В доме тоже ещё не ложились.

Алиса сидела у камина, безучастная ко всему, что творилось вокруг. Она, казалось, высечена из дерева, лишь изредка тяжёлые веки подрагивали, как бы в подтверждение того, что она жива и не спит. Длинная шея была вытянута, словно у гигантской столетней черепахи.

Кэт тщетно пыталась сосредоточиться на игре в «Эрудита»: ну и буквы ей достались! Её партнёрами были Ник, Джилл и Крис. Сонси сидела рядом с мужем и наблюдала за ходом игры. После дневной прогулки она немного успокоилась. Кэт приятно удивило то, что на обращённые к ней реплики Криса она отвечает спокойно и с достоинством.

Джилл и Ник были друг с другом очень нежны — тихие голоса: «дорогой», «милая». Всё вроде бы наладилось, но, как ни странно, такого ощущения не возникало. Эти двое как будто перенесли тяжелейшую операцию, и только время покажет, возможно ли окончательное выздоровление, а пока что они без особой уверенности, как-то вымученно, уговаривают друг друга надеяться на лучшее.

Джереми с головой ушёл в какую-то старую книгу, найденную в комнате под кроватью. Берди тоже читала, но явно для вида: Кэт поняла это по быстрым взглядам, которыми она время от времени окидывала собравшихся.

Бетси вязала на диване и о чём-то вполголоса переговаривалась с Анной и Родни, которые обложились старыми журналами, потягивая вино. Уилф по обыкновению прятался в тени штор, бессмысленно уставившись в пространство.

— Поздновато уже. Не пора ли на боковую? — вдруг встрепенулся Крис.

— Неплохая идея, — потягиваясь, отозвался Ник. — Кому-кому, а мне завтра придётся попотеть, ведь полицейские ещё меня не допотрошили. — Он залпом осушил свой бокал.

— Ну что вы, Ник! — резко возразила Бетси. — Они же полдня вас продержали, по-моему достаточно, чтобы убедиться.

— В чём, Бетси? — мягко спросил Ник. — В моей вине или в невиновности?

— В невиновности, разумеется, — неуверенно пробормотала Бетси.

— Пойду заварю чай, — отрывисто бросила Анна и нетвёрдой походкой проследовала в кухню.

Бетси принялась сворачивать вязанье.

— И правда, уже поздно, но я всё-таки приму душ: днём не успела — то одно, то другое. Как думаешь, Кэт, я не потревожу Зою? Сегодня она, по-моему, хорошо спит. Вот что значит свежий воздух! Говорят, городские дети такие возбудимые оттого, что в выхлопных газах присутствует большой процент свинца.

— Не такая уж она возбудимая.

— Конечно, конечно, нет. Разве что совсем чуть-чуть, со временем это пройдёт. Ты не переживай, милочка, тебе ведь и так достаётся: работа, дом и всё остальное.

Кэт прикусила язык и только улыбнулась. Бетси опять уселась на своего конька, но на этот раз она не доставит ей удовольствия.

Бетси выжидательно поглядела на неё и, поняв, что номер не прошёл, повернулась к мужу.

— Шёл бы ты спать, Уилфи.

Тот вздрогнул.

— Да-да, конечно… Э-э… спокойной ночи всем. — И последовал за женой в спальню…

Оставшиеся молча наблюдали за этой парочкой.

— Подумать только! — вздохнула Кэт. — Ведь ещё вчера мы сидели здесь и всё было тихо-мирно.

— Ну уж это ты брось, — усмехнулся Крис, старательно избегая глядеть на Сонси. — Тихо-мирно здесь никогда не было.

На лице Кэт появилась виноватая улыбка.

— Да, пожалуй, но хотя бы…

— … хотя бы нас не подозревали в убийстве, — закончила Джилл.

— В убийстве, дорогая, подозревают меня, а не нас, — сухо уточнил Ник. — Я, судя по всему, подозреваемый номер один, и два, и три… Чей ход?

Кэт отодвинула от себя буквы.

— Мой, но мне нечем ходить. Послушай, Ник, по-твоему, у полиции есть хоть капля сомнения в том, что это преднамеренное убийство?

— На мой взгляд, нет.

Они оборвали разговор при виде Бетси в халате и домашних туфлях; через плечо у неё был перекинута тёплая васильковая пижама, а в руке она держала пластиковый мешочек для мыла и мочалки. Бетси весело кивнула всем и прошла в кухню. Они услышали, как она перекинулась словом с дочерью, а потом заперлась в ванной. Анна появилась в гостиной с подносом, раздала всем чай и кофе в кружках и с нарочито безразличным видом уселась на диван.

Через всю комнату её окликнула Берди:

— Я мало что знаю про Дамьена Трелора, но, судя по отзывам, он был человек непредсказуемый. И вот что я в связи с этим подумала…

Все повернулись к ней; Анна даже опешила. Не женщина, а недоразумение какое-то: бледное заострённое личико, глаза под огромными очками прищурены в свете лампы, ноги в немыслимых вельветовых джинсах с протёртыми коленками обхватывают сзади ножки стула. Ну никак ей не дашь больше двенадцати, подумала Кэт. Однако Берди это общее внимание вовсе не обескуражило.

— Я подумала, — продолжала она, — а не мог ли к нему вчера ночью нагрянуть посетитель, о котором мы ничего не знаем? Допустим, кто-то имел на него зуб и, пронюхав, что он остановился здесь…

— Но Дамьен сам не знал, остановится или нет, — перебил Крис.

— Однако кто-то же проколол ему шины, — напомнила Берди.

Последовала пауза. Кэт нахмурилась. Такого от Берди она никак не ожидала. Мысль о таинственном незнакомце и самой ей приходила в голову, но Кэт сразу отбросила её: как ни заманчиво свалить вину на постороннего, но в целом нереально. Она даже не поделилась этой мыслью с Берди, опасаясь насмешек. Интересно, что у неё на уме?

— Но ведь это почти невозможно — прийти и уйти незамеченным? — подала голос Джилл. — Большой риск.

— Не так уж он вели, если разобраться, — мрачно бросила Анна. — Вот Ник вернулся, и его никто бы не заметил, если б не случайность. До этого пришла домой Джилл, и никто, ну абсолютно никто её не видел.

— Да какое ты… — вспыхнув, вскричала Джилл.

Кэт поспешила вмешаться:

— Анна имеет в виду, что в такой темноте и тумане кто угодно мог незаметно пробраться с дороги — в гараж, во всяком случае… Тебя же и правда никто не видел, когда ты шла к дому. А гараж, он в стороне, и освещения никакого. Если кто-то пришёл пешком или бесшумно, как Ник, подъехал на машине, он мог легко проникнуть в гараж и выйти оттуда, так что ни одна душа не заметила бы… — она слегка запнулась. — Кроме Дамьена, конечно, — еле слышно закончила Кэт и покосилась на Анну.

Она и сама понимала, что эта версия хромает на обе ноги. Но, к её удивлению, Джереми отложил книгу и поддержал её.

— А что, вполне правдоподобно, — заявил он. — Мало того — если так, то все мы вне подозрений.

— Да, остаётся только полицию убедить, — невесело усмехнулся Ник. — Они-то уверены, что преступник здесь.

Он взглянул на Джилл, а та, потянувшись через доску «Эрудита», прикрыла ладонью его руку.

— А что, если мы наведём их на след? — предложил Джереми. — Давайте-ка сообщим все имеющиеся данные. Ведь соседка вспомнила про машину Ника, только когда ей пришлось над этим задуматься. Может, кто из нас тоже что-нибудь видел, но не придал этому значения. Давайте ещё раз прокрутим в памяти все события прошлой ночи поглядим, что получится.

— Ой, Джереми, хватит! — простонала Анна. — Это же глупо! Мы уже всё рассказали полиции, я просто не в силах…

— Я думаю, это надо сделать, — решительно заявила Джилл. — Мне, во всяком случае, любопытно, что видели и слышали другие.

— Любопытно? А ты в этом уверена, Джилл? — Щёки Анны задрожали от еле сдерживаемого презрения.

Джилл сперва смутилась, но очень быстро овладела собой.

— Я не знаю, на что ты намекаешь, Анна, но ты глубоко ошибаешься, если думаешь, что мы с Дамьеном были вчера вместе… не затыкай мне рот, Кэт, я устала от намёков и хочу всё поставить на свои места. У нас с Дамьеном, кроме работы, не было ничего общего. А ты, Анна, казалось бы, за восемнадцать-то месяцев могла узнать, что из себя представляет твой бывший муж.

Анна окинула её высокомерным взглядом и зарделась.

— Конечно, я его знала гораздо лучше, чем ты могла бы узнать за всю жизнь. Он коллекционировал женщин, особенно тех, которые мнили о себе бог весть что. Большой был специалист по одиноким, независимым, неприступным. — Она засмеялась каким-то неприятным смехом. — Что ж, он был по-своему обаятелен, и все они клевали на эту удочку.

— Анна! — начала было Кэт. Но тут же прикусила язык под повелительным взглядом Берди.

Анна завела руки за голову, изогнулась и вся расслабилась. От выпитого вина глаза её потемнели, волосы разметались, щёки и губы пылали. Она была так хороша в своей слегка хмельной язвительности!

— Они, бедняжки, не знали, — говорила она, растягивая слова, — что он всегда возвращался ко мне. Всегда, слышишь, Джилл? Независимо от того, что он им там наобещал и какие надежды они на него возлагали. Он возвращался, как только проходил угар, и рассказывал мне и о постели, и обо всём остальном. Да-да, о планах, которые они вместе строили, какой дом купят после развода со мной, сколько детей у них будет, куда они отправятся путешествовать. А я всегда знала, есть у него кто-нибудь или нет. Эти связи могли длиться ночь, неделю, месяц. Убедившись, что женщина влюблена в него как кошка, он охладевал. Так было всегда. Он мог оставить себе фотографию на память, какие-то даже мне показывал… А потом — всё! Только одна я что-то для него значила.

Воцарилась тишина: все чувствовали себя неловко.

— Боже мой, Анна, как это, должно быть, тяжело! — искренне посочувствовала Кэт.

Анна с холодным презрением поглядела на неё.

— Да где тебе понять, Кэт! Кто ты такая, чтобы понять? Пухленькая мамаша со своим домашним уютом и обожаемой дочуркой. Дамьен мечтал о ребёнке, умолял меня, но я-то знала, чем это обернётся. Ребёнка хотел, но держать в любовницах «мамашу» ни за что не стал бы. А кто станет? Готова поспорить, что и твой Джереми все эти годы на ходу подмётки рвал. Мужчины, они такие! Если, конечно, чего-нибудь стоят. А ты, как и большинство женщин, закрываешь на это глаза. Ты держишься за свой дом, за своего ребёнка и предпочитаешь видеть всё в розовом цвете. А если у Джереми кто-то есть там на стороне, так это его личное дело.

Крис вскочил, готовый наброситься на сестру.

Но Джереми опередил его.

— Мне жаль тебя разочаровывать, Анна, но ты переоцениваешь мои мужские достоинства. — Глаза его блестели, как осколки синего стекла. — У меня нет ни сил, ни времени искать развлечений на стороне. К тому же Кэт очень страстная любовница, если её разогреть…

— Джереми! — воскликнула Кэт, до корней волос заливаясь краской, хотя было видно, что ей это не совсем неприятно.

Анна взвилась от злости.

— Ах, как мило! — прошипела она и, выскочив из комнаты, чуть было не сшибла Бетси, только что появившуюся из кухни в мокрых кудельках и с лоснящимся носом.

— О-о, ах! Вы что, поссорились? — она обеспокоенно озиралась и в халате с надетой под ним пижамой выглядела как будто ниже ростом.

— Да немножко, мама, — отозвался Крис. — У Анны язык развязался. Боюсь, она слишком пристрастилась к вину.

— Что ты, Кристофер, просто она очень переживает. Вы должны быть с ней бережнее. По крайней мере сейчас! Ах, бедная, бедная моя девочка. — Бетси пронзила всех гневным взглядом и поспешила за Анной в холл.

— Бедная девочка всегда права, — пробормотал Крис. — Вот это номер! Прости её, Кэт. Она не хотела… ты же знаешь, она не всегда… Для неё это такой удар, честное слово, она совершенно выбита из колеи. И ты, Джилл, извини. И чего она к вам прицепилась?

— Ну, я-то вполне это заслужила, — ответила Джилл, опуская глаза. — Я вела себя глупо. Мне следовало поставить этого идиота… беднягу Дамьена… на место. Но Ник меня взбесил, и я…

— Мы понимаем, — тихо сказала Сонси.

Впервые за весь вечер она подала голос, и Джилл удивлённо на неё взглянула.

— Мы пережили жуткую ночь, — побледнев, продолжала Сонси с какой-то отчаянной решимостью. — Все были словно не в себе, так и норовили уязвить друг друга. Я чувствовала эту неприязнь со стороны матери Криса и выставила себя полной дуррой.

— Ничего подобного, Сонси, — мягко возразила Кэт. — Все тебя поняли и посочувствовали.

— Все, кроме меня, — буркнул Крис. — Но теперь я тоже понял, и мне очень жаль. Я как будто…

— … ослеп! — раздался вдруг хриплый голос. Алиса всем телом повернулась к нему. — Ну что, опомнился, сынок? Не больно ты спешил. Может, и опоздал уже. — Она покосилась на бледно-неподвижную Сонси, которую внезапное раскаяние мужа оставило совершенно равнодушной.

Крис тоже посмотрел на неё и переменился в лице. Он слегка притянул её к себе, но Сонси была точно каменная.

С дивана вскочил Родни — само негодование.

— Вы что же, хотите намекнуть, что мама не права? В чём, скажите, в чём?

— Оставим это, Родни, — ласково произнёс Крис. — Я и забыл, что ты здесь. В общем, всё это неважно.

— А обо мне всегда забывают! — У Родни дрожали губы. — Ошибаешься. Это важно! Я тебя хорошо понял. Вчера вечером вы все стелили перед мамой. А теперь кривитесь, будто она вас недостойна! — Он в ярости сжал кулаки.

— Родни, иди спать. Ты выпил лишнего, — проговорил Крис.

— Чёрта с два! — визгливо выкрикнул Родни. — Указчик нашёлся! Знаю я вас, вы с Анной одним миром мазаны. С чужими людьми стоите козни против мамы. Она мне говорила. Она изо всех сил старается вам угодить, а вы её обижаете… она даже плачет иногда. Один я ей помогаю. И дрова рублю, и клопов морю, и лестницы ставлю — одним словом, вся чёрная работа на мне. Вас-то мама никогда не попросит. Ты ради неё и пальцем не шевельнёшь, а она всё равно тебя больше любит. Тебя и эту гадину Анну. — Слёзы брызнули у него из глаз; он неуклюже вытирал их тыльной стороной ладони, размазывая по лицу грязь.

— Родни… — растерянно начал Крис, — ты…

Но тут поднялась Алиса, подошла и положила руку на вздрагивающее плечо мальчика.

— Иди-ка спать, сынок, — произнесла она своим грубоватым голосом и, обняв, повела к кухонной двери.

Они были одного роста, но теперь Алиса как будто взяла его под крыло, защищая от посторонних глаз.

— Умойся и ступай через кладовку, чтобы мать не будить, ну, живо! — Она подтолкнула его и закрыла за ним дверь. Потом прошаркала обратно к своему креслу и снова уставилась на огонь…

— О господи! — выдохнул Крис, обхватив голову руками.

Джилл и Кэт обменялись вопросительными взглядами, а затем Кэт перевела глаза на Берди, которую происходящее явно развлекало. Для неё весь мир — театр, вдруг с яростью подумала Кэт, но сама-то она благополучно сидит в зрительном зале. Одна представляет собой публику! Эту ничто не волнует! Наблюдает за страданиями других с отстранённостью некоего высшего существа. Ни разу в жизни слезинки не проронила, как будто и не человек вовсе. Даже в школе, когда на неё ополчились будущие светские красавицы, которых приводи в бешенство незаурядный ум, заключённый в столь невзрачный оболочке. Вот она, полюбуйтесь, ходячий фотоаппарат — щёлк-щёлк! — эти умные янтарные глазки за непроницаемыми стёклами фиксируют каждый эпизод комедии ошибок, разыгрываемой специально для её удовольствия. Чёртова кукла!

Кэт повернулась к Нику: вот человек в полном смысле слова, со всеми его слабостями, но добрый, мягкий, любящий.

— Давай выпьем, Ник, — предложила она.

— С удовольствием! — улыбнулся он. — А то мы безнадёжно отстали от Анны и Родни. — Протискиваясь к столику с напитками, он положил руку на плечо Криса. — Вина и содовой?

— Да, спасибо.

— В буфете найдётся и чего покрепче, — не оборачиваясь, проговорила Алиса. — Угощайтесь, если охота.

Ник сунулся в буфет и даже присвистнул.

— Ого, «Чивас ригал» (Сорт виски). И это можно, Алиса?

Старуха усмехнулась, глядя в огонь.

— А почему бы и нет? С коих пор здесь стоит, может, уж выдохлось. Откупорь да попробуй. Где-то там и стаканы должны быть. От отца ещё остались. А мне бренди плесни на донышко.

Ник стал шарить на полках с таким чувством, будто охотился за сокровищами. Бутылки с крепкими напитками и ликёрами, в большинстве своё нераспечатанные, стояли среди бокалов и хрустальных графинчиков; тут же валялось серебряное ведёрко, щипцы для льда и вообще груда всякого хлама, ничего общего к выпивке не имеющего: колоды карт, мягкие игрушки, несколько книг и две-три роскошные вышитые скатерти, переложенные нафталином.

— Иди сюда, Ник, — позвал Джереми, распечатавший бутылку виски. — Алиса, какой аромат!

— Ну и пейте на здоровье! — Алиса вдруг словно оттаяла. Ей явно доставляло удовольствие снова быть хозяйкой в собственном доме.

— Где же эти стаканы? Ох, чёрт! — Ник нечаянно выронил коробку с китайскими шашками, и яркие мраморные колёсики рассыпались по всему полу.

Джилл со смехом нагнулась, чтобы помочь ему их собрать.

— А я бы выпила зелёного имбирного вина, можно, Алиса? Сто лет в рот его не брала, — попросила она.

— Пей, красавица, пей! — Алиса взмахнула рукой. — Берите там всё, что на вас смотрит. А мне не забудьте бренди плеснуть.

Стаканы так и не отыскались, и в конце концов было решено пить из ликёрных рюмок, которыми буфет был буквально забит. Ник, Крис, Джереми и Берди пили виски, Джилл — имбирное вино, Алиса и Кэт — бренди, а Сонси добродушно, но твёрдо потребовала одной содовой.

— Ваше здоровье! Все пьют до дня! — Алиса осушила свою рюмку. — Повторим, а?

Джилл наклонилась к Кэт.

— Ты знаешь, я только сейчас почувствовала себя в своей тарелке. Вчера вечером, даже ещё до того, как Дамьен явился, всё было как-то неестественно, как будто бы каждый играл какую-то роль. А теперь я наконец расслабилась! Ты меня понимаешь?

Кэт улыбнулась и кивнула. Верно, подумала она, и я знаю почему. Потому что нет Бетси, нет Анны и Родни. Даже забитый Уилф, которого, казалось бы, вообще никто замечать не должен, даже он своим мрачным видом наводит тоску на окружающих. Без него в комнате сразу стало светлее. Да, замкнутый, сентиментальный мирок этого семейства, как видно, сошёл с орбиты, несмотря на все усилия Бетси.

Джереми, налив золотистую жидкость в свой стакан, нарушил молчание.

— Но ты особо-то не расслабляйся, Джилл, потому что я хочу всё-таки вернуться к идее опроса очевидцев: пусть каждый даст свою интерпретацию вчерашней ночи.

Джилл мгновенно сникла, а Крис взвыл.

— Ну хотя бы для того, чтобы прокрутить версию Берди о «таинственном незнакомце», — настаивал Джереми. — Не хочу капать вам на мозги, но, сами посудите, не можем же мы торчать здесь вечно. И если в этом деле есть неясности — надо прояснить, не откладывая. Через несколько дней будет заключение экспертов, но полиция и раньше может кого-нибудь из нас упрятать.

— «Кого-нибудь» — это меня, — любезно откликнулся Ник. Он задумчиво погладил бороду; взгляд его серых глаз, всегда такой открытый, добродушный, на этот раз был непроницаемым. — Что ж, спасибо за желание помочь. Сами понимаете, обвинение в убийстве, даже если оно потом не подтвердится, неминуемо отразится на моей блестящей карьере. Вы, возможно, удивитесь, но должность штатного лектора — не предел моих мечтаний. Хотя боюсь, мои дерзкие, честолюбивые планы ещё долго не будут по достоинству оценены в академических кругах.

— Но ведь не все в сборе! — жалобно протянула Джилл.

— Ничего, обойдёмся теми, кто есть, — решительно заявил Джереми, придвигая свой стул поближе к ним. — Подсаживайся к столу, Берди. А вы, Алиса, не хотите присоединиться?

— Начинайте, — ответила Алиса. — Мне и отсюда всё слышно. Когда черёд дойдёт, я тоже своё слово скажу.

— Но надо будет делать заметки, — вставил Крис. — Джереми, ты, кажется, умеешь стенографировать?

— Умею. И Берди умеет, верно?

Та кивнула.

— Тогда начнём. Кто первый? — Он взял карандаш, листок, на котором они, играя в «Эрудита», записывали счёт, перевернул его на чистую сторону и оглядел всех по очереди. — Начнём с тебя, Кэт. — И жирно вывел на листке: «Кэт».

— А с чего начинать? — смешавшись, спросила Кэт.

— С того момента, как Дамьен ушёл в гараж.

— Так… ну, значит… чёрт, не так-то легко сразу собраться. Вообще-то я не видела, как он уходил, потому что незадолго до этого проснулась Зоя и очень расстроилась из-за Джилл. Она решила, что во всём виноват Дамьен, и, надо признать, была недалека от истины. Дамьена она обзывала всякими словами явно из лексикона Алисы…

Кэт слегка запнулась и как-то неуверенно поглядела в сторону камина, но старуха лишь усмехнулась.

— Говори всё как на духу, Кэт, — нетерпеливо бросил Джереми. — И не бойся кого-нибудь задеть.

— Хорошо. Итак, я затолкала Зою обратно в спальный мешок и… — Она вновь осеклась.

— Кэт, не выводи нас из терпения! — прикрикнула Джилл. — Говори же!

— В комнате Бетси, по ту сторону коридора, я увидела Сонси, — выпалила Кэт, не поднимая глаз.

— Что?! — воскликнул Крис. — Но Сонси была уже в постели! Разве нет, дорогая?

Сонси покраснела как рак.

— Я и не подозревала, что кто-то меня заметил, — прошептала она. — Кэт, где же ты могла…

— В зеркале гардероба. Я и забыла про это, вот только сейчас вспомнила.