Утреннее чаепитие у княжны я чуть не проспала. Уж не знаю, какое заклинание применил архимаг, но его определенно стоит запатентовать как действенное средство от бессонницы. Горничная едва успела привести меня в подобающий вид, а в Оранжевую столовую я чуть ли не вбежала.
А компания за чаем собралась очень интересная.
Во главе стола сидела Ольга, красивая, в легком воздушном платье из кремового шелка и кружев. Рядом — Доминик. Это уже необычно. По протоколу такое поведение короля было недопустимым и находилось на грани приличий. Фрейлины собрались в полном составе: Роберте было стыдно, и она прятала глаза, Августа, кажется, не выспалась и старательно держала доброжелательно-нейтральный вид, а леди Сесилия открыто умилялась королем и его невестой. Лилия что-то щебетала. Было бы логично увидеть здесь Черкасского, который раньше часто посещал нас в утренний час, но вместо него рядом с моим креслом сидели барон Штеферсон и эльф. Или, правильнее сказать — эльфийка в серо-голубом мужском костюме.
Я поздоровалась, присела на свое место и еще раз обежала взглядом присутствующих. Нет, чуда не произошло и одного весьма наглого лица в гостиной не появилось. Но, может, свободное место зарезервировано для герцога Артлейна?
Лилия пропела дежурное приветствие и тут же вернулась к прерванному диалогу. Я прислушалась и успокоилась. Ничего крамольного или касающегося событий прошлых дней. Просто светская беседа. До зубовного скрежета приторная, вежливая и умеренно интеллектуальная. В последнее время негативное влияние магии и технологии на окружающую среду стало весьма популярной темой. Как же можно ее не обсудить на чаепитии у невесты короля?
— Вы не поверите, леди Сесилия, но все идет к тому, что через сто лет найти идеально чистый уголок природы станет практически невозможно!
— Ах, — старшая фрейлина приложила руку к сердцу, — вы преувеличиваете! Даже наш господин архимаг и тот считает такие радикальные мнения вымыслом, паранойей некоторых слишком эксцентричных личностей. Он однажды взял на себя труд опубликовать опровержение одной весьма популярной теории…
— Но вы не будете спорить, что за прошлый век исчезли некоторые виды магических существ.
— Уж не единорогов ли вы имеете в виду? — В глазах леди Сесилии проскользнул ехидный блеск. При королевских дворах эти животные никогда не приживались. Причина, конечно, не в прогрессе, а в отсутствии необходимого количества невинных дев.
— И их тоже! — упорно не сдавала позиции Лилия. — Но если верить истории, то в прошлом веке эолы были более многочисленной расой, да и среди вампиров остались только аристократы. А оборотни с их поиском истинной пары? А метаморфы?
— Вы верите в народные сказки?
Леди Фоншторн смутилась, словно ее обвинили в чем-то неприличном. Мне нянюшка тоже рассказывала страшилки о «выпивающих души» — существах, которых боялись и бесстрашные оборотни, и бездушные вампиры. Метаморфы были способны «влезть в шкуру» любого. Правда, для этого они убивали «прототип», постепенно, медленно, так что жертва даже не успевала осознать свою смерть.
Но сказки тем и хороши, что являются сказками и с реальной жизнью не связаны. Последнюю встречу с метаморфом зафиксировали несколько веков назад! И слава богам — жуткие они создания!
Барон поинтересовался моим мнением о погоде. Тоже хорошая тема для беседы. Можно разговаривать, улыбаться и ровным счетом ничего не сказать! Я попыталась втянуть в пустопорожний диалог Шарля, но поэтесса была рассеянной, теребила кольца на своих длинных пальцах и отвечала невпопад.
— Не удивлюсь, если скоро мы услышим от вас новую поэму или прелестный сонет! — спасла положение Лилия. — Вы выглядите таким задумчивым и погруженным в себя! Я имею в виду больше, чем обычно. Наверное, ваша непоседливая муза не дает покоя ни днями, ни ночами.
И лукаво подмигнула.
Шарлин вымученно улыбнулась. Старшая фрейлина, против которой был направлен этот глупый демарш, сделала вид, что ничего не поняла.
— Это ведь ваша первая весна в Аоре, леди Аврора? — Барон не стал ждать ответа на очевидный вопрос и продолжил с умным видом: — Поверьте, вы в жизни не видели ничего более красивого и завораживающего! Вам обязательно надо побывать на побережье…
По голове словно ударили чем-то тяжелым, выбивающим все мысли, покрывающим рассудок мутной пленкой… Происходящее стало восприниматься как через пыльное окошко на чердаке. Штеферсон уже не говорил, а булькал, как крупная рыба в аквариуме рыночного торговца.
Ольга схватилась за сердце.
Но Доминик рассказывал ей какую-то то ли жуткую, то ли забавную историю, можно было решить, что… Да обо всем, о чем угодно, можно было подумать! Кроме покушения!
Но это и не покушение в прямом смысле слова! Просто теряешь себя, расслабляешься, качаешься, как на морских волнах… А потом приходит волна эмоций. И каких! Чистых, ярких, поглощающих! Когда сначала делаешь, а потом уже думаешь.
Укол в районе печени? Жжет легкие? Похоже на яд. Но мы с княжной еще не сталкивались с такими отравляющими свойствами…
Ничем не замутненное озорство, желание веселиться. Здесь и сейчас. Сию же минуту! Такое сильное и мощное! Как лавина в горах, как волна цунами, сметающая все на своем пути. Посмотрела на происходящее со стороны, и мне стало очень любопытно. Никогда такого не испытывала. Даже в детстве.
Нельзя противостоять желанию жить, радоваться, шутить. Понимаешь, что ты рождена для счастья и свободна. И испытываешь от этой свободы нечто вроде бесконечной эйфории.
И над кем шутить будем? Над напыщенной моложавой леди? Скучно. Или вот над тем красавчиком в белом мундире? Почему бы и нет? Именно над ним. Так будет правильно. Его мундиру не хватает красных оттенков. А то выражение лица слишком глупое. Но сидит он, к сожалению, далековато… На минуточку я задумалась, а почему это правильно и кому это нужно? Ай, не важно!
Я подумаю об этом… А можно и не думать!
Ведь такая легкость во всем теле! Словно ты пушинка. И можно взмахнуть крыльями, взлететь и…
Мне показалось забавным пробежаться по накрытому к утреннему чаепитию столу, опрокинуть вазу с бело-кремовыми розами, перепрыгнуть блюдо с миниатюрными корзиночками, совсем неизящно присесть на корточки. И ударить без пяти минут коронованную особу — Доминика — чайной ложечкой по макушке.
Стоит отметить, ложечка — серебряная, из коллекционного антикварного сервиза. Возможно, ножик для масла, который держала в руках Ольга, можно применить более результативно. Особенно если всадить его в шею, но вместо того, чтобы схватить новое оружие, я еще раз треснула ложечкой по царственному лбу.
Кисти рук и щеки защипало, как на рооканском морозе. Сотни ледяных иголок пронзили пальцы. Все-таки не яд. Какое-то магическое воздействие. И я его отвела! Почти незаметно, почти без последствий.
Княжна побледнела. Откат от любого магического влияния такой силы — не то приятное ощущение, с которого стоит начинать хорошее утро.
Дружный дамский визг ворвался в мозг и разрушил очарование момента: на меня смотрели удивленные, пораженные, ничего не понимающие глаза молодого короля.
Визжание стихло, как по волшебству. И в наступившей тишине явственно послышалось шипение Шарля:
— Проклятый щит!
Ах да, эльфы. Они ведь могут видеть магию. Некоторые из них точно обладают такой способностью, даже не будучи магами. Интересное качество у нашего барда. А какими тайными способностями она обладает еще? Кроме способности бросаться кинжалами в безоружных (ложечка не в счет!) леди?
Несмотря на то что у меня была самая выигрышная позиция для наблюдения за развертывающимися событиями, увидеть получилось до обидного мало.
Шарль вскочила, изогнулась и запустила несколько кинжалов. В меня? Или в Доминика?
Король недаром день изо дня глотал пыль на тренировочных площадках, в одно мгновение он оказался на полу. При этом утащил и прикрыл собой Ольгу. Та только и смогла пискнуть. Судя по моим ощущениям, его величество перестарался — как минимум одно сломанное ребро княжна от такой заботы приобрела.
Шарль — эльфийка, а уж перворожденные известны способностью попадать всем, что стреляет и летит, во все, что движется. Но с одной стороны на нее навалился всем своим важным телом барон Штеферсон, схватив за руки и пытаясь остановить. Да проще ртуть удержать, чем эту верткую девушку!
Леди Сесилия тоже не осталась в стороне: она моментально сориентировалась в ситуации, завладела подносом со сладостями и запустила им в своего бывшего поклонника и барона. Пусть крови эльфов в ней и не было, но орудие фрейлины попало в цель. Если она целилась в Штеферсона.
Эйфория и истерия начали исчезать. На всякий случай я отбросила злополучную ложечку подальше. Двери в гостиную распахнулись — охрана, дежурившая в коридорах, изволила появиться.
Шарль, удачно воспользовавшись летающим подносом и новым отвлекающим фактором, выскользнула в противоположные двери.
— Он там! Туда побежал! — заверещала какая-то из фрейлин и показала пример благоразумия. Нет, не в обморок упала, а побежала за эльфийкой. Часть охранников, среди которых метнулась и мантия архимага, в чайной гостиной не задержались. Я рванула за ними.
Там же апартаменты княжны, а если не брать в расчет почти изолированную опочивальню Ольги и мою спальню, то остальные покои можно назвать лабиринтом. В каждой комнате разного размера по две-три двери, обязательно несколько окон. Ворон, правда, убеждал, что потайных переходов в этой части дворца не имеется! А окна? Почему она не выпрыгнула из окна? Или у нее есть запасной план?
Я рванулась в очередную гостиную. Но была крепко схвачена за руку и задвинута за спину в черном пиджаке.
— Лорд Шарль де Леруа! Выходите! Вам гарантируется неприкосновенность! — Герцог Артлейн врал так же искренне, как и бесполезно. А потом тихо бросил подчиненным: — Мне он нужен живым.
Еще одна комната. И еще. Шарль не может скрываться вечно! Да и негде!
Через секунду, тягостную, тягучую, мы услышали крик.
Через две уже были в последней гостиной, музыкальной, отделанной в светлых пастельных тонах, с роскошным роялем. Только сейчас в центре комнаты, на ковре ифритской работы, в луже противной алой жидкости лежала Шарлин с неестественно вывернутыми руками. Даже мне с первого взгляда стало ясно, что эльфийка мертва.
— Ой, простите. — Лилия с глупой улыбкой похлопала густыми ресницами и спрятала нож за спину. — А что вы тут все делаете? И собственно, кто вы такие, чтобы врываться… — потом она нахмурила свой изящный лобик и спросила: — И кто я такая? И что я тут делаю?
А на пиджаке трупа медленно проступали багровые пятна, складывающиеся в очередную руну.
— Она посмела напасть на меня!
— Чайной ложечкой!
— Это не отменяет факта покушения!
— Если бы не она, то на царственную тушку покусилась бы твоя будущая супруга!
Артлейн и его родственник сидели друг против друга и лениво переругивались.
— Ольга и так на меня покусится… — начал Доминик, но метнул осторожный взгляд на диванчик у окна и осекся. Там я старательно боролась с раскалывающейся головой, общей слабостью и прочими милыми прелестями, сопутствующими работе щита. — Я в курсе, что она щит и принимает на себя все опасности! Так что пусть сидит себе… в комнате! Запас пирожных и дамских романов я ей лично обеспечу!
— Ой, Доминикушка, а можно меня запереть в комнате с пирожными? — Архимаг оторвался от вазочки с конфетами и посмотрел на короля умильными глазками. — Романчики, так и быть, можешь оставить себе!
— Господин Авксентий! — Молодой король схватился за голову. Со своего места на диване я смогла полностью насладиться выражением обреченности на монаршем лице. — Вы ведь умнейший человек в королевстве, а ведете себя…
— Ага! — Сложно спорить с тем, кто со всем согласен! — Так конфет дашь?
— Так что произошло? — Доминик отрицательно покачал головой, архимаг обиженно надулся.
— Обои в спальне княжны. Если помнишь, модные такие, яркого зеленого цвета.
— Какое мне дело до интерьера временных покоев моей невесты?
— Вот и мне дела не было. — Старик оставил шутливый тон так резко, что это ударило по нервам. — А в обоях оказались магические вставки, мелкие такие, сами по себе безобидные и безвредные, но вот если их объединить заклинаниями, то они постепенно влияют на сознание и принуждают следовать чьей-либо воле. Ну, полностью личность не подавят, но какое-то желание выполнить заставят. Например, напасть на короля.
— С чайной ложечкой? — синхронно воскликнули Артлейн и Доминик.
— А что под рукой было, тем и орудовали! — пожал плечами архимаг. — Аврора сработала как щит и перетянула на себя потенциально опасное заклинание. Хорошая защита, качественная. — Вот только мне от такой похвалы было ни холодно ни жарко. — У Ольги, между прочим, ножик для масла в руках был! Ну и стилет в ножнах на бедре. И короткоствольный пистолетик. Ну, еще яд в фамильном перстне. И…
Осведомленность Авксентия о вооружении княжны поразила не только мужчин, но и меня.
— А заклятие, как я понимаю, дело рук Шарля… э-э-э… Шарлин де… эльфа то есть? — Доминик перевел взгляд на Ворона.
— Да. — Артлейн кратко начал излагать факты, тут и я забыла про свою головную боль и общую слабость и начала внимательно прислушиваться. — Начну по порядку. Во-первых, вчера ночью мои люди мило так побеседовали с бароном Штеферсоном. Выяснилось, что он находился под ментальным воздействием эльфийки и полностью ей подчинялся. Он сумел втереться в доверие к Камилле и, играя на ее патологической влюбленности, подталкивал к необдуманным покушениям, убеждая, что следующей невестой станет именно она.
— Бедная девочка!
— А ты чего сожалеешь? — огрызнулся эол. — Не мог ее вовремя на место поставить? Все какие-то надежды подавал!
— Да она сама!
— Тише! — Архимаг хлопнул ладонью по столу. Чашки с недопитым чаем подпрыгнули, одна конфета упала на пол. — На чем мы остановились, а?
— Итак, Штеферсон решил частично искупить свою вину и помочь вывести Шарля на чистую воду. С его слов выходило, что поэтесса готовит очередное покушение во время чаепития у княжны. Я, конечно, не ожидал, что целью будешь именно ты. И все гадал, зачем эльфийской братии устранять Ольгу?
— А если бы убили Олли? — Мужчина раздраженно мотнул головой и поправился: — Ольгу.
— Следующим был бы ты. Морально убитого человека проще отправить на небеса или куда там попадают за свои действия и бездействия. Но если устранить или сделать недееспособным Доминика, а прямого наследника нет, то Артлейн, хочет или нет, займет трон… Бастардов у тебя точно нет?
Старик вопросительно изогнул кустистую седую бровь, а юный король только фыркнул.
— А заодно испортятся отношения Аоры и Соуры, — прокомментировал Ворон и кратко изложил доводы, кому выгоден новый король и с какой королевой рядом.
Доминик насупился, внимательно выслушал Артлейна.
— Я вижу один выход. Я не стану ждать положенного срока! Коронацию и венчание проведем на следующей неделе.
— Храм будет против! — Архимаг вырвал из своей шевелюры клок волос, но упрямого короля эта демонстрация эмоций не впечатлила.
— Не успеем подготовить все на должном уровне! — Артлейн внешне казался очень спокойным, но мысленно просчитывал последствия несдержанности родственника-монарха.
— Сделаем заявление, что это последняя воля дядюшки. — Доминик, как я помню, никогда особой религиозностью не отличался.
— Успеем. — Авксентий закрыл глаза, и его лицо приобрело какое-то рассеянное и опустошенное выражение. — Пока Ольгу искать будем, все успеем.
— Как искать?
— Да похитят ее!
Король выскочил из кабинета в тот же миг. Начальник тайной канцелярии успел спросить:
— Когда?
— Да минут через пять, — отмер старик. — Не успеете! — выкрикнул он в спину эола. Я хотела побежать за ним, но вредный тип вырос между мной и дверью, умоляюще схватил за руки и заскулил: — Хоть вы не бросайте старика в одиночестве, а?
— Но Ольга…
— А вы что? Собираетесь помогать похитителям? Или спасителям? Давайте пить чай и не путаться под ногами у профессионалов. А я вам расскажу про свою теорию негативного влияния магии и технологии на окружающую среду. Вам ведь это любопытно, да?
— Вас послушать, так прогресс — это зло. — Я обессиленно опустилась в кресло, которое еще хранило тепло Артлейна, и прикрыла глаза. Откуда, кстати, ему известно, что меня заинтересовала та тема?
— Зло не зло, но я бы многое сделал, чтобы сохранить равновесие в природе…
— Например, собрать рунный круг из восьми и одной жертвы? — сказала я наугад.
— Ну да, идея ведь действенная! Если цивилизация пойдет такими темпами и дальше, то я вам гарантирую гибель природы, половины человечества и почти всех магических рас. Поэтому откат до уровня, к примеру, позапрошлого века был бы идеальным. А лучше до начала тысячелетия.
Архимаг флегматично допил чай и потряс чашку, перевернув ее вверх дном — вдруг там что-то да осталось. А я от ужаса онемела. Ведь получу сейчас руну, и никто защитить не сможет!
— Круг собрать тут каждый второй желает, — буркнул старик. — Король наш покойный (где бы ни оказался, пусть там и находится!) любил рооканские легенды про вашего драконорожденного императора. Породниться с правящим домом Роокана было его мечтой. И ведь почти дожил до ее осуществления! Можно сказать, счастливым человеком умер.
Что-то похожее я уже слышала от Артлейна. Примем как данность, что у начальника тайной канцелярии и архимага проблемы с чинопочитанием. В хронической форме и лечению не подлежат. Но, слава всем богам по очереди и каждому в частности, эту версию можно не рассматривать как рабочую. Франц Иоанн умер, похоронен, и на троне сейчас Доминик.
Авксентий продолжал как ни в чем не бывало:
— Наш Доминик (с такой королевой у него выбора не осталось и правителем он будет весьма приличным) еще пару месяцев назад мог бы с помощью такого круга воскресить Викторию, а Артлейн — одного из своих родителей. И да, кстати, его клятвы верности Аоре, а он на них щедр, тоже деактивируются через подобный ритуал.
— Почему вы считаете, что маньяк находится так близко к трону? Может, все это происки иностранных шпионов? Попытки снять защиту с королевского рода и сменить правящую семью? Захватить абсолютную власть или присоединить территории?
— Вы заставляете меня повторяться, — скуксился архимаг, но теперь я отчетливо чувствовала фальшь и наигранность его ужимок. — Аора многим нужна независимой. Роокан, пожалуй, исключение. И, к слову об иностранцах, шпионах и прочих личностях. Ваша, точнее, уже наша прекрасная Ольга тоже очень мило впишется в любой из этих кругов. Она связана родством с императором, а значит, в ритуал с драконом ее просто грех не взять.
— Чистой воды нелепица! — Чтобы скрыть противную дрожь, сцепила пальцы замком.
— Ну хорошо, хорошо, — вроде как пошел на попятную архимаг. Я даже понадеялась на скупые и не совсем искренние извинения, но старик решил добить: — Она более подходит для центра ритуала, а не для расходного материала. А с ее любовью к манипуляциям ей ничего не стоит воскресить, к примеру, дочь одной из своих фрейлин, чтобы та не сомневалась — отдать за свою королеву душу и свободу или все-таки жить самостоятельно. Кстати, а ведь это один из тех редких разрушительных ритуалов, для которых практически не нужна магическая сила. Вы вполне с ним справились бы. Или Черкасский. Но он предпочитает трон интригам у его подножия. И боги в судьи. Но ничего, ждать уже недолго.
— Недолго?! Но ведь круг не собран!
Не собран же? То, что во мне заподозрили маньяка, видимо, в силу абсурдности предположения, задело меньше. Я смирилась. Давно. Наверное. Если бы мне предложили такой обмен: малознакомые жертвы, и дочь остается живой, возвращается ко мне, то… не знаю, чтобы я решила!
— А давайте посчитаем! — оживился Авксентий. — Леди Паус открывает круг руной, знаменующей гордость, гордыню. Да, согласен, логика у маньяка весьма маньячная! — хихикнул старик в кулачок. — Строго говоря, символы, которые находили на телах, рунами не являются, просто древние символы — ритуал-то явно не из базовой магии. Далее следует человек, страдающий расстройством пищевого поведения, обжорством, проще говоря. Тут бы я поспорил, но полностью согласен, что господин Сидорчук свою руну сребролюбия заслужил. Как и «уныние» подходит для незнакомой вам госпожи Розенбаум. Банально, но жизнь состоит преимущественно из банальностей: за свое счастье нужно бороться! Символом прелюбодеяния была отмечена наша незабвенная и яркая Шарлин. Такая яркая и такая незабвенная, что эльфийское посольство начало страдать повальным склерозом и открещивается от нее, как только может. Спроси эолов, они тоже про нее не вспомнят, а эта милая эльфийская птичка и для них принесла в клювике немало полезной информации.
Такова судьба всех шпионов: при провале об их существовании очень быстро забывают. С другой стороны, не будь у Ольги щита да подожди эльфийка с приказом о нападении до минуты, пока король с невестой останутся наедине, план оказался бы вполне осуществимым. Какие милые сюрпризы прячет княжна под платьем и в украшениях, архимаг уже попытался перечислить.
Гордыня… Чревоугодие… Сребролюбие… Уныние… Блуд… Восемь греховных сосудов… Но в храмовых проповедях, на которые так любила ходить с нами матушка и которые терпеть не мог отец, обычно начинали с тщеславия как самого основополагающего из грехов. Именно оно привело к появлению зла на созданной богами земле.
— Не хватает тщеславия, скорби и гнева. И чистого сердца!
Мне стало дурно. А ведь для ритуала не обязательно сердце уже убитого человека. Вырезать «сосуд» можно и на месте!
— Ольга! Она была похищена для завершения круга?! — Я вскочила.
Онемение прошло, помутнение сознания тоже. Я пришла в себя от того, что до треска ткани вцепилась в мантию архимага и трясла старика, как деревенские мальчишки грушу:
— Скажите, что это не так?! Быть такого не может! Надо предупредить Артлейна! Быстрее же!
Авксентий перехватил мои руки (пальцы у него оказались холодными и словно сделанными из железа) и сбежать за черноволосым эолом не дал.
— Как вы догадались, жертвы не обязательно должны лечь в круг убитыми. Вы легко займете место скорби, ваш любовник — гнева, а архимаг рыпается, конечно, но тщеславие тоже предпочтительнее было оставить в живых.
От шока я даже перестала вырываться. А лицо «архимага» трескалось и рассыпалось, обнажая резкие неприятные черты. Удивительно, как опасно может выглядеть в целом неприметное и обыкновенное лицо. Больше всего в память врезались глаза — глубокие, бесчувственные и горячие одновременно.
А затем мир завертелся в вихре портала.