– Эй, вы, мешок костей, вставайте немедленно! – пнув Вулфа ногой в бок, закричал Старый Китаец.

Вулф приоткрыл глаза и увидел, что в окно сочится тусклый свет зимнего утра. Со двора послышалось пение петуха.

– Сколько сейчас времени, черт возьми? – пробормотал он, приподнимая голову с всклокоченными волосами. Вулф хотел сесть, но тут увидел голые ступни Аланы в нескольких дюймах от своего лица и вдруг вспомнил, что лежит нагишом. – Боже Всевышний!

Быстро перевернувшись на живот, Вулф укрыл одеялом голые бедра и взглянул снизу вверх на Старого Китайца, который казался на удивление свежим и бодрым в этот ранний час. Подняв одежду гостя, азиат стал изучать манжеты и карманы.

– Почему у вас повсюду вышиты инициалы? – спросил он. – Или так наутро после бурно проведенной ночи вам легче вспомнить, кто вы?

Китаец засмеялся, и его глаза превратились в щелочки. Рядом с Вулфом упало что-то белое и мягкое. Приглядевшись, он понял, что это униформа ученика, только у нее был белый пояс.

– Эта униформа называется «ги», – пояснил китаец, ногой отодвигая в сторону одежду гостя. – В ней вам будет легче заниматься.

Алана с кружкой какого-то горячего напитка уселась на стул. Она была одета в белую униформу и выглядела столь же свежей и бодрой, как и ее наставник.

На губах девушки играла улыбка. По-видимому, она знала, что у Вулфа после вчерашних возлияний тяжелая голова. Однако несмотря на похмелье, его больше мучила страсть, чем боль в висках.

– Ну, хорошо, сдаюсь, – промолвил наконец гость. – Признавайтесь, в чем ваш секрет? Вчера вы пили наравне со мной, тем не менее чувствуете себя превосходно. В чем тут дело?

– Ха! – издал смешок Старый Китаец. – Пить наше ритуальное рисовое вино нужно сосредоточенно, используя энергию ки.

Вулф потер рукой подбородок. Он хотел в туалет, но не мог встать в присутствии Аланы.

– Я не настроен слушать лекции, – проворчал он. – Убирайтесь отсюда, мне нужно одеться.

Старый Китаец взял с печурки небольшой чайник и, налив в кружку какой-то напиток, протянул ее гостю.

– Ки – это то, что заставляет биться ваше сердце и работать ваши легкие. Вам нужно научиться использовать эту энергию.

В нос Вулфу ударил едкий запах.

– Что это? Горячий уксус?

Старый Китаец ухмыльнулся.

– Не спрашивайте, лучше пейте. А потом прогуляйтесь на свежем воздухе. Возможно, тогда вы поймете, что такое энергия ки.

Алана, не говоря ни слова, вышла из комнаты, давая Вулфу возможность одеться.

Через час в его голове прояснилось. Чудодейственный напиток помог ему восстановить силы. Однако от его отвратительного вкуса и запаха осталось неприятное воспоминание.

Когда наступило время занятий, вместе с Аланой пришел молчаливый Уинстон. Он принес большое трюмо, в которое Вулф видел себя в полный рост.

– Вас будут обучать кенсейдо, – заявил Старый Китаец. – Это вид японского боевого искусства, сочетающий внешние элементы карате и кунг-фу с внутренними свойствами айкидо и джиу-джитсу.

Вулф фыркнул.

– Я знаю, что такое рукопашный бой. Научился ему в Арапахо.

Старый Китаец пропустил его слова мимо ушей.

– Алана и Уинстон будут вашими учителями и партнерами. Подойдите к зеркалу и выберите первого партнера.

Вулф окинул партнеров оценивающим взглядом: стройная женщина и крепкий мужчина, выше его ростом и шире в плечах.

– В этом есть какой-то подвох? – спросил Вулф и, поскольку Старый Китаец не отвечал, выбрал Уинстона.

Старый Китаец кивнул в знак одобрения.

– Станьте рядом и взгляните друг на друга в зеркало. Есть ли, на ваш взгляд, у вас что-то общее?

Вулф насторожился и внимательно вгляделся в отражение Уинстона. Он боялся попасть впросак, сказав какую-нибудь банальность.

– Мы оба мужского пола? – все же произнес Вулф, внутренне сжавшись в ожидании, что его слова вызовут дружный смех.

– Хорошо! – одобрительно воскликнул Старый Китаец, захлопав в ладоши.

Вулф бросил взгляд в зеркало на Алану в надежде увидеть ее реакцию.

– Нет! Сосредоточьтесь на Уинстоне! – одернул его наставник.

Вулфа охватило чувство протеста. Все происходящее казалось ему полным абсурдом. Его так и подмывало заявить китайцу, что он немедленно уезжает в Бостон вместе с Томпсоном. Однако Вулф сдержался и стал насмешливо перечислять части тела. Как ни странно, наставник одобрительно реагировал на его слова. Когда Вулф дошел до мужских гениталий и стал красочно описывать их, Уинстон усмехнулся.

Вулф удивленно поднял бровь.

– О, оказывается, у Уинстона есть чувство юмора. Кто бы мог подумать? – заметил он.

– Действительно, кто бы мог подумать? – повторил Старый Китаец, сделав ударение на слове «подумать». – Вы должны выяснить, кто же такой Уинстон. Для того, кто умеет установить свою схожесть и различия с другим человеком, не существует врагов.

Старый Китаец стал мерить шагами комнату, его глаза блестели, как бриллианты на черном бархате. Исходившая от него мощная энергия завораживала Вулфа. Наконец, он остановился и сел на пол.

– Скажите мне, вы видите, что отличает Уинстона от вас?

– Я думаю, мы две разные личности.

– Теперь замените словосочетание «я думаю» на «я чувствую», – потребовал наставник.

Снова какой-то подвох? Вулф закатил глаза, но все же подчинился Старому Китайцу.

– Я чувствую, что мы две разные личности.

Волна новых незнакомых эмоций накатила на него. Щеки Вулфа порозовели, и он отошел от зеркала. Простая замена одного слова на другое заставила его вдруг ощутить себя уязвимым. После этого, казалось, сама атмосфера в доме изменилась. Черт побери, когда в последний раз он произносил вслух слова «я чувствую»? Губы Старого Китайца тронула улыбка.

Вулф сжал кулаки и втянул воздух.

– Что это было? – спросил он. – Это и была энергия ки, о которой вы говорили?

Старый Китаец кивнул.

– Вот видите, вы уже многому научились.

– Я ничему не научился, все получилось само собой, – возразил Вулф. – Я не знаю, как сделать так, чтобы снова испытать то же состояние.

– Нужно установить равновесие между мыслью и чувством. Способность отличать одно от другого позволяет одновременно проникать сразу в два противоположных мира. – Уголки губ старика снова дрогнули в улыбке. – Прежде вы наверняка уже имели подобный опыт.

Вулф пожал плечами.

– Возможно, в какой-то степени мне это знакомо. Я порой чую опасность прежде, чем она начинает мне реально угрожать. В этот момент шестое чувство берет верх над разумом.

Старый Китаец кивнул.

– Это же происходит и в те минуты, когда вы занимаетесь любовью с женщиной, подпитываетесь ее энергией. Особенно в момент наивысшего наслаждения. Тогда голос разума замолкает, и вами полностью завладевают острые ощущения. У вас тонкая натура, вы умеете чувствовать.

Слова старика покоробили Вулфа. Зачем он говорил об этом в присутствии Аланы? Однако китаец как будто не замечал недовольства нового ученика.

– В вас сильно женское начало, которое отвечает за интуицию, за эмоциональную сферу, – продолжал он.

Вулфа так и подмывало взглянуть на Алану. Как она реагировала на слова наставника? Однако он не решался перевести на нее взгляд.

– Мужская энергия овладевает вами, когда нужно действовать, – сказал Старый Китаец. – Вы одержите верх над врагом, когда начнете использовать интуицию, чтобы нащупать его слабости, а затем начнете действовать решительно и энергично.

Вулф скрестил на груди руки.

– Я все понял, – заявил он.

Из груди Уинстона вырвался хриплый смех. Вулф бросил на него сердитый взгляд.

– Ты, сукин сын, думаешь, что это смешно?

Уинстон замолчал, но на его губах блуждала усмешка.

– Итак, – снова заговорил Старый Китаец, – посмотрите в зеркало и, обратившись к своим чувствам, попросите Уинстона что-нибудь для вас сделать.

Вулф повернулся к зеркалу. Он хотел послать Уинстона подальше, но сдержался. Вглядевшись в его отражение, Вулф произнес:

– Я хотел бы выпить воды.

Уинстон направился к стоявшему в углу кувшину и вернулся со стаканом воды. Вулф залпом выпил его.

– Спасибо.

Уинстон кивнул и снова повернулся к зеркалу. Вулф ощутил разочарование, которое не смог скрыть от наставника.

– И в чем же здесь фокус?

– Уинстон с рождения глухой, – ответил наставник.

– Да? – изумился Вулф и, повернувшись, взглянул в лицо Уинстона.

Черные глаза глухого искрились смехом.

– Он читает по губам, – продолжал Старый Китаец. – Ощущает вибрации пола и воздуха и таким образом воспринимает звуки отчетливее, чем те, кто имеет слух. То есть Уинстон слышит другими органами чувств. Он – мой лучший ученик. И если вы – умный человек, то постараетесь сделать его своим союзником.

Вулф глубоко вздохнул.

– Черт подери… Простите меня за грубость.

– Не нужно извиняться, – странным механическим голосом произнес Уинстон.

– А теперь очередь Аланы встать перед зеркалом, – сказал наставник, хлопнув в ладоши.

Уинстон отошел в сторону, и его место заняла Алана. Волнение охватило Вулфа. Стоя рядом с ней, он вглядывался в ее отражение. Схожесть их синих глаз, обрамленных густыми черными ресницами, была поразительной. Кровь закипела в жилах Вулфа. Розовые щеки Аланы стали алыми.

– Скажите, Алана, – промолвил Старый Китаец, – какие отличия существуют между вами?

Вулфа удивило то, что наставник обратился к Алане, а не к нему.

Похоже, Алана тоже была этим удивлена. Ее лицо зарделось. Тем не менее, она внимательно вгляделась в отражение Вулфа. Уголки его рта слегка подрагивали, глаза искрились озорством.

– Я чувствую, что у этой ослиной задницы отвратительные манеры, – вскинув подбородок, заявила Алана.

Вулф расхохотался, а Старый Китаец в восторге захлопал в ладоши.

– Не забывайте, что скоро настанет моя очередь характеризовать вас, – напомнил Вулф.

– Нет! – воскликнул Старый Китаец. – Пусть продолжает Алана!

Вулф ухмыльнулся. Он знал, что сумеет отыграться, когда придет его черед.

– Я чувствую, что ему наплевать на эмоции окружающих, – продолжала Алана. – И еще я чувствую, что он не умеет заботиться о других. Его интересует только он сам. Я чувствую также, что он не осознает своей выгоды даже тогда, когда она, словно змея, обовьет его ноги.

Глаза Вулфа полезли на лоб от удивления. Он никак не ожидал услышать столь красочного описания своих недостатков. Старый Китаец спокойно наблюдал за ним. Его черные глаза, казалось, смотрели Вулфу прямо в душу. Холодок пробежал по спине Вулфа.

Честно говоря, он устал от этого странного занятия, в котором не находил смысла. Вулф знал, что Томпсон намеревался вместе с Аланой вернуться в Бостон к полудню, и поэтому с нетерпением ждал появления капитана.

– Сейчас всего лишь девять часов, – произнес Уинстон, как будто прочитав мысли Вулфа, и вышел из комнаты.

Старый Китаец хлопнул в ладоши.

– Пора пить чай.

Однако Вулфу не хотелось тратить время на чаепитие. Он отправился к лошадям, и через десять минут общения с ними к нему вернулось душевное равновесие. Вскоре занятие возобновилось.

– Медленно двигайтесь навстречу друг другу, каждые четыре секунды делайте шажок, – приказал Старый Китаец, хлопнув в ладоши. – И постарайтесь почувствовать тонкую энергию тела партнера. Смотрите друг другу в глаза, они являются окнами души. Сосредоточьтесь, и глаза другого человека расскажут вам о том, что творится у него внутри и что он собирается делать.

У Вулфа вдруг сдали нервы. Он резко повернулся и, отойдя в сторону, уставился в пол.

– Черт возьми, что такое «тонкая энергия тела»? – спросил он, однако не получил ответа. – Ну, хорошо, я сам додумаюсь! Сдаюсь! – Вулф поднял вверх руки. – Но объясните хотя бы, какое отношение имеют эти занятия к решению моих проблем?

– Скоро вы сами все поймете, – тихо промолвил Старый Китаец.

Вулф снова встал напротив Аланы и уставился в ее холодные глаза. Досчитав про себя до четырех, он сделал небольшой шажок и вдруг ощутил, что атмосфера изменилась. Воздух как будто стал теплее и плотнее. Мурашки побежали у него по телу, губы задрожали. Он бросил взгляд на Старого Китайца, и тот кивнул.

Сосредоточившись, Вулф сделал еще один шажок, и его вдруг охватило желание крепко обнять Алану. Он уловил ее запах. То, что испытывал Вулф, было больше, чем вожделение, больше, чем желание затащить женщину в постель. Тем не менее, пламя страсти пьянило его. Он почувствовал, что униформа в паху топорщится, и, резко отойдя от Аланы, повернулся к наставнику спиной, чтобы скрыть от него возбуждение. Однако Вулф не сомневался, что Старый Китаец прекрасно все понял.

– Такого не произошло бы, если бы моим партнером был Уинстон, – заявил Вулф. – Давайте перейдем к следующему занятию.

– Хорошо, – промолвил китаец, удивив Вулфа такой сговорчивостью. – Вам действительно предстоит сегодня усвоить еще один урок. А завтра вы научитесь избегать боли.

Вулф ухмыльнулся.

– Итак, Вулф, – продолжал наставник, – сделайте выпад, атакуя свою партнершу. И внимательно следите за ее движениями.

Вулф шагнул вперед.

– Стоп! – остановил его китаец. – Вы двигаетесь, как котенок, пытающийся напасть на мышь, которой он боится. Двигайтесь смело, прилагайте все свои силы! В атаку!

Вулф резко отвернулся.

– Я не могу этого сделать.

Старый Китаец нахмурился.

– Почему?

– Передо мной женщина.

– Вы не стали бы на нее нападать, даже если бы она была хорошо обученным убийцей?

Образ матери ожил в памяти Вулфа.

– И все же я… я не могу.

– Вы боитесь?

Вулфа охватила злость.

– Не в моих привычках нападать на женщину, черт побери!

Он не заметил, когда Алана успела приблизиться к нему, и увидел только, как мелькнула ее рука. Вулф ощутил сокрушительный удар в живот, у него перехватило дыхание, и перед глазами поплыли круги. Он пошатнулся, и тут же получил новый удар, на этот раз с разворота ногой. Вулф отлетел на несколько футов и рухнул на пол.

Громко застонав, он попытался встать, но не мог. В ушах звенело, было трудно дышать. Десять хулиганов на шумных улицах Сент-Джозефа не смогли бы причинить ему такой вред. Но хуже всего было осознание, что его предали, сделали дураком в этой ситуации.

Он зашатался, согнувшись пополам и держась руками за живот. В тишине комнаты слышалось только его громкое неровное дыхание. Наконец, Вулф медленно выпрямился. Уперев руки в бока и подняв взгляд к потолку, он восстановил дыхание, а затем направился к Алане.

В его глазах больше не было теплоты и веселья. В них полыхал опасный огонь. Вулф остановился в нескольких дюймах от нее.

– Никогда больше не делайте этого!

Холодок пробежал по спине Аланы. Усмехнувшись, Вулф повернулся и направился к выходу.

Алана поймала на себе взгляд наставника, полный осуждения.

– Если вы действительно хотите победить врага, вы не должны убивать его, – произнес он. – Разве не этому я вас учил?

Алана кивнула. Старый Китаец с презрением смотрел на нее.

– Но вместо того, чтобы следовать моим указаниям, вы лишили соперника сил. Вы унизили его. Вы уничтожили все, что он в себе уважал, и отпустили на все четыре стороны, чтобы он страдал до конца своих дней. – Тембр его голоса стал глубоким и мощным. – Зачем вы это сделали, Алана Малоун? Почему вы, одна из моих лучших учениц, обошлись с гостем как со злейшим врагом?

У Аланы задрожали губы.

– Вы глупы, вы опозорили меня, – продолжал старик.

На лице Аланы отразилось душевное смятение.

– Но он… он испугался, он не стал выполнять ваши указания, – стала оправдываться она. – Вы применили те же приемы, когда на его месте была я.

– Он не испугался. Он продемонстрировал свою силу, – возразил китаец.

Щеки Аланы пылали. За ее спиной хлопнула дверь и послышались шаги. Повернувшись, она увидела Вулфа. Не глядя в ее сторону, он направился к наставнику. Вулф успел переодеться, и теперь на нем был старый замшевый костюм и стоптанные сапоги. В движениях Вулфа чувствовались решительность и сила.

Подойдя к китайцу, Вулф остановился.

– А что касается тебя, то можешь поцеловать меня в задницу, ты, жалкий урод! – сказал он и ушел.

– И что вы собираетесь теперь с этим делать? – спросила Алана наставника.

– Вы о чем? – строгим тоном промолвил Старый Китаец.

Уинстон поклонился ему и, пятясь, вышел за дверь. Алана была сконфужена.

– Так нельзя разговаривать с сенсеем! – запальчиво воскликнула она.

Алана не понимала, почему наставник ополчился на нее.

– Я не его сенсей, – проворчал Старый Китаец. – Вулф не избирал меня в учителя. Это я выбрал его. – Он прищурился. – Кроме того, он во всем прав, Алана. Больше никогда не совершайте подобных поступков! Впрочем, к чему слова? У вас больше не будет возможности совершить подобное.

У Аланы перехватило дыхание, на глазах выступили слезы.

– Вулф уезжает?

– Нет, он остается. Но у вас не будет шанса снова оскорбить его, потому что Вулф уже обладает тем, чего у вас нет.

Алана хотела что-то сказать, но наставник жестом остановил ее.

– Все эти годы вы усердно тренировались, но не достигли вершин мастерства. Быть учеником легко и просто. Можно учиться всю жизнь, так и не став истинным мастером. – Старый Китаец отошел к окну. – Вы можете продолжать заниматься, но только самостоятельно, а не здесь, в моем додзе.

– Но… – попыталась возразить Алана.

Старый Китаец поднял руку.

– Вы всегда жили в комфорте, вам не нужно было думать о завтрашнем дне. У Вулфа была другая жизнь. Он научился выживать в этом мире без средств к существованию и помощи родных. В то время как вы наряжались в изысканные дорогие наряды и слуги помогали вам надевать их, Вулф рыскал по свету в поисках пропитания. Он довольствовался простой одеждой и любым кровом, позволявшим ему спастись от холода. Смерть смотрела ему в глаза, но он все же выжил. Вас жизнь баловала. Еще неизвестно, сумеете ли вы выжить в этом мире, оказавшись в сложной ситуации.

Откуда Старый Китаец так много знал о Вулфе? Может быть, Томпсон рассказал ему? Горячие слезы хлынули из глаз Аланы.

– Я не… – начала было она, но наставник перебил ее.

– Неужели вы думаете, что ваше агрессивное мужское поведение впечатлило Вулфа? Вы считаете, что вызвали у него восхищение? Вы полагаете, Вулф пришел в восторг от вашего жестокосердия и пренебрежения?

Алана схватилась за горло. Она была больше не в силах выслушивать это.

– Вулф всегда жил по законам будо, сам не подозревая об этом, – заявил наставник.

– Как вы можете утверждать такое? – возмутилась Алана. – Он бранится, грубит, проявляет агрессию, действует, не считаясь ни с кем. И… и он недобродетелен!

– Недобродетелен? С чего вы это взяли? Вы так решили потому, что он залез вам под юбку и положил ладонь на ваше обнаженное бедро?

– Мне не нужно было рассказывать вам об этом инциденте, – промолвила Алана. Слова наставника задели ее за живое. – Я пришла к заключению, что Вулф недобродетелен, по его реакции на ваши слова о наивысшем наслаждении.

– И поэтому возненавидели его? Именно тогда он стал вашим врагом? Знаете, как называется чувство, которое сейчас владеет вами? Ревность! – Старый Китаец снова поднял руку, видя, что Алана хочет возразить ему. – Молчите! Я устал вас слушать. Только занимаясь кенсейдо, вы позволяли себе проявлять истинные чувства. И тут вдруг появился Вулф. Он открыл для вас мир новых эмоций и ощущений, мир чувственности и удовольствия. И этот мир испугал вас, не так ли?

Алана потупила взор.

– Я не хочу испытывать удовольствия с мужчиной, у которого огромный опыт любовных связей.

– Ха! – воскликнул Старый Китаец и зашагал прочь, но вдруг остановился и снова повернулся к Алане. – Вы были сегодня потрясены до глубины души, не так ли? Даже положив глаз на Вулфа, вы были уверены в своем превосходстве над ним, считая, что в отличие от него обладаете тайными знаниями. И сегодня вы намеревались удивить и впечатлить его. Но ваши надежды, словно воздушный шарик, лопнули, когда вы поняли, что ваше превосходство над Вулфом – иллюзия. Я рад, что так вышло. Вам нужен был хороший урок, и вы его получили.

Слезы хлынули по щекам Аланы. Ее сердце разрывалось от боли. Она чувствовала, что утрачивает уверенность в себе – главное свое качество.

– С чего вы взяли, что Вулф испытывал истинное наслаждение с женщинами? – задал вопрос наставник.

Алана утерла слезы и взглянула на него сквозь радужную пелену.

– Существует огромная разница между близостью с женщиной и переживанием наслаждения. Последнее требует полной самоотдачи, – продолжал Старый Китаец. – А этого Вулф никогда не допустил бы, потому что это грозило бы разрушить его личность.

– Не понимаю. Вы говорили, что он подпитывается женской энергией, когда вступает в близость с…

– Молчите! – одернул ее Старый Китаец. – Близость Вулфа со случайными женщинами дает ему энергию низкого уровня. Она просто поддерживает его жизненные силы, спасает от ощущения одиночества. Почему вы осуждаете Вулфа за подобные связи? Да вы просто дурочка, Алана!

Теперь слезы Аланы лились ручьем, и она не вытирала их. Взглянув на Старого Китайца, она уловила в его глазах выражение сочувствия, и в ее душе проснулась надежда.

– Наш друг страдает от одиночества, он обделен человеческим теплом, – продолжал китаец, – поэтому боится сближаться с людьми, пускать их в свою душу. Его пугает то, что потеря близкого человека нанесет ему новую душевную травму.

– Но почему?

– Потому что в его жизни уже были невосполнимые потери. Вулф много страдал. Если вы решите вглядеться в него пристальней, вы это поймете. Сегодня начался медленный процесс его восстановления, я должен помочь ему исцелиться, научить доверять людям.

У Аланы задрожал подбородок.

– Значит, я все испортила?

– Вы должны извлечь два урока, Алана. Во-первых, вы не победили Вулфа, он сам отказался бороться с вами. И во-вторых, вы разрушили его доверие к вам, потому что напали на него в тот момент, когда он был беззащитен перед вами.

Старый Китаец подошел к окну и взглянул на кромку леса вдали.

– Если вы ищете настоящей любви, Алана, то должны понимать, что мужчина никогда до конца не откроется, если не будет испытывать к вам полного доверия. – Он резко повернулся к ученице, его глаза горели. – И заклинаю вас, Алана, когда мужчина открывается перед вами, становясь беззащитным, не надо очертя голову разить его мечом!

Алана находилась в полном смятении. Столько лет учебы, занятий, тренировок, – и все напрасно. Оказывается, она так и не поняла главного.

– Вы сказали, что Вулф обладает тем, чего у меня нет, – дрожащим от слез голосом произнесла она. – Что вы имели в виду?

– У него есть чувство юмора, а у вас его нет. И в этом преимущество Вулфа, Алана Мэри Малоун. Чувство юмора помогает ему выжить в этом мире. Вы слышали его последнюю уничижительную фразу. Он как будто пригвоздил меня ею. Но если бы Вулф собирался навсегда покинуть это место, то ушел бы молча, не проронив ни слова. Я уверен, что он вернется!

Алана ахнула и бросилась к наставнику. Они крепко обнялись. Ее душила радость от сознания того, что еще не все потеряно. Алана засмеялась сквозь слезы.

– Вулф сейчас в лесу, – прошептал наставник. – Идите туда, пока Томпсон не пригласил вас сесть в экипаж.

В лесу было сыро. В лицо Вулфу дул влажный ветер. Прислонившись спиной к стволу дерева, он попытался подпитаться энергией так, как учили его индейцы из племени дакота. Вскоре он погрузился в состояние полной отрешенности. Поток мыслей и чувств прекратился, и Вулф сосредоточился на струйке пара, вырывавшейся из его рта.

Коричневая трава, мощные стволы деревьев… Ничто не мешало Вулфу медитировать. Вскоре осень плавно перетечет в зиму, и землю заметет снегом. Вулфу нравилось белое безмолвие зимы.

Внезапно до его слуха донесся шорох листвы. В тишине осененного леса эти звуки казались громовыми раскатами. Вулф сразу же понял, кто идет. Возможно, шаги были слишком тяжелыми для ребенка, но слишком легкими для мужчины? Или Вулф чувствовал присутствие Аланы? Он вдруг ощутил прикосновение грубой коры к затылку, и это вернуло его к действительности.

Вулф понял, что действительно ощущает присутствие Аланы. Он даже знал, какое выражение хранило ее лицо в эти минуты. И он знал, что она наблюдает за ним сейчас.

Ему вдруг захотелось уйти, избежать встречи с ней, но он не мог двинуться с места. В лесу стало тихо. Шум шагов за спиной Вулфа замер.

В ушах Аланы шумела кровь. Вулф, должно быть, слышал ее шаги. Однако он стоял, не шевелясь, у дерева. Сердце бешено колотилось в ее груди, дыхание было прерывистым и учащенным. В порыве чувств Алана подошла к Вулфу, обхватила его за талию и приникла щекой к его груди. Она надеялась, что правильно поняла его молчание как сигнал к примирению.

– Прости, Вулф, – промолвила она, боясь, что ее голос сорвется. Алана подняла голову и взглянула на Вулфа в ожидании ответа, но он продолжал упорно молчать. – Я действительно сожалею о том, что произошло.

– Какое холодное слово «сожалею», – произнес он. – Люди употребляют его вне зависимости от того, жалеют они о чем-то или нет.

Из его рта вырвалась струйка пара и растаяла в холодном воздухе. Ветер подхватил его голос и отнес в сторону. Алана восприняла это как наказание: ледяной ветер играл словами Вулфа, не давая ей хорошо их расслышать. Казалось, природа ополчилась на Алану за ее жестокость. Ее вдруг охватило желание убежать отсюда. Алана полной грудью вдохнула студеный воздух, и в ее легкие вонзились ледяные иголки.

Вулф наконец пошевелился, но не отошел от дерева.

– Ты этого не знаешь, Алана, но после гибели… после того, как родители оставили меня, я нигде не находил ответа, почему у меня нет ни матери, ни отца, ни дома, ни надежды. Повсюду я слышал одно и то же: «я сожалею», «мне очень жаль». Опекуны часто повторяли эту фразу: «Мне тебя очень жаль». И я возненавидел эти слова.

– О, Вулф… – вырвалось у Аланы, и она отошла от него.

Под ее ногами хрустнула ветка. Вглядевшись в лицо Вулфа, она увидела в его глазах то, что никак не ожидала увидеть, – боль и нежность. У нее перехватило дыхание от жалости к нему. Мягкие складки залегли вокруг его рта, придавая лицу выражение детской беззащитности. Слезы готовы были хлынуть из глаз Аланы.

Вулф схватил Алану и привлек к себе. Она не сопротивлялась, только ойкнула от неожиданности. Вулф повернулся, не разжимая объятий, и прижал ее спиной к стволу дерева. Из груди Аланы вырвался вздох.

– И что мне теперь с тобой делать? – пробормотал Вулф, и Алана почувствовала на щеке его теплое дыхание.

Он наклонил ее голову и поцеловал в макушку.

– Меня привлекает в тебе самообладание, какая-то особая уравновешенность. Я попал в твой плен, как муха в паутину паука.

Его губы коснулись лба Аланы.

– Я кажусь тебе ядовитым пауком, Вулф?

– Нет.

Закрыв глаза, она отдалась на волю чувств. Ее тело ломило и покалывало от возбуждения. Чтобы как-то снять напряжение, Алана прижалась к Вулфу. Но это не помогло ей утолить разгоревшуюся страсть. Губы Вулфа коснулись мочки ее уха, руки сильнее сжали ее в объятиях, и она застонала.

– Останови меня, Алана.

– Я не могу. Ты мне нужен.

Вулф припал к ее губам в страстном глубоком поцелуе, не в силах больше бороться со своими желаниями. Ощущая его затвердевшую плоть, Алана вздрагивала и постанывала от наслаждения.

– Алана! – голос Томпсона разорвал лесную тишину, и его подхватило эхо.

Вулф прервал поцелуй.

– Это тебя спасло, – хрипловатым голосом произнес он. – Ты должна уехать?

Она кивнула.

– До дня рождения отца осталось чуть больше недели, а потом наступит череда праздников. Родители обожают эти три месяца. Если я не вернусь домой, отец обязательно приедет за мной.

– Праздники… Я и забыл о них.

В глазах Вулфа мелькнула боль. Будет ли он скучать по Алане? Она вдруг поняла, что Вулф обычно проводит праздники в одиночестве.

– Твоя семья теперь здесь, Вулф. Старый Китаец и его ученики – хорошие люди.

Вулф кивнул.

– Когда я сказала, что ты мне нужен, это была чистая правда, – прошептала Алана.

Он убрал за ухо выбившуюся из ее прически прядку волос и погладил Алану по щеке костяшками пальцев.

– Что случилось с нами сегодня на занятии?

Этот вопрос не требовал ответа. Они оба понимали, что произошло.

– Алана! – снова крикнул Томпсон.

– Мне нужно идти.

Вулф коснулся губами ее губ и подтолкнул в ту сторону, откуда раздавался настойчивый голос капитана.

– Не забудь вернуться, дорогая.

Когда Алана ушла, Вулф снова прислонился спиной к дереву. Его чувства пришли в смятение, в голове царил полный сумбур. Почему он так глупо вел себя? Ему нельзя было прикасаться к Алане Малоун! Или ему надоело жить?

Его голову до сих пор кружил исходивший от нее сладковатый запах. У Вулфа давно не было женщины, возможно, поэтому он набросился на Алану, не сумев обуздать свои желания. Он решил, что когда Алана вернется, его уже не будет в додзе Старого Китайца. Да и в Бостоне тоже. Сент-Джозеф и миниатюрная барменша, исполнявшая все его прихоти в постели, вдруг показались Вулфу земным раем. Как только он найдет убийцу матери, то сразу же покинет Массачусетс и направится на Запад.

Вулф стоял под деревом до тех пор, пока у него не начали мерзнуть ноги. И только тогда он медленно побрел к усадьбе. Однако подойдя к амбару, он не стал подниматься на второй этаж, а прошел к лошадям. Он долго чистил их жесткой щеткой, пока шерсть животных не начала лосниться. Вулф работал до полного изнеможения. У него едва хватило сил подняться по лестнице и упасть в постель.

Натянув на себя одеяло, он тут же провалился в глубокий сон.

Ему приснился живописный пруд, по которому грациозно плыла пара белых лебедей. А потом Вулф вдруг оказался в объятиях кого-то, кто благоухал и говорил с мягким шотландским акцентом. Однако тут же сон превратился в кошмар. Чуя опасность, Вулф забился под кровать, комнату заволокло туманом, и сквозь туман он стал вглядываться в зеркало. В зеркале отразились чья-то смутная фигура и густые тени.

Вулф проснулся весь мокрый от пота.