Открыв глаза, Клео увидела громадные мраморные колонны.

Она попыталась узнать место — это напоминало дворцовый тронный зал… Но тут было куда больше украшений, а внизу столб украшали розы.

Она видела что-то такое в Храме Клейоны…

Клео задохнулась.

Это и был храм.

Она попыталась осмотреть громадный зал. Он был в три раза больше дворцового тронного, а сводчатый потолок казался небом. В последний раз, когда она оказалась здесь, она с Люцией, Алексисом и Магнусом пыталась увидеть Родич Земли — и увидела тут только руины после землетрясения, прервавшего её свадьбу. Пол тогда рассекали широкие трещины, что открывали темноту, а высокая крыша сыпалась страшными осколками, и куски камня падали о землю.

Но больше ничего не рушилось, и чудо вернуло храм в его прежнее состояние.

— Ты хорошо спала, моя маленькая королева?

Клео сжалась от знакомого голоса. Она поспешно вскочила с холодного каменного пола, чувствуя, как кружится голова.

Ник.

Перед нею стоял Ник, улыбаясь своей кривой усмешкой, а его морковно-рыжие волосы оказались привычно грязными.

Клео хотелось броситься в его объятия.

Клео хотелось его уничтожить.

Это был не Ник. Не её Ник. Теперь нет.

Из-под её тонких кожаных туфель змеистыми полосами пополз холод.

— Замечательно, — Каян изогнул рыжую бровь. — Приятно это видеть. Значит, мы близко, и волшебство уже на поверхности.

— Ублюдок! — выплюнула она.

Он небрежно сдвинулся влево и присел на одну из длинных деревянных скамеек, на которых устроились гости на свадьбе Клео.

— Это неверно. У меня нет ни отца, ни матери, значит, так и обращаться ко мне нельзя… Если это не обыкновенное оскорбление по отношению к тому, кого ты презираешь, — он задумчиво покачал головой. — Какое забавное слово выбрали смертные… Можно подумать, несчастные бастарды виноваты в том, что с ними случилось!

Она сжала руки в кулаки, не реагируя на его слова.

— Кстати, я тебя прощаю.

— Прощаешь меня? — она уставилась на него. — За что?

— За то, что ты пыталась убить это тело ножом в тот миг, как я приобрёл его, — он приложил руку к сердцу. — Знаю, ты была в замешательстве. Это была очень трудная ночь.

Головокружение всё ещё не прекращалось, и чтобы стоять, ей пришлось взывать ко всем немыслимым силам.

А после в храм вошла Оливия — и встала рядом с Каяном. Она была так же красива, как и любая Хранительница, и её оливковая кожа безупречно контрастировала с шафрановым платьем. Да, она была прекрасна, но Клео и не догадалась бы о тайне Оливии, если б Йонас не рассказал ей всю правду.

Но теперь она не была Хранительницей, нет, она — просто Родич Земли.

— Приветствую тебя, Клейона, — промолвила она.

Клео облизнула губы, отчаянно пытаясь обрести способность говорить.

— Полагаю, это тебе стоить сказать спасибо за восстановление храма.

Оливия улыбнулась и махнула рукой. В сотне шагов от Клео, у окна, покрытая красивыми спиралями, незамеченная прежде упавшая колонна понялась и у них на глазах заняла положенное место.

— Это большая честь для меня — вернуть былую красоту в это великолепное здание, — ответила Оливия.

Клео поморщилась в ответ на такую лёгкость в использовании магии. Это напоминало о том, что она должна быть крайне осторожна, обращаясь к Родичу Земли.

— Это впечатляет.

— Спасибо, — улыбнулась Оливия. — Ты должна понимать, что мы тебе не враги. Мы просто хотим помочь, сделать твой переход не таким болезненным, каким он был у Тарана…

Таран. Клео вспомнила, как он появился в переулке, словно из ниоткуда.

Словно отзываясь на собственное имя, Таран появился из-за колоны справа. Сеть тонких белых линий, после последнего удушья добравшаяся уже и до его лица, теперь полностью исчезла, как и любые другие знаки. Кожа его казалась безупречной, если позабыть о воздушной спирали, запечатлённой на ладони.

— Таран… — прошептала Клео, чувствуя, как вдруг вновь пересохло во рту.

— Да, я решил сохранить это имя, — ответил он ей, — в качестве дани уважения этому сильному, умному вместилищу, чтобы показать ему, насколько я его ценю.

— Значит, Тарана больше нет? — тихо спросила Клео.

— Да, — кивнул он. — И как только ритуал завершат подобающим образом, все его следы окажутся обыкновенными воспоминаниями.

— И это случится очень скоро, — уверенно ответила Оливия.

Сердце Клео сжалось. Значит, Таран не исчез. И Оливия никуда не пропала. Ещё нет, не до конца. Значит, у неё всё ещё оставалась надежда.

Клео краем глаза заметила, как из тени храма выскользнул Курт Кирелло, встал позади неё и скрестил руки на груди.

Она обернулась к нему.

— Где Магнус?

Курт ухмыльнулся.

— О, принцесса, он придёт к тебе ещё очень нескоро.

В ней волною вспыхнула ненависть, достаточно сильная, чтобы задушить её. Она хотела вырвать его глаза из глазниц, задушить его, но заставила себя перевести дыхание.

— Курт… — вздохнул Каян.

— Да?

— Подожди снаружи.

— Но я хочу быть здесь! — уверенно ответил он. — Я хочу увидеть, как принцесса проиграет Родичу! Вы сказали мне, что я могу это сделать!

— Подожди снаружи! — вновь повторил Каян, и это было не просьбой, а приказом.

Курт побледнел, и его тело превратилось в камень.

— Да, как прикажете.

Клео с прищуром смотрела ему в спину, наблюдая за тем, как быстро Курт покинул храм.

— Прости за этого глупца, маленькая королева, — равнодушно ответил Каян. — Его присутствие не необходимо, а мне прекрасно известно, как он тебя раздражает.

— О да, можно сказать и так, — пробормотала она, внимательно следя за Каяном.

— И как ты себя чувствуешь? — спросил Каян, рассматривая её. — Надеюсь, тебе не больно?

«Тебе очень повезло, что сегодня у Каяна замечательное настроение, — проронила Родич воды в голове у Клео. — Ты должна быть мудра и не злить его».

Это был поразительно хорошим советом.

Советом, который Клео с охотой решила принять. По крайней мере, сейчас.

— Нет, ничего не болит, — послушно кивнула она.

— Хорошо, — согласился Каян.

Она осмотрелась, пытаясь увидеть хотя бы тень Лиссы, зная, что Каян выкрал её.

— Как ты думаешь, Люция придёт к тебе? Поможет?

— Я в этом не сомневаюсь, — ответил Каян.

Такая уверенность! Он прав или просто бредит?

Она не забыла о том, что этот монстр, сейчас занявший тело её лучшего друга, выжег множество деревень и убил тысячи людей, и её няню в том числе.

Клео прижала ладонь к юбке, чувствуя аквамариновую сферу в кармане, что она ещё там, что это чудо, что её до сих пор никто не обнаружил, пока она лежала без сознания.

Ей следовало получить столько информации, сколько это возможно.

Клео проглотила свой страх.

— И что теперь происходит?

— Ну, пока что достаточно того, чтобы мы вчетвером были вместе, — Каян протянул руку и провёл пальцем по синей линии у неё на виске. Она заставила себя не отталкивать его.

— Как близка ты к истинной свободе, которую испытываем мы, твоя семья… — прошептала Оливия. — Моя магия всё сильнее.

— Эта смертная форма невероятна. Я всё чувствую, — Таран с улыбкой посмотрел на свои руки. — И мне это нравится.

— О, больше, чем нравится! — выдохнула Оливия. — Ведь это твоё тело навечно.

— Твоя тело совершенно, — кивнул Таран. — Как и моё.

Клео заметила, как дёрнулся Каян.

— Ты недоволен своим телом? — напряжённо спросила она. — Ты ведь понимаешь, я так сильно люблю его…

— Знаю, — напряжённо ответил Каян. — На самом деле, всё в порядке. Но всё же не без сложностей. Все огненные души довольно сложные, плохо контролируемые. Но после того, как моя маленькая волшебница правильно завершит ритуал, всё будет хорошо.

Клео изо всех сил старалась не проявлять собственное потрясение. Он говорил, что Ник сражался с ним?

— Я бы никогда не догадалась о том, что у Ника огненная душа, — вместо этого спокойно промолвила она.

— Нет? А было столько подсказок! — Каян вновь провёл пальцем по виску. — Вспомни его храбрость, безрассудство. Его склонность влюбиться в мгновение ока или страдать от невозможной любви долгие годы! Я помню о нём… Он был маленьким, таким маленьким, таким готовым рисковать. Прыгал бы ради тебя с высокой скалы в море — твоя водная душа даже тогда хотела свободы…

То, что Каян мог так легко читать личные воспоминания Ника, потрясло её.

— Я всегда любила воду, — заставила она себя признать эту прописную истину.

— Ты бегала так же быстро, как и множество мальчишек вокруг, и ты всегда желала мчаться с теми, кто был ещё быстрее, и всегда побеждать в сражении каждого. И Ника тоже. Ты — та причина, по которой он сломал нос в свои двенадцать лет, — он широко улыбнулся. — Он был сумасшедшим, но никогда тебя не винил! О, да, он тебя так любил…

Она сжала губы, вспоминая того, кого потеряла, с такой жуткой болью, словно это случилось только вчера — прекрасные воспоминания о невинных временах, которые похитил монстр.

Как сокрушительно было слышать об этом от Родича Огня, похитившего жизнь её лучшего друга.

«Каян тебя любит, — промолвила Родич. — Это полезно».

Клео не стала спорить.

Взгляд Каяна стал далёким.

— Ты быстро скачешь на лошади, без седла, пока отец тебя не выговорит… «Так не ведут себя молодые принцессы… Будь похожа на сестру!» Ты помнишь это?

— Прекрати, — прошипела она, не в силах больше слушай. — Это не твои воспоминания, ты не имеешь права озвучивать их!

— Я просто пытаюсь помочь.

— Это не помогает, — она подавила всхлип.

Клео глубоко вздохнула, пытаясь контролировать свои эмоции, прежде чем они вырвутся на свободу.

Каян нахмурил брови.

— Прости, что огорчил. Но, маленькая королева, нет пути назад. Позволь моей сестре получить контроль. Даже если ты продолжишь сопротивляться, это всё равно случится очень скоро. Так будет легче и не так больно. А твои воспоминания будут жить в ней.

Клео сжала руки в кулаки и отвернулась от него, изучая вырезанные на мраморе колонны розы. Она считала их, добралась до двадцати и почувствовала, что сердце успокаиваетя.

Таран и Оливия следили за каждым её движением и жестом. Не с добротой и с пониманием, а с любопытством.

Словно рассматривали щенка, удивляясь каждой его выходке.

Клео потянулась, касаясь тонких мраморных цветов, холодной, твёрдой поверхности, что помогала ей немного прийти в себе.

— Должен же быть какой-то другой путь! Ты просишь меня отказаться от жизни, от тела, от будущего ради Родича Воды? Но я не могу!

— Это важнее смертной жизни, — ответил Таран.

— Ты только всё утрудняешь, — нахмурилась Оливия. — Это нелогично и трудно!

— А что от Оливии в тебе осталось? — Клео отчаянно пыталась понять, что происходило.

— Воспоминания, — задумчиво отозвалась Оливия. — Как Каян помнит то, что знал Николо об Ораносе, я помню красоту Святилища. Помню, как летала ястребом в мире смертных. Помню Тимофея, которого Тимофея уважала больше остальных, а ведь многие думали, что он слишком скрытен, да и манипулирует ими. Все верили в Миленью, а Оливия думала, что она лгунья и воровка.

— Миленья в чём-то была права, — улыбнулся Каян. — Она дала мне моё первое тело, такое прекрасное…

Клео заметила, как он опять содрогнулся.

— Люция знает, где искать… нас? — Клео буквально выдавила из себя последнее слово.

— Узнает.

— Как?

— Я могу её позвать, — Каян внимательно изучал её.

— А как? — вновь спросила она.

«Будь осторожна, — настороженно промолвила Родич Воды. — Не задавай слишком много вопросов, иначе он потеряет терпение».

Но спокойствию Каяна пока что ничего не угрожало.

— У Люции, как и у каждой ведьмы и волшебницы, есть наша магия. В ней внутри живут элементали. Да, я был недостаточно силён, пока оставался один, но теперь мы вместе, и я прекрасно себя чувству. Я силён. И когда я пойму, что наступило время, я позову её, и она займёт место рядом со мною.

Оливия что-то пробормотала.

Глаза Каяна вновь посинели.

— Что это было?

— Ничего. Ничего.

Каян повернулся к Клео. Он улыбался, но во взгляде не осталось теплоты, а терпение действительно слабело.

— Мои брат и сестра не верят в маленькую волшебницу. Мы с Люцией имели определённые разногласия совсем недавно, но я знаю, что она не отречётся от своего предназначения.

Как интересно. Разве Таран и Оливия не знали о том, что Каян похитил Лиссу, дабы заручиться помощью волшебницы?

Люция сделала бы что угодно, лишь бы только Каян не тронул её дочь.

Клео верила в то, что Люция изменилась, но воспоминание о ней, пришедшей в лимерийский дворец вместе с Каяном, всё ещё заставляла сомневаться в сестре Магнуса.

Ей отчаянно хотелось спросить, где сейчас находилась Лисса, всё ли было хорошо с ребёнком и хорошо ли о ней заботятся, но она прикусила язык.

Каян не навредит ребёнку. Она слишком ценна для него.

По крайней мере, пока Люция не станет противиться, он не причинит девочке вреда.

Клео нужно было выдернуть из Каяна правду, узнать что-то, что помогло бы остановить его.

— Каян, — как можно спокойнее промолвила она.

— Да, маленькая королева?

— Там, в Пелсии, ты сказал, что я могу помочь тебе, потому что я происхожу от богини. Это правда?

— Конечно! — он прищурился, всматриваясь в него. — Твоя тёзка, сама Клейона — твой предок.

Она ахнула.

— Но у богини не было детей!

— Ты так думаешь? — он улыбнулся. — Вот и доказательство того, что история ничего не помнит.

— Клейона погибла в последнем сражении с Валорией, — возразила она.

— Ну, её разрушили — но это такое многозначное слово! Может быть, уничтожена была только её магия. Может быть, она стала свободной смертной и влюбилась. Разве это невероятно?

Каян мог солгать. Да что там, Клео бала в этом почти уверена.

Она должна дышать. Не отвлекаться.

— Так потому меня выбрала Родич воды? — прошептала она. — Потому что… потому что во мне есть какая-то магия?

Магия, с помощью которой она может сражаться.

— Нет, — покачал головой он. — В тебе нет магии, но не расстраивайся. Большинство смертных бессильны, даже если в их крови есть капля бессмертия.

Разочарование пронзило её.

Каян вновь дёрнулся.

— Таран, Оливия, я хочу поговорить с Клео наедине. Вы позволите нам уединиться?

— А что ж ты не можешь сказать ей при нас? — спросил Таран.

— Дай нам остаться одним. Может быть, я смогу убедить Клео прекратить борьбу и сделать жизнь проще.

Оливия раздражённо вздохнула.

— Таран, пойдём, осмотрим храм.

— Хорошо, — Таран кивнул и присоединился к Оливии, вместе с нею покидая зал.

Каян молча стоял перед Клео.

— Ну? Говори, хотя слов мало, чтобы я сдалась.

— Вот за это я и люблю тебя больше всего, Клео, — тихо ответил он. — Ты никогда не перестанешь сражаться.

Она задохнулась. Посмотрела Каяну в глаза.

Каян никогда не называл её Клео. Нет. Маленькая королева…

— Ник… — решилась она, чувствуя, как сжимается горло.

— Да, — напрягся он. — Это я. Правда.

Она зажала рот ладонью, осматривая его лицо, позволяя себе почувствовать радость.

— Но как? Ты вернулся?!

— Нет. Скоро он восстановит контроль, потому нам надо спешить.

— Но что случилось? Как возможно?

— В лесу, в Пелсии, — Ник коснулся своей руки, — Магнус схватил меня — точнее, Каяна, — и это напоминало разбудившую меня пощёчину. Там был и Ашур. Я подумал, что он колдовал, что он заставил меня проснуться… Не знаю, может быть, я просто его вообразил.

— Ашур всё ещё с нами. Он не уходит. Он хочет помочь тебе.

Надежда вспыхнула в его карих глазах.

— Я так ему мешал с поры нашей первой встречи.

— Смешно… — она позволила слабой улыбке коснуться своих губ. — Он полагает иначе.

— С той поры я немного контролирую себя, когда Бог Огня того не осознаёт. Каян обвиняет в этом ритуал, но это большее. Оливия ведь этого не может.

Клео потянулась к нему, касаясь его веснушчатой руки, и он перехватил её руку, крепко сжимая. По её щекам текли горячие слёзы.

— Их можно остановить? — хрипло спросила она.

— Да, — хрипло выдохнул Ник. — Каяну нужны шары. Все. И принцесса Люция для ритуала. Он думает, что она не станет спорить, а они получат безграничную власть. Но пока что их магия имеет пределы.

— И когда состоится ритуал?

— Скоро, очень скоро. Он встретился с Люцией во дворце, он не сомневается, что она примкнёт к ним, — он почти шептал. — Клео, Люция всё ещё на их стороне.

Клео решительно мотнула головой.

— Нет! У Каяна ребёнок. Он выкрал Лиссу из колыбели. Ты не помнишь? Где она?

— Лисса? Я… Не знаю, — Ник шокировано замотал головой. — Я не всегда всё осознаю. Я вижу очень мало, но слышу и помню… Я помню, как Каян отметил Курта и сделал его рабом. Помню его крик.

— Мне плевать на Курта!

— Я… — он болезненно скривился. — Я пытаюсь вспомнить, но я никогда не видел здесь Лиссу. Я помню, как Каян отправился к Люции, чтобы навестить её во дворце… но я не помню, чтобы он забирал ребёнка. Она может быть где угодно!

Клео пыталась сложить головоломку как единое целое.

— А что случится, если Каян не получит кристаллы?

«Он сожжёт мир, — ответила Родич, — вот и всё».

Клео содрогнулась.

— Ничего хорошего, — тихо выругался Ник. — Я больше не могу это контролировать. Но ты должна! Ты не можешь позволить случиться тому, что было с Тараном. Ты не можешь, чтобы Родич тебя схватила!

Клео стянула шёлковую перчатку и коснулась синей линии на руке.

— Не знаю, насколько меня хватит. Каждый раз, утопая, я боюсь умереть.

— Оставайся сильной! — настаивал Ник. — Потому что надо собрать все шары вместе и уничтожить их!

— Что? — ахнула она.

«Он смешон и не понимает, о чём говорит, — в голосе Родича чувствовалась какая-то обида. — Игнорируй его и слушай только Каяна. Он тебе поможет».

— Каян поможет только себе, — пробормотала Клео, а после промолвила громче: — Ник, как их уничтожить? Ведь орбы — тюрьмы Родичей!

Он покачал головой.

— Не тюрьмы, якоря! Якоря держат их такими! Если их уничтожить, то у них не останется связей с миром.

— Ты точно знаешь?

— Да, — кивнул Ник.

«Глупый мальчик, — прорычала вода. — Это последние его слова, лживые и отчаянные. Жалкий смертный!»

Чем более яростно сопротивлялась Родич, тем больше Клео верила словам Ника.

— Я не могу… — прошептал Ник, а после вскрикнул от боли. — Иди! Иди!

Вокруг него вспыхнула пламенная стена, скрывая его от глаз Клео.

Она хотела помочь ему и забрать с собой, но знала, что не сможет. Не сейчас.

Клео обернулась и бросилась из храма прочь.