Элингтон бросил пару гневно-разочарованных взглядов на собравшееся общество, послушал трескотню и остроты Руби, рассуждения Додсона, методично разносящего в пух и прах очередной прожект Форстера, залпом допил свой чай.
— Не забудьте, господин маг, — хозяин скомкал салфетку и бросил ее на стол, — вы обещали сказать нам, кто планирует убийство завтра к полудню. Постарайтесь, чтобы никого до этого времени не убили!
— Я отвечаю за свои слова. — Рыжий сверкнул глазами, сдерживая ярость. Плохая она советчица.
— Вы не находите поведение лорда Элингтона несколько странным? — спросил Киану у Флоренс, едва за спиной омолодившегося старика хлопнула дверь. Точнее, бестактным и невежливым, как и его вопрос. Но он маг и следователь, ему простительно.
— Не обращайте внимания, — встрял лорд Гарольд. — Когда тесть не в духе, он не отличается особым человеколюбием.
Когда в духе, впрочем, тоже. Но этими мыслями маг предпочел не делиться.
После ухода хозяина дома Милли и Маргарет собирались продолжить свои разговоры. Когда они сидели у постели Оливии, они успели повспоминать и школьные годы, и своих умерших мужей, обсудили немногочисленных общих знакомых, перемыли кости императрице, ее детям и фаворитам, как же без этого. Но темы для беседы не кончались, да и пожаловаться на наглое и ветреное молодое поколение так хотелось. Хотя ни Маргарет, ни Милли не забыли, что в свое время сами были такими же.
Но Киану, продемонстрировав полное отсутствие воспитания, заявил, что тетушка устала, очень устала и едва на ногах держится, да и самочувствие ее подводит, и увел леди Мак-Грегор из столовой.
Заботливый племянник взял Милли под руку, мимоходом отпустив на волю зеленый поток магии и просмотрев ауру женщины, повел по коридору в сторону их комнат.
— Помнится, тетушка, — проворчал маг, не скрывая злости, — когда вы меня тащили на это демоново чаепитие…
— Киану! Выбирайте выражения, молодой человек!
— То изволили выразиться, — послушался тот, — что Грин-холл похож на банку с ядовитыми гадюками, которые шипят, шипят, а все никак не могут решиться кого-то укусить!
— Да? Как-то я мягко высказалась… — Старушка еле поспевала за широкими шагами рыжего парня.
— Если хотите, могу дословно процитировать!
— Не стоит! Куда ты так несешься?
— О, вы еще мне предложили спровоцировать господ и дам на активные действия!
— Да они так вечно грызть друг друга могут! Столько времени у нас нет!
— Как вы думаете, дорогая тетя, целенаправленные попытки вас отравить могут быть засчитаны за активные действия? — Племянник втолкнул пожилую родственницу в комнату, запер дверь на ключ и начал ходить возле стен, накладывая новые и активируя уже заготовленные защитные заклинания.
— Глупости, — пожала плечами старушка, но быстро сняла свою брошь-камею. — Мой артефакт…
— Разряжен! Пусть даже его сделал лучший артефактник в империи, все равно он имеет предел прочности! А потом еще эти сладости! Вы умудрялись из всех пирожных выбирать отравленные. Тут или редкостное везение, или особое заклятие-приманка.
— Киану, у тебя… — Тетушка хотела брякнуть «паранойя», но леди вообще-то таких слов знать не должны, поэтому она деликатно заметила: — Профессиональная деформация!
— Ага! На всю голову! — Про покушение на эту самую голову он решил умолчать. Открыл шторы и уставился на сплошную стену из мельтешащих снежных хлопьев. — До утра мы отсюда не выберемся…
Рыжий трезво оценивал свои силы. Купол, чтобы защитить от метели, придется держать над самоходом, при этом еще расчищать дорогу и управлять машиной. Тут никакого резерва не хватит. А полуживой маг мало чем кому поможет. И будут ли места в гостинице, если таковая есть в том захолустье? И поезд придет в лучшем случае завтра в полдень!
— Так, вы сидите здесь, дверь никому, кроме меня, не открывайте, говорите, что больны.
— А как же ужин? Будет невежливо, если…
— К демонам вежливость! Дверь заприте!
— Киану! — Но племянничек уже успел сбежать.
Оливия постепенно приходила в себя. Под одеялом было тепло и уютно, и если не открывать глаза, то можно вообразить, что она снова маленькая девочка, в доме пахнет хвоей и мандаринами, скоро появятся неугомонные сестры и они побегут в столовую, где под огромной елью найдут подарки, завернутые в яркую блестящую бумагу. Дедушка всегда дарил деньги и дешевые амулеты на удачу, а вот тетушки с дядюшками могли положить в коробки и что-нибудь приятное для девичьего сердца: цепочку с кулоном, брошку, книгу или куклу. Эмили смеялась над ее детской радостью от таких подарков — украшения, мол, дешевая бижутерия, книга потертая и явно купленная с рук, а куклу в платье с кринолином подарили, когда Ливи было шестнадцать лет. Кто в таком возрасте играет в куклы?
Нужно только не открывать глаза и… Не слушать противного заунывного речитатива. В кресле рядом с ее постелью с абсолютно прямой спиной сидела госпожа Гледис и, уставившись в молитвенник в черной кожаной обложке, бубнила «Отче наш» на итамийском:
— Padre nostro che sei nei cieli… sia fatta la tua vdontà, come in cielo così in terra… защити и помоги, изгони и очисти… Poiché tuo è il regno, la potenza e la gloria nei secoli. Amen.
Ливи покашляла, экономка недовольно поджала бесцветные губы, закончила молитву и поинтересовалась:
— Как вы себя чувствуете, леди Оливия? — и посмотрела пристально, словно желая увидеть потайные мысли.
Девушка сделала неопределенный жест рукой, пожала плечами. Уж лучше бы она и дальше слушала сплетни бабушки и леди Милли о людях, которых не знала и не имела шанса узнать! Ливи взяла блокнот с карандашом и написала просьбу, чтобы прислали голема помочь одеться.
— Очень хорошо, — тоном, подразумевающим прямо противоположное, выдала Гледис и удалилась.
Через полчаса одетая и причесанная девушка пошла искать кузин. На чаепитие она опоздала, но сидеть и ждать ужина у себя взаперти ужасно не хотелось. Эмили и Элиф не было в их маленькой гостиной, значит, они, скорее всего, в комнате с роялем. Никто из них не играл на музыкальных инструментах, дедушка не выносил издевательства над своим слухом, но рояль поставил. Для Флоренс, которая могла часами играть что-то невероятно нежное и мелодичное.
Один раз Ливи пришлось нырнуть в нишу и притаиться за пыльной, некогда малиновой портьерой. По коридору прошествовала леди Руби, поддев под локоточки Марту и Клару и щебеча что-то про украшения, моду и советы. Кислые мины гостья предпочла не замечать.
Только их шаги стихли вдали, как Оливия услышала быструю и уверенную поступь. Так в доме ходил рыжий колдун, когда не сопровождал свою тетушку или кого-нибудь из леди. Словно боялся чего-то не успеть, куда-то опоздать.
Девушка немного смущенно улыбнулась. Ему навстречу шел лорд Элингтон, громко кого-то отчитывая. Если дедушка да еще в плохом настроении встретится с наглым сыщиком, то потом весь вечер будет злиться. Естественно, ею двигало лишь желание спасти Рождество. И только оно!
Когда Киану оказался напротив, Оливия высунула из-за портьеры руку, ловко схватила мага за шиворот и втащила в свое убежище. Прижала к стенке и закрыла рот ладонью. И услышала стук сердца. Ровный, успокаивающий.
Голубые, как весенний лед, глаза мужчины удивленно расширились.
Элингтон прошел мимо с дворецким, ругая его на чем свет стоит. В чем провинился Джордж, который верой и правдой служил в Грин-холле с самого первого дня, ей было неинтересно. На кухне, наверное, какие-то проблемы или не так, как следовало, разместили гостей. Почему только этим занимается дедушка, это же прерогатива хозяйки дома. Ну или бабушку Маргарет можно попросить… Но едва они скрылись за очередным поворотом бесконечного коридора, как Киану резко оторвал ее руку от себя, отстранился и холодно бросил:
— Приличные леди никогда так не поступают! Чтобы не очернить вашу репутацию, леди Оливия, я сохраню инцидент в тайне! Но если вы не измените поведение, то можете не рассчитывать на хорошую партию! Надеюсь, ничего подобного больше не повторится!
Резко отодвинул портьеру. Вышел.
К щекам прилила кровь, будто маг отхлестал пощечинами, а не обидными словами. А ведь ей казалось, что рыжий парень относится к ней… ну хотя бы небезразлично! Значит, это все приснилось. И то, что он приходил в комнату, и его разговор с леди Милли.
Ливи прижала ладони к щекам, пытаясь остудить жар, унять бешеный стук сердца и прийти в себя. Ей не впервой оказываться на руинах иллюзий. Нет, она не обладала талантом Элиф заново строить воздушные замки, просто умела жить, не обращая внимания на катастрофу.
К сожалению, Киану Дей переоценил тетушкино благоразумие, которое сдалось без боя перед желанием еще немного поговорить по душам с закадычной приятельницей. Леди Стивенсон постучалась в дверь где-то через час.
— Маргарет! Я рада, что ты пришла!
— Якорь мне в печенку! Из твоего племянника вырос бы настоящий старпом! — пробасила капитанская вдова, входя в комнату и боязливо оглядываясь. Подошла к вазе, провела рукой по горлышку, поправила картину на стене и вытерла руки о платье. — А выглядит доходягой, двумя пальцами перешибить можно! Он что, тебя запер, как проштрафившегося юнгу?
— Иногда он слишком ответственно относится к моей защите. — Милли пожала плечами.
— Правильно. — Подруга хотела закурить свою неизменную трубку, да оказалось, что забыла кисет с табаком, и совсем расстроилась, даже голос стал каким-то невыразительным, тихим. — Пусть защищает, больше ценить будет…
— Но ты ведь не затем пришла, чтобы похвалить моего племянника? — К сожалению для своих родственников, друзей и приятельниц, Милли, когда не требовалось, была слишком проницательна. — Зачем ты пригласила меня сюда? Ваше семейство, конечно, не образец благочестия и любви, но по большому счету всех все устраивает! И чтобы кто-то да решился на убийство… Мне кажется это маловероятным! Должно произойти нечто сверхординарное, Марж. Так почему?
— Все-то так, кальмарьи твои потроха, — выдохнула Маргарет и плюхнулась в кресло, протестующе заскрипевшее под ее телесами. — Я вот от твоего племянничка полчаса пряталась, как рак в раковину, чтобы не отвечать на этот вопрос! Да кровь не водица, ясно, в кого рыжая акула уродилась!
Милли смущенно улыбнулась, но взгляда не отвела. Мол, отвечай быстрее.
— Я хочу, чтобы вы забрали отсюда Оливию! — выпалила леди Стивенсон, и ей сразу стало легче, отпала необходимость юлить и недоговаривать. — Рэймонд, чтоб проклятый осьминог выпил весь ром в его кишках, что-то мутит воду. Он никогда никого не приглашал на семейные торжества…
Женщина покрутила в руках бесполезную трубку, не зная, как с ней поступить: сунуть ее в сумочку или просто во рту подержать.
— Может, он пересмотрел свои привычки? — осторожно уточнила Милли. — Женитьба, омоложение… Так бывает! Кстати, они давно женаты?
— Пару лет или больше! — отмахнулась Маргарет. — Слушай, тебе компаньонка не нужна? Она хорошая девушка, спокойная, тихая и… умеет держать рот на замке. Или сиделка?
— Я как-то еще недостаточно стара для этого, — пробормотала ошарашенная таким напором леди Мак-Грегог. — А что тебя смущает, моя дорогая?
— Так жени на ней своего племянника! Вроде этот не против! Или другого! Их у тебя как икры в селедке!
Милли и глазом моргнуть не успела, как подруга вскочила, схватила ее за рукава платья так, что ткань затрещала, и начала трясти.
— Марж! Прекрати!
Леди Стивенсон опомнилась, разжала побелевшие пальцы и опять опустилась в кресло.
— Это все Флоренс, морская ведьма, виновата, — пожаловалась она. — Пока ее не было, мы жили вполне себе сносно. Ссорились, мирились… А с ней его как подменили, век на пристани не бывать! Он раньше ни в чем девочкам не отказывал! Баловал, холил, заботился! А тут — урезал содержание Марты и Клары. Из-за Эмили, чтобы та продолжила учебу, разразился нешуточный скандал. Элиф пришлось прервать свое путешествие по Европе и отказаться от уроков мастерства в Итамии, а ей так нужно вдохновение! Оливию отправили в пансион. Считай что в лечебницу для душевнобольных. Или в тюрьму. Ее забирают домой один раз в год и кормят обещаниями лучшей жизни! А сам Рэймонд! Он же этого омоложения как огня боялся! Петушился, правда, говорил, что это капризы. Деньги можно потратить и на более важные вещи!
— А когда он провел омоложение? — Милли присела в кресло напротив и по-птичьи склонила голову к плечу.
— Перед прошлым Рождеством, — после небольшой паузы ответила Маргарет и продолжила делиться своими страхами: — А еще этот его компаньон. Якорем клянусь, мне казалось, он постарше будет! Ходит тут, вынюхивает, а взгляд как у висельника на рее! Хотя с такой-то женой неудивительно. А Моро… Ведет себя, будто он тут хозяин и все ему принадлежит! А сам-то кто? Хан восточный инкогнито? Когда мой покойный супруг и его старпом садились играть в карты в Пекине, там были такие же морды, и нам приходилось уносить ноги, поскольку ставкой у них была либо жизнь, либо рабство… Вдруг он что недоброе замышляет?
«Как чудно!» — подумала Милли. А ведь в последние лет пять или шесть сложные магические операции по омоложению не проводились. Если, конечно, архимаг Целительского корпуса, который в последнюю среду месяца, как обычно, заходил к доброй приятельнице на чай, не соврал. А говорить неправду леди Мак-Грегор было опасно. И бесполезно.
— Допустим, — вслух произнесла седовласая леди, сглотнув ком едкой слюны. — С лордом Моро я могу поговорить…
Может, он и выслушает по старой памяти…
В кухне царило подозрительное затишье. Три голема, призванные помогать в приготовлении праздничных блюд, стояли рядком у стенки и пялились немигающими глазами на начищенные котлы и кастрюли, на белоснежный фарфор в серванте, на ряд блюд, прикрытых магическими колпаками, чтобы сохранить их горячими и свежими. На серебряных колпаках были видны плохо оттертые клейма известных рестораций Люнденвика. Кухарка сидела тут же, за массивным столом, и беззаботно грызла куриную ножку, она не отвлеклась от своей вкусной трапезы, даже когда в кухню ворвался взъерошенный дворецкий.
— Опять этот колдун все вынюхивает, выспрашивает! — Мужчина подергал узел шейного платка и начал ходить взад-вперед.
— В нашей деревне его бы уже сожгли. — Госпожа Соммерс покончила с ножкой и жирными пальцами подхватила с тарелки кусок сыра, понюхала и отправила в рот. — Или камнями побили б.
— А все ты, дурында, виновата!
— Я-то тут при чем? — От удивления и обиды кухарка даже прекратила жевать. — Мне лично денег уже хватает. И на старость, и родне помочь, если че. Это тебе все мало!
— Да где ты еще найдешь такую работу! Платят за ничего неделание! Мечта, а не работа!
— Ага, всю жизнь мечтала по костям ходить! Я, может, таверну открыть хочу на побережье. Для гурманов, чтобы понимали, что едят, а то этим все равно. Хоть бумагу под соусом подсунь, все едино! Уезжать надобно! Бросать эту работу и уезжать. Вот сию секундочку и ехать.
— Куда?! За окном буря!
— И то, — флегматично согласилась Соммерс. — Да и Гледис тут бросать не по-товарищески.
— Какая, к демонам, Гледис! — взвыл дворецкий и, враз обессилев, опустился на соседний стул, вяло отмахнувшись от предложенного бутерброда. — Она же того…
— Прости, запамятовала.
— Если бы не твоя безалаберность… — не мог успокоиться Джордж. Он достал из кармана жилета часы на цепочке, посмотрел на замершие стрелки. — Если бы ты перехватила письмо, как всегда делал я, то…
— То есть письмо было не одно, — задумчиво протянул Киану, снимая отвод глаз и кладя руки на плечи окаменевшего мужчины. Не убежит, конечно, но пара обездвиживающих заклинаний не помешает. — Вот с этого момента поподробнее, пожалуйста.
— Как поподробнее? — Кухарка невозмутимо закусила сыр виноградинкой. — Вы же только-только все повыспрашивали! И получаса не прошло! У мага что, память такая короткая, а?
Или провалы в памяти.
— Об этом попрошу тоже рассказать. — От холодной улыбки рыжего у болтливой Соммерс как-то сразу пропал аппетит, что, судя по ее внешности, в принципе было невозможным.