Из письма леди Сесилии Декартон своей кузине

«Моя дорогая, прошлое мое письмо было полностью посвящено скорби, которая поселилась в моей душе после несвоевременного ухода благороднейшего из королей. Я находилась в таких расстроенных чувствах, что не написала о некоторых событиях, свидетелем коих стала.

В вечер того дня, когда нам был представлен новый помощник посла Роокана… Простите мое очередное отступление, но сей молодой человек, пусть и пробыл с нами буквально несколько дней, оставил о себе чрезвычайно благоприятное впечатление в обществе. Как жаль, что ему пришлось покинуть нас по причине обострения старого заболевания! Так вот, в тот вечер я решила задержаться в покоях ее высочества княжны Ольги. Мне всегда лучше думается в ее гостиной, а дело, из-за которого я засиделась там до позднего вечера, требовало полных сосредоточенности и уединения.

Мой дорогой Шарль посвятил мне, как своей даме сердца, несколько прекрасных стихотворений. С душой, полной благодарности, я решила написать для него несколько сонетов, хоть и не сильна в стихосложении.

Но муза оставила меня, за несколько часов на листике ничего, стоящего внимания моего возлюбленного, не появилось. Тогда я еще не знала о том горе, которое постигло нашу страну. Только подобным могу объяснить мое непонимание некоторых моментов того разговора. Я напишу вам во всех подробностях. Возможно, вы с вашим замечательным неординарным умом заметите какие-нибудь моменты, упущенные вашей дорогой кузиной. Мне так не хватает ваших остроумных и метких комментариев! Надеюсь, мы встретимся этим летом и сможем вдоволь насладиться обществом друг друга. Но о чем это я?

Так вот! Я писала, писала, страдала, но ничего не получалось! Время уже приближалось к полночи, когда я услышала голоса. Сей факт довольно необычен: Ольга уже должна была отдыхать, госпожа Аврора тоже ушла к себе. Я испугалась, ведь благородной даме моих лет непозволительно засиживаться ночами за сочинением любовных четверостиший. Схватив карандаш и бумагу, я рыбкой нырнула под стол. Помнится, вы говорили, что лучше всего прятаться за портьерами, но события маскарадной ночи убедили меня в обратном.

Не успела дух перевести, как в комнату вошли двое. По голосам я узнала кронпринца и княжну!

— Сколько это может продолжаться, Олли? — воскликнул его высочество. — Я сам себе уже кажусь зверем. Без совести и сердца!

Мне почудилось, что он подошел к ней и обнял! Какая непозволительная и неожиданная вольность! Да они за руки всегда держались сообразно требованиям этикета! А тут такие нежности!

— Уже не знаю! — неуверенно пробормотала Ольга. — Никки, мы же с тобой еще в Роокане все обсудили и пришли к выводу, что так нужно! Для тебя, для меня и моей безопасности, для удачного союза наших стран. Нужно было просто дожить до коронации и держаться правильной модели поведения! А теперь… Я не знаю! Не знаю, как лучше! Если мы продолжим играть в безответную любовь, не решат ли послы, что новый король Аоры жесток, недалек и эгоистичен?! А королева слаба и безвольна? Если прекратим, то…

— Но мы же вычислили, кто стоит за покушениями! И сможем предотвратить угрозу.

— Никки! Ты привык недооценивать женщин и врагов! Даже твой Артлейн не знает, кто стоит за теми из покушений, которые имеют политические мотивы!

— Это временно! Мне все равно не нравится, да и никогда не нравилась идея быть бездушным монстром по отношению к тебе, моя радость!

— Зато двор относится ко мне лояльно, без зависти и злости… — Девушка зевнула. — Как могло бы быть. И…

— Ты устала. Я провожу тебя. — Пара направилась к двери.

— Постой, Никки! Мы ведь не решили, что будем теперь делать и как нам себя вести! Завтра у нас просто не будет времени на разговоры! Сегодня я тебя чудом выдернула из покоев короля! А завтра…

— И что же ты предлагаешь? Давай прекратим глупые игры. Как долго выдержит твой щит?

— Надеюсь, на пару месяцев Авроры хватит. Она становится все более и более эмоционально нестабильной. Меня предупреждали об этом. Но она не сдается.

— Сильная девушка!

— У меня были варианты, но она оказалась самой лучшей. — В голосе княжны послышались удовольствие, а потом легкое кокетство. — Я ведь и приревновать могу!

— Совершенно напрасно, моя дорогая северная принцесса! Лучше тебя не найти. Так что ты решила?

Минутка молчания, я задержала дыхание из-за страха быть обнаруженной.

— Думаю, ты прав. Нам понадобятся все силы, так что не стоит тратить их на игру, которая уже принесла свои плоды.

— А что ты будешь делать… — Кронпринц замялся, словно говорить об этом было очень тяжело.

— Пока пусть находится рядом. — Ольга поняла незаданный вопрос. — Посмотрим, как станут развиваться события. Лишняя защита не помешает. Я ведь могу и ошибаться!

Как только они вышли из комнаты, я ни жива ни мертва прокралась в коридор и постаралась как можно тише и незаметнее покинуть апартаменты княжны. Но небо в очередной раз подарило мне неожиданную встречу.

Я едва успела спрятаться за портьерой, как мимо прошел лорд Артлейн и уверенно постучал в одну из дверей. Если память мне не изменяет, там находилась комната, которую Ольга по доброте душевной отдала Авроре. И в самом деле, северянка открыла двери сразу же. Будто только и ждала полуночного визитера!

— Что вы себе позволяете?! — Нет, вы представьте себе, какое лицемерие — строить из себя невинность и впускать в спальню кого попало! — Я же не сказала „да“!

— Вы не сказали „нет“. — Герцог привалился плечом к стене.

— Да вы ранены?!

— Пустяки.

Но эта распутная леди и слушать его не стала, втащила к себе в опочивальню. И дверь закрыла. Ни подсмотреть, ни подслушать!»

Конечно, Франц Иоанн был уже в почтенном возрасте, но столь энергичного, позитивного и сильного человека еще стоило поискать. Его смерть оказалась для нас полнейшей неожиданностью. Еще вчера он присутствовал на торжественном обеде по случаю прибытия нового помощника посла, а сегодня…

Король умер. Да здравствует король! Тело бывшего монарха на рассвете поручили жрецам, которые должны были подготовить его к похоронам, а новый король в тронном зале начал принимать присягу от министров, советников и чиновников. Его невеста сидела по правую руку. Она пока еще не жена и не королева, ей никто не приносил обетов верности. Свадьба молодого короля и официальная коронация, по традиции Аоры, пройдут через два месяца. Тогда все эти люди поклянутся защищать и служить новой правительнице.

Я стояла в толпе придворных и рассматривала окружающих. Одним из первых присягал на верность Артлейн. По его лицу нельзя было прочесть ни одной эмоции, ни единой мысли. Словно он не в новую кабалу ввязывался, а бумаги у себя на столе перебирал. Безупречен, собран, как всегда, в черном. И не сказать, что практически ночь не спал.

Я очень удивилась, когда вчера, почти в полночь, он постучал в двери. Удивилась. Но, если постараться быть с собой честной, ждала. Расспросить Ворона о крови на одежде и о слегка потрепанном виде не получилось — сначала он отшучивался, а потом по переговорнику его вызвали к кронпринцу. Вот скажите, почему эти штуки ломаются в самый ответственный момент? А в еще более неподходящий — работают без изъяна?

Так что ночное свидание закончилось, толком и не начавшись…

Ольга и его величество Доминик синхронно кивнули, еще один министр, молодой и довольно симпатичный человек, едва сдержал вздох облегчения — его клятву приняли, лишать места пока не планировали, и в целом жизнь продолжалась. А молодой король никогда раньше в государственные дела не вникал, особо в них не разбирался… Значит, манипулировать им да наживаться за счет теплого местечка будет несложно. У многих умников на лицах были написаны подобные мысли. Под маской скорби и раболепия, естественно.

Неприятно царапнула очередная эмоция Ольги. Княжне он не понравился. Я незаметно пометила его фамилию и титул в блокнотике. В ближайшее время нужно будет проверить, насколько эффективна его деятельность и можно ли заменить министра на кого-нибудь более верного. Не обязательно в ближайшие недели или даже месяцы. Но мне кажется, Доминик полностью одобрит любое предложение невесты.

Бросила еще один беглый взгляд на этого человека, представляющего интересы одной из периферийных провинций. Роберт Штеферсон. Барон во втором поколении. Его отец выкупил титул много лет назад, и за прошедшие годы состояние семьи многократно умножилось. А ведь это имя мне смутно знакомо! Не с ним ли крутит роман наша милая Камилла?

Ее, кстати, я заметила рядом с троном короля. Бледная, осунувшаяся, казалось, девушка упадет в обморок от малейшего дуновения ветерка. На лице выражение глубочайшего горя. Искреннего, насколько могу судить.

Доминик принял присягу у еще одного чиновника и объявил получасовой перерыв. Ольга едва улыбнулась в знак благодарности. Они предстали сегодня перед подданными не как безнадежно влюбленная наивная девушка и бессердечный, упивающийся своим страданием эгоист, а как зрелые, сдержанные, уверенные в себе люди, умеющие поддерживать и уважать друг друга. И эта метаморфоза, похоже, для многих стала большим шоком, чем кончина Франца Иоанна.

Когда король и его невеста выходили из тронного зала, я то и дело слышала шепотки. Иногда злые, иногда недоуменные, чаще обвиняющие. Одна леди, слишком пожилая, чтобы обращать внимание на мнение окружающих, откровенно хвалила артистизм будущих молодоженов. Только я так и не поняла, что ей понравилось: сегодняшняя игра на публику или их поведение в прошлые месяцы. Придворные тоже потихоньку расходились, решили воспользоваться перерывом, чтобы выпить освежающего лимонада, чая или вина в другом зале, где были накрыты столы специально для подобных случаев.

Я надеялась, что герцог Артлейн составит мне компанию, но Ворон исчез, видно, сопровождал своего родственника и Ольгу. А вот барон Штеферсон удивил. Он не поддался общему течению толпы. Наоборот, постарался как можно незаметнее скрыться в одном из боковых коридоров. Я не обратила бы на такой маневр внимания, но через несколько минут туда же шмыгнул и наш бард, Шарль де Леруа. И если первый уходил со скучающим видом, то у второго на лице было слишком откровенное заговорщическое выражение.

Думаю, чай и без меня благополучно выпьют. С этой мыслью я последовала за подозрительной парочкой.

Они проскользнули друг за другом на следующий этаж, прошли через несколько богато обставленных комнат и, наконец, остановились в одной из гостиных. Дверь закрыть не забыли, а вот «пологом молчания», на мое счастье, не обзавелись.

И чем я теперь лучше той же леди Сесилии?

— За тобой никто не следил? — спросил мужской голос.

— Ты мне не доверяешь? — ответил ему эльф.

Ага. Поэт был очень осторожен! Чудо, что за ним только я пошла, а не половина дворца! С другой стороны, если бы не негативная реакция Ольги, я бы и не обратила внимания на смазливого барона.

А вот голос эльфа… чувствовалась в нем какая-то странность, которую я не могла понять…

— Ты заигралась, Шарлин!

Вот тут я очень хорошо поняла нашу леди Сесилию. При отсутствии личной жизни чужие тайны становятся такими притягательными!

Имя! Шарлин! Женское имя!

Но ведь эльфы — никогда! — никогда не выпускают своих женщин за пределы Великого леса. Эльфиек так мало! Намного меньше, чем мужчин. Об их красоте, талантах, благородстве, женственности слагают легенды! Их берегут, воспитывают в строгости и целомудрии, а замуж выдают только за своих. Про династические межрасовые браки перворожденные и слышать не желают. А из-за своих сбежавших, похищенных или пропавших девушек эльфы могут и войну развязать. Конечно, о таком в истории уже лет пятьсот не упоминалось, но никогда не поздно повторить ошибки прошлого, не так ли?

Если Шарль-Шарлин в самом деле эльфийка, то… Ведь тогда она — одна из самых подходящих кандидатур на роль шпиона или диверсанта. А зная такую тайну, ее могут использовать! Да она что угодно сделает, лишь бы сохранить свою тайну! А посол эльфов, который вроде как родственник, в курсе? И если в курсе, то как он к этому относится?

А Ворон? В досье, помнится, про женскую природу написано не было. Только про то, что Шарль де Лекруа предпочитает… Хм, вполне естественные стремления, как оказывается.

А Ольга? Сказать или нет? Наверное, лучше промолчать. Она будущая королева, слишком велико искушение использовать такой козырь. За эльфийку благородных кровей Великий лес на многое может пойти! И на экономические уступки в том числе. Или на поддержку каких-то политических начинаний.

— Заигралась? Ты думаешь? С чего бы это? — В голосе Шарлин появилось тщательно отрепетированное кокетство. — Я почти у цели…

— Писать стихи? И всю жизнь ходить в мужских костюмах?

— А почему бы и нет? Вашим дамам нравится, покровительницу себе я нашла.

— А дальше что?

— Меня вполне устраивает такая жизнь! И менять ее я не собираюсь! — зло ответила беглянка. — И кстати, про игры. Ты с леди Камиллой тоже хорош!

— Зато никто не обвиняет меня в мужеложстве! С твоим-то маскарадом!

— Признайся, тебе нравится.

Дальше пошли довольно специфические причмокивания, шебуршения, и я решила больше не подслушивать. Неэтично? Неприлично? Нет, просто неприятно.

А леди Сесилию, которую так профессионально водили за нос и играли ее чувствами, стало жалко.

Возвращаясь в тронный зал, я раздумывала, как поступить. Рассказать Ольге? Артлейну? Или оставить все как есть и использовать информацию при более подходящем случае? От размышлений отвлекли звуки женских рыданий, доносящиеся из маленькой то ли гостиной, то ли кабинета, я не присматривалась.

Пройти бы мимо, но от этого плача все внутри переворачивалось, и ни помочь, ни утешить я не могла.

На софе у окна лежала, уткнувшись лицом в подушки, леди Камилла и ревела, как деревенская простушка. Она могла меня оттолкнуть, отругать да и возненавидеть за то, что я стала свидетелем этой сцены и посмела окликнуть ее, но девушка уткнулась головой мне в плечо и начала жаловаться.

На жестокость своего возлюбленного, на его черствость, эгоизм и себялюбие. Она столько для него сделала! Стольким пожертвовала! Да если бы он хотя бы представлял, на что она готова ради него! И не дорожит совсем, не ценит…

Камилла плакала. Не как истинная леди, а как женщина, слишком долго державшая боль внутри себя. Слов утешения она не слышала, но возможность выговориться позволила немного успокоиться.

Затем я помогла ей привести себя в более-менее приличный вид, но возвращаться в тронный зал она отказалась.

— Думаю, Доминик вас поймет. — Но в целом мне не очень нравилась эта идея. Ее друг, может, и поймет, а вот король и высший свет — вряд ли…

— О да! — Истерика началась по новой. — Он конечно же поймет!

Пришлось опять успокаивать. А потом провести Камиллу в ее покои. На церемонию я конечно же опоздала и не смогла подойти достаточно близко к трону. Артлейн был рядом с Домиником, и, когда все завершилось, мне стоило некоторого труда пробиться к нему и, легко тронув за рукав, прошептать:

— У меня для вас интересная информация.

— Да? — вроде как удивился Ворон. — Пройдемте в мой кабинет, леди.