суженный до конца жизни. Ты это знаешь. И то, что взяли Ваню, нет ничего плохого, только хорошее. Ибо разлучать в таком возрасте брата и сестру, сильно друг к другу привязанных не меньший грех, чем разлучать близнецов.

— Но тогда получается, что Наталья, мать Светланы…

— Ничего не получается внучка, — перебила Анастасия Николаевна Машу, — Наталья, упокой ее душу, к нашему роду не имела ни какого отношения. Это отец Светланы потомок, потерянной когда-то девочки. Вот и все. Теперь твоя душа может успокоиться. Правильно тогда Игорек сказал — делай, что должен, в твоем случае, что должна и будь, что будет.

— Да бабушка, — улыбнулась облегченно Маша.

— Ну вот и хорошо. А теперь Машенька смотри, что я нашла!

Бабуся держала в руках стебель растения с длинными и узкими листьями, чем-то похожими на листья осоки. Только на концах листья имели зазубрины, напоминающие зубцы крепостных стен. Стебель заканчивался початком небольших зернышек.

— Что это бабушка? — удивленно спросила Маша.

— А ты сама подумай, напряги память девочка, ну? — Баба Настя улыбалась, ее глаза весело поблескивали.

— Неужели бабусь… это одолень-трава?

— Она внучка! Вот она, настоящая одолень-трава, — и бабуля на распев стала произносить старинный заговор: «Еду я во чисто поле, а во чистом поле растет одолень-трава. Одолень-трава! Не я тебя поливала, не я тебя породила; породила тебя Мать-Сыра Земля, поливали тебя девки простоволосые, бабы-самокрутки вещие. Одолень-трава! Одолей ты злых людей, лихо бы на нас не думали, скверного не мыслили: отгони ты чародея, ябедника. Одолень трава! Одолей мне горы высокие, долы низкие, озера синие, берега крутые, леса темные, пеньки и колоды… Спрячу я тебя, одолень-трава, у ретивого сердца во всем пути и во всей дороженьке».

— Давай возьмем внучка несколько стебельков, не нужно обижать Мать-Сыру Землю. Нам и этого пока хватит. И можно возвращаться.

— Света, доченька, — позвала девочку Маша, — иди к нам, что мы тебе покажем. Светлана подхватилась и побежала к женщинам. Там они стали, что-то говорить. Света с интересом рассматривала какую-то траву.

Отвернувшись от женщин, вновь стал разглядывать степь. Дул небольшой ветерок, трава колыхалась как зеленое море. Все было спокойно. Маша с бабусей, взяв за руки девочку, направились к нашему лагерю. Последний раз, посмотрев в бинокль на слегка колышущееся зеленое море, вдруг заметил какое-то не соответствие. В одном месте колыхание травы, было каким-то неправильным, то есть не в такт зеленой волне бежавшей под воздействием ветра. Трава волновалась, как будто кто-то двигался. И двигался в нашу сторону. Тут же заметил такое же еще в трех местах. Почувствовал, как напрягся Боня. Бросил на него взгляд. Было даже заметно, как пес сканирует носом запахи, вычленяя несущий угрозу. Вот он подобрался и заворчал. Я обернулся к уходящим женщинам:

— Баба Настя, Маша, бегите к яхте, у нас гости.

Боня уже не ворчал, а глухо рычал. Я начал отходить назад.

— Боня ко мне, — дал команду собаке. Пес не среагировал, — Боня ко мне! — уже крикнул я, пес, обернувшись на мой голос, все же развернулся и, бросив взгляд назад, потрусил вслед за мной. Мы быстро отступали к яхте. Маша с бабусей схватив Светлану забрались на верх. Маша звала Славку. Остановился в двух метрах от почти прогоревшего костра. Прибежал Славка с карабином в руке, — что?

— Похоже у нас гости Славян. Кто, не знаю, но как минимум трое. Пришли со стороны степи, где кустарник большой. Повторяю, кто — не видел, понял по движению в траве. Там же по пояс, даже выше.

Брат кивнул. Рядом стоял Ваня.

— Быстро в яхту, — бросил ему Славка.

— Пап, я…

— Я сказал в яхту, — перебил его мой брат. В голосе Вячеслава лязгнула сталь. Ваня мгновенно взобрался на верх.

Направили стволы ружей на место, откуда ожидали незваных посетителей. Они приближались. Боня неотрывно смотрел на колышущееся зеленое море впереди, глухо рычал. Ганс, так же неотрывно смотрел в ту сторону, потом чуть пригнул голову и напружинился. Несмотря на ожидание, все же они показались как-то резко. Я даже вздрогнул. Хорошо, что держал палец не на спусковом крючке, а на скобе. Иначе точно бы выстрелил.

Сначала появился один волк, за ним тут же еще два по бокам. Чуть погодя, правее метра три, появился четвертый. Если я ожидал увидеть здесь какое-нибудь доисторическое чудовище, то сильно ошибся. Волки, обыкновенные волки, серые. Раньше я видел волков только в детстве, в зоопарке, куда меня со Славкой водили родители. Но тогда мне показалось, что они были какие-то тощие. А эти были поздоровее. Покрепче. Стояли они метрах в двадцати от нас. Боня уже рычал, напрягся так, что в любой момент готов был, словно ядро выброшенное катапультой метнуться на своего извечного врага. К рывку приготовился и Ганс, чуть пригнувшийся и неотрывно смотрящий на волков. Они ждали только команды.

— Двоих возьмут на себя псы, остальных уберем сами, ты слева, я справа. Потом добиваем оставшихся, — тихо проговорил Славка, рассматривая зверье через прицел. — В ответ я только кивнул. Так мы стояли минуты две, друг против друга. Волки смотрели на нас, мы на них, ни кто не двигался.

Потом Слава спокойно, не опуская карабина, сказал, глядя в глаза волку, вышедшему к нам первым:

— Уходи серый. Тебе здесь делать нечего, только ляжете все. Добычи тут нет. — Вожак, еще некоторое время смотрел на Славку, потом попятился и исчез в высокой траве. За ним исчезли и остальные.

Мы облегченно вздохнули, опустив оружие.

— Чего это, они на нас выскочили? — спросил я у Славки.

Он пожал плечами: — не знаю. Сейчас лето, дичи для них достаточно. Волки в это время предпочитают держаться подальше от людей.

— Это если они вообще людей видели, — проговорила сверху бабуся, — они здесь хозяева, а тут появился кто-то непонятный, вот и решили проверить. Не понравились мы им. Но они сейчас и вправду сытые. Поэтому ушли, — бабуля спустилась к нам. Посмотрела на нас, — вот так вот мальчики. Этот мир к нам пока милостив, пока только лишь показал нам, что бы мы, не были беспечными. И это только начало. Чувствую, в следующий раз будет не так мирно и гладко.

Собаки продолжали наблюдать за степью, но вели себя спокойно.

Славка, закинув карабин за спину, насмешливо посмотрел на меня:

— Гоша и где ты тут тундру увидел?

— Месяц назад, тут такого буйства зелени не было. Так что я откуда знаю тундра здесь или как. Я в тундре не был, видел только по телевизору. Похоже было, вот я и решил.

— Слава, — вступила в разговор Маша, — Гоша не так уж и не прав. Это лесотундра. В наше время, именно такой уже нет. Но в это время она характерна для северных районов Евразии и Северной Америки.

— Ну что, скушал, знаток тоже мне елы-палы, — ухмыльнулся я брату.

— Нууу, если только лесотундра, тогда да, — протянул брат, — сходи Гоша тогда, возьми на полке пирожок.

— Славик, ты нам царский ужин обещал? — это уже бабуся.

— Да я не отказываюсь, — с тоской посмотрел брат на берег реки и пошел готовить ужин.

— Я подошел к Маше, — Маняша (это я ее так иногда называл), а ты откуда в курсе про лесотундру?

— Я, Гоша, в отличии от некоторых, информационно подготовилась к эмиграции.

Бабуся расположилась за столиком, разложила перед собой собранную траву — Машенька, принеси книгу.

Маша удивленно посмотрела на бабушку, — бабуль, что прямо сюда?

— Сюда, сюда, маленькая. Здесь можно. Скрывать ее нужно от чужих глаз, а здесь чужих нет.

Я удивленно посмотрел на бабку, потом перевел взгляд на Машу, которая уже карабкалась по лестнице. Рост сто семьдесят три, очень аппетитный зад, обтянутый походными штанами, заправленными в высокие ботинки на шнуровке. Проводил ее взглядом, пока она не скрылась в яхте. Потом посмотрел на бабулю:

— Маленькая???

— Для меня она всегда будет маленькая. А ты собственно чего пялишься на зад своей невестки?

— Да я бабусь, без всякой задней мысли, просто услышал слово маленькая и прикинул, ничего себе маленькая!!! А кого ты тогда назовешь большенькой?

— Не скоморошничай Игорь. Иди лучше брату помоги.

— А что ему помогать? Рыбу я ему уже почистил, может мне вообще всю уху самому сварить? Нет, назвался он груздем, пусть лезет под каток… Бабуль, — решил сменить тему, — а что за книга, которую нельзя показывать посторонним?

Становилось все интереснее и интереснее, вернее, как сказала одна девочка, все чудесатие и чудесатие.

— Что, не уж то «Молот ведьм»? — решил подшутить.

Бабуля посмотрела на меня заинтересованно:

— Игорек, ты знаешь эту великую книгу? Я честно, удивлена.

Я конкретно завис, так как бабуся говорила абсолютно серьезно. Дровишек в огонь подбросила еще и самая мелкая — Светлана, игравшая рядом со столом, плюшевым медвежонком. Кажется, она его лечила:

— Дядь Игорь, это большая книга и тяжелая, но она только для девочек.

— Бабуль, что серьезно? Да ладно…

— Ну почему же? Думаешь, мы с Машенькой просто так две метлы с собой взяли?

— Какие метлы? Я не видел метел…

— Ты много чего не видел… Внучка, справишься?

Я резко повернулся. Лучше бы я не поворачивался.

Маша реально несла книгу, даже не книгу, а КНИГУ! Было заметно, что книга тяжеловатая. Маша осторожно слезла, я попытался ей помочь, но она отказалась, заявив, чтобы не прикасался к книге. Книга была примерно 40–45 сантиметров в длину, около тридцати в ширину и сантиметров пятнадцать в толщину. Обложка была из темно-серой кожи. По краю обложки шла окантовка из бронзы. Уголки так же были бронзовые. Имелись два бронзовых крючка, которые в закрытом состоянии, не давали книге раскрыться. На обложке была выдавлена какая-то надпись. Но прочесть ее я не смог. Книга реально была очень старой.

— Бабуль, Маш, да ладно, что за книга. Кроме шуток?

— Да какие тут уж шутки Игорек. Настоящий «Молот ведьм». Мы тут с внучками кое-какие травки собрали. Сам же видел. Сейчас мазь будем готовить. Ты думаешь, что волки то прибегали? То-то. Как раз полнолуние. Наше время. Намажемся, метлы есть, да Светочку учить нужно, что бы привыкала к метле. Думаешь это так легко, тут сноровка нужна. Это там, нам скрываться приходилось, а здесь раздолье. Полетаем сегодня ночью. Хотим даже, что бы ты Игореша оценил нас.

Правда, летать-то голыми нужно. Но ты же не застесняешься? — Все трое, даже мелкая, смотрели на меня вполне серьезно.

Представив бабусю в голом виде на метле, смотреть расхотелось:

— Да не баб Настя, чего-то мне такой стриптиз не катит, — я поискал глазами брата, но его не было, он за водой ушел.

— Ты чего Игорек, братца ищешь? Да ты не волнуйся, он давно в курсе. Машенька иногда да на нем летает.

— Как это на нем, он что метла? — я продолжал кривить рот. Вот только закрались сомнения в том, что это розыгрыш. А что прикажете думать? Тут после перехода вообще во все что угодно поверить можно. Разве сам факт перехода не чертовщина?

— Ну почему метла, — ласковым, каким-то приторно медовым голосом сказала Маша, — я ему лобик помажу и на шею. Он у меня здоровый, хороший боров получается. Так и стучит копытами.

— А рогами он там не стучит?

— Фу, Гоша, я мужа люблю и ему не изменяю. Хотя это мысль, может ему еще рога нарастить кроме копыт, а бабуль?

— Нарасти внучка, нарасти. Держаться удобней будет.

— Гош, — Маша, стоявшая по другую сторону стола от меня, как-то ловко так скользнула и вдруг оказалась рядом со мной. Я аж моргнул, глюк, блин что ли? Оказавшись около меня, стала поглаживать меня по плечу, при этом посмотрела как-то плотоядно, даже губы облизнула, — слушай, а может, ты сегодня Светочку покатаешь. Ты у нас мальчик не хилый даже очень. Покатай свою племяшку, а Гош? Мы тебе лобик помажем и тоже копытами постучишь?

Я покосился на ее руку, гладящую мое плечо. Блииин горячий, а ведь я их с бабусей, оказывается вообще не знаю. Стало как-то не уютно. Я осторожно взял кисть ее руки двумя пальцами и так же осторожно убрал.

Кааррр, неожиданно раздалось сверху. Я вздрогнул. На поручне сидел Машин «бородач».

— Ага, сейчас только шнурки поглажу. Нашли елы-палы борова.

Они какое-то время смотрели на меня, Маша даже вопросительно левую бровь подняла.

Потом резко захохотали.

— Купился. Гоша купился!!! — Маша хохотала, согнувшись, потом вообще уселась прямо на землю. Хохотала бабуля. Хихикала мелкая. А я стоял как полный идиот. В итоге рассмеялся сам.

Да молодцы девчонки, сделали меня.

Появились Славка с Ваней. Славка нес ведро с водой, а Ваня котелок с чищенной картошкой.

— Я смотрю у вас тут веселье в полном разгаре? Небось, Гоша опять что-то схохмил? — спросил брат, ставя ведро на землю.

— Схохмиииил, — протянула Маша, заваливаясь на бок.

— Гоша, поделись, глядишь и мы с Ваней посмеемся, — сказал Славка, глядя на жену.

— Ага схохмил, вернее схохмили. А веселья и без вас хватает, — ответил я и повернулся к бабусе, — ну баб Насть, сделала ты меня. Не ожидал. Тебе бы в Голливуде сниматься, все «Оскары» твоими были бы. Веселый ты человек бабуль. В молодости наверное парни то от тебя плакали?

— Все было Игорь, и плакали и смеялись. И я, плакала и смеялась.

— Оба-на! — воскликнул Славка, увидев книгу, — баб Настя, а что за книга? Чего-то раньше я ее не видел.

— А зачем тебе ее было видеть?

— Как зачем, я отсюда вижу, что она ну очень старая. И стоит, не ошибусь, больших денег.

Бабуля смеяться перестала. Стих смех Маши. Светлана затихла, опустив голову, баюкала своего плюшевого мишку. Стало очень тихо. Славка удивленно посмотрел вокруг:

— Я сказал что-то, такого, чего говорить не нужно было?

— Вам бы Караваевым все на деньги мерить, — спокойно сказала Анастасия Николаевна.

— Бабуль ты что? Если обидел, извини, — растерялся брат.

— Это Слава наша родовая книга, — баба Настя смотрела на Славку.

— Понял. Родовая книга семьи Билецких. Все вопросов нет, — Слава поднял обе руки в примирительном жесте.

— Нет, Слава, не семьи Билецких. Билецкие, это лишь одна из фамилий, которые мы носим, вернее я стала носить, когда вышла замуж. Придет время и книга перейдет к Маше, а она по мужу носит фамилию Караваевых. И что, думаешь книга станет родовой книгой семьи Караваевых? Когда придет время, Маша передаст ее своей дочери или Светлане, а они замуж выйдут, возьмут фамилии своих мужей и так далее.

Я не совсем мог уловить конечную мысль этого разговора. Но, похоже брат, быстро въехал. Вот что значит семейная жизнь…

— Тааак, — протянул брат, — то есть, несмотря на то, что женщина ВАШЕГО рода, когда входит в другую семью и принимает фамилию этой семьи, все равно остается частью вашего рода и, используя род мужа, продолжает ваш род? Я правильно понял?

— Почти правильно Вячеслав, — спокойно смотрела на моего брата Анастасия Николаевна.

— Ага, — кивнул Славка и перевел взгляд на свою жену, — интересные подробности выявляются солнце мое, после трех лет супружеской и вроде бы счастливой жизни?

Мария подошла к Славке, глядя ему в глаза, спросила:

— А разве не счастливой Славушка? Разве ты, о чем либо, хоть раз пожалел? Разве я хоть раз давала тебе повод усомниться во мне? Бабушка правильно сказала, ты почти угадал, но вот только ПОЧТИ. Ты сказал, что мы ИСПОЛЬЗУЕМ другой род. Это не так. Мы никогда не используем род, в который приходим. Я если и смогу, то рожу только одну девочку, а вот сыновей могу родить и одного и двух и трех, столько, на сколько меня хватит. И сыновьями мы одариваемся тому роду, который позволил продлить наш. Но даже и девочка будет носить твою фамилию, пока не выйдет замуж и не уйдет в другую семью. Только ты не думай, что мы не любим своих сыновей, любим, ведь они наши дети. Просто к девочкам у нас особое отношение, ведь у нас род считается по женской линии, а не по мужской. Да даже вы мужчины разве не хотите от своих женщин сыновей, но почему-то больше любите в итоге дочерей? Так что же тебя так огорчило ладо мое? — Маша вглядывалась в глаза мужа, — если ты скажешь сейчас, что бы я уходила, я уйду, но ты должен знать, что рожаем мы только от того мужчины, которого любим и ни от кого больше, такова наша особенность. Ты суженый мой, я поняла это, когда впервые тебя увидела, еще девчонкой, когда пришла к вам в гости, меня Гоша пригласил. С тех пор я люблю тебя и ждала тебя, когда ты придешь за мной.

Славка растерянно смотрел на свою жену, потом провел рукой по ее волосам.

— Маша, — глядя ей в глаза, — если все так как ты говоришь, то, я никогда не спрашивал тебя о первом браке, но почему ты вышла за другого?

— Глупость была девичья, за что и была наказана. Я ведь тебя ждала, выросла, была готова твоею стать, а тебя все не было. Злиться даже начала, ревновать, хотя не видела тебя с детства. А потом решила, как говорят, клин клином выбить. Подумала, что выйду замуж, забуду тебя, мужа полюблю, и все у меня будет хорошо. Пошла тогда впервые против воли бабуси. Она запретила мне это делать. Даже на свадьбу не пришла, сказала, что свадьба не настоящая. Антон за мной еще на первом курсе ухаживать начал. Влюбился. Только мне он безразличен был. Нет, как друг он был хороший, вот я и согласилась на его предложение. Но уже на следующий день, поняла, что я натворила. Ладно я, но ведь, по своей глупости и вредности, чуть не сломала жизнь другому человеку. Полюбить его я бы все равно не смогла, родить тоже. Хорошо вовремя опомнилась. Пусть и больно было ему, но он перегорел и сейчас счастлив там с другой женщиной.

— А в чем твое наказание было, Машенька?

— А в том, что я еще семь лет не смогла бы тебя увидеть и еще кое-что, — ее лицо омрачилось.

— Как семь? Ведь когда мы встретились, тебе было двадцать четыре?

— Да, но тогда вмешался Гоша, — в разговор вступила бабуся, — он вообще обладает уникальным талантом все перемешивать и переиначивать.

— Ага, спасибо. То есть я их уже второй раз свожу? Потрясающе! Я что нанялся им сводником подрабатывать? Я, между прочим, заплатил за это дело целым органом. И вот гложат меня смутные подозрения, а что у меня в следующий раз вырежут?

— Следующего раза не будет, можешь успокоится.

— А ну спасибо боярин-надежа, успокоил, низкий тебе поклон, — и я достал рукой до земли.

— Гоша, заткнись, — глядя на жену, посоветовал мне брат.

— Маша, ты сказала и еще кое-что, что? — она опустила голову, — мы женаты с тобой три года и у нас нет детей. Это из-за этого, Маша? — не поднимая головы, она кивнула.

— И сколько это будет длится? Нет, ты не подумай, даже если детей не будет вообще, я тебя никому не отдам. В конце концов у нас есть Ваня со Светой, — говорил Славка, взяв в руки голову жены и подняв ее лицо, заглядывал в ее глаза.

— Скоро срок выйдет Вячеслав. Так что все будет нормально, если она опять чего-нибудь не натворит, — ответила за внучку баба Настя.

— Какая у тебя брат, оказывается жена интересная! — засмеялся я, — что-то я уже начинаю жалеть, о том, что тогда ее в гости пригласил. Нужно было не приглашать, а только самому к ней в гости ходить. Глядишь, она бы меня выбрала.

— Поздно Гоша пить боржоми, коли почки отвалились, — ответил, улыбаясь брат. Потом он посмотрел на жену, — Машенька, но…

Вот блин достал уже. Я начал злиться: — ты чего к ней пристал, тебе уже все рассказали. Что ты еще хочешь услышать от нее? Может то, из чего она себе здесь прокладки делать будет? Оно тебе надо? У женщин должны быть свои тайны, тем более, если они тебя не касаются.

Славка удивленно на меня смотрел. Бабуся улыбнулась, — ну вот Игорек, можешь же быть понятливой умницей, когда захочешь.

— Да я не о том. Маш, бабуся, всего один вопрос?

— Спрашивай, — бабуся ожидающе смотрела на зятя.

— Вот вы говорите — мы, наш род. А кто вы?

— Мы милый люди, такие же, как и все остальные. Единственное — мы принадлежим к очень древнему роду…

— Так и знал, — влез я, — аристократия, князья, графья. Вот везет тебе Славян, за всю жизнь не расплатишься со мной.

Бабуся засмеялась, — да нет Игорек, не князья и не графья, как ты выразился, — задумалась, потом продолжила, — хотя далекие прабабки и с такими шалили, да-да. Наш род, это род целительниц, знахарок, травниц, ведуний.

— Ну вот, — я торжествующе засмеялся, — значит, я вас не напрасно подозревал?

— Ты о чем Гоша? — удивленно спросила Маша.

— Да все о том же сестрица, ведуньи, колдуньи, ведьмы, — я пошевелил пальцами, изображая ворожбу, — это же вся одна банда?

Теперь уже смеялись все трое — Маша, бабуся и Светлана.

— У тебя буйная фантазия братец, — ответила, отсмеявшись Мария, — ведунья, это та, которая ведает, то есть обладает не доступные многим специфическими знаниями. Наши знания заключаются в исцелении, мы лечим людей Игорь, а не летаем на метле. Специфические знания, это знания Гоша, а не магия.

— Серьезно? Ну ладно поверим, но я все же на всякий пожарный так сказать яхту проверю.

— Зачем? — удивились Маша с бабусей.

— Да мало ли, вдруг там пару метел найду или швабр на худой конец.

— А, ну тогда иди, ищи.

— Прости меня Машенька, — сказал Славка, обнимая жену, — сам не знаю, чего взбрыкнулся, я очень тебя люблю.

Глядя на долгий поцелуй этой парочки, я подошел к столику и забарабанил пальцами по нему:

— Нет, я конечно понимаю, там любовь-морковь, муси-пуси мармелад, но мы вообще ужинать то будем когда-нибудь, да еще по-царски?

Славка оторвался от губ супруги и вздохнул:

— Гоша, ну ты мертвого достанешь, желудок ненасытный. Будем ужинать, — и пошел к котлу.

Брат сварил просто обалденную уху. Он брал рыбу, которую они с Ваней наловили на удочки, забрасывал в котел, когда та уваривалась, доставал ее и отдавал псам. И закидывал в котел свежую. И так несколько раз. Когда бульон стал до невозможности наваристым, закинул в котел куски стерляди, картошку, лучок, посолил, поперчил. Кроме этого, сделал шашлык из стерляди. Казалось бы, одна рыба, но никто от шашлыка после ухи не отказался. Славка с Ваней, что-то вырезали ножом из деревяшки. Бабуся читала в полголоса свою книгу, рядом сидели Маша и Светлана. Боня и Ганс лежали недалеко от костра, причем носами к степи, повернувшись к нам задницами, стерегли. Все были заняты делом, один я бездельничал, сидя на походном раскладном стульчике и потягивал чай из кружки. Ляпота. Так все время бы сидел и ничего не делал и тогда, как говорится — жизнь удалась. События прошлого дня, казались уже чем-то далеким, как будто из другой жизни, причем даже не из своей. Солнце клонилось к горизонту, темнеет тут наверное быстро.

Плавника для костра уже набрали. Со Славкой поделили вахты. Первую половину ночи бдить буду я, вторую он.

Неожиданно появился Бегемот с раздувшимся брюхом. Оглядел нас задумчиво и с трудом взобрался на яхту.

Наступили сумерки, которые быстро перешли в ночь. Маша, бабуся и дети разместились в каютах. Мы со Славкой решили спать на палубе. Все же не каждая тварь смогла бы запрыгнуть, было довольно высоко. Я даже трактор немного отогнал в сторону, что бы с него на яхту ни кто перепрыгнуть не смог. Песы улеглись недалеко от костра, повернувшись к нему задницами и головой к степи. Вокруг была тишина. Даже кузнечики и прочие цикады не стрекотали. Из степи, я стал так называть окружающую нас лесотундру, доносились ночные звуки, рык крупного хищника, противный хохот гиен, повизгивание шакалов, вой волков. Но это было далеко. А вот рядом с нами никто не шнырял. У меня было такое ощущение, что зверье и насекомые старались держаться подальше от капища. И если это так, то нам даже лучше. Закончился первый день нашего полноценного пребывания в этом мире. В назначенное время, разбудил брата. Завалился спать на корме. Славка сидел на носу яхты. Когда уже засыпал, услышал, как кто-то выбрался на палубу. Потом там началась тихая возня, послышался приглушенный Машин смех.

Ну вот блин, уснешь тут с ними. Встал, свернул спальный мешок. Протопал.

Шебуршание прекратилось.

— Гоша ты что ли? Я думал ты уже дрыхнешь, без задних ног? — Славка сидел по пояс голый, а у него на коленях Маша, закутанная в одеяло.

— С вами тут уснешь, — недовольно проворчал я, — такая качка, будто в шторм десятибалльный попал. И вообще, кто из нас служил в армии?

— Какая качка, видишь, я в штанах сижу. И, при чем здесь армия?

— А при том, что тебя там научили быстро только штаны одевать, — ответил ему. Маша хихикнула. Остановившись возле лестницы, продолжил, — устав караульной службы помнишь? Часовой не должен, находясь на посту курить гашиш, разговаривать по сотовому, сморкаться в кулак и вытирать о штаны товариша, спать, оправлять естественные надобности, особенно с борта яхты, пить самогон и тем более пытаться сделать кому-то ляльку.

— А по шее?

— Я ничего другого от тебя не ожидал.

Уже перелезая добавил, — ну ладно, доброй тебе охоты мой серый брат и это, вы в только в параксизме страсти не орите, так как, во-первых, дети спят, во-вторых, я сплю и в-третьих, зверье похоже и так обходит капище стороной, а от вас вообще убежит за три суточных перехода и рыба уплывет так, что не догонишь, — и быстро спрыгнул с лестницы. Так как ко мне метнулся брат, но запутался немного в своих штанах. Глядя в улыбающуюся с борта яхты физиономию брата, сказал, — не Славка, я ошибся, в армии тебя даже штаны не научили быстро одевать.

Подкинул дров, лег и провалился в сон.

 

Глава 7

Проснулся, когда солнце практически вышло из-за горизонта. На удивление выспался хорошо. Завтрак был уже готов. За завтраком наблюдал за вечно влюбленной парочкой. Маша, улыбалась чему-то своему, ее глаза счастливо поблескивали. Славка так же выглядел довольным. Наконец он не выдержал:

— Гоша, ты чего на нас Машей пялишься весь завтрак?

— Да вот думаю, может вам лимон съесть, сразу с кожурой?

Маша, очнувшись, вопросительно на меня посмотрела.

— Зачем? — настороженно спросил брат.

— Да у вас такие довольные физиономии, как будто сметаны на халяву откушали. Бабусь, ты проверь на всякий случай, может они реально всю сметану спороли?

— Да они не той сметаной объелись, другой.

— Да я в курсе бабуль.

— А ты не завидуй, — это уже брат довольно ухмыляясь.

— А я не завидую. Задницу тебе комары не накусали? Я бы даже порадовался за вас, если бы вы мне спать не мешали.

— Тебе вообще ничего не мешает. Ты спишь так, хоть из пушки стреляй.

— Это защитная реакция на всякие непотребности…Ну ладно, — подвел я итог, нашей с братом пикировки, — давай Слава, нам нужно много чего сегодня сделать.

Спустили яхту без каких-либо проблем, тем более использовали трактор. Подтащили к берегу, пока тележка сама не стала скатываться под уклон. Придерживая трактором, зацепили трос лебедки за яхту, отсоединили жесткую сцепку, стали стравливать. Тележка с яхтой стала уходить вниз. Отсоединили крепления. Яхта скользнула вводу и закачалась на небольшой волне. Дул северо-восточный ветерок.

Завел двигатель. Яхта успела отойти от берега метров на двадцать. Здесь оказалось довольно серьезное течение. Подвел ее к берегу, сбросил якорь. Подал Славке швартовые. Потом подняли и закрепили мачту. Провел диагностику. Проверил работу автоматики по управлению основным гротом, имеющим три ряда рифов, со штормовым гротом, триселем, генуей, первым стакселем, вторым стакселем, бэби-стакселем, штормовым стакселем, геннакерем. Потом с генуей и стакселями — на закрутках. Проверил сонары. Все работало. По привычке включил навигатор, полный ноль. Включил сканирование радиоэфира, тоже самое. Надеялся что-то поймать? Идиот, посмеялся сам над собой. Вытащили тележку, разобрали ее.

Когда возились с тележкой, к нам подошел Ваня:

— Пап, дядя Игорь, смотрите, что я нашел, — и протянул нам пластиковую коробочку.

Наверное с минуту, мы с братом просто таращились на нее. Потом Славка спросил: — открывал?

— Да.

— И что там?

— Письмо какое-то, в полиэтилене. Я не читал пап.

Слава аккуратно взял коробку, открыл ее. Там действительно лежал лист бумаги формата А4, упакованный в мультифору и сложенный пополам. Сглотнув, брат развернул лист. Там был текст, написанный рукой деда. Мы посмотрели со Славой друг на друга. Потом стали читать: «Здравствуй сын! Если ты читаешь это письмо, значит, ты все же решился и сделал свой выбор. Я давно говорил тебе, что ты занимаешься не своим делом. А раз так, значит, ни к чему хорошему это не приведет. Все твои предки рано или поздно делали свой первый шаг по родовым тропам, по тропе Рода. И твой дед и прадед и прапрадед. Все наши пращуры. Это в нашей крови сынок, это тянет нас сюда на тропу. Это заставляет нас идти к линии горизонта, что бы заглянуть туда и владеть тем, что мы находим там. Мы даже женщин себе выбираем таких, которые, не задумываясь и оставив все, готовы шагнуть вслед за нами на тропу, несмотря на смертельную опасность, идти за своим мужчиной к его линии горизонта. Ты все пытался оберегать Анюту, создать ей комфорт и безопасность, отговаривался, что она не выдержит. Но Анюта была сильной женщиной и она готова была шагнуть за тобой, готова сынок! Но ты не захотел, может, поэтому ты и потерял ее так рано. За все нужно платить сын. Я не знаю, сможешь ли ты найти себе вновь свою половину, я не смог. Да, я потерял твою мать на одной из троп, когда прижимая тебя годовалого рукой, на которой был щит к груди, прорубался через перевал. А что бы я тебя не потерял, мама еще и привязала тебя ко мне. Она сделала свой выбор ради тебя и меня. Твоя мать была великолепным бойцом, хотя выросла в хорошей интеллигентной семье, где ее любили, заботились, потакали ей во всем и где она ничего тяжелее ложки и ручки не поднимала. Я даже не смог забрать ее тело, что бы справить тризну. И это была моя цена и мой крест. Увидимся ли мы с тобой сын, я не знаю. Так как намеренно не скажу тебе в какую сторону я пошел. Ты должен выбрать свой путь. Идти к своей линии горизонта. И я очень надеюсь, что ты взял собой двух наших охламонов. Потому, что это и в их крови. И они рано или поздно тоже должны будут сделать свой шаг за грань. Так пусть это лучше будет раньше, чем позже. Я научил их, они не пропадут. Тебе только нужно дать им шанс. Сын, тебя ждет здесь удивительный мир и много неожиданных открытий. Этот мир отстоит от того, в котором ты вырос на 46 с половиной тысяч лет. Это время, которое наши предки помнят, как время, когда ирий был на земле, но потом был утрачен. И еще, этот переход не единственный, есть еще несколько, но где они, ты должен найти сам. Удачи тебе и постарайся, чтобы тебя не съели. Любящий тебя отец!»

Мы молчали, это был шок.

— Что за письмо? — спросила бабуся, подходя к нам. Славка молча протянул ей письмо деда. Прочитав, она удивленно сказала:

— Так вот ты какая, родовая тропа, тропа Рода!

— Баб Насть, ты знаешь что-то об этой тропе? — спросил Славка. — Почти ничего. Знаю от своей бабушки, что есть такие тропы, но о них мало кто знает и еще меньше тех, кто может открыть дверь к тропе и не только пойти самому, но и повести за собой. Но, что это за тропа и куда она ведет, не знала.

— Что значит родовая тропа, тропа Рода?

— Знаешь ли ты Вячеслав кто такой Род?

Слава подумал немного, потом предположил: — кто-то из пантеона славянских богов?

— Ни кто-то, а прародитель всех славянских богов.

— Да подождите вы с Родом, тропами и богами, — вклинился я в разговор, — я не понял, что дед жив???

Славка, как-то дико взглянул на меня, опять сглотнув, ответил, — я не знаю Гоша. Но если он пишет, что не скажет в какую сторону он ушел, значит, наверное, сейчас жив. Ты вообще деда видел мертвым?

— Я нет. Меня отец тогда в командировку отправил в Норильск, а из Норильска сразу же в Кузбасс, там по коксующемуся углю нужно было проблему решать. А когда я вернулся, оказалось, что дед умер и его уже похоронили.

— Я тоже не видел деда мертвым. Я по одному делу тогда в Москве в служебной командировке завис. Вернулся позже тебя. Тогда еще я на отца сильно обиделся, что он мне телеграмму не дал. Но он отговорился.

— Если дед жив, то кто тогда похоронен в его могиле?

— Да черт его знает, может БОМЖ какой-нибудь или вообще гроб с кирпичами закопали. Вот комбинаторы, вернее папа комбинатор. Ты посмотри, как все организовал, что никто ни чего не понял.

— Слав, если это так, тогда может мы и деда еще увидим? — с надеждой проговорил я.

— Может. Но шансов мало. Попробуй, найди его здесь.

Я спросил у стоящего рядом Вани, который, навострив уши, слушал нас:

— Вань, а ты помнишь, как хоронили деда Ивана?

— Да, Света еще маленькая была, ей годик всего был. Баба Люда сказала мне, что дед Иван умер. А потом я на кладбище бегал, смотрел, как гроб закопали. Но деда Ивана я не видел, гроб закрытый был. А бабушка Люда потом говорила, что не по-людски деда Ивана дядя Рома похоронил, в дом не заносил, как привезли в деревню, так сразу и закопали. Даже поминок не было. Только на кладбище, кто пришел проститься дали помянуть и все. Сказала, что он, наверное, денег пожалел.

— Понятно, — проговорил Славка, выслушав Ваню.

— Что тебе понятно братишка? Главное дед жив и даже может быть, мы его увидим. Я на это очень надеюсь.

Если деда мы помнили, то свою бабушку мы никогда не видели и не знали. Единственное что было, это одна фотография, почему-то всего одна. Я достал ее, на ней были запечатлены совсем еще юные парень и девушка. Других фотографий бабы Оли не было вообще. Они вдвоем стояли на берегу какой-то реки. Совсем молодые, одетые по моде конца пятидесятых — начала шестидесятых годов. Парень обнимал девушку за талию, а она прижималась к нему. Оба улыбались. Глядя на них можно было сразу понять — они счастливы.

— Что это у тебя Игорь? — спросила баба Настя.

— Фотография, это единственная фотография нашей бабушки, Анастасия Николаевна, — и протянул ей старую фотокарточку.

Анастасия Николаевна взглянув на нее, вскрикнула. Потом прижала ладонь ко рту, вглядывалась в молодые лица.

— Ванечка, Оленька, как же так? — она проводила пальцами по лицам молодых людей, гладила поверхность фотографии.

Мы ничего не понимали, ни я, ни Славка, ни подошедшая Маша. Молча, ожидали пояснений бабуси.

Анастасия Николаевна продолжала смотреть на этот привет из далекого прошлого. Неожиданно нахлынули воспоминания, перед глазами возникла тайга Северного Урала, девушка, что-то выискивающая в траве, как будто и не было этих лет, отделявших эту старую женщину от той, совсем еще юной…

Баба Настя рассматривала нас так, как будто увидела впервые. Потом сказала внучке:

— Интересный у тебя муж Машенька. И братец его не менее интересный, если не более.

— Почему? — удивилась Маша.

— Да вот, в свете того, что мы узнали, я кое-что начала понимать. С самого их и твоего детства все начало складываться так, как сейчас получилось. Мы должны были сюда прийти неизбежно.

— Поясни бабуль, я ничего не понимаю, — взволнованно спросила молодая женщина. Мы так же с братом, недоуменно глядели на бабусю.

— Все началось в далеком 1961 году. Я тогда была совсем молодая, мне только-только исполнилось 19 лет. Я уже встретила своего суженного, Сережу Билецкого, мы вместе учились в университете. Это твой дедушка Маша. Мы готовились с ним к свадьбе. Как раз были каникулы и я уговорила Сережу поехать со мной на Северный Урал. Я ведь молодая, почти весь Союз объездила. Все искала одолень-траву. Так вот, поехали мы с ним вдвоем. Романтика. Двое молодых влюбленных поперлись бог знает куда. Хотя я заблудиться не боялась. Я всегда хорошо умела ориентироваться и выбиралась из любой лесной чащи. Забрались мы с ним на самом деле в такую глухомань, что боже мой. Зато, это были, наверное, самые счастливые у нас с Сережей дни. Нам даже комары не мешали, — Анастасия Николаевна счастливо улыбнулась, — и вот в один из дней, мы вышли с Сергеем к каким-то странным камням. Это не было похоже на ваше капище, через, которое мы пришли сюда. Вот там мы и встретили Ивана и Ольгу. Они оба были в средневековых доспехах, с таким же средневековым оружием. У Ивана был меч, у Ольги две сабли. Иван был тяжело ранен. Ему в грудь попал арбалетный болт. Ольга уговорила меня вырезать его. Я тогда первый и последний раз в своей жизни делала хирургическую операцию. Потом три дня он метался в бреду, буквально горел. Но на четвертый день жар спал. Я поняла, что Иван останется жив, хотя не верила до последнего. Мы прожили вместе на этой поляне больше двух недель. Мы очень сдружились. У меня было такое чувство, что я знаю их всю свою жизнь. Они были хорошие и веселые собеседники. Они оказались нашими ровесниками. Единственное о чем, они никогда с нами не говорили, это кто они и откуда пришли. Даже фамилий их мы с Сережей тогда не узнали. Иван, когда узнал, что я приехала сюда на Северный Урал за одолень-травой, очень удивился. Когда подходили к ближайшей деревне, мы расстались. Они отказались идти туда, сказали, что у них свой путь. Мы отдали им остатки продуктов, аптечку. На прощание Иван и Ольга поблагодарили нас, сказали, что мы обязательно встретимся и попросили о них никому не говорить. И еще, когда они уходили, Иван сказал мне, что я обязательно найду свою одолень-траву, что он знает это. И я действительно нашла ее, вот только для этого мне нужно было прожить всю жизнь, потерять своего ребенка, мужа, вырастить внучку, выдать ее замуж, как оказалось за внука Ольги и Ивана и пройти со своим зятем и его братом через врата времени. Но это было уже позже. Потом спустя много времени, после удивительной встречи на Северном Урале, некий мальчик, по имени Игорь остановился рядом с тобой Маша, подвернувшей ногу и уронившей свою скрипку с нотами. Он помог тебе. С этого времени началась ваша дружба. Он же привел тебя к себе домой, где ты увидела своего будущего мужа. Таким образом, сошлись трое, которые должны были, пусть сами того не подозревая выполнять неписанные правила, которым подчинялись наши семьи. Ты Машенька, должна была выполнять то, что требовали от тебя наши законы. Не выполнение их влекло за собой наказание. Гоша и Слава должны были подчиняться своим правилам, игнорирование, которых вело так же к наказанию. Ваши судьбы переплелись очень тесно. Разорвать их могла только ваша гибель. Вы росли, потом ты Машенька попыталась нарушить не только наш закон, но и попыталась помешать тому, что должно было произойти. И ты была наказана. Причем довольно легко. Так как преждевременное появление Игоря разрушило твое наказание и ты встретила Вячеслава, раньше прежде, чем был выполнен твой урок. Получается, что законы, которые стоят за Караваевыми имеют, как это принято сейчас говорить, больший приоритет. Отец Вячеслава и Игоря, нарушил правила и стал игнорировать то, что должен был выполнить. Мало того, он и сыновей постарался оградить от этого. За что, сначала потерял жену, потом умер сам, хотя мог бы еще жить, как и могла бы жить Анюта. Таким образом, была порвана первая нить, которая могла удерживать Игоря и Вячеслава в том мире. В итоге, то, что создал Роман Караваев, после его смерти начинает разрушаться. Игорь в любом случае не смог бы удержать дело своего отца. То есть, начали рваться другие нити, которые удерживали обоих братьев там. Игорь, вроде бы случайно, находит ключ и открывает дверь. С этого момента путь был открыт. Первым сделал свой выбор Игорь. За ним Вячеслав. Ты пошла за мужем, заодно вовлекая меня в это. Перед самым уходом за грань, умирает родная бабушка Ванечки и Светланы, то есть прерывается еще одна нить, которая могла бы удержать Вячеслава из-за Маши, так как Светлана оказалась последним потомком той ветви нашего рода, которую мы искали долгие годы и бросить, найдя ее, не могли. А если бы была жива Людмила, то забрать Светлану было бы невозможно. Мало того, что бы у вас не оставалось выбора, Игорь, неумышленно для нас всех и не запланировано, проливает кровь. Теперь, в случае если бы он остался, то бы неизбежно погиб. И я даже не хочу представлять Машенька, что бы с вами произошло, если бы ты отказалась шагнуть на тропу и заставила бы мужа так же отказаться. Мда, фатум, судьба. Не даром Игорь, ты иногда говоришь — делай, что должен и будь, что будет. И еще, мне, Маше и детям не обязательно было давать свою кровь для открытия двери. Мало того, это было бесполезно. Достаточно только вашей мальчики крови, даже одного из вас. И теперь я знаю, что имела в виду Ольга, когда говорила о линии горизонта, за которую нужно обязательно заглянуть.

— Бабушка, ты говоришь страшные вещи, — прикрыв ладошкой рот, сказала Мария.

Бабуся молча подала ей письмо моего деда.

Прочитав письмо, Маша удивленно воскликнула: — ничего себе! 46 с половиной тысяч лет! Мама дорогая!

— А что? — спросила я.

— Да в обще-то ничего, но я рассчитывала тысяч на десять, максимум двадцать лет.

— Какая разница?

— Один смеется, другой дразнится. Но в целом не плохо и в первую очередь для тебя Гоша.

— Это почему именно мне?

— А наконец-то найти тебе жену, что бы ты за нами со Славой не подглядывал.

Слава заржал.

— Очень смешно. Ага Маша, уела да? И когда это я за вами подглядывал? За вами и подглядывать не нужно, вы сами стриптизшоу на палубе устраиваете. И чего сразу жена? Можно для начала подружку там, то да се…

— Конечно можно Гоша, будет тебе подружка, по дороге отловим неандерталочку, помоем ее, вшей да блох повыведем, Маняша прическу ей сварганит и можешь романсы начать петь. А там глядишь и до стриптиза дойдет. — Опять, довольно стал ржать брат.

— А если серьезно, — отсмеявшись, сказала Маша, — кроманьонцы уже имеют место быть. Так что не все так безнадежно. Вот только как выглядят? Читала, что первые кроманьонцы были темнокожими…

— Круто! Будет наш Гоша ей напевать — ты шОкОладный зайка, мой ласковый мерзавка… — Брат продолжал скалиться. Отыгрывался за ночь.

— Из тебя Слава рифмоплет, как из Бони Бегемот, — не остался я в долгу.

— Подождите, я сейчас, — крикнула Маша, побежав к яхте. От берега на яхту были переброшены сходни. Вернувшись, через некоторое время, принесла свой ноутбук. Мы взяли собой пару ноутов, в которых информация дублировалась. Но информация там была такая, которую в случае чего, не жалко было потерять. Так как в наших условиях такие носители были не совсем надежны. Включив ноутбук, что-то там поискала, потом радостно воскликнула, — вот нашла. Итак, дорогие мои, мы как раз попали в один из интерстадиалов, то есть в межледниковье. Наше межледниковье началось около 48 с половиной тысяч лет назад. Его еще называют Молого-Шекснинское межледниковье или так называемый Брянский интерстадиал. Длился он почти 14 с половиной тысяч лет, с небольшим перерывом, на две тысячи лет, когда произошло опять похолодание в период с 40 тысяч лет назад до 38 тысяч лет. Чем знаменито это межледниковье? Именно в его первой половине климат был очень теплый. Например на среднерусской равнине произрастали широколистные теплолюбивые растения. Как сказал географ Величко: «Именно в это узкое «окно» смягчения климата позднепалеолитический человек — кроманьонец — совершает рывок на север Русской равнины, к Полярному кругу». Кроме того, в этот период как утверждают лингвисты, например Старостин и другие, формируется современный язык. Имеется в виду не русский там, английский или арабский, а тот праязык, который стал основой для формирования современных языков. И еще, именно в этот период начинается жесткое противостояние кроманьонцев с другими существовавшими тогда представителями рода хомо — неандертальцами, денисовцами и возможно еще какими. Сколько было родов хомо, точно не известно. Но наиболее в этот период известны неандертальцы, хуже — денисовцы. Между прочим денисовцы — это еще одна загадка. Их немногочисленные останки найдены на Алтае. Несколько зубов, фрагменты пальцев и костей. Так вот, даже исследуя их, ученые пришли к выводу, что денисовцы были гораздо выше неандертальцев и кроманьонцев, массивнее и соответственно физически сильнее. Кроме того, денисовцы уже тогда, вернее уже сейчас, обладали довольно продвинутыми для этого времени технологиями обработки камня, кости. Изготовляли украшения. Так, на стоянке Денисовского человека на Алтае были найдены: миниатюрные иглы из костей птиц с просверленным ушком, бусины из скорлупы страусиного яйца, подвески из ракушек, украшения из поделочного камня. Например, был обнаружен женский браслет из довольно хрупкого камня — хлоритолита, а ближайшее место его добычи находилось за двести километров от стоянки. То есть они специально ходили туда за этим камнем, который кроме как на украшения больше нигде применяться не мог. А это не совсем типично для древних людей. Для изготовления украшений и орудий труда они использовали такие технологии, как станковое сверление, внутренняя расточка, шлифование и полировка. Неандертальцы такими технологиями не владели и так овладеть ими не могли. А кроманьонцы смогли овладеть ими только спустя многие тысячи лет — в эпоху бронзового века. Вот так то.

Мы очень внимательно выслушали Машину лекцию.

— То есть, кроме неандертальцев, тут еще есть и эти денисовцы! Которые, судя по физическим данными настоящие гиганты? Весело! — присвистнул Славка.

— Возможно, Слава, мы встретим и еще каких-нибудь гоминид. Кто знает. Но самое главное — дедушка жив, я так поняла? — спросила Маша.

Мы с братом кивнули.

— Ну что мальчики, тогда нужно отправляться в путь, так сказать к своей линии горизонта! — весело ответила она нам.

— Вань, — спросил Славка мальчишку, — ты, где коробку нашел?

— Вон там пап, возле большого камня, — и показал на один из мегалитов, находящийся от центра вправо, — на коробке еще камушек лежал.

Как же я не обратил на него внимания, сокрушался я. Мы бы уже тогда знали про деда.

— Знаешь Славка, — сказал я брату, когда мы закончили разбирать тележку, — я только сейчас понял, к чему нас готовил дед, дрессируя словно мартышек, умению обращаться с холодным оружием. И самое, что странное, он ведь не учил нас обращаться с огнестрелом. Даже не заикался об этом. Он учил именно работать холодным оружием. Почему?

— Не знаю Гоша. Но, наверное, узнаем рано или поздно. Вопрос в другом, пойдем искать деда или пойдем своим путем, как он сказал — к своей линии горизонта?

— Думаю, что мы должны идти своим путем Слава. Недаром же он не стал говорить куда ушел. Но, как говорят — все дороги ведут в Рим. И если мы пойдем к своей линии горизонта, как сказал дед, то у меня такое чувство, что мы с ним там обязательно встретимся.

— Дойдем ли только?

— А куда мы денемся с подводной лодки? Дед же тут ходил и как я понял даже не один раз. Причем заметь, в одиночку.

— То дед.

— И что? А мы его внуки. В нас его кровь течет. Все наши пращуры ходили, значит и мы пройдем.

— Согласен. Значит, пойдем туда, куда решим.

— Знаешь Слава, что меня еще заинтересовало?

— Что?

— Переходы. Мне кажется, но я пока не уверен, что каждый переход — это дверь к новой тропе. Возможно в какую-то другую временную эпоху. Ведь дед написал, что бабушка погибла, когда они прорывались с оружием в руках, через какой-то перевал. Они явно дрались не с первобытными дикарями, имеющими каменные булыганы и палки-копалки. Да и бабуся рассказала, что когда их встретила, то у деда из груди торчал арбалетный болт.

— Да черт его знает. Может ты и прав. И если ты прав, — Славка посмотрел на меня, — то это очень интересно.

— Ладно Слава, давай подумаем об этом позже. А пока давай думать, куда мы денем полтонны соляры. Петрович жучара, все же нагрел нас почти на полторы сотни литров. Зря не проверили. Но даже эти полтонны, как и где, будем размещать?

— У нас есть три двухсотлитровых металлических бочки. Специально брали их для этой солярки. Две бочки разместим на яхте и одну в плот. Плот дополнительно усилим камерами с колес трактора. Камер шесть. У него задние колеса двойные. Так что плавучесть поднимем. Что с трактора возьмем?

— Стекла, зеркала, генератор, всю проводку, фонари, нужно снять как можно больше подшипников. Клапана вытащим. С них я ножи хорошие сделаю. Трубки, пружины, то есть, что я не смогу в ближайшем будущем изготовить с таким качеством и что может быть использовано, даже в примитивном производстве, повысив его КПД. И нам нужно постоянно помнить о нашем ограниченном тоннаже. Мы даже плот сейчас сделать не можем, элементарно нет бревен.

— Нужно было с собой досок, что ли взять, вот тогда и плот бы сварганили?

— Может и нужно было бы. Но здесь как всегда, планируешь одно, а получается другое. Я же, в конце концов, не каждый день сваливаю в прошлое. Появись мне возможность сейчас заново готовится, я бы по другому сделал. Но, увы, что есть, то есть.

— А может это и к лучшему? А то если бы дольше готовились, вообще бы, в конце концов, с собой диваны с холодильниками и кондиционерами потащили бы! — мы рассмеялись.

Сначала сняли с трактора покрышки и вытащили камеры. Причем снимали интересным способом. Славка сказал, что видел такой фокус в интернете. Сняли с заднего моста по одному колесу, там были двойные колеса. Потом спустили воздух с задних колес и проехались трактором вперед и назад, до того момента, пока покрышки не отошли от самого диска. Приподняли зад навесом, получилось как домкратом и с помощью ломика, даже без такой-то матери сняли покрышки. Потом сняли сами диски и назад поставили вторую пару колес. Повторили процедуру. Только на этот раз со всеми спущенными колесами. Передок трактора, пришлось поддомкрачивать. Накачали плот, укрепили его снизу камерами. Спустили на воду. Разместили там разобранную тележку. После чего, слили в бочки солярку. Две бочки разместили и закрепили на палубе. Третью не полную бочку, разместили на плоту. Потом стали разбирать уже сам трактор. Сняли, как я и планировал, все фонари, стекла, зеркала, генератор, выдернули всю проводку. Открутили все, какие можно металлические трубки, шланги и патрубки, вытащили из дизеля клапана, пружинки от маленьких до больших. Забрали подшипники. Погрузили аккумулятор, правда, на яхту. И так по мелочи еще разных деталей, в том числе из цветных металлов. Одним словом нагрузили плот под завязку. Работы было много, прерывались только на обед и ужин. Закончили все только к обеду следующего дня. На берегу в итоге, осталась разгромленная куча железа, которая раньше была трактором.

Питались опять рыбой, которую наловил Ваня, плюс доели ту стерлядь, которую поймал еще Славка. Ваня тоже помогал нам в силу своих возможностей. Крутил гайки, сортировал отобранное, носил. Мальчишка был счастлив. Он был в семье, среди близких ему людей. Он занимался ответственным делом, которое ему доверили взрослые члены семьи. Ваня чувствовал, что он не лишний. Потом ловил рыбу. Это тоже ответственное дело, так как отца и дядю нужно было накормить.

Пообедав, мы сидели с братом на раскладных стульчиках на берегу и пили чай.

— Слушай Славян, — обратился я к нему, — вот мы семья, род, если исходить, из сегодняшних реалей, зарождающееся племя, так?

— Так. К чему клонишь?

— Ну а раз, мы зарождающееся племя, то и ритуалы и обычаи свои нужно вводить.

— Не понял, это ты что хочешь, пляски с бубнами вокруг костра ввести как обязательный ритуал?

— Ну, Славян, не нужно быть таким ограниченным.

— А по шее за ограниченность?

— Пляски с бубнами на хрен не нужны. Этим пусть местные аборигены промышляют. Я, о другом. Вот смотри, вы усыновили Ваню и удочерили Светку. Хотя Свету как оказалась удочерять даже не нужно. Она и так приходится твоей жене родней. Но все же. Я предлагаю провести обряд принятия в род. Красивый обряд, который дети запомнят на всю жизнь.

— Зачем? Они и так называют нас с Машей родителями. Чего лишний раз их дергать?

— Слав. Ну ты вспомни, как это произошло? Все на бегу, скорее, скорее. По большому счету, все это должно было происходить не так. Я чувствую это. Это такое событие в жизни детей, а мы его, как то утрамбовали что ли. Будто вы каждый день это делаете. Ваня конечно еще пацан, ему всего 11 лет, но он будущий мужчина. А в этом времени, такие мальчишки, я так думаю, уже почти полноценные охотники и добытчики. Тут это не там с рафинированной цивилизацией, где чуть ли не до 30 лет некоторым, родители все еще сопли вытирают. И естественно как мужчина, он должен иметь оружие. Я ему нож подарю, дедовский. Есть там еще пара. Сейчас вот удивляюсь, почему он их не взял с сбой?

Славка заинтересованно на меня посмотрел: — Продолжай, мне начинает нравится твоя мыслЯ. Насчет твоей шеи пока погодим.

— Я тебя тоже Слава люблю. Так вот, нужно провести такой ритуал. Я, например, предлагаю, что мы с тобой оденем доспехи, у меня меч, щит, у тебя колотушки…

— За колотушки ответишь.

— Да ладно. Маша с бабусей наденут… платья есть из плотной ткани и длинные?

— Без понятия.

— Так узнай. В крайнем случае, наденут плащи или одеяла, покрывала, по фиг что, главное, что бы длинное было. Так вот, вечер, горит костер, мы втроем, бабуся посредине и мы по бокам. Она держит две чаши, одна с отваром из трав с горчинкой, но не сильной, дети все же и вторую с отваром из трав с сахаром. Маша подведет детей, попросит принять их в наш род, скажет там что-нибудь, типа хочу быть им матерью и что от этого род только окрепнет и станет сильнее. Бабуся спросит детей, хотят ли они стать частью нашей семьи и нашего рода. Потом они дают клятву роду, в который входят. После бабуся чего-нибудь там пошепчет, например: огонь, ветер, вода и ты мать-сыра земля будьте свидетелями, что эти дети становятся частью рода нашего, получают защиту рода нашего и принимают обязанности перед родом нашим. Потом дает пить детям сначала горьковатое, говоря это горечь рода вашего, сладкое дает — это сладость рода вашего. Что-нибудь еще добавить. Потом хоровод вокруг костра с песнями и трапеза, с поеданием вкусняшек. Вот как-то так. Как считаешь Славка?

Слава некоторое время обдумывал мое предложение, потом ухмыльнулся, — да Гоша, фэнтези прет у тебя как из прорванной канализации, — я поморщился, но брат продолжил, — и все же в этом что-то есть! Я поговорю с Машей и бабусей.

Встав, пошел к Маше, которая сидела возле костра и плела Свете очередную косичку. Отозвал ее в сторону и стал говорить с ней. Выслушав мужа, повернулась и подошла ко мне:

— Так Гоша, ты опять что-то затеял?

— А что я затеял? Завтра мы отходим. Нужно для детей сделать что-то, что они запомнят на всю жизнь. Разве это плохо, Маша?

Она подумала немного, потом кивнула: — Ладно, пойду, переговорю с бабусей.

— Иди, советуйся.

Брат, неожиданно спросил:

— Гош, так к чему готовил нас дед, ты так и не сказал?

— Понимаешь Слава, если в двух словах то к тому, что бы мы нашли свой путь на пыльных тропинках межьвремья. Как-то так. Более точно сейчас сформулировать не могу.

— Да ладно братишка я понял, не тупой. Лучше и не скажешь, свой путь на пыльных тропинках межьвремья… А какой этот путь? Я не о том, куда и в какую сторону пойдем, а вообще?

— Не знаю Слава, пока не знаю. Может для начала, я должен буду найти свою женщину? Помнишь, что написал дед — «…Мы даже женщин себе выбираем таких, которые, не задумываясь и оставив все, готовы шагнуть вслед за нами на тропу, несмотря на смертельную опасность. Идти за своим мужчиной к его линии горизонта…». Ты себе такую уже выбрал, я нет. Маша пошла за тобой, бросив все, достаток, налаженную жизнь, безопасность, любимую работу, уважение окружающих. Бросила и шагнула в неизвестность. Береги ее брат. Мы, похоже, можем любить в своей жизни только одну женщину. Ведь и дед и отец потеряв своих любимых, так и остались одни. Дед когда-то ходил по этим тропинкам со своей возлюбленной, рука об руку и потерял ее именно там. Возможно, на папу это подействовало так сильно, что он боялся повторить судьбу своего отца и потерять там свою любимую. Но судьбу не переспоришь. Он ее все равно потерял.

— А что Гоша, мне нравиться это.

— Что конкретно?

— Найти для тебя женщину!

— Славян давай без хохмы?

— А я и не смеюсь. Я вполне серьезно. Ты уже давно взрослый, братишка. Тебе 29 лет, а ты все один как попрыгунчик. Может это и есть первый этап пути к линии горизонта? И знаешь, я вот сейчас о чем подумал, — я посмотрел на брата вопросительно, — вот мы готовились, там арсенал набрали, то, да се. Ты даже начал сокрушаться, что доведись тебе еще раз готовится, ты бы сделал по другому, так? — я кивнул, — так вот, — продолжил Слава, — это все ерунда.

— Почему?

— Да ерунда, Гоша. По большому счету — все по барабану, с чем мы сюда пришли. Притащи мы сюда хоть целый танкер, забитый всякой всячиной или вообще только лишь имея на руках ты — клинок, выкованный дедом, а я со своей звездочкой. Не имеет это значения. Ведь не даром, дед вообще ходил один. А много ты на себе унесешь?

— Может Слава ты и прав, но согласись, что лучше иметь под рукой то, что пусть хоть немного, но облегчит тебе жизнь, чем не иметь этого? Да и наконец, я Маше обещал построить теплый туалет, хоть какая-то компенсация за утраченное! — мы засмеялись. Славка кивнул, — ага хорошая компенсация, самое главное равноценная!

— Все ржете, аки жеребцы? — мы с братом даже не заметили, как к нам сзади подошла бабуся. Мы со Славкой подскочили, — садись баб Настя!

Она махнула рукой, — сидите, я тут на бугорочке.

— Итак Игорек. В общем-то твоя мысль не плохая. Ритуалы довольно много значат в жизни людей. Порой мы даже сами не замечаем этого, воспринимая тот или иной ритуал как само собой разумеющееся. Я согласна. Получиться, что Ваня будет принят в род, а Светлана обретет то, что когда то утратили ее прабабки, то есть будет возвращена в род.

— Подожди баб Настя, — сказал я, — то есть будет как бы два рода?

— Нет, здесь нет. Судьбы наших родов переплелись настолько тесно, что разделить их уже не получиться. Здесь будет один род, но у женщин свое, а у вас свое. Мы женщины — целительницы, травницы, сестры, жены и матери, хранительницы очага. Вы — войны, наш щит и наш меч, братья, мужья и отцы. Поэтому должно быть разделение. Вы не лезете в женское, мы не лезем в мужское. Согласны? Принятие в род или возвращение в род будет общим, а вот потом женщины будут справлять свои ритуалы, а вы свои. Мы будем, как и раньше передавать знания от матери к дочери, от бабушки к внучке, но отдавать теперь наших девочек в другие рода не будем. Мы будем забирать мальчиков в наш род. А что бы это сделать, род должен быть сильным, очень сильным и влиятельным. А красивых дочерей мы вам гарантируем. У нас всегда рождались красивые девочки, так как это было залогом выживания рода. Так понятно?

— Понятно баб Настя.

Анастасия Николаевна задумалась.

— Говоришь, длинные платья Игорь? — я кивнул.

— Есть такое. Как раз пара, на меня и на внучку. Домотканые, еще моей бабушкой сшитые. Не знаю почему, но я их взяла. Как раз пойдут. Мы подготовим детей. Две чаши Игорь, это ты хорошо придумал, одна горькая, вторая сладкая. Что туда намешать я знаю, заодно как укрепляющее пойдет. Заговор на принятие в род тоже за мной. За вами костер и еще какой-нибудь антураж, только так, что бы дети не напугались… Со сборами то закончили?

— Закончили, яхту я протестировал, все в порядке, хоть сейчас можно выходить. Но лучше все-таки завтра утром.

— Хорошо. Обряд проведем завтра утром, на восходе солнца.

— А чего не ночью? — поинтересовался я.

Бабуся посмотрела на меня как на убогого, — Игорь, кто ночью творит обряды? Тем более такой? Это делается при свете солнца. Совершим обряд, позавтракаем как раз и в путь.

Ну раз утром, значит утром.

Ночь прошла спокойно. Влюбленные друг в друга супруги, на этот раз непотребства не устраивали. Псы спали на яхте, на палубе. Как и Бегемот, который опять пятой точкой почувствовал, что хозяева скоро сваливают, и теперь постоянно крутился возле яхты.

Проснулся от толчка.

— Гош, вставай, — негромко говорил брат, потом еще раз встряхнул меня.

— Что?

— Вставай, пора нам.

Я приподнялся. Бабуся с Машей уже встали и хлопотали возле ярко горевшего костра, готовя угощения. Ночь постепенно уступала свои позиции нарождающемуся дню. Были предрассветные сумерки. Но небо на востоке светлело все быстрее и быстрее. Я вскочил, встряхнул головой. Быстро сбежал с яхты, ополоснулся по пояс, окончательно стряхнув остатки сна. Славка уже ждал меня с приготовленной бронью. Сам он уже был одет. Удивленно поднял бровь, взглядом указывая на одетый и подогнанный доспех. Он ухмыльнулся, — Маша с бабусей помогли. Тебя соню не дождешься же.

Несмотря на то, что доспехи делали много лет назад, когда брату было еще 18, а мне 15 лет, они подошли нормально. В 18 лет, Вячеслав уже достиг своего максимального роста и матерел после этого только вширь. Я так же был в свои 15, уже высоким. Подрос потом не на много и то же, впоследствии, только наращивал массу. Доспехи же дед делал с запасом, как будто знал заранее. Тем более с помощью системы ремней, которыми доспехи закреплялись на теле, можно было регулировать их размер.

Все было оказывается продумано еще до нас.

Брат помог мне облачиться. Подтянул с боков ремни, которые тут же закрылись броневой пластиной, специально для этого предусмотренной. Да. выглядели мы классно, в средневековых доспехах, из-под которых виднелись пятнистые брюки и высокие шнурованные ботинки.

Оглядев друг друга, засмеялись, — жаль кед нет, классно бы смотрелось, — прокомментировал брат, — Ладно у тебя поножы и наколенники, а у меня вообще трэш.

— Да ладно, думаешь дети обратят на это внимание? Забей.

— Что, готовы? — спросила баба Настя.

— Всегда готовы, — ответили мы хором.

Маша с бабушкой были одеты в домотканые светло-серые платья. Из-под подола были видны только носки тапочек. По краю подола шла полоса из узоров, которыми украшали свои одежды женщины славян. Такая же полоса шла спереди, от подола, до груди. Грудь, тоже была украшена узорами. По две полосы узоров было на рукавах. Узоры были вышиты в ручную, очень красиво, различались только цветом, у Маши преобладал красный, у бабуси темно серый. Каждая была подвязана плетеным ремешком, на концах которого имелись по узлу и кисточке. Ремешки были под цвет узоров. На головах была накручена ткань, я даже не понял что это — платок? Странный какой-то платок. Он полностью скрывал их волосы и спускался немного за спину. Сверху был одет матерчатый обруч, которому крепились на подвесках кольца и еще какие-то украшения, сразу и не разберешь. — Баб Насть, а что это, у вас на головах?

— Убор — латушка, а сверху очелье с подвесками, — улыбнулась бабуся, — это еще от моей бабушки осталось. Все ручной работы Игорек.

— Ладно дети, все уже готово. Вячеслав ты берешь чашу, с горьким отваром, тебе Игорь со сладким отваром. Вячеслав, ты даешь мне свою чашу первым, как я скажу. Понятно? — Славка кивнул, — когда дадут клятву, каждый из вас пожелайте им что-либо от себя. Игорь, только без твоих шуточек.

— А почему я им горький отвар? Я же отец, пусть Гоша горький даст.

— Нет. Именно ты как отец, дашь им горький отвар. Горький отвар будет символизировать боль и горечь утрат, потерь рода, их ответственность перед родом и за честь рода. А это всегда несет горечь. Потери — горечь и боль, когда прощаешься с родными. Ответственность за честь рода — принятие решений, порой очень тяжелых.

— Я понял баб Настя. Дети знают?

— Да. Мы вчера с Машенькой их приготовили, — бабуся посмотрела на восток, — скоро Ярило встанет. Веди детей Маша.

Невестка, держа в руках два свежих венка из цветов, пошла к яхте. Что-то будто толкнуло меня, — Боня, ко мне. Сидеть, — пес уселся у моей правой ноги и замер. Славка понял без слов. По его команде Ганс так же сел, только возле его левой ноги. Мы стояли двумя металлическими башнями. У меня на левую руку был одет круглый щит. На голове персидский шлем-тюрбан, полностью скрывал мое лицо кольчужной бармицей, видны были только глаза. На поясе в ножнах, с левой стороны висел мой «Змей», с правой боевой нож, так же выкованный когда-то дедом. Похожий нож в чехле я приготовил для Вани. Славка держал в левой руке боевой молот, в правой — чашу с отваром, ее роль играла фарфоровая пиала. Такая же была у меня. Это Маша их взяла, заявив, что даже в первобытном обществе, она не собирается отказываться от эстетики. Ну да бог с ней, зато пригодились.

Мы замерли, была тишина. На левый от меня мегалит спикировал ворон. Потоптался и успокоился. С яхты сошли дети и невестка. Они шли с боков, прижимаясь к ней, а она их обнимала. На головах у детей были венки из цветов. На Ване были светлые льняные штаны и рубашка. Зачем их купила тогда еще Маша, я не понимал. На Светлане было одето такое же льняное платьице. Самое удивительно, за ними с яхты сошел Бегемот. Он не обгонял их и не останавливался. Было ощущение, что он охраняет их. Хотя может у меня просто разыгралось воображение?

Они остановились в трех шагах от нас. Дети были взволнованы. У Вани от удивления даже раскрылся рот. С тревогой смотрела расширенными глазами на нас с братом Светлана. Они раньше никогда не видели ничего подобного. В кино, Ваня конечно смотрел фильмы на историческую тему. Но то кино, а тут в живую увидел настоящих средневековых воинов. Правда, я не знаю, какие мы на самом деле воины, но вид был внушительным.

Бабуся стояла между нами, на полшага впереди, скрестив руки на животе. Я заметил, что Маша сама волнуется. Сглотнув, она начала говорить:

— Великая Мать, муж мой, брат мой, вы — пращуры мои, стоящие незримой стеной, поколение за поколением, прадеды мои — вои Перуновы, мои прабабки — рожаницы, радуницы и медуницы правнучки сварожьи, прошу вас принять в род наш детей этих, как я приняла их в сердце свое. Принимаю на себя ответственность за детей этих, молвлю, что любить их буду как рожденных мною, как плоть от плоти и кровь от крови своей, заботится о них, что бы усилился род наш и не прервалась родовая нить наша. Молю вас, ибо я правнучка ваша, ваша плоть и кровь, память ваша, через поколения, которая не забыла вас и никогда не забывала. Связь поколений — мы помним о вас, вы заботитесь о нас. От круга до круга! Тако бысть, тако есть, тако буди.

Какое-то время стояла тишина, никто не шевелился, даже наши животные. Только потрескивал костер.

— Ты услышана дитя наше, — Анастасия Николаевна, Великая Мать, обратилась к стоявшим, побледневшим детям, — Иван, хочешь ли ты стать частью нас, принимать радость нашу и вкушать беды наши, идти дорогой, предназначенной нам?

— Да, — не задумываясь, ответил мальчишка.

— Принято ли тобой решение добровольно, сделан ли выбор твой сердцем твоим, волей твоей, разумом твоим? Не под воздействием ли обмана, силы, лжи, морока и злой ворожбы?

— Добровольно, всем сердцем, волей и разумом. Меня никто не заставлял.

Анастасия Николаевна медленно кивнула. Потом, то же самое, спросила у Светланы. Похоже, все было заучено ими заранее.

— Ярило яви лик свой, узри детей своих, одари нас своим светом и теплом животворящим, благослови детей этих, что станут частью рода нашего, что бы крепла и не прерывалась родовая связь потомков твоих из поколения в поколения, от круга до круга!

Как бабуся угадала, но в это время показался край солнечного диска за горизонтом, свет брызнул радостными лучами, озарив лица детей. Мы не видели восхода, так как стояли спиной к солнцу. Но его видели дети и Маша. Они прикрыли глаза рукой.

— От круга до круга, — повторила бабуся, — тако бысть, тако есть, тако буди.

Потом, не поворачивая головы и глядя на внучку и теперь уже обретенных правнуков, протянула левую руку к Вячеславу. Он вложил в нее чашу.

— Подойдите ко мне дети, — Ваня и Света оторвались от Маши и медленно подошли к бабушке, — Ярило благословил вас. Испейте то, что в этой чаше, это дал вам ваш отец. Испейте ее до дна, всю.

По очереди ребятишки выпили весь отвар. Светлана пила последней и перевернув чашу, показывая, что там уже ничего нет, отдала ее Анастасии Николаевне.

— Что почувствовали?

— Горько бабушка, — ответил Ваня, а Света просто кивнула.

— Горько Ваня, это горечь боли и скорби утрат рода, ибо всегда горько терять своих родных. Это горечь чести рода, так как, защищая ее, придется принимать иногда тяжелые и трудные решения. Помните об этом дети.

Передав пустую чашу Вячеславу, протянула ко мне правую руку, куда я вложил свою чашу.

— Теперь испейте до дна эту чашу.

После того, как дети осушили и эту пиалу, последовал опять тот же вопрос.

— Сладко бабушка, вкусно! — ответила первой улыбающаяся девочка.

— Да, это сладость семьи, это сладость радости, счастья обретения родичей, сладость чести рода, гордости за своих родных. За свой род. И это тоже помните дети.

Отдав мне чашу, бабуся подняла вверх руки, обращаясь к небесам:

— Огонь-Сварожич, Ветер-Стрибожич, — потом поклонилась водной глади, — ты Вода-Дана, повернулась и поклонилась земле, — и ты Мать-Сыра Земля, будьте свидетелями того, что род принял детей этих, теперь они кровь наша и плоть наша. От круга к кругу, тако есть, тако буде.

Что-то треснуло в костре и взлетела стайка искр. Мягко ласкавший кожу, еда ощущавшийся ветерок, дунул порывом. Раздался всплеск. Услышали еда слышимый рокот, будто шедший от земли.

«Кааррр», раздалось с мегалита, Кром раскрыл крылья, потоптавшись, сорвался с камня и ушел в небо.

Что это? Дали ответ те, к кому обращалась Анастасия Николаевна? Или просто, треснул разваливающийся углями кусок плавника, просто прилетел порыв ветра, тут всегда так, только сейчас не замечали? И плеснула просто рыба, пытаясь заглотить насекомое? А едва слышимый гул? Может где-то там на севере от ледника откололся здоровенный кусок?.. Да какая разница. Главное, что дети заворожено, смотрели на все это и слушали.

— Нас услышали и подтвердили. Все. Теперь вы наши дети, уже окончательно. Здравствуйте правнуки мои, — и бабуся раскрыла объятия. Дети бросились к ней. Обнимали ее, а она их. Маша стояла счастливо улыбаясь и вытирала катившиеся слезы. Я смотрел на Ивана, в руках у меня был приготовленный нож.

— Здравь буде Иван Вячеславович. Долгие лета тебе братучадо! — даже сам не заметил, как поприветствовал обретенного племянника в стиле былин.

— И ты здрав буде дядька Игорь, — ответил, улыбаясь Ваня.

— Ваня, ты мальчик, пройдет время ты станешь мужчиной, а у мужчины должно быть оружие, что бы защищать наших женщин, и быть им добытчиком. А раз так, возьми этот нож. Пусть это будет твое первое оружие, и дай бог не последнее. Береги его, этот нож ковал твой прадед. И будь осторожен, он очень острый.

— Ничего, — сказал подошедший к нам Слава. На руках он держал Свету, — обрежется, будет знать, что оружие не прощает разгильдяйства и небрежного отношения.

— Будь здрава Светлана Вячеславовна, долгие лета тебе братучадо! — поприветствовал я ее.

— И ты дядя Игорь будь здрав, — ответила девочка, прижимаясь к моему брату.

— Ну что дети, — сказала бабуся, обращаясь к нам ко всем, — пора отпраздновать это событие, вкусной едой и сладким питьем.

Мы все гурьбой пошли к уже накрытому столу. Решили шикануть. Свежие огурцы и помидоры, захваченные нами еще оттуда из другой жизни, булки, испеченные бабусей, уже на яхте, окорок и буженина, которые нужно было съедать. Каша рисовая, сваренная на последнем молоке, для детей, запеченная в фольге рыба, пойманная вчера Ваней. И еще яблоки и апельсины, то же из прошлой жизни. Запивали вкусным чаем с разными травками. Бабуся после того как съели яблоки и апельсины, собрала все косточки.

Убрав стол и остатки пиршества, постояли, попрощались с капищем.

Решили идти на юго-запад. А там как карта ляжет.

Заработал двигатель. Я стоял у штурвала. Рядом находились бабуся, Маша, державшая за руку Свету и Ваня. Песы устроились на носу. Недалеко от них разлегся Бегемот. Кром летал, нарезая круги над нами. Похоже, даже пернатый не собирается от нас сваливать. Двигатель решил использовать не долго, потом пойдем на парусах. Соляру стоило поберечь.

Вячеслав, отвязав швартовый, забежал по трапу на яхту, втянул трап и сложил его. Выбрав якорь, я отжал рукоять газа, выкручивая штурвал вправо. Когда отошли метров на сто южнее капища, на берег вышло трое волков. Смотрели нам вслед долго. Теперь, они могли не беспокоится.

Впереди нас ждало неизвестное. Дед писал, что это удивительный мир, ну что же, посмотрим.

Мы пошли к линии своего горизонта.

___________________________

… Боль. Каждая клетка тела вопила о ней. Ее как будто перемололи в чудовищных жерновах, а потом бросили на раскаленный лист металла. Во рту был солоновато-металлический вкус. Кровь. Нужно выплюнуть, что бы вздохнуть. Попыталась выплюнуть. Получился только хрип. Но все же, что-то выплюнула, так как вздохнуть живительного воздуха получилось, пусть совсем и немного. Тебе нужно повернуться на бок, иначе захлебнешься, подумала она о себе, будто глядела со стороны. И тут же поняла, что еще живая, раз чувствует боль, думает, значит живая. Несмотря на муку, мамочка как же больно, захотелось рассмеяться. Усилием воли подавила желание, иначе бы точно захлебнулась. Постаралась открыть глаза. Свет, размытый, кровавый, но все же свет. Вот только свет видела одним глазом — правым. Левый не открывался, может его вообще уже нет? Попробовала пошевелить пальцами правой руки. Получилось. И тут же почувствовала в ладони что-то лежит. Что это? Сжала ладонь. Это было что-то привычное, знакомое. Попыталась повернуть голову, увидеть руку, боль усилилась, казалось бы — куда еще? Застонала, вернее захрипела. Ладно, попробовала пошевелить пальцами левой руки, получилось. Теперь ноги. Левая послушалась, она согнула ее в колене. Правая, почти не чувствует, попыталась согнуть. Резкая боль. Сломана? Ну тогда точно конец. Не долго, осталось корчиться.

Упираясь левой ногой и рукой, хрипя и подвывая, почти теряя сознание, собрав остатки сил, рывком сумела перевернуться на бок. Давай, не думай терять сознание, грозила она сама себе. Наклонившись, уперлась левой рукой в землю. Потянула к себе правую руку. Звякнул металл. Наконец пришло осознание того, что у нее зажато в кулаке — клинок. Клинок. Как она его не выпустила? Подтянула, сгибая в колене левую ногу, уперлась обеими руками в землю, приподнялась, голова свесилась. Втянув в себя воздух, попыталась выхаркнуть кровавый комок слизи. И ее вырвало. Она не видела, чем ее рвало, единственный глаз скрывала кровавая пелена. Хотя чем еще ее могло стошнить — кровавый сгусток, слюни, сопли и желчь. Зато дышать стало легче.

Где я?

Нужно избавиться от этой пелены, пусть одним глазом, но понять — где я?

Она уже не обращала внимания на боль, наверное перешла порог чувствительности, мозг уже отказывался на нее реагировать?

Нужно сесть, да нужно, но усидеть не смогу, нужна опора. Поползла, опираясь на руки и левую ногу. Рукоять оружия так и не выпустила, хотя было неудобно. Но ладонь отказывалась разжиматься. Наконец клинок уперся в преграду, когда очередной раз, опираясь на левую руку, выбросила вперед правую, что бы подтянуть тело дальше. Подползла. Точно, скала. Подтянув тело, перевернулась и села, опираясь спиной на каменную стену. Потом стала тереть правый глаз левой рукой. Постепенно зрение стало проясняться. Когда смогла понять, где она, засмеялась, вернее попыталась засмеяться, так как вместо смеха раздался какое-то сипение, перешедшее в кашель. Она находилась на небольшом уступе. Причем слева был край уступа, пропасть. Если бы, когда ползла, отыскивая опору, взяла левее, то неизбежно сорвалась бы. Над уступом, росло какое-то чахлое деревце, зацепившись корнями за трещины в скале. На самом выступе также рос какой-то куст. Отползла от края пропасти. Опять сидя, уперлась спиной в стену. Разбирал смех. Вот только со стороны она не была похожа на смеющуюся — хрип, сипение и другие звуки, больше похожие на судорожное воронье карканье.

Скажи, сколько раз ты должна была сдохнуть? Не помнишь уже? Сколько раз тебя пытались убить? Тоже не помнишь? Тебя топили, но ты не тонула, успевала вывернуться, извергая из себя воду с тиной и какими-то насекомыми. Тебя травили как крысу, но ты успевала сблевать все, а потом подвывала и поскуливала как сучка, валялась, скрючившись на земле или холодных камнях. И чем тебя только не резали и рубили? Резали ножами, кололи копьями, рубили мечами, саблями, топорами, но даже твое смазливое личико попортить сильно не смогли. Шрамы на теле? Но ты была счастлива, так как ОН, гладил потом и целовал, каждый твой шрам. И если бы он умел плакать, наверное, заплакал бы над каждым из них. Ты сама готова была порезать себя, что бы шрамов было больше, только лишь, что бы дольше чувствовать его касания и поцелуи. И тебе каждый раз везло. Ты каждый раз пробегала по краю, по лезвию. Вот скажи, ну почему упав в пропасть, ты умудрилась грохнуться на единственный скальный выступ и при этом не сломать себе шею? А упав и все же очнувшись, пока ползла ослепшая, не взяла чуть левее?

А может все, конец? Что у тебя с глазом? Не видишь? Что с ногой? И как ты выбираться отсюда будешь, по отвесной скале? А ведь ты еще не знаешь сколько ты пролетела, упав с горной тропы. Сможешь забраться назад? Может, пришло время подвести итог? Скажи, стоило оно того? Стоило??? Если тебе сейчас дать возможность начать все сначала? Ааа, ты бы повторила все вновь, так же. Ты не о чем не жалеешь… Жалеешь все же? О чем? О детях? Конечно, об этом стоит пожалеть. Где твой первенец? Ты помнишь его?

Помнишь… Это твое первое дитя, рожденное от любимого. Ты помнишь, как ОН гладил твой живот, клал на него свою ладонь теплую, грубую и в тоже время ласковую. Как он разговаривал с ним, еще с не рожденным. И ты осознавала, что, они оба понимают друг друга. И для тебя это было самым большим счастьем. И что стало с твоим первенцем? Ты сама отдала его в руки этому бешеному, неистовому варягу. Побратиму твоего мужа. Полу-скандинаву, полу-славянину. Его, свою плоть и кровь, выстраданное дитя. Отдала тогда, когда твой малыш, только — только, еще не уверенно, встал на свои ножки. Когда он должен был сделать свой первый самостоятельный шаг. Ты видела этот шаг? Нет?

Да, вы вытащили этого варяга из рабской колодки, когда он готов был, бросится на своих мучителей, что бы умереть. Он поклялся тогда, быть с вами до конца, до последнего вздоха. И он был с вами до конца. Никогда не предав. Твой муж был для него всем. Ты, была для него больше, чем всем. Ты знала, что варяг любил тебя, любил больше жизни, но никогда твоему мужу не показал это, ни словом, ни жестом, ни взглядом? Ты знала это. Как тебя тогда звали? Помнишь? Ефанда? Или Едвинда? Но только этот бешеный варяг знал твое настоящее имя, имя, данное тебе при рождении. Только он. И кончено твой муж. Поэтому этот варяг, носивший одно из распространенных скандинавских имен, вдруг сменил его и принял имя созвучное с твоим, почти с твоим, только мужское — Хельг. А потом переиначил его на славянский лад. Да он позаботился о твоем малыше, вырастил его как собственного сына. Взял на меч большой город, не для себя, для твоего сына, где посадил его КНЯЗЕМ. И свою родную дочь, когда она родилась, назвал твоим именем, а потом выдал замуж за твоего сына. Он выполнил свой долг перед твоим мужем, своим побратимом. Но самое главное, он выполнил свой долг перед тобой! Его еще потом назвали Вещим.

А ты помнишь своего второго сына? Да, ты звала его Вячеслав, Славушка твой. Вот только потом имя его стало другим — Тиглапаласар Третий. Сломать язык можно. Ты плевалась и плакала, но твой ненаглядный сказал, что так нужно. Делай, что должен и будь, что будет. Это был девиз вашей семьи, вернее семьи, частью которой ты стала. И опять, ты отдала своего ребенка в руки побратимов твоего мужа. Хороших побратимов. Твой ненаглядный, всегда умел подбирать людей. Он как будто чувствовал, что ты опять понесешь, и начинал формировать костяк тех, кто позаботится о его потомстве.

Неплохо вы тогда повеселились, да? Почему твой муж выбрал именно этот народ? Совсем никчемный. Народ торгашей, лавочников и менял. Тысячу лет, проживший в заштатном и пыльном городишке, который они гордо именовали именем своего божка Ашшуром. Тысячу лет они жили, кланяясь то одним народам и завоевателям, то другим, исправно выплачивая им дань. Только иногда осмеливались вылезти из своего угла, что бы пограбить ослабленного соседа и тут же убегали назад, схватив первое, что попадалось им под руку. Так было, пока не пришли вы. Ты и твой ненаглядный во главе собранной и выпестованной им самим настоящей банды. Пришли и дали им пинок под зад, так, что ошметки полетели в разные стороны. Вы даже их древнюю царскую семью вырезали под корень. Пусть они не были настоящими в этом смысле царями, царями-самодержцами, но все же… Хотя одного ребенка вы оставили, ты оставила — девочку, которой от роду было не более шести месяцев. Она потом стала женой твоего сына. Тебя даже не смущало то, что когда ты рубила мужчин, женщин их взрослых и не очень детей, ворвавшись во дворец, что за твоей спиной в специальном рюкзаке находился твой маленький сын. Почему ты так сделала? Потому, что твой любимый сказал — так нужно, иначе они никогда не проснуться. И они проснулись, еще как проснулись. Твой возлюбленный вбивал в головы своих побратимов знания, которые те, должны были передать вашему сыну по мере его взросления, оставил им глиняные таблички с письменными указаниями. И опять вы ушли. И опять ты оставила свою кровинку на, пусть побратимов, но чужих по крови людей. И ты не видела как он рос и мужал. Да, побратимы мужа не подвели вас. Хороший сынок у тебя вырос. Это он создал первую в мире профессиональную армию. Четко разделенную на рода войск. Тактику, с помощью которой, тяжелая пехота могла успешно взаимодействовать с легкой, с кавалерией, с саперами и инженерными частями, которые он так же создал в первые. Ввел единообразие в вооружениях. Теперь все воины вооружались одинаковым, исходя из принадлежности к роду войск оружием, причем за счет казны. Полностью перестроил государственный аппарат, создав великолепно, словно часы работающий механизм. То есть то, что не создавал ни кто до него, даже кичившиеся своей цивилизованностью и древностью египтяне. И соседи содрогнулись. Так, как на их глазах рождалась первая в истории человечества империя. Даже потом, когда империи уже не было, ее наследие, переняли многие народы — мидяне, потом персы, македонцы, даже римляне и их наследники византийцы. Не говоря об армиях твоего времени, времени, в котором ты родилась. И скажи, а что ты теперь тут делаешь? Тебе не понравилось, что империя, созданная твоим сыном, твоими внуками и правнуками должна погибнуть? Ты решила переиграть? Но твой муж предупреждал тебя, что шансов мало, почти нет, но ты же упрямая. Тебя не переспоришь. Ты даже склонила его к этой авантюре. И что в итоге? Придя сюда, спустя более ста лет, после того как вы покинули эту эпоху, ты взбесилась, когда поняла, что в последнем царе Ассирии Ассурцирискулле или как его звали соседи Саракусе, нет и капли вашей с мужем крови. Конечно, эта вавийлонская шлюха, родила это ничтожество от какого-то конюха, а не от своего господина и с помощью прохиндея Рабала, сына менялы, смогла возвести его на трон. Что могут, взобравшись на вершину власти необузданная в разврате шлюха, сын шлюхи и конюха, такой же распутник как его мать и сын менялы. И мать и сын ударились в чудовищную роскошь, вавийлонянка завела себе гарем из рабов-мужчин, которые удовлетворяли самые извращенные ее желания. От нее не отставал и ее выродок. А все государственные дела были отданы на откуп торгашу и ростовщику. Это он услал самую боеспособную часть армии в Аравию, гонятся там за нищими погонщиками верблюдов, так как боялся ветеранов. Нужно было вам перерезать всю эту поганую троицу. Но вы не успели, вас переиграли. Шлюха и ее сынок, не отличались большим умом, но обладали звериным инстинктом самосохранения. Тоже самое, относилось и к Рабалу, хотя нет, этот как раз был намного хитрее и умнее своих подельников. В итоге, все ваши люди погибли, прикрывая вас и давая вам шанс уйти. Вы почти ушли, вот именно, что почти. Они достали вас на перевале, вам удалось прорваться на узкую горную тропу, с одной стороны пропасть, с другой отвесная каменная стена. Ты поняла, что вам всем не уйти. Тогда ты отдала сына, уже третьего своего сына, который должен был стать новым царем Ассирии, своему любимому, сказала, что бы он уходил, так как только он мог открыть дверь в иную эпоху. И он ушел, спасая не свою, но жизнь вашего дитя. Нельзя дважды войти в одну и ту же воду. Это могли бы повторить другие, например ваши потомки, но не вы.

Ты встала на самом узком участке тропинки, и они вынуждены были идти к тебе по одному, ночью, при свете факелов. Сколько их там сорвалось в бездонную пропасть? Тебе смешно. А скольких ты убила и сама сбросила? Опять смешно? Да, ты внушала им ужас, один из подручных Рабала, прячась за спины воинов кричал — убейте ведьму! Они боялись тебя и ненавидели. Но как бы ты ни была хороша, ни виртуозна, но все же ты была не железная. Их было больше, они стали теснить тебя. И ты совершила ошибку, или это была не ошибка? Насадив очередного противника на клинок, ты слишком близко придвинулась к нему и он, умирая, сумел ударить тебя в лицо головой, облаченной в шлем. И ты сорвалась. Как ты сумела не выпустить клинок из руки и как он вышел из тела, не потянув за собой жертву? Если бы вы упали вместе, он своей тушей точно раздавил бы тебя.

Скажи, а почему ты не сообщила своему ненаглядному, что опять с брюхом? А, ты сама только недавно поняла это. И не жалеешь, что не сказала ЕМУ о загоревшейся под твоим сердцем искорке новой жизни. Ну да, он бы точно тогда не ушел, в итоге погубив не только себя, но и сына. Вот смотри, какая ирония или какие замысловатые петли выкидывает время. Ты помнишь всех рожденный тобой детей. Твое тело помнит, но если смотреть отсюда, твой первенец еще не родился! До его рождения больше тысячи лет! А твой второй сын уже давно умер, в преклонном возрасте. А до рождения твоего последнего дитя, которое унес твой мужчина вообще не известно, сколько еще тысяч лет, хотя ты помнишь его запах и в твоих ушах до сих пор стоит его плач.

Ты уже сама с собой разговариваешь? Ты сходишь с ума.

Она вздрогнула, искорка! Она отбила себе все нутро. Неужели искорка потухла.

Пыталась прислушаться к себе, но не давала боль. Что с тобой дитя мое? Только не это. Она заворочалась, застонала стиснув зубы. Вы не убили меня Рабал и ты шлюха. Я выживу, обязательно выживу. А вот вы уже почти покойники. Нет, не я приду к вам мстить. Вы ничтожества даже не понимаете, что натворили. Пока по вашей же воле, лучшие части ассирийского войска гоняются за бедуинами, мидийская конница уже начала свое, смертельное для вас движение. Увахшатра или Киаксар, как его назвали греки, сумел создать не плохую армию из вчерашних пастухов и городской голытьбы. Конечно, до ветеранов Ассирии им далеко и будь они в метрополии, разогнали бы это вшивое войско плетьми. Но их там не было. А Киаксар давно вынашивал свою месть за гибель отца. Первым под ударами мидийцев падет Ашшур. За тем настанет очередь Ниневии. Там к пиршеству присоединиться Вавийлон. Твое развратное лоно проткнет копьем твой же соотечественник, а твоего ублюдка, вавийлоняне сожгут заживо вместе с дворцом, в отместку за гибель одного из своих царей, которого ассирийцы сожгли тоже вместе с дворцом, когда принуждали Вавийлон к покорности. А ты Рабал, хотел, что бы твои внуки стали царями, подложив двух своих дочерей под это ничтожество? Нет Рабал, младшая твоя дочь умрет под четвертым по счету мидийцем, который насилуя, просто задушит ее. Старшая, закончит свои дни шлюхой в мидийском военном обозе и ее умирающую выбросят в придорожную канаву. Из твоих трех сыновей выживет только младший, из которого Киаксар сделает евнуха, для своего гарема. А остальных вместе с тобой, насадят на колья. И ветераны не смогут прийти на помощь своим сакральным городам, так как бедуины, эти дикие погонщики верблюдов, резко активизируются и начнут нападать. В этих плясках смерти и пожирания умирающей империи примут участие даже египтяне.

А ей нужно выбраться. Она знает, что нужно делать. Как то раз, любимый сказал ей, что она может сама открыть дверь, если будет носить его ребенка под сердцем. Но только одну, ведущую к истоку, туда, где начало начал, где еще ничего не предопределено. Нужно только разобраться, что с ногой? А видеть ей достаточно и одним глазом. Ощупав левую сторону лица, опять засмеялась, вернее захрипела. Это оттек. Он спадет и глаз будет видеть снова. И здесь вы ничтожества промахнулись.

Ольга сидела и поглаживала живот. Он был еще совсем плоский и признаков того, что в нем растет новая жизнь, заметно пока не было. Она улыбалась — асы, атланты, арии. Нет, слово асы ей не совсем нравилось. Пусть другие этим занимаются. Атланты? Были они или не были, бог знает, но если и были, то все сгинули в морской пучине. Нет, нам такого счастья не нужно. Арии? Она попробовала на вкус это слово. А что не плохо! Ну что ж арии, так арии, будут вам арии…