Ари

Официантка приносит счет. Бен достает свою карточку, но Адам настаивает на том, чтобы оплатить наш ужин. После небольшого представления, устроенного Элизабет, я думала, что мы уйдем из ресторана пораньше. Но к счастью, отчим Бена нашел способ разрядить обстановку. Я очень переживаю, нам с Беном нужно о многом поговорить. Мне даже страшно садиться в машину и ехать домой. Я знаю, что он сказал, но есть большая вероятность, что он все-таки уедет. Его мать права. Кто упустит шанс учиться в Гарварде? Я понимаю, что Бен хочет быть рядом со своей бабушкой, но Розмари не позволит ему отказаться от этой великолепной возможности. Я не настолько наивна, чтобы думать, что он изменит планы на жизнь ради меня, и не настолько эгоистична, чтобы попросить его об этом.

Бен дотрагивается до моего плеча, прерывая мои тревожные мысли, и я смотрю на него. Я не заметила, что все уже встали из-за стола. Он придерживает меня за локоть, чтобы помочь подняться, и мы выходим из ресторана.

— Спасибо за приглашение на ужин, — говорю я, протягивая руку Адаму.

— Было приятно познакомиться, Ари. Мы надеемся увидеть тебя снова, — отвечает он с искренней улыбкой, пожимая мою ладонь.

Я не уверена, что его вторая половина согласна с ним, но это приятно слышать. Элизабет тоже протягивает руку и слабо пожимает мою.

— Было приятно снова с тобой встретиться, — произносит она с натянутой улыбкой.

Да уж, приятно. Я еле сдерживаюсь. Бен обменивается рукопожатиями с Адамом, а потом мать обнимает его, целуя в обе щеки.

— Я позвоню тебе, — говорит она Бену, и затем они направляются к ожидающему их на обочине черному автомобилю.

Бен поворачивается ко мне и улыбается.

— Готова? Уже довольно поздно.

— Да.

Он держит меня за руку, когда мы возвращаемся к машине. Нас словно окутывает нервозность — мы оба не уверены друг в друге. Добравшись до машины, Бен открывает для меня дверь. Я сажусь на пассажирское сиденье и жду, когда он устроится на водительском месте. Захлопнув дверь, Бен кладет руки на руль и раздраженно вздыхает. Затем откидывает голову на подголовник и прикрывает глаза.

— Я собирался рассказать тебе, — выдыхает он, все еще держа глаза крепко закрытыми. У меня к нему миллион вопросов, но если я начну спрашивать, вряд ли смогу остановиться. Я жду, пока Бен объяснит мне все сам.

Он, должно быть, принимает мое молчание за гнев и немедленно открывает глаза, чтобы посмотреть на меня.

— Малышка, клянусь тебе. Я не специально скрывал все это от тебя. Столько всего произошло, и я даже не вспоминал об этом.

Я верю ему. Действительно столько всего произошло. Да и, если честно, я никогда не спрашивала о его дальнейших планах.

— Ари?

— Это просто шок. Но мы должны были об этом поговорить. Я не злюсь. Я знаю, что многое происходит прямо сейчас. А для нас это все в новинку. Это просто...

Я не хочу плакать, но проклятые слезы текут сами по себе. Бен прикасается к моему лицу, нежно вытирая их, заставляя меня плакать сильнее. Напряжение этого безумного дня переполняет меня.

— Пожалуйста, не плачь. Прости, детка. Пожалуйста.

Я качаю головой и обхватываю себя руками, отталкивая его. Вытирая влагу тыльной стороной ладони, я злюсь на себя за то, что не сдержалась.

— Прости. Знаешь, это слишком. Мы только встретились, а мысль о том, что ты уедешь...

— Но я не... — твердо отвечает Бен.

— Ты не можешь так говорить. Твоя мать права. Это Гарвард, Бен. Как ты сможешь не поехать?

— Честно говоря, я подал документы, чтобы просто посмотреть, смогу ли пройти. Я никогда не планировал туда поступать. Я не могу оставить бабушку, и теперь, когда я нашел тебя...

— Нет, молчи. Я не буду вмешиваться в твои решения. Как бы больно мне ни было из-за твоего ухода, я никогда не заставлю тебя выбирать.

— Знаю, и именно поэтому я с тобой.

Бен наклоняется и целует меня. Сначала в губы, а затем в закрытые глаза. Слезы продолжают течь, и он вытирает их руками.

— Я не уеду. Не смогу.

— А что насчет Лондона?

Он раздраженно выдыхает.

— Этот разговор состоялся у меня несколько месяцев назад с одним из старых партнеров отца. Он спросил, начал ли я искать стажировку на лето, и упомянул, что они ищут стажеров в свой офис в Лондоне. Если я хочу, могу поработать у него, а также у них есть офис в Лос-Анджелесе. Я еще не согласился.

Я смотрю на свои руки.

— Я даже не говорил матери о Лондоне. Должно быть, он сказал ей. Он звонит время от времени, чтобы проверить нас.

Бен поворачивает к себе мое лицо за подбородок, и я смотрю на него.

— Сейчас все хорошо? Могу я отвезти тебя домой, чтобы уже лечь в постель? — говорит он, поигрывая бровями, и я начинаю смеяться. Он улыбается и потирает большим пальцем мою щеку. — Я весь вечер умирал от желания вытащить тебя из этого платья.

Бен

Я выруливаю с парковки и направляюсь домой к Ари. На данный момент мы все прояснили. Ненавижу видеть, как она плачет, особенно если я — причина этих слез. Конечно, для меня честь попасть в Гарвард. Я имею в виду, сколько людей могли бы сказать, что они поступили. Я сказал Ари правду. Я просто подал заявку. Никогда не думал, что они меня примут. Но, даже если бы бабушка не заболела, я бы все равно никуда не поехал. Мне нравится жить в Лос-Анджелесе. Конечно, здесь не так заметна смена сезонов погоды, но если мне захочется увидеть снег, то мы находимся всего в часе езды от курорта «Большой Медведь». (Примеч.: «Большой Медведь» — условное название, объединяющее несколько локальных курортов: Bigbearlake, Bigbearcity и горнолыжный склон Bigbearmountain). Если захочу на пляж — то же самое. Я никогда не смогу покинуть Лос-Анджелес. Это мой дом.

По дороге домой Ари молчит и смотрит в окно. Это был долгий день, поэтому я не настаиваю на разговорах. Подъехав к дому, я замечаю, что она задремала. Ари выглядит такой умиротворенной, и мне не хочется ее будить. Едва касаясь я провожу пальцами по ее шелковистым волосам.

— Детка, мы приехали.

Она вздрагивает.

— Извини, я не планировала засыпать.

— Все нормально. Был тяжелый день.

Ари отпирает входную дверь, и мы направляемся прямиком в спальню. Она останавливается и прислоняется к дверной раме, чтобы снять туфли. Мягкий лунный свет, просачивающийся сквозь жалюзи, освещает изгибы ее тела. Я отчаянно хочу прикоснуться к ней.

— Оставь их, — шепчу я.

Я крепко прижимаюсь к ней, и Ари вздыхает, положив голову мне на плечо. Дергаю застежку ее платья, замок легко поддается и, не теряя времени даром, стягиваю ее наряд с плеч. Это похоже на рождественское утро, словно я разворачиваю свой любимый подарок. Я прикасаюсь к шее Ари губами, сжимая рукой ее грудь. Другой рукой скольжу вокруг талии, направляясь в ее кружевные трусики. Она прижимается ко мне бедрами, плавно потираясь о мой напряженный член.

Мы стонем от удовольствия. Ари чертовски мокрая. Я массирую пальцем ее клитор, и она двигает бедрами в безумном ритме. Обхватывает ладонью мой затылок, и я, наклонившись к губам, страстно целую ее. Наши языки исследуют друг друга. Потом она отстраняется, чтобы отдышаться.

— Я близко, — хнычет Ари.

Я целую ее в шею, двумя пальцами быстро вхожу и выхожу из нее, а большим продолжаю круговые движения на клиторе.

— Давай же, детка.

Ари тихо стонет, и ее ноги начинают дрожать. Обнимая рукой за талию, я жду, пока она восстановит дыхание.

Я так хочу ее, чертовски сильно. Ари разворачивается в моих объятиях, запускает пальцы в мои волосы и жадно целует в губы. Потом ловко расстегивает пуговицы на моей рубашке.

— Сейчас, — говорит она между поцелуями. Расстегнув ремень, я стремительно скидываю брюки. Ари стягивает свой лифчик и бросает его в кучу одежды на полу, когда я начинаю подталкивать ее к кровати. Она ложится на постель, а я отстраняюсь, вспоминая про презерватив в кармане штанов.

— Подожди.

Ари хватает меня за руку, прежде чем я успеваю встать с кровати. Повернувшись, я удивленно смотрю на нее.

— Я пью таблетки. Теперь можно попробовать так. Если ты не хочешь с презервативом, я имею в виду.

Я молчу. Я всегда использую защиту. Но мысль о том, чтобы быть внутри Ари без барьера, слишком заманчива.

— Я никогда ничего так не хотел, — шепчу я, устраиваясь между ее бедер.

Наше нижнее белье — единственное, что нас разделяет. Сегодня я хочу сделать это медленно, смакуя каждое мгновение. Я толкаюсь в нее бедрами, и она извивается подо мной. Скольжу губами вниз по ее шее, к плечу, к груди.

Ари цепляется руками за простыни, когда я медленно провожу языком по ее соску. Я беру его в рот, и она тихо стонет. Усмехнувшись, целую другой сосок. Она в отчаянии толкает свои бедра вверх.

— Пожалуйста, Бен. Ты сводишь меня с ума.

— Чего ты хочешь, малышка? Скажи мне.

Ари скользит руками по моей спине, запускает их в боксеры, прикрывающие мою задницу, и хватает меня за ягодицы. Она крепко обнимает меня, сильнее прижимая к себе. Черт!

Чтобы убедиться, что я готов, она просовывает руку между нашими телами и берет в руку мой твердый член.

— Вот это... Я хочу его внутри, — шепчет она.

Мы быстро сбрасываем оставшееся белье, и когда я медленно вхожу в нее, оба громко стонем. Я останавливаюсь на мгновение, позволяя Ари приспособиться к моему вторжению.

— О, Боже, Бен... Двигайся, пожалуйста...

Ей не нужно просить меня дважды. Я медленно выхожу, а затем скольжу обратно в нее. А затем повторяю движения. Она плотно обхватывает мой член, словно бархатная перчатка. Я уже готов кончить, но мне нужно попытаться притормозить, чтобы Ари сделала это первой. Я чувствую, как ее мышцы начинают сокращаться вокруг меня, и она выгибает спину.

— Как хорошо... Бен... Я так близко, — хнычет она.

— Я тоже, детка.

Ари скользит рукой между нами и безымянным пальцем начинает потирать клитор. Это самое сексуальное, что я когда-либо видел.

— Черт, Ари.

Я наклоняюсь, чтобы взять в рот ее сосок, и она начинает кончать, а я следую прямо за ней. Проходит несколько минут, пока мы лежим, пытаясь отдышаться. Небольшие спазмы вокруг моего члена ощущаются невероятно, и мы оба стонем от удовольствия. Ари обнимает меня за шею, а я впиваюсь в ее губы поцелуем. Она мурлычет от удовольствия в мой рот, а затем начинает хихикать. Я немного отстраняюсь, чтобы посмотреть на нее.

— Почему ты смеешься?

— Соседи, вероятно, думают, что я завела собак. Мы были очень громкими.

Я смеюсь вместе с ней.

— Мне все равно, что они подумают. Было потрясающе, и я хочу повторить это снова.

Ари

Мы лежим рядом полностью насытившиеся. Я медленно вожу пальцами вверх и вниз по руке Бена.

— Как думаешь, твоя мама ненавидит меня?

— Меня не волнует, что она думает. Ее никогда нет рядом, — сонно отвечает Бен.

— Как они познакомились с твоим отцом? — Он зевает, и я решаю, что разговор может подождать. — Извини, ты устал, а я задаю миллион вопросов. Давай спать.

Приподнявшись на локтях, Бен целует меня в кончик носа.

— Не извиняйся. Ты можешь спрашивать меня о чем угодно.

Я нажимаю ладонями на плечи Бена, заставляя его лечь на спину, устраиваюсь на своем любимом месте у него на груди и снова спрашиваю:

— Хорошо, так как они встретились?

Он усмехается, и я щекой чувствую вибрацию в его груди.

— Мама училась в школе бизнеса и получала стипендию. Отец выступал на одном из ее занятий в качестве приглашенного докладчика. Как он рассказывал, это была любовь с первого взгляда. Через полгода они поженились.

— Ей удалось закончить школу?

— Нет. Бабушка (ее мама) заболела, и она бросила все, чтобы помогать ей. Вскоре после того, как бабушка умерла, мама забеременела мной.

— Как ты думаешь, почему она так настаивает на твоем отъезде, вместо помощи бабушке?

— Я никогда не думал об этом. Маме не нужно было работать, папа полностью нас обеспечивал. Я догадываюсь, почему она так быстро снова вышла замуж после его смерти. Она привыкла, что кто-то заботится о ней.

Я киваю.

— Или, может, она боялась остаться одна.

— Мы можем не спать всю ночь, пытаясь понять ее мотивы. Не думаю, что она когда-нибудь изменится, — говорит Бен, зевая.

Я целую его в грудь.

— Уже поздно, и нам рано вставать. Давай попробуем немного поспать.

Он целует меня в макушку.

— Хорошо. Спокойной ночи, милая.

— Спокойной ночи, — отвечаю я.

* * *

Я сижу прямо, обхватив себя руками, мое сердце бешено колотится.

— Ари, ты в порядке?

Мне требуется несколько секунд, чтобы собраться с мыслями. Я оглядываюсь вокруг, сейчас уже утро. Бен сидит рядом со мной с обеспокоенным лицом. Сделав несколько глубоких вдохов, я отвечаю:

— Да, все нормально.

— Я пытался разбудить тебя. Ты бормотала что-то во сне. Ты помнишь, что тебе снилось?

Хотя я не помню, что мне снилось, но если уж просыпаюсь в холодном поту, обхватив себя руками, это может означать только одно. Единственное, что вызывает у меня такую реакцию.

— Это он? — спрашивает Бен, а я смущенно отворачиваюсь. Мы не обсуждали это с той ночи. — Я знаю, что у нас не было возможности закончить наш разговор из-за того, что происходит, но я беспокоюсь за тебя. Ты действительно должна с кем-то об этом поговорить.

Вскочив с кровати, я направляюсь в ванную комнату.

— Ари.

Я резко останавливаюсь.

— Я не хочу говорить об этом, ладно? Я в порядке.

Не глядя на Бена, я продолжаю свой путь в ванную. Я знаю, что увижу в его глазах. Жалость. Мне не нужна жалость ни от него, ни от кого-либо другого. Вот главная причина, почему я никогда ничего никому не рассказывала.

Склонившись над раковиной, я чищу зубы, когда чувствую Бена позади себя. Он оборачивает руку вокруг моей талии, и я выпрямляюсь, чтобы встретиться с ним взглядом в зеркале. Он хмурится.

— Я говорю это не для того, чтобы разозлить тебя. — Я киваю, пытаясь отстраниться. — Посмотри на меня. — Я поднимаю на него взгляд. — Я забочусь о тебе, и мысль о том, что кто-то причиняет тебе боль, убивает меня. Если бы я мог найти этого ублюдка, который сделал это с тобой, я бы пристрелил его. Знаю, ты не хочешь рассказывать никому, и я обещал тебе, что тоже не стану, но, возможно, поговорив об этом с профессионалом, ты сможешь преодолеть это. — Бен притягивает меня ближе к себе и целует в плечо. — Пожалуйста… Просто подумай об этом, — в его голосе слышится мольба.

Я проглатываю комок в горле и моргаю несколько раз, чтобы не расплакаться.

— Ладно.

Он целует меня за ухом.

— Спасибо.

Бен выходит из ванной, а я некоторое время стою на месте, вцепившись мертвой хваткой в раковину, глядя на свое отражение в зеркале. Он прав, я знаю, но мысль о том, чтобы поделиться с кем-то этой проблемой, пугает меня. Мне было тяжело рассказать обо всем даже Бену.

Принимая горячий душ, я обдумываю эту идею. Из-за постоянного стресса мои ужасные сны участились. Я так долго справлялась со всем этим одна и никогда не задумывалась, как это может отразиться на близких мне людях. Особенно на человеке, который спит со мной в одной постели. Когда выхожу в коридор, Бен идет мне на встречу с чашкой кофе.

— Мир?

Сексуально ухмыляясь, он протягивает мне мою любимую кружку. Я целую его в губы.

— Мир.

Его ухмылка перерастает в широкую улыбку.

— Хорошо, я не люблю, когда ты злишься на меня.

— Я не злюсь на тебя. Ты прав, и я сожалею.

— Хорошо. — Бен целует меня в губы и направляется в ванную, чтобы принять душ.

Вид Бена в одном полотенце всегда действует на меня определенным образом. Я глажу свою одежду, когда он возвращается в спальню.

— Так какие у тебя планы на день? — спрашиваю я его.

— Ну, сегодня выписывают бабушку. Поеду прямо в больницу. Еще я должен встретиться с ее домашней медсестрой.

Я приподнимаю бровь.

— Надеюсь, ты нанял какую-нибудь старуху с бородавками, — выпаливаю я.

Бен громко смеется и прижимается всем телом к моей спине. Попкой я чувствую его твердый член.

— Тебе совершенно не о чем беспокоиться. С той самой вечеринки я не смотрю на других женщин.

Он целует меня в шею, и я растворяюсь в нем. Бен проводит рукой по моему бедру, и в этот момент мой чертов телефон начинает звонить.

— Серьезно? Мы прокляты! — фыркает Бен.

Смеясь, я отхожу от него, чтобы ответить на звонок. Звонит организатор мероприятия, которая тщательно следит за рассадкой и списком гостей.

— Да, хорошо. Я позвоню сегодня в офис мистера Хэмлина, чтобы подтвердить имя его гостя. Ладно... Хорошо... Конечно, без проблем. Ладно. Перезвоню позже. Пока.

Положив телефон на тумбочку, я замечаю сколько времени и начинаю спешно одеваться.

— Кто это был? — спрашивает Бен.

— Звонила организатор вечеринки. Она сводит меня с ума. Не могу дождаться, когда эта чертова вечеринка, наконец, пройдет.

— А когда она будет?

Я помню, что рассказывала ему об этом, но, видимо, забыла упомянуть дату.

— В эту субботу. Не беспокойся. Сейчас столько всего происходит, я не хочу нагружать тебя еще и этим. Ты не обязан идти туда. В любом случае, я буду занята гостями и буду помогать организаторам.

Я мысленно представляю Бена в костюме, и картинка сразу вызывает во мне трепет.

— Конечно, я приду. — Он подкрадывается и притягивает меня к себе. — Праздник будет вечером, да? — спрашивает Бен.

Я киваю, ощущая рой бабочек в животе.

— Ты уверен? — уточняю я.

Он целует меня в нос, затем нежно чмокает в губы.

— Да, думаю, к тому времени я все улажу с бабушкой, и попрошу медсестру побыть с ней вечером. Все будет круто. Я знаю, как упорно ты работала над подготовкой. Не хочу пропустить вечеринку.

— Хорошо. Это полуофициальное мероприятие, поэтому тебе придется надеть костюм.

— Будет сделано. Есть еще какие-то правила?

— Нет, но если что-то изменится, и ты не сможешь приехать, я не буду обижаться.

Он снова целует меня, на этот раз углубляя поцелуй. Я стону ему в рот. Этот парень своими поцелуями может заставить меня забыть собственное имя. Но сейчас не время. Я отстраняюсь, заметив время на часах.

— Черт. Я опаздываю.

Бен отпускает меня, и я, как сумасшедшая, начинаю бегать по комнате, пытаясь закончить одеваться.

— Прости, детка.

И затем он неспешно направляется в ванную. Чтоб его! Мои начальники убьют меня. Это не подходящая неделя, чтобы опаздывать.

Я бегу по коридору, и Бен встречает меня с улыбкой и моей термокружкой.

— Снова мир?

Он сверкает этими проклятыми ямочками, из-за чего мне трудно сердиться на него.

Протянув мне кружку, Бен открывает дверь.

— Хорошего дня, и езжай аккуратно, пожалуйста.

На нем надеты только джинсы, он без рубашки, и его волосы все еще мокрые после душа. Эх! Мне хочется позвонить на работу и притвориться больной. Бен замечает мой голодный взгляд и улыбается мне.

— Вот поэтому ты и опаздываешь. Езжай уже.

Он шлепает меня по попке и закрывает за собой дверь.

— Дурак! — кричу я через плечо, и слышу смех Бена из-за двери.

Бен

Доктор позвонил после того, как Ари ушла на работу, и сказал, что выпишет бабушку после обеда. Я направляюсь к ее палате и слышу голос бабули, разносящийся по всему коридору. Я подхожу к двери и вижу, что она разговаривает с Карен.

— А вот и он, — кричит бабуля, когда я вхожу в комнату.

Карен слабо кивает мне и быстро выходит из палаты.

— Это твой последний день здесь, прекрати мучить бедную девушку.

Бабушка начинает смеяться.

— Я ничего не делаю. Она рассказывала мне о свидании, на котором была вчера, — шепчет она.

— О, да?

— Да, все прошло не слишком гладко. Парень даже не заплатил за ужин. Он хотел разбить чек.

— Упс. Да, это не очень хороший знак.

— Вот видишь, милый, нам нужно помочь ей.

— Хорошо, сводница. Но давай сначала позаботимся о том, чтобы забрать тебя отсюда, — говорю я, качая головой.

Беспокойство обо всех, кроме себя — это в духе моей бабушки.

— Ранее заходил доктор Нгуйен, сказал, что все в порядке, и дал согласие на выписку. Теперь я жду доктора Бишопа. Мне сказали, что он должен быть здесь сегодня днем.

Я киваю. Я уже позвонил по номеру, предоставленному мне больницей, и организовал круглосуточный уход за бабулей. Сейчас для нее наступает тяжелое время, и я понимаю, что мы не справимся сами. Помимо спазмов в желудке и потери сознания, у бабушки ничего не болит. Но я не думаю, что она полностью осознала сказанное врачами о ее здоровье. Понятно, что старушка не хочет, чтобы кто-то постоянно опекал ее. Тот факт, что в доме появятся незнакомые люди, сводит бабулю с ума. Я выбрал двух медсестер. Они будут работать по сменам, чтобы была гарантия, что кто-то всегда будет рядом. Собрав большую часть своих вещей из общаги, я переехал в одну из комнат для гостей. Единственное, что осталось в доме братства, это стол, кое-какая одежда и кровать.

— Не могу дождаться, чтобы поесть настоящей еды. Если бы я уже не болела, эта пища убила бы меня, — говорит бабушка, указывая на зеленые бобы.

— Обещаю, мы что-нибудь купим по дороге домой.

Бабуля собирается открыть свою порцию желе, когда, наконец, заходит доктор Бишоп.

— Кто-нибудь готов вернуться домой?

Она поднимает взгляд, кладет на поднос желе и дарит врачу широкую улыбку.

— Я принимаю это за «да», — говорит он, усмехаясь. — Выглядите хорошо, и мне сообщили, что дома за вами будет установлен круглосуточный уход. Все верно?

— Да. Начиная с сегодняшнего вечера, — отвечаю я.

— Отлично. На этой неделе вам нужно будет проконсультироваться с доктором Нгуйен и доктором Прескоттом. А так, вы уже можете ехать. Дайте Карен несколько минут, она вернется и поможет вам со сборами.

Следующие несколько дней я провожу, выступая в роли буфера между сиделками и бабушкой. Я знал, что она не в восторге от круглосуточного ухода, но никак не ожидал, что бабуля нагонит страху на этих бедных медсестер. Это было бы забавным, если бы при этом она не выглядела такой несчастной. В конце концов, она все-таки согласилась перестать быть столь враждебной, когда я объяснил, что они просто выполняют свою работу. Ее жалобы заключались в том, что сиделки стояли за ее спиной весь день, а она всего лишь хотела спокойно посмотреть свои сериалы. В первый же день бабушка запустила пульт в голову медсестры, и мне пришлось умолять сиделку не уходить и доработать смену. В течение дня я пытался успокоить их обеих, и слава Богу, наконец, они пришли к согласию: я распечатал расписание всех шоу бабули, чтобы убедиться, что медсестра даст бабушке возможность посидеть одной и сама больше не пострадает.

Вся эта ситуация выматывает меня, и я очень скучаю по Ари. В последние несколько дней мы общались только по смс. Я скучаю по ее голосу, запаху, ее прикосновениям. Мне сложно не думать о ней. Сын ночной медсестры приболел, и я разрешил ей не приходить сегодня. Последнее смс, которое я получил от Ари, было утром, и предполагаю, что она снова работает допоздна. Вечеринка в честь юбилея уже в эти выходные, и я надеюсь, что, когда она пройдет, мы сможем снова проводить больше времени вместе. Это пытка — жить всего в десяти минутах езды от моей девушки и не иметь возможности встретиться. Я заглядываю к бабушке, чтобы убедиться, что с ней все в порядке. Медсестра как раз подает ей лекарства, и я пользуюсь этим временем, чтобы позвонить Ари.

Ари

Последние несколько дней слились в один. Бен ухаживает за бабушкой, а я занимаюсь последними приготовлениями к вечеринке. Мы не видимся друг с другом, и я очень переживаю из-за этого.

Я скучаю по Бену. Скучаю по его запаху. По его объятьям. Я просто... Черт! Вы только послушайте меня. Я превратилась в навязчивую девушку. Какого черта? Я все еще витаю в облаках, когда звонит телефон. На экране высвечивается фото Бена, которое я сделала, пока он спал, и глупая улыбка расплывается по моему лицу. Не судите меня строго. Я не странная. Он просто выглядел таким спокойным, я не смогла ничего с собой поделать. Его полные губы умоляли поцеловать их, а длинные ресницы бросали тени на щеки. Я поднимаю трубку практически на последнем звонке.

— Алло?

— Эй, незнакомка, помнишь меня? — спрашивает Бен.

Я хихикаю. Да, как глупая школьница. И из-за кого? Из-за него. Он. Заставляет. Меня. Делать. Так.

— Я как раз думала о тебе.

— Хм... О чем ты думала? О том, что я собираюсь сделать с тобой, когда, наконец, доберусь до тебя? — хрипло произносит Бен.

Клянусь, от этих слов и его сексуального голоса по всему моему телу распространяется покалывание, а пульс ускоряется.

— Я скучаю по тебе, — говорю я с придыханием.

— Я тоже по тебе скучаю. Этой вечернике лучше быть чертовски классной, потому что я больше не могу справляться с твоим графиком. Когда ты заканчиваешь? — спрашивает он тоскливо.

— Пробуду на работе, по крайней мере, еще час, если не дольше. У меня еще есть несколько документов для копирования.

— Медсестра уходит в десять вечера, и к тому моменту, когда ты вернешься домой, у меня будет всего час, чтобы побыть наедине с тобой. Этого недостаточно для того, что я запланировал для нас.

Я разочарованно вздыхаю. Покалывание превращается в боль. Я нуждаюсь в нем и очень хочу его.

— Наверное, нам нужно подождать до завтра. Я должна быть там на несколько часов раньше, чтобы зарегистрировать гостей и убедиться, что все в порядке. Не хочу, чтобы тебе пришлось ждать меня. Все должно завершиться в восемь тридцать. Ты хочешь встретиться со мной после?

— Да, хочу. Я не выдержу еще один день, не увидев тебя.

— Значит, решено. Обещаю. После вечеринки я вернусь к обычному графику.

— Ловлю тебя на слове. Ладно, детка, не буду задерживать тебя, чтобы ты могла закончить работу. Пожалуйста, не засиживайся и напиши мне, когда вернешься домой.

— Хорошо. Увидимся завтра. Спокойной ночи и передавай привет своей бабушке.

— Передам. Доброй ночи.

Я влюбилась сильно и быстро, и становится все труднее не сболтнуть слова любви, которые изменят между нами все. Я собираю последние документы, надеясь, что монотонная работа отвлечет меня от тяжелых мыслей.

Наконец, около девяти тридцати я заканчиваю работу и собираю свои вещи. Я устала, и мысли обо всем, что мне предстоит сделать завтра, не помогают расслабиться. Охранник провожает меня до машины, и я открываю окно, чтобы не уснуть по дороге домой. Через двадцать минут я въезжаю на стоянку возле дома. Отправляю Бену смс, что нормально добралась, надеваю футболку и заползаю в кровать.

Будит меня визжащая сигнализация соседского автомобиля. Я вскакиваю, не сразу понимая, где нахожусь. Хватаю телефон с тумбочки. На часах 10:00. Выпрыгнув из постели, я начинаю бегать, как курица с отрубленной головой. Через пару минут я соображаю, что сегодня суббота. Прижав ладонь к груди, облегченно вздыхаю. Слава Богу. Должно быть, я проспала всю ночь как убитая. Нахожу в телефоне непрочитанные сообщения от Бена и Вонн. В первую очередь читаю смс от Бена — это ответ на мое вчерашнее сообщение с пожеланием спокойной ночи. В ответ пишу ему, что жду не дождусь встречи с ним сегодня вечером, затем набираю номер Вонн.

— Эй, привет. Ты жива? — спрашивает она.

— Едва, — отвечаю я, зевая. — Эта вечеринка и судебный процесс отнимают все мои силы. Хочу, чтобы это все поскорее закончилось. Я готова задушить организатора праздника. Если она еще раз спросит меня про этот чертов список гостей или про дурацкое оформление, я вцеплюсь ей в горло.

Вонн начинает смеяться.

— У тебя ПМС? Так в какое время мне лучше подъехать, чтобы сделать тебе макияж как у топ-модели?

В повседневной жизни я могу сама уложить волосы и накраситься, но Вонн намного лучше меня справится с гламурным вечерним макияжем. Макияж — это ее религия. Если вдруг она не поступит на юриста, то сможет стать неплохим стилистом. Вонн визжала от радости в трубку, когда я попросила ее приехать, чтобы помочь мне подготовиться к празднику. Она живет ради этих моментов.

— Я должна быть в отеле к пяти. Я думала, что мы пообедаем вместе. Не хочешь перекусить? Поедим, немного поболтаем, а затем ты поможешь мне собраться. Это ведь не займет много времени, да?

— Звучит неплохо. Нет, это не займет много времени. Ты себя видела? Ты можешь надеть мешок для мусора, и все равно будешь выглядеть сексуально.

Я закатываю глаза, зная, что она меня не увидит.

— Хорошо, я соглашусь. Мне нужно выглядеть шикарно, но работа на первом месте. Никакого блеска. Поняла?

Я обожаю Вонн, но она очень любит все блестящее. Макияж не исключение. Она хихикает, слушая мои замечания.

— Конечно, босс. Увидимся позже. О, если закажешь сэндвичи в пиццерии «Тони Дели», не забудь добавить в мой соленый огурчик.

«Тони Дели» — одно из наших любимых мест в детстве. Наши родители привозили нас туда после воскресной проповеди. У них очень много разносолов. Вонн всегда заказывала что-то соленое, а я просила большой кусок сыра. От воспоминаний желудок начинает урчать.

— Хорошо, теперь, когда я сильно проголодалась от твоих разговоров, пойду-ка я в душ. Увидимся. Я не забуду про огурчик.

— Потрясающие. До встречи. Надеюсь, сэндвич с сыром поднимет тебе настроение, киска.

— Пока. — Слышу смех Вонн, когда кладу трубку.

Я собираюсь в рекордные сроки. Принимаю душ, скручиваю волосы в узел и натягиваю джинсы и футболку. Отказываюсь от макияжа, потому что позже все равно буду краситься. Схватив солнцезащитные очки и ключи, выхожу из дома. Чтобы избежать долгого ожидания, звоню в кафе и делаю заказ. К счастью, поездка занимает всего около часа. Я только начинаю распаковывать пакет, когда слышу стук в дверь. Смотрю в глазок и вижу Вонн, переминающуюся с ноги на ногу.

— Голодна? — спрашиваю я, открывая дверь и размахивая сэндвичем перед носом подружки. Она выхватывает его из моей руки и входит в квартиру.

— Умираю от голода. Я молилась, чтобы ты вернулась пораньше. Как только я повесила трубку после разговора с тобой, у меня потекли слюнки.

Я смеюсь, потому что со мной было то же самое. Трудно было не слопать бутерброд по дороге домой. Схватив сумку с остальной частью нашего обеда, я кладу ее на кофейный столик, устраивая пикник в комнате. Вонн откусывает от сэндвича добрую половину прежде, чем я успеваю сесть.

— Спасибо, что дождалась меня, — говорю я, прищурившись.

После каждого укуса она стонет от удовольствия.

— О, Боже, я и забыла, как чертовски хороши эти сэндвичи.

Я откусываю кусок и соглашаюсь с ней.

После того, как съедаем половину сэндвичей, мы решаем притормозить и поболтать. Через пару недель Вонн выпускается. Как и Бен, она сходит с ума от экзаменов и тестов. Вонн рассказывает мне о фирме в Сан-Диего, которая предложила ей стажировку. Я спрашиваю об Илае, но она объясняет, что они общаются через смс. Он тоже выпускается и, скорее всего, столь же занят учебой. Мне хочется узнать больше, но Вонн быстро меняет тему. Я решаю не давить на нее.

Я убираю со стола и понимаю, что уже около двух часов. Достаю косметичку, плойку, и мы устраиваем салон красоты за моим обеденным столом.

Через час и сорок минут я одеваюсь и рассматриваю свое отражение в зеркале. Разглаживаю руками переднюю часть платья, когда слышу свист позади себя.

— Черт побери, Ари. Бен свихнется, когда увидит тебя в этом платье.

Я удивленно смотрю на нее.

— Почему? Думаешь, ему не понравится?

— Не понравится? Ты сошла с ума? Он захочет сорвать его с тебя зубами. Черт, да я сама хочу тебя, а ведь я предпочитаю мужчин.

Я качаю головой и смеюсь. Я уже говорила, что она чокнутая?

Это платье я купила пару месяцев назад, в первого взгляда влюбившись в него. Простое платье-футляр черного цвета, чуть ниже колена, подчеркивающее все мои изгибы, с вырезом лодочкой и рукавом в три четверти. Кружевная спина — вот что сразило меня наповал. Платье сексуальное, но в то же время строгое. К нему я надеваю черные лакированные туфли на каблуках. Вонн потрясающе справилась с моими волосами и макияжем: накрасила и сделала укладку в стиле Диты фон Тиз. (Примеч.: Дита фон Тиз — американская исполнительница шоу в стиле бурлеска, фотомодель и певица). Волосы уложены крупными волнами, на губах темно-красная помада, а глаза подведены черным карандашом. Вонн добавила накладные ресницы, чтобы придать моим глазам дополнительную выразительность. Я оборачиваюсь и снова смотрю на себя в зеркало. Я могла бы легко сойти за персонажа сериала «Безумцы». (Примеч.: «Безумцы» — американский драматический сериал, повествующий о работе рекламного агентства «Стрерлинг-Купер», расположенного в Нью-Йорке).

— А ты сексуально выглядишь, девочка. Теперь двигай своей милой попкой, не то опоздаешь.

Я поворачиваюсь, чтобы обнять ее.

— Спасибо, подруга. В этот раз я согласна с тобой.

Вонн улыбается и шлепает меня по попе.

— Черт, думаю, и твой мужчина так же подумает. Хотела бы я видеть его лицо, когда он тебя заметит. Уверена, он потеряет голову, — говорит она, подмигивая.

Я качаю головой и улыбаюсь. Схватив сумочку с кровати, направляюсь в сторону гостиной. На обеденном столе полный беспорядок, но я слишком тороплюсь, чтобы убираться.

— Я все приберу. Езжай. Закрою за собой после того, как закончу и буду уходить. У меня есть ключ.

— Потрясающе. Спасибо.

Я хватаю ключи и выбегаю за дверь.

— Веселитесь, — кричит Вонн, закрывая за мной дверь.

Бен

Прошлая ночь была ужасной. Я проснулся около трех часов утра от стонов бабушки из радиомонитора. Я вскочил с кровати, чтобы проверить ее. Еще никогда в своей жизни я не был так напуган. Действие бабушкиных обезболивающих лекарств прошло, а я случайно проспал время принятия очередной дозы таблеток. Я ощущаю себя последним мудаком. Она пыталась успокоить меня, говорила, что с ней все в порядке, но я все равно чувствую себя виноватым. Я был измотан и не услышал сигнал напоминания. Я дал бабуле пропущенную дозу и не смог больше заснуть, пока медсестра не приехала в шесть утра.

Громкий звук входящего сообщения будит меня. Я увеличил громкость на телефоне, перед тем как заснуть. Я беру телефон с тумбочки и улыбаюсь, когда читаю смс от Ари, в котором она пишет, что не может дождаться нашей встречи. Это взаимно. Сейчас одиннадцать часов, и я мог бы поспать до отъезда на вечеринку, но решаю встать и пойти на пробежку. Когда направляюсь на кухню, слышу смех. Повернув за угол, вижу, что бабушка и Рут сидят за кухонным столом.

— Доброе утро, дамы, — говорю я, когда вхожу.

— Доброе утро, — произносят они в унисон и начинают хихикать. Приятно видеть улыбку бабули. Я рад, что Рут здесь, чтобы подбодрить ее. Прошедшая неделя для бабушки была тяжелой.

— Итак, какие у вас планы на сегодня? — спрашиваю я.

— Рут пришла, чтобы угостить меня своим пирогом.

Она указывает на завернутую в фольгу тарелку. Как будто по команде, мой желудок начинает урчать. Рут смотрит на меня и улыбается.

— Угощайся, милый. Я принесла достаточно для вас обоих.

Я протягиваю руку и беру банан.

— Спасибо, но я собираюсь на пробежку. Обещаю попробовать, когда вернусь.

Они обе кивают.

— Хорошо, мы будем здесь. Хорошо побегать, — говорит мне бабушка.

Я подхожу к ней и целую ее в щеку.

— Я быстро.

Надеваю наушники, нажимаю «воспроизвести» на плеере и бегом спускаюсь с холма. От свежего воздуха напряжение всей прошедшей недели немного угасает, оставаясь отдаленным белым шумом на заднем плане. Я концентрируюсь на ритме песни, которая играет, и решаю, пусть мои ноги сами выбирают маршрут. Бегу, пока не чувствую, что легкие начинают гореть, а в плейлисте заканчивается последняя песня. Смотрю на часы — я бегаю уже больше часа. Останавливаюсь и упираюсь руками в колени, восстанавливая дыхание. Я устал и обратно домой возвращаюсь пешком.

Я захожу в дом, там жутко тихо. На кухне и в гостиной никого нет. Быстро прохожу по коридору в спальню бабушки и вижу, что она лежит в постели. Внутри все переворачивается.

— Ты в порядке? Где Рут?

— Все хорошо. Я просто прилегла ненадолго. Дети Рут приехали в гости, поэтому она пошла домой.

Я киваю, а медсестра печально улыбается мне. Я вспотел, и моя футболка липнет к телу, как вторая кожа.

— Я быстро приму душ. Ты уверена, что с тобой все в порядке? Тебе что-нибудь нужно?

— Нет. Все хорошо. Беверли здесь со мной. Иди, принимай душ.

Хорошо... Хорошо... Но ничего не хорошо. Все хреново. Мне хочется заорать. Я ненавижу это и чувствую себя беспомощным. Спокойствие, которое я ощутил после бега, похоже, исчезло, а тяжесть в груди вернулась обратно. Захожу в душ и позволяю теплой воде расслабить ноющие мышцы. Еще несколько часов перед тем, как я смогу увидеть Ари. Последние несколько дней у меня не было возможности обнять ее и прижаться лицом к ее шее, и это, черт возьми, убивает меня. У меня есть задания, которые нужно доделать, так как всю прошлую неделю я не особо мог сосредоточиться на учебе. Закрываю глаза от брызг воды в лицо и стою под душем, пока вода не остывает.

После того как одеваюсь, я направляюсь на кухню и хватаю кусок пирога Рут. Он утоляет мой аппетит, и я погружаюсь в свое задание. Солнце за окном начинает садиться, заставляя меня вернуться в настоящее. Уже почти семь. Я быстро печатаю последний абзац, запускаю проверку орфографии и распечатываю документ. На один пункт меньше в списке дел, о которых я должен беспокоиться в эти выходные.

Мама всегда считала, что у каждого мужчины должен быть хороший костюм. В моем случае она решила, что мне не помешает несколько. Я стою у шкафа, пытаясь сделать выбор между пятью разными вариантами. Наконец, я останавливаюсь на сером костюме от Ральфа Лорена. (Примеч.: Ральф Лорен, наст. фамилия Лифшиц — американский модельер, дизайнер и предприниматель. Один из богатейших людей США и мира).

Завязываю галстук перед зеркалом и прохожусь по списку: волосы причесаны, дезодорант нанесен, зубы почищены, туалетной водой побрызган.

Сделано, сделано, сделано.

Схватив ключи с тумбочки, я спускаюсь в комнату бабушки, чтобы пожелать ей спокойной ночи.

— Вау. Ты выглядишь так привлекательно. Разве мой мальчик не красавчик? — спрашивает бабуля у Беверли. Медсестра смотрит на меня и кивает.

Я улыбаюсь.

— Спасибо.

— Итак, вечеринка Ари сегодня? — продолжает допрос бабушка.

— Да. Я уже уезжаю. Меня не будет всего пару часов, и я оставлю Беверли свой номер, если тебе что-нибудь понадобится...

Бабуля поднимает руку, чтобы прервать мою речь.

— Иди и повеселись. Беверли будет здесь со мной. А сейчас езжай и передавай привет своей симпатичной девушке.

Я наклоняюсь, чтобы поцеловать ее в щеку, и бабуля сжимает мою руку.

— Я люблю тебя, — шепчу я ей, и ее глаза наполняются слезами.

— Я тоже тебя люблю. Наслаждайся вечером.

Махнув рукой, прошу Беверли следовать за мной из комнаты. Убедившись, что у нее есть мой номер телефона, я беру обещание позвонить, если что-то случится. Она уверяет меня, что с ними все будет в порядке. Я слабо ей улыбаюсь и ухожу.