Память святого отца нашего Льва, папы Римского

Великий святитель и пастырь Божией Церкви — Лев, папа римский, родом был из Италии; отец его именовался Квинтианом. С юных лет святой Лев был обучен всякой книжной премудрости, познакомился с внешней философией [] и был наставлен в добродетелях христианских. Возлюбив духовное житие более мирского, он сначала был архидиаконом [] у папы Сикста III-го []. За свое высокое целомудрие и чистоту он, по смерти Сикста, единогласно был избран в первосвятителя Римской церкви. Как добрый пастырь, святой Лев усердно пас словесных овец Христовых, полагая за них свою душу.

В то время лютый мучитель Аттила, предводитель гуннов [], называвшийся бичем Божиим, завоевав много стран, пришел и в Италию, намереваясь и ее опустошить огнем и мечем. Видя, что никто не может сопротивляться грозному завоевателю, папа Лев обратился с прилежной молитвой к Богу и, наложив на себя пост, призывая на помощь святых первоверховных Апостолов Петра и Павла, со слезами умолял Господа, чтобы Он защитил Своих рабов от свирепого врага. Почерпнувши в молитве мужество и твердость, святой Лев решил отправиться к мучителю, чтобы утишить его гнев и прекратить его ярость, готовый в случае нужды даже положить душу за овец своих. Мудрыми сладкоглаголивыми и боговдохновенными словами беседовал он с Аттилою и превратил его из лютого волка в кроткую овцу; грозный и неукротимый воитель смиренно и мягко внимал словам угодника Божия, удивляясь его архиерейскому величию и ужасаясь пред святостью честного лица его. Исполнив всё по желанию святого Льва, грозный Аттила отошел от пределов Италии в свои земли.

Воеводы Аттилы немало удивлялись, как Лев мог так скоро и так необычно сделать Аттилу из столь лютого князя столь кротким; они спрашивали Аттилу:

— Почему ты убоялся одного только римлянина, пришедшего без оружия? почему ты повиновался ему? почему ты, словно побежденный, предался бегству, оставляя в Италии такое множество богатств?

— Не видели вы того, что я видел, — отвечал им Аттила, — а видел я двух ангелоподобных мужей, стоявших по обеим сторонам папы (это были святые первоверховные Апостолы Петр и Павел); в руках они держали обнаженные мечи и грозили мне смертью, если я не послушаюсь Божия архиерея.

Таков был великий угодник Божий Лев, наводящий страх не только на невидимых врагов, но даже и на видимых, горячо любимый овцами, так как ради них он не убоялся идти к страшному завоевателю, готовясь в случае нужды даже пострадать от него.

Во время его святительства после еретика Нестория [] выступили: Евтихий, архимандрит Цареградский, и Диоскор, патриарх Александрийский [], бесстыдные хулители, которые сливали два естества во Христе Господе нашем, Божеское и человеческое, в одно. Своею ересью они сильно смущали Церковь Божию. Собрав в Ефесе [] свое неправедное соборище [], они несправедливо осудили и замучили святого Флавиана, патриарха Цареградскаго [], защитника православия, и много зла причиняли православным. Тогда святой папа Лев употребил всё свое старание к тому, чтобы укрепить и умиротворить Церковь, смущаемую еретиками; он писал к царям, сначала к Феодосию [], потом к Маркиану [], чтобы они созвали вселенский собор. Наконец, в царствование Маркиана и Пульхерии [] созван был против Евтихия и Диоскора, проповедующих во Христе Господе единое естество, единое действование и волю, вселенский собор в Халкидоне [], по счету четвертый, — на котором было 630 святых отцов []. На сем соборе святейшему папе Льву нельзя было присутствовать, — как по причине продолжительности пути и преклонного возраста, так и потому, что невозможно было ему удаляться из Италии вследствие часто случавшихся тогда нашествий врагов на эту страну; посему он послал своих наместников: епископов Пасхазия и Лукентия и пресвитеров Вонифатия и Василия. Во время прений с еретиками на том соборе, многими овладело сильное сомнение; тогда по повелению святых отцов, по поводу возражений еретиков, было прочтено послание святого Льва, папы римского, писанное к бывшему перед тем патриарху Цареградскому святому Флавиану, который созвал против Евтихия поместный собор в Константинополе. О сем послании рассказывается, что сам святой верховный Апостол Петр своей рукой апостольской исправил его; свидетельство об этом мы находим в Лимонаре святого Софрония Иерусалимского []:

— Поведал нам, — пишет святой Софроний, — авва Мина, настоятель киновии, именуемой Саламановой, находившейся близ Александрии, что он слышал такой рассказ аввы Евлогия, Александрийского патриарха []. Когда пришел я (рассказывал Евлогий) в Константинополь, я жил с господином Григорием, архидиаконом римской Церкви, мужем по истине отменным и добродетельным и часто беседовал с ним. Он-то и рассказал мне о блаженнейшем и святейшим Льве, папе Римском: именно о нем записано в церкви Римской следующее: когда святой Лев написал послание к святому Флавиану, епископу Константинопольскому, против злочестивого Евтихия и Нестория, он положил сие послание на гробе первоверховного Апостола Петра, а сам с молитвой и постом просил сего Апостола:

— Если я, как человек, в чем-либо ошибся, или же чего-нибудь не пояснил, то ты, которому от Господа Бога и Спаса нашего Иисуса Христа поручена Церковь и сей престол, исправь сие.

Спустя сорок дней ему во время молитвы явился Апостол и сказал:

— Прочитал и исправил.

Взяв свое послание с гроба блаженного Петра, Лев раскрыл его и нашел его исправленным рукою Апостола. Сие сообщает нам святой Софроний.

Когда это послание святого папы Льва было читано на вселенском четвертом соборе, то все святые отцы воззвали:

— Святой Апостол Петр глаголет устами Льва.

Таким образом, отцы собора в своих суждениях основывались на послании святого Льва и этим посланием посрамили еретиков. Не только тогда, но и потом, грамота сия, утверждающая православие и заграждающая уста еретикам, была в великом почитании у святых отцов, и между прочим у вышеупомянутого блаженного Евлогия, патриарха Александрийского. Сей Евлогий в то время, как еретики сильно хулили послание Льва и возражали написанному в нем, крепко защищал его, посему он приятен был святому Льву, уже отшедшему в то время из сей жизни и предстоящему вместе со святыми пред Богом.

Об этом тот же святой Софроний повествует: святой Феодор, епископ города Дарны в Ливии [] разсказал нам следующее: когда я был кувикуларием [] святого патриарха Александрийского Евлогия, я видел во сне мужа священнолепного и светлого, который сказал мне: «Возвести о мне патриарху Евлогию».

Я спросил:

— Кто ты, владыко, и как мне сказать о тебе?

Он ответил мне:

— Я — Лев, папа Римский.

Войдя к патриарху Евлогию, я сказал ему:

— Святейший и блаженнейший папа Лев, первосвятитель римский, хочет войти к тебе.

Услышав это, патриарх Евлогий, быстро поднявшись, вышел ему навстречу; совершив молитву, они поцеловались и сели. Тогда блаженный Лев сказал святому патриарху Евлогию:

— Знаешь ли ты, зачем я пришел к тебе?

Тот отвечал:

— Нет.

Лев сказал ему:

— Я пришел благодарить вас за то, что вы хорошо и сильно защищали мою грамоту, изъяснили мое разумение, заградили ею уста еретиков и объяснили, таким образом, мою грамоту, которую я писал брату моему Флавиану, патриарху Константинополя, на обличение злочестивой ереси Нестория и Евтихия: знай же, брат, что не только я работал и трудился над сей грамотой, но также и святой первоверховный Апостол Петр прочитал и исправил ее, а более всех ее освятил Сам Христос Бог наш — проповедуемая нами Истина.

Такое видение (рассказывает епископ Феодор) видел я не один раз, но дважды и трижды: блаженные отцы — Лев и Евлогий пред моими духовными очами трижды сходились и беседовали друг с другом; об этом, повторенном троекратно, видении я возвестил святому Евлогию. Услышав сие, святой Евлогий прослезился и, простерев руки к небу, воздал благодарение Богу, говоря:

— Благодарю великую и неизреченную благость Твою, Владыка Христе Боже наш, за то, что Ты сподобил меня недостойного быть проповедником Твоей истины и, по молитвам рабов Твоих, Петра и Льва, благоволил принять малое дерзновение мое, подобное двум медницам вдовы [].

Таково известие Софрония. Изложенное здесь видение произошло спустя много лет после преставление святого Льва, ибо святой Евлогий жил гораздо позднее, а именно в царствование императоров Маврикия и Фоки [], между тем как святой Лев, папа римский, скончался прежде того, в царствование соименного себе царя Льва Великого [].

Вот что известно о последних днях жизни св. папы Льва:

Достигнув глубокой старости, и приблизившись к скончанию дней своей земной жизни, святой Лев был извещен от Бога о прощении своих немощей человеческих. Это произошло при таких обстоятельствах: папа Лев пробыл сорок дней у гроба святого Апостола Петра в молитве и посте, умоляя святого Апостола, чтобы он просил у Господа, да отпустит ему всеблагой Бог его прегрешения; по прошествии сорока дней ему явился святой Апостол Петр и сказал:

— Я молился за тебя, и отпущены тебе все грехи твои, кроме грехов, которые ты совершил при хиротонии других на священные степени. Лишь о том ты должен будешь отвечать: законно ли ты рукоположил кого или нет.

После сего извещение святой Лев усилил свои молитвы, усугубил свой пост, умножил свои милостыни, вопия в сокрушении сердца своего до тех пор, пока не получил отрады совершенного прощения. Потом, приготовившись, как должно, к исходу, он предал святую свою душу в руки Божии и присоединился к лику прежде почивших святых, великих иерархов и учителей []; с ними он и предстоит ныне пред престолом Христа Бога нашего, славимого и поклоняемого со Отцем и Святым Духом во веки. Аминь.

Кондак, глас 3:

На престоле славне священства сед, и львов уста словесных заградив, догматы богодухновенными честныя Троицы озарил еси свет богоразумия твоему стаду: сего ради прославился еси, яко божественный таинник Божия благодати.

 

Память святого отца нашего Флавиана Исповедника, патриарха Цареградского

Святейший отец наш Флавиан был сначала сосудохранителем и пресвитером в святой, великой Константинопольской церкви []; потом, по преставлении святейшего патриарха Прокла [] он за свою непорочную и богоугодную жизнь был возведен на патриаршеский престол. Это было в царствование Феодосия Младшего и сестры его Пульхерии []. У царя был евнух, по имени Хрисафий, исполненный лукавства и злобы; мудрствуя еретически и зная, что Флавиан благочестив и твердо держится православной веры, Хрисафий не любил его и всячески противился поставлению святого на патриаршество. Когда же, не смотря на его противодействия, святой Флавиан был поставлен в патриарха, — Хрисафий стал изыскивать какой-нибудь повод, чтобы причинить зло патриарху. И был он весьма искусен в лукавых делах своих, потому что пользовался благорасположением царя и имел великую власть.

Пользуясь своим влиянием на царя, Хрисафий скоро нашел повод к возбуждению неудовольствия последнего на святого патриарха. По свидетельству церковного историка Никифора [], он научил царя послать к патриарху сказать, чтобы он, как новопоставленный патриарх, приготовил царю дар, достойный его царского сана. Тогда святейший Флавиан, изготовив хлебы из чистой муки, послал царю на благословение сей дар, поистине достойный рук царя. Хрисафий же отбросил сии хлебы, говоря, что патриарху надлежало прислать в дар царю не хлеб, но золото. Святейший патриарх отвечал чрез посланцев, что такого дара он не имеет.

— Я не имею золота, — говорил он, — потому что презрел все сокровища мира сего. Разве дам что-нибудь из церковных сокровищ? Но церковное серебро и золото принадлежит Богу и никому не должно подавать его, кроме нищих, — что должно быть хорошо известно и самому Хрисафию.

Впрочем впоследствии, как добавляет историк Евагрий [], когда Хрисафий стал настойчиво добиваться присылки драгоценного подарка, патриарх послал ему несколько золотых сосудов, взяв их из алтаря; сим подарком патриарх хотел посрамить Хрисафия и обличить его ненасытную страсть к золоту.

Хрисафий пришел в сильный гнев, и стал возбуждать против патриарха царя, говоря ему, что новопоставленный патриарх глумится над его державой. Но сей коварный царедворец не мог причинить большого зла патриарху, так как благочестивая царица Пульхерия, сестра императора Феодосия, управлявшая тогда всем царством Греческим, покровительствовала патриарху, защищая сего неповинного и святого мужа. Тогда Хрисафий стал строить козни и против благочестивой Пульхерии, коварным образом вооружив против нее царицу Евдокию [], как о сем пространно изложено в житии святой Пульхерии. Хрисафий достиг даже того, что царская сестра была удалена из царского дворца и лишилась своей власти. Произошло это следующим образом: царь Феодосий, по совету супруги своей Евдокии и Хрисафия, пожелал, чтобы патриарх убедил сестру его принять иноческое пострижение, надеясь таким образом устранить ее от царской власти. Посему у царя тайно был собран совет, куда был приглашен и святейший патриарх; на совете патриарх показал вид, что исполнит желание царя, но в сердце своем он не одобрял его, так как считал несправедливым устранение от управления Греческим государством Пульхерии, которая отличалась премудростью, благоразумием, целомудрием и святостью, заменила царю мать, когда во время его детства родители его скончались, и, сверх того, являлась защитницей благочестия и мудрою правительницею государства. Уважая и почитая Пульхерию, святой Флавиан тайно известил ее обо всем, что происходило на тайном совещании царя. Тогда благочестивая царевна Пульхерия, поняв вражду царицы и Хрисафия и видя намерение брата, сама оставила управление царством, оставила также и царские палаты и город и предалась тихому безмолвию. После того лукавый Хрисафий, дождавшись благоприятного времени, стал снова строить козни против святейшего патриарха Флавиана, восставляя на него самого царя и говоря, что он не сохранил царской тайны и держит сторону Пульхерии, а не царя. Ибо все вскоре узнали о том, что патриарх сообщил Пульхерии о царском намерении. Таким образом Хрисафий достиг того, что царь стал весьма гневаться на патриарха Флавиана.

В то время в Царьграде проживал архимандрита Евтихий, получивший печальную известность своим богохульным учением, так как он сливал два естества в Господе нашем Иисусе Христе — Божеское и человеческое — в одно естество. Сей Евтихий был духовным отцом Хрисафию, так как он был восприемником его при святом крещении. Созвав в Константинополе поместный собор [], святейший патриарх Флавиан призвал на него Евтихия для того, чтобы он открыто перед всеми заявил о своем исповедании. Но Евтихий не хотел идти на собор, измышляя в оправдание своего нежелание различные предлоги: то он утверждал, что из своего монастыря он не может выходить, как из гроба, потому что дал обет о сем, то говорил, что стар и сильно болен. Но святейший патриарх снова посылал к нему архимандритов, пресвитеров и диаконов, с любовью приглашал его на собор, всячески содействовал его раскаянию, старался, чтобы он перед всеми отверг свое еретическое мудрование и присоединился к святой православной Церкви, надеясь, что другие, следуя его примеру, оставят свое заблуждение и обратятся к истинной вере. Лишь после неоднократно повторенных призывов Евтихий согласился, и то неохотно, придти на собор. Отправляясь на собор, он прежде всего зашел в царские палаты, стараясь найти себе у царя защиту и помощь. Через Хрисафия он выпросил у царя послать вместе с ним на собор избранных сановников и несколько воинов. Царь послал с Евтихием патриция Флоренция и других сановников вместе с воинами. Так Евтихий отправился на собор, словно на какую-либо битву, окруженный воинами и царскими сановниками. Последние послали сказать отцам собора:

— Мы и сами не придем на собор, и Евтихию не дадим придти, если вы нам заранее не обещаете, что отпустите его с собрания свободным.

Собравшиеся на собор отцы дали свое обещание. Когда Евтихий предстал пред собором, то сначала были прочитаны его книги, исполненные еретических догматов, которые он разослал по различным монастырям и тем многих склонил к своему пагубному заблуждению. Затем после долгих уверток Евтихия отцы собора принудили его устно высказать свое исповедание. Евтихий сказал:

— Я исповедую, что Господь наш Иисус Христос два естества имел пред Своим воплощением, но после воплощения в Нем стало одно естество [].

Тогда бывшие на соборе отцы потребовали, чтобы он проклял свое еретическое мудрование и принял бы православные догматы, но он отказался от сего пред лицом всего собора, на котором присутствовало тридцать два епископа, двадцать три архимандрита и множество пресвитеров и диаконов. Тогда святейший Флавиан и все святые отцы, присутствовавшие на соборе, извергли Евтихия из священного сана и написали следующую грамоту: «Евтихий, бывший некогда пресвитером и архимандритом, в прежних своих писаниях и в нынешнем устном исповедании показал, что разделяет ересь Валентина и Аполлинария []; неуклонно следуя заблуждению сих еретиков, он не послушался нашего увещания и, не принимая истинного учения, отказался следовать правым догматам. Посему мы, плача и стеная об его конечной гибели, решили во имя Господа нашего Иисуса Христа, Коего он хулит, отлучить его от иерейского сана, начальствования над монастырем и нашего общения. Да будет сие известно всем, кто потом будет беседовать с ним или посещать его; пусть знают эти люди, что они навлекут на себя наказание и подвергнутся отлучению, так как не отклонились от его заблуждений».

Эту грамоту подписал Флавиан епископ нового Рима [], а также и все прочие епископы и архимандриты.

Будучи извержен, Евтихий искал поддержки при царском дворе, так как ему сильно помогал во всем влиятельный Хрисафий. Сей лукавый евнух имел на святейшего Флавиана великую ярость и гнев; он всячески старался низложить с престола святого архипастыря, ибо тем он хотел и за Евтихия отомстить и в особенности причинить неприятность Пульхерии, уважавшей святого Флавиана. Пользуясь своим влиянием на царя, которое было так велико, что он мог совершать всё, что ему было угодно, — Хрисафий написал послание к патриарху александрийскому Диоскору [], человеку способному на всякое зло, опытному в коварстве, отличающемуся своим нечестием; в своем послании Хрисафий старался вооружить Диоскора против Флавиана, поручая Евтихия его покровительству и обещал ему большую милость у царя. Письмо было написано от лица царя, именем которого Хрисафий повелевал александрийскому патриарху, чтобы он, собрав подвластных ему единомышленных епископов, каких хочет, отправился бы поскорее в Ефес и составил бы там вселенский собор относительно догматов веры, ибо Флавиан вносит в церковь некоторые еретические мудрование и смущает верующих. Итак, — писал Хрисафий, — пусть Диоскор рассмотрит на соборе всё дело и извергнет Флавиана, а Евтихия, если он окажется невиновным, пусть разрешит от соборной клятвы и восстановит в его сане. Тот же Хрисафий привлек на сторону Евтихия и царицу Евдокию, так что и она помогала еретику против Флавиана. Диоскор же, взяв с собою более десяти единомышленных с ним епископов и некоего архимандрита по имени Варсума, сопровождаемый 1000 монахов, прибыль в Ефес. Здесь по царскому повелению составился, под председательством Диоскора, собор [], на котором присутствовало 128 епископов, съехавшихся из разных стран; на этот собор прибыл и святейший Флавиан, призванный сюда на суд. Царь же или вернее Хрисафий от имени царя написал послание к комиту [] Елпидию и к другим комитам, бывшим там с войском, чтобы они не допускали на собор тех епископов, которые, вместе с Флавианом, осудили Евтихия на поместном соборе, бывшем в Константинополе, и подписались под грамотою об извержении его.

Когда собралось то лукавое соборище, где председательствовал Диоскор, выступил Евтихий и подал написанное им самим исповедание веры, где изложил свое еретическое учение, искусно прикрытое двусмысленными выражениями. Лишь только Евтихий окончил чтение своего исповедания веры, среди участников собора поднялись разногласие и шум: одни защищали Евтихия и утверждали, что он неповинен, так как право исповедует святую веру, другие же стояли за Флавиана; но последних было мало, ибо все возлюбили тьму более света и ложь более истины, стараясь угодить земному царю, а не небесному. Ибо царь Феодосий, хотя и был благочестив, однако, как человек, согрешил по неведению, не поняв коварства Евтихия, Диоскора и Хрисафия. А последний постоянно лукаво льстил перед царем, стараясь уловить его душу в свои коварные сети. В своем неведении царь считал еретиков за православных и доверчиво внимал лжи, принимая ее за истину, ибо не было уже при нем его мудрой сестры, блаженной Пульхерии. Итак, после долгих разногласий и споров, сторона противников истинного православия на нечестивом соборище в Ефесе возобладала. Беззаконное соборище провозгласило догмат, будто во Христе не два естества, а одно, и объявило Евтихия неповинным и право верующим, тогда как он на самом деле был еретик; правоверного же и благочестивого патриарха Флавиана собор несправедливо осудил как еретика. Ему даже не было дозволено что-либо говорить в защиту себя. Председательствовавший на соборе александрийский патриарх Диоскор объявил его изверженным из сана, лишенным святительства, иерейства и всякой духовной власти, и об этом было составлено письменное постановление. Сверх того, на этом беззаконном соборе было решено отправить святого патриарха в заточение. Тогда встали Онисифор, епископ Иконийский [] и, вместе с другими епископами уверенными в невинности Флавиана, коснувшись колен Диоскоровых, стал просить его:

— Не приводи в исполнение своего намерения, честнейший отче, ибо Флавиан решительно ничего не сделал такого, что бы было достойно извержения; если же нужно наказать его, то накажи, но не извергай.

Диоскор, поднявшись с престола и став на возвышении перед троном, сказал:

— Если бы мне и язык грозили отрезать, я всё же не изменю приговора.

Тогда приближенный Диоскора архимандрит Варсума стал громко восклицать:

— Кто исповедует, что во Христе два естества, тот да будет рассечен пополам.

Когда епископы стали просить Диоскора о том, чтобы он не посягал на Флавиана, председатель спросил:

— Где комиты?

И тотчас комиты с Елпидием во главе и со множеством воинства вошли в церковь и принесли большие железные вериги, приготовленный для святого Флавиана; вместе с воинами вошли и монахи Варсума. Тогда епископы стали громко заявлять:

— Варсума разбойник, разорил всю Сирию, привел и на нас своих монахов. Варсума — разбойник, анафема Варсуму!

А Варсума кричал:

— Убить еретика Флавиана, убить его!

В безумном дерзновении нечестивцы устремились на святого и стали наносить ему побои, кто просто кулаками, кто палками. Даже сам Диоскор, набросившись на Флавиана, поверг его на землю и попирал ногами; так они били его некоторое время, а затем возложили на него, едва живого, вериги. Диоскор понуждал епископов, чтобы они все подписали грамоту об извержении Флавиана. Сторонники Диоскора подписали ее немедленно; а те из епископов, которые видели происходящую пред ними несправедливость и разбойничество, не соглашались подписать сей грамоты; но тогда их не стали выпускать из церкви расставленные вокруг нее вооруженные воины; монахи же Варсума яростно кричали и поносили их. И держали тех епископов в церкви до ночи, пока они, наконец, подписали сию грамоту, против своей воли, будучи устрашены угрозами. Так окончилось сие безбожное соборище, известное в истории под именем разбойничьего собора.

Снятой же исповедник Христов Флавиан на третий день после того, как претерпел жестокие побои, предал святую свою душу в руки Господа, за Которого невинно пострадал, подобно Авелю, и таким образом, вместо изгнания, переселился на небеса. На его место патриархом в Константинополе был избран Анатолий [].

Чрез несколько времени злые дела и коварство Хрисафия были изобличены, так что он бесчестно был изгнан из царских палат и погиб бесславною смертью; царица же Евдокия, сообщница его, устрашенная гневом Феодосия, отправилась в Иерусалим. После того сам царь убедительно и долго просил святую Пульхерию, сестру свою, возвратиться во дворец и по прежнему помогать ему в государственных заботах; исполняя желание своего брата, святая возвратилась из своего уединения. Вскоре же после того, как она приняла в свои руки бразды правления, святая Пульхерия озаботилась восстановить православное учение, а также честь защитников православия. Мощи святого исповедника Христова Флавиана она перенесла с великой честью в Константинополь []. Диоскор же и Евтихий, преданные проклятию на четвертом вселенском соборе, бывшем в Халкидоне [], навлекли на себя вечную гибель. А церковь Христова, которую не смогли одолеть врата адовы, процветала, прославляя Христа, в двух естествах, неслитно и нераздельно познаваемого, хвалимого и превозносимого со Отцом и Святым Духом во веки. Аминь.

 

Память святого Агапита Исповедника, епископа Синадского

Преподобный Агапит родился в Каппадокии [] в царствование императоров Диоклитиана и Максимиана []. Родители его были христианами. Еще в молодых годах он принял иночество и поступил в один из монастырей своей родины, где подвизалось более тысячи иноков. Научившись от них добрым иноческим навыкам, преподобный вскоре стал искусным исполнителем заповедей Господних. Он так ревностно подвизался в посте, бодрствовании и молитве, что у всех вызывал удивление и за свои строгие подвиги пользовался в обители всеобщею любовью. Он носил одежду из древесной коры, питался нередко в течение 80-ти дней золою вместо хлеба, отказывался от сна и, почитая и называя всех иноков обители своими господами, старался быть полезным им разными монастырскими услугами. За такие подвиги Господь сподобил преподобного благодати чудотворения. Молитвою он однажды умертвил змея, а потом исцелил одну девицу, которая страдала от тяжкого недуга.

Император Ликиний [], узнав о том, что преподобный Агапит обладает большою телесною силою, повелел взять его из обители и против его воли определил в число своих воинов. Исполняя обязанности военной службы, преподобный не оставлял и иноческих подвигов и удостоился благодати Божией одним своим появлением врачевать мучительные припадочные недуги. Кроме того он чудесно исцелял различные болезни не только у людей, но и у лошадей, волов и других животных. В то время Ликиний воздвиг гонение на христиан, и когда славные мученики Виктор, Дорофей, Феодул, Агриппа [] и многие другие, по его повелению, были подвергнуты за веру во Христа жестоким мучениям, то в числе их пожелал быть и преподобный Агапит. После того, как они приняли за Христа мученическую кончину, преподобный был ранен копьем, но Господь сохранил ему жизнь для того, чтобы впоследствии он спас многих.

Вскоре Ликиний умер и по воле Божией власть над всею римскою империею принял император Константин Великий. В числе слуг императора находился один любимый им слуга, который был одержим нечистым духом. Узнав о преподобном, император призвал его к себе, привел к нему больного слугу и просил исцелить его. Преподобный помолился, и слуга немедленно же получил исцеление. Император хотел наградить святого, но преподобный не стал просить никакой другой награды, как только того, чтобы ему позволено было оставить военную службу и возвратиться к возлюбленной им иноческой жизни. Император оказал ему в этом содействие, и он, оставив воинское звание, возвратился в ту же обитель, где подвизался и раньше.

Спустя некоторое время после этого епископ города Синады [] призвал преподобного Агапита к себе и, против его желания, рукоположил в сан пресвитера, а затем вскоре скончался.

Тогда изволением Божиим и по избранию духовенства и народа святой Агапит был поставлен епископом Синадским. С принятием епископского сана преподобный удостоен был от Господа дара пророческого прозрения. Этот дар обнаружился при следующих случаях. Одна женщина, услышав о новопоставленном епископе, пришла однажды к нему, чтобы принять от него благословение. Когда она предстала пред святителем, то он рассказал ей всё, что произошло с нею в течение всей ее жизни, начиная с детства, дал ей при этом наставление, и она ушла от него с твердым намерением жить благочестиво. Потом преподобный обличил в растлении девицы слугу одного Ираклийского [] диакона, когда тот пришел к нему просить благословения. Обладая даром пророческого прозрения, преподобный Агапит творил также чудеса. Так, пришел однажды к нему епископ города Силандеи [] и сообщил, что протекающая близ города река в зимние месяцы так сильно наполняется водою, что затопляет нивы и поля и портит посевы. Тогда преподобный помолился Богу, и течение реки обратилось в другую сторону. Святой Агапит совершил множество (числом более ста, как сообщает запись о нем) и других чудес, исцеляя одержимых падучею болезнью одним словом своим, прикосновением руки и тенью, падавшею от тела его. Окончив свою благочестивую и богоугодную жизнь, преподобный в глубокой старости почил о Господе Спасителе нашем Иисусе Христе [].