Белый Орел повернулся и вышел вслед за остальными. Селина осталась в вигваме наедине с вождем. Мгновение она смотрела в суровое лицо, а потом подняла голову. В центре шатра внезапно возник мощный вихрь и устремился вверх, к небольшому круглому отверстию в крыше, сквозь которое пробивался свет. То ли костер породил некое подобие воздушного столба, то ли произошло какое-то чудо, Селина не поняла. Голова закружилась, и чтобы устоять на ногах, пришлось сделать шаг.
– Сядь.
Селина вздрогнула от неожиданности. Ослышалась?
– Сядь, – по-английски повторил старик.
Не в силах скрыть изумления, она устроилась возле огня.
Вождь гордо улыбнулся.
– Знаю много слов на твоем языке. Слушай хорошо. Никогда не говорю со своими людьми. Только с белыми. – Несмотря на мальчишескую самоуверенность, он по-прежнему сохранял глубокое достоинство.
– Что… зачем бьют в барабаны? – растерянно спросила Селина. Других вопросов в эту минуту не нашлось.
– Драка чести. Два человека, одна честь.
– Белый Орел и его брат? – уточнила она, заранее предполагая ответ.
Вождь слегка кивнул.
– Зачем спрашиваешь? Сама знаешь.
– Они поссорились, когда захватили нас с Сарой. А сейчас в глазах того, кто сидел рядом с вами, светилась ненависть. Не знаю его имени, но…
Вождь поднял руку.
– Говори медленно.
Селина начала заново:
– Он меня украл и начал бить по голове. – Она раздвинула волосы и показала шрам. – Белый Орел его остановил и отобрал меня. Теперь он злится на Белого Орла. – Простые слова звучали с неожиданной силой.
– Другой тоже Белый Орел. Нет ненависти. Позор.
Селина нахмурилась.
– Не понимаю. Два человека носят одно имя?
Вождь кивнул.
– Может быть только один Белый Орел.
Она окончательно смутилась и растерялась. Зловещий ритм барабанов неумолимо сжимался, а вместе с ним все громче и чаще билось сердце.
Внезапно стало очевидно, что вождь удерживает пленницу не только ради ее спокойствия, но и ради своего собственного.
– Прошу, объясните. Не понимаю. Они дерутся насмерть?
Старик тяжело кивнул.
– Не бывает двух вождей. Только один. Белый Орел зовут следующего вождя, сына Серого Волка. Серый Волк – мой сын. Он уже умер.
Господи! Оказывается, ее похитили внуки вождя! Селина лихорадочно искала то ли вопрос, то ли ответ, то ли все сразу.
– Даже… даже если они близнецы, один все равно родился первым. Разве не он должен занять ваше место?
– Да. Но если он умрет, останется другой Белый Орел. Просто. Двое дерутся. Один побеждает.
– Что вы говорите? – Селине показалось, что свет померк, стало темно, холодно и страшно. Ладонь легла на живот, защищая младенца.
– Таков закон, если оба хотят стать вождем. – Старик сжал кулак и поднес к сердцу.
Барабаны застучали отчаянно громко, лихорадочно быстро. Селина с трудом сдержалась, чтобы не вскочить, и почти закричала:
– Закон вашего народа приказывает брату убить брата из-за власти?
Глаза старика почернели словно грозовые тучи. В строгих чертах лица сосредоточилась непререкаемая мудрость веков. Селина поняла, что даже он не волен выступить против закона.
– Тот злой человек, который меня бил, родился вторым, так? – Голова снова закружилась, мысли спутались. – Что же заставило их драться именно сейчас?
– Ты.
– Я? Я? – Селина ткнула себя пальцем в грудь, ничего не понимая, но с горечью предчувствуя неминуемое несчастье.
Вспомнилась дуэль Тревора и Кэмерона. Неужели ей суждено постоянно служить яблоком раздора?
– Один мужчина, одна женщина. Один вождь, одна жена. Один вождь, один путь, – раздраженно произнес старик.
– Я жена? Но подождите…
Кровь заледенела от ужаса. Жена вождя, готовая родить ребенка от белого человека? Но они же убьют младенца! Рука снова легла на живот. Ужас переполнял душу. Мысли обратились к Саре: вот кто чувствовал себя здесь как дома.
– Зачем драться из-за меня? Отдайте второму Белому Орлу Сару.
Селина произнесла неосторожные слова, тут же спохватилась и прижала к пылающим щекам ладони. С трудом достигнутое спокойствие мгновенно испарилось.
– Два Белых Орла хотят одну белую жену.
– Но это невозможно! – возмущенно воскликнула Селина. – Нельзя схватить совершенно незнакомую женщину, стукнуть по голове и сделать своей!
Вождь взглянул с интересом.
– Отпустите меня, – тихо попросила Селина. – И проблема сразу исчезнет. Драться будет не за что.
– Ты не причина драки. Просто удобный повод. – Глаза снова потемнели. – Бой все равно состоится. Скоро. Я уже стар.
Лаконичный ответ объяснил все, что так долго не поддавалось пониманию. Образ Белого Орла встал в один ряд с фигурами Тревора и Кэмерона, а также со многими событиями прошлого, которые рано или поздно неизбежно произошли бы. А она всего-навсего их ускорила.
Старик не скрывал боли. Он уважал свой народ, свои древние обычаи, даже если вековая мудрость несла горе и смерть. Селина вытерла глаза и заговорила, тщательно подбирая слова:
– Простите. Вы, несомненно, знаете своих внуков, как никто другой. Кто из них сильнее и умнее?
Вождь гордо расправил плечи.
– Оба.
– Так что же происходит? Чем измеряется их доблесть?
Он постучал по груди узловатым пальцем.
– Я научил обоих сыновей Серого Волка всему, что нужно, чтобы остаться в живых, и с честью. – Он наклонился и, сверкая глазами, заключил: – Победит тот, кто больше хочет женщину.
Бешеный стук барабанов резко оборвался.
Вместе с ними остановилось сердце.
Кто-то погиб.
А тот, кто остался в живых, заберет ее себе.
– Один Белый Орел придет, когда смоет с рук кровь брата.
– О нет! – Голова закружилась, к горлу подступила дурнота.
Вождь дважды хлопнул в ладоши. В вигвам тут же вошли двое мужчин и три женщины, взяли пленницу за руки и отвели в укромное место на берегу реки. Мужчины повернулись спиной, а женщины потянулись к одежде.
Селина в панике попятилась.
– Нет, нет! Оставьте!
Рубашку с плеча Белого Орла разрезали на спине коротким взмахом ножа и сорвали. Истлевшая от долгого ношения сорочка не оказала сопротивления. Силой раздев пленницу, женщины потащили ее в воду.
– Господи! Только не повредите моему ребенку!
Скоро стало ясно, что индианки вовсе не желали зла, а просто хотели искупать. Селина перестала сопротивляться. Они старательно вымыли ей волосы, оттерли усталое, не очень чистое тело, одели в длинное свободное платье и мягкие кожаные гетры. Облачение заметно отличалось от их скромных костюмов.
Еще бы! Ей предстояло стать женой будущего вождя.
– Безумие! – пробормотала Селина. – Надо срочно найти выход.
Но выхода не было. Воины вернули пленницу в вигвам, где по-прежнему величественно и неподвижно сидел горедливый, непреклонный вождь.
Что дальше? Спрашивать не стоило. Молчание послужило бы ответом. Селина ждала. События развивались настолько стремительно, что времени на раздумье не оставалось. А теперь, когда пришла пора что-то понять, мысли путались. Важным казалось лишь одно: защитить еще не рожденного ребенка.
Полог резко распахнулся. В вигваме появился Белый Орел и тут же закрыл его за собой. Боясь поднять голову, Селина упорно смотрела в землю. Индеец обошел вокруг костра и остановился напротив. Кремовые гетры с бахромой были точно такого же цвета, как у нее. Мокасины выглядели мягкими, очень удобными и красивыми.
Селина в ужасе подняла глаза. Как же узнать, кто из братьев за ней пришел? Добравшись до пояса широких штанов, взгляд замер. Верхняя половина тела оказалась обнаженной, лишь на запястьях, над длинными пальцами с чистыми ровными ногтями, серебрились браслеты.
Красоту широкой мускулистой груди нарушали два неровных, грубых горизонтальных шрама – по одному с каждой стороны.
В отсветах пламени блестели иссиня-черные прямые волосы, спускавшиеся до плеч. Знакомые черты лица отличались скульптурной четкостью: сильный подбородок, полные губы, высокие скулы. В бездонных темных глазах тлели готовые вспыхнуть угли.
Без единого слова индеец сел, скрестил ноги и застыл, гордо выпрямив спину. Вождь в свою очередь молча поднялся и, ни разу не оглянувшись, вышел.
Что же делать? В ужасе Селина украдкой обвела взглядом темные углы. Может быть, удастся где-то спрятаться?
Кровь потоком хлынула из сердца, застучала в висках, вскружила голову. На миг возникла черная мысль: жаль, что жестокий удар по голове не оказался смертельным.
Селина медленно собиралась с духом. Индеец ждал, сверля ее черными глазами. Инстинкт подсказывал, что перед ней тот самый человек, с которым она так долго сюда ехала. Если уж такова судьба, пусть это будет он. В выражении каменного лица не читалось ни злости, ни ненависти. Но агрессия вполне могла выплеснуться в битве. А если это другой Белый Орел, гнев, скорее всего растворился в победе. Если бы уловить хотя бы малейший знак! Селина прикусила губу и машинально повернула золотой браслет.
Белый Орел поднялся, отошел в глубь вигвама и вскоре вернулся с маленьким кожаным мешочком в руках, который и бросил через костер ей прямо на колени и снова сел.
Ягодный мешок!
Селина изумленно посмотрела на знакомую вещь, склонила голову, чтобы скрыть слезы, и беспомощно, нервно заговорила:
– Ты замечаешь каждое мое движение, правда? Каждый взгляд, каждый вздох. Ничто не ускользает от твоего внимания. Неудивительно, что твой народ немногословен. Зачем лишние слова? Вам и без того все ясно.
Набравшись мужества, она подняла голову и прямо взглянула в непроницаемые глаза.
– Я благодарна судьбе за то, что ты выжил, но не могу стать твоей женой. Прости, не могу. Если не сможешь сам этого понять, придется найти способ объяснить. Сару забрали от жестокого мужа, и она нашла у вас свой дом. А я ушла от того, кто отчаянно хотел меня любить, но так и не сумел найти путь к любви. Возможно, мы с ним больше никогда не встретимся, но его ребенок должен жить среди его людей.
По щекам ручьями потекли слезы. Селина опустила взгляд и снова посмотрела на ягодный мешок. Как же она устала от безмерной жестокости жизни!
– Другой Белый Орел хотел жену. Я не хочу жену. Отвезу Селину к ее людям.
– О господи!
– Ты… ты… ты только что сказал все это по-английски или я вдруг поняла твой язык? – Она быстро вытерла слезы.
Он улыбнулся так, как будто разговаривал с малым ребенком. Голос прозвучал мягко и в то же время властно.
– Разве дед не сказал, что всему меня научил? Не сказал, что научил даже языку белых людей?
Только не это!
– Нет… не сказал, – запинаясь, пробормотала Селина, провела ладонью по лбу и с силой потерла виски. – Помню его точные слова. Твой дедушка сказал, что научил внуков всему, чтобы выжить с честью. Ах ты господи!
– Я выжил с честью. Ты не убила меня ножом, как постоянно твердила. – Белый Орел грустно усмехнулся.
– Боже! Боже! Боже! – беспомощно причитая, поднялась Селина. Смысл его слов стал абсолютно ясен, но бежать было некуда: индеец смотрел с легкой, чуть печальной улыбкой.
Он положил руки ей на плечи и заглянул в глаза. В это мгновение в сознании промелькнули все ужасные слова, сорвавшиеся с губ за долгие месяцы тяжелого пути, и вдруг нахлынул новый приступ ужаса. Ладонь сама потянулась к животу.
Индеец поднес к груди сомкнутую в кулак ладонь.
– Дети чувствуют любовь в сердце. Твой малыш знает, что Белый Орел его любит. И все люди тоже любят.
В душе вспыхнул огонек надежды. Значит, с ребенком не случится ничего плохого.
Чего только она ему не наговорила! Селина нервно рассмеялась и, пытаясь скрыть смущение, прижала ладони к пунцовым щекам.
Белый Орел склонил голову, показывая, что не понимает.
– Прости, мне так жаль! Что-то приходило в голову, и я болтала не задумываясь. – Селина вспомнила, как с милой улыбкой сыпала грязными ругательствами. – Наговорила всяких глупостей. Так стыдно!
– Говори медленно.
– Да, хорошо. – Селина вздохнула с облегчением. – Может быть, ты не все понял. Хочется верить. Главное, чтобы не понял тех ужасных слов, которые леди никогда не должна произносить.
Лицо горело, и она снова прижала ладони к щекам.
– Пожалуйста, скажи еще раз, что мой ребенок в безопасности.
Индеец кивнул.
– Дети принадлежат всей деревне. Ни одно дитя у нас не остается без отца или матери. Никто и никогда не обидит малыша.
Ответ прозвучал свободно, уверенно и… на прекрасном английском языке. Селина не смогла скрыть изумление.
– Как случилось, что ты вдруг заговорил так легко и правильно? Твой английский так же быстр и свободен, как мой. Да и акцент почти незаметен.
Белый Орел едва заметно улыбнулся и вернулся к убогому, искаженному варианту.
– Лучше, чем дед. Три года жил с человеком из Бостона, ловил бобров. Он дал книги.
– Значит, ты и читать умеешь. Пожалуйста, говори хорошо.
– Как пожелаешь.
– Не могу понять, зачем понадобилось так упорно скрывать знание языка? Я же тебе не враг – в том смысле, о котором говорил дедушка.
– Если бы ты знала, что я все понимаю, то держала бы мысли при себе. Куда мудрее затаиться и внимательно слушать излияния твоей души, плач сердца.
С запоздалым раскаянием Селина вспомнила все, что успела наговорить за долгие-долгие дни трудного пути.
– Да уж, было что послушать.
– Я узнал в тебе женщину – сильную, как земля, и глубокую, как река. Ты поняла меня в моем молчании, а я понял тебя в твоих громких жалобах. И научил обращать внимание не только на слова. Смотришь в глаза, и они говорят с тобой. Тело движется и тоже подает знаки. Теперь ты умеешь разговаривать без слов и чувствуешь мир почти так же, как чувствую его я.
Мужественное лицо стало серьезным.
– Пришла пора глубже постигнуть древние законы. Скоро научишься выходить за границы тела, и тогда твой мир изменится.
Белый Орел посмотрел ей в глаза и легко коснулся лба.
– Ты избрана судьбой; поэтому тебе посланы многочисленные испытания. А теперь предстоит узнать, в чем заключается нитсокан.
– Нит-со-кан, – медленно, по слогам повторила Селина.
– Твоя цель. Во время долгого пути к твоему дому мать земля будет шептать свои секреты. У тебя появятся настоящие родители, сестры и братья. Душа распахнется, взлетит и из комка пыли превратится в часть звездного неба.
Селина слушала, завороженная не только словами, но и глубоким, проникающим в душу голосом.
– Пока тебе неизвестно, что, превозмогая боль, ты выросла, стала добрее и умнее. Белый Орел видит, что ненависть навсегда покинула твое сердце. Теперь нужно победить страх, иначе он разрушит все, что построено. Скоро придет умение переступать через то, что кажется особенно опасным, и появится новая свобода. Научишься слушать не только ушами, но и душой, думать телом и прикасаться умом.
Селина подняла взгляд к круглому отверстию в потолке, сквозь которое выходил дым, уступая место солнечному лучу. Как странно. Всю жизнь ее учили бояться индейцев, видеть в них лишь жестоких дикарей, а Белый Орел своим долгим молчанием поведал о редкой, удивительной доброте. Страх отступил, сменившись умиротворением.
– Где живут твои люди? – спросил он.
Селина растерянно пожала плечами.
– Точно не знаю… наверное, в Сан-Франциско. Да, в Сан-Франциско.
– Там, куда направлялся караван?
– Да. Это город, где земля встречается с морем. Ах боже мой! Неужели ты готов отвезти меня туда?
– Знаю, что должен это сделать. – Белый Орел помолчал в глубокой задумчивости. – Сегодня оплакиваю брата, а завтра снова сядем на лошадей и отправимся на запад.
Беседу прервали донесшиеся с улицы громкие крики, а вслед за ними вновь застучали барабаны.
– Брат возвращается.
– Брат по крови или по племени?
– Мой младший брат. Солнечный Пес. Он со своим отрядом шел последним – следил, чтобы никто нас не преследовал.
Он взял ее за руку, повел к выходу и дальше – к внешнему кольцу вигвамов, отмечавшему границу деревни. Как раз в этот момент с крутого холма спустились всадники.
Со всех сторон спешили люди – и молодые, и старые встречали вернувшихся воинов.
Один из индейцев ехал на могучем черном жеребце с длинной волнистой гривой, а на поясе у него висели окровавленные скальпы. Селина увидела один – с темными кудрявыми волосами – и без сил рухнула на землю.
– Тревор! – рыдая, повторяла она снова и снова.
Белый Орел бережно поднял ее, поставил на ноги и, поддерживая, обнял за плечи.
– Тебе нужно лечь и уснуть. А мне пора удалиться в место печали. На заре выезжаем.
Он отвел Селину в один из вигвамов внутреннего кольца, где у входа стояли две молодые женщины. В полумраке мирно теплился огонь, в углу ждала мягкая постель. Принесли горячую еду, но Селина не обратила внимания ни на пищу, ни на внимание и заботу. Сон не шел, и тогда ей дали выпить чего-то горячего и сладкого, но с легкой горчинкой.
Проснулась она от громкого пения птиц, возвестивших о начале нового дня. Ночь промелькнула в глубоком освежающем сне. Вскоре показалось солнце и позвало в дальнюю дорогу. Селина не знала, на каких основаниях состоялся обмен, но она ехала на свежей пегой лошадке, а Белый Орел гордо восседал на Пантере.