Венчание Доминика и Ольги должно было состояться утром в день коронации. Церемонию решили не делать пышной, но от этого она не теряла своей торжественности.
В небольшом храме в дворцовом парке собрались только избранные, но все равно стены древнего святилища не смогли вместить всех желающих. Гости в нарядных одеждах, затаив дыхание, смотрели на наследника престола и его невесту. В первом ряду, едва сдерживая слезы умиления, сидели Франц Иоанн и господин Авксентий. Хотя последнего больше заботило, хватит ли ему свадебного торта.
Утренний свет пробивался сквозь витражи и рассвечивал фрески известных мастеров. В другое время я бы с радостью рассмотрела их, но сейчас все мое внимание было приковано к брачующейся паре. Доминик в белом мундире выглядел серьезным и собранным. И не сказать, что в день перед свадьбой кронпринц жутко нервничал и десять раз лично перепроверял организацию охраны и приглашенных. Он держал легкую руку своей нареченной и внимал словам жреца. Ольга в платье из кружева кроше с длинным шлейфом была похожа на видение, возникшее в утренней дымке. Невесомая, прекрасная, нежная. На голове вместо короны — венок из живых цветов флердоранжа и полупрозрачная фата, скрывающая лик будущей королевы.
Скупые и немного сухие клятвы в вечной верности, поддержке, уважении и заботе от Доминика. Ольга звенящим голосом поклялась любить и почитать мужа, повиноваться ему во всем. Священник еще раз напомнил им о долге друг перед другом и Небесами, провозгласил, что только смерть разлучит их, и разрешил жениху поцеловать невесту.
Все женщины в храме затаили дыхание, в прохладном утреннем воздухе сгустилось ощущение таинства. Все-таки неистребима женская вера в чудо и сказку. Мне тоже хотелось верить в искренность и долговечность их чувств. В этот момент я желала княжне счастья и любви как никогда.
Доминик с его знаменитой полуулыбкой, которой он легко очаровывал придворных дам, приподнял фату, ожидая увидеть застенчивое личико Ольги, украшенное нежным румянцем.
И отпрянул. Вместо Ольги под фатой стояла Виктория. Живая, здоровая, с огромными глазами, в которых не осталось ничего человеческого, кроме сладости мести. Она притянула к себе остолбеневшего мужа и выдохнула смрад прямо ему в губы:
— Скучал по мне?
Некогда прелестный облик девушки поплыл трупными пятнами, кожа разлезлась, обнажая истлевающие мышцы и пожелтевшие кости.
Я услышала свой крик и опять проснулась.
Со дня маскарада Начала года прошло несколько месяцев, и за окном вступала в свои права яркая, полная свежести и жизни аорская весна. Если в начале первого месяца погода еще иногда преподносила сюрпризы в виде снегопадов и порывистого ветра, то постепенно солнца становилось все больше, а пасмурных дней все меньше. Через неделю-другую все утопало в нежных белоснежных и розовых цветах. Невероятное сочетание благоухающих садов, белокаменных дворцов и храмов, синего неба и гор на горизонте настраивало на оптимистичный лад. Но я бы не сказала, что в нашей жизни все было безоблачно и просто.
Сон, в котором Виктория оказалась жива и всеми силами пыталась расторгнуть брак своего бывшего жениха, снился мне уже не в первый раз. Потому на прикроватном столике меня всегда ждали стакан воды и успокоительное. Не хотелось беспокоить Ольгу. Когда я первый раз закричала во сне, она очень сильно испугалась и почти всю ночь просидела рядом со мной.
Однако… Наши отношения стремительно рушились, из них уходили близость и доверие. Словно они существовали лишь в моем воображении и ничего подобного со стороны княжны никогда не было. После того как она пыталась украсть у меня кулон с пленкой, я задала ей всего один вопрос: «Зачем?» В самом деле — зачем? Ей стоило попросить, и я бы отдала не только пленку, которая мне и даром не нужна, но даже свою душу.
Ольга пожала плечами и ответила, что там чертежи нового дирижабля, созданные одним из известных аорских ученых, человеком рассеянным и очень застенчивым, который еще не обнаружил, что его дальний родственник, лорд Паус, смог снять копии. Княжне все это сказал Черкасский, а у него свои источники. Ее высочество выразила свое беспокойство по поводу моей безопасности и решила избавить подругу от потенциальных неприятностей. А господин посол согласился и настоятельно рекомендовал передать ему чертежи на хранение или, лучше всего, отправить в Роокан. А там император разберется.
Насколько мне было известно, ученые империи давно уже отказались от разработки дирижаблей с паровым двигателем. Так для чего им изрядно устаревшие сведения? А это уже информация, которой не делилась я. Просто нужно уметь дружить не только с придворными, но и с теми, кто дальше лаборатории и библиотеки носа не высовывает.
Больше мы этой темы не касались.
Но поступок княжны меня насторожил. Ее запоздалые извинения и попытки объяснить хамское поведение кронпринца ничего не изменили… Внешне. Я по-прежнему выполняла функции щита, считалась ее подругой и соратницей, но былой открытости и задушевности не стало. Не думаю, что Ольга сильно переживала. Тем более что вокруг нее уже образовался тесный кружок относительно преданных фрейлин.
Во-первых, леди Сесилия Декартон. В последнее время весь двор бурлил, обсуждая ее страстный платонический роман с эльфом. Шарль де Леруа дарил букеты в три обхвата, регулярно посвящал сонеты, но как ни намекала дама о неком продолжении и естественном развитии отношений в виде кольца, руки и сердца, бард свои органы ни с кем делить не собирался. К моему сожалению, занятость на любовном фронте никак не отразилась на служебном рвении. Фрейлина все также вникала в любую мелочь, и ничто не могло скрыться от ее проницательного взора.
Лилия Фоншторн неожиданно стала неизменной частью нашей компании. Мы не могли не расспросить об ее участии в похищении пленки. Но лучше бы мы ее не трогали. На нас с Ольгой излились реки слез, водопады рыданий и стенаний. Да у нас столько платочков не оказалось, чтобы ее утешить! История несчастной женщины, которую шантажом и угрозами заставили пойти на преступление против закона, совести, сердца и прочее, прочее могла растрогать даже камни. Лилия смотрела на нас огромными невинными глазами в обрамлении длинных пушистых ресниц, и в ее ложь хотелось верить. А ведь доказательств-то и не было. Конечно, при первой же и единственной встрече с Артлейном, когда мы смогли как следует поговорить, я рассказала об истории леди Фоншторн и о своем к ней недоверии, да и княжна была настроена скептически. Но с Вороном сложно не согласиться: при нас она окажется под присмотром, и рано или поздно можно будет доказать ее причастность к шпионажу.
Камиллу Аусвайт тоже частенько стали видеть в обществе невесты наследника престола. Возможно, графиня не столь много времени уделяла бы общению с нами, если бы незабвенная леди Сесилия не умудрилась при ней и при княжне упомянуть про убийства и руны, о которых толковал архимаг. Выдала все, что слышала, додумала, что не знала, предположила, кто следующий и почему. Леди были в шоке и на грани обморока. А Ольга слишком долго со мной общалась, чтобы поверить, что я ничего не подозреваю и не знаю. Пришлось рассказать все или почти все. Утаить, например, про рисунок Артлейна, про его предложение побыть наживкой и про ночной визит. Но девушки так эмоционально отреагировали, что не обратили внимания на некоторые нестыковки в моем рассказе.
По странной женской логике леди Камиллу привел в возмущение не сам факт того, что она чуть не стала жертвой маньяка, а присвоенная ей руна. Она в ярости разбила пару чашек из дорогого фарфорового сервиза, доказывая в экспрессии, что уж ей-то, которая никогда не отступается от задуманного и всегда добивается своей цели, «уныние» не подходит никаким образом!
Ольга рекомендовала новой подруге усилить охрану, но мне эти меры казались излишними. Нет, я не собиралась потворствовать убийце. Просто после маскарадной ночи жертву с руной уныния нашли. Ей стала Адель Розенбаум. Помнится, ее имя некоторое время было на слуху из-за трагичной истории любви. Вроде как избранник принадлежал не к тому сословию, и все окончилось очень печально.
Как Артлейн и его ведомство смогли замять две смерти, ума не приложу! Но гибель господина Сидорчука и леди Розенбаум газетчики никак не связали друг с другом. Вроде как леди передумала ехать на бал и тихо умерла во сне, а помощник посла, по газетным сведениям, погиб через несколько дней после маскарада. Умеют же работать, когда захотят!
Михаил Черкасский, кстати, достал для Ольги материалы по делу о гибели Виктории. Княжна их внимательно изучала несколько дней. Не менее внимательно, чем те, которые предоставил ей кронпринц. Мне тоже удалось краем глаза заглянуть в те бумаги. Воссоздание последних дней жизни несчастной: что делала, когда, с кем встречалась, о чем говорили. Осмотр места происшествия, описание местности. Если бы нашли тело, то все было бы яснее ясного. Но, как обмолвился однажды слишком болтливый и непосредственный архимаг: «Нет тела, нет и дела».
Может, из-за этого я и стала плохо спать?
Черкасский, в отличие от герцога Артлейна, стал уделять больше внимания моей скромной особе. Человек он приятный, собеседник интересный, намерения вроде казались серьезными, а мне стоило подумать о будущем. Ольга рано или поздно перестанет нуждаться в моих услугах. Возможно, поэтому она начала постепенно отдаляться от меня? Я же, ничем не выдавая своих чувств и печальных мыслей, по-прежнему была рядом, помогала, советовала и выслушивала. Но, попроси княжна отдать за нее жизнь, я бы хорошо обдумала такую просьбу и вряд ли ее выполнила бы. А буквально несколько месяцев назад сделала бы это без сомнения.
На случай, если ухаживания господина посла окажутся не более чем пустым флиртом, тоже был вариант…
А белые фиалки больше не появлялись в моей комнате… К сожалению…
С Артлейном я смогла поговорить только один раз, через несколько дней после маскарада. Нет, мы и позже виделись в коридорах, на официальных мероприятиях, в театре, иногда я замечала его прогуливающимся в парке или Зимнем саду, но в спальню ко мне он больше не вламывался и вел себя безупречно вежливо.
Тот разговор тоже произошел в парке.
Блуждая по аллеям, я размышляла, стоит ли мне оставаться в Аоре после замужества княжны. С другой стороны, в Роокане меня тоже никто не ждал. Погруженная в свои мысли, я не сразу заметила темную фигуру мрачного мужчины, а после уклониться от встречи было уже невозможно.
После положенных приветствий и пожеланий доброго здравия он предложил составить мне компанию и зашагал рядом. Некоторое время мы молчали.
Шел снег. Я подставила ладошку и поймала несколько снежинок.
— Так странно, — пробормотала я. — Читала, что у вас мягкий климат и снег тает очень быстро, а вот ведь!
Снегопад не прекращался уже несколько дней, только сегодня немного утих. Все вокруг было белым-бело, тихо, торжественно и умиротворенно. Вечером в парке зажгут фонарики. Мы с Ольгой, до безумия соскучившейся по морозам родины, хотели прогуляться в нереальной, волшебной, неожиданной сказке…
— Такая погода только над столицей, — объяснил герцог. В его голосе просквозило облегчение, что не пришлось искать тему для разговора. — Подарок кронпринца для невесты. Господин Авксентий лично плел заклинания, но все равно скоро снежное безумие растает, и все вернется на круги своя.
— Безумие! — не могла не возмутиться я. — Это же прекрасно!
Как могут не нравиться невесомые снежинки? Или деревья под пушистым покровом? И особенная тишина, которая бывает только в лесу или в безлюдном парке?
— Что ж, — буркнул мой спутник. — Надеюсь, княжне также придется по нраву этот подарок. А то в городе осложнилась транспортная ситуация, да и не у всех есть деньги на обогрев жилища.
— Я передам княжне реальную стоимость ее подарка, — оскорбилась я и по привычке встала на защиту госпожи. — Уверена, она убедит его высочество больше так не тратиться!
— Не сомневаюсь.
Отвела взгляд, рассматривая розовый куст, посеребренный инеем.
— Вы не уверены, что ее высочество Ольга вас услышит?
И что же ты такой проницательный, да на мою больную голову, а?
— Боюсь, что мы с княжной уже не так дружны, как прежде. — Я решила не скрывать очевидного.
— Моя дорогая леди Аврора. — От такого обращения я насторожилась. — Боюсь, ваши ощущения далеки от реальности. Вы слишком хорошо владеете собой, когда этого совсем не требуется! Княжна в настоящий момент слишком поглощена своими новыми обязанностями и интересами. Изучение материалов расследования гибели Виктории также отнимает много времени. Чувство влюбленности и необходимость скрывать его от общественности отнимает уйму душевных сил. А вы ведете себя, как и прежде, все так же ей помогаете, улыбаетесь и прочее. Ваши попытки поговорить откровенно ей незаметны. Она просто не может услышать вашу душу.
Щеки опалило жаром румянца, а кусты вдоль тропинки стали потрясающе интересными для изучения.
Хотелось нагрубить этому безупречно вежливому мужчине, чтобы он не лез не в свое дело!
Нам навстречу шла парочка: какой-то придворный и смутно знакомая рыжая леди в мехах. Кажется, я ее уже где-то видела, но за последнее время была представлена такому количеству народа, что имена и лица не оставили в памяти никакого значительного следа. Мы вежливо раскланялись и разошлись. Но за эту минуту я смогла взять себя в руки и с относительно холодной головой продолжить разговор.
— Вы подумали над моим предложением? Я уверен, у вас было достаточно времени для принятия решения.
Более чем! Шпионки из меня не получилось, не думаю, что стоит пробовать еще раз. Эмоции приведены в порядок, глупые надежды задавлены на корню. Если бы у герцога на самом деле были хоть какие-то зачатки чувств, хоть какое-то расположение, он не стал бы предлагать мне опасную роль шпионки. Роль, которую невозможно выполнять с чистыми руками и считать себя хорошим человеком!
— Мне кажется, вы поторопились, навязывая мне подобную роль, — как можно корректнее ответила я. — Боюсь, даже леди Фоншторн более подготовлена, чем я!
Артлейн почему-то выдохнул. С чего ему вообще дыхание-то задерживать?
— И вас не смущает ее общество?
— С какой стати? Вы ведь за ней наблюдаете!
— Да. И я уверен, рано или поздно она расслабится и проговорится. Попробуйте помочь, коль жить без риска не можете.
— Кстати, о риске… — Я бросила на сдержанного мужчину лукавый взгляд. — Как продвигается расследование ритуальных убийств?
— Нужны новые сплетни для разговоров за чаем? — ухмыльнулся Артлейн. — Должен вам сказать, что некоторые ваши теории показались мне весьма забавными.
— Это какие же?
С его шпионами в нашем окружении надо что-то делать! Я испробовала все доступные мне способы, но кто из служанок состоит на службе у начальника тайной канцелярии, догадаться не смогла. Впрочем, это дело времени! Правда, его слова сужали круг подозреваемых…
За чаем такие темы мы обсуждали тесным девичьим кружком: я, княжна, леди Сесилия (с ее особенностями ей бы диверсантом подвизаться, бесценный кадр!), леди Лилия (на кого-то она да работает, но явно не на герцога) и леди Камилла (она могла бы проговориться по старой дружбе, но девушка была слишком зла из-за присвоенной ей руны, чтобы рассказать о своем позоре). Никто из нас не имел магического образования, а знания в этой сфере были прискорбно поверхностны и разрозненны. Но подобные недостатки с лихвой компенсировались бурным воображением и энтузиазмом, которые основывались на твердой уверенности, что благородным леди не придется идти и заниматься расследованием или подвергать себя какому-либо риску.
На мой вопрос эол рассмеялся.
— Леди Аврора, вы ведь не любите рисковать? Зачем тогда такие вопросы? И повышенный интерес к этому делу? Вообще, какого демона вы тогда из комнаты выбрались и направились в Малахитовую гостиную? Что ж вам взаперти не сиделось-то?
— По-вашему, я должна была сидеть и ничего не делать? — возмутилась я. — А этот ваш человек! Он меня обманул и запер! Зачем? Я же испугалась! Я подумала, что он…
— Конечно, это был мой человек, — нахмурился Артлейн. — Методы у него не всегда идеальные, но никогда раньше он не проваливал задания. И на любую охрану, пусть даже с самыми современными амулетами, найдется соответствующее заклинание временной амнезии.
— Ему никогда раньше не встречались девушки, умеющие орудовать шпильками в замках?
— Кстати, а где вы научились такому полезному умению? Может, дадите пару уроков вашему скромному слуге?
Издевается? Или зубы заговаривает?
— Лорд Артлейн, а не кажется вам, что мы несколько отклонились от темы и вы не ответили на мой вопрос?
— Отнюдь. — Дальше шли в молчании. Потом все-таки произнес: — Теория, выдвинутая ее высочеством, мне кажется наиболее интересной. Заметьте, я не придерживаюсь ни одной из высказанных версий. Но свое мнение предпочту не озвучивать.
— Почему же? Не доверяете мне?
Что ж, имеет право.
— Не совсем, моя дорогая леди. Дело в том, что в последнее время вы привыкли находиться за чьей-то спиной, и если я выскажу свои предположения, даже самые нелепые, то вы с большой вероятностью примете мои рассуждения и не будете больше искать ответы сами. А у вас они получаются такие оригинальные!
— Вы упрекаете меня в излишней верности и наивности? — В мою голову пришел только такой вывод.
— Я не считаю умение доверять людям и быть верным смертными грехами! Но вы разочаровались в родителях, в первой любви, которая и так редко когда бывает счастливой. Вы пытаетесь найти утешение, беззаветно служа своей госпоже, подсознательно требуя от нее всего того, чего вы не получили в детстве и юности. Но это путь в никуда. Никто, кроме вас самой, не сможет излечить боль и затянуть раны. Ни подруга, почти сестра, которая день ото дня становится все более чужой, ни тот, кто вас полюбит. Вам нужно время, чтобы понять, подумать и разобраться… Простите, я не силен в разговорах.
Его слова горчили, рушили надежды, что этот мужчина может быть опорой и защитой, а он… Мол, не нужна мне девушка с проблемами, вот когда со всем разберешься, то тогда и посмотрим. Уже потом, сравнивая его речи, манеру держаться и поведение Черкасского, я не могла не отдать предпочтение Михаилу. Он всегда говорил ласково, всегда проявлял дружелюбие и готовность оказать моральную поддержку. Пусть его слова и не были подкреплены никакими действиями. А с Артлейном…
Надеваем обворожительную улыбку и уточняем про убийства.
— Так как вам теории княжны?
Если бы он был не прав, было бы не так горько. И я способна справиться сама. С чем? Со всем!
— Воскрешение дракона, чтобы тот стал правителем? Как было в Роокане несколько столетий назад?
Возможно, Ольга, как племянница императора, рожденного от дракона, знала, что произошло на самом деле. Уж точно версия для императорской семьи отличалась от той, которую записали в учебники Роокана и соседних стран.
Все знали эту легендарную героическую историю. Восемь добровольцев и последний юный князь забытого небом и людьми нищего княжества, прозябающего в болотах, принесли себя в жертву, чтобы воскресить древнего, который, по легенде, мог спасти народы. Подозреваю, что эти девять человек были добровольцами, знать не знающими о своей святой миссии и доброй воле до последнего момента. Но факт остается фактом — дракон был воскрешен. Точнее, дух дракона занял тело княжича и правил Рооканом целых сорок лет. В теле немощного калеки с жертвенного стола поднялось сильное духом, мудрое, всезнающее существо. Где мечом, где хитростью и коварством, дипломатическими браками, убийствами и подкупом он сделал маленькое княжество сильным государством, которое мы привыкли видеть. А народ? Боготворит того первого императора и его потомков. И попробуй только думать иначе! Но, объективно говоря, уровень жизни среднего класса в империи намного выше, чем в той же Соуре.
Но это уже совсем другая история, не так ли?
— Кому выгодно, чтобы на престол Аоры взошел дракон? — подобный вопрос я задала и княжне. — Может, те времена и считаются Золотым веком для Роокана, но они же названы и Кровавыми. Конечно, историю подчистили, но и того, что осталось в архивах, достаточно, чтобы оправдать такое название!
— Во-первых, королю, — как ни в чем не бывало начал перечислять Артлейн. Кстати, пришла ехидная мысль: кого-нибудь другого за такие слова можно было бы обвинить в государственной измене. — Он стар, а страну хочет оставить в надежных руках. Во-вторых, кронпринцу, который не откажется от такой замены собственной персоны. В-третьих…
— Кстати, о воскрешении. — Даже Ольга не была столь смела в своих гипотезах! — Воскресить ведь можно и умершего, кого-то очень дорогого.
— Тогда под подозрение попадают все, кто терял близких в течение года.
— Почему только года?
Когда Камилла выдвинула это предположение, я первым делом подумала про Доминика и Викторию.
— А разве тот, кто способен решиться на такой бесчеловечный поступок, будет ждать долго?
— Информация о ритуале не общедоступна.
— Возможно, — легко согласился эол.
— Мне кажется наиболее реальной версия леди Фоншторн. Цель ритуала — устранение защиты королевского рода и свержение монархии.
— И во всем виноваты страшные иностранные шпионы? — с легкой издевкой заметил Артлейн.
— Это наиболее логично!
— Но слишком затратно! Не допустить брака кронпринца с княжной из дома Роокана, а потом физически устранить Доминика намного проще. Или, как вариант, добиться отречения от престола до коронации.
Мы опять замолчали. С ним было уютно молчать. Если не вспоминать о его должности, бестактности и неуместной проницательности.
— И все? Неужели вы не порадуете меня свежими идеями? — не выдержал первым герцог.
— Нет ничего интересного для вас. Только если вы способны оценить новинки последней моды.
Слава Небу, теорией, что такие убийства могут помочь сбросить клятву преданности одного крылатого индивида правящей семье, я с девушками не поделилась. Неизвестно, как бы на такое предположение отреагировал эол. И как долго я продержалась бы после этого при дворе или в списках живых и здравствующих?
Мы еще прогулялись по заснеженным тропинкам, потом меня проводили до покоев княжны и откланялись.