Она хотела убежать, Но стон и плач, и входит ворог. Двух жертв ведёт с собой палач, С ним бесполезны разговоры. Они валяются в ногах, Целуют сапожищи зверя, Но сатана неумолим, Он счастлив от людской потери. Она не ропщет, Жребий свой она спокойно принимает, Унизиться до слёз, Нет-нет, кровь гордая не позволяет. И вот – уж, новых жертв ведут, Подводят к самой кромке яра, А здесь – аж сотни голосов Стенают узниками ада. Нагие дети, старики, Больные, что не ходят даже…, И рядом лишь одно зверьё, Шакалы крови алчут, жаждут. Подводят больше, больше тел, Для них они уже не люди. «О, Боже! Как же зверь посмел Решать за все – все наши судьбы?! Как окаянный он решил, Что одному ему подвластно, Что он – судья и господин?! О, Боже! Как же страшно, страшно!» Но, вот уж взводятся курки, И крики разрывают воздух… Она хотела убежать, Но тёплый ручеёк окрасил волосы.