Казалось, манеры Старого Китайца не изменились с той памятной ночи, когда он вместе с Аланой нанес Вулфу визит. Однако здесь, в своем жилище, он чувствовал себя полноправным хозяином.

– Это мой додзё, – с гордым видом сообщил он гостям, переступив порог комнаты. – «До» означает «путь», а «дзё» – «место». Додзё – это место, где ищут Путь.

Что еще за Путь? Вулф недоверчиво поднял бровь. Глаза Старого Китайца сверкали, как два черных алмаза.

– Додзё – место для занятий будо, искусством сохранять мир, – продолжал он.

– О, понимаю вас, – промолвил Вулф, – мне сохранять мир помогает мой верный нож.

Вулф огляделся в помещении, похожем на пещеру. На стенах висело грозное восточное оружие. Он видел в Сан-Франциско эти смертоносные приспособления в действии. Безобидно выглядевшими палками можно было снести человеку голову. Куда он попал? Неужели Алана проводит здесь много времени? Как относятся к этому ее родители?

– Истинный мастер, овладевший секретами боевых искусств, достигает такого уровня мастерства, что ему уже нет необходимости прибегать к оружию. Будо – это победа без боя.

– Надо же.

В круглой железной печурке, стоявшей в центре помещения, полыхал огонь. Тонкий столб дыма поднимался вверх, к высокому потолку, в котором было вентиляционное отверстие. Кроме стоявших в углу полированных стульев и столика, в комнате не было мебели, и тем не менее Вулф испытывал странное ощущение уюта.

В дальнем конце помещения вдруг появились одетые во все белое слуги, они несли еду и напитки. «Что за дьявол! – насторожился Вулф. – Откуда они взялись?» Слуги расстелили на полу плетеные циновки пшеничного цвета и поставили на них деревянные тарелки с палочками для еды.

На подносе одного из слуг стояли кружки с каким-то напитком. Одну он протянул Старому Китайцу, другую – Вулфу.

Старый Китаец торжественно поднял свою кружку.

– За вас и ваш новый дом! – провозгласил он тост. – Надеюсь, вам здесь понравится.

Вулф сделал глоток. Это был ароматный эль, он взбодрил Вулфа и улучшил его настроение.

– Пойдемте, я покажу вам свои владения, – промолвил Старый Китаец и повел Вулфа в дальний угол комнаты.

К своему удивлению, Вулф обнаружил декоративную ширму. Она сливалась со стеной. Поэтому Вулф не сразу ее заметил. Зайдя вслед за китайцем за ширму, Вулф усмехнулся. Там стояла роскошная ванна на декоративных ножках в виде лап хищной птицы. Из стены выходили трубы с кранами.

– Будь я проклят! – воскликнул изумленный Вулф. – К ванне подведена вода?

Лицо Старого Китайца просияло.

– На крыше установлена цистерна, которую нагревает специальная печь. У меня в доме есть горячая вода.

– А вы позволяете гостям принимать ванну?

Перед мысленным взором Вулфа возник пленительный образ обнаженной Аланы, наслаждающейся горячей водой и нежащейся в ванне на литых декоративных ножках. Он быстро припал губами к кружке с элем, надеясь, что китаец не успел прочитать его тайные мысли.

Китаец кивнул, пытливо глядя на гостя.

– Сегодня мы пируем, празднуем ваш переезд, а завтра начнем работать, – заявил он, тоже приложившись к кружке.

Вулф насторожился. О какой работе идет речь?

– Работать? – переспросил он.

– Если вы хотите узнать, кто убил вашу мать, необходимо сначала окунуться в прошлое и восстановить в памяти картины детства.

Вулф на пару мгновений окаменел, как громом пораженный. Грудь сдавило так сильно, что он не мог вздохнуть. Поднеся кружку ко рту, Вулф медленно осушил ее до дна.

– Значит, Томпсон рассказал вам, зачем я приехал в Бостон? – промолвил он, вытерев рот тыльной стороной ладони. – Алана об этом знает?

– Капитан сказал ей, что у вас какие-то проблемы в бизнесе и это вызывает у него беспокойство. Вас ждет большая работа, Вулф, и я помогу вам справиться с трудностями.

Вулф помолчал.

– Провести сеанс иглоукалывания было вашей идеей, не так ли? – спросил он. – Можете не отвечать, мне и так все ясно. А чьей идеей было уговорить меня переселиться сюда?

– У мисс Малоун были на то свои причины. О причинах, которые двигали мной, вы уже догадались. Когда вы отставляете в сторону упрямство и гордость, то становитесь разумным человеком, Вулф. Пройдет немного времени, и вы поймете, что у вас нет другого способа достичь своей цели.

– Значит, вы воображаете себя моим спасителем? Но почему вы не спросили меня, согласен ли я принять вашу помощь?

Старый Китаец издал загадочный смешок. Вулф поставил пустую кружку на пол и вышел из-за ширмы, не обращая внимания на слуг, которые все еще суетились вокруг циновок, готовя пир.

Вулф подошел к широкому окну и выглянул во двор. К своему удивлению, он увидел многочисленных обитателей фермы, занятых по хозяйству. Одни вели под уздцы лошадей, другие кормили в загонах свиней, третьи поспешно направлялись к амбару, неся блюда с едой и сосуды с напитками. Вулф был поражен этим зрелищем. А еще больше тем, что большинство мужчин ходили босиком по мерзлой земле. На других были легкие сандалии, привязанные к ногам черными ремешками. Все без исключения были одеты в униформу для занятий восточными единоборствами. Ни на ком не было теплой верхней одежды, несмотря на холодное время года и плохую погоду. Что делала Алана среди этих мужчин? Вулф терялся в догадках, ничего не понимая.

Небольшая группа обитателей фермы собралась под огромным деревом на невысоком холме. Они выполняли какие-то странные упражнения – плавно выкидывали вперед то руку, то ногу и медленно приседали. Их движения были ритмичны, грациозны и исполнены энергии, которую Вулф ощущал, даже находясь на значительном расстоянии от них.

Холодок пробежал по его спине. Он понял, что наблюдает за людьми, владеющими искусством убивать одним движением руки. Их отточенное искусство могло быть более эффективным, чем огнестрельное оружие, с помощью которого защищали себя представители западной цивилизации.

Владела ли Алана в полной мере восточными боевыми искусствами? Этого Вулф не знал.

Между тем к группе тренирующихся подошел высокий широкоплечий мужчина. Он остановился поодаль, наблюдая за тренировкой. В то время как все остальные носили черные пояса, на нем был огненно-красный. Мужчина был выше Вулфа, с черными, коротко подстриженными курчавыми волосами и светлой кожей, что выдавало в нем европейца.

Наблюдая за занятиями, Вулф размышлял над словами Старого Китайца. Азиат был прав: Вулф нуждался в его помощи. Сеанс иглоукалывания уже помог ему многое вспомнить. Китаец мог оказаться полезен и в дальнейшем. Возможно, Вулфу удастся усвоить приемы восточной борьбы, и он станет неуязвим для своих врагов.

Как будто прочитав мысли гостя, за спиной Вулфа возник Старый Китаец. Однако его появление не застало Вулфа врасплох. Он ко всему был готов в этом доме. Вулф знал, что ему придется привыкнуть к людям, умеющим бесшумно подкрадываться к другим.

К ним подошел слуга с подносом, на котором стояли кружки с элем.

Вулф взял кружку и, кивнув в сторону дома, спросил:

– Судя по всему, вы решили, что здесь вам будет удобнее, чем в доме, но почему?

– Здесь живут мои ученики, я их наставник. И я не могу допустить, чтобы они жили здесь, а я – там.

– Ученики? Какие ученики? Что здесь происходит?

Старый Китаец сунул руки в рукава кимоно.

– В этой стране рабство коснулось не только чернокожих на Юге, – ответил он.

Вулф настороженно разглядывал азиата. Это был человек без возраста, хотя Вулф понимал, что он уже не молод и, скорее всего, находится в преклонных летах. Тем не менее Старый Китаец сохранял бодрость духа, у него было поджарое, хорошо тренированное тело.

Вулф залпом осушил кружку, и ее тут же снова наполнила Алана. Вулф и не заметил, как она подошла к ним. Девушка стояла, вытянувшись в струнку, и с почтением глядела на китайца. Ее взгляд был спокоен и сосредоточен.

То, что узнал о ней сегодня Вулф, объясняло ее необычное поведение на борту клипера. Теперь он понимал, почему она с такой легкостью взбиралась на мачты, карабкалась по канатам. Его губы тронула улыбка. Даже в униформе Алана выглядела женственно. Под хлопчатобумажной тканью угадывались ее округлые бедра. Вулф легко узнал бы Алану среди других учеников Старого Китайца. В руке она держала кружку с элем, и Вулф чокнулся с девушкой, чувствуя, как его охватывает возбуждение.

Старый Китаец быстро удалился.

Оставшись наедине с Вулфом, Алана явно утратила былую самоуверенность. Это было видно по выражению ее лица. Может быть, боевые искусства являлись только ширмой, за которую Алана пряталась, чтобы скрыть свою ранимость? Как Вулф за маской угрюмости прятал порой неуверенность в себе. Его охватило желание подойти к ней поближе, чтобы ощутить ее запах.

Он шагнул к Алане и, наклонившись к ее уху, прошептал:

– О боже, что вы делаете со мной…

Она быстро отвернулась, но Вулф заметил, что у нее дрогнули губы.

– Вы тоже хотите меня, не так ли, Алана? – продолжал он взволнованным шепотом.

Вулф боролся с желанием обнять Алану и припасть к ее губам в жадном поцелуе.

– Вам не хватает выдержки, когда сердце вступает в спор с холодным разумом, не так ли? Что же произойдет теперь, когда мы часто будем видеться? Старый Китаец научил вас, как победить в этой битве?

Алана молчала, слова Вулфа обволакивали ее, как густое облако. На ее гладкой, теплой, как мед, коже выступили мурашки. В жилах кипела кровь, голова шла кругом. Алана боялась погрузиться с головой в омут чувств. Вулф был прав. Она хотела его.

Она не ожидала, что ее захлестнут столь сильные эмоции и что страсть будет сопряжена с болью. Что произойдет, если однажды утром Алана проснется и узнает, что Вулф исчез, ушел навсегда из ее жизни? Что он никогда не вернется? Вулф был скитальцем, человеком с беспокойной, мятущейся душой. Алана ощущала, что в ней что-то изменилось, что чувства к Вулфу являются угрозой для ее душевного равновесия. И хотя она убеждала себя, что сумеет обуздать Вулфа, что страсть заставит его остепениться, в глубине ее сердца жили сомнения.

Алана постаралась взять себя в руки. Старый Китаец, стоявший в дальнем конце комнаты, внимательно наблюдал за ней. От него было трудно что-то утаить.

Внезапно комнату наполнила какофония странных звуков, и Алана вернулась к действительности. Вулф вздрогнул от неожиданности. Эта музыка резала слух. Оглянувшись, он увидел музыканта, восседавшего на тюках с сеном, задрапированных ярко-красным шелком. Он играл на инструменте с тремя струнами, похожем на гитару, однако его дека была квадратной, а гриф очень длинным.

– Такая музыка имеет определенную цель, – пояснила Алана.

Вулф ухмыльнулся.

– Кто бы мог подумать!

К нему вернулась былая ироничность. Вулф любил подтрунивать над собой и окружающими.

– Ухо западного человека не привыкло к такой музыке, Вулф. Попытайтесь проникнуться ею. Каждая нота, несмотря на диссонанс, сопряжена с энергетикой человеческого тела. Один набор звуков может подвигнуть человека на бой, другой – открыть в нем интеллектуальные способности, третий – исцелить, и так далее.

– Вы как будто цитируете какой-то трактат. Об этом можно где-то прочитать?

– Когда человек постигает древние секреты управления собственной энергией, он должен познакомиться с тайными восточными учениями, передававшимися из поколения в поколение.

– Будем считать, что на этом урок закончен, Алана, – ухмыльнувшись, промолвил Вулф и перевел взгляд на музыканта.

Впрочем, Алану было трудно провести. Она видела, что ее слова заинтриговали Вулфа, хотя он не желал это показывать. Вулф вслушивался в резкие звуки, которые издавал незнакомый инструмент, стараясь понять, какое воздействие они на него оказывают. Он был умнее, чем порой казался, и умел усваивать новую информацию.

Алана подавила озорную улыбку.

– Вам нравится наша музыка, сэр? – спросила она.

Вулф насмешливо посмотрел на нее, покачиваясь на мысках.

– Похоже на кошачьи вопли.

Алана засмеялась. Исходивший от нее запах кружил Вулфу голову. Она стояла слишком близко, и он боялся утратить контроль над собой. Повторяя ее жест за первым совместным ужином на борту клипера, Вулф медленно провел кончиком пальца по краю кружки, и лизнул его.

– О, леди умеет смеяться! – промолвил он и, повернувшись, направился к стоявшему поодаль Томпсону. – Томпсон, вы – хитрый ублюдок, – процедил Вулф сквозь зубы.

– Это еще почему? – спросил капитан, не сводя глаз со щедрого угощения, расставленного на циновках.

– Вы прекрасно понимаете, что я хотел сказать. Я признался вам на борту судна, что залез под юбку мисс Малоун. И как вы на это отреагировали? Вы сказали: «Если бы она не хотела, чтобы вы шарили у нее под юбкой, то вы бы этого не сделали». И все! Вы не предупредили меня, какой опасности я подвергаюсь. Господи, мне повезло, что Алана не убила меня тогда. А ведь она на это способна!

Томпсон фыркнул.

– Я сразу понял, что вы ей нравитесь.

Где-то в глубине здания ударили в гонг. Капитан жестом пригласил Вулфа садиться. В помещение хлынули ученики, похожие на муравьев.

– Садитесь справа от Старого Китайца.

– Распределение мест что-то означает?

– По традиции, гости, которые могли бы быть врагами, садятся справа от хозяина, подставляя себя под наиболее сильную руку. И подойдите к своему месту за столом с левой стороны. Таков этикет.

– К месту за столом? – проворчал Вулф. – Где вы видите стол? Это всего лишь циновки, расстеленные на полу.

– Тсс, – зашикал на него Томпсон. – Вас могут убить за оскорбление хозяина дома.

– Бред сивой кобылы… А вы куда сядете?

– Я могу выбрать любое место. Вы – почетный гость Старого Китайца, поэтому только за вами закреплено определенное место.

– Тогда сядьте, пожалуйста, напротив меня. Наблюдая за вами, я смогу понять, как вести себя во время обеда. Однажды меня пригласили на трапезу индейцы племени дакота, так я думал, что мне вот-вот придет конец, поскольку вызвал их недовольство незнанием правил поведения за… – Вулф осекся, увидев, что Алана подошла к высокому, курчавому мужчине, которого он недавно видел на холме. – Идите, Томпсон, я сейчас.

Вулф решительно направился к Алане. Просунув палец ей за пояс, он потянул девушку в сторону циновок.

– Праздничная трапеза начинается, дорогая, пойдемте.

Она напряглась.

– Что вы делаете?

Вулф усмехнулся.

– Даже не думайте останавливать меня с помощью своих коронных приемчиков – всех этих ударов ногами с разворота и захватов. Вы не имеете права обижать почетного гостя.

– Зачем вы мне это говорите? – со смиренным видом спросила Алана.

Вулф насторожился. Возможно, ее смирение было лишь тренировкой силы воли. Не говоря ни слова, он увлек Алану за собой, все еще держа за пояс. Опустившись справа от Старого Китайца, Вулф заставил ее сесть рядом.

Напротив него, скрестив длинные ноги, восседал Томпсон. Подавшись вперед, он взял с подноса что-то круглое и коричневое, похожее на ракушки.

– Только не говорите мне, что это улитки, – промолвил Вулф.

Старый Китаец поставил перед собой кувшин с рисовым вином.

– После пары стаканчиков этого напитка вся еда будет выглядеть аппетитно, – заверил он.

К счастью, на одном из блюд Вулф заметил курятину и взял сочную куриную ножку. К столу было подано мясо, которое производили здесь, на ферме, и Вулф скоро насытился. После трапезы ученики Старого Китайца демонстрировали приемы кендо – искусства фехтования самурайским мечом. И Вулфу еще долго казалось, что воздух в помещении искрится и потрескивает от скрещенного холодного оружия. Но он до сих пор так и не понял, что делали мастера восточных боевых искусств в бостонской глубинке.

Алана вдруг встала и направилась мимо шумных подвыпивших мужчин к лестнице, ведущей к небольшой двери, за которой, по всей видимости, располагался туалет. Обернувшись на ходу, она с полуулыбкой взглянула на Вулфа. Он не мог отвести восхищенного взгляда от ее округлых виляющих бедер.

Вулфу не давал покоя вопрос: куда Алана отправится спать ночью? Не могла же она лечь в одной комнате с мужчинами!

Вулф повернулся к китайцу.

– Алана рассказывала мне об учении, которое вы проповедуете. Судя по всему, оно возникло в Японии, а вы – китаец. Почему же вы стали приверженцем именно этого учения?

Хозяин дома ничего не ответил, и Вулф тяжело вздохнул.

– Думаю, я найду ответ, когда мы начнем заниматься и вы будете более расположены к разговору, – произнес он. – Но позвольте задать другой вопрос: как вам удалось усыпить бдительность родителей Аланы, которые, как я убедился, стараются контролировать каждый ее шаг? Почему они разрешают дочери проводить здесь много времени?

Старый Китаец бросил обглоданную куриную кость на растущую кучу объедков и облизал пальцы.

– А разве здесь плохо? Вам не нравится в моем доме? – спросил он и сделал пару глотков рисового вина.

– Вы не ответили. Алана здесь явно не новичок, ее поведение свидетельствует о том, что она часто приезжает к вам. Почему строгие родители разрешают ей это?

Вулф обвел глазами шумных учеников, и его внимание снова привлек высокий курчавый европеец, который с непроницаемым лицом смотрел на лестницу, по которой только что поднялась Алана.

Вулф залпом осушил стакан, и хозяин дома снова его наполнил.

– Не буду ходить вокруг да около, скажу прямо, – продолжал Вулф, не дождавшись ответа. – Алана ведет себя не так, как пристало леди из высшего общества, и это несмотря на то, что ее родители из кожи вон лезут, чтобы войти в элиту Бостона. Обратите внимание хотя бы на то, что сейчас мисс Малоун находится одна среди трех десятков мужчин, а ее родители в ус не дуют. Нет, что-то здесь не так!

– Да? И что же вас удивляет?

– О, не делайте вид, что вы ничего не понимаете. Отец Аланы чуть не выкинул меня за борт во время плавания, а мать преследовала по пятам, запрещая разговаривать с дочерью.

– Хм… – Старый Китаец наклонился к Вулфу. – Все дело в том, что мои ученики – это не вы, а вы – не они. Когда нет взаимности, тогда и не возникает мысли о ней.

Вулф сделал большой глоток и вытер рот тыльной стороной ладони.

– Могу предположить, что Малоуны разрешили дочери приезжать сюда в обмен на ее обещание не срывать свадьбу, которую они ждут с таким нетерпением. Но это не объясняет тот факт, что Алана уже давно тренируется у вас. Значит, ее визиты начались еще до помолвки. Вот этого я не понимаю!

Старый Китаец взял еще одну куриную ножку.

– Отец Аланы хотел, чтобы дочь освоила азы боевых искусств и умела постоять за себя. Мать не возражала, поскольку считала, что тренировки укрепят организм Аланы и помогут ей лучше перенести боль при родах. Для самой миссис Малоун роды были тяжелым испытанием, о котором она всегда вспоминает с ужасом. Еще до рождения Аланы я обучал ее отца боевым искусствам, но он оказался ленивым учеником. Дочь превзошла отца, в ней я обрел прилежную ученицу. Она постигла глубинные аспекты будо. Это важнее, чем способность бессмысленного избиения противника. Меня тревожит только одно – ее будущая свадьба. – Он вдруг указал полуобглоданной костью на Вулфа. – Обучение Аланы боевым искусствам имеет еще одну положительную сторону: девушка находится в изоляции от таких мужчин, как вы. И это устраивает Малоунов.

– От таких мужчин, как я? Но у вас тут полно крепких здоровых мужиков!

Старый Китаец усмехнулся.

– Малоуны об этом не знают. Они думают, кроме их дочери, у меня занимается только Уинстон. – И он кивнул на высокого кучерявого мужчину, который все еще поглядывал на лестницу.

– Боже правый! – воскликнул Вулф. – А этот парень давно у вас занимается?

– С двух лет.

Вулф нахмурился.

– И Малоуны доверяют ему?

Глаза Старого Китайца заволокла пелена таинственности.

– Я забочусь о безопасности своей ученицы.

Наконец Алана вернулась и уселась рядом с Вулфом. Он убрал выбившийся из прически девушки завиток за ухо, а затем провел ладонью по ее спине. Уинстон не сводил с Вулфа глаз. Алана выглядела усталой.

– Вас клонит в сон? – спросил Вулф хрипловатым голосом, от которого по спине Аланы пробежали мурашки. – Знаете, мне нравится сидеть рядом с вами, а не напротив, как это было на борту клипера.

Несмотря на усталость, ее тело реагировало на ласковые прикосновения Вулфа, на его голос. И она уже не боролась со своими ощущениями. Вулф сидел так близко, что Алана видела, как трепещут его золотистые ресницы, и у нее замирало дыхание. Дрожь пробегала по ее телу каждый раз, когда Вулф дотрагивался до нее. Она давно заметила, что даже когда Вулф разговаривал с другими, он не выпускал ее из поля своего внимания.

Он несколько раз наполнял кружку Аланы, и когда их пальцы соприкасались, казалось, что вспыхивало пламя, грозившее поглотить обоих. Наклоняясь, Вулф шепотом задавал Алане какие-то вопросы, и его мягкие губы касались ее уха.

Внезапно Старый Китаец встал, и Томпсон сделал Вулфу знак последовать примеру хозяина и поклониться ему. В ответ китаец тоже поклонился гостю и направился к выходу.

Ученики быстро собрали посуду и молча вышли. В комнате остались только капитан и Вулф.

Но куда же исчезла Алана? У Вулфа тут же испортилось настроение. Он огляделся. Кто-то успел расстелить циновку, служившую постелью. Кому она предназначалась? Вскоре Вулф узнал ответ на этот вопрос.

В комнату молча вошел Старый Китаец и, не говоря ни слова, улегся на постель. Масляные лампы были потушены или горели вполсилы. В здании стояла благоговейная тишина.

– Вы останетесь здесь со Старым Китайцем, – сказал Томпсон. – Увидимся завтра утром. – И сняв со стены фонарь, удалился.

Стараясь ступать бесшумно, Вулф подкрался к окну. В ночной тьме быстро растворялся свет от фонарей – это расходились ученики. Может быть, Алана ушла с ними? Вулфа охватило смятение. Мысли путались.

Повернувшись, он заметил какое-то движение в дальнем конце комнаты.

Из-за ширмы показалась Алана. Она несла свернутую в рулон циновку и легкие одеяла. Сердце Вулфа бешено забилось, настроение сразу же улучшилось. Он сделал шаг вперед, чтобы помочь девушке, но она не обращала на него ни малейшего внимания. Вулф остановился. Подойдя к железной печурке, в которой тлели раскаленные угли, Алана свалила ношу на пол и снова исчезла за ширмой. Вулф нахмурился. Он был сконфужен и ждал, что будет дальше.

Через пару минут Алана вернулась с ворохом одеял. Она была одета во фланелевую ночную рубашку. Не глядя в сторону гостя, мисс Малоун постелила постель в десяти футах от места, где храпел Старый Китаец, отвернувшись лицом к стене.

– И вам тоже спокойной ночи, – пробормотал Вулф, чувствуя, что у него снова портится настроение.

Он не знал, как себя вести в сложившейся ситуации и направился к груде одеял, лежавших у печурки. Прежде чем соорудить постель, Вулф бросил взгляд туда, где лежала Алана. На него накатило чувство одиночества.

Сняв сюртук и шейный платок, Вулф залез под одеяло, а затем, охваченный чувством протеста, разделся догола. Следя за игрой тусклых теней на потолке, он долго лежал без сна. От сознания того, что Алана спит неподалеку, он никак не мог сбросить напряжение. Его мучило желание затащить ее в свою постель.

Весь вечер они сидели рядом, и это, казалось, сроднило их. У Вулфа даже возникло чувство, что они прожили вместе всю жизнь. Возможно, все дело было в том, что на клипере Вулф и Алана провели много времени в замкнутом пространстве.

Вулф вдруг вспомнил отца Аланы, его удар кулаком в стену, надувшиеся от ярости вены на виске. А потом перед мысленным взором возникла миссис Шмель, грозящая ему острым наконечником зонта. Каменные лица и обращенные на Вулфа ледяные взоры Малоунов контрастировали с его прежней жизнью. Вулф неплохо себя чувствовал на шумных улицах и в оживленной гавани Сан-Франциско. Ему было уютно в Сент-Джозефе, где жила влюбленная в него по уши молодая барменша, с которой Вулф крутил роман. Его жизнь была простой и приятной до того, как он поднялся на борт клипера.

«Что я здесь делаю? – задавался вопросом Вулф, ворочаясь с боку на бок. – И зачем все это?»