Благодаря Старому Китайцу Алане удавалось навещать Вулфа каждый день. Она всегда заходила к Томпсонам вместе с наставником после небольшой прогулки. За домом могли следить, поэтому Алана старалась быть осторожной.

Доктор Чот тоже исправно наведывался к своему пациенту. Его визиты в дом Томпсонов не выглядели подозрительными, так как доктор был кузеном Марты. К тому же в пору рождественских праздников родственники часто ходили в гости друг к другу.

Алана и Старый Китаец обычно перебинтовывали Вулфа и заставляли его глотать воду.

– По крайней мере, я вижу, как заживают раны, – пробормотала Алана, заканчивая очередную перевязку под наблюдением доктора Чота и Старого Китайца. Она вытерла пот со лба тыльной стороной ладони и, взглянув на часы, стоявшие на каминной полке, устало вздохнула. – Я немного подремлю, господа. Прошу вас, покиньте помещение.

Когда наставник и доктор ушли, Алана придвинула кресло поближе к кровати, и, свернувшись на нем калачиком, укрылась пледом. Приникнув головой к спинке кресла, она рассматривала распухшее лицо Вулфа. Это было ее любимое времяпрепровождение в последние дни.

Золотистые ресницы Вулфа, как всегда, были неподвижными. Вспоминая встречи и разговоры с ним, Алана задремала, а когда очнулась, почувствовала, что шея сильно затекла. Она заерзала, принимая более удобную позу, и открыла глаза. Взгляд Аланы упал на Вулфа, и она вздрогнула. Левая рука Вулфа изменила свое положение!

Кровь гулко застучала в висках Аланы. Она с изумлением уставилась на руку Вулфа.

– Ты шевелился, пока я спала, – прошептала она.

Его ресницы дрогнули.

– Вулф!

Алана засмеялась и заплакала одновременно, а потом быстро легла на кровать рядом с ним. Она не смела прикоснуться к Вулфу, боясь причинить ему боль, но лежала достаточно близко, чтобы чувствовать исходившее от него тепло.

Бархатный переливчатый смех Аланы и ее всхлипы омыли сознание Вулфа, словно теплый весенний дождь. Ее образ вместе со знакомым запахом возник перед ним, вызвав другие видения. Вулф явственно увидел старый величественный особняк, расположенный среди высоких сосен.

Исходившее от Аланы тепло согревало его израненное тело.

Перед мысленным взором Вулфа проплывали знакомые картины – зеленые луга с пасущимися на них лошадьми, холмы, среди которых петляет река, серебристо-голубые пруды и два изящных белых лебедя, плывущих по водной глади.

Неужели он вернулся домой? Собравшись с силами, Вулф попытался дотронуться до Аланы, и его рука продвинулась на дюйм.

– О боже, Вулф! Ты очнулся! – услышал он ее голос. – Ты можешь открыть глаза? Скажи мне что-нибудь! Произнеси хоть слово!

Голос Аланы дрожал от слез. Но у Вулфа не было сил говорить. Ему удалось дотянуться до руки Аланы и слабо пожать ее. Она ахнула, и ее дыхание коснулось щеки Вулфа. Она была совсем близко, но Вулф не мог открыть глаза и увидеть ее.

Он попытался пошевелиться, но тут же почувствовал острую боль и замер. Эти усилия страшно утомили его. Ему вдруг захотелось спать, и он подчинился этому желанию…

– Прошло всего три дня с тех пор, как ты очнулся, а я уже не знаю, куда мне деться от твоего бесконечного ворчания, – щебетала маленькая Мэри, поправляя одеяло Вулфа.

Она подоткнула его так, словно Вулф был малым ребенком. Сигарная коробка, которую девочка повсюду таскала с собой, косо стояла на кровати, грозя перевернуться от любого неловкого движения. Вулф невольно улыбнулся и тут же поморщился от боли. Ссадины еще давали о себе знать.

Вулф подозревал, что девочка тайно пробралась к нему.

– Алана уже приехала? – спросил он.

Маленькая Мэри кивнула и, вскарабкавшись на кровать, села, свесив ножки. Сигарную коробку она положила себе на колени.

– Она пьет чай. «Эрл Грей». С бергамотом. Мама обожает его.

– А что в коробке?

– Сокровище.

– Клад?

– Нет, глупенький. Клад – это то, что спрятано, а коробка лежит у меня на коленях. Какой же это клад?

– А зачем тебе сокровище?

– Я коплю деньги на подарок. У Аланы скоро день рождения. Я куплю ей щенка. Но это секрет, никому не говори.

– Я никому ничего не скажу, – пообещал Вулф, – если ты подробнее расскажешь мне о своих планах. Почему ты решила подарить Алане именно щенка?

– Мы с мисс Малоун играли в игру «если бы у меня был…». И тогда она призналась, что хотела бы завести перистую гордую собаку.

– Кого? – не понял Вулф.

Маленькая Мэри недовольно вздохнула.

– Ну, это такая порода собак.

Пока Вулф рылся в памяти, девочка потрясла коробку, и в ней загремела мелочь.

– А! – наконец догадался Вулф. – Это такой белый пушистый зверь с медвежьей головой, да?

– Точно!

– Тогда эта порода называется не перистая гордая, а пиренейская горная собака. Смотри на меня и повторяй!

И он медленно произнес название породы.

– Вот я и говорю «перистая гордая», – упрямо сказала девочка.

– Ну, ладно, поехали дальше, – сдался Вулф. – Итак, ты выяснила, что мисс Малоун хочет завести щенка. А ты знаешь, где их можно купить?

Маленькая Мэри кивнула.

– Как-то я была с папой в магазине мистера Хиггинсона, и, когда папа разговорился со своим знакомым, мистер Хиггинсон сказал мне, что я могу купить одного из его щенков перистой… ну, одним словом, той самой породы, о которой я говорила. Он обещал никому не продавать их пока.

– А у тебя хватит денег на такой дорогой подарок?

– О, да! Папа дал мне целую кучу монет!

Девочка открыла коробку из-под сигар и сунула ее под нос Вулфу. В коробке лежали какие-то пуговицы и мелкие иностранные монеты.

– Но как же ты собираешься сохранить в секрете свой подарок? Ведь Алана наверняка увидит щенка у тебя дома.

– Я решила купить его накануне Рождества, перед самым днем ее рождения.

Вулф улыбнулся. Он решил съездить в магазин Хиггинсона и купить этого щенка.

– Отлично! Пусть это будет сюрпризом для Аланы! Что касается меня, то я клянусь держать язык за зубами.

– Вот и хорошо! – Маленькая Мэри спрыгнула с кровати, едва не рассыпав содержимое коробки. – Мне надо идти, пока мама не хватилась меня.

Через несколько минут в комнату вошла Алана.

– Добрый день, – поздоровалась она и, взяв расческу, склонилась над Вулфом.

Вулф потянул носом.

– Ты пила чай с бергамотом, – заявил он.

Алана отпрянула от него, покраснев.

– Прошу прощения. Обычно в это время суток я ложусь немного отдохнуть, но поскольку ты теперь днем не спишь, я решила, что будет лучше выпить чаю и взбодриться.

Заметив что-то на полу, Алана наклонилась и подняла монетку, выпавшую из коробки Мэри. Вулф засмеялся, но тут же поморщился от боли.

– Черт возьми, мне все еще больно улыбаться.

Алана с упреком посмотрела на него.

– То, что я пила чай, тебе рассказала Мэри, не так ли? – в ее голосе слышалось осуждение.

– Надеюсь, у тебя есть чувство юмора? Мне нужно время от времени немного развлекаться, чтобы не сдохнуть от скуки.

Алана подошла к комоду и положила на него расческу.

– Черт возьми, я не знаю, чего от тебя ждать дальше, – промолвил Вулф. Он следил за движением ее бедер и чувствовал тяжесть в паху. – Если бы я не был сейчас прикован к кровати, тебе было бы несдобровать.

Алана придвинула стул к кровати и села. На ее губах играла лукавая улыбка.

– Значит, сейчас я нахожусь в полной безопасности, оставаясь с тобой наедине?

Вулф, пересилив боль, протянул руку.

– Ляг рядом со мной, Алана.

На ее щеках выступил яркий румянец.

– Не дури, Вулф!

– Тебе же ничего не грозит, – стал он уговаривать ее.

К его удивлению, она поддалась на его уговоры и осторожно прилегла на край кровати, стараясь не прикасаться к Вулфу.

– Придвинься ближе, – попросил он.

– Я боюсь причинить тебе боль.

– Ну, тогда, по крайней мере, распусти волосы. Сделай хоть что-то приятное для меня!

– Думаю, мне не стоит этого делать.

Алана придвинулась к нему поближе и осторожно коснулась щеки кончиками пальцев. Несмотря на раны, которые все еще причиняли ему боль, Вулф почувствовал возбуждение.

– Скажи, Алана Малоун, считаешь ли ты меня своим рыцарем в сияющих доспехах?

Она кивнула.

– Но только на твоих доспехах образовалось несколько вмятин.

– Хуже всего то, что я не могу сейчас поцеловать тебя.

– Закрой глаза, – прошептала она. – Тебе нельзя перенапрягаться.

Алана коснулась его век, а затем дотронулась до золотого кольца в ухе.

– Хорошо, что ублюдки не вырвали эту серьгу.

Отчаянье охватило Вулфа. Бандиты похитили у него самое дорогое – сережку матери, с которой он никогда не расставался. Но Вулф не хотел говорить об этом Алане. Исходившее от нее тепло и ее нежные прикосновения вскоре усыпили его. Он погрузился в крепкий сон.

Когда Вулф проснулся, он сразу ощутил, что лежит один. Алана ушла. Он понимал, что близился вечер и ей было нужно уйти, но чувствовал страшную пустоту. В голове все еще туманилось от последствий страшного удара и сильнодействующих лекарств, которыми его пичкали. Тем не менее Вулф постарался собраться с мыслями.

Должно быть, он долго спал. В комнате горела лампа, Вулф ощущал ее свет сквозь опущенные веки. И еще он чувствовал, что был в комнате не один. Вулф наконец открыл глаза и огляделся.

В кресле, стоявшем поодаль от кровати, сидел мужчина, вытянув длинные худые ноги в сапогах. Его широкие плечи и голова прятались в тени. Тем не менее Вулф узнал гостя и крякнул от удивления. Это был Тревор Андруз.

– Знаю, о чем ты сейчас подумал, – шутливо сказал Тревор. – Томпсон пускает к себе в дом невесть кого. Я прав? – Он вдруг посерьезнел. – Господи, ты выглядишь ужасно, краше в гроб кладут.

Вулф застонал.

– Ты как был заносчивым французским креолом, так и остался им, – сказал он и поморщился от боли. Ему было трудно говорить. – Я думал, ты уплыл в Китай.

Тревор покачал головой.

– Когда Селина узнала, что мой отец болен, она настояла, чтобы мы изменили планы. Две недели мы уговаривали отца продать плантации и переехать в Англию, но он решительно отказался, поэтому нам пришлось уехать без него. В конце октября мы обосновались в Ливерпуле, где я возглавил главный офис нашей компании.

– Значит, ты проделал столь долгий путь из Англии в Америку только для того, чтобы увидеться со мной?

– Собственно говоря, я приехал в Бостон, чтобы встретиться с кораблестроителями, которые построили для нашей компании новый клипер. И оказавшись здесь, я решил проведать тебя. Томпсон рассказал мне, что случилось.

Тревор подошел к кровати.

– Когда на тебя напали, я был уже в пути, на борту судна, бороздившего воды Атлантики. В свое время ты выручил меня из беды, Арчибальд Грей, я не забыл об этом.

– Ты вспомнил об услугах, которые я тебе оказал в качестве детектива и следопыта, Тревор. Но прошу тебя, не упоминай здесь моего имени!

Тревор положил ладонь на руку друга. Выражение его лица стало серьезным.

– Не беспокойся, Вулф, я в курсе твоих проблем. Я приехал сказать, что сделаю все возможное, чтобы мы выпутались из этой передряги.

Мы? Вулфа поразило это слово. Тревор воспринимал проблемы друга как свои собственные.

– Спасибо, – пробормотал Вулф.

Он не привык к тому, что люди, пусть даже друзья, заботятся о нем, предлагают свою помощь, принимают близко к сердцу то, что произошло с ним. Вулф был растроган и отвел глаза, чтобы скрыть обуревавшие его эмоции.

– Для тебя небезопасно оставаться в этом городе, – промолвил Тревор тоном, не терпящим возражений. – Как только немного поправишься, Старый Китаец перевезет тебя на ферму. А потом, когда ты окончательно выздоровеешь, тебе будет нужно вернуться в Англию. А мы, твои друзья, продолжим расследовать смерть твоей матери и в Британии, и в Америке. Поверь, мы доведем это дело до конца.

– Значит, в Британии уже найдены какие-то следы? – поймал друга на слове Вулф.

– Наши люди обнаружили в Шотландии свидетельство того, что туда поступали интересующие тебя средства. – Тревор поднял руку, приказывая Вулфу лежать. – Черт побери, неужели я тоже был в свое время таким же непоседливым больным? Ничего не говори! Мне нужно еще многое сообщить тебе, а ты уже бледен как смерть. Береги силы!

Вулф пробормотал что-то нечленораздельное. Его мучила боль, разум мутился, но он хотел выслушать друга, поэтому напрягал все силы, чтобы не потерять сознание.

– По словам Томпсона, в детстве у тебя были опекуны-шотландцы. Ты случайно не помнишь, как их звали?

Вулф слабо покачал головой. Он был уже на пределе сил.

– Возможно, тебе удастся что-то вспомнить о них, – продолжал Тревор. – Даже самые незначительные сведения могут облегчить поиски.

– Мне снятся странные сны, – пробормотал Вулф. – Я часто вижу особняк, который кажется мне знакомым.

– Старый Китаец говорит, что сны приходят к тебе по мере восстановления памяти. Все идет по плану, и не надо форсировать события. Просто спи и запоминай, что тебе снится. – Тревор подошел к камину. – А сейчас ответь мне на такой вопрос. Как тебе подсказывает твоя хваленая интуиция, было ли нападение на тебя связано с расследованием смерти матери или это происки жениха той девушки, в которую ты влюблен?

– Есть хоть что-то, чего ты обо мне не знаешь? – буркнул Вулф.

– Я знаю о тебе только то, что мне нужно знать. Вулф, я недаром называю тебя своим братом, это многое значит в устах французского креола. Я обязан тебе своим счастьем и должен вернуть долг чести. Теперь ты до конца жизни мой брат, за которого я готов пойти в огонь и в воду.

Комок подступил к горлу Вулфа, его до слез растрогали слова друга.

– Ты спас мою жену и ребенка, – тем временем продолжал Тревор, облокотившись о каминную полку. – Я должен вернуть тебе долг.

Вулф не знал, как реагировать на такие слова, и решил сменить тему разговора.

– Как поживает Селина? – спросил он, борясь с обуревавшими его эмоциями.

– У моей жены все хорошо. Мы счастливы в браке.

Ответ Тревора был лаконичным, но огонек, загоревшийся в его глазах при упоминании Селины, лучше слов говорил о том, какие чувства он испытывал к жене.

– А как Брендон?

– Отлично. Весной у него родится братик или сестричка.

Вулф хмыкнул.

– Я вижу, ты не даешь Селине отдохнуть.

Тревор усмехнулся.

– Бог сказал людям: плодитесь и размножайтесь, и мы выполняем его завет. В браке есть много положительных моментов, скажу я тебе. Женись, и ты сам все узнаешь! – Тревор снова опустился в кресло и вытянул ноги. – Кстати, я давно знаю Алану.

Заметив на лице Вулфа недовольное выражение, Тревор рассмеялся.

– Мне никогда в голову не приходило, что вы можете быть вместе. Но когда я узнал о вашей взаимной симпатии, то подумал: почему и нет? Вы просто очаровательная пара! – И он поцеловал сложенные щепоткой пальцы.

– Поцелуй меня в задницу, – процедил сквозь зубы Вулф.

Тревор хмыкнул.

– Ты устал, мой друг. Будет лучше, если я уйду. Но я вернусь завтра. Я обещал Селине приехать домой к праздникам, поэтому не могу задерживаться надолго в Бостоне. А это значит, что мне многое предстоит сделать до отъезда. Я буду часто наведываться к тебе.

Раздался стук в дверь. Не дожидаясь ответа, в комнату вошел Томпсон.

– А я как раз собирался отправиться на твои поиски, – промолвил Тревор. – Нам нужно кое о чем позаботиться, не обременяя Вулфа. И не только потому что он прикован к кровати. Вулф сейчас просто неспособен принимать здравые решения. Я это знаю, поскольку сам недавно побывал в его шкуре. Итак, расскажите мне о Хеменуэе-младшем.

Томпсон вздохнул.

– Как сообщил нанятый нами детектив, молодой мистер Хеменуэй недавно сопровождал будущего тестя в поездке в Лондон. Оба джентльмена большую часть времени проводили в местных борделях.

– О господи, – пробормотал Вулф.

– Меня это не удивляет, – промолвил Тревор. – Малоун не умеет хранить верность ни в семейных, ни в деловых отношениях.

– Что ты хочешь этим сказать? – спросил Вулф.

– Он давно сотрудничает с нашей компанией, не так ли? – промолвил Тревор, обращаясь к капитану.

– Совершенно верно, – согласился Томпсон.

– И наше сотрудничество всегда было честным и взаимовыгодным, – продолжал Тревор.

Томпсон кивнул.

– Это так. Мы всегда идем навстречу друг другу, даже когда возникают какие-то проблемы при перевозках.

– Так почему же Малоун нанимает судна для плавания в Австралию и обратно под чужим именем?

– Он один этим занимается или у него есть партнер? – быстро спросил Томпсон.

– Да, у него есть партнер. Они занимаются, по существу, работорговлей.

Вулф был поражен этой новостью.

Томпсон, присвистнув от изумления, опустился в кресло.

– Боже правый, Малоун известен как ярый сторонник отмены работорговли в Новой Англии! Вы уверены, что он занимается нелегальным наймом рабочей силы для вывоза за границу? До меня никогда не доходили подобные слухи. Зачем Малоуну рисковать всем – карьерой, положением в обществе – ради сомнительной выгоды, которую приносит работорговля?

Тревор пожал плечами.

– Это риторический вопрос. Зачем ряд наиболее богатых бизнесменов Бостона занимаются торговлей опиумом, когда они могли бы торговать чаем или другими легальными товарами?

Злость охватила Вулфа.

– И как долго Малоун этим занимается? – спросил он.

– С мая прошлого года, – ответил Тревор. Он сделал паузу, а потом заговорил снова: – Похоже, наш мистер Малоун попал в ловушку. Он слишком долго ждал награды за долгие годы неимоверных усилий выбиться в люди. А когда впереди замаячила возможность вступить в элиту бостонского общества благодаря замужеству дочери, у него совсем помутился разум. Он почувствовал запах власти и больших денег, приблизившись к ним почти вплотную. И тут младший Хеменуэй, который, как я думаю, спит и видит стать независимым от родителей, предложил ему выгодное дельце. Мечтая об алмазных шахтах в Африке, Малоун согласился.

– Вы считаете, что это они устроили нападение на Вулфа? – задал вопрос Томпсон.

– Алана полагает, что виновниками этого нападения могут быть ее жених и мать. Миссис Малоун подстрекала младшего Хеменуэя, разжигая его ревность и уязвляя мужское самолюбие прозрачными намеками. Вы же знаете, что миссис Малоун умеет интриговать.

– А что вы разузнали о Хеменуэе-старшем и его странном обычае стричь женщинам волосы? – спросил Вулф.

Тревор покачал головой.

– Старший Хеменуэй не причастен к грязным делишкам сына и Малоуна. Однако если он действительно тот человек, который убил твою мать, и если он узнал, кто ты на самом деле, можно предположить, что Хеменуэй-старший жаждет лишить тебя жизни, чтобы убрать свидетеля своего преступления, совершенного в далеком прошлом.

– У меня есть еще кое-какая интересная информация, – сказал Томпсон. – Я получил известие, что один из капитанов бостонской полиции пропал после нападения на Вулфа.

Тревор нахмурился.

– Он как-то был связан с Вулфом?

Томпсон кивнул.

– Это тот самый парень, который задержал Вулфа в полицейском участке. Капитан работал на Хеменуэя.

Волнение охватило Вулфа, но он был так слаб, что не смог отреагировать на слова капитана.

Тревор насупил брови.

– Вулфу необходимо как можно быстрее уехать из этого города.

– А как же Алана? – спросил Томпсон. – Может быть, следует ограничить ее визиты?

Вулф замычал, протестуя против такого решения. Он был уже не в состоянии членораздельно говорить.

Тревор хмыкнул.

– Вот вам и ответ, Томпсон.