Кэт и Анна шагали по просёлочной дороге. То есть, пожалуй, шагала только Анна, а Кэт бежала бегом, чтоб не отстать от своей длинноногой спутницы. Позади них, опустив голову и заложив руки за спину, плелась Берди. И всё время спотыкалась то о корень, то о камень.

— Нет, Анна, я не говорю, что ты лгунья, — горячилась Кэт. — Просто я… сама подумай, в каком я положении! Джилл моя подруга, очень давняя, и она утверждает, что не была там. Я должна точно знать, что ты слышала, это очень важно, ради нашей дружбы я обязана во всём разобраться.

— Ладно, — неожиданно сдалась Анна. — Раз уж ты так настаиваешь, я готова опять пройти через это. Только, ради бога, сядем. А то я запыхалась, да ещё поели так плотно. Что за фантазия гулять после обеда?

Она уселась на плоский камень у дороги. На двоих места не хватило, и Кэт неловко примостилась на каком-то маленьком обломке. А Берди, не думая про грязь, пиявок и муравьёв, опустилась прямо на землю, подогнула колени и уткнулась в них подбородком. Взгляд у неё был вежливо-непроницаемый, и Кэт именно поэтому поняла, что слушает она очень внимательно.

— Ну так вот, — начала Анна, — пошла я к гаражу. Остановилась за кустом — как раз там, где обнаружили мои следы. И вдруг услышала смех Дамьена. Я прямо остолбенела от неожиданности. Не думайте, я не собиралась подслушивать, но окна и дверь были открыты, потому я волей-неволей всё слышала. — Анна содрогнулась.

— И что же он говорил?

— Я же рассказываю, не надо меня подгонять! Он засмеялся и сказал: «Не усложняй, старушка. Я знаю, что делаю. И это не в твоей власти» — вот так примерно. Потом Джилл что-то пробормотала, я не расслышала, а он начал ворковать…

— Но если не расслышала, почему же ты решила, что это именно Джилл?

— Может, хватит перебивать меня? — рявкнула Анна.

— Ну ладно, извини… Продолжай, пожалуйста.

— В общем, он расчувствовался, называл её «моя прелесть, моя красавица, моя рыженькая девочка». Они были любовники — это ясно. Он говорил, что они созданы друг для друга и ещё — что сотворили нечто грандиозное. Чёрт, надо было мне сжечь эту проклятую рукопись перед тем, как уйти от него. А Джилл вроде бы волновалась, а как же я-то!.. Очень мило с её стороны, правда? Но он её успокоил: мол, между нами всё кончено. Правда, на её счёт он явно погорячился. Вряд ли Джилл всерьёз сделала на него ставку. По-моему, она вовсе не собиралась связывать с ним свою жизнь. — Анна зло рассмеялась. — Ей, видно, хотелось отвертеться, но не тут-то было! Он то изображал из себя настоящего мужчину, повелителя, то вдруг начинал сюсюкать. А потом сказал: «Ты не хотела, ты не думала, но так уж вышло. И ничего тут не поделаешь». — Глаза у неё сузились, и она стала противно шепелявить: — «Я нашёл тебя и никому больше не отдам. Ты — моё счастье…» Мерзость! — Анна смахнула злые слёзы.

— Извини, Анна, знаю, ты скажешь, я зануда, но, если честно, он хоть раз произнёс имя Джилл?

Анна с минуту глядела на Кэт, поджав губы, потом усмехнулась.

— Алиби ей ищешь? Ну нет, положим, по имени он её не называл. Но мне и без того ясно, что это Джилл! Но, конечно, ты в любом случае станешь её оправдывать. — Она вскочила с камня и, не оглядываясь, зашагала прочь.

— Оставь её, Лани, — задумчиво проговорила Берди. — Она всё сказала. Пойдём домой.

Она кряхтя поднялась на ноги, кое-как отряхнула прилипшие к джинсам грязь, листья, прутики и двинулась вместе с Кэт той же дорогой.

— Но из её рассказа вовсе не следует, что это непременно была Джилл, а, Берди? — с надеждой заговорила Кэт. — С ним мог быть кто угодно.

— Да, — кивнула Берди с серьёзным видом. — Кто угодно, у кого рыжие волосы и общие дела с Дамьеном.

Кэт покосилась на неё. Вроде никакой иронии. Правда, по ней разве угадаешь? Кэт вздохнула.

— Скажи, Лани, а Джилл вообще-то любит Ника?

— Конечно.

— А теперь говори как на духу… только, чур, не кипятиться! Было у Джилл что-нибудь с Трелором? Ты её хорошо знаешь, как по-твоему, могла бы она бросить из-за него Ника?

— Берди, да это же смешно! Джилл по-настоящему любит Ника. Я знаю, по её поведению может показаться, что она… ну, как говорится, женщина свободных нравов. Но ты пойми, она привыкла к мужскому обществу, так же как я. Работа у нас такая. Джилл со всеми любезна, и вполне возможно, что такой тип, как Дамьен Трелор, увидел в этом нечто большее. Я уже думала об этом и пришла к выводу…

— А если ты ошибаешься? Что, если она немного увлеклась, а он оказался не слишком порядочным? Вздумал её шантажировать, например?

— Да нет, Берди, не может Джилл увлечься таким человеком. Она не какая-нибудь наивная простушка.

— И всё же, вдруг Дамьен пригрозил рассказать Нику… Давай представим, на что она может пойти, если грязный шантажист попытается вбить клин между нею и тем, кто ей действительно дорог.

Впервые в душе у Кэт зашевелилось сомнение. Она знала, что Ник боготворит Джилл, и если бы та ему изменила, то это было бы для него страшным ударом, во всяком случае, он бы уже не смог относиться к ней по-прежнему.

Джилл в этом смысле великодушней: она спустя какое-то время простила бы и обиду, и измену. Но характер Ника она за долгие годы изучила и наверняка знала, что не может рассчитывать на такое же всепрощение с его стороны. Предположим, она осознала это и решилась защищать своё счастье всеми возможными способами.

Кэт снова искоса взглянула на Берди. Солнце пробилось сквозь листву, и блики отражались в стёклах очков. Своими стоптанными матерчатыми туфлями Берди месила жёлтую глину под ногами. Маленькая, смешная фигурка — полная противоположность здоровым, жизнерадостным и простодушным обитателям здешних мест.

Они подошли к небольшой площадке, откуда открывался вид на дом и сад Алисы. По спине Кэт пробежал холодок.

— Ну, что скажешь? — Берди повернулась к ней.

— Вообще-то возможно, — с трудом выговорила Кэт. — Если, как ты утверждаешь, ей угрожали, она могла пойти на крайность.

— По-моему, тоже.

— И полицейские так думают?

— Да вряд ли Тоби разбирается в таких тонкостях. Теперь он, скорее всего, все свои подозрения перенёс на Анну. Оскорблённая женщина со всеми вытекающими последствиями. Наверняка он специально показал Анне фотографии из любовной коллекции Дамьена — пытался, что называется, её «расколоть».

— И потерпел неудачу.

— Если верить Анне — да. Хотя…

— А ты что, никогда никому не веришь? — вспылила Кэт. — Так мы ни к ему не придём! Ведь зацепиться не за что. У меня полная каша в голове.

— Ну не скажи, есть за что зацепиться. Зацепок очень даже много. Хочешь перечислю?

Берди вошла в тень яблоневых ветвей, раскинувшихся над узкой лентой асфальта с глубокими придорожными канавами по бокам. Они пересекли дорогу и стали подниматься на холм вдоль садовой изгороди.

— Ты ведь любишь детективные истории? Вот и пораскинь мозгами. — И Берди начала загибать пальцы. — Анна уходит от Дамьена из-за того, что он бабник, но в то же время влюблена в него как кошка. Алиса презирает Дамьена, да и Анну, кажется, не очень жалует. Дамьена убивают, брызнув ему на шею сильным ядом. Все находящиеся в доме знают о существовании этого яда и предполагают, где он хранится. Алиса утверждает, что яблони недавно опрыснуты, но потом признаётся мне, что это не так. Убийство происходит в излюбленном уголке Бетси, где она привыкла предаваться мечтаниям на свежем воздухе. У Дамьена кожаные сапоги на высоких каблуках. Дамен хранит фотографии всех своих любовниц в «бардачке» автомобиля. Фотографии Джилл в этой коллекции не обнаружено, равно как и фотографии Анны. Ключи обнаружены в дверце машины. У Джилл рыжие волосы. У Дамьена рыжеватые усы. Никакой срочной необходимости передавать слайды Джилл нет. Значит, Дамьен появился здесь не «проездом», как он уверял, а прикатил специально, использовав слайды как предлог. Машина не так уж забита, и Дамьен при желании вполне мог там разместиться, но он предпочитает гараж.

— Да, ты знаешь, я уже думала об этом, — вставила Кэт.

Но Берди продолжала перечислять свои «факты»:

— Бетси считает Дамьена неисправимым негодяем и хочет, чтобы Анна держалась от него подальше. Бетси изводит супругу своего взрослого сына. Ник ревнует Джилл к Дамьену, подозревая между ними любовную связь. Сонси нервничает, ревнуя Криса к его матери. Уилф обожает свою дочь. Алиса устраивает Бетси скандал за то, что та пустила в дом Дамьена. По мнению Алисы, он явился сюда обольщать женщин.

Кэт сокрушённо покачала головой.

— Из этого ничего не следует. Между отдельными фактами нет логической связи. К тому же ты забыла упомянуть, что Дамьен сам проколол покрышки у своей машины.

— Это не факт. Это только предположение на основании слов Сонси. Однако же, как видишь, у нас масса зацепок: все мы что-нибудь видели, слышали, знаем… О, смотри-ка, наш белобрысый страж порядка уже снялся с поста. Наверно, уже слепки сняли. Знаешь, Лани, ты иди, а я, пожалуй, прокачусь. Мне надо кое-кого повидать.

— Ладно, езжай, — рассеянно произнесла Кэт. — И всё-таки, Берди, как быть с фактами, которые обнаружили и могут засвидетельствовать люди, заслуживающие доверия? Нельзя же их не учитывать.

— А кто это заслуживает доверия?

— Ну я, например, — с достоинством заявила Кэт.

— Конечно, Лани, конечно. — Берди насмешливо на неё поглядела. — Другие не поверят, а я — как богу — любимая фраза моего отца. Хорошо, давай разберёмся. Итак, улики, за которые ручается Кэт Дилани… Бетси приготовила Дамьену пирог, но он его не взял. Пирог мог быть отравлен, однако не был, потому что на следующий день мы его съели за утренним чаем и никто не издох. Так, что ли?

— Берди! — обиделась Кэт. — Я серьёзно!

— Ладно, перейдём к следующему факту. В ночь убийства на стене туалета была обнаружена огромная мохнатая гусеница. Этот крайне важный для следствия факт подтвердила только миссис Дилани, однако суд присяжных принимает его, ибо вышеупомянутая леди является образцом честности, добропорядочности и…

— Да пропади ты пропадом! — в сердцах сказала Кэт и пошла прочь, оставив под яблонями хохочущую Берди.

Дом, казалось, замер. Запах пыли и плесени исходил от кучу старого хлама, сложенного под кирпичными опорами фундамента. Кэт поднялась по ступенькам и открыла дверь.

— Привет, мам!

Зоя стояла на коленках перед ковчегом. Она сразу по возвращении кинулась к игрушке, даже пальто не сняла.

— Ты уже здесь, доченька? Ну как, хорошо погуляли? А где остальные?

— Тереза пошла домой кормить Нел. Она какая-то скучная, не то что вчера. Может, ей в парке не понравилось или рассердилась на кого-нибудь. Не знаю, Нел очень хорошо себя вела, и я тоже.

Кэт вздохнула. Как всё не просто! Даже в парке уже погулять спокойно нельзя.

— Сонси спать пошла, говорит, у неё глаза закрываются. Тётя Алиса тоже спит, и Анна. Все спят, кроме меня и тёти Бетси. Мы самые выносливые. А где папа?

— Уехал с Ником. Скорей бы он возвращался.

— А Джилл? Я хотела ей показать…

Из кухонной двери выглянула черноволосая голова Бетси.

— О, Кэт, ты вернулась? У тебя усталый вид.

— Я правда устала. Вы, наверно, тоже?

Бетси вздохнула.

— Как говорится, «грешникам ни сна, ни отдыха». Я решила загодя приготовить ужин, чтоб вечером не суетиться. Такой гостье, как Тереза, нужно внимание. При ней не очень-то повозишься на кухне. Я сегодня решила пораньше лечь, а ты бы пошла вздремнула, пока Джерми нет.

Из холла появился Уилф, рассеянно озираясь.

— Места себе не нахожу, — пожаловался он. — Пойду, что ли, погуляю.

— Не надо, Уилфи, ты устанешь, — заботливо проговорила Бетси и ободряюще улыбнулась ему. — А если тебе хочется немного размяться, сходи-ка нарви мне петрушки. Она там растёт, возле бака для воды.

Уилф зашаркал к двери, а она, довольная его послушанием, вернулась к своим кастрюлям.

Кэт проводила его взглядом. За эти два дня он как будто ещё постарел. В своём вязаном жакете, серых носках и новеньких кожаных шлёпанцах он выглядел дряхлым стариком.

— Зоя, я, пожалуй, немного посплю, — со вздохом сказала Кэт. — А ты поиграй здесь с Ноевым ковчегом.

— Кэт, я присмотрю за ней, не беспокойся, — окликнула Бетси из кухни. — Криса я послала за покупками, так что мне выходить не надо. Как только покончу с готовкой, приму душ и приведу в порядок голову.

Вернулся Уилф, неся одну-единственную веточку пожелтевшей петрушки.

— Ой, Уилф, этого мало! — удручённо воскликнула Бетси.

В ответ послышалось виноватое бормотание.

— Ну как же, ещё вчера там было полно петрушки! Вот наказанье! Наверно, улитки съели или собака… Ну что мне теперь делать? Не ехать же в магазин только за одной петрушкой!

Он опять что-то пробормотал.

— Может, у Терезы попросить? Наверняка у неё найдётся. Сходи к ней, а, Уилфи?

— Она спит, — сообщила Зоя. — Она говорила, что всегда ложится днём спать после того, как покормит Нел.

Супруги появились в дверях кухни. Уилф смущённо теребил пальцами отвергнутую веточку петрушки.

— Сейчас только половина третьего, — говорила Бетси, подталкивая его к двери. — Ступай скорей, может, она ещё не легла. В парадную дверь не звони, а то разбудишь малышку. Обойди кругом.

— Давайте я схожу, Бетси, — предложила Кэт.

— Да нет, спасибо вам, я уже иду. — Уилф направился к выходу. — А вы посидите тут, в тепле… Бет! — крикнул он уже с крыльца. — Знаешь, мальчик опять собирает яблоки.

— Да, я знаю, — мягко отозвалась Бетси. — Родни такой славный. Копия моего отца. Всё время в работе. Оглянуться не успеешь, как он станет взрослым мужчиной! — У Бетси вдруг заблестели глаза, и она поспешно отвернулась.

Захлопнувшаяся дверь заглушила ответ Уилфа.

Бетси промокнула слёзы, шмыгнула носом и с дрожащей на губах улыбкой взглянула на Кэт и Зою, у которой от любопытства округлились глаза.

— Глупая старая тётя, правда, девочка?

Зоя вопросительно посмотрела на мать и, не получив поддержки, неуверенно улыбнулась Бетси в ответ.

— У нас у всех нервы разыгрались, — вздохнула Бетси. — Я рада, что Анна и Сью легли отдохнуть. И тётя Алиса тоже. Только мои взрослые мальчики ещё держатся. Они — моя опора. Есть чем гордиться. А Джереми с Ником, наверно, в отель поехали?

Кэт кивнула.

— Бедный Ник, досталось ему! Не сердись на них, Кэт. Мужчинам тоже надо отвести душу. — Бетси помолчала. — А где твоя Верити, она что, не вернулась с тобой?

— Нет… Она поехала прокатиться. Обещала вернуться к чаю. К тому времени и я встану.

— Да-да, конечно… Я только хотела… Знаешь, Кэт, мне как-то неловко перед ней, но у меня просто нет сил уделять ей много внимания.

— Я понимаю вас, Бетси. Вы не думайте о ней, я сама…

— Извини меня, я что-то сегодня сама не своя, — проговорила Бетси со слабой улыбкой. — Какое-то странное, недоброе предчувствие. Как будто кто-то мне желает зла. То и дело оглядываюсь — никого. Никого, кроме нас… Сбрендила, как сказал бы Родни.

Не так уж ты далека от истины, виновато подумала Кэт. Пожалуй, кроме Родни и Криса, здесь нет человека, который бы за последние дни не пожелал тебе зла.

— Я тоже сегодня вроде сбрендила, — сказала она вслух. — Тяжёлые у нас были дни, Бетси, так что ничего удивительного.

— И вовсе не тяжёлые, — заявила Зоя, поднимая голову от столика. — Добрые феи отыскали для меня Ноев ковчег.

— Добрые феи? — улыбнулась Кэт. — А я-то думала, его нашли вы с тётей Алисой!

— Мы его нашли и принесли. Но положили под дом добрые феи. — Она принялась надевать маленькую красную шляпку жене Ноя.

— Конечно, маленькая, это феи, — игриво сказала Бетси. — И я надеюсь, они больше не заберут его. Феи ведь такие чудачки. — Она через голову девочки подмигнула Кэт.

Зоя в испуге взглянула на мать и прижала ладошку к губам.

— Не бойся, не бойся, моё солнышко, — успокоила её Кэт, чувствуя глухую досаду на Бетси, которая органически не может видеть кого-либо счастливым. — Играй. А я пойду лягу. Разбуди меня в четыре, и я приготовлю чай. Хорошо?

— Хорошо, мамочка.

С крыльца послышалось шарканье Уилфа, и он ввалился в гостиную, больше чем когда-либо похожий на старого филина. Щёки его чуть раскраснелись, в руках он держал большой пучок свежей петрушки, с гордостью протягивая его Бетси.

— Ну как, пойдёт? У неё там много.

Бетси неодобрительно глянула на него.

— Ну, Уилф, зачем же столько? Ты, наверно, всю оборвал. А Тереза? Я надеюсь, ты не разбудил её?

Плечи Уилфа поникли, рука безвольно повисла вдоль туловища.

— Нет, — промямлил он. — Она только-только прилегла на веранде. Видно, хотела спать, но ещё не заснула. Вообще-то она встретила меня не очень ласково. Даже в дом не пригласила. Сказала, чтоб я рвал, сколько хочу, и зевнула мне прямо в лицо. Ну то есть она, конечно, прикрыла рот, но всё равно как-то невежливо. Ну, я и нарвал целый пучок, раз она позволила. Я думал, ты обрадуешься. — Голос его упал. — Все торопят, подгоняют, я совсем запыхался! Пойду лягу, если ты не против?

— Ой, Уилфи, прости меня! — Бетси была теперь сама предупредительность и забота. — Пойдём, я тебя провожу. Не надо было тебя посылать. Давай… — Она забрала у него добытую с такими трудами петрушку и бросила её на кухонный стол. Потом взяла Уилфа под руку и повела в спальню, чуть ли не баюкая его.

Каких только игр не придумают для себя эти взрослые, изумилась Кэт.

В «китайской» комнате было темно и душно. Кэт утонула в блаженном тепле пуховика, закрыла глаза и мгновенно погрузилась в дрёму. Сквозь выкрашенные в жёлтый цвет стены проникали приглушённые звуки. Вот открылась дверца духовки и тут же с грохотом захлопнулась. Бетси демонстрирует, как тяжело ей одной возиться с ужином. Лёгкий укол совести подавила волна раздражения. Сама создаёт себе проблемы, подумала Кэт. Кто её просил приглашать Терезу? В холле скрипнули половицы — ох, только бы не Зоя… Но шаги смолкли, потом кто-то двинулся в обратную сторону. Должно быть, Бетси приходила проведать Уилфа или взять всё для душа. Точно! Зашумела вода… Для самой Бетси не существует трёхминутного регламента. Ой, скорей бы домой, подальше отсюда! Скоро… завтра утром… Кэт провалилась в сон.

Дождь лил как из ведра. Сорок дней и сорок ночей — бесконечный, непрерывный ливень. Чуть поодаль стояла жена Ноя в красной шляпке и длинном красном пальто, невысокая, полноватая, за спиной старый, туго набитый мешок, тянущий к земле. Пробираясь сквозь завесу дождя, Кэт подошла к ней, хотела спросить, где Зоя. Женщина пристально на неё поглядела. Нет, это не жена Ноя, это Сонси. Как же она обозналась? Видно, что-то случилось с глазами: она не может их полностью открыть. Поэтому всё какое-то нечёткое, расплывчатое. Кэт изо всех сил старалась широко раскрыть глаза, но веки будто свинцом налились. Раздвоившаяся Сонси закинула руку за плечо, в мешок, и достала оттуда чудесное красное яблоко. Отказываться неудобно. Кэт вонзила зубы в пурпурную кожуру. Яблоко таяло во рту и горчило. Кэт наконец удалось продрать глаза, и она увидела, что яблоко внутри всё гнилое, а из сердцевины выползает жирная пиявка. Кэт выплюнула кусок и закричала. А Сонси смеялась. Но теперь это была уже не Сонси, а Алиса. Беззубая ведьма Алиса оглушительно смеялась и указывала на неё пальцем. Потом откуда-то возник голос Джереми. Он звал её:

— Кэт! Кэт! Проснись! Что с тобой, дорогая?

Он склонился над ней, и она ухватилась за его руку.

— Да нет, ничего… Боже, какой жуткий сон! Кошмар! — Она рывком села на постели. — Который час? Где Зоя?

— Ну что ты паникуешь? Без десяти четыре. Зоя на лужайке упивается лимонадом с печеньем и раздумывает, чем бы ей отблагодарить добрых фей. Бетси заваривает чай. Я пришёл тебя будить, но, едва взялся за ручку, ты вдруг завыла, как сирена. Я чуть не спятил от страха. Что ж такое тебе снилось?

— Ноев ковчег, яблоки с пиявками внутри и прочие мерзости. Фу! — Её передёрнуло. — Потом расскажу, сейчас надо Бетси помочь. Я и так целый час проспала. Слушай, Джереми, мы должны выбраться отсюда. По крайней мере из этого дома. Я больше не могу.

— Хорошо… Я позвоню Тоби. Сразу после чая позвоню. — Джереми улыбнулся и потрепал её по плечу. — Опять у тебя перья в волосах.

— А от тебя пахнет пивом и чесноком.

— Какой ужас, вот негодяй! Ну вставай. И вот что: ты бы тоже что-нибудь выпила: дубильные вещества — это как раз то, что тебе сейчас нужно.