1. Преодоление Балкан

План горного перехода

В начале декабря 1877 г. военно-политическая обстановка складывалась в пользу России. Важное значение имело вступление в войну Сербии. До того времени правящие круги этой страны строго соблюдали мирный договор с Турцией, заключенный 16 (28) февраля 1877 г. Такая позиция отвечала политической линии Александра II, опасавшегося, что выступление сербов может только осложнить положение и привести к образованию антирусской коалиции европейских держав. Поэтому, когда в начале июня князь Милан в сопровождении своих политических и военных советников прибыл в Плоешти и встретился с российским императором, чтобы выяснить его отношение к возможному вступлению Сербии в войну, он получил совет пока не вмешиваться в конфликт.

Однако с форсированием Дуная и развертыванием военных действий русской армии в Болгарии вовлечение Сербии в вооруженную борьбу против Турции становилось необходимым. 13 (25) июля великий князь Николай Николаевич писал царю, что ввиду значительной помощи, которую может оказать русской армии в настоящее время вторжение сербов на турецкую территорию, было бы крайне желательным предоставить им финансовую помощь, как можно скорее, за их немедленный переход к активным действиям. После первых неудач русских войск под Плевной стало особенно важно, чтобы Сербия возможно скорее выступила против Порты. Русское командование обещало сербам выдать миллион рублей, как только их войска сконцентрируются на турецкой границе. 13 (25) августа половина этой субсидии была доставлена в Белград. Остальное передали сербам в октябре.

Переход русской армии через Балканский хребет

Чтобы проверить готовность сербской армии к войне, в Белград был командирован полковник главного штаба Г. И. Бобриков. Александр II говорил ему: «Теперь мы задержались под Плевною, вероятно, на продолжительное время, и нам, пожалуй, было бы очень с руки, если бы сербы успели оттянуть на себя часть сил турецкой армии. Отсюда, ты понимаешь, что, чем скорее это было бы выполнено, тем лучше…»

В инструкции, выданной Бобрикову в главном штабе, указывалось, что ему надлежит непосредственно ознакомиться с нуждами и состоянием сербских войск, имея в виду возможность скорого начала ими боевых действий против турок или, по крайней мере, сосредоточение их на границе. В дальнейшем он должен был находиться при главнокомандующем сербской армией князе Милане в качестве военного советника.

Правящая верхушка Сербии во главе с князем Миланом не спешила с объявлением войны Турции. После крупных неудач русских под Плевной она считала, что исход войны определится лишь весной 1878 г. Было решено отложить срок вступления Сербии в войну до того момента, когда обстановка станет более ясной. Министр иностранных дел Ристич заявил в беседе с Бобриковым, что Сербия не может выступить против Турции ранее первых теплых дней марта.

Расчеты на затяжной характер войны не оправдались. Падение Плевны положило конец колебаниям сербского правительства. 1 (13) декабря Сербия объявила войну Турции. В княжеской прокламации говорилось: «Сербы! Если Порта грозит нам в минуту величайшей для себя опасности от армии одной из могущественнейших держав, мы не можем упустить этого случая, чтобы не обеспечить раз навсегда нашу будущность… Хотя доблестная русская армия может и без нашего содействия восторжествовать в святом деле… тем не менее ничто на свете не может нас освободить от выполнения долга, падающего на сербскую нацию…» Воззвание закапчивалось словами: «Вперед! Во имя освобождения наших угнетенных братьев, во имя независимости нашей дорогой родины Сербии!»

Народ с одобрением встретил весть о начале войны против османских завоевателей. Он видел в вооруженной борьбе единственный путь к избавлению своего отечества от турецкой зависимости. Сербская армия, являвшаяся, по существу, народным ополчением, горела желанием скорее вступить в бой и вместе с союзными армиями положить конец господству Оттоманской империи на Балканах. С вступлением Сербии в войну она приобретала характер всеобщей борьбы балканских славян в боевом союзе с Россией против вековых своих угнетателей — османских захватчиков.

Союзники обладали значительным превосходством в силах. Численность русской Дунайской армии составляла 554 тыс. человек при 1343 орудиях. Против Турции действовало 48 тыс. румынских, 81,5 тыс. сербских и 14 тыс. черногорских войск. Турецкое командование смогло противопоставить русским 183 тыс. человек при 441 орудии. Эти войска располагались следующим образом: на правом крыле — 100-тысячная армия Сулеймана-паши, в центре и на левом крыле — войска Весселя-паши и Шакира-паши. Кроме того, свыше 60 тыс. войск противника отвлекали на себя армии Румынии, Сербии и Черногории.

После всесторонней оценки обстановки Д. А. Милютин выдвинул предложение о немедленном переходе через Балканский хребет. Он считал необходимым «начать прежде всего движение правым флангом, разбить Шакира, рассеять вновь формировавшуюся турецкую армию в Софийско-Ихтиманском районе и затем движением на Филиппополь и по южному склону Балкан заставить турок очистить проходы, а в случае упорства — одновременно атаковать их и с фронта и с фланга». 30 ноября (12 декабря) на военном совете это предложение было одобрено. Общий замысел похода заключался в том, чтобы, продолжая обороняться на левом крыле, нанести удары на правом крыле и в центре, преодолеть Балканский горный хребет, а затем развивать наступление на Константинополь. Переход намечалось осуществить последовательно тремя отрядами — сначала отрядом И. В. Гурко через Араб-Конакский перевал, затем отрядом П. П. Карцова через Троянов перевал и, наконец, отрядом Ф. Ф. Радецкого с Шипкинского перевала.

Решение о преодолении Балканских гор в зимних условиях было правильным. Оно носило подлинно творческий характер и явилось крупным вкладом в теорию стратегии. Расчет строился на достижении внезапности. Действительно, противник считал, что наступление русских зимой через горный хребет невозможно. Турки вели дело на выигрыш времени и надеялись на помощь западных держав. Зимнее наступление на Балканском театре исключали также государственные и военные деятели европейских стран. Общеизвестен факт, что германский канцлер Бисмарк, внимательно следивший за ходом войны между Россией и Турцией, в декабре 1877 г. приказал убрать лежавшую у него на столе карту Балканского театра военных действий, так как до весны она, по его словам, больше не понадобится.

После принятия решения о переходе через Балканский хребет началась деятельная подготовка. Обращалось внимание на обеспечение войск продовольствием и теплой одеждой. Поскольку надеяться на быстрый подвоз всего необходимого из-за плохой работы тыла было нельзя, командиры отрядов принимали меры и организации снабжения войск за счет местных ресурсов и трофеев. Так, силами отряда Гурко в Орхание была устроена пекарня, где выпекали хлеб и сушили сухари. На время похода личный состав был обеспечен пятидневной нормой сухарей, чая и сахара и трехдневной порцией мяса. По утрам солдатам выдавалось по чарке водки. Для лошадей взяли трехсуточную дачу ячменя.

Труднее было с приведением в порядок обмундирования солдат и офицеров. Одежда и обувь у них сильно истрепались. Великий князь Николай Николаевич 25 декабря 1877 г. (6 января 1878 г.) телеграфировал Д. А. Милютину: «Гвардейские войска от стоянки и работы на высоких Балканах и при походе через них остались в эту минуту — равно офицеры и нижние чины — без сапог уже давно, а теперь окончательно и без шаровар. Мундиры и шинели — одни лохмотья и то без ворса, на них одна клетчатка. У большинства белья нет, а у кого осталось, то в клочках и истлевшее». Но и в этом отношении делалось немало полезного. У местных жителей приобретались кожа и сукно. Во многих частях и соединениях была налажена починка сапог, шинелей, мундиров и брюк.

Производилась расчистка маршрутов. Предметом большой заботы военачальников всех степеней являлась подготовка обоза, артиллерии, лошадей, обеспечение войск шанцевым инструментом. Основным правилом являлось стремление по возможности освободить отряды от всего того, что могло стеснить их маневр и замедлить движение. С собой брали лишь самое необходимое. Разумеется, эти мероприятия проводились с таким расчетом, чтобы не снижать боеспособности войск, которым предстояла трудная борьба. Обеспеченность боеприпасами частей и соединений была неодинаковой. В некоторых дивизиях имелось по 172 патрона на ружье, в гвардии — по 115 патронов, но во многих случаях их было только по 50. На каждую 4-фунтовую пушку брали 74 снаряда, на конное орудие — 64 снаряда. Иногда эта норма была выше.

Проводились тактические учения. Войска обучались вести прицельный огонь, действовать в стрелковых цепях. От офицеров требовалось довести задачу до каждого солдата. В одной из инструкций говорилось: «Всякий солдат должен знать, куда и зачем он идет, тогда, если начальники и будут убиты, смысл дела не потеряется».

Накануне похода через Балканский горный хребет русское командование выполнило большой объем подготовительных работ. Вследствие недостатка времени и необходимых материальных средств многие мероприятия оказались незавершенными. Тем не менее и то, что удалось сделать, сыграло свою положительную роль в осуществлении одной из сложнейших операций русской армии.

Взятие Ловчи

Румынские доробанцы в атаке под Плевной

Атака Зеленых гор

Отряд М. Д. Скобелева атакует турецкий редут

Взятие Гривицкого редута

Геройская смерть майора Ф. М. Горталова

Осман-паша вручает саблю русскому генералу

Последний бой под Плевной

Переход авангарда отряда И. В. Гурко через Балканы

Преодоление отрядом П. П. Карцова Троянского перевала

Сорвавшееся горное орудие

Сражение у Шипки — Шейново

После сражения

Взятие сербской армией крепости Ак-Паланка

Штурм Пирота сербской армией

Черногорцы в засаде

Форсирование реки Марица во время ледохода

Штурм крепости Ардаган

Воины Кавказской армии

Русский полевой телеграф

Взятие форта Карадаг

На софийском направлении

К середине декабря Западный отряд Гурко, действовавший на софийском направлении, главными силами сосредоточился в районе Орхание, Врачеш. Он имел в своем составе 71 383 человека и 318 орудий. Противостоявший ему отряд Шакира-паши оборонялся на Лютаковской, Араб-Конакской и Златицкой позициях, прикрывая дальние подступы к Софии. В нем насчитывалось 42 150 человек и 87 орудий. Русские превосходили турок более чем в 1,5 раза в живой силе и в 3,5 раза в артиллерии.

Генерал Гурко решил частью сил сковать противника на Лютаковском, Араб-Конакском и Златицком перевалах, нанести главный удар между Лютаковской и Араб-Конакской позициями и, преодолев горный хребет, развивать наступление на Софию. Согласно диспозиции, отданной 11 (23) декабря, главные силы отряда под командованием генерал-лейтенанта В. В. Кателея должны были в 5 часов 30 минут 13 (25) декабря выступить из Врачеша через Чурьякский перевал с задачей к исходу 14 (26) декабря выйти на софийское шоссе. Действия главных сил обеспечивались справа колонной генерал-лейтенанта Н. Н. Вельяминова, которой надлежало следовать от Врачеша через Умургашский перевал к Желяве. Слева наступала колонна генерал-майора В. Д. Дандевиля, двигавшаяся из Этрополя через перевал у Баба-горы на Буново. Остальные войска, разделенные на четыре отряда под общим командованием генерала Н. П. Криденера, сковывали противника с фронта. Отрядами командовали генералы Шувалов, Ольденбургский, Брок и Шильдер-Шульднер. Им было приказано с утра 14 (26) декабря начать усиленный артиллерийский обстрел турецких позиций, а в случае отхода противника — немедленно его преследовать.

На рассвете 13 (25) декабря главные силы отряда Гурко выступили из Врачеша. Путь был чрезвычайно трудным. Войскам приходилось двигаться по заснеженным тропам, преодолевать обледенелые подъемы и спуски. В горах их застиг буран. Стоял сильный мороз. На коротких привалах усталые люди не имели возможности обогреться. Лишь к вечеру 15 (27) декабря части авангарда сумели выйти на шоссе у Негашево, отбросив противника на восток, к Ташкисену. Главные силы отряда, преодолев горы, 18 (30) декабря сосредоточились у деревни Чурьяк.

Не менее трудным был марш правой колонны генерала Вельяминова. Ценой больших усилий ей удалось достигнуть Умургашского перевала. Однако спуск с гор оказался для войск невозможным, так как был чрезвычайно крут. По приказу Гурко колонна повернула на Чурьякский перевал, по которому преодолевали хребет главные силы. Используя более удобный путь, войска Вельяминова перешли горы и 17 (29) декабря заняли Желяву.

Но особенно тяжелой оказалась задача левой колонны генерала Дандевиля. Вечером 14 (26) декабря ее главные силы поднялись на Баба-гору. С утра следующего дня они попытались двинуться к Буново, но, встреченные сильным огнем турок, отступили. 16 (28) декабря между сторонами происходила перестрелка. Противник предпринял атаку на Баба-гору, но был отбит. Тем временем разыгралась сильная буря. Держаться на горе стало невозможно. Дандевиль отдал приказ об отступлении. Колонна потеряла 813 человек, включая 18 офицеров, обмороженными и 53 человека замерзшими. Приведя себя в порядок, колонна с утра 19 (31) декабря снова двинулась вперед. Теперь ее путь шел не через Баба-гору, а через Златицкий перевал. В течение 20–21 декабря 1877 г. (1–2 января 1878 г.) колонна перевалила через Балканы и присоединилась к главным силам Западного отряда.

Итак, Западный отряд добился поставленной цели. Хотя и с опозданием, он преодолел горный хребет. Позиции противника у Лютакова и Араб-Конака оказались под угрозой удара с флангов и тыла, Турецкие войска вынуждены были в ночь на 17 (29) декабря оставить район Лютакова и отойти к Софии. Но позиция на Араб-Конакском перевале удерживалась. Стремясь обеспечить ее от удара русских с запада, Шакир-паша выдвинул к Ташкисену заслон во главе с Бекер-пашой. С утра 19 (31) декабря русские повели наступление. Оно развивалось успешно, противник был сбит с занимаемых позиций. Не дожидаясь исхода боя, Шакир-паша оставил Араб-Конакский перевал. Русские энергично преследовали турок. 21 декабря 1877 г. (2 января 1878 г.) неприятель предпринял контрудар по отряду Вельяминова со стороны Софии, но он развития не получил.

Очередной задачей Западного отряда являлось освобождение Софии. Для ее решения Гурко выделил отряд в 15 тыс. человек. Турки оставили город без боя. Утром 23 декабря 1877 г. (4 января 1878 г.) первой в Софию вошла Кавказская казачья бригада. Вслед за ней вступили пехотные части. Русских восторженно встречало болгарское население. Обращаясь к войскам по случаю одержанной победы, генерал Гурко в приказе по Западному отряду 25 декабря 1877 г. (6 января 1878 г.) писал: «Занятием Софии окончился этот блестящий период настоящей кампании — переход через Балканы, в котором не знаешь чему удивляться: храбрости ли и мужеству вашему в боях с неприятелем или же стойкости и терпению в перенесении тяжелых трудов в борьбе с горами, морозами и глубокими снегами. Пройдут года, и потомки наши, посетив эти дикие горы, с гордостью и торжеством скажут: «Здесь прошли русские войска и воскресили славу суворовских и румянцевских чудо-богатырей».

Падение Троянова перевала

Отряд генерала П. П. Карцова, используя успех отряда Гурко, 23 декабря 1877 г. (4 января 1878 г.) двинулся через горы. В его составе насчитывалось около 6,5 тыс. человек и 8 орудий. Главная трудность, стоявшая перед отрядом, заключалась в том, что Троянов перевал был крайне неудобен для движения войск. Генерал Карцов, ссылаясь на показания летописцев, писал, что там «бесследно гибли римские легионы, а турки, покорители Византии и Болгарского царства, искали других путей, считая Троянский непроходимым». Он же приводил следующие слова, сказанные якобы начальником германского генерального штаба фельдмаршалом Мольтке: «Тот генерал, который вознамерится перейти через Троян, заранее заслуживает имя безрассудного, потому что достаточно двух батальонов, чтобы задержать наступление целого корпуса».

Действительность полностью подтвердила такую оценку Троянова перевала. По свидетельству Карцова, русским пришлось передвигаться «до пояса в снегу, проваливаясь в занесенные ямины, скользя по оголенным плитам». Идти было настолько тяжело, «что при 17-градусном морозе люди обливались потом, а дышать было почти нечем; воздух, скованный стужею, на высоте 5000 футов был так разрежен, что у некоторых показалась кровь из носа, ушей и горла». Другой участник похода отмечал: «От устали в ушах шум, перед глазами красные круги, грудь болит и каждая мельчайшая вещь кажется страшной тяжестью…». За 48 часов было пройдено всего 12 км пути.

Троянов перевал оборонял небольшой отряд отборного турецкого войска. Противник занимал сильную позицию. Попытка русских 23 декабря 1877 г. (4 января 1878 г.) внезапной атакой захватить турецкие укрепления успеха не имела. Тогда Карцов решил с утра 27 декабря 1877 г. (8 января 1878 г.) развернуть наступление против турок одновременно с фронта и со стороны их правого фланга. В назначенное время русские открыли боевые действия. Атакованный с фронта и охваченный с фланга противник не выдержал удара и отступил. Отряд Карцова преодолел перевал и вышел на его южные склоны в район Карлово.

Шипко-Шейновское сражение

Переход через Балканы Западного и Троянского отрядов открыл возможность для начала наступления отряда Ф. Ф. Радецкого. Выход с Шипкинского перевала обороняла отборная турецкая армия Весселя-паши, насчитывавшая в своем составе 35 тыс. человек и 103 орудия. Передовые части ее располагались на позиции севернее деревни Шипка, а главные силы находились в укрепленном лагере Шейново.

Отряд генерала Радецкого (Центральный), занимавший Шипкинский и соседние перевалы, имел в своем составе 53 823 человека и 83 орудия. Замысел Радецкого состоял в том, чтобы фронтальным наступлением частью сил сковать главную группировку турецкой армии на занимаемых позициях, а основными силами охватить ее с обоих флангов и окружить. С этой целью были образованы три колонны — средняя и две обходные. Правая колонна численностью 16 тыс. человек при 14 орудиях под командованием генерал-лейтенанта М. Д. Скобелева должна была преодолеть Балканы через Имитлийский перевал и к исходу 26 декабря 1877 г. (7 января 1878 г.) сосредоточиться в Имитлии. Левой колонне численностью 19 тыс. человек при 24 орудиях под командованием генерал-лейтенанта Н. И. Святополк-Мирского предстояло преодолеть Балканы через Травненский перевал и к исходу 26 декабря 1877 г. (7 января 1878 г.) сосредоточиться в Гюсово. Поскольку маршрут движения через Травненский перевал (35 км) был длиннее маршрута через Имитлийский перевал (20 км), выступление левой колонны было назначено на утро 24 декабря 1877 г. (5 января 1878 г.), а правой — на середину этого дня. С выходом колонн в назначенные районы им надлежало одновременно атаковать противника с флангов и отрезать ему пути отступления на юг. Средняя колонна численностью около 12 тыс. человек при 24 орудиях под личным командованием генерал-лейтенанта Ф. Ф. Радецкого оставалась на Шипкинской позиции, имея задачей сковать главную группировку армии Бесселя-паши с фронта. За нею находился общий резерв.

Первой на рассвете 24 декабря 1877 г. (5 января 1878 г.) начала переход через Балканы левая колонна. Движение проходило медленно. Путь приходилось прокладывать по глубокому снегу. Достигнув деревни Сельцы, колонна повернула на юго-запад и заняла Гюсово, а потом Янину. Находившийся в том районе небольшой турецкий отряд после короткого сопротивления отступил к Шейново. Тем временем боковой отряд генерала Шнитникова, выделенный Святополк-Мирским для прикрытия марша главных его сил с юга, выбил противника из Маглижа. Переход Балкан левой колонной был завершен в установленный срок.

Более сложной оказалась задача правой колонны. Ее авангард выступил в 17 часов 24 декабря 1877 г. (5 января 1878 г.). С рассветом следующего дня двинулись в поход главные силы. В состав колонны входили три бригады Болгарского ополчения. Генерал Скобелев обратился к войскам с воззванием: «Нам предстоит трудный подвиг, достойный испытанной славы русских знамен: сегодня мы начнем переходить через Балканы с артиллерией без дорог, пробивая себе путь в виду неприятеля через глубокие снеговые сугробы». Особо он обратился к болгарским ополченцам. Напоминая о славных победах над турками, одержанных в июле и августе, Скобелев писал: «Вы заслужили любовь и доверие ваших ратных товарищей — русских солдат. Пусть будет так же и в предстоящих боях!»

Маршрут был весьма сложным. «Трудно представить себе, — говорится в журнале военных действий 63-ro пехотного Углицкого полка, — возможность движения в гористой местности без дорог, проваливаясь по пояс в снег, на каждом шагу падая, и при том идя не свободно, а навьюченным и таща на руках тяжесть в виде горной артиллерии». Об этом же писал генерал Скобелев: «Не говоря уже о том, что невозможно было двигаться иначе, как по одному, люди на каждом шагу проваливались в глубокий по пояс снег, местами же было так скользко, что приходилось с помощью рук карабкаться по крутым каменистым подъемам, часто делая шаг вперед для того, чтобы скатиться обратно шага два…». Вследствие больших трудностей пути правая колонна двигалась медленнее, чем левая. Лишь к исходу 27 декабря (8 января) ей удалось выйти в Имитли, т. е. с опозданием на сутки.

Неодновременный выход обходных колонн в назначенные районы не позволил обеспечить совместную атаку на Шейновский укрепленный лагерь 27 декабря (8 января), как предусматривалось диспозицией. Начать наступление смогла только левая колонна, правая же еще только сосредоточивалась в Имитли и к активным действиям не была готова. «Предпринять в этот день что-либо против Шейново, — писал Скобелев в своем отчете, — я считал невозможным: 1) вследствие позднего времени дня, 2) вследствие необходимости укрепиться на занятой позиции и, наконец, 3) главное — ввиду необходимости сосредоточить мои силы…»

Наступление колонны Святополк-Мирского развивалось вначале успешно. Войска вышли к восточному фасу укреплений противника под Шейново и приступили к атаке. Стремясь удержать лагерь, неприятель предпринял контрудар. Свои основные усилия он направил против правого фланга русских. Когда враг подошел на близкое расстояние, русские открыли сильный огонь, а затем решительной контратакой отбросили противника. Преследуя турок, они овладели Шипкой. Вскоре противник повел наступление в центре и на левом фланге русских. Но и оно окончилось провалом. Войска Святополк-Мирского, отбив все атаки, сумели даже несколько улучшить положение на левом фланге. Действия главных сил обеспечивались с юга боковым отрядом Шнитникова, который в тот день выдвинулся из Маглижа к Казанлыку. Около 14 часов они заняли северо-восточную часть Сикиречево.

На следующий день, 28 декабря (9 января), сражение разгорелось с новой силой. Войска Скобелева действовали с запада и юга, Святополк-Мирского — с востока, а с севера начал наступление сковывающий отряд под руководством Радецкого. Атака велась без предварительной артиллерийской подготовки. Густой туман скрывал от противника подходившие русские колонны. Турки были захвачены врасплох, но оказывали упорное сопротивление. Около 14 часов войска Скобелева овладели Шейново. Их правый фланг вошел в непосредственное соприкосновение с левым флангом отряда Святополк-Мирского. Армия Весселя-паши оказалась в окружении. Считая дальнейшее сопротивление безнадежным, турки капитулировали. В плен сдалось 22 тыс. человек с 83 орудиями, в том числе 3 паши и 765 офицеров. Были захвачены богатые трофеи. Противник потерял 1 тыс. человек убитыми и ранеными. Потерн русских составили 5 тыс. человек убитыми и ранеными.

Сражение у Шейново

Сражение у Шипки — Шейново явилось выдающимся для своего времени образцом двустороннего обхода и окружения крупной группировки противника, оборонявшейся на заранее подготовленной позиции. Это сражение блестяще завершило боевые действия по преодолению Балканских гор. Султанская армия потерпела поражение. В историю русского военного искусства была вписана новая страница боевой славы.

 

2. Боевое содружество

Участие болгарского народа в вооруженной борьбе

С переходом русской армии в зимнее наступление боевое содружество народов России и Балкан, сложившееся в начале войны, еще более окрепло и получило дальнейшее развитие. Особенно тесные и непосредственные отношения установились между русскими и болгарами. Наиболее яркой формой участия болгарского парода в войне являлись действия Болгарского ополчения. Другой формой было партизанское, или четническое, движение, начавшееся еще во время апрельского восстания. После подавления восстания некоторые его участники искали убежища в России, Румынии и Сербии, другие уходили в глубокое подполье, но многие группами шли в горные леса. Такие группы назывались четами. В сущности, это были партизанские отряды, которые продолжали борьбу против турок.

Партизанское движение приобрело широкий размах после объявления русско-турецкой войны и особенно после вступления русских войск на болгарскую землю. В ходе войны образовывались новые отряды. Они создавались в результате организационно-политической работы болгарских революционеров, при содействии русского командования. Существовавшие ранее четы продолжали и расширяли свою деятельность. Предводителями чет являлись «старые и новые воеводы». Четники были добровольцами. Русское командование принимало меры, чтобы улучшить организацию и вооружение болгарских чет, придать их действиям целенаправленный характер. В ходе войны роль чет возрастала так же, как и роль ополчения. Предусматривалось, что четы будут выполнять главным образом разведывательные и охранные функции. Вскоре стало ясно, что на них можно возлагать и специальные боевые задачи — разрушение коммуникаций, мостов, телеграфных линий и пр., а также привлекать к участию в боях вместе с русскими частями. При выполнении важных боевых задач создавались сборные четы, во главе которых становились более опытные воины, а помощниками выступали бывшие командиры объединившихся чет. Обычно четы, образованные при содействии русского командования и прикрепленные к русским полкам, назывались отрядами. За отрядами, действовавшими самостоятельно, оставалось наименование чет. Добровольцы обычно снабжались сами. Только к концу войны некоторые из чет получали довольствие от русского командования. Вооружались они либо с русских складов, либо оружием, захваченным у турок.

В освобожденных городах создавалась милиция. Она обеспечивала порядок и помогала русской армии в проведении различных операций. При временном отступлении русских войск многие из милиционеров вступали в существующие четы или образовывали новые и действовали уже в полевых условиях.

Турецкое командование поощряло убийства и другие злодеяния. Особенно свирепствовал Сулейман-паша. При наступлении его войск от Деде-Агач к Стара Загоре и Шипке было сожжено много цветущих болгарских городов и сел, множество жителей уничтожено. Только в Южной Болгарии турки сожгли и разрушили 40 860 домов и 925 других зданий, 182 церкви, 120 школ, убили, повесили и сожгли заживо 17 320 человек. Целиком или частично были преданы огню Стара Загора, Нова Загора, Сливен, Казанлык, Сопот и многие другие города и села. В Северной и Западной Болгарии местное население также подвергалось жестокому обращению со стороны турецких частей. Были сожжены города Троян, Елена, Тырговиште, Каварна и др.

В болгарских селах, которым угрожала опасность, стихийно образовывались отряды самообороны. Так, в г. Каварна, осажденном в июле 1877 г. башибузукскими частями в 3 тыс. человек, жители во главе с Амиром оказали сопротивление. Туркам удалось ворваться в город, и они предали его огню. Амир скрылся в лесах и создал конную чету из 80 добровольцев. Она разрушала телеграфные линии, железные дороги, наносила удары по турецким тылам и затем участвовала в качестве русского авангарда при освобождении г. Добрич (Толбухин).

После освобождения Передовым отрядом генерала Гурко Стара Загоры был создан административный совет. Председателем его стал народный поэт Петко Р. Славейков. Ученики Славейкова, в числе которых был и Димитр Благоев, еще до объявления войны распространяли призывы к борьбе против турецких властей. После начала войны патриотическая молодежь в Стара Загоре первой взялась за оружие, чтобы оказать помощь русским и создать городское самоуправление. Был образован Болгарский комитет, который начал создавать конное ополчение для защиты окрестных сел. Полковник Ф. М. Депрерадович писал, что целые толпы требовали оружия и права записаться в четы. Однако оружия не хватало. Была также образована городская милиция. В конечном счете удалось сформировать большую чету из 200 конных и 360 пеших бойцов.

Создание милиции и добровольческих чет явилось одним из наиболее ярких проявлений национально-освободительной борьбы болгарского парода против османских захватчиков. Это были подлинно народные формирования. Основное ядро их составляли беднейшие слои населения. Болгарские четники и милиционеры выполняли различные задачи. Так, четы и милиция обеспечивали охрану сел и городов от набегов султанских отрядов. Нередко они отбирали собственность у турецких землевладельцев и торговцев, которую передавали бедному люду. Но особенно славная страница вписана ими в летопись совместной вооруженной борьбы русских и болгар с османскими захватчиками.

Старозагорские четники разгромили значительно превосходивший их в численности турецкий башибузукский отряд недалеко от города. Другая добровольческая чета из крестьян действовала на шоссе в г. Чирпан. Примечательно, что в историческом сражении за Стара Загору 19 (31) июля 1877 г. вместе с русскими регулярными частями действовали Болгарское ополчение и старозагорские добровольцы. Это были четы и милиция. Полковник Депрерадович сообщает, что для улучшения обороны город был разделен на кварталы. В них назначался по выбору жителей один из граждан в качестве старшего. Он командовал всеми вооруженными лицами квартала. Конное ополчение (конная сотня) старозагорцев нужно было использовать против частей башибузуков, помогавших армии Сулеймана-паши. Создали летучий отряд под командованием русского офицера майора Чиляева, в который кроме ополченцев включили четников. Отряд разрушил телеграфную связь и железнодорожный путь между Нова Загорой и Тырново-Сейменом. В бою у Стара Загоры приняли участие все жители города, имевшие оружие, остальные помогали чем могли русским и ополченцам. В защите города участвовали и женщины. Старозагорцы, сражаясь плечом к плечу с родными ополченскими дружинами и русскими войсками, проявили большое мужество.

После отхода ополчения и русских войск на Казанлык многие из старозагорских четников и милиционеров продолжали биться против полчищ Сулеймана-паши до следующего дня, т. е. 20 июля (1 августа). Эти сведения сообщает английский офицер подполковник Файф Куксон. Старозагорцы действовали вместе со спешенными русскими кавалеристами. Они показали исключительную храбрость. Большинство их пало с оружием в руках у своих домов, школ и церквей, где прятались их жены и дети. Добровольцы понесли большие потери. По словам Куксона, героизм защитников Стара Загоры обескуражил Сулеймана-пашу, и он приостановил быстрое наступление на север. Был отдан приказ сровнять Стара Загору с землей, как Карфаген, а оставшихся жителей уничтожить. Молодых женщин и девушек угнали в рабство.

Народные четы образовывались также в районе многих других городов Клисура, Сопот, Калофер, Казанлык. И здесь велась мужественная вооруженная борьба болгарского населения. Милиция в Казанлыке насчитывала 700 человек. 18 (30) июля, после того как передовые части турецких регулярных и башибузукских войск устроили массовую резню и грабежи в Карлово (родина болгарского революционера Васила Левского), граждане Сопота под руководством Хаджи Гьока и Минчо Кичукова подготовились к вооруженному отпору. В течение пяти дней плохо вооруженные сопотчане отбивали приступы турок. Многие из народных бойцов пали в бою. Когда турки ворвались в город, они сожгли его, а жителей уничтожили. Однако люди, способные носить оружие, ушли в горы и продолжали вооруженную борьбу.

В Калофере (родном городе Христо Ботева) создали вооруженный отряд из ста патриотов. Когда турки были разбиты на Шипке войсками генералов Гурко и Дерожинского, башибузуки бежали на юг, и Пловдиву. Калоферский отряд пленил 650 турецких солдат. Позже взяли в плен еще 180 человек. Все пленные были отправлены в Казанлык и переданы русскому командованию. Этот факт достаточно красноречиво говорит о боевой помощи, которую болгарские патриоты оказывали русской армии. Однако после неудачного боя Передового отряда у Стара Загоры орды Сулеймана-паши полностью опустошили Калофер. 26 июля (7 августа) 1877 г. подобная же участь постигла жителей Клисуры — одного из центров апрельского восстания. Турки оставили после себя пепелища и руины во всем Пловдивском округе. В Пловдиве были публично повешены болгарские патриоты, оказывавшие сопротивление туркам, а также те, кто выражал симпатии к русским.

Многие из добровольцев в районе Клисура, Казанлык влились в четы и оказывали большую помощь русским войскам, сражавшимся в Стара Планине. В Среднегорской, Карловской и Казанлыкской околиях было образовано несколько чет во главе с Иваном-воеводой, русским сержантом Михайловым и болгарским ополченцем Николой Инджовым. Особенно успешно действовали четы в районе Ловча, Троян. Там собралось большое количество патриотов из Западной Болгарии во главе с известным Ильо Марковым (дядо Ильо). Под его командованием была образована большая сборная чета, в которую влились четы Георгия Пулевского, Григора Огненова, Димитра Трифонова и Иванчо Робева. В Троянском монастыре формировались четы Георгия Антонова и Цеко Петкова Веронского. Важную роль в их организации и укреплении сыграли русское командование и бывший русский консул в г. Битоля М. Хитрово. Ядро этих чет составили жители Западной Болгарии. Вступали в них и болгарские патриоты из Северной Болгарии.

В Ловчанской околии была сформирована еще одна чета под командованием соратника Левского — Христо Иванова Големия (Кыкриненец), которая воевала в тылу турецкой армии и провела ряд боевых акций. На Хаинкиойском перевале действовала большая чета прославленного воеводы Панайота Хитова. В Еленской околии сражались четы дядо Желю и Хр. Николаева. Там же русским унтер-офицером Павлюком была организована чета из болгарских добровольцев. В Севлиевской околии чета Пешева, составленная из городской милиции, проводила большую работу по оказанию помощи русским офицерам полковнику Жеребкову, капитану Афанасьеву и поручику Антонову в разгроме местных башибузукских банд. В Габровской околии действовали две четы. Одна из них участвовала совместно с двумя русскими ротами в атаке с севера турецких позиций на Шипке 5 (17) июля 1877 г. и выказала исключительную храбрость.

Особенно ценную помощь болгарские четники оказали русским войскам при переходе через Балканы. Четы Георгия Антонова, Георгия Пулевского и Цеко Петкова Беровского храбро сражались в авангардах русских отрядов, преодолевавших Этропольский и Троянский перевалы. Чета Беровского насчитывала до 400 человек, в их числе находились и девушки. В ходе наступления русской армии на Одрин болгарские патриоты вооружались трофейным турецким оружием и сражались вместе с русскими войсками.

Военачальники русской армии высоко отзывались о боевых качествах болгарских четников. «Четы действовали, — пишет генерал Овсяный, — то вместе, то отдельно… Они постоянно находились на флангах и впереди наших колонн, имея частые стычки с башибузуками и даже с регулярными войсками…» После преодоления Балкан четы направились к Радомиру, Кюстендилу и Малешево. В Малешево к ним присоединилась чета Димитра Попгеоргиева. В Кюстендиле после успешных боевых действий собралось 120 конных и 700 пеших добровольцев. Многие из воевод получили ордена от русского командования.

По решению соответствующих командиров в отдельные русские части и соединения принимались болгарские добровольцы из чет и милиции. Так, в 4-й уланский полк было принято «30 надежных болгар», которые сразу же доказали свою преданность делу освобождения. В 13-ю дивизию поступило 300 болгарских добровольцев, которые сражались против турок вместе со своими русскими братьями. Принимались добровольцы и в другие полки, а в 7-й дивизии была создана болгарская дружина.

Болгарские четы возникали не только в районах разгоравшихся боев, но и в глубоком турецком тылу. Так, в Трынской, Брезникской и Радомирской околиях действовали четыре четы, организованные воеводой Тако Пеевым. Помощниками его были С. Соколов, И. Грынчаров, Г. Милоштицкий и К. Стоянов. В Западной Фракии и Родопах смелые рейды совершала дружина Петко Кирякова. Она провела десятки боев с турецкими регулярными и иррегулярными частями и нанесла им невосполнимые потери, одновременно защищая местное болгарское население в районах Деде-Агача, Софлуя и Еноса. На побережье Эгейского моря Петко Киряков создал «свободную территорию» с болгарской властью. В одном тяжелом бою он был серьезно ранен. Его лечили русские хирурги в Одрине, и он был спасен. Петко Киряков состоял в дружбе с генералом М. Д. Скобелевым, который выражал восхищение храбростью четы и ее воеводы. Киряков официально получил звание капитана русской армии.

Болгары собирали и доставляли русскому командованию важные разведывательные данные о противнике. Руководство этой работой осуществляли полковники русского главного штаба П. Д. Паренсов, Н. Д. Артамонов и Г. И. Бобриков. С болгарской стороны были привлечены Г. Начович, Е. Георгиев, П. Славейков, Д. Храпов, П. Енчев, Т. Кырджиев, Н. Кабакчиев, И. Кишельский и многие другие. В Северной Болгарии центрами информации являлись Шумла, Рущук, Никополь, Силистрия. Центр информации был создан также в Южной Болгарии. С риском для жизни болгары выполняли задания разведывательного характера. Особенно важные сведения сообщены были Евлогием Георгиевым. В специальной инструкции полевого штаба Дунайской армии признавалось, что русское командование могло доверять только болгарским разведчикам. Инструкцию составил Паренсов, хорошо понимавший место и роль болгар как разведчиков и наблюдателей. По его настоянию в русские дивизии и полки были назначены болгары-переводчики. Их задачей являлось также собирание сведений о неприятеле.

Данные о дислокации турецких войск в Северной Болгарии, собранные с помощью болгарских разведчиков, облегчили русскому командованию разработку плана форсирования Дуная. О районе главной переправы собирались самые подробные сведения. Полковник Артамонов направил туда двух болгар. Один из них, Велико, был пекарем в Систово. Он установил связь с русскими через Дунай при помощи голубиной почты. В его донесениях указывалось, что в Систово расположено 6 пушек, 60–70 солдат регулярной армии, 400 запасников и 100–150 башибузуков. Учитывая малочисленность вражеского гарнизона в Систово, русское командование сделало вывод, что враг не ожидал десанта в этом районе. Аналогичные сведения поступали от болгарских разведчиков из других дунайских городов. Они уточняли картину дислокации турецких сил.

После форсирования Дуная и наступления в глубь Болгарии разведывательная сеть была значительно расширена. Важную роль по сбору сведений о противнике летом и зимой 1877 г. сыграл народный поэт П. Славейков. Болгары сообщали русскому командованию все, что касалось расположения и передвижения турецких войск, замыслов вражеского командования, наиболее удобных путей для наступления. Имена десятков болгарских разведчиков прочно вошли в историю русско-турецкой войны 1877–1878 гг. Многие из них зачастую действовали по своей инициативе. Так, болгарский патриот Стоян Велчев сообщил русским 7 (19) августа 1877 г., что в Разграде сосредоточено свыше 30 тыс. турецких войск, которые готовятся к наступлению. Произведенная русским командованием рекогносцировка демонстративными боевыми действиями подтвердила правильность этого сообщения. Как только где-либо появлялась русская часть, немедленно к ней шли болгары и информировали командование о положении противника. Среди добровольных разведчиков имелись и женщины.

Повсеместно болгарские патриоты давали все необходимые данные командирам русских частей. И наоборот, они нередко дезинформировали турецкое командование. Позже, когда Сулейман-паша предстал перед турецким судом за плохое командование, он жаловался, что был поставлен болгарами в положение слепца. «Ни один болгарин, — сказал Сулейман-паша, — не пожелал идти ко мне на службу». Действительно, не было турецкого командира, который в этой войне смог бы собрать точные разведывательные сведения.

Большую роль в сборе разведсведений сыграли партизанские отряды, действовавшие в тылу турецких войск. Некоторые четники, выполняя разведывательные задачи, проникали даже в Плевну.

Одним из центров разведслужбы русского командования был г. Тырново. Там Никола Кабакчиев организовал группу разведчиков-болгар. Важную роль сыграла чета Христо Иванова Големия (Кыкриненец), которая действовала в основном в тылу врага. В одном из писем Николе Кабакчиеву командир четы доносил: «Почта была доставлена в Орхание, и мне стало известно, что в Орхание находится 5000 регулярных войск, пушки только те, которые прибыли из Плевны… В Орхание имеется 12 мортир и 12 пушек, в воскресенье подошла пехота. Вдоль Виты и в горах других турецких войск нет». Христо Иванов Големия подписывался «четоведец». К донесению была приложена схема расположения турецких земляных укреплений в Орхание. Сообщалось также, что если произойдут изменения в обстановке, то об этом будет доложено немедленно. По указанию полковника Артамонова Никола Кабакчиев затребовал у Христо Иванова Големия дополнительные сведения касательно турецких войск в Златице, Карлово, Калофере, Софии, Ихтимане и на перевалах Араб-Конак и Козница. Эта задача также была выполнена. Полезной разведывательной деятельностью занимался и игумен троянского монастыря архимандрит Макарий. Болгары из Плевны направляли разведсведения как русскому, так и румынскому командованию.

В районе Карлово, Калофер, где турки производили массовые убийства и поджоги, многие болгары с риском для жизни по своей инициативе посылали сведения русскому командованию. В сентябре 1877 г. после страшных зверств и грабежей в Карлово патриоты направили ценные сведения о количестве турецких войск в этом районе. О доблести болгар этого края достаточно красноречиво свидетельствуют слова Ивана Хаджи Димитрова, сказанные им перед смертью одному из турецких начальников: «Гибель 200 или 500 карловцев не спасет Турцию. Мы идем на виселицы потому, что мы болгары и хотим освобождения своей родины, которое придет, которое уже идет». С такой глубокой верой в освободительную миссию русского народа и его армии отдали жизнь тысячи болгар.

Русское командование с благодарностью признало огромные заслуги болгар в сборе разведывательных данных. Петр Паренсов писал: «Я должен отдать справедливость болгарам: меня почти никто из них не обманул». И далее отмечал: «Вряд ли война с другим противником будет ведена нами при условиях столь благоприятных, как война с Турцией за освобождение славян. Болгары рвались нам помогать всем, чем могли, и в то же время вполне бескорыстно». По его словам, при желании можно было бы набрать «целый полк проводников, переводчиков и других лиц». Народ Болгарии достойно выполнил долг по отношению к своим освободителям. Разведывательная деятельность, которую вели народные четы и отдельные лица, содействовала разгрому турецких войск. Она представляла собой часть национально-освободительной борьбы болгарского народа.

Одной из форм сотрудничества болгар с русскими явилось обеспечение продовольствием и фуражом войск и лошадей, а также их размещение. Болгарский народ хорошо сознавал, что таким образом он помогает своему собственному национальному освобождению. Болгарское население собирало продовольствие для русской армии в трудных условиях. Из-за убийств и насилий, производимых турками, в начале войны из Южной Болгарии через Балканские горы перешло около 100 тыс. болгар, которые тоже испытывали нужду. Они получали материальную помощь от своих братьев в Северной Болгарии. Бескорыстно помогая русским войскам, болгарский народ, с одной стороны, проявлял свою братскую солидарность с освободителями, с другой — способствовал успешному ходу войны. Это являлось одной из составных частей народного сопротивления турецким поработителям.

Интендантство действующей армии России заключило специальный договор на поставку необходимых продуктов для войск с крупными торговцами Грегором, Горвицем и Коганом. Все они были иностранного происхождения и безразлично относились к целям войны. Договор рассматривался ими как хорошая коммерческая сделка. Компания Грегор — Горвиц — Коган считала, что война создала возможности для получения громадных прибылей. Снабжение армии проводилось скупо, солдаты нередко голодали. Агенты компании находили спекулянтов, в том числе и внутри Болгарии, которые занимались продажей краденого скота. Стефан Стамболов, впоследствии ставший довольно видным политическим деятелем и противником русско-болгарской дружбы, снабжал компанию фуражом. В результате махинаций он сделался миллионером. Стефан Стамболов и его брат Иван присваивали также имущество турецких богачей, бежавших из Болгарии.

Болгарский народ был далек от этих отщепенцев. Он с глубокой преданностью и любовью встречал своих избавителей. Болгары приглашали русских в дома, угощали. Один артиллерийский офицер писал, что, когда отряд генерала Гурко вступил в древнюю болгарскую столицу Велико Тырново, войска продвигались с большим трудом, потому что женщины и дети сновали между лошадьми, осыпая кавалеристов цветами. Н. Епанчин отмечает, что продовольствие, вино и табак повсеместно раздавались населением русским солдатам и офицерам.

Доставляя русским войскам съестные припасы, болгары до известной степени компенсировали недостаток снабжения по вине компании Грегор — Горвиц — Коган. Сыграло роль и то, что были захвачены турецкие продовольственные склады. В тылу турецкой армии бродили башибузукские банды и грабили население. Болгарские четы, разбивая их, отнимали награбленное и либо возвращали населению, либо передавали русским интендантским частям. Так, генерал Н. Р. Овсяный сообщает, что осенью 1877 г. болгарская чета Амира и Радовича, действовавшая в Добрудже, отобрала у неприятеля 400 голов скота и передала его русской армии (14-му корпусу). В начале 1878 г. эта же чета отбила у черкесской банды большое стадо и передала его русским. При отступлении противника его продовольственные склады оставались нетронутыми; болгарское население не растаскивало продукты, а сохраняло их для русской армии.

Обеспечение русской армии имело особенно важное значение во время боевых действий. Поскольку они часто проходили в труднодоступных горных районах, интендантские службы отставали и не могли организовать своевременное снабжение войск. В таких случаях на помощь приходили болгары — доставляли продукты на лошадях, мулах, а порой и на своих плечах непосредственно на боевые позиции и раздавали их солдатам. Летом в безводных горных местностях (особенно в районе Шипки) ощущалась большая потребность в воде. Смелые болгарские патриоты приносили ее. Характерно, что простые люди делали это без какого бы то ни было вознаграждения. Когда русские солдаты и офицеры настаивали на том, чтобы за продукты была взята плата, болгары назначали самые низкие цены. Подчеркнув, что население повсеместно встречало русских «цветами и венками» и щедро угощало, Петр Паренсов писал: «Я хорошо помню, что за многие припасы болгары ничего не брали, а за что и брали, то весьма дешево». От жителей Северной Болгарии было собрано на самых выгодных условиях миллионы пудов пшеницы, ячменя, хлеба, сена и других продуктов. Кроме того, было заготовлено большое количество обуви и одежды для зимнего наступления.

Многие болгарские общественные деятели, оказывавшие прямую помощь русским, также выступают свидетелями бескорыстного отношения болгарского народа к своим освободителям. Снабжая русских продовольствием, болгары выражали им искреннюю благодарность. Женщины Габрово по старому славянскому обычаю одаривали русских сладостями и шелковыми рубашками. Болгарский офицер-ополченец Кисов писал, что в Казанлыке граждане выдали русским съестные припасы и фураж для коней «в изобилии и хорошего качества».

Болгары участвовали в оборудовании полевых лазаретов. Многие женщины пошли медицинскими сестрами. В Габрово была подготовлена больница на 200 мест, для которой граждане собрали все добровольно.

Большую помощь оказали болгары в строительстве дорог, расчистке снежных заносов в горах, оборудовании окопов. Дороги Болгарии были тогда в плохом состоянии и крайне затрудняли движение больших масс войск. Ремонтом и строительством новых путей сообщения руководил военный инженер генерал Кренке. Вместе с русскими специалистами трудились болгарские жители. Так, на Хаинкиойском перевале, по словам полковника Депрерадовича, работала «весьма значительная партия болгар, разрабатывающих дорогу от Хаинкиоя навстречу нашим саперам». В июле 1877 г. 500 болгар работали на ремонте шоссе до вершины горы Николая (ныне Столетова), а потом на южном склоне Старопланинского перевала. С помощью местных жителей были исправлены дороги и в ряде других мест. Во многих случаях болгары приходили на работу со своими лошадьми и повозками. Генерал Кренке отмечает, что только благодаря трудовому энтузиазму болгар ремонт дорог мог завершиться благополучно. Он подсчитал, что до декабря 1877 г., когда началось наступление через Балканский хребет, в Северной Болгарии работало на дорогах и перевалах 19 392 болгарина, из которых лишь 2042 получили вознаграждение, а остальные 17 350 работали бесплатно.

В период зимнего перехода Балкан тысячи болгар прибывали с лопатами, кирками и мотыгами для оборудования дорог, перевозки боеприпасов и продовольствия. При преодолении Араб-Конакского перевала войсками Западного отряда И. В. Гурко сотни безымянных героев-горцев из Этропольской околии не только расчищали дороги от снега, но и вместе с русскими солдатами на руках перетаскивали пушки. Болгарами руководили четники воеводы Георгия Антонова и патриот доктор Цариградский. Огромную помощь оказывали жители болгарских деревень также отрядам П. П. Карцова и Ф. Ф. Радецкого в преодолении гор. Они шли к русским войскам и содействовали успешному продвижению обозов и артиллерии. «Только болгарские жители гор, имеющие инструмент для расчистки дорог, и казацкие кони могли побеждать эти трудности», — пишет Ат. Бендерев. Движению колонны генерала Святополк-Мирского помогало 2 тыс. болгар, а отряду генерала Карцова — 400 болгар. 200 буйволов были впряжены в упряжки для перевозки орудий. Эта помощь не прекращалась до конца войны.

Наступление сербской армии

Сербские войска начали боевые действия сразу же после того, как князь Милан объявил состояние войны с Турцией. Под ружье было поставлено 81,5 тыс. человек с 232 орудиями. Большая часть этих сил (56,5 тыс. человек и 178 орудий) располагалась на юго-восточной границе страны, остальные войска (25 тыс. человек и 54 орудия) прикрывали западную границу. Вся армия была сведена в пять корпусов — Тимокский, Моравский, Яворский, Дринский и Шумадийский.

Подготовка сербских войск стояла на более высоком уровне, чем во время войны с Турцией 1876–1877 гг. Неудачи, выпавшие тогда на их долю, не сломили боевого духа солдат и офицеров. Воины были преисполнены решимости довести борьбу своего народа за национальную независимость до полной и окончательной победы. Впоследствии в своих мемуарах русский военный советник Г. И. Бобриков писал, что личное знакомство с офицерами и воинскими частями Белградского гарнизона вселяло в него «уверенность не только в желании сербов идти в бой с вековым врагом, но и в готовности их на всякие жертвы, чтобы только принять участие в великой борьбе».

Офицеры, обогащенные опытом войны 1876–1877 гг., имели необходимые знания и умели командовать войсками, но военных кадров не хватало. Это отрицательно сказывалось на подготовке войск. «На сборных пунктах, — писал Бобриков, — я застал начатки пехотного воинского образования: одиночную выправку, ружейные приемы, попытки движения шеренгой в ногу».

С большой похвалой отзывался Бобриков о сербских артиллеристах. По его словам, они отличались хорошим знанием службы и умением обращаться с боевой техникой. Другого мнения был он о сербской коннице. Из народных конников, говорится в его мемуарах, трудно выработать «не только стройный эскадрон, но даже сколько-нибудь способную к разведывательной службе кавалерийскую часть». Сербский солдат легко переносил все тяготы войны, был физически вынослив.

Г. И. Бобрикову принадлежала ведущая роль в планировании боевых действий сербской армии. «Я был весьма доволен самостоятельной ролью руководителя сербских военных операций, — писал он. — Оставаясь в армии, я был лишен возможности доказать на деле правоту моего воззрения на способы действия против турок. Теперь я давал себе слово при малейшей возможности повести сербов вперед с обходом турецких крепостей и избегать атак неприятельских позиций без верного расчета на успех». Предложенный Бобриковым и утвержденный князем Миланом стратегический план предусматривал нанесение главного удара из района Зайчар в направлении Пирот, София. Это полностью отвечало замыслам русского командования. Наступление сербов должно было обеспечить правый фланг Дунайской армии, содействовать отряду И. В. Гурко в преодолении Балканских гор и освобождении Софии. К наступлению на направлении главного удара привлекались Тимокский и Шумадийский корпуса под командованием генерала Беломарковича. Наблюдение за крепостью Ниш, оставляемой в тылу, должен был вести Моравский корпус. Яворскому и Дринскому корпусам ставилась задача предпринять действия вспомогательного значения в юго-западном направлении, в сторону Черногории.

Войскам Беломарковича удалось овладеть рядом турецких опорных пунктов. 12 (24) декабря развернулись бои за Пирот. Первый удар был нанесен по небольшому укреплению противника — Ак-Паланке, расположенной на северо-западных подступах к Пироту. Гарнизон ее насчитывал всего 1,5–2 тыс. человек при двух крупповских орудиях. В результате наступления сербов, которое велось тремя колоннами, создалась угроза обхода турецких позиций с тыла. Противник оставил Ак-Паланку и горными тропами бежал в Пирот и во Вранью. Победителям достались склады продовольствия и фуража. Сербы в боях потеряли 7 человек убитыми и 44 ранеными. Обмороженных было около 90 человек. «Эта победа, — писал Бобриков, — хотя и одержанная подавляющим численным превосходством, имела громадное значение для сербского народного войска. Она не только на деле показала возможность бить турок, но и предоставила в распоряжение сербов опорный и продовольственный пункт на главном пути в Пирот, разобщив последний от Ниша».

После взятия Ак-Паланки приступили к выполнению основной задачи. Беломаркович решил овладеть Пиротом не фронтальной атакой, а обходом турецких позиций с фланга. 15 (27) декабря сербы при поддержке огня артиллерии атаковали неприятеля. Турки отошли в центре, но до наступления темноты удерживались на флангах. Подавляющее численное превосходство сербов и захват ими господствующих высот вынудили противника отказаться от дальнейшего сопротивления. 16 (28) декабря сербские войска, восторженно приветствуемые жителями города, вошли в Пирот. Они захватили богатые трофеи: 28 орудий, около 15 тыс. ружей разных систем, свыше 1 тыс. ящиков патронов и 300 ящиков со снарядами.

Русское командование с похвалой отзывалось о сербских войсках. Главнокомандующий Дунайской армией доносил в Петербург: «Бой сербов с турками 16 (28) декабря у Пирота был весьма упорный и кровопролитный. Турецкий отряд, состоявший из 12 таборов, отступил к Софии, потеряв с 12 до 16 декабря включительно 1000 или не менее 900 человек и оставив в руках сербов 24 орудия. Паша, командовавший отрядом, был ранен и бежал. Победа эта стоила сербам более 700 человек убитыми и ранеными».

Сербские войска успешно выполнили союзнические обязательства. Они отвлекали на себя внимание софийской группировки противника и тем оказали существенную помощь отряду генерала Гурко при переходе через горы. «Долг справедливости требует признать за сербами ту заслугу, — писал Бобриков, — что они не выжидали перехода Балкан нашими войсками, но, напротив, добровольно шли сами вперед без задней мысли, стараясь быть полезными союзниками, насколько могли. Если принять в соображения их слабую военную организацию и крайнюю изменчивость настроения духа, то нельзя не оценить по достоинству их смелого наступления с оставлением в тылу большой крепости».

16 (28) декабря был занят Пирот, а 17 (29) декабря русские войска уже спускались с Балканских гор. Отряд Гурко повел наступление на Софию. Фланги союзных армий сомкнулись. После освобождения Софии сербы во взаимодействии с русскими участвовали в уничтожении отброшенной от Софии турецкой группировки.

Взятие Пирота и освобождение русскими войсками Софии дало сербам возможность сконцентрировать внимание на овладении Нишем. Это была сильная турецкая крепость, выстроенная по бастионной системе, с глубоким рвом. Особенно хорошо защищались подступы к Нишу с севера. Укрепления строились с учетом характера местности. На их вооружении имелись большие крепостные крупповские орудия на металлических платформах с механическими приспособлениями для заряжания и наводки. Гарнизон крепости состоял из 6 батальонов, эскадрона регулярной кавалерии и двух полевых батарей. Он насчитывал более 5 тыс. человек.

Сербы перебросили к Нишу войска, высвободившиеся после овладения Пиротом. Была подтянута артиллерия. Заняв несколько укрепленных позиций на подступах к крепости, командование сербских войск потребовало капитуляции турецкого гарнизона. Солдатам после сдачи оружия предоставлялся свободный выход из крепости. Гражданскому населению гарантировалась безопасность. Турки не согласились на эти условия. Вечером 28 декабря 1877 г. (9 января 1878 г.) все сербские батареи открыли по крепости огонь, и под его прикрытием войска пошли на штурм. Главный удар наносили с юга, где крепость была менее защищена: там находились лишь наскоро возведенные укрепления на высотах Горица и Грабовец. Первая атака на горицкое укрепление была отбита, но после прибытия пополнения сербы им овладели. Другие части захватили укрепление на Грабовце. Это решило судьбу Ниша. На следующий день турецкий гарнизон капитулировал. Сербы захватили 267 орудий (из них 26 крупповских), более 13 тыс. ружей разных систем, 780 револьверов, до 8 млн. патронов, 20 тыс. гранат и другие боеприпасы, а также громадные запасы продовольствия и фуража.

Со взятием Ниша сербские войска закрепили победу над турками. Основная цель их наступления была достигнута: угроза флангу и тылу русской армии, действовавшей на константинопольском направлении, ликвидирована. Сербам была предоставлена свобода действий на своем участке фронта. Дальнейшее их наступление имело целью запять как можно больше неприятельской территории, чтобы при заключении мирного договора с Турцией добиться от нее наибольших территориальных уступок. Новый стратегический план предусматривал наступление по разным направлениям трех корпусов — Шумадийского, Моравского и Тимокского. Все они одновременно должны были сойтись на Косовом поле. Однако ни один из корпусов не достиг этого пункта до заключения перемирия.

В войне 1877–1878 гг. сербская армия одержала ряд крупных побед. Ее наступление развивалось успешно благодаря тому, что основные силы противника были втянуты в борьбу с русскими войсками. Сербская армия была лучше, чем прежде, вооружена и организована. Россия израсходовала 1 млн. рублей на ее подготовку, а после перехода сербских войск в наступление выдавала в течение всей войны по 150 руб. в день на 1 тыс. человек. Сербские воины показали себя достойными союзниками русской армии, на долю которой выпала основная тяжесть борьбы с войсками султанской Турции.

Боевые действия черногорской армии

Положение черногорской армии коренным образом изменилось, как только русские войска форсировали Дунай. В ночь на 13 (25) июня Сулейман-паша получил из Константинополя указание приостановить наступление в Черногории, а 16 (28) июня ему было приказано «поспешить со всеми… войсками, кроме гарнизонов Спужа и Подгорицы, в Константинополь, по случаю неожиданных перемен на Балканском полуострове». Спустя два дня войска Сулеймана-паши были посажены на суда и направлены морем в район Адрианополя. В Черногории из 52-тысячной турецкой армии осталось лишь 15 тыс. человек.

В начале июля черногорские и герцеговинские войска численностью 11 тыс. человек с двенадцатью горными и двумя 4-фунтовыми полевыми орудиями двинулись на Никшич. Город был хорошо укреплен. Его оборонял турецкий отряд численностью 1,2 тыс. человек. Черногорцы, заняв ряд внешних фортов, блокировали Никшич. Началась осада крепости.

В августе черногорским войскам, осаждавшим Никшич, были доставлены две 9-фунтовые и две 4-фунтовые пушки, подаренные русским правительством. Одновременно прибыли русские офицеры-артиллеристы Гейслер и Циклинский, фельдфебель Кирпичев, рядовые Демницкий, С. Семенов, И. Семенов, Илюхин, Матьяк и Железнов. Боевой дух черногорцев значительно повысился.

22 августа (3 сентября) по крепости был открыт артиллерийский огонь. Результаты стрельбы из русских орудий превзошли все ожидания. Не прошло и часа, как было подбито одно из неприятельских орудий, а вслед за ним замолчало и другое. Одновременно взорвались турецкий пороховой склад и склад снарядов. «С такими топами (пушками) нам не страшны больше крепости», — говорили черногорцы.

24 августа (5 сентября) к черногорцам явилась из города делегация во главе с комендантом крепости Миролеем Искандер-беком. Турки обещали на следующий день сдать город без боя. Но в условленный час они не только не выкинули белого флага, но и открыли по осаждавшим Никшич войскам артиллерийский огонь. Ответный огонь черногорской артиллерии заставил смолкнуть турецкие орудия. В артиллерийской дуэли опять отличились русские офицеры Циклинский и Гейслер. 26 августа (7 сентября) черногорцы штурмом овладели последними укреплениями турок, располагавшимися вне крепостных стен. 27 августа (8 сентября) над крепостью взвился наконец белый флаг. Черногорцы великодушно обошлись с побежденными. Гарнизон крепости с оружием в руках покинул город. Победителям досталось 20 орудий с большим количеством снарядов, 200 палаток, значительные запасы продовольствия и фуража. За все время осады черногорцы потеряли около 200 человек, турки — 270.

Большая заслуга во взятии Никшича принадлежала русским артиллеристам. Меткой стрельбой они деморализовали турецкий гарнизон. Черногорцы окружили русских артиллеристов почетом и уважением, Находившийся в Черногории с санитарным отрядом доктор А. В. Щербак писал: «Вообще наши солдаты сошлись очень скоро с черногорцами. Их привычное хладнокровие и беспечное отношение к опасностям при отправлении артиллерийской службы на батареях сразу расположили черногорцев в их пользу. Добродушие наших солдат, готовых всегда поделиться чем бог послал с товарищами, усилило это расположение еще более».

После падения Никшича князь Николай выделил 10 батальонов с 6 орудиями под командованием Петра Вуковича для занятия фортов в Дужском ущелье и 3 батальона с 6 орудиями под командованием Маша Врбицы для взятия форта Билеча. Циклинский находился в отряде Вуковича, Гейслер — в отряде Маша Врбицы. Появление черногорцев у Билечи явилось неожиданностью для турок. Они не смогли оказать организованного сопротивления. Наступавшие быстро овладели каменными блокгаузами, расположенными у форта, а затем захватили и сам форт. В нем оказалось 3 орудия и большой запас продовольствия. Турецкие укрепления были взорваны с помощью пороха и динамита русским военным инженером капитаном Шадурским.

В Дужском ущелье черногорцы без особого труда один за другим захватили все форты, за исключением форта Горанск. Против него князь Николай направил усиленный отряд с 4 русскими орудиями. Подступы к укреплению прикрывали 4 каменных блокгауза. Главный из них помещался на высоком и крутом скалистом холме. Русские артиллеристы метким огнем превратили его в груду камней. При поддержке огня русских орудий батальон герцеговинцев с тыла атаковал турецкие позиции на вершине холма и после рукопашного боя овладел ими. Воодушевленные победой, черногорцы на плечах втащили на крутой холм 2 орудия. Когда утром турки увидели наведенные на Горанск пушки, они тотчас же капитулировали. В укреплении находилось 3 орудия, до 600 ружей, запасы пороха и артиллерийских снарядов, продовольственные склады. Гарнизон численностью 500 человек был обезоружен и отпущен на свободу. С падением Горанска весь Пивский округ был очищен от турецких войск.

План дальнейших военных операций Черногории против Турции обсудили 7 (19) октября на совещании у князя Николая, где присутствовали А. А. Боголюбов, А. С. Ионин, Р. А. Фадеев. Решено было, начав демонстративное наступление у Подгорицы, главный удар нанести на Антивари (Бар) — крупный порт на побережье Адриатического моря. Во исполнение этого плана 27 октября (8 ноября) князь Николай с двумя батальонами направился к Подгорице, а в это время в Риеке готовилась экспедиция на Антивари. Возглавлял ее Маша Врбица. В Риеку доставили 4 полевых русских орудия и 6 горных. Войска и орудия на 60 лодках переправили через Скутарийское озеро к Вир-Базару.

Черногорские войска, сосредоточенные в Вир-Базаре, были разделены на два отряда. Один из них, под командованием Пламенаца (7 батальонов и 2 горных орудия), повел наступление на Мурач, другой, под командованием Врбицы (6 батальонов пехоты, 4 полевых и 4 горных орудия), на Антивари. Пламенац, подойдя с войсками к Мурачу, старался сковать там турецкие силы, чтобы обеспечить успех отряда Врбицы. На пути в Антивари черногорцам пришлось наступать по узкой горной дороге. Войники перетаскивали орудия большей частью на плечах. Снаряды помогали нести женщины и дети. 30 октября (11 ноября) черногорцы подошли к Антивари. Ключевой позицией в системе вражеских укреплений являлся форт Суторман, находившийся на самой высокой точке перевала. 31 октября (12 ноября) этот форт после двухчасового артиллерийского обстрела сдался черногорцам. Русские артиллеристы опять отличились, подбив несколько турецких орудий. Артиллерией командовал капитан Циклинский. Гейслер из-за болезни уехал в Россию. Черногорцы были в восторге от стрельбы Циклипского и считали его лучшим пушкарем в мире.

После взятия Сутормана черногорцы вплотную подошли к Антивари. Город, расположенный в узкой долине, с трех сторон был окружен горами. На стороне, выходившей к морю, турки поставили войска и артиллерию. Гарнизон насчитывал 3 тыс. человек. Черногорцы имели 10 батальонов и 10 орудий. Воевода Пламенац, оставив у Мурача 3 батальона, с остальными войсками присоединился к отряду Врбицы, Взять крепость решили путем осады. Чтобы деморализовать гарнизон и вынудить его сдаться, был начат систематический артиллерийский обстрел. 4 (16) ноября капитан Шадурский устроил подкоп и взорвал динамитом часть крепостной стены. Черногорцы, не подготовившиеся к штурму крепости, не воспользовались образовавшейся в стене брешью, и турки быстро ее заделали. Тогда Шадурский со своим помощником сапером унтер-офицером Яшкой и несколькими черногорцами разыскал начало водопровода и взорвал его. Однако это не отразилось на положении осажденных, так как в городе был родник. Лишь 20 декабря 1877 г. (1 января 1878 г.) после двухмесячной осады крепость пала. Черногорцам достались богатые трофеи.

Операция по взятию Антивари была хорошо продумана и проведена. Своевременная и умело осуществленная демонстрация у Подгорицы ввела турок в заблуждение относительно истинных намерений черногорцев. Решение не штурмовать, а блокировать Антивари было правильным. Спешить не было надобности, ибо турецкое командование не имело войск, чтобы помочь осажденным.

Бегство турецких войск к Эрзеруму

Пленные английские офицеры, состоявшие на службе в турецкой армии

Подписание перемирия с Турцией

Подписание мирного договора с Турцией

Чтение военной сводки в деревне

Памятник Свободы на вершине Столетова

Докторский памятник в Софии

Памятник героям Плевны в Москве

Мавзолей павшим под Плевной русским и румынским воинам

Вечный сон безымянных защитников Шипки охраняют болгарский ополченец и русский солдат

Дружба навеки! Парк-музей в Горном Дубняке

Мраморная плита в парке имени М. Д. Скобелева в Плевне

После взятия Антивари черногорская армия вела боевые действия против Дульцино. Город и замок защищали 2 батальона и 2 тыс. башибузуков. Против них действовало 5 батальонов черногорцев. 7 (19) января 2 черногорских батальона атаковали с фронта турецкие укрепления, в то время как 2 других, обойдя укрепленные позиции врага, напали на город со стороны моря. Бой был ожесточенный. К концу дня черногорцам удалось штурмом овладеть тремя ретраншементами и захватить в плен турецкий батальон. Ночью атака возобновилась. Противник капитулировал. Один батальон успел погрузиться на суда и уплыл в море. Черногорцы взяли в плен более 500 турецких солдат и 2 тыс. башибузуков. Черногорцы потеряли 100 человек убитыми и 150 ранеными. Вслед за Дульцино в руки черногорцев перешла Лесандра. Гарнизон этого форта в количестве 150 человек при 8 орудиях поднял белый флаг после первых же пушечных выстрелов. Потом была взята Браница, где удалось пленить 628 турок, потеряв всего 2 человека убитыми и 8 ранеными. На этом боевые действия черногорцев закончились.

Во второй военной кампании черногорцы добились крупных успехов. Турецкие войска не только были изгнаны из страны, но и оттеснены с территорий, имевших для Черногории жизненно важное значение. Большую помощь Черногории оказала Россия, посылавшая ей оружие и продовольствие, а также военных специалистов и медиков. На нужды черногорской армии русским правительством выдавалась ежегодная субсидия в размере 46 тыс. рублей.

Решающую роль при разработке планов военных действий черногорской армии играл русский военный советник при князе Николае полковник Боголюбов. Доктор Щербак писал о нем: «Боголюбов… своим знанием дела, хладнокровием и настойчивостью производил нередко охлаждающее действие на пылкую натуру его светлости. Несмотря на громадное самолюбие, князь только наружно не соглашался с мнением русского военного агента, в действительности же почти всегда следовал его указаниям».

Русский артиллерист полковник И. Филиппенко помог черногорцам освоить производство боеприпасов. С помощью двух русских мастеровых он организовал в Риеке мастерскую по отливке пуль и снарядов. Сначала черногорцы настороженно отнеслись к русским. Но как только появилась первая вылитая граната с вензелем князя Николая, недоверие исчезло. За Филиппенко утвердилась слава «русского полковника, хорошо делающего гранаты». Доктор Щербак писал: «Чтобы достигнуть всего этого, Филиппенко пришлось пройти ряд особенных мытарств. Надобно было начинать с азбуки: сложить печь, устроить вентилятор, меха, сделать новые слесарные колеса и т. д., и все это производить, находясь постоянно в перемежающейся лихорадке, благодаря нездоровой местности, и имея притом крайне ограниченное число рабочих рук. Сверх приготовления снарядов Филиппенко занимался также починкой всякого рода оружия». Русские мастера обучили 12 черногорских юношей технике производства снарядов и пуль, так что после их отъезда на родину литейная мастерская в Риеке не прекратила своей работы. Пробыв в Черногории 8 месяцев, Филиппенко в сентябре 1877 г. вернулся в Россию. Князь Николай вручил ему орден Данилы I, которым награждались черногорцы, проявившие особое мужество в борьбе за независимость страны.

Неоценимую услугу черногорцам оказали русские артиллеристы во главе с Циклинским и Гейслером. Самоотверженно трудились в госпиталях Цетинье, Грахова, Даниловограда и в летучих отрядах русские врачи и сестры милосердия. В Грахове госпиталем заведовал врач Студицкий, в Даниловограде — доктор Соколов. За 10–12 дней через руки врачей в госпиталях Цетинье, Грахова, Даниловограда прошло более 1500 человек. Сестры милосердия почти не выходили из лазаретов. В черногорских войсках сражались русские добровольцы. Доктор Щербак, например, встретил там трех русских волонтеров, которые отличались храбростью и отвагой в бою. Это были братья Узатины. «Доброволец Алексей Узатин, — писал Щербак, — сразу поставил себя на твердую ногу в черногорском батальоне, не уступая никому ни в скорости ходьбы, ни в меткой стрельбе».

Черногория в войне 1877–1878 гг., как и в прошлых русско-турецких войнах, была верным и стойким союзником России. Черногорский поэт Радуле Стийенский, говоря о традиционной братской дружбе русских и черногорцев, писал: «Во всех войнах России на юге Черногория выступала в союзе с русскими и играла значительную роль. Если спросить любого черногорца: «Сколько вас, черногорцев?» — он обязательно ответит: «Нас с русскими сто семьдесят миллионов… Мы от русских себя не отделяем».

 

3. У ворот Константинополя

Начало преследования

После преодоления Балканского горного хребта русское командование приняло решение организовать стратегическое преследование противника. Западный отряд И. В. Гурко (65 тыс. человек и 312 орудий) должен был из района Софии развивать наступление в направлении Филпппополь, Адрианополь. Троянскому отряду П. П. Карцова (13 тыс. человек и 36 орудий) надлежало продвигаться от Карлово на Филиппополь, угрожая тылам группировки турецких войск, находившейся восточнее Софии. Центральному отряду Ф. Ф. Радецкого (48 тыс. человек и 218 орудий) предстояло наступать из района Шипки к Адрианополю. Отряд Э. К. Деллинсгаузена (18 тыс. человек и 70 орудий) составлял левый фланг войск, которые должны были действовать в долине р. Марица на адрианопольском направлении. Резерв (21 тыс. человек и 96 орудий) сосредоточивался севернее Шипкинского перевала, имея задачей следовать за Центральным отрядом.

Всего в четырех отрядах и общем резерве насчитывалось 165 тыс. человек и 732 орудия. Им противостояла группировка турецких войск под командованием Сулеймана-паши, включавшая в себя отряд Османа Нури-паши, отошедший от Софии на юго-восток и занявший оборону в Ихтиманских горах, и отряд Шакира-паши, который после поражения в борьбе на перевалах направлялся к Татар-Пазарджику; небольшая группа войск находилась в районе Адрианополя. Всего у противника было около 70 тыс. человек. Общий замысел русского командования сводился к тому, чтобы разгромить армию Сулеймана-паши, овладеть Адрианополем и наступать далее к Константинополю.

Активные задачи ставились остальным войскам Дунайской армии. Восточный отряд под командованием наследника престола (92 тыс. человек и 386 орудий) занимал участок от предгорий Балкан до Рущука фронтом на восток и продолжал блокаду четырехугольника турецких крепостей (Силистрия, Рущук, Шумла, Варна). Левее, по Дунаю и в Добрудже, тремя группами были расположены силы общей численностью 53 тыс. человек при 212 орудиях. Вместе с Восточным отрядом они имели задачу обеспечивать с востока коммуникации главной группировки русской армии, действовавшей в долине Марицы на константинопольском направлении. Им противостояла турецкая Восточнодунайская армия, в которой насчитывалось до 57 тыс. человек.

Согласно плану войска развернули энергичное преследование противника. Первым его начал Западный отряд, ранее других преодолевший Балканский хребет. Замысел Гурко заключался в том, чтобы обходным маневром принудить турок оставить укрепленные позиции и Ихтиманских горах, отойти в долину Марицы, а затем постараться «быстрым преследованием совершенно уничтожить армию Шакира-паши». Для выполнения этой задачи были созданы четыре колонны — Вельяминова, Шувалова, Шильдера-Шульднера и Криденера. В связи с неясностью обстановки, разобщенностью колонн при наступлении в горах военачальникам предоставлялась широкая инициатива. Генерал Гурко указывал: «Так как каждая колонна может встретить на своем пути различные препятствия, происходящие как от местных условий, так и от действий неприятеля, то в настоящей диспозиции будут указаны лишь общие цели для каждой колонны; подробности же движения и действий представляются усмотрению отдельных начальников». Главный удар намечалось нанести с запада сильными колоннами Вельяминова и Шувалова. Колонны Шильдера-Шульднера и Криденера наступали с севера, угрожая правому флангу противника, а в случае необходимости должны были выйти в тыл турецких войск и преградить им путь к отступлению.

Наступление русских войск развивалось медленно. Глубокий снег сковывал маневр колонн. Противник, опасаясь быть окруженным, к 31 декабря (12 января) отошел с Ихтиманских позиций и сосредоточился у Татар-Пазарджика. Вечером 1 (13) января Гурко подписал диспозицию: «Завтра, 2 января, всем колоннам вверенного мне отряда произвести наступление с целью окружить неприятеля, оставшегося в Татар-Пазарджике, и принудить его положить оружие».

Однако Сулейман-паша после присоединения к нему отходящего от Софии отряда Османа Нури-паши в ночь на 2 (14) января начал отход на Филиппополь и, чтобы затруднить преследование русских, поджег мост через Марицу на окраине Татар-Пазарджика.

Несмотря на то что генералу Гурко не удалось окружить и уничтожить армию Сулеймана-паши, результат его действий был огромен. Противник понес большие потери и, деморализованный, поспешно отступал. Под Филиппополем в трехдневном сражении 3 (15) — 5 (17) января 1878 г. войска Сулеймана-паши были окончательно разбиты. Их остатки, бросив всю артиллерию (около 180 орудий), поспешно бежали через Родопские горы к берегам Эгейского моря. Сражение у Филиппополя открывало русским путь к Константинополю.

К берегам Босфора

В то время как отряд Гурко, наступая долиной Марицы, завязал сражение под Филиппополем, войска Центрального отряда несколькими колоннами двинулись к Адрианополю. Авангард составляла колонна М. Д. Скобелева. Важное значение имела быстрота действий. «Ввиду предполагаемых усиленных форсированных маршей по гористым дорогам, — говорилось в приказе Скобелева, — предписываю частям вверенного мне отряда выступить без колесного обоза, с одними вьючными лошадьми… Начальникам дивизий обратить строжайшее внимание на то, чтобы при частях лишних тяжестей не было, при этом разрешается при каждом батальоне иметь не более двух повозок, которые исключительно должны служить для перевозки раненых и следовать пока пустыми». Из состава авангарда был выделен передовой конный отряд под командованием генерала А. П. Струкова, хорошо подготовленного и энергичного военачальника. M. Д. Скобелев отзывался о нем: «Он обладает высшим качеством начальника в военное время — способностью к ответственной инициативе».

Авангард выступил 3 (15) января. В тот же день передовой отряд вышел к узлу железных дорог Семенли и стремительной атакой захватил его. Струков доносил: «Турки в панике побежали из редута и зажгли мост, что не дало возможности преследовать. Драгуны спешены и пущены были на мост и тотчас потушили. Набег был так быстр, что станция захвачена неиспорченной». В 5 часов 4 (16) января отряд генерала Струкова занял Германлы, став на перекрестке шоссе Филиппополь — Адриапополь. 5 (17) января там сосредоточилась вся пехота авангарда.

М. Д. Скобелев приказал срочно построить у Германлы укрепление фронтом на запад и восток. Была выслана разведка во всех направлениях. Цель возведения позиции заключалась в том, чтобы преградить армии Сулеймана-паши путь отступления от Филиппополя и в то же время не позволить противнику выдвинуть на помощь ей резервы из Адрианополя. После сражения под Филиппополем надобность в удержании этой позиции отпала, и авангард получил новую задачу. 7 (19) января начальник штаба Западного отряда генерал Д. С. Нагловский сообщил Скобелеву, что он подчинен генералу Гурко и с авангардом должен «идти как можно скорее в Адрианополь и постараться овладеть им до прихода туда турецких войск».

Движение частей авангарда совершалось почти без задержек. Организованного сопротивления противник не оказывал. Лишь кое-где происходили столкновения с башибузуками. 8 (20) января передовой отряд Струкова, за 40 часов пройдя 88-километровый путь, неожиданно для противника появился у Адрианополя. В отряде не было «ни больных, ни отсталых». Захваченный врасплох 2-тысячный турецкий гарнизон оставил крепость без боя. Русские захватили в арсенале 22 крупповских орудия и 4 орудия большого калибра с 2 офицерами и 73 турецкими солдатами. 10 (22) января главные силы авангарда вошли в город с развернутыми знаменами и музыкой. В своем приказе Скобелев писал: «Поздравляю вверенные мне храбрые войска с взятием второй столицы Турции. Вашей выносливостью, терпением и храбростью приобретен этот успех».

Западный отряд Гурко после сражения под Филиппополем четыре дня отдыхал. 10 (22) января он начал движение. Часть сил была направлена к югу для преследования остатков армии Сулеймана-паши, часть — к Адрианополю, куда стала прибывать 14 (26) января. Наступление продолжалось. Передовой отряд Струкова 14 (26) января занял Люле-Бургас, а 16 (28) января выступил далее на восток. 17 (29) января в результате горячей схватки с противником русские овладели и железнодорожной станцией Чорлу, а 20 января (1 февраля) заняли Чаталджа. На следующий день конные отряды русской армии вступили в Родосто и Деде-Агач.

Военный разгром Турции стал фактом. 19 (31) января 1878 г. в Адрианополе было заключено соглашение о перемирии. В последующие дни русские войска продолжали движение с целью выхода на рубеж установленной демаркационной линии. Отряд Деллинсгаузена 29 января (10 февраля) занял Бургас, Восточный отряд 8 (20) февраля вступил в Рущук, 14-й корпус генерала Циммермана 11 (23) февраля вошел в Силистрию.

***

Зимнее наступление 1877–1878 гг. явилось одним из важнейших событий войны. Русская армия успешно решила сложнейшую задачу по преодолению Балканского горного хребта и блистательно провела стратегическое преследование противника, Россия одержала полную военную победу над Турцией.

Военные действия русской армии характеризовались быстротой, смелостью и решительностью. Командование правильно оценивало обстановку, реально планировало вооруженную борьбу, умело осуществляло стратегическое и тактическое руководство. Войска с новой силой проявили свои высокие морально-боевые качества, огромную настойчивость в достижении окончательного разгрома противника.

Успеху стратегического наступления русской армии во многом способствовали союзные войска. Части и соединения румынской, сербской и черногорской армий своими действиями сковали значительные силы врага и тем самым помогли русской армии нанести поражение главной группировке неприятеля. Совместно с русскими войсками геройски сражались болгарские ополченцы и партизаны. Все это являлось наглядным выражением боевого содружества народов России и Балканских стран.