Став депутатом, Вирга Скуче решила проявить всю свою нереализованную ранее энергию.

Её темперамент легко можно было объяснить наследственностью: у Мода он был точно таким же.

Но, в отличие от брата, она превосходно знала законы.

Очень многим хотелось попасть в число подобных «слуг народа»: высокая зарплата, служебный автомобиль и несколько помощников.

На одни канцелярские расходы можно было тратить суммы, сравнимые с заработной платой квалифицированного инженера.

Иногородним выделялась роскошная квартира, или даже особняк, и всё это – за казённый счёт.

При этом все они могли распоряжаться рабочим временем на своё усмотрение.

Один депутат, из всё той же «партии клоунов», однажды написал заявление: «Ухожу в отпуск: заболел любимый дедушка».

После этого он умотал в Таиланд, откуда каждый вечер сообщал всем друзьям в «Фейсбуке» о тех или иных особенностях тамошних стриптиз-баров, с соответствующими фотографиями.

Многие депутаты за всё время своей каденции так ни разу и не подошли к микрофону, чтобы высказать своё личное мнение по поводу обсуждаемого сегодня законопроекта.

Вирга же не только исправно посещала все заседания, но и жёстко критиковала все законодательные инициативы, которые не нравились ей или её однопартийцам.

Их партия заметно нарушила привычный баланс «якобы правых» и «якобы левых».

Помимо реформы судебной системы, Вирга провозгласила борьбу с коррупцией.

Для утверждения многих решений требовалось всего несколько голосов, которые можно было купить в виде подношения некоторой суммы: в конверте или чемодане.

«Мы считаем, что принятие закона о деятельности судебных приставов именно сейчас несколько преждевременно. Давайте его отложим, всего на один год!»

Но все такие «подкаты» тут же прекратились, когда Вирга вышвырнула одного такого «благодетеля» из своего кабинета и вызвала представителей прессы, чтобы сделать соответствующее заявление.

Ей приходилось общаться со многими политиками, и она даже не догадывалась, что ей неоднократно приходилось пожимать руку того самого «Седого».

За глаза её называли «неистовой Виргой», а в своих речах она не щадила никого, особенно «Первое Лицо Государства», которого она не раз обвиняла в «преступном попустительстве и бездействии».

* * *

Кристиан основательно подготовился к докладу.

Все доказательства вины «седого мужчины со шрамом на груди» в убийстве Александра были налицо.

Генерал внимательно изучил это досье.

– А ты в курсе, что эта сволочь метит на место самого премьера? – напрямую спросил он.

Кристиан задумался, но только на минуту:

– Пока что не знал. Но это вполне логично. Пора его остановить!

– Я тоже так считаю, только как? Все его «развлечения» с Ингой и другими малолетками пока что недоказаны, да они и не произведут теперь особого шока. Твой отчёт о «крысятьничестве» его соратники дружно проигнорируют, а вот этот квадроцикл – интересный эпизод!

В бой вступила «тяжёлая артиллерия», и хозяина автомастерской нашли: в Сарагосе.

Беседа с ним произошла «в дружественной обстановке», и после некоторых сомнений, которые развеяли всего три удара по почкам, он стал давать показания.

* * *

Когда-то в юности он совершил крупную кражу, и ему грозил реальный срок.

Его родители засуетились и стали искать защиту повсюду, где это было возможным.

Для новоявленного «национального героя», жившего в соседнем доме, «отмазать» его от следствия не составило большого труда.

И когда через пару лет «Седой» приказал ему сделать «некоторую переделку в одном транспортном средстве», он беспрекословно это задание выполнил.

Выполнил он и другую его «просьбу», ещё через пару лет.

А вот на третий раз всё-таки струсил – и сбежал в Испанию!

Эти «ребята» после такого откровенного разговора не стали «закатывать его в асфальт», как это недавно опять стало популярным в южной Европе, а позвонили в местную полицию.

Через несколько часов туда прибыл консул с переводчиком и адвокат, а они предъявили им свои служебные удостоверения.

В присутствии шести человек этот несчастный автомеханик повторил свои показания.

На вопрос комиссара города Сарагосы, собираются ли они экстрадировать обвиняемого на родину, один из этих парней ответил:

– Нам будет дешевле оплачивать его пребывание у вас, нежели конвоировать домой. А верёвку на свою шею пусть он накинет себе сам!

* * *

Вирга Скуче даже не подозревала о вдруг появившейся тайной поддержке со стороны одной из фракций в «Службе Охраны Короны».

Она яростно обличала с парламентской трибуны то одного, то другого коррупционера или откровенного дебила, и иногда добивалась каких-то результатов.

На его место приходил другой, ничем не лучше, но те несколько месяцев, пока он присматривался к ситуации, в его ведомстве хотя бы временно устанавливалась видимость законности.

Но иногда можно согнуть и несгибаемых.

Эта новость опять всколыхнула всю страну.

Не просто депутат, а руководитель партии, глава целой фракции в парламенте, опубликовал заявление в интернете:

«Не выдержав психологического давления, и не добившись справедливости в своей стране, я покидаю её! Оставьте меня в покое!»

И с той минуты Вирга исчезла.

На вопросы журналистов о её предположительном местонахождении однопартийцы разводили руками, а президиум партии категорически отказался давать комментарии.

* * *

На слётах партии, членом президиума которой был «Седой», всегда было много гостей: либо специально приглашённых, либо случайно забредших туда сочувствующих.

«Фейс-контроль» профессионально отсеивал всех любителей напиться и наесться «на халяву».

Сама партия не имела чётко выраженной программы и постоянно лавировала между «правыми» и «левыми», всегда присоединяясь к победителям.

У них не было своего харизматического лидера, который мог бы повести сограждан за собой.

Даже «Седой», занимавший место в их списке четвёртое место, не обладал ни ораторским искусством, ни особыми организаторскими способностями.

Его главным козырем была «героическая биография», которая в глазах избирателей понемногу тускнела, а на сегодняшнем «конвенте» ему не предоставили возможности сказать даже пары дежурных слов.

Он незаметно покинул конференц-зал гостиницы, где проходило это мероприятие, и вернулся в свой номер.

«Тяжёлое это дело: политика!» – подумал «Седой», доставая из бара бутылку виски.

Пить его без лимона было непривычным делом, и он набрал телефон дежурной, заодно заказав и фирменное блюдо отеля: копчёного угря.

Но вместо дежурной с тележкой в его номер вошли трое.

Одного, самого старшего, «Седой» явно где-то видел: кажется, на официальном фуршете в честь приезжавшей в их страну видного американского политика.

Второй, судя по повадкам, был его заместителем, но при этом совершенно не лебезил перед начальником.

А третий, самый молодой, широко ему улыбнулся:

– Привет! Мне очень нравится твой «прикид»!

Он зачем-то достал из-под пиджака короткоствольный «Узи», полюбовался на него – и убрал назад, глупо ухмыльнувшись.

«Седой» понял: «Жизнь дала трещину: сейчас меня будут убивать. Только за что?»

* * *

Первым заговорил старший:

– Мы из «Службы Охраны Короны»! – он показал генеральское удостоверение. – Вы знаете испанский?

У «Седого» отлегло от сердца: значит, его похороны откладываются.

Этой конторы он не боялся: её глава всегда подобострастно выполнял все до единого указания «Первого Лица Государства», а его партия никогда не была к нему в оппозиции.

Тем не менее, он стушевался.

– К сожалению, нет! Служба отечеству метала меня по другим уголкам нашей планеты: Косово, Сербия, Хорватия.

– Очень жаль! Но у нас есть перевод. Кристиан, покажи ему запись!

Тот немедленно освободил место на столе, смахнув рукою с него всё, что мешало его ноутбуку.

На пол полетели тарелки с салатами и крабами, но Кристиана это нисколько не смутило.

Он достал беспроводную «мышку», но она постоянно упиралась в оставшуюся там бутылку виски.

Кристиан в сердцах скинул со стола и её.

«Седой» попытался возмутиться:

– Что вы себе позволяете? Официальные лица, при исполнении, а ведёте себя как банальные рэкетиры! Я не последний человек в парламенте! Я обязательно доложу об этом хулиганстве не только главе вашей «Короны», но и самому «Первому Лицу»!

При этих словах самый молодой опять достал автомат и приставил его дуло к виску «Седого»:

– Смотри, гнида парламентская!

Не спрашивая разрешения хозяина, Кристиан закурил и повернул экран к «Седому».

* * *

На экране появился беглый автомеханик.

Он немного путано, но откровенно рассказывал обо всех обстоятельствах своего предыдущего, достаточно мелкого, преступления, и обо всех деталях уже более серьёзных.

Оператор показывал крупным планом и место разговора, и лица всех присутствующих при допросе: переводчика, консула, адвоката и полицейских из двух стран.

Этим сразу отметались все возможные обвинения в фальсификации записи или утверждений, что признания добыты «инквизиторскими» способами.

Все непонятные реплики, если они были на испанском, «Седому» переводил этот «громила» с автоматом.

«Седой» понял: это не блеф!

Против него имеется компромат, который по своей силе похлеще его похождений по малолеткам.

Но почему-то его «предъявили» не представители других партий, а люди в погонах, и именно из той службы, в преданности которой «Первому Лицу Государства» он никогда не сомневался.

«Седой» не обладал особыми аналитическими способностями, но понимал: это ещё не конец!

* * *

Шантажировали его не впервые, но тогда он был молодым и неопытным, хотя и проступок его был не менее серьёзным.

В своём статусе «наблюдателя» он посещал не только госпитали и «блокпосты» противоборствующих сторон, но и их внутренние территории.

Ни те, ни другие не имели ни «космической», ни даже «воздушной» разведки, поэтому пытались получить информацию обо всём, что происходит «там», любыми способами.

Другие сотрудники «голубых касок» после посещения «чужой территории» демонстративно отказывались от любых интервью, а «Седой», тогда ещё кучерявый брюнет, наоборот, подробно рассказывал журналистам о маршруте их поездки.

Некоторых «борзописцев» интересовало не то, сколько конечностей отрезали в госпитале очередной жертве обстрела, зато они очень возбуждались, когда он говорил, где находились в это время местные ополченцы, которые угостили их «сливовицей», и какие автоматы были за их спинами.

Первый его «гонорар» за такое интервью составил сто долларов.

Зато в последующих поездках он уже более тщательно присматривался к тем деталям, о которых попросила рассказать его одна съёмочная группа из Италии.

Как они объяснили, их компания решила сделать документальный фильм об этой войне.

Сам фильм на экранах так и не появился, зато на банковском счету «нейтрального наблюдателя» появились вполне неплохие суммы за «консультационные услуги».

Всё развивалось почти как в сказке, но всей этой схеме положил конец один обстрел.

* * *

Региональная война на далёких Балканах не касалась судьбы его отчизны, и всего четверть её наорда понимала разницу между албанцами и сербами.

Но за два дня до его выписки из госпиталя в палате появились два соотечественника.

Они вежливо осведомились о его здоровье, но после выполнения всех форм этикета приступили к делу:

– Слушай сюда, паренёк! Из непыльного работника «пожарного инспектора» ты очень быстро стал информатором одной из сторон. Нам наплевать на то, кто из них прав, но все переводы на твой счёт за якобы «интервью» могут быть арестованы, и тебя у трапа самолёта дома будут ждать не твои родители и пара друзей, а представители нашего закона, с наручниками.

А другой добавил:

– А ещё мы можем перевести тебя в тот госпиталь, который ты неоднократно посещал. Мы просто намекнём тем ополченцам, почему это до сих пор беспорядочная пальба по их позициям вдруг стала прицельной, и довольно успешной.

Он всё понял и робко спросил:

– Что вы предлагаете взамен?

Два «дипломата» тихо посовещались, и он услышал ответ:

– Мы можем сделать из тебя «национального героя»: из-за этой «сраной раны». В аэропорту тебя будут встречать сотни людей, а твоя рожа будет на всех передовицах наших газет. Через какое-то время ты должен податься в политику, но тебе иногда придётся выслушивать советы.

– Сколько у меня есть времени подумать?

– Ровно триста секунд.

Через две минуты будущий «национальный герой» выпалил:

– Я согласен!