Мучительная головная боль не отступала ни на минуту. Селина потерла виски и спустилась в гостиную. Еще пара дней, и она отсюда уедет. Так долго! Последние четыре дня в обществе Кэмерона, с его бесшабашным отношением ко всему на свете, подвергли терпение серьезному испытанию. То и дело приходилось сдерживаться, чтобы не ругать раненого. К тому же теперь в любой час мог запросто, без предупреждения приехать Джастин. Как правило, он проходил в комнату Кэмерона, плотно закрывал за собой дверь и оставался там надолго. О примирении родственников, к которому Селина стремилась всей душой, больше не могло быть и речи: если бы награды присуждали за неудачи, то она оказалась бы первой в очереди.

Кэмерон, с рукой на перевязи, сидел на синем бархатном диване и держал на коленях плетеную корзинку с серо-белым пушистым комочком.

– Почему вы не в постели? – строго осведомилась Селина.

Кэмерон безмятежно улыбнулся.

– Потому что пора пить чай.

Селина села слева – со стороны здорового плеча.

– А это еще что такое?

– Кот. Фелиция подарила, чтобы скорее выздоравливал.

Пушистый комочек лежал, вытянув мягкие лапки, и сладко спал.

Селина осторожно провела пальцем по шелковистой шерстке.

– Это не кот, а котенок, причем очень маленький.

– Все равно скоро вырастет и станет большим котом, так что можно называть и так. – Несмотря на ворчливый тон, Кэмерон с нежностью погладил крошечное существо. – На корабле вещь очень полезная. Будет исправно ловить мышей.

– Какая прелесть! Лапки и ушки белые – кажется, что художник взял кисточку и специально раскрасил. Имя уже придумали?

– Жемчужина.

– Значит, это не кот, а кошка.

– Не знаю, не смотрел.

– Почему?

– Для этого нужны две руки: одной поднимаешь зверя, другой проверяешь, – а у меня в работе прошу заметить, сейчас только одна. Конечно, если не считать, что перевязь надели просто так, на всякий случай. К тому же пол животного значения не имеет, потому что пары на борту все равно не будет.

Несмотря на отвратительное настроение, Селина улыбнулась.

– Ваши мысли порой выбирают причудливые тропы. Поэтичное имя Жемчужина несет какой-нибудь особый смысл?

– Да. Так называется мой любимый бордель в Париже.

– Следовало предположить что-нибудь в этом роде. – Селина осуждающе покачала головой, однако тут же смягчилась. – Сегодня вы не только неплохо выглядите, но, кажется, и чувствуете себя значительно лучше.

Кэмерон озорно улыбнулся.

– Мари отлично присматривает за своим мисчи Кэмероном.

Селина закатила глаза.

– Разве доктор не прописал строгий постельный режим?

– Отказываюсь валяться в кровати, как немощный старик. К тому же завтра утром все равно придется выйти из дома – дела.

– Так скоро?

– Если не знаете, то объясняю: два дня назад пришел наш первый клипер, а я до сих пор его не видел. Сижу здесь, на диване, с кошкой на коленях.

Селина не вытерпела.

– А о Треворе что-нибудь слышно?

– О, кажется, вы намерены начать серьезный разговор. – Кэмерон притворно нахмурился. – Вот уж некстати! С минуты на минуту принесут чай.

Настроение снова упало.

– В отличие от вас все мы смотрим на это мрачное представление трезвыми глазами.

– С Тревором все в порядке. – Кэмерон заговорил спокойно, размеренно. – Больше того, скоро должен прийти. У нас назначена деловая встреча.

Сердце дрогнуло.

– Я… давно хочу спросить: почему вы пригрозили объявить его трусом?

Кэмерон пожал плечами.

– Чтобы он не отказался стреляться.

– Что? Но это же безумие! Вы могли погибнуть!

– Он отлично знал, куда надо целиться.

– Но ведь мог промахнуться!

– Селина. – Кэмерон накрыл ее руку большой теплой ладонью. – Вам еще никто не говорил, что, хотя Тревор слегка превосходит меня в работе, во всем, что касается спорта, давным-давно признал себя вторым? Среди прочего, я превосходно стреляю.

Смысл сказанного не сразу проник в сознание.

– То есть оба знали, за кем преимущество, и потому вы уступили ему право первого выстрела?

Кэмерон убрал руку и снова принялся ласково гладить котенка.

Кровь громче застучала в висках.

– Неужели вы так мало думаете о себе, что рискнули драгоценной жизнью из-за глупой ссоры?

– Все несколько глубже. Наша с Тревором связь настолько крепка, что я решил принять пулю, чтобы заставить кузена изменить отношение к жизни.

Селина ужаснулась.

– Вы заставили его выстрелить!

Кэмерон грустно усмехнулся.

– Один из нас должен был взять на себя ответственность. Тревор и раньше вставал на путь саморазрушения. Только не думайте, что кто-то еще имеет отношение к этой запутанной истории. Решение принимал я и только я.

Селина на миг задумалась и взглянула на него с интересом.

– Получается, что причина дуэли заключена вовсе не в недавнем скандале.

– Скорее дуэль стала кульминацией проблем, копившихся в течение долгих лет.

– Не могу поверить, что это действительно так. – Селина потерла виски. Проклятая головная боль! – Неужели считаете, что ваш глупый поступок может принести пользу?

– Надеюсь. Осознание своей участи далось Тревору труднее, чем мне.

– Что вы имеете в виду?

Слегка поморщившись от боли, Кэмерон закинул здоровую руку на спинку дивана.

– Попытайтесь понять наше с ним положение. Едва я решил остепениться, как пришлось покинуть любимую страну и ставший привычным образ жизни и отправиться в неведомый Сан-Франциско, к чужим людям, от которых можно ожидать чего угодно. По ночам стал упорно сниться кошмарный сон: единственная на всю округу женщина – с песком на щеках и гнилыми зубами – выползает из заброшенного золотого рудника.

Селина рассмеялась.

– Но разве кошмарное видение имеет какое-то отношение к…

– Имеет, причем немалое. Я знал, что должен буду возглавить работу в Сан-Франциско. Отец и дядя мечтают об отдыхе, а Тревор видит себя исключительно во главе всей компании. Решение далось очень нелегко. Признаюсь, что перспектива отправиться на Дикий Запад доставила мало радости: впервые в жизни я почувствовал себя одиноким.

Он пожал плечами.

– Поэтому, встретив вас и узнав, что вы тоже собираетесь в Сан-Франциско, искренне обрадовался и решил, что судьба обо мне позаботилась. В глазах зажглись звезды, увы, их свет помешал заметить ваш интерес… к кузену.

Ну вот, этого еще не хватало!

– Можете не продолжать…

– Прошу, Селина, выслушайте. Не потребовалось особой проницательности, чтобы заметить, что Тревор сразу воспылал к вам страстью. И все же, зная, что менять образ жизни и создавать семью он не намерен, я подумал, что, если удастся сдержать его пыл до нашего с вами отъезда в Сан-Франциско, там вы посмотрите на вещи другим глазами. Ну а моряк, следуя призванию, благополучно отправится в Китай, а потом вернется в Англию и больше о вас не вспомнит.

Селина похолодела: мысль о вечной разлуке с Тревором показалась невыносимой. Она и сама знала, что рано или поздно это случится, но слышать о неизбежности расставания не могла и не хотела.

– Наверное, если бы все произошло именно так, как вы задумали, было бы значительно лучше.

Кэмерон сокрушенно покачал головой.

– Притяжение между людьми всесильно. Простите за то, что неправильно истолковал собственные чувства. Сестры у меня никогда не было, так что братской любви я не знаю. Поначалу никак не мог представить вас в этом качестве.

– А теперь представляете?

Он кивнул.

– К счастью, вы вовсе не такая несносная, как Фелиция.

Ах какое облегчение! Селина была готова обнять благородного рыцаря, если бы не его плечо…

– Я выросла единственным ребенком, а воспитала меня любящая бабушка. Мне трудно понять, как близкие родственники то непримиримо воюют, то готовы отдать друг за друга жизнь.

– Возможно, в нас говорит горячая французская кровь?

Селина нахмурилась.

– Джастин и Тревор бодаются, как два козла, а ведь Джастин вовсе не француз.

– Значит, вам еще никто не говорил, что в молодости дядя так же отчаянно испытывал на прочность и себя, и всех вокруг, как это делает Тревор?

Вот так новость!

– Неужели Джастин отличался такой же необузданностью?

Кэмерон усмехнулся.

– Еще как отличался! Настолько, что дед выгнал старшего сына из фамильного английского поместья. Поэтому он и приехал в Америку. Ну а мой отец потянулся вслед за братом, как это нередко случается.

– Понятия не имела.

– Возможно, в качестве искупления грехов сын вырос его точной копией – не внешне, но по характеру и темпераменту. Джастин и Тревор очень близки, но, боюсь, бодаться будут всегда.

– Несомненно. – Селина взглянула на портрет темноволосой красавицы с маленьким мальчиком на коленях. – Хотите сказать, что когда-нибудь Тревор станет таким же мудрым?

Кэмерон вскинул бровь.

– Я не стал бы заходить так далеко…

Мари вкатила сервировочный столик с горячим чайником, тонкими фарфоровыми чашками и свежими булочками. Разговор мгновенно прервался, и горничная смутилась.

– Не обращайте на меня внимания. Сейчас уйду.

– Не спеши. Наверное, намного удобнее слушать открыто, чем подслушивать тайком, из-за двери. – Кэмерон с улыбкой взял булочку и с удовольствием откусил. – О, моя любимая начинка.

Мари виновато покраснела.

– Кажется, вы любите все на свете.

Пока горничная разливала чай, а Кэмерон ее дразнил, Селина внимательно посмотрела на портрет.

– Это Тревор с мамой? Им так хорошо вместе.

Кэмерон кивнул.

– Тревор на восемь лет старше Мишеля, так что долгое время он рос единственным ребенком. Наши мамы очень похожи.

Селина грустно подумала, что у нее подобного портрета нет и никогда не было.

– Вы бы их непременно полюбили, – продолжал Кэмерон. – Обе обожали детей, поэтому успели изрядно нас избаловать, но, к несчастью для Тревора, в присутствии отца мама не могла уделить ему и двух минут.

Селина едва не подавилась.

– Почему?

– Дядя решительно отказывался делить жену с сыном. В этом заключается основное различие между мной и кузеном. А едва Тревор смирился с потерей матери, как обручился с прелестной девушкой. К сожалению, безусловной преданностью красавица не отличалась. Кузен вернулся из плавания на неделю раньше и обнаружил невесту в постели… но не одну. Сразу после этого он уехал в Лондон.

– Стоит ли тогда удивляться, что Тревор стал таким? – Селина повернулась к горничной. – А что помнишь об этой истории ты, Мари?

Мари решительно покатила столик к двери.

– Все, я ушла. Продолжайте разговор без меня.

– Большое спасибо, – с усмешкой бросил ей вслед Кэмерон.

Однако, как только Мари скрылась из виду, он заговорил серьезно.

– Если уж речь зашла о Треворе, может быть, до его прихода обсудим ваши с ним отношения?

Селина поставила чашку и потерла виски.

– Умоляю, Кэмерон, больше ни слова о Треворе. Я и без того вконец измучилась и обессилела.

– Что же произошло той ночью в лесной хижине?

Селина вскочила.

– Я ведь только что ясно сказала, что отказываюсь продолжать разговор о вашем кузене. Вы невероятно бесстыдны!

Кэмерон схватил ее за руку и заставил снова сесть рядом.

– Общая картина мне и так ясна. Важно знать глубокий смысл того, что случилось во время грозы. – Он заговорил тише. – Полагаю, вы понимаете, что я спрашиваю не из досужего любопытства.

Почему он попросту не вонзил ей в сердце нож?

– В лесной хижине произошла ошибка, ничего больше. – Свободной рукой Селина провела по лицу, словно пытаясь смахнуть паутину. – Простите, должна подняться к себе. Очень болит голова.

Кэмерон разжал пальцы и выпустил ее запястье.

– В таком случае позвольте мне самому объяснить ход событий. Подобно оленям вы в первую же встречу почувствовали запах друг друга и страшно испугались. Поэтому и начали без конца ссориться – от ужаса перед неумолимой силой взаимного притяжения. Поверьте, на свете не существует способа развеять энергию страсти. Наверное, такова ваша судьба.

Кэмерон приподнял ее лицо за подбородок и заглянул в глаза.

– Я имею в виду не вас одну, а обоих.

Он опустил руку и слегка сжал ладонь.

– И вот, наконец, наступила благословенная ночь в хижине. Рано или поздно Провидение должно было свести вас там, где не существует ни барьеров, ни светских условностей, а есть только двое: мужчина и женщина. Гроза об этом славно позаботилась.

Он бережно заправил ей за ухо непослушный локон.

– Прежде у меня никогда не было сестры. Удивительно, насколько мнительными и нервными становимся мы, братья, при малейшей тревоге. Простите за то, что стоял у вас на пути.

Нет, она ни за что не заплачет перед ним. Ни за что на свете. Кэмерон обнял ее за плечи, и Селина доверчиво склонила ему голову на плечо. Да, он говорил правду… чистую правду, и от этого становилось еще больнее.

– Люди редко бывают связаны так тесно, как вы с Тревором. Очень жаль, что каждый старается избавиться от чувства. Поверьте: если расстанетесь сейчас, то пустота в сердце останется на всю жизнь, – никто и никогда не сможет ее заполнить.

Селина долго сидела молча, в глубокой задумчивости поглаживая котенка.

– Оказывается, когда хотите, умеете говорить с изрядной долей мудрости.

– Прилежно читал Эмерсона, – ответил Кэмерон с беспечной улыбкой.

Селина усмехнулась и снова умолкла, а потом вдруг просто, искренне рассказала о своих переживаниях, возникших в лесу, во время грозы; о том, как отбросила все предрассудки, забыла об осторожности и отдалась страсти; о чистой до боли любви и о светлых, хотя и грустных, воспоминаниях.

– Если вы настолько хорошо понимаете собственные чувства, то как же можете думать о предстоящем отъезде, о бегстве?

Селина глубоко вздохнула.

– Вы говорите о семье. А семья предполагает рождение детей, не так ли?

Кэмерон медленно провел пальцем по пушистой шерстке.

– Полагаю, когда безрассудная жизнь остается в прошлом, приходит пора задуматься о продолжении рода.

Селина понимала, что ответ причинит боль, но все-таки уточнила:

– Считаете, что Тревор захочет детей?

Кэмерон невозмутимо кивнул:

– Почему бы и нет?

– Я бесплодна.

В его глазах промелькнуло удивление.

– Понятно. – Кэмерон на миг умолк и, потом поинтересовался: – А Тревор знает о вашей… ситуации?

– Знаю. – Тревор вышел из темного внутреннего коридора.

Селина вздрогнула; сердце гулко забилось, в ушах молотом застучала кровь, чтобы не дрожали руки, их пришлось крепко сжать на коленях.

– Как вы здесь появились? – с трудом, едва шевеля губами, произнесла она.

Тревор небрежно пожал плечами.

– Очень просто: сначала вошел в ворота, а потом в кухонную дверь, – но разве это важно? Главное, что я здесь.

Вокруг глаз залегли глубокие тени, красивое мужественное лицо осунулась от усталости. Он долго молча смотрел на Селину, а потом перевел пронзительный взгляд на кузена.

Кэмерон слегка кивнул, словно молча извиняясь.

– Ты слышал?

– Каждое слово, – тихо ответил Тревор.

– Давно?

– С тех пор как Мари подала чай.

Кэмерон улыбнулся и заговорил в обычном шутливом тоне:

– Честное слово, старик, сегодня день судьбоносного подслушивания.

В коридоре, за спиной Тревора, промелькнула и исчезла тень горничной.

Селина поднялась и пошла к лестнице, надеясь, что ноги не подкосятся.

– Не трусьте, – послышалась резкая команда Кэмерона.

Она остановилась. Держась за перила, обернулась и мысленно взмолилась об избавлении.

– Тревор слышал каждое слово, но все еще здесь. Подумайте об этом.

Селина перевела дух и постаралась унять головокружение.

– Есть выбор: вернуться или все-таки уйти, – продолжал Кэмерон. – В любом случае правда теперь известна, и отрицать ее вам не удастся.

– Я… – Селина побледнела и вздрогнула. – Я не в состоянии думать.

Кэмерон посмотрел на кузена.

– Она не в состоянии думать.

Селина сжала ладонями виски.

– Очень болит голова.

– У нее очень болит голова, – перевел Кэмерон.

– О, ради всего святого, замолчите! – потребовала Селина, приподняла юбку и бросилась вверх по лестнице.

Тревор с трудом сдержался, чтобы не догнать. Нет, только не сейчас. Сначала надо спокойно обдумать все, что только что довелось услышать. Он медленно вздохнул и перевел взгляд с испуганно убегавшей Селины на кузена: небрежно развалившись на диване, тот с беззаботным видом гладил котенка.

Подумать только: он мог убить Кэмерона!

В последние дни самым суровым испытанием казался разговор с отцом, однако даже безжалостный суд Джастина померк перед предстоящим выяснением отношений. В горле застрял комок величиной с кулак, а тщательно заготовленное извинение внезапно показалось жалким.

– Можешь присесть, – невозмутимо предложил Кэмерон. – Эта стена не упадет и без твоей поддержки.

Тревор подошел к столу и взял не тронутую Селиной чашку с уже остывшим чаем.

– Пей, – насмешливо посоветовал Кэмерон. – Она даже не прикоснулась.

Тревор ощутил глубокое облегчение. Все будет хорошо. Раз Кэмерон находит силы шутить, значит, простил. Он опустился на диван рядом с кузеном.

– Кажется, со времени нашего детства мебель стала ниже и теснее? – Кэмерон налил себе еще чашку. – Сидим чинно рядышком и пьем чай, как когда-то пили наши мамы.

Оба усмехнулись и с удовольствием потянулись к булочкам. Кэмерон сразу откусил едва ли не половину.

– Ты ведь не собираешься отпускать Селину в Сан-Франциско, правда?

– Разве я могу помешать ей осуществить задуманное?

Кэмерон засунул в рот вторую половину.

– Разумеется, можешь, если хочешь.

Некоторое время оба молча жевали, а потом Кэмерон заговорил снова:

– Кажется, я чего-то не понимаю. Почему не бросаешься под ноги, не останавливаешь, не предлагаешь руку и сердце? Причина кроется в ее бесплодии?

Тревор поставил чашку и печально посмотрел кузену в глаза.

– Селина твердо уверена, что мужчина должен получить от жены то, чего она дать не может. Что, по-твоему, из этого следует?

– Ерунда, Трев. Удержи ее, не дай уехать.

– Я моряк, Кэм, так что не имею права оставить ее здесь, а потом бросить и отправиться в долгое плавание. Идея абсурдная.

Кэмерон торжествующе взмахнул чайной ложечкой.

– Ага! Значит, возьми ее с собой.

– В Китай? Но она ясно дала понять, что на роль любовницы не согласна.

Кэмерон поставил чашку и с ворчанием забился в угол дивана.

– О боже! Ты настолько твердолобый, что твоей головой можно пробить стену. К тому же оба вы отличаетесь одним общим качеством – невиданным упрямством. Разница в том, старик, что Селина готова это признать, а ты нет.

Тревор хмыкнул и улыбнулся.

– Через два дня она отправится в путь вместе с вечерним отливом, – напомнил Кэмерон и, словно спохватившись, воскликнул: – О, прости! Как я мог забыть, что глава судоходной компании и сам об этом знает?

От одной лишь мысли о возможности взять Селину с собой закружилась голова. Усилием воли Тревор подавил лучик надежды, отчаянно пробивавшийся сквозь его стройную, но мрачную логику. Она ни за что не согласится, так что лучше сменить тему разговора.

– Завтра капитан Томпсон выведет первый клипер вместо тебя.

Кэмерон кивнул.

– Кроме нас двоих, он единственный сделает все возможное, чтобы поставить рекорд скорости. А что будет со мной?

– Я поведу второй корабль, а последний выйдет из порта через три недели. К тому времени ты уже поправишься и сможешь встать за штурвал.

Разговор перешел на профессиональные темы: груз, маршруты и строгие временные рамки, – затем Тревор принялся излагать план развития компании на пять лет вперед, однако вскоре заметил, что кузен перестал слушать.

– Кажется, я потерял тебя по пути?

Кэмерон удовлетворенно кивнул.

– Зато мне пришла в голову отличная идея.

– И в чем же она заключается?

– Дай время все обдумать. Завтра впервые вырвусь из домашнего плена и встречусь с твоим отцом. Ровно в десять. Присоединяйся, парень!